Czytaj książkę: «Отель «Реббека»»

Czcionka:

Глава 1

Нечто странное творилось в отеле «Реббека». По крайней мере, так считала его новая управляющая. Она вступила в должность с противоречивыми эмоциями. Нелепые традиции поражали, но еще больше поражало то, как их здесь свято хранили.

Отель по праву считался южной жемчужиной Франции. Отовсюду веяло беззаботным наслаждением: зеленая зона в гектар земли, кипарисная аллея, морской бриз и шампанское с утра – для тех постояльцев, кто предпочитал вместо завтрака «Дом Периньон».

Стать управляющей «Реббеки» – задача не из легких. Но Эллен смогла: добилась высокой должности в преддверии тридцатилетия. Однако ложка дегтя все же отравляла моменты радости. Теперь, изучая традиции отеля, приходилось осмысливать их значение: одни вызывали вопросы, другие откровенно пугали.

Восемь вечера. Эллен ловила себя на мысли, что смертельно устала. Позади был долгий день, нагруженный до отказа. Она смотрела в отражение зеркальных дверей лобби: утренняя укладка превратилась в мочалку, челка съехала набок. Ну и зрелище. Хотя чего удивляться? После такой запары замыленный вид обеспечен. Эллен попыталась оживить прическу простым движением рук. Сама при этом покосилась на мадам Морган.

Мадам Морган восседала на диване и качала ногой в такт музыке. Эта пожилая женщина со сдержанными манерами казалась фигурой опасной. В отеле она работала дольше всех: еще при деде нынешнего директора Николя – Андре де Бриссаке. Тогда мадам Морган была управляющей, теперь же стала бухгалтером. Эллен знала: эта женщина близка к семье де Бриссак, знает об отеле все, а главное, здорово влияет на директора. Мнение мадам Морган в любом вопросе считалось не только весомым, но и неоспоримым. Наверное, поэтому ее положение здесь хорошенько упрочилось, нравилось это новой начальнице или нет.

Эллен следила из-за угла: интересно, Морган считает ее здесь главной или не собирается принимать новую, молодую управляющую?

Надменный, стальной вид. Деспотичный нрав. Мадам Морган здесь боялись до сих пор. На ее лице множились морщины, но выглядела она совсем не как бабушка-одуванчик. Опущенные книзу уголки губ – вроде бы обычные признаки старения – в случае с этой женщиной намекали на немилость.

Эллен так бы и смотрела на нее исподтишка, если бы не пронизывающий сигнальный звук. Гудок ворвался с улицы и задребезжал по всему лобби: казалось, вот-вот начнется торжественное построение, а работники отеля пойдут строем. Оглушенные постояльцы остановились на полпути, кое-кто уставился в потолок. Эллен наблюдала за происходящим несколько ошарашенно.

Когда фанфара стихла, мужской голос пробасил:

– До захода солнца два часа!

Все зазвенело от вибрации: звук вырвался из динамика и тут же осел в углах зала.

– Еще не можете привыкнуть? – спросила мадам Морган, и Эллен вздрогнула от неожиданности: она даже не поняла, как эта женщина успела вырасти у нее перед носом.

– А что это такое? – спросила управляющая терпеливым тоном, но безумный взгляд предательски выдал.

– Наш часовщик, – объяснила Морган грудным контральто. – Оповещает о заходе солнца каждый день, не пугайтесь его.

Управляющая ответила, что уже наслышана о часовщике, однако боится резких звуков.

– Это горн, – сказала Морган настолько естественно, будто новой начальнице следовало бы догадаться. – Сначала часовщик подает сигнал в горн с улицы, затем оповещает о заходе солнца через этот громкоговоритель.

Морган ткнула пальцем в небольшой прибор, который висел как раз над головой.

– Да-да. Все время забываю про башенные часы, – добавила Эллен с неловкой улыбкой.

– Часам уже не один век, поэтому мы пытаемся их сохранить. Вы ведь понимаете, историческую ценность важно поддерживать. Вообще-то профессия часовщика появилась давно, но теперь вымирает. Так как башенные часы построили с момента основания отеля, это стало изюминкой «Реббеки». В нынешнее время этого ни у кого больше нет. Кроме нас.

«Кроме нас» – эти слова были сказаны с большим, глубоким чувством.

Эллен промолчала. Она уже успела заметить, что культ отеля поддерживался здесь свято. И если «Реббека» считалась олицетворением историчности и роскоши, то только потому, что этого горячо желало само руководство.

– Попробую привыкнуть к этим ритуалам, – сказала она и улыбнулась.

Мадам Морган не улыбалась никогда. К ее стилю общения здесь давно привыкли, однако все же надеялись, что скупость эмоций не была признаком недоброжелательности.

– «Реббека» основана в девятнадцатом веке, – объяснила женщина. – Клодом де Бриссаком.

– Это родственник директора?

– Да, дальний предок Николя. Достаточно своеобразный человек с особым вкусом и стилем управления. Возможно, поэтому некоторые из его традиций вам кажутся странными, но ничего не поделать – придется привыкнуть. К правилам в этом отеле относятся строго.

Эллен это уже поняла.

– И что, Николя де Бриссак исполняет все традиции родственника? – уточнила она и подумала, что за два века уже сложно определить, кем Николя приходится Клоду.

– Разумеется, исполняет, – отозвалась Морган, – нынешний директор не менял устои поколений. Он уважает традиции семьи.

Эллен выразила полное согласие с такими взглядами. Морган ответила скупым кивком. Наступило неловкое молчание на пару секунд. Обе, ни слова не говоря, уставились на стену с картинами.

Портреты висели в два стройных ряда. Кто эти люди, Эллен не знала, но ловила себя на мысли, что как управляющая отеля должна бы поинтересоваться.

– Это какие-то предки мсье де Бриссака? – предположила она и вопросительно посмотрела на Морган.

– Нет, мадам.

– А, гости «Реббеки»?

– Нет тоже. Хотя кто его знает, – неоднозначно ответила мадам Морган, и интрига повисла в воздухе.

– Вы не знаете, кто это? – спросила Эллен изумленно.

Как это всезнающая мадам Морган чего-то не знает о «Реббеке»? Разве такое возможно?

– Никто не знает, чьи это портреты, – ответила мадам Морган. – Более того, никто даже не скажет, что за художники их писали.

Все это звучало слишком бессмысленно. Эллен задумчиво оглядела людей на картинах.

– А как эти портреты сюда попали? – уточнила она.

– Этого тоже никто не знает. Портреты неизвестных людей здесь были всегда и, наверное, будут. Мы так их и называем: «Портреты неизвестных».

Веяло очередной несуразностью, но разбираться не хотелось. Слишком уж много стресса во вступлении в новую должность как такового, плюс еще приходилось обрабатывать странную информацию поверх этого.

Мадам Морган сделала жест рукой и предложила подойти к коллекции.

На полотнах словно застыла былая жизнь богемы: слащавые лица, непринужденные позы натурщиков, солнечные блики на лицах, господство света и прохладных теней. Великолепное качество живописи передавало тончайшие колористические решения. Магическая привлекательность людей с портретов завораживала. Определенно портреты писались в самой «Реббеке»: в них легко узнавались широкие лестницы отеля и даже библиотека.

– Никто из семьи де Бриссак не интересовался, кто эти люди? – спросила Эллен. – Ведь можно пригласить экспертов, узнать об авторстве или…

– Зачем? – оборвала мадам Морган.

Все ясно. В этом отеле никого не интересует, что это за «рисунки». Главное, чтобы все сохранилось в исходном виде. Слепое преклонение перед традицией. В последние дни новая управляющая в этом убедилась сполна.

На ее лице мелькнула игривая улыбка.

– А что если, – вдруг сказала Эллен, поглядывая за Морган, – снять картины со стены? Оформить все в современном стиле. Например, сделать панно из живых растений. Сейчас это модно. Стабилизированный мох, слышали? Такой «велнес оазис» будет здесь к месту.

Эллен сделала «вброс» намеренно. Ей захотелось куснуть мадам Морган из соображения мелкого хулиганства. Все-таки было забавно наблюдать за приверженностью к вещам, в которых та даже не смыслила.

Но как бы Эллен ни рассчитывала на реакцию, мадам Морган испытывать человеческие эмоции не умела. Вместо этого перевела многозначительный взгляд на новую начальницу и тут же задвинула целую речь о важности поддержания старой политики отеля. Кстати, еще любезно предложила не вмешиваться в то, что строилось здесь веками, и посоветовала сосредоточиться исключительно на текущих задачах, а никак не на переделке.

Все это звучало смешно. Как легко подтолкнуть работников «Реббеки» затянуть свою занудную песнь! Достаточно упомянуть об инновациях в отеле, и всё – жди отповедь.

Мадам Морган, не склонная к расшаркиванию перед начальством, еще с секунду постояла, после чего заявила, что ей пора. Эллен проводила ее взглядом и тяжело вздохнула. Ладно, в конце концов, привычка – это дело времени. Все эти странности отеля скоро станут для нее совершенно обыденными вещами, ведь человек, как это известно, способен привыкнуть к чему угодно.

Вечер прошел обычно. Нарушило ход рабочего процесса лишь собрание отельных работников, назначенное на час ночи.

Для Эллен это было первое собрание в «Реббеке», именно поэтому волнение атаковало еще накануне. Она ожидала услышать многое из того, что будет в диковинку. Возникновение споров и «притираний» входило в обязательную часть программы. Стоило готовиться к столкновению мнений в вопросах отельного бизнеса.

Эллен не могла решить: проявить себя как человек с независимыми взглядами или молча соглашаться на любые капризы директора? Что больше понравится Николя? В принципе, первый вариант был немного приятнее, но остаться за воротами отеля не хотелось. Бог с ним, надо соглашаться на что угодно, лишь бы найти место в коллективе и наладить контакт с владельцем отеля!

В библиотеке на втором этаже собрались все: портье, садовники, уборщицы, повара. Прачки пришли толпой. Молодой директор порядком задержался, но, кажется, так было задумано.

Узнать, что Николя уже прибыл, можно издалека: по мягкому стуку ботинок «Том Форд» и шлейфу «Ив Сен-Лоран». Это был педант от Бога, который заботился о том, чтобы запонки на манжетах рубашки не повторялись каждый день.

Самолюбию Николя не было предела, но, кажется, от этого никто не страдал. Играла роль хорошая генетика. Эллен порой поражало, с каким благоговением на него смотрели сотрудницы, когда он даже не пытался вспомнить их имена.

Половина второго ночи. Ждали директора полчаса. Кажется, собрание обещало быть затянутым.

Николя ворвался вихрем в библиотеку. Сквозняк захлопнул за ним дверь. Люстра на потолке с сотней микроскопических деталей дрогнула от испуга. Сотрудники галдели, но с появлением директора сбавили обороты. Когда жужжащее пустословие исчерпалось, повисла тишина.

Директор окинул всех взглядом и начал, как говорится, с самого начала: представил вниманию собравшихся их новую начальницу.

– Наша управляющая – Эллен Шанталь, – сказал он.

Все жидко поаплодировали и кинули косые взоры в сторону. Директор сразу поинтересовался, какие планы имеет Эллен как руководитель и особенно – что конкретно она собирается здесь изменить.

Ага, мадам Морган уже донесла об их разговоре: о том, что у новой управляющей есть большое желание пренебречь древними традициями, – вот что она ему наговорила.

Эллен ответила, что есть некоторые вопросы, которые касаются правил отеля.

Наступило молчание. Сотрудники синхронно глянули на Николя.

– Что вас не устраивает? – спросил он и нахмурился.

– Нет-нет, – поспешила объясниться Эллен. – Меня все устраивает. Просто должна признать, что ваши традиции достаточно необычные.

Пришлось отметить, что их часовщик – настоящая находка. Несмотря на то, что рупор настроен очень громко, и это скорее недостаток, о котором хотелось бы сказать в первую очередь, сама идея иметь башенные часы в здании, безусловно, интересная. Такая опция, как оповещение о заходе солнца – это оригинально.

– В «Реббеке» с самого начала был часовщик, – гордо добавил Николя. – Часовое дело никого бы не удивило в девятнадцатом веке, но сейчас об этом мало кто знает. Я рад, что мы можем поддерживать эту красивую и старинную традицию. Наш часовщик Бернар работает здесь давно. Именно на нем держится вся работа по обслуживанию часов в башне. А вы знаете, как это нелегко? В нашем отеле все подчинено аналоговым механизмам, ручным механизмам, понимаете? Человеческому труду. Да, цифровые технологии, конечно, добрались до нас. Без этого теперь никуда. Но они не могут вытеснить то, что создавалось вручную нашими дедами. Мы ценим это и поддерживаем, мы ремонтируем старое, а не бежим покупать пластиковую замену.

– Пластиковую, – сказал Николя многозначительно, – бездушную и дешевую.

Взгляд Эллен сразу упал на гипсовую лепнину на потолке, затем плавно опустился к коллекционным изданиям книг.

– А наша телефонная линия? – распылялся Николя. – Вы видели телефоны, которые стоят во всех люксах? Трубки с раструбом? А? Как вам такая эстетика?

Эти слова звучали, конечно, справедливо: аппараты начала прошлого века были на редкость красивыми. Но несовременными: никакого автоматического набора номера, нет кнопки вызова персонала, ни дисплея, ни подключения к интернету, а также совершенно непонятно, куда нажимать.

Ладно, решила Эллен, все равно ими никто не пользуется. Пусть себе находятся в этих люксах, так же как и портреты неизвестно кого в лобби. Это ее не касается.

Николя всем видом давал понять, какое «Реббека» имеет преимущество перед другими отелями. А затем завернул целую эпопею по поводу значимости традиций. И он как директор этого умопомрачительного отеля-музея просто не имеет права что-либо менять. Все сотрудники обязаны поддерживать правила с исключительной точностью. Так же, как это делали его отец, дед, прадед, и так до основателя «Реббеки» – Клода де Бриссака.

– В противном случае, – подытожил свою браваду Николя, – «Реббека» превратится в отель «Резорт энд спа».

Добавить было нечего. Эллен поджала губы и кивнула в знак согласия.

Спорить с ним, конечно, не будешь. Если вопрос касается предков и их стиля управления, то это дело принципа. На какие-то новшества рассчитывать не приходится и даже предлагать ничего не стоило определенно.

В это время мадам Морган словно вышла из спячки:

– Мсье де Бриссак, надо рассказать мадам Шанталь о нашей главной традиции. О приезде мсье Меркьюри.

В воздухе что-то зашевелилось. Николя изменился в лице. Эллен почувствовала по взглядам работников: тема щекотливая. Все как-то смутились и попрятали взгляды под ковер.

Николя вобрал в легкие воздуха и затем сказал:

– Вы правы, мадам Морган. Спасибо, что напомнили.

Он слегка помедлил, не зная, как лучше начать.

– Раз уж мы заговорили о традициях, есть еще одна. Крайне важная. Традиция эта началась давно, с момента основания отеля.

Эллен снова кивнула. Сейчас надо было проявить полное участие.

– Все началось с давней сделки, – сказал Николя, – которую заключил сын Клода де Бриссака, Франсуа, с неким мсье Меркьюри. Условия и детали сделки никому не известны, да и неважно. Важно лишь то, что в любой день и в любой час в отель «Реббека» может приехать человек, который представится как Меркьюри. Отель всегда должен быть готов принять одного из представителей этой семьи. Это важно помнить.

– Ого, – сказала Эллен. – Вот это дружба на века. Что ж, в этом нет проблем, примем мсье Меркьюри по всем правилам…

– Подождите пока с выводами, – перебил Николя строго. Выглядел он при этом не таким же радостным.

– Приезд Меркьюри случается нечасто, – объяснил он. – Один раз лет за пять. Все, что требуется от управляющей – это беспрекословно выполнить приказ. А именно: разместить мсье в президентском люксе с видом на сад. Он у нас такой один. Вы не перепутаете.

– Да, я поняла.

– Для мсье Меркьюри предлагается все лучшее, что может предоставить отель, но, главное, его нужно заселить в любой час. Ночь это будет, день, праздник или выходной. Ничего не спрашивать и не брать расчет. Этот мсье заселяется в люкс бесплатно.

– Вот как. – Эллен приподняла бровь. – Так, поняла. А этот человек всегда приезжает один?

– Да, один. Как я уже сказал, приедет кто-то из его семьи, правда, с условиями: это всегда мужчина и обязательно с фамилией Меркьюри. Ясно вам?

– Да. Более чем. Мне попросить у него документы?

– Ни в коем случае. Он вам и не даст их. Настоящее имя Меркьюри никто не знает. Как я уже сказал, они не распространяют о себе данных. Это скрытная семейка. Но, уверяю, нам лучше ничего о них не знать.

– А как я должна быть уверена, что это именно мсье Меркьюри к нам пожаловал? – резонно поинтересовалась Эллен.

Николя и мадам Морган переглянулись. По их взглядам было очевидно: они думают об одном и том же. Неопытная девушка совсем не знает здешних дел.

– Поверьте, – сказал директор, – вряд ли найдутся люди, которые захотят выдать себя за него.

Все ухмыльнулись.

Николя сразу дал понять, что если все же Эллен захочется убедиться в личности мсье, у нее всегда для этого есть надежная опора – мадам Морган. Эта женщина, пока была управляющей отеля, имела честь принимать Меркьюри не один раз. Она имеет хороший опыт в управлении и в сложной ситуации точно подскажет, как необходимо поступить.

– Да, – подтвердила мадам Морган деловито. – Обращайтесь смело.

Николя уточнил:

– Вы поняли, в чем здесь фишка? Нужно помнить о внезапности такого визита.

– Это я поняла, – ответила Эллен. – В любой день. Даже в праздники. Но все же, почему вы говорите об этом мне, а не Мюрей? Ведь она администратор. Скорее всего, ей встречать гостя.

Николя задержал на Эллен строгий взгляд. Кажется, он хотел сказать нечто из того, что она не уловила. Сделалось неловко. Эллен попыталась сгладить ситуацию.

– Он приедет в любой день, – повторила она, словно это поможет делу. – Даже в праздники.

– Даже, – выразительно обозначил Николя, – если люкс занят.

От этих слов Эллен опешила. Несколько секунд они просто смотрели друг на друга.

– Если люкс занят другими людьми, то заселять его все равно туда? – спросила она, изумленная.

Николя выразительно помолчал. Как будто дал возможность все переварить.

– Вам придется проявить свое мастерство и переселить этих людей со всеми приличиями. Не знаю, подайте им в номер шампанское, сделайте скидку, что угодно, придумайте. Это будет уже ваша сверхзадача.

– Вы хотите сказать, что нужно выселить гостей из президентского люкса? Вот так просто?

– Я это и сказал. Но с оговорочкой: не выселить, а переселить. Красиво. Тактично. С подарками. Чтобы никто не остался расстроенным. Придумайте элегантное оправдание.

– Элегантное? – подчеркнула Эллен, поражаясь, какие директор подбирает слова для описания этого безумства. – Трубу прорвало, так пойдет?

Николя терпеливо вздохнул:

– Я понимаю, это слегка необычная для вас информация. Но давайте обойдемся без пошлостей. В отеле такого уровня не может быть подобных проблем, никаких прорванных труб, здесь все отлажено. Не пугайте гостей. Придумайте что-то другое.

Он издевается, подумала Эллен. Что тут можно придумать? Ты врываешься к людям, сообщаешь, что им придется переехать в другой люкс. Хуже и дешевле предыдущего! И красиво подаешь эту блестящую новость. Он издевается.

На лбу выступила испарина.

– Главное, чтобы остался доволен мсье Меркьюри, – строго сказал Николя и одернул рукава рубашки. – Все понятно?

Эллен кивнула. Конечно, понятно. Такие диковинные правила не каждый день уяснять приходится.

Она решила поинтересоваться: не лучше ли Меркьюри приезжать точно к сроку? Заранее определить дату, сделать удобнее для всех. В этом случае люкс будет точно готов и все пройдет на высшем уровне. Как Николя такая идея?

– Никак, – отрезал Николя. – Еще вопросы?

Эллен помотала головой. Вопросов больше нет. Она смущенно поглядела на Морган. Та, в свою очередь, отвела взгляд.

Интересно, чем же провинился этот предок Николя, что согласился на такую кабалу? Ну и история. И чего только не происходит в этой «Реббеке»!

Наверное, Николя просто не хочет раскрывать причину, почему Меркьюри приезжает так внезапно. Или сам ничего не знает? С какой стати Меркьюри нахально заявляется в «Реббеку»? Бесплатно живет, ест, пьет. Что еще ему подают здесь? Наверняка Николя раскошелился на вина времен Наполеона.

– Подводим итог, – сказал Николя, словно разговаривает с трудным ребенком. – Если так случится, что приезжает мсье Меркьюри, что вы делаете?

– Проверяю, свободен ли люкс, срочно выпроваживаю постояльцев, – отчеканила Эллен.

Николя поморщился. Эта грубая формулировка не добавляла чести директору.

– Ладно, дальше, – сказал он со вздохом.

– Дальше портье берет багаж, если он есть, мы провожаем гостя до номера. Никаких денег не берем. И ничего не спрашиваем.

Эллен подумала секунду и спросила:

– Подать для мсье что-то особенное в номер? Шампанское? Может, пригласить массажистов?

Наложниц, злобно подумала она про себя.

– Только по требованию, – ответил Николя. – Ничего ему не навязывать, не разговаривать и ничем не интересоваться.

Ничем не интересоваться. Это правило в отеле нужно приравнять к догме.

«Неужели Меркьюри всегда так спокойно размещают?» – подумала Эллен. А если он приедет в неподходящий момент? Наверняка ведь случались события, из-за которых его появление вредило отелю? Президентский люкс – это серьезная локация, и в ней проживают люди при деньгах, а часто еще и с характером. Что если в люксе живет какой-нибудь дипломат или чиновник? Чего ждать? Дипломатический скандал?

Какие-то странные правила. Кажется, что эти люди попросту не понимают, о чем они говорят. И, в конце концов, выяснится, что Меркьюри на самом деле всегда приезжает как положено – вовремя. Ни раньше и ни позже срока. А все эти нелепые вымыслы лишь часть какого-то имиджа или опять «традиции». А может, он и вовсе не приезжает? Кто вообще этот человек? Он на самом деле существует или эта легенда – выдумки старушки Морган?

– А бывало ли такое, что Меркьюри не заселяли? – зачем-то спросила Эллен.

Все утихли. Действие ее слов сказалось незамедлительно. Мадам Морган и Николя снова посмотрели друг на друга. В выражении их лиц почувствовалось напряжение. Николя вскинул брови и коснулся своих безупречных запонок. Всеобщее молчание красноречиво намекало: Эллен наступила не иначе как на мину.

– К сожалению, – сказал Николя, – за всю историю отеля такое случалось. И не один раз. Сотрудники нарушили заповедь и не смогли разместить мсье Меркьюри в «Реббеке». Скорее всего, не постарались. Не особенно верили в эту традицию и, видимо, халатно отнеслись к приказу. Мсье Меркьюри просто уехал: его не заселили. Это был фатальный провал.

– Я понимаю, – сказала Эллен, – это противоречит договоренности вашего родственника с мсье Меркьюри, порочит честь…

– Нет, – преспокойно ответил Николя, – они умерли. Друг за другом.

Тишина. Мгновение Эллен стояла неподвижно. Остальные не издавали ни звука. Изучали узоры паркета и застыли, как истуканы, в нелепых позах.

– Кто умерли? – переспросила она.

– Те сотрудники, которые не приняли мсье Меркьюри. Просто у каждого из них случился внезапный инфаркт. Сразу после отъезда гостя. Через две недели.

Николя состроил такое лицо, словно припоминает точнее, две это было недели или плюс-минус несколько дней.

– Инфаркт у нескольких сотрудников сразу? – спросила Эллен растерянно.

– Только у тех, кто встречался с мсье Меркьюри. Кто отказал ему в заселении.

– Мсье Меркьюри не принимает отказы, – вставила мадам Морган голосом, похожим на ржавый скрип.

Эллен следила за реакцией сотрудников: может, кто-нибудь хотя бы выскажется? Молчание становилось губительным. Время растягивалось, недобрый свет луны уже заглядывал в окна.

Очень хотелось верить, что все происходящее – просто шутка. Так называемое посвящение. Ведь бывает же такое: новая управляющая вступает в должность, но сначала коллектив разыгрывает ее. Сейчас определенно все засмеются и скажут какие-то слова поздравлений. Достанут подарок, а Николя подарит цветы.

Но нет. Тишина сдавливает виски. Либо в коллективе все актеры, либо говорят чистую правду.

Эллен поинтересовалась, каким образом Николя связывает эти события с приездом мсье Меркьюри.

– Не с приездом, а с провалом, – напомнил директор. – Сделали бы сотрудники все правильно – и все бы остались живы.

– А с чем, по-вашему, это надо «связывать»? – передразнила мадам Морган и изобразила пальцами кавычки. – У молодых, здоровых ребят происходит такое. Внезапно. И одинаково. Вы думаете, это совпадение?

– Я не имею права об этом рассуждать, – ответила Эллен и заметила, как Морган согласно кивает, – но окутывать такие страшные события мистикой – это, по меньшей мере, странно. И вообще, куда смотрела полиция? Неужели эта история так всех запугала, что никто даже к ним не обратился?

– Полиция приезжала, – сказал Николя. – Они все проверили. Состава преступления нет. Что наши люди должны были им сказать? Что подозреваем нашего постояльца в убийстве сотрудников? Приезжали врачи. Смотрели ребят. У них случился инфаркт. Это рядовой случай в медицинской практике. И что тут изменишь? Ни у кого из специалистов даже мысли не возникло, что смерть была насильственной. Но об этом знали все в «Реббеке».

Драматическая пауза.

– Так здесь появилась страшная тайна, которую отсюда больше никто не выносил. По правде говоря, этих Меркьюри просто стали бояться. Никто не хотел выступать свидетелем и лишний раз участвовать в деле. Все делали вид, что ничего не видели и мало что знают.

По словам Николя, его отец не раз рассказывал о легенде: о том, как все происходило и как случались трагические события. Очевидно, предки Николя были бы в ужасе, зная, что их потомки не смогут наладить нормальных отношений с этой семьей.

Эллен слушала и ужасалась. Эти люди вообще соображают, что они несут? Ладно, рабочие болтают – им просто нравится собирать небылицы. Наверное, так они развлекаются, чтобы скрасить однообразную работу. Но Николя? Его семья? В роду де Бриссак едва ли нашлось бы место для суеверных предубеждений. Мужчина с образованием, наделенный бездной вкуса… И напротив этого – невероятная приверженность к предрассудкам. Как это может существовать вместе?

Она не спускала глаз с директора. Даже в такие минуты он выглядел безукоризненно. Картинно смахивая кудрявые волосы, изображал погруженного в печаль человека.

Но как может Меркьюри убивать людей только за то, что его не заселили? Не кажется ли это кому-то «слегка» нереальным? Если даже он это сделал на самом деле, то, возможно, по другой причине?

Но Николя не собирался погружаться в объяснения. Он уже определил для себя, сколько положено знать, и заходить за эту черту не желал. Вопрос Эллен о загадочном договоре Меркьюри с его родственником Николя просто «не расслышал». Пора было уловить намек: что стоило знать, то он озвучил, остальные вопросы неуместны.

– Мне не нужны проблемы, – дал понять Николя. – Я предпочитаю делать все правильно. И не связывать себя с семьей Меркьюри. Я ничего о них не знаю: кто эти люди, где они живут и чем занимаются. Мафия ли это или сам дьявол – мне все равно. Прошу вас поменьше проявлять инициативы, я этого не люблю. А сделать все так, как велено. И главное…

– Ничего не спрашивать.

– Да. Никаких вопросов к мсье Меркьюри. Если только он сам не пожелает с вами поговорить. Здесь разрешаю пустить в ход весь свой потенциал. Можете его очаровать, если хотите.

Николя притворился, что приводит в порядок бумаги на столе. На самом деле его мысли улетели куда-то в пространство. Эллен не знала, стоит ли добавить что-либо еще. Да, вопросы имелись, но всеобщее напряжение не позволяло терзать эту тему.

– Спрашивайте, – сказал Николя, кинув на Эллен беглый взгляд. Ее порывы угаданы с легкостью: по-видимому, скрыть свои намерения не получилось.

– Я просто подумала… – Эллен не знала, как подобрать слова. – Почему все решили, что смерть, которая произошла в этом отеле…

– Смерти, – перебила мадам Морган. Уточнения, по ее глубочайшему убеждению, здесь были крайне необходимы.

– Да, – сбилась Эллен. – Как мог мсье Меркьюри убить этих людей? Ведь врачи установили: инфаркт. Чем этот инфаркт был вызван, по-вашему?

– Все происходило сразу после его отъезда, – объяснил Николя. – А поскольку еще мой прадед говорил, что с Меркьюри шутки плохи, все сразу поняли, в чем дело. Мы в состоянии связать одно с другим, понимаете? И мой дед их боялся, и мой отец. Наши предки никогда бы не стали перечить Меркьюри и тем более вмешиваться в договоренность. Условия сделки нарушить нельзя. Если такое случается – происходит что-то ужасное. И так каждый раз, если мсье Меркьюри уезжает в неудовольствии. Теперь вам ясно? Цепочка однообразна.

Эллен дала понять, что все уяснила. Конечно, история звучала как какой-то триллер. Она задумалась: то ли в этом отеле все сумасшедшие, то ли на самом деле здесь происходят такие леденящие душу события. Чего дальше ждать? Представлять не хотелось.

Глубокая ночь за окном добавила жути и без того мрачному собранию. Туман обволакивал черные скелеты деревьев. Эллен уже на всех смотрела с опаской и дикой тоской, стремление осмысливать поток безумных сведений исчезло. Захотелось удрать куда-то в ванную комнату, под струю душа, и смыть эту трагичную энергию (но в идеале, конечно, еще сжечь одежду и помолиться).

Николя, по всей видимости, тоже готов был ретироваться. Он как-то вскоре распустил работников и попрощался со всеми в духе: «Всем спасибо, все свободны».

Сотрудники поплелись в соседнее здание: по своим комнатам. Топот на лестнице смешался с гулом голосов. Эллен тоже пошла спать. В конце концов, она решила: пусть этот день просто закончится, а паранойя от жутких историй исчезнет с появлением первых утренних лучей.

Новый день наконец настал. Воздух был пронизан солнцем. У входа в отель уже разгружали грузовик с продовольствием. Гудел мотор. Сотрудники разносили доверху нагруженные коробки с ингредиентами для рогаликов, круассанов и панини.

В ресторане вовсю пыхтела кофейная машина. На стойке в углу множилась армия полупустых тарелок и чашек. Люди завтракали, подолгу беседовали, а позже выходили перевести дух от сытной трапезы на террасу.

В кухне господствовал кофе. Кофейные запахи летели в открытые окна, отчего постояльцы торопливее спускались из номеров к ресторанной зоне.

Эллен позавтракала на террасе. Сегодня она была задумчива как никогда: мысленно прокручивала детали вчерашнего собрания.

Сотрудники «Реббеки» слишком суеверны, понимала она. Предпочитают ничего не осмысливать, а слепо доверять двухсотлетним легендам. Но вот вопрос: правда ли что-то мистическое происходит в этом здании? Или это чьи-то выдумки? Конечно, строение «Реббеки» настолько старое, что порой наводит ужас! Все эти длинные коридоры, подвальные помещения, склады. Может быть, здесь есть даже подполье (Эллен это, разумеется, не проверяла, не хватало еще туда сунуться и не найти дороги обратно!).