Czytaj książkę: «Сретение Господне. Антология святоотеческих проповедей»

© ООО ТД «Никея», 2021

Петр Малков
«…Выйдем в сретение Христу Богу нашему»: святоотеческие проповеди на Сретение Господне

Сретение Господне: радость встречи с Богом

Каждая новая встреча с близким нам человеком после долгой разлуки – большая радость. Вновь оказаться рядом с тем, кого любишь, к кому сердечно привязан, – великое счастье и для любящих супругов, и для родителей и их детей, и для друзей, и для тех единомышленников в вере, которые, по слову святителя Григория Богослова, «влюблены в одно и то же» («Слово 43-е»). И, наоборот, долгая разлука с дорогими людьми – причина для душевной печали, жизненное испытание и сердечная боль. Но тем радостнее тот миг, когда мы снова встречаемся лицом к лицу, заключаем друг друга в объятия и затем ведем разговор о самом главном и важном.

Сретение Господне – это праздник встречи. Известно, что слово «сретение» в переводе с церковнославянского и означает «встреча». Внимательно вчитываясь в евангельский рассказ о событии Сретения, мы понимаем: в тот день, когда Богоматерь и Иосиф принесли в Иерусалимский храм новорожденного Спасителя, и в ту минуту, когда Богомладенца Христа принял на руки праведный Симеон, совершилась самая важная и радостная из всех когда-либо происходивших на земле встреч, осуществившаяся после самой долгой и горькой из всех разлук; новая встреча человека с Богом – после нашего древнего расставания с Ним, случившегося по вине наших прародителей Адама и Евы.

Некогда, на заре человеческой истории произошло страшное и гибельное событие – разлука человека с Богом. Первые люди, Адам и Ева, согрешили, самовольно вкусив плод от Древа познания добра и зла и тем нарушив единственный запрет, наложенный на них Творцом (см. Быт. 2: 17; 3: 6). Так, преступив Господню заповедь и отпав от Божественной Правды, Адам и Ева воздвигли между собой и Создателем крепкую стену отчуждения. И с той древнейшей поры – долго, но безуспешно – люди искали новой встречи, нового единства с Богом, блуждая впотьмах, спотыкаясь, сбиваясь с пути, вступая на смертельно опасные земли темных языческих культов.

Но и Сам Бог продолжал искать отдалившегося от Него и предавшего Его любовь человека. В самый день грехопадения Господь отыскивал среди святых садов древнего Рая Свое падшее и потерявшееся создание – Адама, взывая к нему: Где ты? (Быт. 3: 9). Конечно же, такой призыв Господа к Адаму не означал, что Бог не знал, где в тот момент физически находился Адам, или же, что Он не мог найти его. Просто подлинное пребывание рядом двух любящих – это не только их взаимная близость друг к другу в материальном пространстве, но и их духовная близость в любви. Именно такой живой и действенной внутренней устремленности к духовному единению с Богом, чувства радостной, доверчивой любви к Нему и не мог тогда найти в сердце Адама Господь. Падший Адам более не предстоял пред Богом в своей прежней открытости и в жертвенности совершенного послушания: напротив, он пытался скрыться в тени райских деревьев; ведь с нарушением воли Божией, с грехопадением на смену прежней любви к Богу в душу Адама вошло ощущение страха и отчужденности от Него.

Итак, вся история людского рода со дня грехопадения и до пришествия в мир Спасителя стала одним долгим и томительным ожиданием Сретения Господа – радости новой встречи с Воплотившимся Живым Богом: нашим Освободителем от власти сатаны, греха и смерти, Совершителем спасения, Источником премудрости, Возвестителем истины, Началом благодатного человеческого обожения. И вот сегодня, в день Сретения Господня, эта встреча наконец состоялась. Настал момент, когда ветхий и немощный старец Симеон принял на свои руки Богомладенца Христа и возвестил миру о вступлении во вселенную ее Творца – Бога Слова. И тогда людской род – в лице Симеона – наконец-то ясно узнал и радостно исповедал, что после многих тысячелетий самовольного отлучения от Господа человек вновь встретил своего Создателя. Ведь Симеон держал теперь на руках Самого Бога, добровольно – ради нашего спасения и Искупления – умалившегося до состояния беззащитного и слабого Ребенка.

В день Сретения совершается та главная встреча, что безмерно радостнее и значимее любых других земных встреч: наша встреча с Богом. Ведь мы видим ныне нашими людскими глазами не просто дорогого и близкого нам человека, но предстоим лицом к лицу со сделавшимся истинным Человеком Творцом и Искупителем мира – с самым Дорогим и с бесконечно Близким для каждого из живущих; поэтому мы и можем по праву повторить вслед за преподобным Иоанном Дамаскином («Первое защитительное слово против отвергающих святые иконы»): «Мои глаза видели человеческий образ Бога, и спасена душа моя».

Сегодня мы встречаемся, воссоединяемся не с нашими плотскими родными или земными друзьями, но с Небесным Богом, сделавшимся, однако, – ради нашего спасения – Плотским и Земным: некогда мы уподобились – силой греха прародителей – ушедшему в дальнюю сторону блудному сыну (ср. Лк. 15: 13), теперь же Господь вновь заключает нас в Свои крепкие и любящие Отеческие объятия: увидел его отец его и сжалился; и, побежав, пал ему на шею и целовал его (Лк. 15: 20).

Ныне мы ведем беседу не с нашими земными близкими, но со сделавшимся в Своем Вочеловечении нашим истинным Братом и совершенным Другом Сыном Божиим, Который и Сам об этом свидетельствует: Кто будет исполнять волю Отца Моего Небесного, тот Мне брат (Мф. 12: 50) и Вы друзья Мои, если исполняете то, что Я заповедую вам (Ин. 15: 14). Такая наша с Ним беседа – христианская молитва. Ведь всякая настоящая, глубокая и искренняя молитва – это отнюдь не наш односторонний монолог, но именно взаимный диалог верующего с Господом; потому-то святитель Иоанн (Максимович) в сочинении «О молитве» свидетельствует: «Молитва есть разговор человека с Богом… высшая степень молитвы, когда наш ум всегда направлен к Небесам и когда наш дух находится в непрерывном разговоре с Богом».

Мы знаем: ныне, в день церковного праздника Сретения, для каждого подлинного участника этого торжества совершается личное Сретение Христа – происходит своя собственная Встреча встреч со ставшим Человеком Богом. И потому сегодня всякий искренне верующий вправе – вслед за святым Симеоном – произнести и от своего имени: Ныне отпускаешь раба Твоего, Владыко, по слову Твоему, с миром, ибо видели очи мои спасение Твое (Лк. 2: 29–30). И тогда, если эти слова будут сказаны христианином с твердой надеждой на Господа и с искренней любовью к Нему, он обязательно услышит в ответ: Видевший Меня видел Отца… Кто любит Меня, тот соблюдет слово Мое; и Отец Мой возлюбит его, и Мы придем к нему и обитель у него сотворим (Ин. 14: 9, 23).

Сретение Господне: установления ветхозаветного Закона и новозаветный евангельский рассказ о событии

В праздник Сретения Господня мы вспоминаем день Священной истории, когда Богомладенец Иисус был принесен в Иерусалимский храм – во исполнение обычаев ветхозаветного Закона Моисея. В древности роженица считалась нечистой. Поэтому, в согласии с Законом, женщины на сороковой или восьмидесятый день после родов (в зависимости от того, кто у них родился – мальчик или девочка) должны были прийти в храм для принесения ритуальной очистительной жертвы. Вот что говорит об этом Моисеев Закон: И сказал Господь Моисею, говоря: скажи сынам Израилевым: если женщина зачнет и родит [младенца] мужеского пола, то она нечиста будет семь дней; как во дни страдания ее очищением, она будет нечиста…

и тридцать три дня должна она сидеть, очищаясь от кровей своих; ни к чему священному не должна прикасаться и к святилищу не должна приходить, пока не исполнятся дни очищения ее. Если же она родит [младенца] женского пола, то во время очищения своего она будет нечиста две недели, и шестьдесят шесть дней должна сидеть, очищаясь от кровей своих. По окончании дней очищения своего за сына или за дочь она должна принести однолетнего агнца во всесожжение и молодого голубя или горлицу в жертву за грех, ко входу скинии собрания к священнику; он принесет это пред Господа и очистит ее, и она будет чиста от течения кровей ее. Вот закон о родившей [младенца] мужеского или женского пола. Если же она не в состоянии принести агнца, то пусть возьмет двух горлиц или двух молодых голубей, одного во всесожжение, а другого в жертву за грех, и очистит ее священник, и она будет чиста (Лев. 12: 1–2, 4–8).

Как раз для принесения такой очистительной жертвы и пришла в Иерусалимский храм Богоматерь – после Рождения Младенца Христа. Конечно же, о какой-либо греховной нечистоте Марии, девственно родившей Сына и Господа, речи идти не может. Однако Богоматерь все равно смиренно подчинилась этому установлению Закона. Равно как добровольно подчинился власти и установлениям Закона и Ее Божественный Сын – несмотря на то, что Он был свят и абсолютно безгрешен: ведь Христос пришел не нарушить закон, но исполнить (ср. Мф. 5: 17). При этом Богоматерью в тот день были принесены в качестве очистительной жертвы не агнец и голубь, а две птицы – жертва, по Закону допустимая лишь для бедняков.

Кроме того, по Закону полагалось приносить выкуп и за рождавшегося первым в семье мальчика – первенца. По изначальному древнему Божественному установлению – со дня заключения Ветхого Завета – все еврейские первенцы принадлежали Богу и потому должны были служить Господу при Его святилище. В ветхозаветных книгах Исход и Числа говорится: И сказал Господь Моисею, говоря: освяти Мне каждого первенца, разверзающего всякие ложесна между сынами Израилевыми, от человека до скота: Мои они… Отдавай Мне первенца из сынов твоих… Мои все первенцы у сынов Израилевых… Я освятил [то есть – посвятил] их Себе… (Исх. 13: 1–2; 22: 29; Числ. 8: 17). Затем это установление было изменено Самим Богом: с тех пор служение первенцев перешло к левитам – потомкам колена Левия. Однако родители первенцев по-прежнему должны были приносить младенцев в Иерусалимский храм, чтобы отдать за них выкуп Богу (см. Числ. 3: 44–51). При этом священник совершал над ребенком две молитвы: одну – на тему закона о принесении выкупа, другую – с благодарением за рождение первенца.

В день Сретения в числе таких первенцев находился и Богомладенец Христос, принесенный Богоматерью и Иосифом в Иерусалимский храм на сороковой день по Рождестве. До этого, на восьмой день по Рождестве, над Господом был совершен ветхозаветный обряд обрезания; тогда же Ему нарекли имя Иисус, что в переводе означает «Спаситель» (см. Лк. 2: 21).

Вот что повествует о событии Сретения Господня евангелист Лука: А когда исполнились дни очищения их по закону Моисееву, принесли Его в Иерусалим, чтобы представить пред Господа, как предписано в законе Господнем, чтобы всякий младенец мужеского пола, разверзающий ложесна, был посвящен Господу, и чтобы принести в жертву, по реченному в законе Господнем, две горлицы или двух птенцов голубиных. Тогда был в Иерусалиме человек, именем Симеон. Он был муж праведный и благочестивый, чающий утешения Израилева; и Дух Святый был на нем. Ему было предсказано Духом Святым, что он не увидит смерти, доколе не увидит Христа Господня. И пришел он по вдохновению в храм. И, когда родители принесли Младенца Иисуса, чтобы совершить над Ним законный обряд, он взял Его на руки, благословил Бога и сказал: Ныне отпускаешь раба Твоего, Владыко, по слову Твоему, с миром, ибо видели очи мои спасение Твое, которое Ты уготовал пред лицем всех народов, свет к просвещению язычников и славу народа Твоего Израиля. Иосиф же и Матерь Его дивились сказанному о Нем. И благословил их Симеон и сказал Марии, Матери Его: се, лежит Сей на падение и на восстание многих в Израиле и в предмет пререканий, – и Тебе Самой оружие пройдет душу, – да откроются помышления многих сердец. Тут была также Анна пророчица, дочь Фануилова, от колена Асирова, достигшая глубокой старости, прожив с мужем от девства своего семь лет, вдова лет восьмидесяти четырех, которая не отходила от храма, постом и молитвою служа Богу день и ночь. И она в то время, подойдя, славила Господа и говорила о Нем всем, ожидавшим избавления в Иерусалиме. И когда они совершили все по закону Господню, возвратились в Галилею, в город свой Назарет (Лк. 2: 22–39).

Мы видим: Младенец Христос был встречен при входе в храм благочестивым и праведным старцем Симеоном (по Преданию Церкви – одним из переводчиков Священного Писания Ветхого Завета на греческий язык: так называемой Септуагинты¹), которому было некогда обещано Духом Божиим, что он не умрет, пока не увидит своими глазами пришедшего на Землю Спасителя мира. Симеон был очень стар и превзошел все мыслимые пределы длительности человеческой жизни; но смерть не приходила к нему, ибо по Божественному обетованию он должен был увидеть родившегося Христа. И вот наступил день, когда в Иерусалимском храме этот древний старец принял на руки Младенца Иисуса, произнеся те замечательные по силе слова, что сегодня звучат в христианских церквах за каждым вечерним богослужением: Ныне отпускаешь раба Твоего, Владыко, по слову Твоему, с миром, ибо видели очи мои спасение Твое... Теперь, дожив до Рождества Христова, до встречи человеческого рода с Воплотившимся Богом, старец Симеон мог спокойно умереть: ведь Сретение человека с Господом состоялось.

Произносит он и другие, пророческие по содержанию, слова. Обращаясь к Богоматери, Симеон говорит о Ее Сыне: …се, лежит Сей на падение и на восстание многих в Израиле и в предмет пререканий… да откроются помышления многих сердец; и, кроме того, добавляет, свидетельствуя о будущей судьбе Самой Марии: и Тебе Самой оружие пройдет душу. Старец говорит здесь о том, что родившийся Христос принес в мир разделение. Отныне уже нельзя будет пребывать в спокойном, «комфортном» безразличии к вопросам веры, равнодушно отказываясь от следования за Истиной: с этого дня человечество подлинно разделилось на два лагеря по принципу – «за Христа и в Боге» или «против Христа и вне Бога». Слова же об оружии, то есть о мече, которым будет пронзено сердце Богородицы, – пророчество о тех страданиях, что предстоит Ей испытать в день, когда Она станет свидетельницей Мучений и Смерти на Кресте Своего Сына.

Здесь же в храме находилась и женщина, достигшая глубокой старости и обладавшая пророческим даром, – Анна, которая вместе с праведным Симеоном стала славить Господа.

После исполнения всех предписанных Моисеевым Законом обрядов, Святое Семейство покинуло Иерусалим. В Евангелии от Луки сказано, что они возвратились в Галилею, в город свой Назарет. Однако древняя святоотеческая традиция утверждает, что Святое Семейство отправилось в Галилею не сразу. Сначала Богоматерь, Иосиф и Младенец вернулись в Вифлеем, где их посетили ведóмые чудесной звездой волхвы, принесшие Христу пророческие дары: золото, ладан и смирну (см. Мф. 2: 9–11). Затем последовало бегство в Египет (см. Мф. 2: 13–14). Святое Семейство вернулось в Галилею, в город свой Назарет (Лк. 2: 39) лишь после кончины Ирода (см. Мф. 2: 19–23). Мы видим: святоотеческая традиция предлагает здесь достаточно неожиданную хронологию евангельских событий. Ведь мы привыкли видеть на иконах Рождества Христова и предстоящих яслям Богомладенца пастухов, и поклоняющихся Ему волхвов. Однако церковное Предание утверждает: эти события произошли в разное время; в отличие от поклонения пастухов, совершившегося непосредственно в ночь Рождества, поклонение волхвов совершилось уже после события Сретения, то есть после сорокового дня по Рождении Спасителя.

Церковный праздник Сретения Господня

Праздник Сретения Господня относится к числу церковных двунадесятых праздников. В согласии с хронологией евангельских событий, он отмечается на сороковой день по Рождестве Христовом – 2 февраля по старому стилю / 15 февраля по новому стилю.

Церковное торжество Сретения по своему богословскому содержанию – Господский двунадесятый праздник. Это подтверждают и многие особенности богослужебного устава. Например, произнесение за литургией Сретения – во время Малого входа (иначе – Входа с Евангелием) – специального «входного стиха» и следующее за ним торжественное пение тропаря и кондака праздника; также наличие своего особого праздничного отпуста в конце службы, начинающегося словами: «Иже во объятиях праведного Симеона…» Однако со временем устав Сретения начал трансформировался в сторону Богородичного типа празднеств. Это связано с тем особым местом, что занимала в евангельском событии Сретения Личность Пресвятой Богородицы. Тем самым в богослужении Сретения постепенно появился ряд уставных особенностей, обычно присущих именно Богородичным праздникам. Так, например, в случае совпадения Сретения с воскресным днем воскресные песнопения всегда оказываются «главнее», то есть поются впереди сретенских, – подобное может происходить (по общим правилам богослужебного устава) лишь в Богородичные праздники: Господский же двунадесятый праздник всегда «пересилил» бы песнопения обычного воскресного дня; кроме того, у праздника Сретения отсутствуют обычные для Господских двунадесятых торжеств праздничные антифоны – особые песнопения Господских празднеств, исполняемые в начале литургии.

Тем самым проблема четкого определения статуса этого праздника влечет за собой некоторые трудности. Безусловно, Сретение – двунадесятый праздник. При этом по преимуществу это праздник Господский, хотя он и имеет целый ряд черт Богородичного торжества и потому даже именуется некоторыми православными литургистами Господско-Богородичным.

Празднование новозаветного события Сретения впервые появилось в Иерусалиме в последней четверти IV века, до 384 года; это торжество отмечалось 14 февраля – на сороковой день после праздника Богоявления (отмечался 6 января), в котором тогда соединялось воспоминание сразу о нескольких событиях евангельской истории: Рождестве Христовом, поклонении волхвов и Крещении Господа на Иордане. При этом самогó привычного для нас названия праздника – «Сретение» – в ту эпоху еще, вероятно, не существовало. О том, как отмечалось в эти годы в Иерусалиме Сретение, пишет паломница Эгерия, диакониса из Испании, посетившая город в начале 380-х годов: «Сороковой день от Богоявления празднуется здесь с большой честью. В этот день служба бывает в Воскресении [в Храме Гроба Господня], и все шествуют, и всё совершается по порядку с величайшим торжеством, как бы в Пасху. Проповедуют все пресвитеры, и потом епископ, толкуя всегда о том месте Евангелия, где в сороковой день Иосиф и Mapия принесли Господа в храм, и узрели Его Симеон и Анна пророчица, дочь Фануила, и о словах их, которые они сказали, узрев Господа, и о приношении, которое принесли родители. И после этого, отправив все по обычному порядку, совершают литургию, и затем бывает отпуст».

В Византии праздник Сретения получил распространение при императоре Юстине I (518–527), который, по свидетельству «Хроник» историка Георгия Кедрина (рубеж XI–XII веков), «учредил торжество праздника Сретения, до того времени не праздновавшегося». Вероятно, в те годы в Константинополе, так же как и в Иерусалиме, Сретение отмечалось 14 февраля – на сороковой день по Богоявлении. Повсеместное же – по всей империи – празднование Сретения было установлено святым императором Юстинианом (527–548): скорее всего, это произошло в 542 году. Как пишет церковный историк Никифор Каллист Ксанфопул (умер около 1335 года), император Юстиниан «впервые установил торжественное празднование по всей империи Сретения нашего Спасителя». Именно при святом Юстиниане день празднования Сретения был перенесен на привычную нам сегодня дату – 2 февраля по старому стилю (15 февраля по новому стилю). Торжество традиционно сопровождалось шествиями с восковыми свечами и светильниками.

Некоторые исторические повествования связывают появление церковного праздника Сретения в Византии с совершившимся в начале 40-х годов VI столетия чудом: во время свирепствовавших там смертоносной моровой язвы и целого ряда страшных и разрушительных землетрясений некоторому благочестивому человеку было открыто Богом, что бедствия окончатся, если будет установлен праздник Сретения – по исполнении этого Божественного повеления бедствия в государстве тотчас же прекратились. Однако следует иметь в виду, что это предание имеет достаточно позднее по времени и по преимуществу западное происхождение.

В греческой традиции праздник обычно именовался «Сретение Господне» («Встреча Господа») или же «Праздник очищения» (здесь имелась в виду очистительная жертва, принесенная Богородицей). Иногда он также назывался «Внесение Господа», «Праздник Симеона».

Что касается христианского Запада, то здесь праздник Сретения, учрежденный в конце V столетия, отмечался с меньшей торжественностью, чем на Востоке. Впрочем, поначалу он справлялся достаточно пышно и здесь. На Западе праздник Сретения считался по преимуществу Богородичным. Торжество Сретения в латинской традиции чаще всего называлось «Очищением Блаженной Девы Марии», иногда же – «Представлением Господа», «Встречей Спасителя Симеоном и Анной». Вероятно, история установления праздника и характер его совершения в Западной Церкви были тесно связаны с миссионерской деятельностью христиан среди римских язычников. Язычники Рима обычно приносили в феврале очистительные жертвы богу Плутону, воздавая почести и душам умерших. Христиане же, как бы в ответ, начали совершать – именно в то же самое время, 2 февраля, Праздник очищения Марии, сопровождавшийся шествиями по городу с горящими факелами и свечами. Тем самым новый христианский праздник постепенно вытеснил в сознании римлян древнее языческое торжество.

Со временем праздник Очищения Марии был отнесен на Западе к разряду торжеств так называемого «второго класса». Однако ныне его статус в Католической церкви несколько повысился; сегодня он также именуется «Днем свечей».

Богослужебные тексты праздника Сретения составлены знаменитыми древнецерковными песнотворцами. Так, часть стихир на стиховне и канон праздника написаны преподобным Косьмой Маюмским (вторая половина VII века – около 752 года); в чин службы также включены стихиры, принадлежащие святителю Андрею Критскому (около 660–740 год) и преподобному Иоанну Дамаскину (вторая половина VII века – около 750 года) – по одной стихире на литии. Часть праздничных стихир на «Господи воззвах» и стихир на литии приписываются авторству святителя Германа, патриарха Константинопольского (между 630–650 – до 754 года).

В Древней Руси праздник Сретения поначалу отмечался очень торжественно. Однако к XVII столетию значение Сретения – в сравнении с более ранней традицией – на Руси заметно приуменьшилось.

Тропарь праздника: «Радуйся, Благодатная Богородице Дево, из Тебе бо возсия Солнце Правды, Христос Бог наш, Просвещаяй сущия во тьме; веселися и ты, старче праведный, приемый во объятия Свободителя душ наших, Дарующаго нам воскресение». Перевод тропаря на русский язык: «Радуйся, Благодатная Дева Богородица, ведь из Тебя воссияло Солнце Правды – Христос Бог наш, Просвещающий находящихся во тьме [неведения]. Веселись же и ты, праведный старец, принявший в свои объятия Освободителя наших душ, Дарующего нам воскресение». Тропарь развивает связанную с внутренним духовным содержанием события Сретения богословскую идею – о просвещении светом Истины всего человечества, прежде пребывавшего во тьме незнания Бога. Она выражена в тексте Священного Писания – у пророка Исаии (см. Ис. 42: 7), а затем повторена Христом: народ, сидящий во тьме, увидел свет великий, и сидящим в стране и тени смертной воссиял свет (Мф. 4: 16).

Кондак праздника: «Утробу Девичу освятивый Рождеством Твоим и руце Симеоне благословивый, яко-же подобаше, предварив, и ныне спасл еси нас, Христе Боже, но умири во бранех жительство и укрепи люди, ихже возлюбил еси, Едине Человеколюбче». Русский перевод кондака: «Освятив Твоим Рождением утробу Девы и благословив объятия Симеона, как надлежало, предвозвестив [о том заранее] – ныне Ты спас нас, Христе Боже; сделай же мирной нашу жизнь – среди войн – и укрепи людей, которых [Ты] возлюбил, Единый Человеколюбец».

В стихирах и каноне праздника подчеркивается мысль, что Тот же Самый Бог, Который прежде являлся в таинственном и неприступном мраке пророку Моисею на горе Синай, теперь сделался видим для человека, ибо стал Младенцем, почивающим на руках праведного Симеона: «На горе Синайстей древле виде Моисей задняя Божия, и тонкий Божественный глас сподобися во мраце же и вихре слышати. Ныне же Симеон Воплощеннаго Бога непреложне нас ради на руки прият…» (Седален канона на утрени). Русский перевод седальна: «В древности на горе Синай Моисей увидел Бога сзади и удостоился неясно слышать Божественный глас во мраке и буре; ныне же Симеон принял во объятия ради нас неизменно Воплотившегося Бога…» Здесь говорится о том, что на горе Синай Моисей смог увидеть Бога лишь как бы «со спины», сзади (см. Исх. 33: 23) – символический образ того, что в Ветхом Завете человек еще не был способен видеть Бога лицом к Лицу, ибо Бог еще не стал Человеком, – он мог слышать только «тонкий», то есть едва различимый и вместе с тем всепроницающий «Божественный глас» лишь под покровом тайны: во мраке и в буре. Ныне же, в день Сретения, Симеон принимает Этого – прежде сокрытого, таинственного и страшного, а теперь Воплотившегося – Бога на свои руки, как Младенца. Говорится здесь и о том, что Тот, Кто до этого был носим лишь на херувимских колесницах, ныне восседает, как на престоле, на руках старца Симеона: «Иже на херувимех Носимый и Певаемый от серафим, днесь в Божественное святилище по закону приносим, на старческих, яко на престоле, седит руках…» («Слава, и ныне», стихиры на стиховне, утреня).

Особенно замечательны и трогательны по своему содержанию припевы канона Сретения на утрени – целостное и поэтичное гимнографическое произведение:

«Богородице Дево, Упование христианом, покрый,

соблюди и спаси на Тя уповающих.

Богородице Дево, миру благая Помощнице, покрый

и соблюди от всякия нужды и печали.

Богоносе Симеоне, прииди, подыми Христа, Егоже

роди Дева Чистая Мария.

Объемлет руками старец Симеон Содетеля Закона

и Владыку всяческих.

„Не старец Мене держит, но Аз держу его: той бо от

Мене отпущения просит“.

Клеще Таинственная, како Угль носиши? Како

питаеши Питающаго вся?

О дщи Фануилева! Прииди, стани с нами и благодари

Христа Спаса, Сына Божия.

Анна целомудренная провещает страшная,

исповедающи Христа, Творца небу и земли.

Непостижимо есть содеянное о Тебе ангелом

и человеком, Мати Дево Чистая.

Чистая Голубица, нескверная Агница, Агнца

и Пастыря приносит в церковь.

О Христе, всех Царю! Победы на враги верным людем

Твоим даруй.

О Христе, всех Царю! Подаждь ми слезы теплы, да

плачу мою душу, юже зле погубих.

Трисиятельное и Триипостасное Божество

благочестно да похвалим.

О Девице Марие! Просвети мою душу, помраченную

люте житейскими сластьми.

Богородице Дево, упование христианом, покрый,

соблюди и спаси на Тя уповающих».

Русский перевод сретенских припевов:

«Богородица Дева, Надежда христиан, защищай,

ограждай и храни на Тебя уповающих.

Богородица Дева, Милосердная мира Заступница,

защищай и сохраняй от всякой беды и печали.

Богоносец Симеон, приди и возьми на руки Христа,

Которого родила Дева Чистая Мария.

Принимает в объятия Старец Симеон Создателя

Закона и Владыку всего мира.

„Не старец Меня держит, но Я держу его: ибо он

у Меня отпущения просит“.

Таинственные Клещи, как Ты Уголь носишь, как

питаешь Питающего всех?

О дочь Фануилова, приди, стань с нами и благодари

Христа Спасителя, Сына Божия.

Анна целомудренная возвещает чудное, исповедуя

Христа Творцом неба и земли.

Непостижимо для ангелов и для людей

совершившееся над Тобою, Матерь, Дева Чистая.

Чистая Голубица, чуждая скверны Агница, Агнца

и Пастыря во Храм приносит.

О Христе – Царь всего! Победы над врагами верным

служителям Твоим даруй.

О Христе – Царь всего! Даруй мне горячие слезы, да

оплачу душу мою, которую я бедственно погубил.

Тройственным светом сияющее и Единое в Трех

Лицах Божество благоговейно да восхвалим.

О Дева Мария! Просвети мою душу, крайне

омраченную житейскими наслаждениями.

Богородица Дева, Надежда христиан, защищай,

ограждай и храни на Тебя уповающих».

Во время службы Сретения читаются некоторые тексты Священного Писания Ветхого и Нового Завета.

Так, на великой вечерне прочитываются три паремии, то есть ветхозаветные тексты, являющие нам древние библейские прообразы воспоминаемого события Сретения. Первая паремия говорит о ветхозаветном обычае посвящать Богу первенцев (Исх. 12: 51; 13: 1–3, 10–12, 14–16; 22: 29; Лев. 12: 1–4, 6–8; Числ. 8: 17). Вторая паремия повествует о видении, открывшемся в храме пророку Исаии, в котором ему явился сидящий на престоле и окруженный ангелами Господь. Здесь-то Исаия и был призван к своему пророческому служению (Ис. 6: 1–12). Третья паремия, также представляющая собой отрывок из книги Исаии, содержит пророчество о бегстве Святого Семейства в Египет. Эта паремия здесь тем более уместна, что бегство в Египет сюжетно довольно тесно связано со Сретением (Ис. 19: 1–5, 12, 16, 19–21).

Что касается чтения из Апостола, то на праздничной сретенской литургии прочитывается фрагмент из Послания апостола Павла к Евреям (7: 7–17), где появляется загадочный образ ветхозаветного царя и священника по имени Мелхиседек: толкователи Священного Писания рассматривают его как прообраз Христа. Здесь же говорится о превосходстве искупительного и жертвенного (именуемого здесь первосвященническим) служения Спасителя перед ветхозаветными жертвами, а также об отмене – с пришествием Христа – формальных установлений и ограничений Закона Моисеева.

Отрывки из Евангелия на утрене и на литургии праздника почти совпадают по содержанию: оба они рассказывают о Сретении. Однако евангельское чтение на утрене (Лк. 2: 25–32) короче, чем на литургии (Лк. 2: 22–40): полное евангельское повествование о событии Сретения мы слышим в храме в самый день праздника – за Евхаристией.