Czytaj książkę: «Нелегал. Том 2»
Часть первая: Операция
Глава 1
Новый год – это мороз, снег, наряженные ёлки, подарки.
Новый год на Кордоне совсем другой. Вместо трескучих морозов – промозглое межсезонье с редкими потеплениями, когда воздух прогревается едва ли не до летних температур, вместо снега – то пыль, то грязь, а ёлки я разве что вдоль обочин трассы на Эпицентр лицезрел, да и то сосны там попадались куда как чаще. И никто их не наряжал, никаких стеклянных шаров и гирлянд, одни только шишки.
Подарки? Что есть, то есть – без подарков не обошлось. Леонид презентовал литровую бутыль настоянного на травах медицинского спирта. Литр – это мне с собой, на пробу аспирант налил из своих запасов.
– По двадцать капель, исключительно для пищеварения! – объявил он и убрал ёмкость с настойкой в шкаф; цветом содержимого та от бутылька с зелёнкой нисколько не отличалась, исключительно размерами.
Я с опаской поглядел на мензурку, но после поездки к Эпицентру чертовски болела голова, так что отмёл сомнения и опрокинул её содержимое в рот. Удивительное дело, но настойка не только не обожгла слизистую, но, такое впечатление, всё внутри заморозила.
И это при семидесятипроцентной крепости!
– Здорово, да? – подмигнул Леонид, который не так давно вновь пошёл на повышение и возглавил направление по диагностике соискателей. – Два года, между прочим, травки подбирал! Некоторые настаиваю, из других сначала вытяжки делаю. Целая технология!
– Отличная штука! – похвалил я угощение, передвинул к себе поднос и снял закрывавшую тарелки салфетку.
Большим начальником, которому приносят в кабинет персональный завтрак, я покуда ещё не сделался, но на поход в столовую сегодня банально не осталось времени, вот Леонид и задействовал административный ресурс.
– По пять капель для пищеварения? – предложил он в конце трапезы и достал из застеклённого шкафа бутыль на сей раз с настойкой янтарного цвета. – У меня замечательный дижестив получился!
Я вытянул за цепочку карманные часы, отщёлкнул крышку и кивнул.
– Наливай!
Дижестив впечатлил даже больше аперитива, но увлекаться выпивкой мы не стали – всё же я не с дружеским визитом сюда прикатил, а по делу. Нам ещё работу работать.
Задребезжал телефонный аппарат. Леонид снял трубку, выслушал сообщение и сказал:
– Принял. – Вернул трубку на рычажки и пояснил: – С пропускного на въезде отзвонились – сейчас пожалуют.
– И как наши заокеанские гости? Никто не спёкся?
– Как ни странно – нет, – хмыкнул Леонид. – А материал и вправду сильно так себе. С истёкшим сроком годности. Намучаемся ещё с ними.
Увы и ах, но все прибывшие из Соединённых Общин соискатели успели перешагнуть двадцатилетний рубеж, в силу чего самым категорическим образом пропустили оптимальный по меркам РИИФС возраст для инициации.
– Будем работать с тем, что есть, – спокойно сказал я и покачал головой, когда Леонид задумчиво взвесил в руке бутыль с настойкой. – Не стоит.
– Не стоит, – согласился тот после едва уловимой паузы и убрал ёмкость в шкаф.
– Тебе бы Васю к себе перевести, – улыбнулся я. – Он в Новинск за компанию с Семёном сдёрнул, а теперь совсем от скуки зачах. Такими темпами скоро в одиночку за воротник закладывать начнёт.
Леонид нервно отмахнулся.
– Думаешь я его обратно не звал, да? Да у меня даже ставка под него есть вакантная! Только Вася и слушать ничего об этом не хочет! Вася – гордый!
– Гордый, – был вынужден согласиться я.
Вновь зазвонил телефон, Леонид обменялся с собеседником на другом конце провода парой фраз и указал на дверь.
– Идём, они уже здесь.
Мы спустились на первый этаж, но там обнаружились только отечественные соискатели, да ещё через открытые окна долетали со двора отголоски раздражённых голосов.
– Ну что ещё опять? – страдальчески простонал Леонид и вышел на улицу.
Я последовал за ним и обнаружил, что у пропускного пункта ожесточённо спорят представитель комиссариата иностранных дел и начальник караула. Леонид незамедлительно присоединился к ним, ну а я встал на крыльце и воспользовался случаем приглядеться к своим новым подопечным, благо многие из них выбрались из замершего перед опущенным шлагбаумом автобуса, разминали ноги и курили.
Были они… разными, но при этом все до одного показались мне спортивными и подтянутыми. Как явствовало из поступившей нам заявки, в первую партию соискателей включили молодых людей от двадцати до двадцати пяти лет, были это сотрудники частного детективного агентства, работавшего на правительство Соединённых Общин.
– Петя! – окликнул вдруг меня Леонид и махнул рукой. – Подойди!
Я вздохнул, снял коверкотовую кепку, несколько раз обмахнул ею лицо и сбежал с крыльца, зашагал через двор.
– Ну?
– С оружием не положено! – объявил начальник караула. – Пока письменного приказа не будет, не пропущу!
Краснолицый молодой человек из РКИД аж глаза выпучил.
– Скандал! Непоправимый скандал! – выдал он и веско добавил: – Международного масштаба!
Старшина только плечами пожал.
– Все вопросы к руководству. Будет приказ – пропущу. Не будет – не пропущу.
– Но у них оформлены разрешения на ношение оружия! – возмутился краснолицый. – Я сам занимался выправлением всех бумаг!
– У нас особо охраняемая территория!
Леонид требовательно взглянул на меня, не дождался никакой реакции и страдальчески вздохнул.
– Разве нельзя принять оружие на временное хранение? – предложил он, как ему показалось, компромиссный вариант, но начальник караула, конечно же, брать на себя ответственность за чужие материальные ценности не пожелал.
– У меня нет таких полномочий! – отрезал старшина.
Представителя комиссариата иностранных дел это заявление возмутило до глубины души, и поскольку мы уже и так выбились из графика, а мне сегодня ещё предстояло возвращаться в Новинск, пришлось напомнить ему:
– Их и в общежитие с оружием не заселят. Нет там оружейной комнаты, просто нет.
– А вы, собственно, кто? – набычился краснолицый.
– Пётр Линь, ассистент доцента Звонаря.
– И какой выход вы предлагаете?
Я пожал плечами.
– Оружие им до окончания обучения в любом случае не понадобится. Предлагаю изъять и сдать на хранение в комендатуру.
– Скандал! Международной скандал!
– Да бросьте! – усмехнулся я. – Обычная практика. Леонид, госпиталь мешки и пломбы выделит?
– Выделит, – быстро кивнул тот.
Представитель РКИД шумно вздохнул и указал на заокеанских соискателей.
– И кто им это всё разъяснит?
– Что значит – кто? – удивился я. – А переводчик ваш где?
– Спёкся.
– Ну ладно, а сами вы?..
Молодой человек лишь развёл руками, и этот красноречивый жест меня нисколько не порадовал. Увы, деваться было некуда, я отошёл от пропускного пункта и поднял над головой руку, привлекая к себе внимание иностранцев.
– Господа! Кто у вас старший? Директор! Шеф! Босс!
Вроде бы меня даже поняли. Подошёл плечистый молодой человек в щегольском костюме и чуть сдвинутой набекрень шляпе, протараторил что-то по-айлийски. Я не разобрал ни единого слова и попросил повторить медленней, тогда худо-бедно удалось преодолеть языковой барьер. Требование сдать оружие заокеанских гостей в восторг ожидаемо не привело, но всё же это были работники частного агентства, а не сотрудники Бюро расследований или служащие Госдепартамента – пусть и не сразу, но мы согласовали детали и ударили по рукам.
Леонид принёс несколько мешков и пломбир, чиновник комиссариата иностранных дел занялся составлением описи, а старшина взялся принимать у соискателей кастеты, выкидные ножи и огнестрельное оружие. Те самостоятельно разряжали пистолеты и револьверы, начальнику караула оставалось лишь проверять их и передавать подчинённому, который закреплял проволочками бумажные ярлыки.
Контролировал процесс разоружения прикреплённый к вохровцам аналитик, а на мою долю выпало урегулирование изредка возникавших случаев недопонимания. Словарного запаса катастрофически не хватало, я взмок и сто раз успел пожалеть, что опрокинул за обедом пару рюмок. Казалось бы – всего-то сорок грамм настойки на грудь принял, а ясность мысли уже не та, ещё и приступ косноязычия одолел. Едва ли не на пальцах изъясняться приходилось.
На оружие я особого внимания не обращал, лишь в самом конце заинтересовался курносым револьвером, когда приметил очень уж длинные патроны к нему.
– Какой калибр? – поинтересовался я у владельца.
В ответ прозвучало «магнум» и «три – пятьдесят семь», пришлось глянуть на донце гильзы. Калибр оказался триста пятьдесят седьмой – как понял, обозначали эти цифры тысячные доли дюйма. Я взвесил револьвер в руке и справился об энергии пули. Хитроватого вида молодой человек сдвинул на затылок кепку и озадаченно поскрёб лоб, но всё же сумел ответить. Тогда уже пришла моя очередь недоумённо хмуриться.
По способности прошивать кинетические экраны револьвер не уступал нашим ТТ. И это – револьвер! Не оторвёт пальцы, если вдруг патроны из-за энергетического воздействия сдетонируют!
Я поцокал языком и уточнил:
– Служебный?
Типчик покачал головой.
– Личный, – сказал он, потянул носом воздух и в свою очередь что-то спросил.
Не будь я наслышан о кое-каких реалиях заокеанской жизни, вопроса бы точно не понял, а так угадал его смысл и кивнул.
– Сухой закон, да, – подтвердил я и положил револьвер на стол, но молодой человек меня придержал.
– Купи, – указал он на оружие.
– Сколько? – справился я о цене, хоть и следовало бы для начала разыграть неуверенность.
Соискатель назвал цену в долларах; я для удобства подсчётов скинул с курса тридцать копеек и просто умножил озвученную цифру на пять, но даже так результат заставил досадливо поморщиться.
Дорого, зараза!
Иностранец всё верно угадал по моему лицу, чуть подался вперёд и негромко, но предельно чётко произнёс:
– Водка!
Я смерил его пристальным взглядом, попросил:
– Один момент! – и убежал со двора.
Леонид занимался распределением по врачам тех, кто уже сдал оружие, я перехватил его в вестибюле и спросил:
– У соискателей есть прямые противопоказания к употреблению алкоголя?
– Да нет, просто не нужно им это. Молодые же, пить не умеют!
– Да не о наших оболтусах речь! Ты скажи: с препаратами алкоголь нормально сочетается?
– Да какие там препараты? – фыркнул Леонид. – До инициации всех самое большее травяными настоями поить будут. Даже кузнечики пока противопоказаны. – Но он тут же насторожился. – Постой! Ты же не собираешься спаивать иностранцев?!
– Просто хлебосольство проявлю, – улыбнулся я. – Вот что… Выдели мне литр спирта медицинского, пожалуй. И заявку на списание подготовь. Я позже у Звонаря её подпишу.
У Леонида глаза на лоб полезли.
– Петя, ты с дуба рухнул?
– А что такого? У них там сухой закон за океаном, и то они выпивать умудряются! У нас и подавно спиртное найдут.
Леонид покачал головой.
– Не аргумент!
Я тяжело вздохнул.
– Лёня, поверь на слово: так надо. Не заставляй меня через Звонаря этот вопрос решать – он всё согласует, но я его сейчас дольше искать буду! И насчёт списания не сомневайся: сегодня до отъезда все бумаги оформлю.
– Ты понимаешь, в какое положение меня ставишь? Это же нарушение режима!
– Да брось! Я сам всё сделаю, тебя с этим литром никто не свяжет. Его просто спишут. Хочешь – в другую тару перелей! Ты пойми: мне с людьми как-то контакт налаживать надо! Вот случится что – сам же и попросишь на них повлиять! А как я повлияю, скажи? Знаешь же эту публику: ты – мне, я – тебе, иначе с ними никак!
Леонид вздохнул.
– Один литр. Один раз. И больше я не хочу ничего об этом слышать!
Я решил ковать железо пока горячо и потянул его к лестнице.
– Пошли, пошли, пошли! Не тормози процесс международного общения!
За литр медицинского спирта я содрал с заокеанского соискателя четвертной – взял как за две бутылки хорошей водки в ресторане. Ещё и на револьвер скидку выбил и две пачки патронов к нему дополнительно получил, но пришлось пойти на уступки и самому: за время моего отсутствия ушлый тип успел подбить на продажу оружия ещё и своего товарища. Отказываться от второго револьвера я не стал, незаметно передал соискателю убранную в бумажный пакет ёмкость со спиртом и уже в открытую вручил деньги, а за второй пообещал расплатиться до конца недели в свой следующий приезд на Кордон.
Впрочем, одной лишь устной договорённостью дело не ограничилось: я набросал обязательство об окончательном расчёте, а мои контрагенты поставили свои автографы под актами о передаче оружия. Старшина начал было отнекиваться, но в итоге всё же согласился заверить купчую, чтобы при регистрации револьверов мне не пришлось ничего доказывать в комендатуре.
Ну а дальше прибежала медсестра, и я отправился разбираться с очередным случаем недопонимания. Следующие четыре часа бегал от кабинета к кабинету, то и дело поминая недобрым словом спёкшегося по дороге на Кордон переводчика. Потом ещё и расселение иностранцев проконтролировал, будто это имело хоть какое-то отношение к моим служебным обязанностям.
Ладно хоть затем деятель из комиссариата иностранных дел привёз нового толмача, и я с превеликим облегчением откланялся. Сначала заскочил в комендатуру и зарегистрировал на себя оба револьвера, потом двинулся в госпиталь, но по пути завернул пообедать в кафешку, заодно бегло просмотрел купленную ещё утром в Новинске газету.
Внимание сразу привлекла передовица – речь в ней шла о задержании оперативниками РКВД заместителя начальника Пограничного корпуса, которому инкриминировались государственная измена и сотрудничество с айлийской разведкой. Журналист весьма убедительно связывал его подрывную деятельность с неудачами в охране государственных рубежей при вторжении нихонского оккупационного корпуса и прорыве к столице интервентов. Процесс обещал выдаться громким.
В остальном же ничего из ряда вон за первую неделю нового тысяча девятьсот сорок первого года не случилось. Продолжался рост напряжённости в Центральной и Восточной Латоне, демонстрировала свою полную несостоятельность Лига Наций, грозили возобновиться боевые действия на линии разделения между Средином и Оксоном.
Вернув газету в портфель, я допил чай, нахлобучил кепку и отправился на беседу со Звонарём, дабы перед отъездом в Новинск доложить о предварительных итогах обследования иностранных соискателей, а заодно согласовать расход спирта. Проблем не ожидал ни с тем, ни с другим – главное было застать патрона на месте, ибо куковать до позднего вечера на Кордоне мне совершенно не улыбалось.
Не могу сказать, будто испытывал такой уж сильный дискомфорт от излишней близости к Эпицентру, просто выматывало подспудное ощущение неправильности. Вот сейчас прохладный ветерок всего так и обдувает, а такое впечатление, будто у раскалённой домны стою – аж лицо испариной покрылось, пусть и спокойно иду, никуда не тороплюсь.
Надоело хуже горькой редьки!
Как нарочно доцент Звонарь до конца дня убыл на какое-то совещание в новую больницу. Я мысленно ругнулся, вышел на улицу и потопал на западную окраину. Холодный ветер нёс по улицам пыль, приходилось то и дело отплёвываться, но и так на зубах беспрестанно скрипел песок. Ещё и солнце к закату клониться начало – значит, опять в потёмках в Новинск возвращаться придётся. Не люблю.
Когда подошёл к больнице, на огороженном высоким забором дворе рядком выстроились запылённые легковые автомобили, чуть в стороне от них стояли четыре автобуса, рядом толпились юноши и барышни, доставленные на Кордон для прохождения медосмотра. Первые ласточки, на которых станут обкатываться рекомендации по оптимальной подготовке соискателей к инициации, выработанные Рашидом Рашидовичем под мудрым руководством Макара Демидовича.
Ах, да! Совсем забыл! Ещё при участии Михаила Прокопьевича.
Остальных, и меня в том числе, на титульном листе методических указаний обозначили ёмким словом «прочие».
Да и наплевать! Честно говоря, в итоговом варианте от наших первоначальных разработок остались только рожки да ножки. Мы просто заложили базис, обосновав концепцию нового подхода, не более того. Опять же учёный совет посчитал более перспективным проект доцента Паука, а наш занял лишь второе место. Из двух. По объективным причинам инициативу покойного Резника на рассмотрение выносить не стали, её взяли в разработку специалисты совсем другого профиля.
Шагая через двор, я с интересом поглядывал на симпатичных девиц, а вот на толпившуюся у одного из автобусов группу молодёжи обратил внимание, лишь когда там вспыхнула ожесточённая перебранка и кто-то пронзительно завизжал. Тогда остановился, оглянулся, переложил в левую руку портфель.
Ссоры и даже потасовки между соискателями случались с завидной регулярностью, при иных обстоятельствах я бы прошёл мимо, предоставив разбираться с нарушителями режима старостам, но сейчас безобразничать взялись молодчики, с первого взгляда отнесённые мной к уроженцам Касизских гор: все как один черноволосые, горбоносые и в национальных нарядах, тут ошибиться сложно. Статный крепыш удерживал за талию пытавшуюся освободиться барышню, трое его подпевал толчками пихали друг к другу, надо понимать, попытавшегося вступиться за девчонку паренька, а остальные соискатели наблюдали за всем этим безобразием с безопасного расстояния и лишь словесно порицали хулиганов.
– Отставить! – рыкнул я.
Сработало. Молодчики враз позабыли о парнишке и нацелилась на меня. Двое разошлись в разные стороны, явно привычно беря в клещи, третий подступил и, не говоря ни слова, толкнул в грудь. Точнее – толкнуть попытался. Я перехватил жилистое запястье, резко отклонился назад, крутанулся, и хулиган проскочил мимо, чтобы тут же споткнуться о выставленную подельником ногу и растянуться на земле.
Как говорится, не рой другому яму!
Его дружочки ринулись на меня с кулаками, и тут уж я миндальничать не стал: сбил рывок ближайшего пинком под колено, ребром ладони по шее отправил его в нокаут и сразу качнулся в сторону, уходя от броска второго крепыша. Совсем позабыв о револьверах, наотмашь врезал портфелем ему по лицу, и – лязгнуло! Голова бедолаги мотнулась, он рухнул навзничь как подрубленное дерево, даже не пискнул. К этому времени первый из троицы буянов уже вскочил на ноги, пришлось чуть ускориться и пробить ему в печень, подсечь ноги и уронить обратно.
Заводила тут же оттолкнул от себя девицу и обнажил кинжал, я развернулся к нему и потребовал:
– Убери!
Не тут-то было. Черноволосый красавчик попёр буром, ещё и выкрикнул, будто нарочно распаляясь:
– Я – кназь Туманский! Я тэба зарэжу!
– Брось, дурик! – усмехнулся я, заранее зная, что голосу разума этот напыщенный болван не внемлет. Так оно и вышло.
Выпад князька, несмотря на всю свою предсказуемость, оказался резким и быстрым, кого другого он бы точно пырнул, но я уже успел втянуть в себя изрядное количество сверхсилы, поэтому не только подстегнул скорость реакции, но и задействовал технику закрытой руки. Стиснул хищный клинок в ладони и вырвал его, а красавчика заставил отшатнуться небрежным тычком портфеля.
– Брысь, убогий!
За спиной послышались быстрые шаги, кто-то визгливо крикнул:
– Что здесь происходит?!
Выпустить из поля зрения своего оппонента я не рискнул, ответил, не оборачиваясь:
– Злостное хулиганство здесь происходит. Нешто сами не видите?
– Ваше сиятельство! С вами всё в порядке?!
Мимо проскочил молодой человек, начал что-то сбивчиво говорить ошалело хлопавшему глазами князьку, потом обернулся и заорал:
– Да что вы стоите? Арестуйте его немедленно!
Окрик этот действия не возымел. Мало того, что соискатели бросились наперебой рассказывать о подоплёке случившегося прибежавшим на шум вохровцам, так ещё и караульным моя личность была прекрасно известна.
– Ну? – хмуро глянул я на них и поднял руку с кинжалом. – И почему у вас вооружённый человек на территории?
– Отдай! – выкрикнул князёк и вроде как даже подался ко мне, но молодой человек его удержал.
– Этот клинок – фамильная реликвия его сиятельства! – объявил он. – И я, как консультант Общества изучения сверхэнергии, требую его незамедлительного возвращения законному владельцу!
– И у гражданина, – намеренно сделал я упор на этом слове, – Туманского имеется разрешение на ношение холодного оружия?
– Это не ваше дело!
– Не моё, – согласился я, рукоятью вперёд протянул кинжал начальнику караула и сказал: – Звони в комендатуру, пусть оформляют изъятие.
Молодой человек в ответ пригрозил нажаловаться директору, прапорщик предложил продолжить разговор в караулке. Так мы и поступили, но разговора не случилось. Не успели ещё вохровцы увести троицу джигитов для оказания им медицинской помощи, как опекавший князька консультант принялся названивать своему руководству. Мне оказаться крайним нисколько не хотелось, поэтому вернулся во двор, составил перечень свидетелей и опросил потерпевших, после чего уже сам воспользовался телефонным аппаратом и вызвал патруль. Затем взялся писать рапорт.
Первым в больницу прикатил заместитель начальника особого отдела Общества изучения сверхэнергии. Весь какой-то прилизанный господин сразу вернул князьку его драгоценный кинжал, после чего рассыпался в извинениях и пообещал незамедлительно уладить сей досадный инцидент. Туманского со всем почтением препроводили на выход, а вот консультанту пришлось задержаться.
– Что же ты, Серёженька, творишь, паразит? – прошипел ему на ухо враз растерявший всё своё подобострастие особист. – Ты на кой чёрт этого павлина сюда привёз?
Молодой человек явственно побледнел, ответил, слегка заикаясь:
– Но князь пожелал увидеться с родичами…
– Ты князю служишь или республике? – надавил на него представитель особого отдела, ухватив за лацкан пиджака. – Почему он тобой вертит, если это ты его направлять должен?
– Но не запрещать же ему общение с родственниками?!
– Да какие они ему родственники? Слуги они ему! И твоя первоочередная задача отсечь князя от прежнего окружения, ввести его в новый прогрессивный круг общения! Иди работай!
Молодой человек бросился вдогонку за подопечным, а особист поправил чуть сдвинувшийся в сторону узел галстука и зло бросил вслед:
– Бестолочь!
Судьба троицы джигитов его нисколько не заботила – когда прибыл дознаватель комендатуры, особист лишь рекомендовал раскидать парней по разным отрядам, после чего откланялся. Ну а я остался давать показания и дожидаться составления протокола об административном правонарушении. Не моём, разумеется, а детей гор. Ладно хоть ещё в силу очевидности случившегося обошлось без очных ставок и проведения всяческих следственных экспериментов. Подписал все бумажки и отправился восвояси. Точнее – к доценту Звонарю.
Обретался он здесь по соседству с главврачом, у них даже приёмная общая была, и сейчас в ней оживлённо переговаривались несколько весьма солидных на вид мужчин. Все они смолили папиросы, под потолком витали сизые клубы дыма. Ни на медиков, ни на пусть даже и высокопоставленных научных сотрудников эти товарищи нисколько не походили – создалось впечатление, что в больницу заявилась с проверкой чиновничья братия.
Когда секретарша в ответ на мой вопросительный жест в сторону кабинета Звонаря отрицательно покачала головой, я окончательно в этом своём предположении уверился и опустился на стул для посетителей, где и просидел никак не менее получаса. За окном уже окончательно стемнело, когда от Макара Демидовича вышел главврач и смутно знакомый господин – плотный, но отнюдь не грузный. Толком присмотреться к тому не вышло: выглянувший в приёмную Звонарь заметил меня и поманил к себе в кабинет.
Там оказалось накурено, на столе красовалась початая бутылка дорогого коньяка, на тумбочке стоял поднос с десятком фужеров – чистых и с остатками напитков.
– Жалуются на тебя, Петенька! – объявил Макар Демидович, показавшийся если и не подвыпившим, то определённо слегка нетрезвым.
– Из Общества звонили? – усмехнулся я. – Не особисты хоть?
– Не особисты. Заместитель по воспитательной работе.
– Я их слушателя и пальцем не тронул, только обезоружил. А его родственнички сами напросились. Да и в Обществе они не состоят. Я уже рапорт куда следует подал.
Звонарь глянул в ответ остро и совершенно трезво, ещё и спросил с подковыркой:
– А к грубой физической силе ты был вынужден прибегнуть, потому что…
– Сверхъестественное воздействие могло повлиять на состояние внутренней энергетики соискателей, – без заминки ответил я.
– Соображаешь! – похвалил меня доцент, взвесил в руке бутылку коньяка и с тяжёлым вздохом переставил её на поднос. – Ничего-ничего! Теперь злее будут. Сами князьку своему голову отрежут, если тот в ногу со временем идти не пожелает. Работа с иностранными соискателями предполагается системной и всеобъемлющей.
– К слову, об иностранных соискателях!
Я доложил о проведении предварительного обследования наших заокеанских гостей, заодно попросил согласовать расход медицинского спирта. Сразу и бумажку из портфеля на подпись выложил.
– Первый и последний раз, – предупредил Звонарь, скручивая с авторучки колпачок.
– Макар Демидович! – возмутился я. – Мне с ними ещё работать и работать! Городец вас предупреждал же!
– Работа работой, а хищение хищением! – буркнул в ответ доцент. – Против снабжения твоих подопечных алкоголем… В разумных пределах, разумеется! Я в принципе не возражаю. Но через кассу!
Я озадаченно хмыкнул.
– И как расход спирта с его оплатой увязать? Кто документы в бухгалтерию готовить будет?
– Нюру попрошу, – успокоил меня Макар Демидович и распахнул окно, запуская в комнату свежий воздух. – Ладно, что о своих подопечных скажешь? Староваты они, так?
Мы обсудили неизбежные проблемы инициирования возрастных соискателей с учётом предварительных итогов обследования, и Звонарь поручил мне к следующему заседанию рабочей группы подготовить соответствующие рекомендации, а я в свою очередь указал на бутылку коньяка и уточнил:
– Проверяющие нагрянули?
– Да нет! – усмехнулся дышавший свежим воздухом Макар Демидович. – Тузы в программу детишек пристраивают.
– А смысл? – удивился я. – В общем порядке заявку подать что мешает?
– У людей образ действий такой, всё через личные контакты решают. Да и хлопочут о зачислении не в институт, а в Общество изучения сверхэнергии. Туда не так-то и просто попасть, обидно будет, если из-за медотвода все усилия втуне канут.
– Против физиологии не попрёшь, – хмыкнул я.
Звонарь покачал головой.
– Провести коррекцию при индивидуальном подходе куда проще, нежели в общем потоке. Ну да это тема другого разговора. Как отдохнул?
– С семьёй повидаться ездил.
С боем выбитый недельный отпуск я провёл в Зимске, куда в конце года перебрались родные. Убедить папу с мамой на столь кардинальные изменения в жизни удалось исключительно благодаря содействию Георгия Ивановича, который предложил отцу вакантную на тот момент должность заместителя начальника отдела спецсвязи при тамошнем главпочтамте.
– Это дело! – похвалил меня Звонарь. – У тебя ведь брат в возраст вошёл? Об инициации не думали?
Я покачал головой.
– Результаты обследования у него не ахти. Да и сам инженером стать хочет.
– Передумает – обращайся. Отправим на коррекцию.
– Спасибо!
На этом наше общение и подошло к концу. Макар Демидович тяжко вздохнул и несколько раз, будто бы на пробу, растянул губы в улыбке, потом с обречённым вздохом пояснил:
– Нужные люди!
Я попрощался с ним и двинулся на выход, немного даже озадаченный статусом посетивших патрона гостей, если уж с ними вынужден считаться подполковник корпуса и глава Службы реабилитации, курирующий направление подготовки соискателей. Вот уж действительно – тузы! Но всё же не республиканского масштаба – те бы напрямую на ректора или главу ОНКОР вышли. Как ни крути, Общество изучения сверхэнергии теперь всего лишь филиал РИИФС – пусть и привилегированный, но филиал.
Задумчивость сыграла злую шутку. Слишком ушёл в себя и никак не отреагировал, когда уже на крыльце кто-то вдруг повис на плече. Я даже дёрнуться не успел, как звонкий девичий голос прокричал прямо в ухо:
– А вот и вы!
Каюсь – вздрогнул. Но сразу опомнился и попытался отстраниться от вцепившейся в руку барышни, только без толку.
– Вы мой герой! – затараторила та, будто невзначай прижавшись к моему локтю крепкой и при этом отнюдь не маленькой грудью. – Как вы этих абреков раскидали! Я в восхищении!
Выдёргивать руку я не стал, постеснявшись показаться невежливым. К тому же невысокая светловолосая девица была совсем молоденькой и отчаянно хорошенькой, а своим неуёмным энтузиазмом в какой-то мере напомнила Лию. Фигурой – тоже. И при этом князь точно приставал не к ней. Это была какая-то совершенно посторонняя барышня. Видел её первый раз в жизни.
– Это было потрясающе! – продолжила восхищаться девчонка. – Бац! Бац! И все лежат!
Я растянул губы в вежливой улыбке и возблагодарил всех богов, когда взявшую меня в оборот вертихвостку призвала к порядку присоединившаяся к нам барышня чуть постарше.
– Виктория, прекрати немедленно! – потребовала она. – Вешаться на мужчин просто неприлично!
– За собой последи! – фыркнула в ответ девчонка и чуть отстранилась, но мою руку всё же не отпустила. – А если он убежит? Он такой скромный! Даже покраснел!
– Вот именно! Ты его в краску своими закидонами вогнала! Где твои манеры?
«Сёстры!» – понял вдруг я, уловив не столь уж и очевидное внешнее сходство.
Та, что пришла мне на помощь, была выше, стройней и не симпатичней даже, а откровенно красивей. И вместе с тем – строже. В отличие от Виктории мальчишеского в ней не было ни на грош, а серые глазищи смотрели с каким-то непонятным сожалением. Наверное, так смотрят жалостливые люди на кролика, угодившего в железные объятия удава.
– Не мешай! Не видишь, я общаюсь?! – отшила сестрицу Виктория и потянула меня за руку. – Мой герой, скажите же скорее, как вас зовут!
– Пётр.
– Пётр, я непременно расскажу о вас папеньке! Он должен вас увидеть! Приходите к нам на приём по случаю Старого Нового года! Тринадцатого числа в шесть вечера! Вот, держите визитку. Только обязательно, обязательно, обязательно приходите! Пётр, я буду ждать! Пообещайте!
– Отчего же не прийти? – хмыкнул я, приняв украшенную золотым тиснением карточку.
– Обещаете?! – обрадовалась Виктория. – Пообещайте же!
Руку, положим, она бы мне не оторвала, а вот пиджак в случае промедления запросто мог лишиться рукава, поэтому я широко улыбнулся и сказал:
– Ради вас, что угодно!
Не соврал даже, просто отделался банальной благоглупостью, столь же неискренней, сколь и наигранные эмоции девицы.
– Пётр, вы мой герой! – обрадовалась та. – Непременно приходите! Я предупрежу вахтёра!
– Вика! – одёрнула её сестра. – Нам пора! Иди в машину!
– Да уж без тебя разберусь! – фыркнула вздорная девица, привстав на цыпочки, неуклюже чмокнула меня в щёку и поспешила к одному из припаркованных у крыльца легковых автомобилей. – Пётр, я буду ждать! – крикнула она напоследок.
