Проблемы языка в глобальном мире. Монография

ebooks@prospekt.org

Предисловие

Коллективная монография является результатом длительного творческого сотрудничества философов, филологов и специалистов в области глобальных исследований. Появление идеи такой совместной работы было обусловлено глубокой озабоченностью коллег состоянием языка в современном мире, и русского языка в частности. Вполне очевидно, что объективная потребность в языке межнациональной и международной коммуникации существовала на протяжении всей истории человечества, но наиболее остро она стала ощущаться в период нарастающей глобализации, выдвинувшей новые задачи и приоритеты.

Авторы отдают себе отчет, что уже имеющиеся исследовательские программы речи, языка, коммуникации чрезвычайно многообразны. Написано множество текстов о речевом общении, причем не только в лингвосемиотическом (профессиональном) формате, но и в философском, социологическом, экономическом, историческом. И, тем не менее, многоаспектная глобализация, в условиях которой мы сегодня живем, не только порождает новые проблемы и противоречия, но и по-новому ставит, казалось бы, уже решенные задачи. Помимо этой причины побудительными мотивами к написанию данной монографии стали еще несколько обстоятельств.

Во-первых, авторы рассматривают функционирование и трансформацию языка в условиях глобализации как одну из самых актуальных проблем общественного развития и все возрастающей взаимозависимости стран и народов в современном мире. Они также едины во мнении, что ее междисциплинарное обсуждение (а эффективным оно может быть только в таком формате) имеет огромное эвристическое значение.

Во-вторых, многолетнее плодотворное сотрудничество кафедр философии, русского языка и иностранных языков Финансового университета при Правительстве Российской Федерации – сотрудничество, подтвержденное интересными совместными обсуждениями и дискуссиями в режиме творческих встреч, круглых столов, конференцией, является объективным фактом.

Наконец, немаловажным явилось и то, что кафедра философии серьезно занимается проблемами глобализации в самых разных ее аспектах, а на ее базе учреждена Научная школа Финуниверситета «Философия глобализации». Обращение к философии языка под влиянием фактора глобализации оказалось тем связующим звеном, которое позволило взглянуть на язык через призму социокультурных процессов современности. Таким образом, в основе монографии лежит интегративная идея – представить проблему языка в современном мире в качестве системной задачи, которая имеет свои исторические корни, серьезные социальные и культурно-цивилизационные основания и требует междисциплинарного исследования.

В монографии с разных сторон рассматриваются проблемы, характеризующие жизнь языка как в современном мире, так и в современной России. Основные проблемы, нашедшие свое отражение в книге, – это особенности языковой коммуникации в условиях глобализации, язык и национальная идентичность, язык как знаковая реальность, языковая картина мира, язык науки, язык морали, язык политики, дискурсивные особенности философии языка, ценностный социокод языка, социальная динамика языковой культуры. В соответствии с проблематикой монографии выстроилась и ее структура, состоящая из трех разделов.

В первом разделе язык исследуется в контексте философии глобализации и информатизации. Второй посвящен формированию феноменов языкового мышления в его внутренней и внешней (социальной) динамике в условиях постсовременности. В третьем разделе речь идет о базовых ценностных структурах языка и их неразрывной связи с национальной идентичностью. Не остались без внимания и такие аспекты, как алгоритмы научного языка и языка повседневности, постсоветская языковая политика, язык, миграция и эмиграция, современные образовательные программы и преподавание языков в вузе. Палитра философской аналитики языка в монографии такова, что она охватывает не только ценности и традиции, но и тенденции трансформации языковой культуры на современном этапе.

Для успешного осмысления проблемы языка в глобальном мире науке интересен многомерный ее анализ, и поэтому специалистам различных областей знания полезно познакомиться с существующими сегодня в этой области подходами, взглядами и оценками. Конечно, авторы понимают, что охватить все многообразие языка и речи – лингвосемиотическое, социальное, культурное, дискурсивное – задача невыполнимая. Тем не менее они выражают надежду, что их труд привлечет широкое внимание и внесет свою скромную лепту в процесс осмысления одной из наиболее значимых проблем современного мира.

Авторский коллектив выражает благодарность сотрудникам кафедры «Русский язык» Финансового университета, проделавшим большую работу по редактированию монографии: канд. филол. наук, доц. Л.А. Баландиной, канд. филол. наук, доц. Е.А. Федоровой, доц. Н.М. Малюгиной, доц. Т.И. Жгаревой.

Раздел I
Архитектоника языка в глобальном мире

Проблема унификации языка в условиях глобализации

А.Н. Чумаков

В условиях глобализации пространственно-временные параметры общения, благодаря современным средствам транспорта и связи, практически перестали иметь принципиальное значение. В этих условиях серьезным препятствием к деловому, политическому, научному, бытовому и т. п. общению различных народов остается язык. Отсюда все возрастающая потребность в едином языке международного общения, который с необходимостью становится объективной реальностью, независимо от того, нравится это кому-то или нет, является ли он только положительным явлением или порождает новые проблемы и трудности. Надобность в таком языке была во все времена; она то усиливалась, то затухала, но в длительной исторической перспективе, по мере развития торгово-экономических, политических и культурных международных связей, неизменно возрастала. Это хорошо видно на примере широкого распространения греческого языка в период наивысшего развития древнегреческой культуры. Затем была целая эпоха, когда универсальным языком международного (межкультурного) общения стал латинский язык¹.

Однако наиболее остро потребность в языке международного общения стала ощущаться к середине ХIХ в., когда реальная глобализация, начавшаяся с эпохи Великих географических открытий, переросла в фундаментальную глобализацию и выдвинула на передний план новые задачи и приоритеты.

Именно в это время резко возросли объемы мировой торговли и перемещения капиталов, расширились до глобального уровня политические отношения, научные и культурные связи, получили развитие спортивные состязания, туристическая индустрия, появились первые международные общественные организации («Первый Интернационал» – 1864 г.; «Красный крест» – 1864 г.; «Международная Лига мира» – 1867 г. и др.)². В силу названных причин, а также под влиянием конкретных обстоятельств национального развития отдельных стран и их роли в тех или иных сферах общественной жизни со второй половины XIX в. статус международного языка в отдельных сферах закрепился за разными языками. Так, в частности, французский язык стал считаться языком дипломатов, немецкий – языком философии, английский выполнял роль средства межличностного общения. В технической, деловой, военной и других сферах деятельности получили развитие искусственные языки, такие, например, как азбука Морзе, разработанная в 1837 г.

Какое-то время казалось, что в условиях нарастающей глобализации на смену множеству естественных языков придет единый синтетический искусственный язык. Большие надежды в этой связи возлагались на международный язык эсперанто, созданный в 1887 г. и получивший свое название от псевдонима создателя проекта Л. Заменгофа – Doktoro Esperanto (надеющийся). Этот язык достаточно быстро стал распространяться и достиг пика своего развития к середине следующего, ХХ столетия³.

Однако по мере усиления экономики и политического влияния англоязычных стран и резко возросшей их роли в мировой культуре, в особенности после Второй мировой войны, эсперанто, как и немецкий, французский, испанский языки, стал сдавать свои позиции английскому, а затем, с началом информационной революции и появлением Интернета, где подавляющий объем информации представлен на английском языке, и вовсе уступил ему пальму первенства, практически полностью потеряв свое значение и перспективу развития в качестве языка интерактивного общения.

И дело не только в том, что искусственный язык по богатству смысловых оттенков и речевых оборотов не может соревноваться с живым, естественным языком, но и в том, что язык, оторванный от культурного контекста и конкретных социально-экономических и политических условий жизни людей, становится мертвым, нежизнеспособным, и потому у человечества сегодня по существу нет альтернативы – оно вынуждено сделать выбор в пользу одного из естественных языков. При этом речь не идет о каком-то специально продуманном, заранее просчитанном и сделанном на альтернативной основе выборе. Такой вопрос нельзя решить путем голосования, совместной договоренности или волевым усилием.

Объективные обстоятельства сами подсказывают, а в случае несогласия жестко диктуют свой выбор, в данном случае – в пользу английского языка. С этим можно соглашаться или нет, но современная ситуация не предоставляет сегодня практически никому хороших возможностей для успешного ведения дел за пределами своей страны, развития международных отношений и т. п. без знания английского языка. Даже в европейских объединениях, где наиболее распространенным вариантом является использование сразу трех официальных языков: английского, французского и немецкого, – английский по большей части объективно доминирует, ибо в разноязычных аудиториях общее число знающих его оказывается, как правило, больше числа тех, кто владеет другими языками.

Об этом говорят и данные Европейского бюро по проблемам редких языков, согласно которым в 1995 г. 42 % граждан стран Европейского союза утверждали, что в состоянии вести беседу на английском, 31 – на немецком и только 29 % – на французском.

Характерно и то, что в большинстве городов мира на указателях и рекламных щитах все чаще появляются дублирующие надписи на английском языке. Так, например, в 1985 г. англоговорящий турист практически не мог ориентироваться в Токио, где все надписи были только на японском, но уже через 10 лет указатели и вывески на английском в столице Японии стали обычным делом. Это в полной мере можно наблюдать и в Китае, и в Иране, где, казалось бы, имеет место жесткое противостояние англоязычному Западу.

В настоящее время практически уже не осталось стран, где бы на улицах городов и автотрассах указатели и рекламные объявления не дублировались бы на английском языке. Исключение составляют разве что Северная Корея, да Россия.

Национальные языки при этом, конечно же, теряют в динамике своего развития, но это объективная реальность, с которой уже нельзя не считаться. По некоторым оценка специалистов, весьма вероятно, что (по мнению ряда специалистов) до 80 % из примерно 6 тыс. языков современного мира прекратят свое существование к концу ХХI в.

«Если эти прогнозы подтвердятся, то произойдет настоящая гуманитарная и социальная катастрофа, – пишет признанный мировой авторитет в области языкознания Д. Кристалл в специальном исследовании, посвященном этому вопросу «Исчезновение языка – это всегда невосполнимая потеря для общества. Особенно это относится к тем из них, которые не имеют письменности, а также к тем, которые обрели ее в недалеком прошлом. Любой язык – это сокровищница истории народа, главный показатель его национальной самобытности. Устное народное творчество в форме сказаний, саг, народных сказок, песен, ритуалов, пословиц и во многих других формах дает нам уникальное представление об окружающем мире. Оно определяет своеобразие литературы. Язык – это вклад каждого народа в общую копилку человечества. Будучи утраченным, он не может быть воссоздан из небытия. Сохранение языков не менее важно, чем сохранение биологических видов и защита окружающей среды»⁴.

Призывы ученых и обеспокоенность широкой общественности данной проблемой привели к тому, что в 90-е гг. ХХ в. появилось значительное число национальных и международных организаций, целью которых стала запись и сохранение для последующих поколений максимального числа языков, находящихся на грани исчезновения. Сама же проблема все больше стала признаваться одним из приоритетов общества, хотя объективный ход событий достаточно жестко диктует свои условия.

Все возрастающую потребность в едином языке межнационального общения хорошо демонстрирует динамика развития международных организаций, около 85 % из которых сегодня используют английский в качестве официального языка. Одной из первых среди многочисленных международных организаций, предоставивших английскому языку наряду с французским особый статус, была Лига Наций, где все документы издавались на этих двух языках. Роль английского как языка международного общения еще больше возросла в Организации Объединенных Наций, в которую, после ее создания в 1945 г., вошла 51 страна. К 1956 г. их было уже более 80, а начавшаяся затем антиколониальная борьба за национальную независимость, распад социалистической системы привели в последующие годы к массовому увеличению числа новых членов ООН, которых к 1998 г. стало более 180, т. е. в три с лишним раза больше, чем за 50 лет до этого. Никогда прежде представители столь большого числа стран не собирались вместе и не испытывали такой потребности в общении друг с другом посредством понятного для всех языка. И хотя сегодня только каждый пятый житель нашей планеты на разных уровнях владения может разговаривать на английском языке, следует заметить, что в это число помимо населения США, Англии, Канады, Ирландии, Австралии, Новой Зеландии, Индии и Пакистана (где английский – второй официальный язык) входит также практически вся образованная элита остальных стран мира, в жизни которой английский язык занимает особое положение.

В этой связи значительный интерес представляют фактические данные из нижеприведенной таблицы, которые показывают степень распространения различных языков с точки зрения количества людей, говорящих на них⁵.

Сегодня в мире насчитывается около 6500 языков; при этом двумя тысячами из них пользуется менее 1000 человек. Но, как отмечают ученые, «для того, чтобы язык сохранялся, требуется около 100 тысяч его носителей. В настоящее время насчитывается чуть более 400 языков, которые считаются исчезающими. На них говорит очень небольшое количество в основном пожилых людей, и, видимо, эти языки навсегда исчезнут с лица земли со смертью этих последних из могикан»⁶. Высказываются опасения, что лет через сто могут исчезнуть от 3000 до 6000 существующих ныне языков. Однако такая участь вряд ли грозит английскому, на котором уже сегодня в Интернете представлено более 80 % домашних страниц, тогда как на немецком языке, занимающем вторую позицию в рейтинге по этому показателю, – 4,5, а на японском (он третий в рейтинге) – 3,1 %. Если взять процент сообщений Email на английском, то подсчеты варьируются в пределах от 60 до 85 %⁷.

Как следует из приведенной статистики, «сегодня ни один язык в мире не получил такого широкого распространения, как английский. Вместе с тем наибольшее впечатление производит не число говорящих на нем, а та стремительность, с которой он начал шествие по всему миру с 50-х гг. ХХ в. В 1950 г. вопрос о международном статусе английского языка мог быть не более чем темой для дискуссии. Но уже 50 лет спустя этот факт не вызывает споров и сомнений»⁸. И действительно, сегодня у любого человека, если он хочет иметь дело с представителями различных стран и народов, по существу нет альтернативы в выборе оптимального языка общения.

Если отметить главное, то суть дела заключается в том, что в сфере науки и образования теперь уже вряд ли найдется область человеческих знаний, которая не была бы должным образом представлена на английском языке, и сложилась такая ситуация не вдруг и не сразу. Уже к 1900 г. около половины всех значительных научных и технических работ было написано на английском. К 1995 г. итог оказался еще более внушительным – почти 90 % из 1500 научных статей и докладов, перечисленных в журнале «Обзор языковедческих изданий», было представлено на английском языке.

Сегодня ситуация еще больше выдвигает английский язык на первый план, поскольку практически ни одно научное открытие, изобретение или серьезная идея не могут получить широкого международного признания, не будучи изложенными на английском языке.

Итак, общепринятый язык как средство общения и коммуникации в современном мире все больше становится не прихотью, но велением времени и необходимым условием формирования глобальной цивилизации. Наиболее наглядно это представлено в Интернете, где английский стал главным языком всемирного общения. «В Интернете и во “Всемирной сети” все равны, коль скоро вы говорите по-английски… Если вы хотите понять все преимущества Интернета, есть только один способ сделать это – изучайте английский язык»⁹, – не без основания говорит Д.Кристалл, ибо более 80 % хранящейся на электронных носителях информации записано на этом языке.

В заключение сформулируем некоторые принципиальные проблемы, вытекающие из вышесказанного.

• Какая судьба в условиях глобализации ждет национальные языки в ближайшей и отдаленной перспективе?

• Каковы границы и возможности распространения английского языка, если иметь в виду, что любая национальная культура стержнем своим имеет национальный язык?

• Что будет происходить с национальными языками в тех странах, роль и значение которых в социально-экономическом, политическом и культурном мировом пространстве будет возрастать?

• Наконец, что все это означает для русского языка и для нас – носителей этого языка?

Точные, выверенные ответы на эти вопросы вряд ли сегодня можно дать, поскольку динамика и направленность развития глобального мира, как и судьба всего человечества, вовсе не ограничиваются лишь одним сценарием. Вместе с тем вполне очевидно, что проблема конституирования единого для всех стран и народов языка общения будет только нарастать, порождая множество противоречий, и прежде всего в контексте его влияния на языки национальные.

Соблазн единого планетарного языка

П.С. Гуревич

Английский или китайский

Народы мира устремились в единое цивилизационное русло. Культурные различия отнюдь не кажутся сегодня безграничными. Они исчезают на наших глазах. Культуры перестали быть герметически закрытыми ареалами. Неслыханная миграция населения, в результате которой экзотические духовные веяния опоясали земной шар; грандиозные кросскультурные контакты; межнациональные браки; экуменические волны; поиск межрелигиозного вселенского диалога – таковы векторы глобалистского процесса.

В наши дни уже выглядит курьезом утверждение американской исследовательницы Р. Бенедикт о том, что существует множество культур, в которых чужеземцев не считают людьми. В середине прошлого столетия ей еще приходилось доказывать, что статус немца ничуть не выше статуса араба, что японская культура разительно отличается от европейской. Исследования Р. Бенедикт вызвали интерес американских спецслужб. Военные не могли понять психологию «камикадзе». Их повергала в смятение жестокость японцев. Призвав на помощь антропологов, они рассчитывали понять поведение «диких народов»¹⁰.

Сегодня в тесно переплетенном мире европейцы влияют на мексиканцев и японцев, бразильцы – на корейцев, арабы – на французов. В разных странах люди все больше пользуются одними и теми же видами транспорта и коммунальных услуг, потребляют одну и ту же пищу, смотрят одни и те же телепередачи, слушают одни и те же новости. Создаваемые современной цивилизацией технологии, товары, услуги, информация входят в жизнь разных народов, делают их в чем-то похожими друг на друга.

В эпоху глобализации предпринимателю безразлично, во что облачен его работник: в комбинезон или в сари, в шелковую вьетнамскую пижаму или туникообразную с разрезом косоворотку. Миллионы людей одновременно смотрят сегодня на телевизионном экране выступления политических лидеров, спортивные состязания, народные празднества. Бизнесмены разных стран реализуют совместные проекты далеко отстоящих друг от друга континентов. Глобализация сулит «единое человечье общежитие». Давняя философская идея о движении в общую историю реализуется на наших глазах.

Вполне понятно, что все эти процессы находятся в прямой зависимости от общечеловеческой коммуникации. Какие способы общения могут обеспечить общественную динамику: язык или технические средства распространения культуры?

В животном мире система коммуникации отлажена инстинктом. Белому медведю понятны повадки бурого зверя. Орел понимает, что чучело, которое люди создали из его оперенья, не является орлом. Но люди разговаривают на разных языках и далеко не всегда понимают смысл сообщений из другого лингвистического арсенала. Единой системы общения, несмотря на разветвленный спектр знаков и сигналов, шифров и символов, у людей нет.

Есть ли потребность в едином планетарном языке? Каким образом он возникнет? А может быть, в современных коммуникационных условиях разумнее слышать все «голоса» и не стремиться к новому эсперанто или языку, который оказался бы наиболее мобильным и массовым? Кто определяет статус единого языка? Важны ли при этом теоретические выкладки лингвистов или все определит политическая воля современных лидеров? Какова судьба языкового наследия малых этносов или социальных общностей, которые оказались на периферии глобального процесса? Не утратит ли человечество несомненные культурные сокровища в результате схождения разных культурных ориентиров? Мы видим, что данная тема провоцирует множество вопросов, требующих безотлагательной рефлексии.

Прежде всего прогнозисты обращают внимание на те языки, которые получили широкое распространение в современном мире. В качестве языка универсального общения эксперты чаще всего называют английский. Имеется даже геополитическое обоснование такого подхода к проблеме. Исторически так сложилось, что у британской короны было много колоний, среди них и Америка. Неслучайно английский язык доступен многим народам и даже является в ряде стран вторым государственным. Это в значительной степени облегчает процесс взаимного делового и культурного понимания.

Неудивительно, что долгие десятилетия считалось, будто диалог культур возможен прежде всего на основе английского языка. И в самом деле, трудно представить современный мир без него. Ведь на нем говорят не только жители Великобритании, США, Новой Зеландии и Австралии. Во многих странах, например в Ирландии, Канаде, Либерии, английский язык является официальным. С чем связана такая коммуникативность данного языка? Прежде всего, с той ролью, которую Великобритания играла когда-то в политическом и экономическом бытии народов. Будучи незначительной по территории, Англия бросила всю свою мощь на то, чтобы «корона» получила новые земли. Так английский язык стал распространяться в Азии, Африке, Австралии и Новом Свете¹¹.

Есть, вообще говоря, и политические аргументы. После Второй мировой войны, когда Германия оказалась разгромленной, многие страны вообще утратили свое могущество. Зато США, держава, которая не вела боевых действий, стала оказывать многим государствам техническую и финансовую помощь. Можно ли было овладеть техническими новинками без изучения английского языка? Разумеется, нет. К тому же и быт был наводнен англицизмами. Общественные заведения, бары, гостиницы обслуживали посетителей с помощью английского языка. Да и устроиться на работу легче, если умеешь говорить по-английски.

Наконец, нельзя не указать и на безмерную популярность массовой культуры. Американские политики и эксперты гордятся тем, что их культура распространилась по всему миру. Рассматривая возможности США сохранить за собой ключевую международную миссию, З. Бжезинский, к примеру, называет бесспорную популярность американской массовой культуры. Он писал о том, что повсюду ощущается притягательность многоликой и часто незатейливой американской художественной продукции¹². Таким образом, современная жизнь складывается так, что перспективным является знание китайского и японского языков, но самым необходимым все – таки остается английский.

И все же, распространение английского языка далеко не всегда может рассматриваться лишь как положительный фактор. Когда в Южно-Африканской Республике начались выступления против ущемления прав коренного населения, то повстанцам пришлось выбирать язык общения. Они не могли сплотиться на языке африкаанс, поскольку его связывали как раз с господством белого населения. Местные языки не выполняли своей интегративной функции, а лишь разъединяли африканские народы. Однако обращение к английскому языку, доступному и понятному многим, разрушало представление о самотождественности африканских народов. В конечном счете сложилась крайне противоречивая ситуация, предполагающая выбор в каждой конкретной политической или культурной ситуации.

Даже в странах Общего рынка английский язык утрачивает популярность. Во Франции с 1977 г. действует Закон о чистоте французского языка, который направлен против английских слов и речений. Активно борются с влиянием английского языка и ирландцы, которым хотелось бы сохранить кельтскую традицию. Выбор английского или любого другого европейского языка может привести к языковой экспансии, к лингвистическому империализму.

Сама проблема в период развертывания современных событий обнаружила множество разночтений. Может ли глобалистский мир учредить планетарный язык только из геополитических соображений, или из факта его распространенности, или из потребностей экономических кругов? Или будут задействованы какие-то глубинные социокультурные основания? Как преобразится сам язык, доступный и освоенный миллионами, если ему придется вобрать в себя множество конкретных цивилизационных особенностей и различий?

При смене геополитической обстановки легко обнаруживают кризисы коммуникации. «Нынче промышленная, деловая “движуха”, – пишет Татьяна Воеводина, – это Азия. Дело даже не в том, что Китай, или Индия, или Корея представляют в настоящий момент, куда и с какой скоростью они идут. Быстро идут. В Китае многочисленный, непритязательный, готовый трудиться за малую денежку народ. И страна быстро преображается»¹³. Азиатско-Тихоокеанский регион развивается быстрее, чем остальные части мира. Раздаются даже голоса о том, что именно Поднебесная представляет сегодня «новое человечество».

В Средние века, как известно, китайцы побывали во всех уголках Европы. Европейцы тоже хотели тогда расширить собственное пространство. Они послали три каравеллы на поиски Нового Света. Но китайцы в это время имели более 3000 океанских судов, располагали неоспоримой мощью. При определенных условиях, учитывая геополитический фактор, европейцам пришлось бы говорить на китайском языке. Однако жители Поднебесной решили, что в этих краях нет ничего интересного, и удалились за Великую Китайскую стену¹⁴.

В наши дни Китай претендует на статус такой державы, которая может бросить вызов мировому господству США. Поговаривают о конце однополярного мира, о скором крахе доллара, об окончательном разрушении европоцентризма. Сохранит ли свои позиции английский язык в новой геополитической обстановке, свою коммуникационную роль? Что сулит человечеству обращение к Востоку?

К примеру, мусульманская культура оставила глубокий след в истории человечества. Но она осталась при этом в рамках собственного культурного духа, не утратив лингвистического разнообразия¹⁵. Языковые семьи неравноценны, например, на языках китайско-тибетской семьи говорит около миллиарда человек, на кетском же (обособленная семья) – около одной тысячи, а на юкагирском языке (тоже обособленная семья) – менее 300 человек (и кеты, и юкагиры – малые народности России). Одной из самых больших, разветвленных и всесторонне изученных является индоевропейская языковая семья. Какие неожиданности возможны при таком раскладе?

Единый язык

А может быть, ни один из языков не имеет особых преференций? Не исключено, что глобализация предполагает вообще создание особого единого языка, а вовсе не вручение верительных грамот одному из них? Но тогда о чем речь – о живом процессе языкового творчества или о проектировании и реконструкции языкового наследия?

Большинство экспертов считают, что межгосударственным языком должен стать язык сконструированный, не имеющий откровенных имперских притязаний. Он обязан функционировать в сфере межгосударственных отношений и в сферах, которые эти отношения обслуживают (почта, телеграф, телефон). Не следует ему также вытеснять национальные («этнические») языки. В то же время такой язык не должен быть предельно искусственным, созданным, как говорится, из реторты. Хорошо, если его лексическую основу составят слова, которые уже наличествуют в других языковых системах.

Но может ли такой сконструированный язык стать средством живого общения? На это потребуется, по крайней мере, жизнь трех поколений, и то при условии, что созданная языковая система станет функционировать во всех сферах. Он должен также обнаружить нейтральность по отношению к государственным языках всех стран, кроме того, важно, чтобы существующие языки (немецкий, итальянский, английский, французский, нидерландский, датский, ирландский) соотносились с общеевропейским языком как диалекты и литературный язык. В качестве схемы можно помыслить, скажем, соотношение франкского, баварско-алеманского диалекта и литературного немецкого языка. Можно также желать, чтобы такой язык был прост фонетически.

Однако всех этих условий недостаточно, если речь идет о языке не только общеевропейском, но и общечеловеческом. Эта тема имеет солидные историко-философские традиции. Вопрос о том, возможен ли в принципе единый язык человечества, обсуждался в эпоху Просвещения. Мыслители той эпохи не сомневались в том, что человечество вынуждено реализовать эту идею, чтобы иметь совершенное средство общения и выражения человеческих знаний. Базой для этого процесса они считали философию. Только она может интегрировать общее знание, накопленное человеческим родом. Но такую интеграцию не способен обеспечить естественный языковой процесс. Когда В. Гумбольдт анализировал мексиканский язык, ему и в голову не могла прийти мысль, что какой-нибудь неевропейский язык может претендовать на универсальность.