Czytaj książkę: «Завод: Назад в СССР. Книга 4»

Глава 1

– Нам нужна Кира, – строго сказала следовательница, уперев руки в боки. – Все объяснения будут потом, сейчас я не могу тебе ничего сказать, Егор.

– Проблема в том, чтобы её найти? – уточнил я.

– Если бы в этом не было проблемы, я бы тебе об этом не говорила! – строго ответила следовательница.

Я быстро смекнул, что она сейчас пытается говорить со мной с позиции официального лица. Очень удобно, кстати, когда нужно включать режим шерифа. А, как известно, проблемы индейцев шерифа не волнуют. Соответственно, Курочкина всерьез полагала, что, активировав такой режим, она сведёт на нет моё любопытство и желание задавать вопросы. Ну уж нет, со мной у неё такие штуки точно не пройдут. Об этом я следовательнице сразу чётко и сказал.

– Давай в игры играть не будем, – сухо бросил я. – Мы всё-таки два взрослых человека. Я, как и ты, могу включить свой режим: ничего не знаю, моя хата с краю.

– Это как? – изумилась Курочкина.

– Так, что я тоже могу просить тебя работать по регламенту. Оформляй вызовы, бумажки исписывай почём зря… но, как ты понимаешь, в таком формате разговора у нас не выйдет.

Надеюсь, что следовательница меня услышит. Она нахмурила бровки, переваривая сказанное, а я, чтобы усилить эффект от своих слов, добавил:

– Давай ты скажешь, зачем тебе нужна Кира, что вообще происходит – и тогда я подумаю, как смогу тебе помочь.

Курочкина ещё сильнее нахмурила брови.

– Егор, ты, конечно, уже отличился, получил грамоту от моего начальника, но ты – прежде всего гражданский, а есть некоторые вещи, которые гражданским знать не надо, – вынесла она свое заключение.

– Так я у тебя и не выпытываю, это ты подошла ко мне. Я ведь могу сказать, что оказался здесь случайно и знать не знаю, что это за паренёк тут бегал, – я решил не отступать.

Курочкина помолчала, и я поймал себя на мысли, что она воспринимает мои слова как попытку на неё надавить. Зря, я лишь предлагал сделать наше сотрудничество наиболее продуктивным. Но слышать следовательница не хотела, а насильно мил не будешь. Наконец, она пришла к выводу, что таким макаром каши со мной не сваришь, потому что я буду продолжать гнуть свою линию. Что-то мне подсказывало – проблема следовательницы происходила от банальной женской ревности, которая довлела над всем остальным. В том числе над холодным разумом.

– Ладно, Егор, всего тебе хорошего, можешь и дальше вести себя, как круглый идиот, – выдала Курочкина и собралась уходить.

Я ей препятствовать не стал, хотя и подметил, что именно этого она и хочет. Вообще любопытный способ выбирают многие женщины – пойти ва-банк, обострить ситуацию… только мало кто думает, что закончиться это может не так, как того бы хотелось. В этом случае следовательница явно рассчитывала, что я попытаюсь её остановить. Однако делать я этого не стал, и, пройдя несколько шагов, Курочкина остановилась сама и резко развернулась на каблуках. Она прищурилась и посмотрела на меня внимательно.

– Ты ведь знаешь, где она? – зло прошипела она.

– Не знаю, а если бы и знал, то не стал бы тебе говорить, ты же мне не говоришь. Какие-то вселенские тайны строишь.

– У тебя были эти… снимки, – прорычала следовательница.

Я впервые видел её такой озлобленной. И как мне показалось, дело тут уже не в ее вредности. Видимо, это дело для Курочкиной имело особую важность. Но даже если так – я ведь назвал ей условия, при которых готов продолжить наш разговор. Так что пусть она хоть обрычится, на попятную я идти не собирался. К тому же я действительно, хоть и знал, где сейчас находится Кира, сдавать её милиции не собирался, пока сам не разберусь наверняка, что происходит. А снимки – снимки действительно любопытные, и вопросы по ним могли возникнуть… странно, кстати, что следовательница до сих пор не опросила главного редактора. Хотя, может, и опросила, не исключаю, что она попросту со мной блефует.

Курочкина поменялась в лице, снова решая для себя – продолжать ли нам разговор, а я поторопил её в принятии решения.

– Всего тебе хорошего, ты же куда-то собиралась идти? – произнёс я, развернулся и пошагал прочь сам.

Посмотрим, каково ей будет понять, что не только она может идти в ва-банк и ситуацию обострять.

Останавливать меня следовательница не стала, тоже показывая свою принципиальность. На нет и суда нет, мои контакты у неё есть, если чуть смягчит свою позицию, то мы можем вернуться к этому разговору. Желательно уже после того, как я встречусь с Кирой и всё выясню. К Кире у меня тоже были вопросы, и после того, как я увидел снимки, их стало гораздо больше.

Ну а сегодняшний вечер я планировал занять изучением плана электрика. Интересно глянуть, что там за наполеоновские планы у старика. Час расплаты, как я про себя называл операцию по ликвидации злосчастной трансформаторной будки, приближался семимильными шагами. И мне пора было переключать внимание и силы на новую задачу. Хреново, правда, что сегодняшнюю ночь я уже не проведу в комнате у Ани… хотя это мы ещё посмотрим. Как бы банально это ни звучало, но ночевать я планировал именно там. Накануне мы договорились с Вальком, что он приведёт к себе девчонку. Я, естественно, на тот момент понятия не имел, что спать этой ночью мне будет негде. Но отыгрывать все назад не буду, хотя и спать на жёстком диванчике у тёти Клавы тоже не особо хочется. В общем, это дело тоже надо будет обмозговать.

Я нашел во дворе одного из домов уютную лавочку, которую на следующие полчаса планировал превратить в свойой штаб. Усевшись поудобнее, я достал из кармана сложенный вчетверо листок с планом электрика и принялся его изучать. Сразу бросилось в глаза, что электрик явно имел технический склад ума. Первоочередным в плане было схематическое изображение цеха с точным буквально до полуметра расположением трансформаторной будки. Интересно даже, сколько электрик потратил времени, чтобы все это зафиксировать? На карте, помимо привычного измерения в метрах, было указано расстояние в шагах. Скорее всего, мужик взял за основу привычную карту пожарников с эвакуационными выходами, ну и сверху сам прошелся по цеху, измерив все шагами. Любопытные, конечно, получались доработки. Больше того, на карте стрелочками разных цветов были нанесены этакие дорожки – маршруты следования. Один маршрут к трансформатору, второй – от него. Вполне наглядное руководство, куда и как идти. На случай, если что-то не получится, на карте имелись и стрелочки пунктиром, то есть обходные пути. Ну и помимо прочего, все было запланировано по времени минута в минуту – когда заходим, через сколько подходим к трансформатору, сколько времени у нас есть на то, чтобы вывести его из строя, и так далее.

Подход у электрика фундаментальный, распланирован каждый чих. Однако, как по мне, все было куда как проще. Приходя в цех, дожидаешься, пока все разойдутся отмечать юбилей (естественно, даешь время, чтобы все как следует расслабились после нескольких тостов) и в этот самый момент выводишь трансформатор из строя. Ну а там по ходу пьесы убеждаешься, что никто не видит, чем это ты тут занимаешься. Ну раз электрику с планом спокойнее, почему бы и да. Посмотрим, как он будет во время действия мерить шаги и считать затраченные минуты.

В остальном план моего понедельника выглядел хорошо продуманным и законченным. Было видно, что на его составление ушло немало времени. Кстати, помимо принципиальной схемы цеха на листке был по пунктам выписан инвентарь, который необходимо взять с собой на дело. Список получился длинным, и если брать всё, что написано с собой, то идти придётся с походными рюкзаками… палатки не хватает разве что.

Я не стал вдаваться в подробности и решил, что проще всего взять да и позвонить электрику с предложением обсудить его план. Заодно дам ему знать о своей готовности. Вспоминать домашний телефон электрика мне не пришлось, старик предусмотрительно записал его на углу своего листка. Всё-таки продуманный мужик, всё-то у него схвачено.

Я побродил по району в поисках телефонной будке. Минут через пятнадцать, пока я крутил диск, мне вспомнилось, как электрик переживал о прослушке. Интересно, что-то изменилось или он снова будет настаивать на встрече живьём?

– Я вас слушаю, – после нескольких длинных гудков послышался женский голос.

Трубку, видно, взяла его жена. Я попросил позвать к телефону ее мужа. Женщина ничего не ответила, но я услышал, как трубку положили на стол, а потом уже издалека донеслось:

– Старый, это тебя! Раз сам мусор выбрасывать не хочешь, позови своего дружка, может, с компанией наконец соизволишь это сделать!

– Пошла ты, старая калоша, – сказал он. – Твой мусор выкину, когда футбол досмотрю! Тут “Спартак” и “Динамо” играют!

– Да хоть сборная СССР, на кухню уже от вони зайти невозможно.

– Так правильно, ты же рыбу выбросила, даже в газету не завернула…

Супруги уже привычно успели поругаться, прежде чем электрик взял трубку.

– Ало! – я, наконец, услышал его хриплый голос из динамика.

– Это Егор.

Я в двух словах сказал, что ознакомился с его планом и готов действовать.

– Ща, погоди, не выключайся, – сказал электрик, и трубка по новой легла на столешницу.

Потом послышался скрип двери, которую электрик, видимо, решил закрыть, чтобы жена не подслушивала.

– Предлагаю встретиться и всё обсудить вживую, – он назвал адрес и спросил, хватит ли мне получаса для того, чтобы подойти.

Я заверил, что времени мне хватит с лихвой. Повесил трубку и двинулся по указанному адресу – это была одна из пятиэтажек неподалёку от проходной завода.

– Ну как тебе мой план? – сразу спросил меня электрик, как только мы встретились.

– Отличный план, по факту уже разберёмся, – заверил я.

– Почти неделю на него убил. Так что, Егор, готов?

– Готов, трансформатор должен быть уничтожен. Единственное, я бы внес некоторые уточнения, ну и вопросы тоже есть, – пояснил я.

Следом мы прошлись по пунктам из плана. Электрик доступно объяснял, для чего нужен каждый из них. Например, резиновые перчатки и сапоги были нужны для того, чтобы нас самих не грохнуло током в попытках спасти родной завод.

– Ну вот представь, мы на трансформатор воду прольем, его замкнет к чертовой бабушке, а кто-нибудь из нас, не дай бог, в лужу-то и встанет! – воодушевлённо пояснял старик. – Так там на месте и останемся, а сапоги нас от таких случайностей уберегут.

Объяснения выглядели более чем логично. Но у этого была и обратная сторона – чем больше мы с собой берём инвентаря, тем выше вероятность наследить. Не знаю, будет ли проводиться расследование по факту уничтожения трансформатора, но привлекать к себе ненужное внимание мне точно не хотелось. По итогу мне удалось донести эту мысль до электрика, и он через серьезное сопротивление, но всё-таки согласился вычеркнуть из своего списка большую часть.

– Ну, а теперь дополнение, – сказал я.

Поскольку план электрика предполагал, что мы начнём действовать, находясь у корпуса, опускался важный момент – как к этому самому корпусу пробраться незамеченными. Я предложил электрику свой вариант.

– Встретимся завтра вечером на проходной.

– В смысле, мы с завода выйдем – и встретимся? – уточнил он и насторожился. – А как обратно зайдём? Вопросы же к нам появятся, и все подозрения, опять же, потом на нас упадут.

– Молча, там есть дыра в заборе, через неё, как зайдём, так и выйдем, – разъяснил я. – И ещё, если у тебя дома в холодильнике есть колбаса, то прихвати с собой.

– Зачем нам колбаса? – удивился электрик. – Дырки затыкать?

– Затем, что в этой дыре есть барбос, который ее охраняет, так вот он очень любит колбасу.

Естественно, нам нужно было провернуть всё так, чтобы ни у кого не возникло подозрений. Для всех всё будет выглядеть так, что мы вовремя покинули завод и пошли себе по домам.

– Так а если женку мы спросят, где я был?

– Скажешь, ко мне ходил розетку чинить, я подтвержу.

Так и договорились. Мы попрощались, условившись, что известим друг друга, если планы потребуют корректировок.

Завтра во всех смыслах наступал тяжелый день, а чтобы он не был слишком уж тяжелым, его надо проводить в приятной компании, желательно женской. Я попытался припомнить, как обстоят дела в Союзе с цветами. По-хорошему, сейчас бы взять букет, бутылку вина или шампанского и наведаться к Ане.

Магазин нашелся быстро, там я взял бутылку вина и поинтересовался у продавщицы:

– Подскажите, где тут цветочный киоск поблизости?

– Подскажу, но за цветами нужно идти на рынок, в обычных киосках по государственной цене ничего нет, – на ухо мне поделилась продавщица. – Все, что вы там найдете – вялые гвоздички или хризантемы.

– А рынок далеко?

– Три остановки, но сейчас он уже не работает, время позднее. Вы бы, молодой человек, заранее озаботились о цветах.

Информация исчерпывающая, но на данную минуту не особо полезная. Я всё-таки попросил продавщицу подсказать, как идти к цветочному киоску. Там уже разберусь на месте, какой там ассортимент, глядь, на что-нибудь глаз ляжет.

Однако, к моему сожалению, продавщица оказалась права. В киоске стояли гвоздички, прочно у меня ассоциировавшиеся с похоронами. Были и белые хризантемы… но больно уж вяленькие и невзрачные. Нету никаких проблем, кроме этих хризантем, вспомнилось мне популярная в будущем песня Леонтьева.

– Посвежее цветочков случайно не найдётся? – я всё-таки решил уточнить.

– Все разобрали, – отрезала дамочка, сидящая за кассой, даже не поднимая головы.

Обидно, досадно, но ладно. Хотелось бы букетик роз подарить, но ничего – я вышел из киоска, держа в руках небольшой букет из трёх хризантем. В принципе, если особо не всматриваться, то нормальные цветы. Привычные.

На выходе из киоска меня ждал неожиданный сюрприз. Вот тебе и раз… по тротуару шла моя бывшенькая, выгуливая болонку моей бывшей же тещи. Она была не одна, за ней по тротуару плелся кавалер, кстати, с букетом роз в руках. Вот этот о цветах позаботился заранее! Но, несмотря на это, бывшая цветами не особо впечатлилась. По крайней мере, кавалер ушел ни с чем, от обиды выкинув цветы в мусорную урну.

Скажу как есть, при виде этого воздыхателя во мне проснулась ревность вперемежку с чувством собственничества. Я двинулся к бывшей, с букетом хризантем и бутылкой вина в руках.

– Неожиданная встреча, – вместо приветствия сказал я.

– Егор? А ты… куда? – она захлопала ресницами.

– А это кто? – я кивнул на кавалера, пропускай её вопрос мимо ушей.

– Да это Генка, мой одноклассник, никак не может поверить, что у нас ничего не выйдет – призналась жена.

Я присмотрелся к нему внимательней… епрст! Точно, Генка, встреча на ходу обретала новые подробности. Припомнилось, сколько я с ним намучился в свое время! И в морду бил, и как только ни разговаривал, когда мы уже были вместе с Любой. А он оказался упертым, как баран, и все одно и то же твердил – люблю, не могу.

В голове промелькнули самые разные мысли. В частности, подумалось, что, может, не зря я их встретил? Что если надо дать бывшей рассмотреть Генку повнимательней? Раз не получилось со мной, мало ли, получится с ним, и все будут счастливы!

Я посмотрел на жену, она была без макияжа, и недолго думая протянул ей хризантемы:

– На, это тебе. Я надеюсь, твой кавалер не будет против?

Мои убогие хризантемы не выдерживали конкуренции с розами Гены. В отличие от роз, они были приняты.

– Да какой он кавалер, – отрезала бывшая. – Я ему сто раз говорила, что между нами ничего не может быть… как приятно твои цветы пахнут.

Она понюхала хризантемы и расплылась в улыбке. Я же смутно припомнил, как в прошлой жизни она говорила обратное. Мол, если б можно было повернуть время вспять, то она бы вместо меня выбрала Генку. Может, и выбрала бы… но мужик спился, и твердил, что это произошло именно из-за отказа любви всей его жизни.

Генка, кстати, был не очень доволен тем, что мы тут ворковали, на его взгляд. Покраснел, как варёный рак, увидев меня, и мялся неподалёку, никуда не уходя. Мы сцепились с ним взглядами. Вот ей-богу, никогда бы не подумал, что буду ревновать бывшую, да ещё к кому – ну прямо-таки ревность меня обуревала.

Люба, быстро сориентировавшись в ситуации, взяла меня под руку и повела прочь, оставляя Генку в гордом одиночестве. Тот от досады начал постукивать кулаком по фонарному столбу, видимо, представляя на месте столба меня. Я, честно говоря, был не прочь размять кулаки, попробуй Генка раскрыть варежку.

– Егор, не обращай на него внимания, – попросила меня бывшая, крепче берясь за мою руку.

Мы прошли мимо мусорной урны, в которой остались розы Генки. Я на напоследок смерил Гену взглядом, тот был уже не красный, а зелёный от злости. А после мы скрылись за поворотом. Действовать Геннадий так и не решился, все правильно, пусть здоровье побережет.

– Ты как будто знал, что сегодня у меня родителей нет дома, – вдруг кокетливо сказала бывшая.

– Интуиция такая штука – ей надо верить, – подмигнул я.

Ещё немного прогулявшись, мы совсем скоро уже сидели дома у бывшей, а я проявлял чудеса ловкости, открывая бутылку вина без штопора.

Посидели хорошо, но я не собирался оставаться. Однако бывшая жена меня остановила и набросилась со страстным поцелуем.

– Ты уверена, что нам это надо? – прямо спросил я.

Правда, ответа не дождался – стало не до разговоров.

Глава 2

Утром я проснулся с ощущением того, что время перемоталось назад, и я снова в своих семидесятых, рядом с женой, а собачка тёщи тыкается носом мне в руку. Ну а моя жена медовым голоском зовёт с кухни выпить кофе.

Я похлопал глазами, принюхался и понял, что даже запах показался знакомым – жена готовила яичницу-глазунью, ароматную, с зажаренными кругляшами сосисок. Всё как я когда-то любил.

А потом разом пришло понимание, что я действительно в семидесятых, и они тоже мои, но в другом теле. Что это значит – я получил шанс полностью прожить жизнь заново. Однако будто бы так и норовлю наступить на старые грабли. По-хорошему, надо прямо сейчас выпрыгнуть в окно, перекреститься и забыть о том, что произошло между нами, как о ночном кошмаре. После таких обычно говорят – куда ночь, туда и сон. Может, я бы так и сделал, но вот ведь какая штука – ничего кошмарного в сегодняшней ночи не было. И будь у меня возможность действительно отмотать время немножечко назад, я бы… ничего не стал менять.

Поэтому я с удовольствием потянулся, умылся и вышел на кухню, чтобы начать сегодняшний день с яичницы жены. Она, впрочем, как и всегда, выглядела великолепно – и день начала не с пилежки мозгов, а с ласковых вопросов: как мне спалось и какие у меня на сегодня планы?

– Планы самые что ни на есть рабочие, – рассказывал я, уплетая яичницу с жареными сосисками.

Вкусно, ел бы да ел – аж за ушами трещит!

Бывшая, или теперь уже нынешняя, внимательно слушала, сидя напротив меня и положив подбородок на ладони. Так она делала всегда, когда ей было по-настоящему интересно. Я в общих чертах рассказал, что с недавних пор работаю мастером в своем цеху и прямо сейчас занимаюсь налаживанием логики производственных процессов. А она слушала так, как будто я говорю не о банальной работе, а о том, где я хочу провести медовый месяц.

– У тебя обязательно все получится! И вообще, кто рано встаёт, тому бог подает.

За пожеланием последовал поцелуй на прощание. На завод я вышел специально пораньше, чтобы, как и обещал подготовить для рабочих всё необходимое. Через полчаса я уже был в цеху и разносил по рабочим местам сменные задания.

Согласно вписанным в сменные задания пунктам, раскладывал по ячейкам в комнате мастеров весь необходимый для производственного процесса инвентарь – инструмент, оснастку, сами заготовки. Работяги, а большинство приходило на работу также пораньше, за мной наблюдали и перешептывались. Всем было интересно, насколько хватит моего порыва – вот так вот впахивать. Оно обычно как, дело хорошее, но чаще всего человек понимает через пару недель, что система – она вот такая, как есть, и изменить её не получится. Рабочие знали это правило назубок, поэтому никак не могли удержаться от подколок.

– Партия тебя не забудет, Егорка! – то и дело слышались смешки.

Я понимал, что это всего лишь заводской юмор, поэтому улыбался и подбадривал мужиков.

– Давайте-давайте, даешь пятилетку за год!

Не знаю, что там с партией, но сам я настроен был более, чем серьёзно. Если долго мучиться, что-нибудь да получится – не мой принцип. Я намерен действовать быстро и решительно, и если система не прогнётся, попросту переломлю ей хребет.

В итоге к началу смены, когда мужики начали расходиться по рабочим местам, у них имелось всё необходимое для работы. Да, я потратил на подготовку свое время, но это время, по сути, и не было бы ничем особенным занято, кроме бесцельного просиживания штанов в комнате мастеров. Последним некоторые мои коллеги грешили. Подчас ковыряние в носу, разгадывание кроссвордов, созерцание мух, попавшихся на липкую ленту, занимало у мастеров куда больше времени, чем сам рабочий процесс. Такую тенденцию необходимо менять, что я и показывал на собственном примере. Посмотрим, насколько пример будет заразительным. Пока что мастера косились на меня, пряча ухмылку.

– Слышь, Егор, и че потом делать с инструментом, с оснасткой? – спросил меня Андрей Андреич, сходу оценив мою задумку и недвусмысленно намекая на то, что было бы неплохо, если бы к вечеру я разнес все это добро обратно по складам.

– Когда прогонишь все свои операции, возвращаешь всё мне, в свою ячейку в комнате мастеров, – подтвердил я такую возможность. – Я всё сдам обратно, ты, главное, от работы не отвлекайся – и все будет.

– Идёт, вот это я понимаю, у нас теперь мастер, во, – фрезеровщик с довольным видом показал большой палец.

Видя, что рабочие довольны, а рабочий процесс достаточно резво запущен, мастера стёрли с лиц ухмылки и стали внимательней наблюдать за тем, что я делаю. Заходили по рядам, выслушали мнение мужиков насчёт того, что будет неплохо организовать такой же подход на других участках.

Кстати, я планировал так продолжать не дальше, чем на следующую неделю. Держал в голове, что на ближайшем совещании встанет вопрос о формировании новых участков взамен имеющихся. Следствием перестановок станет перераспределение деталей между участками. Вопрос сложный, я понимал, что встречу целый вал сопротивления, но так или иначе – этот вопрос необходимо решать, и чем быстрее, тем лучше.

Совещание было назначено ближе к обеду.

У меня уже сейчас имелась хорошая возможность проверить, насколько эффективнее окажется новый подход. Если я все рассчитал верно, то выданные сменные задания мужики выполнят даже не к вечеру, а тютелька в тютельку перед началом совещания.

Рассчитывал я не только на то, что с самого утра все задания будут в порядке. Обычно после промежуточных операций детали застревали в ячейках на несколько часов, а то и до следующего дня. Теперь этот недостаток был устранен. Я не давал позициям залеживаться в ячейках и перераспределял их на дальнейшую работу. Вместе с этим я настаивал на том, чтобы мужики не выбирали последовательность выполнения работ из сменного задания. Обычно как – есть у тебя десяток позиций, и ты делаешь их на выбор. Что-то удобнее сделать сейчас, что-то потом, где-то и вовсе зависит от твоего настроения… в общем, крайне низкая степень организованности. Я же последовательно убеждал работяг, что позиции в задании пронумерованы не просто так.

– Вот смотри, есть у тебя прямоугольнички, где надо заусенцы посбивать, – объяснял я мужикам. – У них первый номер приоритетности, а тут ты видишь качалки, где стоит сверлильная операция. Она подороже, ты её начинаешь делать, но при этом в цеху остается один грустный фрезеровщик, который ждёт прямоугольнички для нарезки пазов. Начнёшь делать качалки, и фрезеровщик останется без работы, и пойдёт в курилку языком чесать. А качалки ты просверлишь, и останутся они лежат в ячейке, как бедные родственники.

– Почему?

– Потому что токарь, который их будет растачивать, другой работой занят.

Мужики слушали, кивали, соглашались, хотя далеко не все с первого раза. Всё-таки чесать языками в курилке – это святое. Но производство – это сложный механизм, и оно не будет буксовать только в одном случае – если если все звенья в цепи работают взаимосвязано. Некоторые считали, что все эти разговоры – вилами по воде, и тогда для наглядности я показывал рабочим собственную план-схему. Я потратил не один час на составление, зато на ней было наглядно видно, как взаимосвязана вся работа участка. От и до.

Итого после серии сложных переговоров с убеждениями и уговорами мужики всё-таки прислушались к тому, о чем я говорю, и признали план-схему логичной. Производственный процесс заработал, как единый механизм. Ровно так, как и должен.

Расчет оказался верным, и результат не заставил себя долго ждать. Мужики один за другим приносили детали, двигаясь по промежуточным операциям, указанным в маршрутной карте. План на сегодняшний день оказался выполнен уже к обеду.

Я зафиксировал результат под удивлённые взгляды мастеров других участков, на чьих лицах и следа не осталось от скептицизма начала смены. Коллеги, поглядывая на часы в комнате, все больше понимали, что предложенный мной формат работает. Спорить тут было не с чем.

Во время обеда я зашёл на второй круг и подготовил работягам, по сути, завтрашний план, также выписав позиции в листок задания. Естественно, нашлись недовольные, мужики-то считали, что сделал дело – гуляй смело, и работы на сегодня больше не будет.

– Мужики, а вы куда собрались?

Я встретил мужиков возле той самой дорожки, по которой прогуливался вчера с электриком. Конечно, я прекрасно знал этот обходной путь – вот и ожидал тут тех, кто по-тихому пошёл из цеха в столовую.

– Так на обед, Егор, задание-то мы оттарабанили, а че такое?

– Обед у нас во сколько, а то я что-то запамятовал?

– Ну что ты начинаешь, нормально же поработали! – забурчали те.

– Мужики, я не начинаю а заканчиваю, – отрезал я. – Давайте договоримся так: я не против, чтобы вы выходили на обед раньше. Все-таки вы – дяди взрослые, о последствиях знаете, если вас за жопу возьмут, но я сейчас не об этом.

– А о чем?

– О том, что если вы хотите, чтобы я на это глаза закрывал, то давайте тогда по-человечески – подходим и уточняем, можно сейчас идти или нет? И я, и вы, всем будем в курсе, что и как. Позиция ясна?

Мужики начали переглядываться. Попрепиравшись ещё немного, договорились, что отныне будем делать так, как я прошу. Закручивать гайки я не хотел, хотя мог бы, но раз есть работа, то она выполняется первоочередно. Из таких маленьких винтиков как раз складывалась непосредственно вся система.

– Сейчас работа только после обеда будет, – резюмировал я. – Но с завтрашнего дня будьте так добры следовать нашим договоренностям и извещать своего мастера.

– Тебя, в смысле? Ноль вопросов у матросов! – заверили рабочие.

– Меня, ага, – подтвердил я, помня о том, что с понедельника участки, а вместе с ними и мастера, будут обновлены как минимум наполовину.

Ну а у кого будет новый мастер и как перераспределятся детали, предстояло решить на совещании у начальника. Начиналось оно с минуты на минуту. Я прихватил на совещание свои наработки, кои хотел наглядно продемонстрировать коллегам по ремеслу.

– Ну что мужики, идём дальше, – приветствовал нас Роман, открывая совещание. – Я просил вас принести список фамилий рабочих на ваших участках, а также все номера позиций. Все подготовили?

Мастера положили на стол бумаги, уклонившихся от выполнения задачи на этот раз не нашлось. Начальник взял материал, вскользь ознакомился.

– У кого какие есть пожелания? – спросил он.

Естественно, единственными пожеланием стало оставить все так, как есть. Понимая, что по факту никто не принял задачу переустройства участков, я взял инициативу в свои руки. Ну и выложил, как вижу со своей колокольни перераспределение.

– Ознакомьтесь, – я пустил по рукам документы со своим предложением.

Мастера их недоверчиво изучили, а потом начался самый сок.

– Погоди, Егор, я правильно понимаю, что ты хочешь забрать у меня Данченко, Ляховца и Волкова? – озадачился мастер первого участка. – Взамен отдать кого – Иванова, Горленко и Тетина?

– Правильно, – подтвердил я.

– То есть ты забираешь спецов шестого разряда и даешь мне рабочих третьего разряда?

– Всё верно.

– Ты не охренел со своими желаниями? – Костя выпучил глаза.

– Во-первых, выражения выбирай, а во-вторых, я тебе уже говорил, что процесс пойдёт только тогда, когда позиции и рабочие будут равномерно распределены по участкам, – с ударением, чуть ли не по слогам произнёс я – надо было реагировать достаточно жёстко, раз Костя настроен на конфликт. – У тебя сейчас на участке ни одного рабочего третьего разряда, так?

– Так это же не просто так, Егор, я тоже тебе уже говорил про специфику…

– Я помню, что ты мне говорил – перебил его я. – Только напомню, что промежуточные и дешёвые операции вы скопом носите мне на участок, чтобы мои работяги их для вас делали. А часть позиций с моего участка, где есть дорогостоящие операции, забираете себе.

– Ну и, даже если так? – с вызовом спросил мастер первого участка.

– Так ненормально.

– Что значит – ненормально, каждый делает то, на что учился! – зашумел тот.

– То и значит, что каждый, – это слово я подчеркнул интонацией, – участок должен из себя представлять полный, замкнутый производственный цикл. Если мужики будут заинтересованы, и если видят, что они впахивают наравне с другими, тогда и будут у нас результаты – а они нам ой как нужны, как и говорил Роман Викторович. А сейчас выглядит так, что пока твои яйца мнут, чай пьют и шляются по заводу, мои за двоих пашут, головы не поднимая. При этом твои получают денег больше, чем мои.

Костя нахмурился, стиснул ручку, которую держал в руке.

– Слушай, молодой, ты со своим уставом в чужой монастырь не лезь, – начал заводиться он.

– И полезу, – тут же ответил я. – А если тебя что-то не устраивает, то лавочку, к которой ты так привык, я быстро закрою. На моем участке больше не будет ни одной промежуточной операции с вашего участка, а мои сами – сами! – будут делать дорогие операции. Понятно?

Повесила тишина, вопрос стоял из незыблемых, такие вообще не принято обсуждать. Рома, кстати, тоже заметно колебался, ведь такие решения могли вызвать, что называется, бунт на корабле.

Однако проблема стояла остро, и закрывать на неё глаза теперь – значило сдаться в борьбе за нормальные производственные показатели, признать себя никчёмными неудачниками. Точно не вариант.

Наверное, в том взгляде, что я перевёл с Кости на Рому, это читалось.