Czytaj książkę: «Танец в пламени дракона»

Пролог. Пусть кому-то свет, а кому-то нет

“Чтобы выжить, надо перестать допытываться, в чем смысл жизни. Жизнь сама по себе и есть ответ”. – Рэй Брэдбери

“Война – это путь обмана” Сунь-Цзы

Маленькая девочка бежала по улице со всех ног. День, о котором мечтают все дети, наступил! Скорее, скорее. Она должна рассказать маме первая! Но ее опередили! Как жаль!

Перед их лавкой стоял экипаж, запряженный четверкой лошадей. Кучер скользнул по ней равнодушным взглядом и отвернулся, продолжив разговор со стоящим рядом солдатом в синем мундире. Солдат держал под уздцы двух лошадей. Даже самый глупый ребенок знал, что синий – это цвет магии воздуха. У них маг воздуха! Синий – цвет благородства!

Девочка подошла к дому и, встав на цыпочки, заглянула в окошко. Мужчина, сидевший за столом, совсем не соответствовал романтическому образу, который прежде жил в голове у девочки. Он был совсем немолод, с солидным брюшком и помятым, недовольным лицом. Синего цвета у него, пожалуй, был только нос. Однако, шпага, висевшая на боку, явно подтверждала его высокий статус. Мужчина прихлебывал кофе из лучшей фарфоровой чашечки и что-то писал на листочке бумаги.

– Ну, где же Ваш ребенок, мадам Элеонора. Вы же понимаете, вы здесь, в городе не одни.

– Я думаю, она сейчас придет, повелитель Альберт! Может быть, еще чашечку?

– Мамочка, я уже здесь!

Лиза вбежала в комнату и схватила мать за руку. Элеонора наклонилась и прошептала дочери на ушко.

– Флэмми! Поздоровайся с Знатоком Воздуха Альбертом! Он проделал долгий путь, чтобы провести твое Испытание.

Лиза, присела, как ее учила мама и склонила голову. Рыжее пламя скрыло ее лицо от равнодушного взгляда мужчины.

Приезжий маг промокнул губы платочком, аккуратно свернул его вчетверо и вновь склонился над белым листом.

– Приступим, пожалуй, мадам. Как зовут вашу дочь?

– Мне кажется я уже называла ее имя, господин Ре Катильон.

– Нет, нет, сейчас я буду заполнять стандартную форму и должен записать все верно. И не надо мне перечить, мадам Элеонора.

Мама неуверенно отвернулась и глядя в сторону, как будто читая какой-то только ей одной видимый документ, вздохнув, медленно почти по складам произнесла.

– Ну хорошо, Элизабет Флэмми Сомбрэ.

Повелителя что-то заинтересовало.

– Необычное имя.

– Так записал ее отец. Он говорил, что Сомбрэ – фамилия или что-то вроде. Какое-то прозвище. Мне кажется, Флэмми ей подходит.

Маг окинул девочку взглядом. Странное сочетание. Хотя… Яркое, огненное пламя волос. Словно солнечный закат. Или костер, разожженный в ночи. И эта темная летняя ночь в сверкании любопытных глаз.

– Подходит, Вы правы, мадам. Но кто отец?

Тут мать словно заколебалась и посмотрев на мага, сразу же отвела взгляд.

– Он был…военным.

– Был?

– Исчез. Вскоре после рождения дочери.

– Ну, хорошо. Девочка, как тебя лучше называть, Флэмми или Лиза?

Она неуверенно оглянулась на мать, и та успокаивающе улыбнулась.

– Флэмми мне нравится больше.

– Отлично, Флэмми! Не бойся и протяни мне ручки ладонями вверх.

Со скучающим видом Альберт начертил знак сначала на одной ладони, потом на другой. Сначала, ничего не происходило, но потом, на правой ладони начали светиться голубым какие-то линии, которые словно ожив создали воздушный образ неведомой птицы. Маг довольно улыбнулся, но через секунду улыбка сменилась удивлением. На другой ладони засветились красные линии, которые мгновенно слились в языки пламени.

Маг смотрел на это вытаращив глаза, Элеонора затаила дыхание, а Флэмми, Флэмми улыбалась. Девочку словно охватила эйфория. Она с восторгом глядела на творения мага. Наконец, Альберт очнулся и провел рукой над ладонями девочки. Необычные образы исчезли.

– Удивительно, удивительно. Я должен буду отправить специальное сообщение. Никогда такого не видел. Что ты чувствовала, Флэмми?

– Радость! Мне было очень весело!

– Все время?

– Да, мне нравилось. Птица такая красивая и гордая, а огонь, огонь такой нежный!

– Огонь нежный?

– Нежный! Мне было с ним хорошо! И птица его не боялась!

Элеонора хотела что-то спросить, но остановилась. Маг держал левую руку девочки, а правой опять чертил какой-то знак. Вновь на руке появились линии, на этот раз зеленого цвета. Сначала, стал виден один зеленый лист, затем второй, третий… Над правой рукой не появилось ничего. Воздух не дрогнул. Альберт облегченно вздохнул. Он снова убрал с руки девочки возникшие образы.

– Ну, все хорошо. Иначе я был бы вынужден забрать тебя с собой. Ни я, ни ты ни твоя мать, наверняка, не хотите этого. Мадам Элеонора, хочу сообщить Вам стандартную процедуру. У Вашей дочери магические способности. Какие, сейчас я не могу сказать точно. По поводу некоторых странных обстоятельств необходимо отправить специальный запрос в академию.

Маг приостановил монотонную речь и откашлялся. потом снова достал свой платочек и громко высморкался. Затем пожевал губами, словно в рот ему залетело неприятное насекомое и продолжил.

– Однако, в любом случае, в течение месяца после достижения вашей дочери четырнадцати, вы должны доставить ее в Академию. Там семья обязана оплатить ее обучение в течение первого года. В случае невозможности внести необходимую сумму, вы лишаетесь родительских прав. Девушка будет обучаться за счет короны, и вы не сможете с ней встречаться до совершеннолетия. После тоже, если она пожелает. Это бывает редко, но случается.

Мастер Альберт поманил девочку.

– Флэмми, подойди сюда! Тебе очень повезло. Через несколько лет твоя жизнь сильно изменится, постарайся подготовиться к этому.

Маг как будто собрался прикоснуться к щеке девочки, но в последнюю секунду передумал и отдернул руку. Помахав ладонью в воздухе, он некоторое время с удивлением рассматривал свои пальцы, словно в поисках невидимой занозы, а потом повернувшись к матери торопливо, чуть ли не запинаясь посреди стандартной фразы, произнес.

– Мадам Элеонора, Вы любите свою дочь, пускай ходит в церковную школу, учится читать и писать, познает историю и географию. Это облегчит ее жизнь.

Толстяк поднялся и, попрощавшись, вышел. Слышно было, как на улице зацокали копыта и заскрипели колеса кареты. Мать опустилась на стул и растерянно оглядела помещение лавки.

– Лиза, мы срочно уезжаем. Уже завтра утром. Давай собираться!

– Мама, но почему? Ведь все же очень хорошо!

– Нет, доча, совсем не хорошо. Он просто не понял. Но есть такие, которые поймут.

– Мама, я же теперь волшебница! Что они нам сделают?

Элеонора обняла и прижала к себе девочку.

– Они могут забрать тебя у меня прямо сейчас! Ты же слышала! Ты не хотела бы со мной расставаться?

– Мама, ни за что! Но, папа, как нас папа найдет, если мы уедем.

Женщина внимательно оглядела обстановку дома. «Что же брать кроме трав, склянок и книг. И куда поехать». Она оглянулась.

– Найдет. Он найдет.

А потом добавила, так чтобы девочка не услышала.

– Но лучше бы не находил.

Глава 1. Терье

В отличие от большинства собравшихся на балконе фехтовального зала, две немолодые женщины предпочли наблюдать за продолжающимися внизу поединками стоя, не поднимая скрывающие их лица вуали.

– Который из них?

– Тот, что стоит в одиночестве у окна. В черно-сером колете с вышивкой.

Незнакомка приподняла вуаль, приложила к глазу небольшую наблюдательную трубку и принялась рассматривать стоящего внизу высокого, стройного мужчину, ожидавшего своей очереди вступить в показательный поединок.

Как раз в этот момент солнце пробилось через скучную серую пелену затянувшую небо, как казалось, на весь этот важный во многих отношениях день и ярко осветило лицо еще совсем молодого человека. Могло показаться странным, что на по-юношески мягком, с едва заметной бородкой лице, серые глаза с легким прищуром горели каким-то темным пламенем. Тонкие губы были сжаты в легкой гримасе не то презрения ко всему происходящему, не то в желании скорее вступить в схватку, пускай и не настоящую.

Женщина убрала свой инструмент и глаза ее под опущенной узорчатой вуалью сверкнули.

– Достаточно экспрессивен, судя по всему. Высок ростом, силен и в то же время в нем нет этой грубой силы, всех этих излишеств, свойственных военным. Но все эти печальные тона в одежде, выражение лица… Не скучен ли этот мальчик?

– Терье Ре Вилль Сале сын Стиана, ярла Северной марки между тем является именно военным.

В голосе второй собеседницы можно было различить легкую насмешку.

– Во всяком случае, отец уже доверяет ему командование Знаменем воронов. Пускай пока только на парадах, турнирах и в коротких походах в предгорьях у границ графства.

– Там, где нет возможности встретиться с врагом?

– Молодой человек участвовал в стычках с разбойниками. После исчезновения матери и гибели брата он сопровождает отца во всех походах. Есть точные сведения что сын ярла уже получил несколько царапин. К счастью, сейчас у нас мир и даже такие безрассудные поступки отцов позволяют до сих пор любоваться живыми юношами.

– Я несколько раз встречалась со старым ярлом, да и со Стианом. Весьма неприятное семейство. Не думаю, что они способны вырастить из своего наследника недалекого кавалерийского офицера. Терье умен?

– Согласна с вами, сестра. Это было бы весьма странно. Хотя у меня о семействе из-за Черной речки другое мнение, но в отсутствии здравомыслия и ума им не откажешь.

– Так значит какое-то образование этот юноша получил?

– Не какое-то. А весьма серьезное. Хотя и не безупречное. Особенно с точки зрения Коллегиума.

– Что ты имеешь в виду?

– Он не выезжал ни в одно учебное заведение за пределы графства своего отца. Всех учителей приглашали в Замок на скале. Причем отнюдь не всех сразу. Кто-то, например, учитель литературы господин Рейнуэль…

– Тот самый сочинитель? Внезапно умерший в объятиях…

В голосе женщины промелькнул скрытый интерес.

– Тот самый. Так вот он приезжал два раза на полгода преподавать высокую литературу и поэзию. Полковник Райнбах был учителем математики и физики.

– Немного сумбурно.

– Есть и постоянный учитель. Небезызвестный астролог мастер Бернард.

– Неудивительно вдвойне. И как мальчик воспринимал подобных учителей?

– Трудно сказать. После исчезновения его матери ручеек сведений, который мы получали совсем обмелел. Во всяком случае, совершенно точно известно, что Терье свободно говорит на четырех языках и неплохо разбирается в организации фортификационных работ.

Вторая собеседница вновь приложила наблюдательную трубу к глазу.

– Интересно. Даже вдвойне. Такой таинственный человек должен вскоре прибыть ко двору, а я узнаю об этом только сейчас. Но что еще, что может дать нам крючок, зацепочку? Что даст возможность направить на правильный путь?

– Сложно сказать. Мальчик вырос в мужском обществе, ни сестер, ни кузин, ни теток. Бабка, мать ярла не появлялась в замке ни разу. Ненавидела жену графа.

– Причина?

– Происхождение. Как известно, старый ярл привез невесту для сына из-за моря. Кто она такая, выяснить было невозможно. Слухи, слухи один нелепее другого.

– А именно?

– Ее способности… Но проверить было невозможно, ведь она никогда не переезжала на эту сторону Черной реки.

– Да-да. Бедный мальчик. Совсем без женской ласки. Но наверняка не без женского внимания. Все эти деревенские простушки, дочери разных мелких землевладельцев и замковая прислуга. Неужели ни одна из них не утешила нашего рыцаря?

– Не совсем так. И все-таки, совсем не так.

Старшая из собеседниц расправила невидимые складки на своем платье.

– Это уже что-то. Слушаю тебя.

– У наследника графства уже есть невеста. Достаточно лакомый кусочек. И, кажется, молодые относятся друг к дружке весьма положительно.

– Я не очень верю в такие романтические истории. Пускай об этом пишет господин Фортранж. Мы не юные дурочки и знаем, чего всегда добиваются молодые люди.

– Здесь у нас кажется как раз исключение из правил. Хотя они встречались всего несколько раз, но все сведения, которыми я располагаю говорят о влюбленности молодого человека.

– Ох, это рыцарское воспитание. Честь и тому подобное. Так вот почему мальчик выглядит таким зажатым. Что-же, возможно, он нам подходит.

Внизу, под ними Терье вступил в поединок с одним офицеров королевской гвардии, мужчиной достаточно крепкого телосложения, невысокого роста с черной, окладистой бородой.

Женщины некоторое время наблюдали за поединком, обмениваясь короткими репликами.

– Любопытное зрелище.

– Теперь я почти уверена.

– Совсем не это можно было ожидать.

Молодой человек, в отличии от многих выходивших сегодня попробовать свое умение во владении оружием совсем не торопился и медленно двигался по кругу направив клинок в сторону соперника. Шпага словно являлась продолжением руки, длинные пальцы уверенно обхватывали рукоять оружия.

– Я забыла сказать, философию ему преподавал старик Нордхаузен.

Клинки столкнулись почти неразличимо для глаза. Раз, другой.

– Идем. Мне все ясно.

Обе женщины повернулись и направились к выходу, совершенно не интересуясь чей клинок в эту минуту со звоном упал на каменный пол.

Глава 2. Мать Элоиза

Старое зеркало таилось в самом дальнем конце зала размышлений. Каждое утро рассматривая свое отражение Мать Элоиза повторяла одно и тоже изречение своей наставницы: “Красота лишь оружие в руках женщины. Но в руках неумелой или излишне самолюбивой оно может быть направлено как против врагов, так и против тебя самой. Используй свой клинок с умом. Ибо против двух объединенных стихий не устоит ничто”.

Ре Элоиза, дочь мелкого дорна из северной марки хорошо знала, что такое сила клинка.

Сквозь открытые настежь высокие окна в комнату залетали мелкие капельки дождя. Весь город, как будто, укрылся серой пеленой как бродяга, скрывающийся от стражи в нижних доках. Дождь в это время года был редкостью и для многих был отнюдь не неприятностью, а даже наоборот удачей. Но не для нее.

Дождь и туман всегда приносили вынырнувшие, как будто, из ниоткуда ладьи островных ярлов. Иногда тела заморских грабителей оставались лежать на песке среди разбитых круглых щитов и сорванных остроконечных шлемов, но чаще их корабли уходили полные награбленного и пленников. А позади оставалось лишь пламя, жадно пожирающее остатки деревень и посевы с недозревшим урожаем.

Ярлы всегда славились не только умением в сражениях и знаниями в управлении драконьими ладьями. Главное их преимущество заключалось в том, что рядом с ними любая магия, независимо от своего внутреннего естества теряла силы, превращалась в пустоту, временами способную поглотить разум того, кто попытался использовать стихии или амулеты могущества.

Святая мать вышла на балкон, и оперлась на гранитные, холодные перила. Струи дождя не касались Посвященную, и она могла просто наслаждаться, вдыхая влажную прохладу, столь редкую в конце лета. Мир внизу продолжал жить своей обычной жизнью, стараясь не оказаться в тени интересов Ордена.

Иногда ей было жаль их, придавленных повседневностью, не ведающих цели в жизни, просыпающихся и засыпающих вновь в безнадежности, вспоминающих детские мечты лишь в пьяном угаре и задыхающихся в вечной копоти тысячи печей. Тысячи и тысячи мужчин и женщин. Особенно женщин. Тянущих на своем горбу маленьких детей и неудачников мужчин, стремящихся увидеть в этом непростом мире хотя бы проблеск света.

Элоиза взмахнула рукой, отводя от себя отвратительный дух отчаянья и злости, исходящий из множества прилепившихся один к одному старых угрюмых домов. Конечно же мир жесток, но она и другие сестры стараются принести в него как можно больше справедливости. Хотя бы для тех, кто еще не упал духом и готов бороться не только за себя, но и за других. И таких людей, там внизу много и с ее помощью станет больше.

Она глубоко вдохнула. Но пока, им всем может стать значительно хуже. Война пришла в королевство. И завтра об этом объявят герольды на всех площадях Кайзерштадта. А сегодня, сегодня вороны отправились во все столицы графств, во все королевские крепости. Вперед, вперед. На юг. Под палящим солнцем, поднимая тучи пыли среди летнего зноя, неубранных полей, пустых деревень.

– Парсы идут!

Ну и пусть идут. Его величество, принц со своими друзьями-негодяями, графы со знаменами. Стучат в свои дурацкие барабаны, дуют в нелепые дудки. Пускай отправляются на бойню, но некоторым из них придется вернуться домой живыми. Иначе все полотно воображаемого гобелена придется вышивать заново и совсем не факт, что ей удастся дожить до конца всей мистерии.

Жаль, что невозможно обойтись без участия мужчин. Без этих готовых лопнуть от чувства собственного величия идиотов. Не видящих ничего дальше собственного носа. Готовых только жрать, совокупляться и мчаться навстречу своей смерти распевая дурацкие песенки. Совершая при этом поступки, не поддающиеся никакой логике.

Другое дело женщины. Матери, жены, невесты, любовницы. Они всегда понимали и свою силу и свои слабости. Знали к чему стоит стремиться и когда надо подчиниться, склониться перед силой, но не уступить до конца. И готовы были верно служить коллегиуму из благодарности или страха. В этом сила их круга названых сестер, а магия, магия лишь удобный инструмент в руках умелой хозяйки. Как щепотка приправы, позволяющая блюду приобрести особый, изысканный вкус.

Жаль, что понимание это доступно немногим. К несчастью, именно возможность обрести и сохранить навсегда внешнюю красоту привлекало в орден множество женщин, как способных подчиняться стихиям, так и подчинять их. В этом была их сила, но и слабость.

Сестра-ученица вышла на балкон и осторожно набросила на плечи главе Коллегиума теплую шерстяную шаль.

– Не нужно ли вам еще что-нибудь, Святая Мать?

Ре Элоиза покачала головой. Старательная девочка. Жаль, что ей никогда по-настоящему не овладеть силой стихий. Каково это, чувствовать природную магию и не иметь возможности повелевать ею? Печально, что таких большинство. Их судьба – служить.

И все же, именно возможность обрести и сохранить навсегда внешнюю красоту привлекала в орден множество женщин, как способных подчиняться стихиям, так и подчинять их. Впрочем, у них не было другого выбора. Академия просеивала население королевства через такое мелкое сито что избежать своего предназначения было совершенно невозможно.

Предназначение. О какое великолепное слово. С его помощью можно объяснить все, что угодно. Например, обязанность после окончания учебы наследницы графского рода работать помощницей аптекаря в захудалом городке за тридевять земель от родного дома. Всю жизнь.

Элоиза позволила каплям дождя коснуться ее лица. Иногда бывает по-настоящему приятно ощутить живую силу природы. Ей уже очень редко приходилось покидать столицу, и каждая возможность вдохнуть, ощутить чистоту мира доставляла удовольствие.

Святая мать отправилась обратно в свой кабинет. Времени чтобы еще раз все обдумать оставалось мало. Сегодня необходимо принять решения, которые должны определить судьбу королевства и трех графских династий. Не всем решения Коллегиума придутся по вкусу, но круговорот человеческих страстей для нее не значил ничего. Или почти ничего.

Ре Элоиза коснулась почти незаметного шрама на щеке. Память. Некоторые воспоминания могут вызвать беспокойство и даже совершенно излишние эмоции. Она всегда поступает так, как ей велит долг. Пускай даже в результате разобьются вдребезги судьбы тех, кто просто оказался не там и не в то время.

Некоторые называли подобное местью. Орден не называл никак. Предназначение. Мать Элоиза позволила своему отражению ответить самой нейтральной улыбкой из имеющихся в арсенале Матери. Политика. Вот самое верное определение. Сохранять баланс между королевской властью и аристократическими домами, препятствовать распространению дикой магии, защищать королевство от чужаков. В этом вся сила предначертанного и вся власть, которой обладал орден.

Власть эта не должна ослабевать ни при каких условиях. И уж никак нельзя позволить решать проблемы мира и войны одним мужчинам. Ведь они немедленно разорвут все на части, следуя похоти и своим безумным желаниям.

Святая Мать отправилась к алтарю Бау, богини-покровительницы ордена для утренней молитвы. В незапамятные времена Орден сестер объединил жриц-целительниц в закрытое сообщество.

За многие века внутреннее содержание объединения женщин, обладающих возможностями взаимодействовать со стихиями, изменилось, но внешний круг оставался тем же, лечение страждущих, помощь женщинам оказавшимся в беде, обучение простейшим способам справиться с внутренними проблемами. Кроме того, именно сестры ордена считались самыми лучшими свахами и браки, заключаемые при их содействии, были самыми крепкими и счастливыми.

Сегодня молитва Святой матери была недолгой и время на обыкновенную утреннюю медитацию не осталось вовсе. Это не могло не вызвать сожаления.

Прикосновение, ощущение таящихся внутри стихий доставляло ни с чем несравнимую радость, ощущение единения с миром, желание поделиться счастьем со всем живущим в нем. Именно, поэтому всех женщин, у которых члены Академии находили хотя бы маленькую каплю стихийных возможностей обязательно забирали на учебу, нельзя позволить хаосу свойственному также и женской природе овладеть миром.

Ре Элоиза с досадой постучала кулачком по бедру. Как неприятно, что именно сейчас, когда им необходимо принять столь важные решения, мужчины вновь окунулись в свое любимое развлечение. И еще более странно что сестры, по воле ордена, обитающие сейчас в столице Царя царей, не предупредили о каких-либо воинственных планах парсов. Об этом следует хорошо подумать.

Святая матерь вдруг почувствовала, как голова наливается свинцом. Боли преследовали ее всю жизнь, но последнее время болезненные ощущения усилились и никакие лекарственные средства уже не помогали. Что ж, никому не дано жить вечно. Особенно, если в детстве тебя огрели по голове веслом.

– Святая мать! Вы позволите?

Вот уж кого, Элоиза совершенно не хотела увидеть именно сейчас. так это Посвященную Аэтель. Эта женщина словно наяву воплощала все непостоянство своей стихии и даже одежду почти всегда выбирала самых разных оттенков красного, от темных, угасающих оттенков все еще горячих углей в очаге до ярко красного, заставляющего прикрыть глаза цвета лесного пожара. И всегда появлялась с самыми плохими известиями, словно ей это доставляло особое удовольствие.

Ну нет, пока-что не стоит тебе надеяться стать Святой матерью, девочка.

– На милость Великой Матери, что за срочность, Посвященная?

Не обращаясь к Аэтель по имени, Ре Элоиза хотела в очередной раз подчеркнуть, что разговаривает всего лишь с одной из тридцати сестер, занимающих место в большом круге, но на самом деле влияние главной шпионки ордена нельзя было недооценивать.

Аэтель не только не подала вида что почувствовала неприятный подтекст в обращении одной из двух сестер управляющих орденом. Наоборот, она склонилась в глубоком поклоне и ответила самой обворожительной улыбкой. Такой, которую скорее всего не получал от сестры какой-либо мужчина.

Искусством очарования Аэтель владела с самого детства, ведь ее мамочка была хозяйкой двух столичных борделей. К сожалению, после того как сестра Аэтель начала подниматься по ступеням власти оба заведения сгорели в один день. А мамуля отправилась развивать свой бизнес в отдаленную провинцию. Где след по ней затерялся. Сорок лет спустя никто и не вспомнит что такая женщина вообще жила на свете.

– Да, Святая мать. Думаю, что некоторые сведения, которые мне удалось получить совсем недавно вы бы не отказались узнать ранее, чем начнется заседание Верховного коллегиума.

– Вы, наверняка, хотели бы ознакомиться с заключением сестры Марисоль по делу графини…

Но Святая мать прервала ее резким движением ладони.

– Здесь для меня нет ничего нового. Вопрос решен.

– Но девчонка умчалась в Черный замок при первых слухах из степи. Отказалась от исполнения своих обязанностей при дворе. И от всего что на самом деле должна исполнять дама ее возраста и положения. И эти ее дикари? Нет ли в этом опасности для наших планов, Сестра?

Элоиза почувствовала в словах главной шпионки некое второе дно, подтекст непонятный большинству, но не ей, Элоизе Ре Каллантьер, в далеком прошлом внучки короля, а сейчас без сомнения самой могущественной женщины королевства.

– Нет причины сомневаться в наших решениях, дорогая. – И словно желая завершить побыстрее завершить разговор. – Что-то еще?

Аэтель заколебалась. Едва заметно, всего на секунду, но этого было достаточно чтобы Святая мать насторожилось. Вот оно, главное. Может быть обещанный провидицей “черный лебедь”.

Помолчав несколько мгновений, Аэтель продолжила, старательно проговаривая каждую фразу.

– Сестра София просматривала отчеты инспекторов Академии. И в одном из старых докладов некоего мастера Альберта она прочитала о выявленном странном феномене. Доклад погряз в бюрократическом процессе принятия решений, никто не знал, что с этим делать, а нас они просто не соизволили уведомить.

В глазах сестры сверкнуло нечто напоминающее удовольствие.

– Это на самом деле серьезное упущение. – Тут Аэтель перешла на шепот. – Страшное. Вот взгляните.

Святая мать некоторое время внимательно читала документ, с трудом пробираясь среди канцелярских оборотов и утомительных закорючек. Потом страницы доклада выпали у нее из рук и разлетелись по всей комнате.

– Не говори никому. Не говори никому, Аэтель.

Все года пережитые Святой матерью разом навалились ей на плечи, заставив без сил опуститься в кресло и прошептать еле слышно.

– Мы справимся. Мы что-то придумаем.

Сердце пустилось в бешеный галоп, застучало в висках тысячей молотов. И все стихло.

Последнее. Самое. Голос Аэтель откуда-то издалека.

– Помогите!