Czytaj książkę: «Политическая наука №4 / 2017. Субнациональное измерение политики»

Представляем номер

Этот номер посвящен исследованиям субнационального измерения российской политики. Обращение журнала к этой тематике мы считаем вполне своевременным, хотя бы в силу того, что последний наш выпуск по близкой политико-региональной тематике появился уже шесть лет назад – в конце 2011 г. [Политическая наука, 2011]. За прошедшее время и в самой российской политике, в том числе на субнациональном уровне, и в ее исследованиях произошли определенные изменения, которые хотелось бы отобразить в публикациях текущего выпуска. Естественно, что эти изменения некоторым образом связаны друг с другом, но в то же время принадлежат разным типам. Первые характеризуют саму политическую реальность субнационального измерения российской политики, вторые – область ее исследований средствами и методами политической науки. Прошедшие годы не стали для российской субнациональной политики периодом бурного развития или расцвета. Скорее наоборот, ее функционирование и на региональном, и на локальном уровне отмечено стагнацией или даже инволюцией, имея в виду утрату некоторых имевшихся ранее достижений. Разного рода ограничения, связанные с тенденциями к централизации и усилению контроля общенационального уровня сыграли здесь важную роль. В этом смысле федеральный центр явно не способствовал развитию субнациональной политики в России в последние годы.

В то же время исследователи продолжают активно обращаться к данной предметной области, более того, активно работают над совершенствованием теории и методологии, созданием новых методов и методик изучения политических процессов на субнациональном уровне. И в этом плане прошедшие годы, разумеется, не были для исследований субнациональной политики потерянным временем. Целый ряд авторов и научных центров продолжали вносить вклад в развитие этой области. Более подробно проблематику общих тенденций этого развития мы рассматриваем в статье «Проблемы и направления российских исследований субнациональной политики», открывающей данный номер. Но, по сути, то же призваны показать и другие публикуемые статьи и материалы.

В связи с общими тенденциями и спецификой исследований субнациональной политики мы также хотели бы обратить внимание на следующее обстоятельство, выраженное, в частности, в статье известного российского исследователя Р.Ф. Туровского, опубликованной сравнительно недавно [Туровский, 2014]. В ней автор пытается определить концептуальную специфику субнациональной политики и дать примерную тематизацию этой области по сравнению с такими субдисциплинарными областями, как исследования федерализма, политическая регионалистика, местное самоуправление. При этом основной упор он делает на то, что в субнациональной политике исследуются преимущественно субнациональные политические акторы и их взаимодействия друг с другом и с акторами других уровней. Здесь, прежде всего, примечателен перенос акцента со структурных оснований политики на акторные при одновременном привлечении внимания к разработке методологии анализа последних. Также показательно, что данный подход предлагает автор, известный как активный разработчик концептуальных оснований политической регионалистики в России, где заметно превалировали системно-структурные подходы. На наш взгляд, акцент на акторные подходы в субнациональной политике вполне оправдан и в целом соответствует тенденциям развития современной политической науки [The world of political science…, 2012], а тематические направления исследования субнациональной политики, предложенные Туровским, достаточно актуальны и продуктивны.

Другие статьи номера сгруппированы в традиционных для журнала тематических рубриках – «Контекст», «Ракурсы», «Идеи и практика». Рубрика «Контекст: Проблемы выборов и гражданского участия» открывается статьей известного исследователя российских выборов и региональной политики Кэмерона Росса, в которой он анализирует выборы исполнительной и законодательной власти в российских регионах в 2012–2015 гг. и оценивает качество электорального процесса. Обращая внимание на вариации в практиках манипуляции избирательным процессом, он приходит к выводу о том, что, несмотря на серьезные преимущества у инкумбентов, выборы все же представляют большие риски для них и действуют как арена обмена «электоральными сигналами» о силе / слабости оппозиции и правительства. Теме электорального разнообразия российских регионов посвящена статья Алексея Гилёва, в которой он рассматривает региональные выборы как деятельность политических машин и выявляет основания использования ими электоральных клиентелистских практик, к которым относятся материальные стимулы для привлечения голосов и контроль над голосованием. Автор обнаруживает социально-экономические факторы доступности клиентелизма и обращает внимание на возможность его замещения альтернативными практиками административного манипулирования. В третьей статье этой рубрики Маргарита Завадская, Олеся Лобанова и Андрей Семёнов анализируют детерминанты выбора партийных стратегий в условиях массовой политической мобилизации. На материалах участия политических партий в кампании «За честные выборы!» в 2011–2012 гг. в регионах авторы предлагают модель, объясняющую, почему одни партии присоединились к движению, тогда как другие сохраняли дистанцию или даже активно противостояли ему. Предполагается, что два механизма – кооптация и институционализация – отвечают за выбор стратегии: в регионах, где партийные лидеры оказались кооптированными, сами организации воздерживались от активного участия в движении. Там, где присутствовали некооптированные и сильные в организационном плане партии, как показывают авторы, политическая мобилизация оказалась сильнее и продолжительнее. В последней статье рубрики Ирина Шевцова и Всеволод Бедерсон исследуют гражданское участие в городском управлении на примере города Пермь и рассматривают инструменты взаимодействия активистов и власти, а также пытаются оценить эффективность такого взаимодействия. Документируя конфликты по поводу вопросов, связанных с городским развитием (застройка, благоустройство территорий, земельные споры и т.д.), за последние 16 лет, исследователи обосновывают вывод о том, что взаимодействие активистов и власти редко бывает кооперативным, а формальные и неформальные инструменты используются в основном для вывода этих проблем в публичную сферу и продолжения борьбы на более высоких уровнях власти.

В рубрике «Ракурс: Политика в регионах» представлены две статьи исследователей из регионов. Станислав Шкель, опираясь на анализ базы данных о биографиях глав муниципалитетов в Республике Башкортостан, анализирует процессы рекрутирования и смены фигур на этих должностях, происходящие во многом под влиянием первых лиц республиканского центра. Его исследование показывает, что, несмотря на смену глав республики, большинство характеристик руководителей муниципалитетов в постсоветский период остаётся практически неизменным, что свидетельствует о структурной устойчивости муниципальной политики в республике. В другой статье Виктор Ковалев рассматривает феномен «криминал-губернаторов» (имеется в виду возбуждение уголовных дел против глав ряда регионов по обвинению в коррупции), который стал знаковым явлением в отношениях губернаторов и центра в последние годы.

Автор связывает этот феномен с политическими и экономическими особенностями политических систем «закрытого доступа», когда «борьба против коррупции» оказывается средством перераспределения ренты. В статье анализируются причины и последствия такого положения.

Еще одной рубрикой номера является «Ракурс: Этнические автономии и национальная политика». Первые две статьи в ней представляют собой результаты реализации исследовательского проекта «Обеспечение баланса в межнациональных отношениях: Региональные автономии, целостность государства и права этнических меньшинств», выполняемого учеными Пермского государственного университета. Руководитель проекта и наш известный автор Петр Панов и Элеонора Минаева в своей статье рассматривают соотношение политико-административных и этнических границ как фактор, влияющий на стабильность отношений между центром и этническими автономиями. На основе базы данных «Этнические региональные автономии» авторы осуществляют эмпирический анализ моделей конгруэнтности (совпадения) политико-административных границ и границ проживания этнических групп и предлагают перспективные направления исследований в данной области. В статье Константина Сулимова рассматривается субъектность региональных этнических автономий и ее роль в поддержании баланса отношений «центральное правительство – автономия». Разделяя субъектность на сильную и слабую, опираясь на мировой опыт создания этнических автономий, автор показывает, что слабые автономии не могут поддерживать необходимый для качественного баланса объем полномочий и ресурсов, в то же время сильная субъектность выступает необходимым, но недостаточным условием хорошего баланса. В третьей статье рубрики исследователь из МГИМО (У) Николай Силаев анализирует феномен «национальной политики» в российских регионах, используемый управляющей бюрократией в качестве инструмента административного контроля в различных зонах социального или географического пространства. Во многом, как полагает автор, это напоминает советскую систему институционализированной этничности, демонстрирующую свою живучесть, спустя десятилетия после распада СССР. Исследование выполнено на материалах Ставропольского края.

Надеемся, что читателю также будут интересны статьи, представленные в рубрике «Идеи и практика». Здесь мы публикуем текст видного международного исследователя региональной и локальной политики Гельмута Вольмана, написанный для нашего журнала. Он посвящен анализу концепции реформы федеративных отношений в современной Германии, начавшейся в 2016 г. Идеи реформы, а также их имплементация в практической политике на региональном / земельном уровне – в центре внимания этого материала. Другая статья рубрики представлена известным российским регионалистом Александром Кыневым. Опираясь на огромный массив регионального и локального эмпирического материала, он предлагает свой вариант «индекса демократичности» российских регионов. Несомненный интерес здесь вызывает и сам набор индикаторов, предложенный автором, и их аранжировка, и выявляемая в ходе применения индекса динамика «демократичности» современных российских региональных политий.

В традиционной рубрике «Книжная полка» мы предлагаем читателю рецензии двух весьма значимых, на наш взгляд, для исследователей российской субнациональной политики книг. Татьяна Ткачева дает обстоятельную рецензию на коллективную монографию «Российские регионы и сравнительная субнациональная политика», вышедшую под редакцией профессора Уильяма Райзингера (США) в издательстве Routledge в 2013 г. В этой монографии представлены также главы, написанные российскими авторами. Андрей Семёнов разбирает монографию Эдварда Гибсона «Пограничный контроль: Субнациональный авторитаризм в федеральных демократиях». Она вышла в 2013 г. и обобщает многолетние попытки исследователя ответить на вопрос, почему и как сохраняются субнациональные автократии в демократических государствах. На обширном материале Мексики, Аргентины и США показывается, какие механизмы лежат в основе «пограничного контроля» авторитарных анклавов.

Также в этом номере мы представляем журнал «Региональные и федеративные исследования», который издается группой «Тейлор и Френсис» и является одним из лидирующих мировых изданий в области исследований субнациональной политики.

Значительная часть статьей данного номера написана исследователями, сотрудничающими с Центром сравнительных исторических и политических исследований Пермского государственного университета, и было бы логично рассказать подробнее о деятельности этого центра. Поэтому в рубрике «Представляем научный центр» мы публикуем информацию о Центре сравнительных исторических и политических исследований (ЦСИПИ), подготовленную коллективом Центра. Центр продолжает традиции двух ведущих политологических школ в России: Европейского университета в Санкт-Петербурге и Пермского государственного университета – и осуществляет проекты по сбору данных и изучению целого ряда политических процессов, представляющих интерес для экспертов и исследователей российской субнациональной политики.

Список литературы

Политическая наука / РАН. ИНИОН. Центр социал. науч.-информ. исслед. Отд. полит. науки; Росс. ассоц. полит. науки; Ред. колл.: Мелешкина Е.Ю., гл. ред. и др. – М., 2011. – № 4: Региональное измерение политического процесса / Ред.-сост. номера Туровский Р.Ф. – 306 с.

Туровский Р.Ф. Субнациональная политика: Введение к возможной теории // Полития. – М., 2014. – № 4. – С. 86–99.

The world of political science: A critical overview of the development of political studies around the globe: 1990–2012 / J. Trent, M. Stein (eds). – Opladen; Farmington Hills: Barbara Budrich publishers, 2012. – 188 p.

В.С. Авдонин,

А.В. Семёнов,

А.В. Гилёв

Состояние дисциплины

Проблемы и направления российских исследований субнациональной политики

В.С. Авдонин, А.В. Семёнов, А.В. Гилёв ¹

Аннотация. В статье рассматриваются состояние, проблемы и основные направления российских исследований субнациональной политики. В первой части статьи анализируются некоторые дискуссионные темы этой области исследований, в частности проблематика природы, статуса, характера политики на субнациональном уровне по сравнению с национальным уровнем; вопросы междисциплинарного характера исследований и их взаимодействия с другими дисциплинами политической науки; проблематика формальной и неформальной политической институционализации, роль субнациональной политической идентичности и культуры в формировании политических акторов и их взаимодействия. Во второй части кратко охарактеризованы основные тематические и методологические направления исследований российской субнациональной политики, показаны основные тенденции этой области исследований и ее проблемы.

Ключевые слова: субнациональная политика; теория; методология; дисциплинарная структура российской политической науки; исследовательские подходы и дискурсы.

V.S. Avdonin, A.V. Semenov, A.V. Gilev

Problems and directions of Russian studies of subnational politics

Abstract. The article considers the state, problems and main directions of Russian studies of subnational politics. The first part of the article provides an analysis of some discussion topics of this field of research, in particular, the nature, status, nature of the policy at the subnational level compared with the national level; Questions of interdisciplinary nature of research and their interactions with other disciplines of political science; The problems of formal and informal political institutionalization, the role of subnational political identity and culture in the formation of political actors and their interactions. The second part provides a brief description of the main thematic and methodological directions of research of the Russian subnational policy, shows the main trends in this area of research and its problems.

Keywords: subnational policy; theory; methodology; disciplinary structure of Russian political science; research approaches and discourses.

На фоне усложнившихся трендов мирового политического развития, роста напряжения и неопределенности в политике государств и важнейших межгосударственных организаций проблематика субнациональной и локальной политики может показаться не самой важной и актуальной. В какой‐то мере это отражается и на исследовательской тематике политической науки с ее устремлениями к преимущественному анализу политических мегатенденций, к процессам, проблемам и трансформациям макроуровня [Ирхин, 2012; Материалы..; Congress…]. В то же время и развитие мировой политики, и самой политической науки делают вполне очевидным тот факт, что полноценное исследование мега- и макропроцессов в политике невозможно без анализа субнационального (регионального и локального) ее измерения или политики на глубинном, «молекулярном» уровне [Ледяев, 2012]. Это изучение позволяет не только обогащать наши знания о политике макроуровня, но и продвигать практико-прикладные возможности политических знаний до более близких для индивидов, социальных групп и сообществ уровней, расширяя тем самым практический потенциал политической науки.

Обычно к исследованиям субнациональной политики относятся исследования политических явлений и процессов, связанных с политико-административным территориальным делением внутри государства. Прежде всего, в них включают политику, возникающую в связи с относительно крупными территориальными единицами внутригосударственного деления (региональный уровень), а также политику, имеющую место в меньших территориальных единицах, входящих, как правило, в состав более крупных (местный, локальный или субрегиональный уровень) [Панов, 2008; Туровский, 2014 и др.]. Соответственно политика общегосударственного (общенационального), а также наднационального и международного уровней здесь не рассматривается. Это, казалось бы, вполне понятное и распространенное определение субнационального измерения политики в то же время требует целого ряда уточнений и разъяснений. Как показывают исследования и дискуссии в отечественной политической науке, применительно к этой сфере обсуждается ряд проблем теоретико-методологического характера, связанных с ее предметным полем, методологическими подходами, дисциплинарным статусом, научной эффективностью, тенденциями развития и др. [Гельман, Рыженков, 1998; Авдонин, Баранов, Дахин, 2006; Баранов, 2006; Туровский, 2006, 2011, 2014; Панов, 2012; Reisinger, 2013; Дахин, 2016 и др.].

Во-первых, одной из дискутируемых проблем является сам характер политики на субнациональном уровне, ее источники, природа, свойства и функции. Проблема здесь, в частности, связана с тем, что иногда называют системной традицией в политической науке [Парсонс, 1997; Сравнительная политология… 2002; Аlmond, 1988, 1990; Easton, 1953 и др.]. Имеется в виду, что политика рассматривается как система (подсистема), дифференцировавшаяся от общества как целостной системы. В этом смысле в полноценной системной форме политика существует лишь применительно к обществу в целом, т.е. на общенациональном уровне. Этим объясняется и сосредоточенность политологии на явлениях и процессах именно этого уровня [Политическая наука.., 1999]. На других уровнях (субнациональных) политика не является полноценной, ее функции ограничены, поэтому она может рассматриваться лишь в урезанном и ограниченном виде либо как некая преимущественно административно-управленческая деятельность, руководимая «сверху», либо так же как некая партикулярная и несистемная деятельность, идущая «снизу». С этой проблематикой связана и традиция в политической науке, вытекающая из дебатов между «универсалистами» и «коммунитаристами» в области социально-политической теории. Она восходит к идущему от Фердинанда Тённиса и Макса Вебера [Тённис, 1998; Вебер, 1990] различению двух типов социальности: «общества» и «сообщества» (нем. Gesellschаft und Gemeinschaft, англ. society and community), и означает, что полноценная политика возможна лишь в современном обществе (society), представляющем собой особый тип связей и отношений, вытекающих из разделения труда и наличия прав и интересов индивидов. С этих позиций тип социальности, определяемый как сообщество (community), рассматривается как более традиционный («органический», «почвеннический») и нерелевантный современной политике как деятельности рациональной и конструктивной. Соответственно региональные и местные сообщества, в отличие от общества (на национальном уровне), не в состоянии обладать полноценной версией современной политики, а тяготеют к ее более традиционалистским и партикуляристским формам [Шиллз, 1972; Migdal, 2001 и др.]. С этим, например, даже иногда связывают то обстоятельство, что в западной политической науке субнациональная политика часто сводится к локальному / городскому уровню, регионы же чаще исследуются с точки зрения экономики. В то же время их политические аспекты часто включены в контекст исследований федерализма или международного регионализма.

Противоположные аргументы, направленные на оправдание значимости субнациональной политики в универсуме политического, обычно связываются с традициями, сочетающими системные и акторные подходы [Политическая наука… 1999; Reisinger, 2013]. Политика в этом смысле появляется там, где есть не только и не столько система, но, прежде всего, действующий актор, обладающий интересами, идентичностью и определенной степенью институционализации. Туровский, например, ссылается на Энтони Гидденса, который известен в социальных науках теорией структурации, связывающей функционирование структур с конкретными практиками социальных взаимодействий индивидуальных и коллективных акторов [Гидденс, 2005]. Практические взаимодействия протекают в конкретном пространстве и времени и потому могут иметь пространственные масштабы – от глобальных и общенациональных до региональных и локальных. Применительно к субнациональной политике это значит, что она охватывает политические взаимодействия акторов разных масштабов. Главное, как отмечает Туровский, чтобы в этих взаимодействиях присутствовали субнациональные (региональные и локальные) акторы, т.е. акторы, деятельность которых ограничивается преимущественно региональным или локальным масштабом [Туровский, 2014, c. 89]. При этом они могут взаимодействовать как друг с другом в рамках одного уровня / масштаба, так и с акторами других масштабов / уровней.

Таким образом, с учетом традиций обсуждений о природе, свойствах и функциях политики, субнациональную политику предлагается определять в связи с наличием политических акторов субнационального уровня (региональных и локальных) и их взаимодействия как друг с другом, так и с политическими акторами других уровней, прежде всего общенационального. При этом для исследований субнациональной политики сохраняют всё свое значение вопросы характеристики той среды, в которой она возникает и функционирует, ее пространственных, структурных, социальных, экономических, исторических, этнических и т.д. особенностей и их влияния на политику. Но главным для нее всё же является вопрос о субнациональных политических акторах, их отношениях и взаимодействии на субнациональном и других уровнях.

Во-вторых, важной проблемой в дискуссиях вокруг субнациональной политики являются также междисциплинарные тенденции в этих исследованиях, проблематика синтеза в них знаний и подходов различных наук и интеграции их предметного поля в целом [Баранов, Вардумян, 2003; Бусыгина, 2006; Медведев, 2005 и др.]. Как показывает обсуждение, наиболее тесные междисциплинарные связи здесь возникают с так называемыми менеджериальными науками, или науками управленческого цикла, и пространственно-территориальными, или географическими, науками. Сближение с первыми возникает в силу того, что область субнациональной политики зачастую смешивается с областью функций внутригосударственного управления (регионального и муниципального управления). В исследованиях это ведет к тому, что управленческая проблематика в них может преобладать или некритически смешиваться с политической (public administration and policу, integrity and good governance) и вытеснять ее, что снижает их эффективность как исследований собственно политических. В этой связи, с одной стороны, важна четкая грань между исследованием политики и управления, а с другой – четкое очерчивание областей и тематик, где синтез этих знаний и подходов может быть достаточно продуктивен [Walters, Haahr, 2001; Koojman, 2005; Schubert, Bandelow, 2003;  Сморгунов, 2006 и др.].

Что касается сближения с географическими науками, то оно возникает в связи с территориальностью государств, их внутренним территориальным делением и территориальным измерением существующей в них субнациональной политики [Elazer, 1999]. Целый ряд географических дисциплин (политическая география, электоральная география, геополитика и др.) рассматривают политику с территориальной точки зрения, с позиций определяющего влияния в ней территориально-географических факторов. В своих крайних версиях этот подход приобретает вид географического детерминизма, сводящего политику к функциям территориальности. В российских исследованиях субнациональной политики такие тенденции тоже существуют, особенно если учесть, что в развитии политико-региональных исследований в России (политической регионалистики) политико-географическое направление было, как отмечается, одним из главных [Авдонин, Баранов, Дахин, 2006, с. 108].

В то же время в современных дискуссиях и обсуждениях вопрос о влиянии территориального (пространственного) фактора в политике ставится и в более сбалансированном ключе, ограничивающем географический детерминизм. Некоторые авторы при этом используют идеи П. Бурдье, который различал физическое и социальное пространство [Пушкарева, 2012; Туровский, 2015]. Последнее не связано с физическими характеристиками, а определяется социальными параметрами – социальными дистанциями, позициями в социальном поле, социальным / символическим капиталом и др. [Бурдье, 2007]. В этом же русле развивается и учение Бурдье о поле политики, которое представляет собой разновидность социального пространства с соответствующими особенностями.

В некотором роде сходную мысль высказывает Туровский [Туровский, 2015] применительно к исследованиям политического пространства, в котором он выделяет так называемые метапространственные и геопространственные аспекты. Первые не обладают вещественными, физическими свойствами, а вторым, напротив, свойственны вещественность и территориальность. Но в исследованиях оба аспекта должны быть представлены во взаимосвязи, так как «политические отношения в метапространстве, как правило, имеют «территориальную проекцию, т.е. определенным образом распределены и структурированы в геопространстве» [Туровский, 2015, c. 73]. Для исследований автор предлагает так называемый контекстуальный подход, означающий, что территориальность должна включаться в контекст политики в качестве важной составной части.

Включение территориальности в политику предполагает, что она становится еще одним фактором структурной дифференциации области политического, влияющей на формирование политических акторов и их взаимодействия. В этом смысле сближение и интеграция с географическими науками и применение их подходов важны, прежде всего, для развития исследований структурной организации и дифференциации контекста субнациональной политики, для расширения знаний об общих особенностях этой дифференциации на разных территориальных уровнях, о ее специфике на отдельных территориях и т.д. Они тем самым вносят свой основной вклад в развитие и совершенствование структурных направлений исследования субнациональной политики, но в то же время менее значимы для ее изучения в русле агентских / акторных подходов политической науки.

В-третьих, актуальной темой обсуждений выступают вопросы соотношения в субнациональной политике формальной и реальной политической институционализации [Гельман, 2000, 2010; Меркель, Круассан, 2003; Чирикова, 2006; Панов, 2008; Туровский, 2011; Reisinger, 2013 и др.]. Возникающая в этой связи проблема также связана с природой и функциям политики, но переносит акцент на вопрос о том, что и каким образом приобретает политическое значение на субнациональном уровне и, следовательно, включается в субнациональную политику. В плане исследований акцент на формальную политическую институционализацию предполагает приоритетное внимание к образованиям, обладающим такой институционализацией, т.е. к территориальным единицам внутригосударственного деления (региональным и субрегиональным) и другим связанным с ними формально институционализированным акторам. Если же исходить из реальной (неформальной) политической институционализации, то в исследования могут включаться любые образования / сообщества, имеющие признаки фактической политической институционализации и действующие на субнациональных уровнях.

Понятно, что в реальной практике исследований авторы могут ориентироваться либо на тот, либо на другой подход, либо использовать их в комбинированном виде в зависимости от поставленных целей и исследовательских задач. На этой почве собственно и развиваются различные направления исследования субнациональной политики. Институциональное направление делает упор на изучение формальной политической институционализации на субнациональных уровнях, неоинституциональное – на проблематику взаимосвязи формальных и неформальных институтов в деятельности акторов, конструктивистское – на зависимость институтов (формальных и неформальных) от интересов и представлений акторов, от их культурного и исторического бэкграунда. Наиболее развитым считается институциональное направление, опирающееся, в том числе, на богатые традиции изучения субнациональной политики как формализованных отношений центра, регионов и субрегиональных образований в рамках федерализма и местного самоуправления. В то же время активно развиваются и другие направления, выходящие за пределы формальной институционализации политики в область неформальных институтов, а также в область генезиса политических институтов и самих политических субъектов².

Таким образом, рассмотрев некоторые характерные темы дискуссий по теоретико-методологическим проблемам в области изучения субнациональной политики, можно указать на определенные сдвиги в этой сфере в направлении применения агентских / акторных подходов. В основном эта вполне характерная и для всей современной политической науки тенденция проявляется в данной области в виде особого внимания к специфике субнациональных акторов, их видам, генезису, констелляциям, многообразным связям с территориальностью, социальной структурой, к характеру и формам институционализации, вертикальным и горизонтальным взаимодействиям, политико-культурному бэкграунду и т.д. [The world of political science… 2012]. Это, впрочем, не означает, что в области субнациональной политики утрачивается интерес к анализу ее структурных условий и их особенностей. Напротив, их изучение также продолжает активно развиваться. И на этом фоне важным и перспективным направлением становится более глубокое исследование области взаимосвязей акторов субнациональной политики и ее специфических структурных условий и оснований.