Czytaj książkę: «Таро: падающая башня», strona 5
Эль, что это было? – отсмеявшись, спросила я. В зеркале заднего вида все еще маячил Васьков. Похоже он даже не пошевелился. – Что за магия? Элеонора улыбнулась.
– Да ладно тебе, Юль, какая магия. Просто чуть-чуть женской хитрости и обаяния. И видя, что я не верю – ну хорошо, и чуть-чуть заклинания «Женские чары».
Я успокоилась.
– Вот это другое дело, а то заливаешь мне тут про хитрость и обаяние…
– Ты не права. Мы уже разговаривали с тобой на эту тему, магия лучше всего ложится на подготовленную почву. Если бы я не заговорила Васюкова, он бы не поддался на мои чары. Так что, учись студент.
ГЛАВА 9 Супершаманистое шаманство
Мы ехали остаток ночи и еще день. Трасса кончилась примерно на середине пути, затем пошла проселочная дорога, потом грунтовка, в потом и вообще бездорожье. Две примятые колеи в траве указывали, что все-таки здесь есть жизнь, вот только где. Мы ехали среди полей, то здесь то там среди желтого моря спелой пшеницы мелькали головки васильков и ромашек. Пели зяблики, где то настойчиво стучал дятел. Пару раз нам попадались погосты, яркие, веселые из-за венков, они больше напоминали деревенские ярмарки, чем места скорби. От жары меня разморило, захотелось пить. Элеонора показала чудесный родник. Среди изумрудного бархата травы стыдливо прятался маленький ручей со своей веселой песней. Вода оказалась ледяной, так что ломило зубы, но очень вкусной. Мы вдоволь напились… с собой брать не стали. Элька сказала, что скоро приедем. Скоро растянулось еще на два часа, но всему бывает предел, даже дороге. И вот наконец перед нами замелькали дома, мы въезжали в деревню. Я вовсю глазела по сторонам. Создавалось такое впечатление, что мы уехали не на 200 км от города, на 200 лет назад. Дома были деревянные, возле плетней, именно плетней, а не железных заборов, толкались гуси и утки. Появление машины подняло на ноги всех собак и они заливистым лаем провожали нашу машину до конца улицы. По дороге нам встретилось стадо неспешно идущих коров. Было время полуденной дойки. Матерый бычара светло-рыжего окраса зло косился на нашу машину. Раздумывал наверно, стоит ли боднуть это непонятное существо, вдруг соперник, но пастух щелкнул кнутом и вожак поплелся за своим рогатым гаремом. Мы остановились у крайнего дома. Он располагался немного отдельно от остальных, но гораздо выгоднее, потому что с этого холма открывался вид на реку, серебристой лентой убегающей вдаль.
Нас уже ждали. Вряд ли женщину, стоящую на пороге, можно было назвать старухой. Маленькая, худая, с жестким ежиком седых волос, в тельняшке и военных ботинках, она скорее напоминала бравого вояку в отставке, нежели бабуську божий одуванчик. В зубах торчала папироса, Беломорканал, что ли.
– Ну, заходите. Чего встали, рты разинули. Так милая старушка пригласила нас в дом. В доме пахло травами, самогоном и пирогами.
Несмотря на показушную грубость, Клава нам обрадовалась, просто у нее была такая манера разговаривать. Она накормила нас до отвала: борщом, печеной картошечкой и пирогами. Мы уминала за обе щеки. Ни я, ни Элеонора готовить не любили, да и в свете последних событий времени вообще не было. А тут – праздник живота.
Наконец время дошло до разговоров. Разговаривали в основном Эька и Клава, я попыталась было влезть, но на меня тут же шикнули, нечего мол во взрослые разговоры лезть. Элька и Клава познакомились несколько лет назад, они не рассказывали, но из обрывков фраз я догадалась, что тогда Элеоноре пришлось туго, толи болела она, толи еще что и Клава ее выхаживала. Элька начала рассказ с того, как и от кого я получила Дар, потом как ворожила на Романа, как попала в Абсолют. Клавдия выслушала внимательно.
– Таиска, говоришь. – повернулась она ко мне – А ну ка опиши мне ее, девочка.
Я честно попыталась припомнить внешность бабки, но это было сложно, как никак 7 лет прошло.
– Ну, она высокая, довольно худая. А, вот вспомнила, у нее родинка была вот тут, на щеке. – Я показала. Клава вздохнула:
– Ну точно она… Мы навострили уши, ожидая подробностей.
– Не чего там рассказывать, сукой была, сукой и осталась. Но мы сдаваться не собирались и заныли в два голоса:
– Клавдия Иванна, ну расскажите… Мне между прочим, от нее наследство осталось – это уже я вякнула и тут же пожалела:
– Наследство говоришь, старуха недобро усмехнулась – Вижу я это наследство, черной фатой вокруг головы полощется, аки флаг на первомай. – И глядя на мой ошарашенный вид, продолжила – Я эту гадину еще с войны знаю. Деревни наши рядом стояли. Так когда война до нас докатилась, эта гадина что удумала… С мертвых солдат сапоги снимать и продавать. Тогда же ничего не было. У наших сапоги так себе, обычные, а у фрицев ценные хромовые. Как сейчас помню морозы стояли лютые, 40 – не глядя. Жрать нечего. Так вот мать моя пошла к Таиске, картошки одолжить, детей то много, кормить нечем. А у той на печке солдат ноги отрубленные, лежат, отогреваются. Трупы закоченели, как с них сапоги стащить, ну вот она и приладилась. Да еще моей матери советовала… У тебя, говорит, Фроська, детей много, ну вот и походи по полю, всю семью обуешь, да еще деньжат заработаешь. А моя мать плюнула ей под ноги. Я, говорит, лучше с голоду сдохну, чем мародерствовать буду. Вот так…
Мы помолчали… Что ж, люди разные бывают. Иные и на чужой беде выедут, у сироты последний кусок вырвут и ничего, спят себе спокойно.
Клавдия подошла ко мне близко-близко, взяла в руки мое лицо и посмотрела в глаза. Я ощутила, как от рук расходится приятное тепло, затем показывание, взгляд ведуньи был внимательным, сосредоточенным. Такое впечатление, что она в душу заглянула. Но мне было не страшно, наоборот испытала какое-то непонятное облегчение, будто тяжкую ношу скинула. Наконец Клава меня отпустила и села рядом на диван.
– Я была права. Таиска никогда ничего просто так не делает. Даже в своей смерти выгоду ищет.
– А что такое? Я подалась вперед.
– Обряд проведен неправильно. Ты говоришь, что просто дала согласие на принятие Дара…
– Да, так и было.
– Так вот, на будущее. Дар передают своему приемнику только через дыру в потолке, при этом в определенное время суток и с определенными словами. Я не могу понять, что хотела от тебя Таиска, но явно не просто упокоиться с миром. Ты не думай, что она просто колдунья деревенская. Наверняка знала такое, что многим и не снилось. Опять таки твое попадание в Абсолют не случайно, я уверенна. Наверняка, за этим стоит Таиска или еще кто. Вот только на что она рассчитывала, непонятно. Хотя планы ее ясны, она хочет заполучить твое тело.
– То есть… Ты хочешь сказать… Что она пытается вернуться.
– А почему нет… Знаешь ли, девочка – Клава погладила меня по щеке. – Ты пока молода и не знаешь, как это день за днем ждать своей смерти и знать, что там тебя ждут бесы с полным комплектом сковородок, потому что жила не праведно, людям вредила. Ведь чем больше живешь, тем больше хочется. Ведь так?
Мне не понравился тон Клавдии, такое впечатление, что она мне завидовала, но я промолчала… Кто ее знает…
В разговор вмешалась Элеонора, до этих пор как будто дремавшая.
– Все это хорошо конечно. И про Таиску верно, но это не дает ответа на вопрос, кого Юлька видела в Абсолюте и с кем разговаривала.
Клавдия поднялась и прошла к иконостасу. Не торопясь зажгла лампаду и прочитала короткую молитву. Не отворачиваясь от угла сказала:
– Господи, спаси и помилуй, ладно Юлька, она дар получила недавно, в нашей среде не общалась, но ты то Элька, могла бы и догадаться…
– О чем?
Ответила мне Клавдия. Она закончила молиться и стояла под образами, скрестив руки на груди
– Какой грех нельзя искупить? Кого даже на кладбищах не хоронят, а?
Меня наконец осенило:
– Самоубийц!
– Правильно, а почему?
– Ну они самовольно отказываются от жизни… Таких тонкостей я не знала и боялась ляпнуть что-то не то. Клавдия пояснила:
– Они не просто отказываются от своей жизни. Они отказываются от Бога, от его Великой идеи о ценности каждой человеческой жизни, отвергают его Любовь и Милосердие. Свой грех искупить они не могут, так что и в Рай и в Ад дорога им закрыта, а куда деваться? Вот они и придумали собственный мир. Всепоглощающую пустоту. Она питается ими, и они живут в ней.
Теперь много становилось понятным: и это ощущение безнадежности бытия и внешний облик обитателей Абсолюта и их просьбы ко мне. Небось гости у них бывают нечасто.
Оставалось решить одну проблему. Спасти Романа. Я спросила Клавдию, можно ли еще ему помочь.
– Конечно, – сказала она. – Теперь, когда мы знаем, что происходит, а самое главное из-за кого, (это она на Таиску намекает), нам будет гораздо легче работать. Элеонора, мне понадобиться твоя помощь. Элька кивнула и подошла к ведунье.
– А я что буду делать? Клавдия улыбнулась:
– Пока не путайся под ногами, нам надо подготовиться. Можешь поспать… Не волнуйся, без тебя не начнем.
Ага, спать, как бы не так. Да я не я буду, если пропущу все интересное. Я поудобнее уселась и принялась наблюдать.
Элеонора вскипятила воду и накидала туда разных травок. К сожалению я в них не разбираюсь, а то сказала бы рецепт. Клавдия тем временем зажгла 12 свечей, расставила их по комнате, достала потрепанную книжицу и стала читать. Голос у нее, надо сказать, оперные дивы отдыхают. Сильный, чистый. Таким голосом повелевать самое-то, такому голосу покорятся цари и армии, время замедлит свой бег, а вселенная на миг умолкнет, заслушавшись.
Я тоже заслушалась, не заметила как Элька сунула мне под нос свое адское пойло, машинально я выпила и провалилась в сон… ну может, и не совсем в сон, но ощущение было похоже.
Я стояла на берегу лесного озера. Вокруг меня шумел дубовый бор. Солнце играло в еще молодой листве, оставляя на земле причудливый ковер из света и тени. Пели птицы. Вековые дубы, росшие по берегам озера, уходили корнями глубоко под воду и там, среди корней резвились стайки мальков и мелких рыбешек. Дна видно не было. Ни дна, ни водорослей… вода, прозрачная у поверхности, с уходом на глубину темнела, доходя до чернильно-черного цвета. На поверхности плясали блики и кружился оранжевый туман. Невдалеке я увидела крепкие деревянные мостки с привязью. Лодки видно не было. Я потянула за веревку. Она тут же натянулась, но не сдвинулась с места. Что же ее держит, проследив взглядом за веревкой, я наконец увидела лодку. Утлое суденышко, раскачиваясь, стояло на середине озера, а в ней, спиной ко мне, сидел Ромка.
– Ромка! Ромочка! – от радости я запрыгала и замахала руками. Но он, как не слышал. Сгорбившись, как старик, он сидел в лодке и смотрел на другой берег. Интересно, что же он там видел. Я покричала еще – ноль эмоций. Тогда я ухватила веревку и стала тянуть и дергать изо всех сил. Лодка чуть-чуть дернулась, но и только. Вряд ли мне удастся вытянуть, не хватит сил. Что же делать. Решение пришло само собой. Я быстренько разделась до нижнего белья и осторожно попробовала воду. Ух ты! Холодненькая! Ну ничего, я привычная, в деревне бывало в сентябре купалась и даже не заболела ни разу. Осторожно спустившись, немного поболталась, привыкая к воде, затем поплыла. Плыть было тяжело. Вода была какая-то странная, она не выталкивала меня наверх, как ей положено природой, а наоборот тянула вниз, я будто плыла в вязком сиропе. Но отступать было некуда, от меня зависела жизнь Романа, да и самой тонуть не хотелось. Я легла на воду, этот прием я всегда использовала в бассейне, когда уставала. Так, расслабиться, довериться воде. Ну что же ты, милая. Как там говорил Маугли,: мы с тобой одной крови… Ага, ну вот и не оставь сестру свою, не дай пропасть… Сработало! Вокруг меня едва ощутимо плеснуло, затем меня приподняло и понесло в сторону лодки. Мне оставалось только развернуться головой в нужную сторону и ждать прибытия. Я уцепилась за край. Роман меня заметил и ошарашено заморгал:
– Юля? А ты как сюда?
– А долго рассказывать… Может руку подашь, а то я уже на пределе.
– Конечно, конечно! Ромка вспомнил, что он все таки джентльмен. Он вытянул меня из воды и развил бурную деятельность по моему согреву. Сначала энергично растер ладонями мое окоченевшее тело, проводя при этом по все приличным и не приличным местам, затем натянул свою рубашку.
– Эх, чаю бы сюда. Вот красота была б. Что?
Роман смотрел на меня пристально.
– Юль? Я что умер?
– С чего это ты взял? Ну не рассказывать же ему правду, в самом то деле…
– Ты знаешь, такое странное ощущение. Не могу объяснить, сон не сон. Да еще озеро это.
– Озеро да, действительно необычное. Я вспомнила, как чуть не утонула. – А что ты тут вообще делаешь, почему не на берегу. И я тебе кричала, ты слышал?
– Нет. Я тут вообще ничего не слышал. Родителей только видел и сестру на том берегу – Роман погрустнел – они что, тоже умерли. Я звал их, а они стояли и молчали.
Я посмотрела на другой берег, но ничего не увидела, все та же дубовая роща.
– Давай ка выбираться. Засиделись мы что-то. Я взялась за конец веревки, намереваясь притянуть лодку к берегу, но Роман остановил меня. Его рука легла поверх моей и мне стало жарко…
– Юля… Я должен тебе сказать… Роман смутился и отвел глаза – Прости меня.
– Да за что, господи?
Ромка схватил меня за плечи и легонько тряхнул:
– Ты что, не понимаешь?
– А что я должна понять? Я высвободилась и села на единственную лавку. Ромка опустился передо мной на колени и заглянул в глаза.
– Ты мне нравишься, Юль. Правда. Ты такая… интересная, веселая, умная. Я не думал, что так все получится. Мне было так хорошо с тобой, можно было поговорить на разные темы, ты интересовалась совершенно неподходящими для девушки вещами…
– Мммм. Это какими например?
– Например? Философией, теологией, психологией в конце концов. Я знал, что вокруг все шептались, и что ты надеялась на другие отношения.
Я покраснела. Права была Элька, тысячу раз права. Мне не хотелось продолжать этот разговор, но мосты надо жечь до конца и я спросила:
– И что же?
– Я не знаю, мне до последнего не хотелось расставаться с тобой и я не ничего не сделал, чтобы развеять твои иллюзии и слухи…
Горечь и обида рвались наружу, хотелось крикнуть: Почему? Почему ты ничего не сделал? Ты же видел, как мне плохо? Рассказывал про Катьку. Садист ненормальный. Чтобы сдержаться, я начала язвить, что ж очень действенный механизм защиты.
– А про Катьку ты видимо рассказывал, чтобы я за вас порадовалась.
На Романа было больно смотреть, но он не стал прятать глаза. Видно еще не совсем трус.
– Я хотел приучить тебя к мысли, что мы не будем вместе. Я все равно бы женился на Катьке.
– Она что дочь миллионера? Роман мотнул головой.
– Дело не в ней, а в тебе.
– Ага, я еще и виновата.
– Нет. Я просто подумал, что не будешь мне хорошей женой. Ты такая умная, яркая, всегда везде первая, отличница… Ты далеко пойдешь, а я… Роман замолчал —Я заигрался, -добавил уж совсем тихо.
– А Катя? Что, другая?
– Катя? Она домашняя, милая, никогда не спорит, и высшего образования у нее нет…
Нет, ну вы видели. Трус, да еще и идиот. Испугался он видишь ли. Да откуда ты то знаешь, какой мужчина мне нужен. Хотя, такая мямля уж точно не для меня. Эгоист, да и только. Мог бы сразу все прояснить, а не мучить меня три года… Правильно таким нужно на дурочках жениться, чтоб не рыпались. Да бог с ним. Не собираюсь я злобствовать. Пусть живет как хочет. Зря только привораживала…
Я поднялась и, глядя в глаза, отчетливо произнесла:
– Спасибо.
Наверное он ждал обвинений, или проклятий, или истерики на худой конец, но только не этого. Удивлению не было предела:
– За что?
– За бесценный жизненный опыт и первую любовь.
Я попыталась обойти Романа, но это было непросто в таком ограниченном пространстве. Куда бы я не поворачивалась, везде натыкалась на его голые плечи и грудь. Он обнял меня.
– Пожалуйста… Подари мне поцелуй. На прощанье… шепнул он.
Нет, ну каков наглец! Я хотела возмутиться, но было уже поздно. Наши губы встретились и начался их древний как мир танец.
Ничего так себе целуется, очень даже ничего. Наконец я нашла в себе силы оттолкнуть его.
– Ладно, поплыли. Тебя Катя ждет.
До берега мы добрались без приключений. Веревка тянулась свободно и уже через пять минут мы стояли на берегу.
– Прощай.
Роман кивнул и пошел прочь. Вскоре он скрылся за деревьями. Ну вот и все, сейчас я проснусь и позвоню в больницу, уточню, что с ним все в порядке и адьюс. Я немного полежала на берегу, ожидая когда высохнет одежда, затем не торопясь натянула джинсы и футболку. Я все не просыпалась, шумел лес и пели птицы, вода чуть слышно плескалась о борта лодки. А что же делать? Не дождавшись ответа, я пошла в ту же сторону, что Роман, не стоять же столбом. Не поверите, мне попалась земляничная поляна и я вдоволь наелась пахучих ягод. Вспомнила детство и бабушку, теперь уже покойную. Где она сейчас? Вот бы увидеть. Хоть во сне. Среди деревьев что-то мелькнуло и раздались какие-то странные звуки, то ли кашель, то ли чихание. Я побежала в ту сторону. Бабушка? Бабуля! – позвала я и запнувшись о корень, выкатилась на открытую местность. Это была просека, через которую проходила новенькая трасса. Хм. Забавно.
На трассе стояла… Не-а, не бабушка. А груда металлолома. Когда-то видимо, байк, теперь же просто куча железного хлама. Вокруг валялись детали, ключи и отвертки. Ну прям набор «Сделай сам». Я обошла это чудо техники кругом и увидела торчащие из-под байка ноги.
– Привет! Сказала я ногам
– Привет! Вежливо ответили ноги.
– Что? Не заводится.
– Ага. Вот ведь паразит. Чуть байк не ургобил. А не подадите вон тот ключик на 6.
– Какой?
– А вон слева от вас.
Я огляделась, обнаружила искомое и протянула ногам. Ноги зашевелились, появилась протянутая рука. Рука взяла ключ и втянулась обратно. Некоторое время из-под байка слышалось сопение, пыхтение, стук, даже пару ругательств удалось расслышать. Наконец раздалось торжествующее: УРА! Заработало! и из под мотоцикла показался обладатель ног. Симпатичный парень лет 25, в черной кожанке и таких же штанах. Карие, чуть раскосые глаза, вздернутый нос, широкие скулы, волосы иссиня-черные, жесткие, торчали дыбом. Невысокий, но крепкий. Чувствуется примесь восточной крови, папаша японцем что ли был. Парень улыбнулся:
– Привет. Я Стас
Знакомое имя, где то я недавно его слышала. Вот только где?
– Юлия.
Очень приятно. Стас протянул перепачканную маслом руку.
– Так что с тобой случилось? – Я пожала протянутую руку
– Да в общем-то ничего особенного. В аварию попал. Вот только одно странно. Мы трассу перед гонкой проверили. Мы всегда так делали. Для нас ровность трассы – можно сказать шанс выжить. Ребята говорили, что все в порядке. А когда поехали, я чувствую, что что-то не то. Мотоцикл немного вихляет и его чуть заносит вправо. Но просто так остановиться уже было невозможно. А потом все исчезло и я оказался здесь. Наверное рабочие с асфальтом напортачили…
– Рабочие говоришь?
Я прислушалась к едва слышимому хихиканью из-под мотоцикла, потом сунула руку под крыло и вот в моей руке трепыхается третий участник этой сцены.
Обычный мелкий бесенок, волосатый с рыльцем и копытами. Он отчаянно вырывался и верещал почище поросенка. Я потрясла добычу
– А ну говори, зачем пакостил? Это ведь ты дорогу испортил.
– У меняя план горииит? Взвыл пакостник.
– Какой еще план? Ври больше.
– Нет-нет, чес слово. Ну план по душам. Мы души собираем, а у меня одной не хватало. Вот я и решил немного помочь.
Я схватила Стаса за куртку и еле удержала. Байкер взял разводной ключ и намеревался жестко поговорить с этим ударником сбора урожая.
– План, говоришь. Да я тебе…
Бесенок завыл. А я вдруг вспомнила, где я слышала про Стаса. Женщина в больнице, с которой мы вместе курили на лавочке, рассказывала, как разбился ее сын.
– Стааас?
– А?
– Тебя мама ждет. Волнуется очень.
Стасик удивился.
– Волнуется? А меня что, долго не было?
– Очень долго. Знаешь что- сказала я, поворачиваясь к трассе – Езжай ка ты домой.
– А этот? Бесенок сжался в моих руках.
– А этот пусть тебе дорогу покажет. Знает небось.
Стас обрадовано закивал и побежал заводить байк. Я прихватила бесенка за ухо:
– Смотри, места не перепутай. Ему еще жить. Понял? И еще, вам бесам веры нет, так что давай, как там тебя звать?
– Бесенок вырвался из рук и плюхнулся на колени.
– О пожалуйста, пожалуйста, не лишайте меня последнего, меня же свои засмеют. Имя продать, это ж величайший позор.
Он заплакал и пополз ко мне, извиваясь и раболепно заглядывая в глаза. Но я не купилась. Всем известно как лицемерны бесы. Их хозяин —бог лжи, так что можно ожидать от его слуг. Сейчас они клянутся в вечной дружбе, через минуту вонзают нож в спину. Я отпихнула бесенка.
– Хватит ползать. Или сообщаешь имя или я отдаю тебя вон ему – я кивнула на Стаса – он с тобой миндальничать не будет.
Бесенок посмотрел на меня, потом на Стаса, потом опять на меня и вдруг широко улыбнулся.
– Хорошо. Меня зовут Игнеус.
– Как? Гнус? Очень подходящее имечко.
Бесенок насупился:
– А вот обзываться нехорошо. А Игнеус между прочим значит Огненный.
– А ну-ну.
Вернулся Стас. Мы тепло попрощались. Стас звал меня с собой, но я отказалась, это ведь мой сон, значит где то должна быть и моя дорога. Другой дороги, кроме трассы не было и я пошла по ней. Ей, казалось, не было конца. Машины по ней не бегали, не было зверья, перебегающего дорогу, вообще никого. Я устала, но продолжала идти. Когда ноги уже почти отказались служить, а язык прилип к нёбу, на горизонте показалась темная точка. Точка стала разрастаться по мере приближения и оказалась башней. Это место мне было знакомо. Ну вот и встретились. Я уже знала, что обнаружу в башне и смело шагнула в дверь. Дверь привычно захлопнулась, вот только это был не сон. Я бросилась к двери и забарабанила по ней, надеясь, что меня кто-нибудь услышит с трассы, но судя по тому, сколько я прошла и никого не встретила, куковать мне здесь до второго пришествия.
За спиной тихо звякнуло.
Ба, знакомые все лица.
– Таиска?
Это была действительно она, только лет на 50 моложе. Я ее узнала по родинке. А она, оказывается, была красавицей в молодости. Цыганская внешность, темные волосы и глаза, стройное гибкое тело. Эсмеральда, не иначе. Я так и представляла себе как она пляшет у стен древнего собора, перед ликом толпы мелькают стройные босые ножки, звучит заливистый смех и звенит бубен, а на помост сыплются монеты. Вот только вряд ли у героини Гюго было такое злое выражение лица.
– Не торопилассссь, я ссссмотрю. Глаза обитательницы башни горели сумашедшим огнем, язык то и дело облизывал губы. Долго, слишшшком долго ждала…
Я заметила то, на что раньше не обратила внимание, да красавица, только почему то в драном платье, точнее, в лохмотьях, которые лет 10 назад может и были одеждой. И волосы грязные, нечесаные, лохмами свисали по обе стороны исхудавшего лица.
Я попятилась и уперлась спиной в дверь.
– Ааа, эээ. А что вам вообще от меня надо.
Правильно, молодец, Юля. Лучшая защита – это нападение.
Таиска то ли закашлялась, то ли засмеялась.
– Глупая, глупая девочка. Неужели ты думала, что я просто так раздаю свой Дар кому не попадя, особенно таким сопливым идиоткам как ты. Она приближалась, осторожно, но неизменно, шаг за шагом. Отступать мне было больше некуда и двинулась боком вдоль стенки.
– Да, я все спланировала. И свою смерть и передачу. Оставалось только подобрать молодое здоровое тельце, как у тебя.
– Я не… не понимаю. За-зачем.
– А затем, ягодка моя, что я совершенно не хочу умирать. Я видела Ад и мне там не понравилось. А кому понравится, когда раз за разом к тебе подходят уморенные тобой люди и каждый наносит один удар огненной плетью, раз за разом, бесконечное число раз. Я не хотела такой участи.
– Но как, я же видела как вы умирали…
– Нет, смертно только тело, а не душа. А душа у меня вечно молодая. Я долгие годы искала нужный обряд. И вот у одной знакомой колдуньи так кстати оказалась книга самой Рады, известной темной колдуньи прошлого века. Там было все подробно описано. Как сделать так, что бы каждый раз возрождаться снова и снова, не теряя при этом ни память, ни опыт прошлых жизней. Я нашла. Время моей жизни уходило, но я не волновалась, ты была бы первой из запертых здесь душ. Видишь эти цепи. Я зачаровала их особым способом, они удерживают не тело, но душу. Так что…
Я приняла единственное возможное решение в такой ситуации, начала тянуть время. Я не знаю, на что рассчитывают герои супербоевиков, когда используют этот прием. Наверное на то, что их осенит идеей спасения, или что придут друзья с большими базуками и раскидают всех плохищей, не знаю. Я же хотела, хоть на минуточку, хоть на секундочку сохранить то, самое ценное, самое сокровенное, что у меня было – свободу своей души. Таиска действительно нашла очень хороший способ. Можно засадить человека в самую непроницаемую тюрьму, карцер, камеру-одиночку, но все равно будут люди, которые не сломаются. Не сдадутся именно по тому, что у них есть свободный дух. Они закрывают глаза и стены узилища исчезают, пред внутренним взором встают такие желанные и любимые образы близких, счастливые воспоминания о смехе детей или улыбках родителей, о совместных праздниках, да мало ли о чем, а если еще подключить фантазию – можно выстроить свой неповторимый мир. В крайнем случае даже самого несчастного ждет смерть, как избавительница. Душа получает свободу и право на перерождение, а эта… правильно ее Клава сукой обозвала, это еще мягко сказано. И поэтому я намеревалась выигрывать каждый миг драгоценной свободы. Я притворилась, что мне дико интересно все, что она несет:
– Но а как же, я видела ваших взрослых детей…
Таиска расхохоталась своим безумным смехом.
– Детей. Да у меня их не было никогда. Доверчивым колхозником так легко дурить головы. Пару капель нужного зелья и они признают тебя кем угодно.
Я продолжала двигаться вдоль стенки и тянуть время, бог знает, на что я надеялась…
– А как же происходил этот обряд…
– О, тут все очень просто. Я дала тебе большую часть дара, но не весь, именно поэтому тебя тянет сюда в снах. Потому что здесь нахожусь я, его настоящая хозяйка.
– В снах вас здесь не было. Я не хотела сдаваться.
– Да, здесь вышла накладка. Я тебя не видела, но чувствовала, что ты здесь. Ты не выходила на нужный уровень астрала, и мне пришлось ждать долгих семь лет, пока ты попадешь сюда другим способом. Кстати, ты в обмороке что ли?
– Да нет, я… Думаю не стоит говорить ей, что меня отправили Клава с Элькой. Нечего раскрывать все карты. А то еще она и им мстить начнет, когда вернется в моем теле. И вот ведь засада, никто не догадается, что я – это не я, что моя душа осталась здесь в этой башне, в зачарованных кандалах.
– Ну да неважно. Иди ка сюда.
Она поманила меня к ржавым оковам. Видно надеясь, что я буду послушной девочкой и все сделаю за нее сама. Ага, щас. Я расставила ноги, сложила руки на груди и решительно помотала головой. Таиска начала злиться. Видно ей и итак надоело ждать, а тут еще я со своими капризами.
– Довольно! Она схватила меня за руку и потащила. Я же начала брыкаться, кусаться и вырываться. Я забыла, какие у нее сильные руки. Она схватила меня за плечи и пару раз приложила головой о стену, затем стала снова пытаться засунуть мою ногу в кандалы. Тут меня, как в кино, осенило. Таиска действительно отдала мне большую часть Дара и сейчас он во мне, это я его хозяйка. И я очень-очень зла. Волны животной ярости, затапливали меня с ног до головы, в горле рождался звериный рык.
– Я рррраскатаю это черрртову башню по камушку.
До таиски видно дошло, что ее щас саму схарчат и не подавятся, она взвизгнула и бросилась к двери.
– Куда собррралась? Слова давались мне с трудом. Я цапнула Таиску за руку и плохо отдавая себе отчет, сунула ее руку в кандалы. Паршивка забилась как светляк в банке.
– Пустиии!
Я потопала к двери. Заперто. А ключа то нет. А зачем нам ключ, когда есть умелые руки.
– Эх. Я ухватилась за дверь и одним резким движением сорвала ее с петель. Сзади продолжала бесноваться Таиска. Я вышла на солнечную лужайку и вздохнула. Ярость начала отступать. Но пока еще не поздно…
Дверь стала на место и я для надежности задвинула засов. Вот теперь все.
Приходила я в себя долго. То просыпалась, снова впадала в забытье, теперь уже обычное. Когда я проснулась в первый раз – день клонился к закату. Красное солнце золотило окно в Клавкином доме, бокалы в серванте и иконостас. От чего казалось, что он горит каким-то своим внутренним светом. Еще с минуту я полюбовалась закатом, затем солнце ушло за горизонт и в доме стало темно. Зажгли свечи. Клава и Элька сидели около дивана и внимательно смотрели на меня. Я заметила на тумбочке кружку с водой.
– Пить… Элька чуть не опрокинула кружку и заодно и тумбочку, так резво бросилась выполнять мою просьбу.
Клава же молчала и улыбалась:
– Ну как? Только спросила она – Все?
– Все – сказала я и снова заснула.
– Бедная девочка. Досталось же ей. Элеонора курила на пороге, Кладвия же смолила прямо в комнате.
– Ничего. Что нас не убивает, то делает сильнее. Ведуньи помолчали. Затем Клава вздохнула и поднялась.
– Ладно. Я – спать. Элеонора еще немного постояла, размышляя о чем-то своем, затем придавила окурок и закрыла дверь. Когда она уже легла, с печи донесся Клавкин голос:
– Хорошая девка. Толк из нее выйдет. Ты бы взяла ее к себе. Пусть поучится.
Элеонора кивнула в темноту и потушила свечку.
Возвращаться мне не хотелось. Что там меня ждало? Скучная работа в школе. Да я с ума сойду с этими спиногрызами. Перспектив не было. Молодого человека – тоже. Кстати, чуть-чуть оклемавшись, я первым делом позвонила в больницу. Роман поправлялся. Конечно был еще слаб, но врачи давали хорошие прогнозы. Вокруг него суетилась Катька. Я посчитала, что мое присутствие будет явно лишним и навещать не стала. Мне еще пришлось выдержать скандал со стороны родителей. Они вернулись, а меня нет, записки нет, вещи на месте. Естественно мама тут же перебрала кучу самых разнообразных вариантов, на тему, что со мной случилось. Там фигурировали версии от банального побега из дома, до похищения инопланетянами. Хорошо еще, что я вовремя объявилась, мама уже набирала телефон городского морга.
А больше всего мне не хотелось расставаться с Элькой. Она такой хороший человек, ругается, матерится, но дооообрая, жуть. Столько для меня всего сделала. О, а я ведь даже не поблагодарила ее.
Элька ничуть не удивилась моему визиту. Пригласила в кухню, сделала чай.
– Ну как ты? Спросила она присаживаясь к столу.
– Эль, я ведь даже и не поблагодарила тебя и Клаву. Сколько я вам должна?
