Czytaj książkę: «Дождь из пепла»
Глава 1
Всегда представляла, что попаданцы в другие миры бывают только в сказках или книжках, коими я зачитывалась до поздней ночи, а после смотря на часы, плевала на последствия и встречала рассвет с книгой в руках. В тех книгах, попаданки оказывались в телах принцесс, благородных дам или очень одаренных магически девушек, а после становились героинями. Им помогали с самого начала, их окружало множество людей сильного пола, и они не знали проблем. Нет, были книги, где авторы выделялись тем, что у попаданцев была вполне адекватная судьба, с проблемами адаптации и прочими заморочками, но… всё это было в книгах и я всегда различала реальность и вымысел.
Сейчас, казалось, что я в кошмарном сне, или же реальность действительно дала трещину, утянув в разлом и меня. Поле, обычное поле с зеленой травой, цветами и неровностями сейчас представляло собой самое ужасное место, о котором я могла бы подумать. Небо было затянуло серыми тучами, которые в некоторых местах имели практически черный оттенок, а в воздухе витал явный запах грозы. Я очнулась здесь, стоя твердо на ногах, но тело сотрясала крупная дрожь. Тогда она принадлежала не мне, я не успела ещё испугаться, так как не понимала, где нахожусь. На мне была грязная одежда, да и кожа рук, была вся в пятнах засохшей грязи и крови, но это не мешало понять – тело не моё. Я была выше, полнее, а сейчас мои руки напоминали кости, обтянутые кожей, да и ростом я точно стала поменьше. Передо мной было только поле, и я думала, что здесь совсем одна, но, когда обернулась, поняла, как сильно заблуждалась. За моей спиной стояло несколько сотен человек, такие же грязные, лохматые, и что заставило сердце забиться чаще – сломленные. Каждый, на кого падал взгляд, стоял с опущенной вниз головой и словно чего-то ждал. В попытках узнать, что происходит, я подходила ко многим людям, но всё, чего я добилась, это пустого взгляда и невнятного мычания.
Когда паника начала подкатывать к горлу, а в ушах слышался собственный пульс, я почувствовала, как меня схватили за край кофты и пару раз дернули. Нервы были на пределе и дернувшись от страха, я не сразу заметила мальчика лет десяти, который имел осознанный взгляд и который разговаривал! Раньше я могла похвастаться выдержкой, холодным разумом, сдержанностью, но сейчас этого всего словно не было и от неизвестности на меня накатывала паника.
– Ты правда не знаешь, зачем мы здесь? – раздался голос мальчика, и у меня от ужаса зашевелились волосы на затылке. Он говорил словно робот, по программе, заложенной программистом – ни эмоций, ни чувств, даже лицо оставалось грязной мраморной маской.
– Расскажешь? – прошептала, опускаясь перед ребенком на корточки.
– Мы на поле боя. Скоро армия врагов покажется здесь и наша задача, задержать их до прихода войск.
– Задержать? Мы? Без оружия? – подряд посыпались вопросы, но они были скорее риторическими, и я не ждала ответа, хотя и получила его.
– Мы не обязаны выжить, мы должны всего лишь задержать врагов. Такова наша задача. – и снова словно мальчик читал заранее подготовленный текст.
– Что ты имеешь ввиду под "наша"? – спросила, почему-то догадываясь об ответе.
– Смертников. Все мы провинились перед короной и были заключенными. И нам решили дать возможность сделать что-то важное в жизни…
– Заключенные? В чем ты мог провинится, ты же ребенок! – едва не плача, перебила мальчика, но тот больше мне не ответил. Взгляд постепенно начал стекленеть и через пару мгновений он не отличался от остальных таких же застывших людей.
Отойдя от толпы людей на пару шагов в сторону, куда были обращены их лица, я стала вглядываться в горизонт. Скорее всего именно оттуда придут войска. Пару раз ущипнув себя, в надежде, что это всё только слишком реалистичный сон, я пришла к выводу – либо я действительно в очень глубоком сне, либо я попала и крупно.
Первая паническая волна прошла, и я начала думать. Возвращалась трезвость ума, хотя в такой ситуации, это было даже смешно предположить, и я решила уйти с этого страшного места, с красивого поля, от которого меня бросало в крупную дрожь. Решила идти не вперед, куда смотрела толпа, и не назад, откуда предположительно должна была прийти "помощь", а перпендикулярно этой линии смерти. Вряд ли те, кто отправил сюда столько людей, помогут мне выбраться, а враги… на то они и враги, чтобы держаться от них подальше.
Вот только тело перестало слушаться, как только я повернула в выбранном направлении. Сначала получалось сделать несколько шагов, но после тело перестало мне подчинятся и в итоге задеревенело, оставив мне возможность только смотреть. С нарастающим ужасом поняла, что смотрю в ту же сторону, что и остальные.
Беззвучная истерика, без капли эмоций на лице по причине невозможности двигаться, крики в голове, невыплаканные слезы… я не знала, сколько прошло времени, но когда на горизонте показалась одиночная фигура, я была спокойна – истерика исчерпала свое, оставив в душе пустоту. За первой фигурой показались и другие… их было много, в разы больше нашего и когда им оставалось до нас не меньше половины километра, всё пришло в движение. Люди, как роботы, двинулись вперед, но с каждым шагом их движения становились увереннее.
Я же никуда не шла, осталась стоять на месте понимая, что от той волны, что несется на нас, не убежать. Думала, что моя смерть наступит быстро, что я сдамся не сражаясь. Однако, когда в толпу безоружных людей ворвались существа в темных доспехах и с мечами на перевес, поняла, что не хочу умирать. Это были не люди – рост около двух метров, длинные руки по колени, словно без костей, нет очертаний шеи – словно голова сразу перетекала в плечи и дальше шли руки – тонкие на вид, но огромные мечи в них словно летали.
Вечер окрасился криками боли, звуками ударов, свистом мечей… с противным чавканьем разрывалась плоть, вырывались наружу органы, которые были чаще всего прицеплены за зазубрины на мечах. Бойня, кровавая и жестокая, в которой умирали дети, женщины, старики, мужчины и в центре этого кошмара была я. Несколько раз я уклонялась от ударов, пригибалась, убегала, но всё больше походило на рефлексы, которые даже не мои были – я не осознавала, что делала, – тело двигалось само.
В один момент всё замедлилось. Это случилось, когда я увидела того мальчишку, единственного, кто боролся с неведомой силой и рассказал мне капли информации. Его безжизненное тело лежало на зеленой траве, которая давно окрасилась в цвет крови. Скорее всего, одно из существ просто наотмашь ударил мечом, потому что тело мальчика пересекала огромная рана от бедра до шеи. Я, находясь на расстоянии, видела ребенка в мельчайших подробностях и в его глазах навечно застыл страх и невыплаканные слезы.
Я видела фильмы про войну, слушала рассказы дедушки и всегда понимала, что-то были ужасные времена, но сейчас… я в полной мере осознала, что это не просто ужасно – после такого невозможно спать или есть, разговаривать или даже ходить. Тело сковывал животный ужас, и ты не мог с этим ничего сделать. Кровь, много крови, криков, жестокости резко перестали для меня существовать – я осталась одна в тишине, хотя вокруг продолжалась жестокая бойня. Ветер закрутился вихрем сначала только возле меня, окутывая тело, даря спокойствие, но и нанося мелки порезы… пошел дождь, я чувствовала холодные капли на своём лице… стало спокойно, меня словно не было там, я ничего не видела, и думала, что действительно смогу закончить всё так – без сковывающего ужаса. Но как неожиданно это началось, так же и закончилось, и по ушам ударил вернувшийся звук битвы. После битвы, я бы не смогла сказать, как я это сделала, хотя спустя годы всё же осознала, но тогда… это были инстинкты, которые вырывались вне зависимости от моего желания. Огонь с рук, словно вода, лился на землю, создавая огненный ручей. Отдаленно думала, что он так и будет стелиться по земле, но он стал расти ввысь. Когда плотная стена огня окружила меня, я отпустила… отпустила боль, страх, ужас, надежду, даже желание помочь кому-либо кроме себя… и как только я это сделала, огонь ревущим вихрем разлетелся в стороны, поглощая всех – врагов, таких же смертников, как и я, природу. В обозримом мной участке не оставалось ничего, чего бы не коснулся огонь, а когда крики стихли и не осталось ничего кроме звуков полыхающего поля боя, я поняла, что на этом все. Ноги подвели, и я просто рухнула на землю, смотря на небо. С неба падал пепел… был ли он просто от сгоревшей травы, или же это были и кусочки людей, которых я сожгла, мне было без разницы – на мгновение я порадовалась этому дождю из пепла. Тьма стала накатывать волнами и не давала возможности вынырнуть, да и кто бы пытался в такой ситуации… я утонула в объятьях темноты, словно они были для меня спасеньем и больше не хотела возвращаться.
Находясь во тьме, мелькала яркими образами моя жизнь. Родители, брат, бабушка с дедушкой и деревня, в которой я любила проводить все лето. Но на все воспоминания словно наложили водяной знак – поле обгоревших трупов, в центре которого стояла я. Словно в пленке между кадрами проскакивали фрагменты именно той бойни, и от этого становилось дурно. Не хотела, чтобы те воспоминания стали причинять боль.
Я была обычной студенткой журфака выпускного курса, уже работала по специальности несколько лет, иногда выбиралась на прогулки и вела простую жизнь. Таких как я можно назвать невидимками – мало с кем общалась на учебе, не была отличницей, но прочно закрепилась в верхних строчках листа успеваемости, ходила одна, так как тяжело сходилась с людьми.
Моя семья не бедствовала, но я и не могла сказать, что мы были богаты, и потому после первого курса я пошла искать работу. Родители говорили, что это не обязательно, и я это понимала, но также знала, что лучше пройти путь стажера во время учебы, чем после неё. Мало кто хотел брать тихую девушку в стажеры, ведь журналистика предполагала яркий характер, но одна из компаний приняла меня и понеслись рабочие будни. Моя работа ограничивалась указаниями "принеси-подай", и думала, что так будет и дальше, но в один из дней девушка, что должна была принимать то самое интервью, попала в легкую аварию и не смогла приехать. Мы были на выезде, ждать кого-либо было невозможно и перед камерой посадили меня. Тогда из них никто не знал о моей выдержке и очень удивились, когда интервью с важным для нашей компании человеком прошло идеально с первого раза, а после мне предложили эту должность с хорошей оплатой труда.
Тогда жизнь стала с одной стороны легче, были собственные средства, но и свободного времени совсем не оставалось – с работы на учебу, и бывало, что после обратно на работу. Но так жило много людей, я не была исключением. Жизнь настроилась в нужный мне ритм, всё было нормально. Летом я выбиралась к дедушке и бабушке в деревню. Несмотря на то, что мне было уже двадцать два года, я любила уезжать из шумного города в тихую деревеньку, любила сидеть подолгу на старых веревочных качелях под яблоней, любила ходить на озеро, я любила те моменты. И теперь они омрачались ужасными картинами, которые я хотела бы забыть…
Последним кадром в калейдоскопе воспоминаний была авария. Глупая, которой можно было избежать, но которая случилась… старенький автобус, на котором я ехала в деревню с парой десятков людей. Солнечная погода, ни облачка на небе, дорога знакомая с детства… Когда мы подъезжали к мосту, на встречной полосе показалась машина, которая неслась довольно быстро. Не знаю, что случилось с водителем той машины, но он резко вырулил на нашу полосу, а водитель автобуса резко крутанул руль и мир закрутился. Автобус повалился на бок, люди кричали, мы ещё пару раз прокрутились и остановились. Слезы, крики, слабые движения и люди потихоньку стали пролазить к выходу и разбитым окнам, чтоб выбраться наружу. Вот только телодвижения людей привели в действие автобус – большая часть свисала с края моста и опасно накренилась.
Мало кто успел выбраться… мы полетели вниз и с резким толчком стали погружаться в воду. Вода в легких, обжигающая боль, и последняя пульсирующая мысль, что я не хочу погибать – ещё столько всего впереди и я хотела увидеть это. Свадьбу, детей, путешествий, а после спокойной старости, как у моих дедушки и бабушки. Я действительно умерла в своем мире, и возможно, умерла и в том ужасном месте, где я была совсем недолго, но мне хватило…
Я больше не желала о жизни, не хотела бороться и пытаться выйти к свету. Та бойня показала, насколько жесток может быть мир, люди и другие неведомые мне существа, и я не хотела жить в таком мире. Но если в первый раз неведомая сила исполнила мое желание жить, перенесла меня в другое тело, в другой мир, то сейчас эта же сила осталась глуха к моим просьбам. Боль появилась в груди и начинала разрастаться по всему телу, кости словно ломало, а из горла прорывался хрип боли. Я не понимала, что происходит, но это мало походило на посмертие. Как боль появилась, так она и прошла и потекло время, много ли, мало, не знаю, но потом боль опять вернулась.
Приливы и отливы боли наступали неожиданно, я не могла понять, что происходит и где вообще нахожусь, но в какой-то момент тьма сменилась сном. Настоящим, спокойным и глубоким сном, которого мне не хватало. Мне ничего не снилось, и это успокаивало, ведь не было боли. Момент, когда я начала просыпаться, словно почувствовала заранее, и поспешила открыть глаза. Свет резанул по глазам, выступили слезы, но мне нужно было понять где я и в чьем теле. Отдаленно понимала, что реакция на перемещение из тела в тело слишком спокойная, но также строила догадки, что те события на поле просто перекрыли шок и неверие, да и во тьме я провела не мало времени по внутренним часам…
– Ох, очнулась. – послышался скрипучий голос, но застилавшие глаза слезы не давали рассмотреть говорившего. – Не дергайся, лежи. – меня словно пригвоздило к кровати.
То, что это была кровать, чувствовалось сразу, но она была мягче, чем привычные мне матрасы, и очень походила на те, что были в деревне. Слезы наконец-то стекли по лицу, а я смогла рассмотреть того, кто на данный момент смотрел на меня с ответным любопытством. Думала, это будет старуха, как обычно бывает в книгах, но и тут всё шло не по предполагаемому сюжету. Передо мной на табурете сидел мужчина лет пятидесяти, может чуть старше, с седой бородой и аккуратно подстриженными волосами того же цвета. Где-то ещё проскакивали темные оттенки волос, но в большинстве мужчина был седым. Морщинистое лицо, полные губы, крупный нос, подозрительный взгляд серо-зеленых глаз. Я его не боялась, но настороженность присутствовала, как и у мужчины, ведь он не знал, кого пригрел. Хотела спросить, где я, кто он и сколько я лежу пластом, но вместо слов раздался сухой кашель, и мужчина сообразил подать мне воды.
– Знаю, чего спросить хочешь, потому сам расскажу. – скрипучий голос действительно принадлежал мужчине, но это мало волновало в данный момент. Замерев, я обратилась в слух: – Зовут меня Довидием, мы с сыном нашли тебя. Ты лежала посреди выжженного поля, в крови, с разбитой головой. Как понял, попала ты в самую гущу сражения войск, вот тебя и задело. Не знаю, сколько ты там лежала, но точно несколько суток… Здесь ты уже месяц и неделю, и мы думали, что не очнешься уже. Майса всё не давала похоронить тебя, даже когда останавливалось сердце.
После его слов оставила зарубку, поблагодарить некую Майсу. Не хотелось бы очнуться в гробу и под слоем земли. Тогда это был бы точно конец.
– Майса моя внучка, – продолжил мужчина. – Она за тобой ухаживала, лечила, насколько могла и всегда говорила, что мы обязаны тебе помочь. Только из любви к ней ты ещё жива. – Довидий говорил серьезно, и я понимала, что следующие его слова мне не понравятся: – Мой сын сразу сказал, что или мы берем тебя с собой, или молчим и ничего не рассказываем Майсе, но так как она мозгоправ, то последнее было бы сделать сложнее. Мы с сыном сразу узнали одежду заключенных тюрьмы Освилд, мало бы кто не узнал и потому, как только станешь на ноги, уйдешь. Нам не нужны проблемы с ищейками. Только ответь, за что тебя осудили?
– Я не знаю. – прошептала, и решила сказать то, за что могу поплатится жизнью, но мне нужна была информация: – После моих слов вы можете меня убить, но это не мое тело и не мой мир. Меня зовут Таня, мне двадцать два и живу я на планете Земля, в городе технологий, высоких зданий…
Довидий нахмурился. Я заметила, как его рука дернулась к ножу, что висел на поясе и изредка поблескивал, когда мужчина поправлял безрукавку. Глупо было рассказывать правду человеку, которого знаю пару минут, но они меня спасли, и когда я встану на ноги, если встану, то мне нужна информация. Без неё я далеко не уйду и точно попаду в какую-нибудь передрягу из-за незнания законов, правил или просто истории.
– Это планета называется Альферон, государство Просса. И на вид тебе не больше шестнадцати. – настороженно проговорил мужчина. – Я слышал о путешественниках, таких как ты. Как давно ты в этом теле?
– Очнулась перед самой бойней. – прошептала, борясь с сонливостью. – Я была в рядах смертников, как и другие сотни людей. Там были дети… те существа просто развлекались с нами, убивали всех подряд.
– Существа? – подался вперед Довидий. – Черные, с длинными руками? – я кивнула. – Это шиваны. Они часто устраивают набеги на земли Проссы. Они были совсем близко от нас… – пробормотал он. – Как окрепнешь, расскажешь мне всё.
Кивнув, я провалилась в сон. Организм перевыполнил свою норму, и я проспала ещё часов десять, как поняла потом. Когда я проснулась во второй раз, в комнате никого не было, а за окном совсем стемнело. Я попробовала подняться, хотя бы просто присесть, но меня ждал провал – тело почти не слушалось. Повернув голову, осмотрела комнату насколько могла при таком освещении. В наличии была печь, ковры на стенах и на полу, кресла на которых были то ли шкуры, то ли искусные покрывала, был и стол с какими-то принадлежностями, и даже шкаф. Комната явно была жилой, и я явно лишила кого-то личного уголка.
Организм видимо начал работать как должно, потому что мне безумно захотелось в туалет, но и кричать ночью мне не хотелось… я продолжила попытки подняться самостоятельно. Начала с рук – пробовала их поднять высоко над головой, и подержать, и с пятого раза у меня получилось. В процессе поразилась, насколько же я сейчас худая, девочка, чье тело я сейчас занимала, вероятнее всего давным-давно нормально не питалась и закрадывался вопрос – сколько же она сидела в той тюрьме и за что её посадили.
Когда руки более-менее слушались меня, я стала аккуратно поднимать корпус. Это было намного сложнее, чем с руками, но с каждым новым разом был заметен результат. Так, когда живот уже неприятно тянуло, через полчаса как минимум я смогла сесть. Ощущения были такие, словно я разгружала вагоны поезда, тело тряслось, а дыхание стало слишком сбивчивым. Вздохнув который раз, словно ныряла в воду, я откинула одеяло в сторону и замерла. Думала, что руки доставшегося мне тела были худые, но ноги… они были едва толще чем руки. Проведя по коже, нащупала множество шероховатостей и подумала, что это грязь, скатавшаяся за время моего беспамятства, а потому не стала на этом зацикливаться. Схватив руками одну ногу, я постепенно стала её сгибать, ощущая, как тянуться мышцы, хотя я ожидала большей атрофии – видимо хозяева сего дома разминали мне конечности, за что им была отдельная благодарность. Если бы не это, вряд ли бы я вообще смогла сейчас двигаться. На то, чтоб взять маломальский контроль над ногами, ушло ещё полчаса, и тогда я решила, что готова встать.
Решить-то решила, но действовать было сложнее. Тело трясло так, словно я опять с дедом выпила его самогон, а после решила пройтись по воображаемой линии. Такое случалось всего пару раз, уже после моего восемнадцатилетия и только по случаям, когда я делилась важными новостями, но ощущения были схожи. С головокружением я справлялась, держась за кровать и табурет, что стоял рядом, но только когда встала, поняла, что совсем не знаю, где здесь туалет. От такого провала едва ли не плакать хотелось. Но предположив, что всё должно быть, как в обычной деревне, я осторожно ступая двинулась к двери, которую с трудом рассмотрела в темноте.
До двери дошла, и не сдержала победную усмешку. Это было тяжело, но это огромный прогресс для моего состояния. Дверь открылась бесшумно, и я уже обрадовалась, что никого не потревожу, но задела порожек и с грохотом повалилась на пол. До двери я передвигалась шаркающими шажками, но видимо слишком расслабилась, переступая порог, вот и результат. Постанывая от боли, попыталась встать с пола, но это было сложнее сделать, чем, когда я вставала с постели.
Неожиданная помощь пришла от кого-то, кого я всё же разбудила – меня тихо спросили, нет ли повреждений и получив отрицательный ответ, подхватили подмышки и аккуратно, но резво подняли на ноги. Мир закружился, и я вцепилась в единственную опору, в которой была уверена – в моего помощника.
– Ты чего расхаживаешь ночью по дому? Да и в таком состоянии! – раздалось шипение над ухом, и практически сразу догадалась, что больше я никого не разбудила кроме него.
Под руками была какая-то легкая кофта или что-то похожее, но под ней нащупывалось мускулистое тело, рельефное. Тот, кто держал меня сейчас, явно не испытывал неудобств по этому поводу.
– Я хочу в туалет. – прошипела в таком же тоне. – Мне об этом кричать на весь дом?!
– Боги… – раздался вздох над ухом, и меня, подхватив на руки, понесли в противоположную сторону от комнаты, где я очнулась.
Парень, а это точно был не мужчина, не мальчик и не девушка, по моим выводам, которые можно было сделать в практически непроглядной темноте, был скорее всего моим ровесником. Точнее… ему было в районе двадцати, двадцати пяти лет, может даже столько же, сколько было мне. Это сейчас я вновь девочка-подросток… боже, мне опять шестнадцать лет! Шесть лет разницы между моим реальным возрастом и этим телом!
Около входной двери, почему-то сразу догадалась, что это именно выход на улицу, меня поставили на ноги и придерживая одной рукой, второй что-то нащупали на стене, а вскоре меня уже укутывали в нечто, похожее на вязанную длинную кофту.
– Держись за шею. – прошептал голос, давая мне ещё один повод думать, что это действительно молодой парень.
Исполнив инструкции, я почувствовала, как парень стал придерживать меня только одной рукой, а второй открывал замки на двери. На улице ситуация повторилась, с разницей в том, что он уже закрывал дверь. При свете луны я смогла рассмотреть парня, и поразилась, насколько точно угадала. Ему действительно было не больше двадцати пяти, с короткими волосами, без бороды и усов – обычный парень. Я бы даже приняла его за земляка, но понимала, насколько это глупо.
– Я сейчас отнесу тебя, поставлю и закрою дверь. Как закончишь, постучишь и я помогу выйти. – проговорил уже громче парень, неся меня по направлению к заветному месту. Самое интересное, что в его словах не было и капли смущения или неприязни и это немного поражало.
Туалет действительно был похож на те, что стояли в деревнях. Поставив меня на ноги, тут мы оба опомнились, что я босиком, но идти обратно было поздно, да и было тепло. Убедившись, что я прочно стою на ногах, меня отпустили и я наконец-то сделала то, ради чего преодолевала столько препятствий. В тот момент мне казалось, что лучше быть не может. Когда вышла, парень вновь подхватил меня на руки и направился в сторону дома.
– Можно кое о чем попросить? – проговорила тихо, понимая, что мне могут отказать.
– Смотря о чем. – ответил парень, а когда я высказала просьбу, то слегка сменил траекторию движения и посадил меня на мягкую лавочку со спинкой.
Мне хотелось посидеть на свежем воздухе, просто расслабится, а не возвращаться в те четыре стены. Там было уютно, тепло, всё отлично, но мне очень не хотелось сейчас туда возвращаться. Подняв голову вверх, удивилась как четко видны звезды и сразу поняла, я точно не дома. У нас не было такого расположения звезд, а в деревне я часто смотрела на небо и запомнила много созвездий.
– Спасибо тебе. – прошептала в небо. – И прости, что разбудила.
– Ничего, надо было сразу звать. – отозвался парень, сидя рядом со мной. – Сильно поранилась, когда падала?
– Не знаю, нет, наверное. Ничего не болит. – качнула головой.
Мне было хорошо, хотя состояние было близко к истерике, и это было нормально, вот только слез не было. Я хотела плакать, чувствовала это, но ни одной слезы не проронила.
– Меня зовут Тимай, я внук Довидия, ты с ним виделась уже. – я кивнула, в знак согласия.
– Приятно познакомится, Тимай. – улыбнулась, понимая, что не могу представится в ответ. Вряд ли здесь было нормальным услышать имя Татьяна или хотя бы Таня, а рассказал ли семье Довидий о моём происхождении – вопрос.
– Дед сказал, тебя зовут Танья. – Тимай забавно произнес моё имя, но я не стала его поправлять. – Он мне рассказал, откуда ты. – заметив, как я дернулась, он быстро продолжил: – Рассказал только мне – я работаю в столице книгочеем, подумал, может я знаю о таких случаях. Прости, но в нашей библиотеке книг о таком нет, иначе я бы знал. И мы подумали, что тебе лучше будет назваться Таей, такое имя больше привычно нашему… миру.
– Спасибо за помощь. – улыбнулась грустно, понимая, что возвращение в родной мир или не случится вообще, или же это будет очень сложно. – Тогда зови меня Тая. Пока я здесь… сможешь мне максимально рассказать о вашем мире? Государства, империи, княжества, расы, экономика и прочее… мне надо знать много, чтоб выжить.
– Буду рад. – я услышала в голосе Тимая улыбку, но могла и ошибаться. – Взамен хочу услышать о твоем мире и.. о том месте, где отец с дедом тебя нашли.
В голове сразу всплыли кровавые картинки, от чего я неосознанно вздрогнула. Тимай заметил это и сразу понял причину. Он хотел сказать, чтоб я не рассказывала, если не могу или не хочу, но я пообещала рассказать, когда немного легче станет и я не буду дрожать от одних воспоминаний.
При свете луны я обратила внимание на свои ноги и руки, и поняла, что те шероховатости, что я нащупала ещё в комнате, были не грязью… тело, занятое мной, было исписано шрамами. Их было столько много, что мне было даже представить пережитое настоящей владелицей тела. Множество десятков шрамов только на одних ногах ужасали, но они были везде. Даже на ладонях, но они казались немного другими… от запястья словно разветвлялась молния, ведя отростки к каждой мочке пальцев. Оно действительно походило на разряд молнии.
– Шрамы на теле старые, но на руках – нет. – заметил моё внимание Тимай. – Когда мы тебя нашли, раны покрылись коркой крови, так что их ты получила именно на том поле. Похоже на шрамы магов, которые пробудили в себе конфликтные стихии, но до кончиков пальцев они никогда не доходили.
– Что же она пережила… – прошептала в пустоту. – Шестнадцатилетняя девочка. Она познала мир в самом жестком его проявлении.
– Она была преступницей. Не суди поспешно, возможно она совершила не мало ужасных поступков. – отозвался тихо Тимай, но это замечание отозвалось в голове вспышкой образа десятилетнего мальчика.
– В той толпе, где я очнулась, был десятилетний мальчик. Он был в такой же одежде, как и я, и значит, он был таким же заключенным. А теперь скажи, за что можно было обречь ребенка на такую ужасную судьбу? Эта девочка, чье тело я сейчас занимаю, так же была брошена в тот кошмар. Дети не заслуживают такой жизни.
Тимай не ответил, но я и не ждала этого. Посидев немного в тишине, вскоре мы вернулись обратно в дом, никем незамеченные. Аккуратно уложив меня на кровать, парень развернулся, чтобы уйти и потому мои слова донеслись ему в спину.
– Спасибо ещё раз. Доброй ночи.
– Доброй ночи, Тая. – ответил парень у дверей, а после скрылся за ней.
Пара минут, и дом вновь погрузился в тишину. Думала, что буду крутится и не смогу уснуть, но довольно быстро провалилась в дрему, а после и в крепкий сон. Только теперь это было не спокойные сны, а фрагменты пережитого на проклятом поле. Возможно именно из-за этого я проснулась рано. За окном обозначился рассвет, и на мгновение показалось, что я не в другом мире, не в чужом теле, не с вагоном проблем за спиной, а в любимой деревне, и скоро бабушка позовет завтракать вкуснейшими оладушками, а дедушка будет как обычно подшучивать над ней… хотелось домой, к родным, а не это всё.
Жалость к себе тугим комком скрутилась на груди, грозясь разрастись, но этого нельзя было делать. Как только сдамся, то можно будет умереть в тот же миг, ведь долго я тогда не проживу. Не в этом мире, не в этом теле.
Сидя на кровати и опираясь о спинку, я неотрывно смотрела на рассвет, а в голове крутились вопросы и то, что я должна была сделать. Старалась мысленно расставить всё по порядку, от наиболее к наименее важному, но получалось из рук вон плохо – нужна была ручка и лист, или чем тут пишут…
В комнату без стука вошла девушка, ровесница Тимая и наверняка его сестра. Пока получалось, что в доме жило четверо, не считая меня – двое внуков Довидия и его сын. Интересно, куда делась жена сына, но сразу же отдернула себя – не мое дело, может она тоже здесь, просто о ней никто не упоминал. Рано судить. Девушка была красивой. Не так, как наши современные девушки, с кучей косметики на лице, а именно той красотой, что я видела только на картинах и фотографиях. Как это называли у нас, то была славянская красота, русые волосы, заплетенные в косу, чистое без изъяна лицо с румянцем, насыщенный цвет губ, и яркие глаза. Внучка Довидия действительно была красавицей, и как я поняла, она являлась ещё и очень доброй девушкой.
– Привет. – улыбнулась девушка, заметив, что я не сплю. – Как себя чувствуешь? Я Майса.
– Привет. Намного лучше, спасибо. – раздался мой тихий голос, к которому мне предстоит привыкнуть. – Я Тая.
Девушка подошла ближе и поставила разнос, который держала в руках. Меня собирались кормить. От запаха еды желудок заурчал, выдавая, насколько я голодна. Было интересно, как меня всё это время кормили в условиях, где нет капельниц, да и следы уколов на руках я не видела, но решила с этим повременить.
– Тим рассказал, что ты ночью вздумала ходить. – с улыбкой начала быстро говорить Майса, открывая тарелки, которые были накрыты тряпочками, – Как услышала, чуть сердце не остановилась, подумала, что точно упала и что-нибудь себе сломала. Но удивилась, ведь ты совсем ослабла, и в первый же день встать. Значит, тебе есть к чему стремится. Это хорошо, выздоровление пойдет лучше и быстрее, но в следующий раз лучше зови кого-нибудь.
