Марк взял уголь и размашисто написал: "12". Потом начал писать букву "N", но на втором изгибе остановился и решил, что на картоне будут обещания, которые читать только ему и… какой смысл выписывать заголовки. Он усмехнулся. По-доброму. Потом посмотрел на голубя, который прилетел на карниз.
– Привет, дуралей! Лети к другому окну! – тихонько крикнул Марк и отправился в ванную.
Он пил Bushmills и курил синие короткие Dunhill. Марк делал это для того, чтобы лучше думалось.
– Черт бы вас всех побрал! – иногда негромко говорил он.
Он поплелся с углем и картоном в МДК, уселся у окна в кофе-поинт и глазел на улыбающуюся фемину лет двадцати пяти. Она читала Драйзера.
“Что может быть смешного в “Американской трагедии”? – думал Марк и тоже улыбался. Каппучино был похож на эспрессо, и позже Марк сделал вывод, что это и был эспрессо. Он взял уголь и начертал: “1. Если ты платишь за каппучино, убедись в том, что это действительно каппучино. ”
Девушка смотрела на него. Марк пожал плечами, улыбнулся и прошептал: “Новый год скоро!” Она сделала вопросительное лицо. Он отрицательно помотал головой, мол, ничего-ничего, это я так. Девушка уткнулась в книгу. Марк посмотрел на фигуру, которая с завидным постоянством сидела за забором, закинув руки за голову.
– Идет дождь, идет снег, дуют ветра… а ему по хфигу, – прошептал Марк и сделал вторую запись. “2. Пусть идет снег, пусть идет дождь, пусть дуют ветра, я никогда не перестану думать о главном!” Марк посмотрел на памятник еще несколько раз и сделал эскизик напротив второго обещания.