Czytaj książkę: «Знакомая скамейка. Пьеса в трех действиях»
Великому мастеру постановки массовых
сцен, народному артисту Таршину
Алексею Михайловичу посвящается.
Дизайнер обложки Владимир Мицкевич
Корректор Елена Крюкова
© Павел Шаров, 2017
© Владимир Мицкевич, дизайн обложки, 2017
ISBN 978-5-4485-4015-8
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Действующие лица
В а л я, студентка второго курса мединститута.
С а ш а, ее друг, выпускник радиофака ГГУ.
С е н я, брат Вали, выпускник ГГУ.
Н и к о л а й, выпускник военного летного училища.
Г а л и н а А л е к с е е в н а Г л у х о в а, мать Вали.
М и х а и л В а л е н т и н о в и ч Г л у х о в, отец Вали.
Л е в, друг Саши, выпускник ГГУ.
В е р а, подруга Льва, учительница.
Р о м а н, товарищ Сени, выпускник ГГУ.
С е р г е й, Г а л я, Н а д я, В а с я, друзья Саши, выпускники ГГУ.
Т а и с и я А л е к с е е в н а, сестра Галины Алексеевны.
Н и к о л а й П е т р о в и ч, отец Нади.
А н т о н и н а Г р и г о р ь е в н а, мать Нади.
В а с и л и й И в а н о в и ч, профессор ГГУ.
Действие происходит в июне 1956 года в городе Горьком.
Действие первое
Картина первая
Коридор. Дверь в аудиторию, где идут государственные экзамены.
Надя листает тетрадь. Галя заглядывает в аудиторию через скважину.
Н а д я. Ну, как там?
Г а л я. Кажется, в порядке. Васька отвечает.
Н а д я. А как Саша?
Г а л я. Чего-то больно кислый. Уставился в окно и смотрит. Уж не горит ли?
Н а д я. Что ты! Этого еще никогда не бывало. Расстроен чем-нибудь.
Г а л я. Расстроен?! Сейчас надо госэкзамены сдавать, а не расстраиваться. Ой! Василий Иванович идет!
Открывается дверь. Выходит В а с и л и й И в а н о в и ч.
В а с и л и й И в а н о в и ч (Наде и Гале). А вы что, девушки? Проходите.
Н а д я (рассыпав тетради). Я… я еще не готова.
В а с и л и й И в а н о в и ч. Ничего. Это вам только кажется. (Улыбается.) Проходите. А впрочем, нет, позовите остальных. Хорошо?
Н а д я. Х… хорошо.
Василий Иванович уходит.
(Гале). Ой, как я боюсь, Галька! Вдруг провалимся?
Г а л я. Не может быть. Проскочим. Вон Сеня идет. Сейчас все вместе пойдем.
Входит С е н я.
С е н я. Ну как? Ничего не случилось?
Н а д я. Пока нет. Пойдем? (Кивает на дверь.)
С е н я. Да, да. Сейчас пойдем… все вместе. (Волнуется. Ходит по коридору, перекладывает тетради из одного кармана в другой и обратно.) Мы что… последние остались?
Н а д я. Ага. Мне страшно, Сеня.
С е н я. Не бойся. Я сам дрожу.
Слышится хохот. Гурьбой входят С е р г е й, Л е в, В е р а.
С е р г е й. Пламенный привет отстающему звену.
Л е в. Мы уже кино посмотрели.
С е р г е й (Гале). Как там успехи?
Г а л я. Васька отвечает.
С е р г е й. А вы чего мнетесь? Дрожите?
Н а д я. Тебе хорошо говорить. У тебя все позади.
С е р г е й. Все впереди у нас, Наденька, у всех. Только бы Васька проскочил. В остальных я уверен.
Л е в. Выберется. Трое суток из общежития не выползал. Со стула не слезал. Сегодня утром косить начал.
Н а д я. Эх, вот если бы я… хотя бы на троечку. Я бы выше потолка подпрыгнула!
С е н я (озабоченно). Это принципиально невозможно.
Н а д я. Что… н-невозможно?
С е н я. Это… выше потолка.
Л е в. Ну ты башка, Сеня. Нижнюю челюсть придержи – дрожит.
Г а л я (подсматривая в щель). Пишут! Пишут! Оценку Ваське пишут.
В е р а. Еще один ноль в нашу пользу.
Пауза
Открывается дверь. Из аудитории выходит В а с ь к а. На лице отрешенность. Во взгляде пустота. Его подхватывают на руки.
Н а д я. Васька, что с тобой?
В е р а. Пойду воды принесу. (Убегает.)
В а с я. А… что?.. (Очнувшись хватается за зачетную книжку, лихорадочно листает. Читает. Светлеет. Улыбается.) Эх, тройка! Птица-тройка! И кто тебя выдумал?! Знать, у бойкого студента могла ты родиться, в той среде, что не любит шутить, а с лета, с маху просидел три дня и три ночи, пока не зарябит тебе в очи. Схватил ее, родную, и только видно вдали, как кто-то пылит и сверлит воздух.
В с е. Ура! (Качают Ваську. У него из карманов сыпятся шпаргалки.)
В е р а (со стаканом воды). На, выпей, Вася.
В а с я. Что?! Вода?! Нет. Сегодня воду не пью!
Сеня сосредоточенно роется в карманах. Хватает у Веры стакан, пьет.
С е р г е й. Сеня, не надо так волноваться.
В а с я. Правильно, не надо. Грамм здоровья дороже тонны знаний.
С е н я. Забыл. Понимаешь?
С е р г е й. Чего забыл?
С е н я. Точную формулировку – что называется резонансом.
С е р г е й. Брось лихорадить, тебе говорят.
С е н я. Ага… все…
С е р г е й. Что все?
С е н я. Бросил. А что называется резонансом?
С е р г е й. Резонансом называется явление резкого возрастания амплитуды вынужденных колебаний в колебательной системе, которое наступает при приближении частоты периодического внешнего воздействия… как бы сказать… к значениям, определяемым свойствами этой системы. Понял? Главное – ухватить смысл, суть, а слова найдутся.
С е н я. Понял. (Льву.) Как ты думаешь, что у меня здесь? (Показывает на грудь.)
Л е в. Наверное, сердце, если ты не урод.
С е н я. Не угадал. Тут кое-что поважнее для данного момента – тут у меня теория колебаний. Здесь (показывает на карманы, скорее для себя, чем для окружающих) теория относительности, здесь электроника, электродинамика СВЧ, здесь (показывает на задний карман) атомная физика.
Л е в (перебивая Сеню). А здесь у тебя что? (Показывает на голову.)
С е н я (не понимает.) Что?
Л е в. Так и есть – урод.
В е р а. Нельзя же так, Лев. Человек волнуется, а ты ему настроение портишь.
Дверь открывается. Из аудитории выбегает Р о м а н.
Р о м а н. Ребята, спасайте! Выскочил на пару минут. Там сейчас Сашка парится с теорией вычетов. Скоро моя очередь. (Сене.) На вот, решай задачу. Дифракция Фраунгофера от щели.
С е н я. Да… но я сейчас сам туда…
Р о м а н. Решай, решай. Здесь решай, там решай. Так! Первый вопрос: нелинейные колебания. Где книжка «Колебания и волны» Горелика?
Н а д я. Вот.
Роман находит нужные страницы. Вырывает их.
С е р г е й. Послушай! Это же ценная книга.
Р о м а н. Ничего, брат. Ты брат, я брат. В такой момент, брат, все можно. Девочки, дайте что-нибудь по анизотропным средам.
С е н я. Вот, на, лекции по электродинамике.
Р о м а н (листает тетрадь). Так. Прекрасно, дифракция на цилиндре, сфере. А вот анизотропные среды. (Сене). Спасибо, Сеня. Самый крайний сюда – двенадцатый билет. Из матфизики – уравнение теплопроводности. Из оптики – явление Зеемана. Дальше – движение зарядов в электрических и магнитных полях и что-то из ферромагнетиков. Сам видел.
Открывается дверь. Появляется В а с и л и й И в а н о в и ч.
В а с и л и й И в а н о в и ч. Ну, как? Все собрались? Можете проходить. (Роману.) А вы товарищ Авдонин?
Р о м а н. Я?.. Собственно, уже отошло. У меня так… иногда бывает, Василий Иваныч.
В а с и л и й И в а н о в и ч. Ничего, ничего. Заходите.
Роман и Василий Иванович входят в аудиторию.
В е р а. Какой то этот у вас Роман… нехороший.
Л е в (Вере). Прохвост.
Г а л я. Ну, что ж, была не была, пошли.
С е н я. Да, да. Пора.
Галя и Сеня входят в аудиторию.
Н а д я (около двери). Ой! Я боюсь.
С е р г е й. Все в порядке. Главное, смелее. (Подталкивает Надю к двери.)
В е р а (вдогонку). Левой рукой, Наденька, левой рукой.
Н а д я. Ладно. (Входит в аудиторию.)
Все припадают к щели в дверях, Вера смотрит в скважину.
С е р г е й. Что там?
В е р а. Галя взяла билет, улыбается. А теперь Сеня берет. Смотрите! Его девочки поддерживают.
Л е в. Впечатлительный хлюпик.
В е р а. А ты что, не дрожал, когда брал билет?
В а с я. Он вибрировал… на сверхвысоких частотах. Ему билет такой достался. (Вере.) Вера, а как вы чувствовали себя, когда сдавали госэкзамен?
В е р а. Я уж и забыла. Целый год прошел. А сейчас я вам завидую.
Л е в. Хочется подрожать?
В е р а. Не строй из себя героя, мне это уже надоело.
Л е в. Пардон!
С е р г е й. Сашка заканчивает! (Все бросаются к щели.)
Входит В а л я. Пауза.
В а л я. Здравствуйте. (Все у щели, Валю заметил Лев, подошел.)
В а л я (Льву). Здравствуйте.
Л е в. Добрый день. Я Лева, а это мои друзья… торчат в скважине. Знакомьтесь. (показывает на согнувшиеся спины друзей.)
В а л я (всем). Очень приятно, здравствуйте. (Ее не замечают. Все согнувшись торчат в щели и скважине.) (Льву.) А я… Валя. Скажите, Саша еще не сдал?
В а с я (встает с колен). Валя! Постойте, постойте. Вы из мединститута?
В а л я. Да… из мединститута.
В а с я. Сенина сестра?
В а л я. Да.
Валю замечают Вера и Сергей.
В а с я. Все ясно. Будем знакомы. Меня зовут Вася. Это наш комсорг Серега, а это учительница Вера. Знакомьтесь.
Знакомятся.
В а с я. Вот и прекрасно, а то Сеня сам никогда не догадается. Целый год вместе учимся, а он до сих пор со своей сестренкой не познакомил. А за Сашу можете не беспокоиться. Он, можно сказать, уже на выходе.
В а л я. А Сеня?
В а с я. С Сеней хуже. Он еще только на входе, но с ним девчонки – пропасть не дадут.
Л е в (Вере). Изумительная девочка. Я влюбился.
В е р а. Не удивительно. Ты влюбляешься три раза в день.
Выходит С а ш а, его окружают.
С е р г е й. Ну, как?
В а с я. Все в порядке?
В е р а. Сдал?
С а ш а. Что вы, честное слово. Сдал, разумеется. Вот зачетка. (Отдает зачетку. Увидел Валю, просветлел.) Валя! Здравствуй, Валя!
В а л я. Здравствуй. Прости меня Саша. Чуть было не опоздала. Меня мамаша заставила кухарничать. У нас сегодня гости. Папины друзья. Еле-еле вырвалась.
Появляется В а с и л и й И в а н о в и ч.
В а с и л и й И в а н о в и ч. Потише ребята, потише.
В а с я. Простите, Василий Иванович. А сколько времени вы будете мучить наших товарищей?
В а с и л и й И в а н о в и ч. Это зависит в первую очередь от самих товарищей. Думаю, часа через полтора-два они тоже будут свободны. (Уходит.)
С е р г е й. И что будем делать?
В а с я. Пошли в кино.
В е р а. Опять?
Л е в. Опять так опять.
В е р а (уходя, Льву). Кстати, почему Сеня с вами только год учится?
Л е в. А он нам по наследству достался, с предыдущего курса.
Все уходят, кроме Вали и Саши.
С а ш а. Валя! Я так волновался. Думал, что ты опять на меня обиделась. Думал, не придешь. Ругала?
В а л я. Еще как!
С а ш а. А как?
В а л я. Секрет. Поедем в воскресенье за город?
С а ш а. Поедем! Купаться, закаляться, все что угодно, только не торчать дома и не шелестеть этой грудой познаний.
В а л я. А сейчас?
С а ш а. Давай, удерем на наше любимое место.
В а л я. Давай! Догоняй!
С а ш а. Конечно, догоню! (Убегают.)
Занавес
Картина вторая
Парк. Дорожка. В тени скамейка.
Входят С а ш а и В а л я.
В а л я. А вот и наша скамейка. (Садится на скамейку.) Садись, Саша.
С а ш а. Ты знаешь, Валюша, я влюблен в эту скамейку. Мне кажется, что я знаю ее давно, давно. А на самом деле всего несколько месяцев. Ты помнишь Валюша – мы с тобой однажды как-то глупо поссорились?
В а л я. А все ты виноват. (Декламирует.) «Ах, я не верю вам». (Смеется.)
С а ш а. А ты взяла и уехала на каникулы в деревню… Я ведь каждый день приходил сюда. Садился на эту скамейку, и так мне грустно становилось. Мне казалось, что ты почему-то не хочешь со мной встречаться и я больше тебя не увижу. Я приходил и ждал, ждал, когда ты вдруг появишься. Ведь это твое излюбленное место. Ждал и думал: «А вдруг ты больше никогда не придешь?»
В а л я. А я взяла и пришла. (Оба смеются.) А помнишь, Саша, как мы с тобой познакомились?
С а ш а. Конечно, помню. Ты тогда сидела на этой скамейке задумчивая-задумчивая, а я пришел и сразу тебя развеселил. Помнишь?
В а л я. Конечно. (Слышен звук пролетающего самолета. Валя вся подалась вперед.)
С а ш а. Ты что Валюша?
В а л я. Ничего, так просто. (Пауза.) А ты знаешь, Саша, какие у тебя друзья веселые? Я думала, что у вас на радиофаке учатся одни серьезные… в очках и с карандашами за ушами.
С а ш а. Ты еще их узнаешь. Вот пойдем на выпускной вечер, еще ближе познакомишься. Они очень веселые, ну и серьезные, конечно, раз в очках.
В а л я. Ой, какие вы счастливые! Вам теперь дадут значки и вручат дипломы, на которых будет написано: в 1951 году поступил и в 1956 году закончил Горьковский Государственный университет. А потом вам скажут: «Идите строить новую жизнь». И вы пойдете. Как это хорошо! А мне еще четыре года учиться. Четыре года – это почти целая вечность.
С а ш а. Ничего, Валюша. И ты дождешься этого момента. Только знаешь, именно сейчас я меньше всего спокоен. Мне хочется прямо сейчас ринуться в пучину работы. Настоящее счастье – это когда человек… стремится туда, в будущее, видит его, представляет его и идет в него.
В а л я. А ты представляешь его?
С а ш а. Будущее? Кажется, да. Я представляю его… как бы тебе сказать… как цветущий сад. Когда труд людей заставит плодородить каждый клочок земли, когда люди всерьез начнут использовать солнечную энергию, когда человек по настоящему углубится в недра земли и начнет использовать колоссальные богатства, заложенные в них. Когда, наконец, вся наша солнечная система будет покорена человеком и встанет вопрос о сверхдальних путешествиях в другие звездные системы, в другие миры в поисках планет с условиями одинаковыми с земными. Я мечтаю дожить до этого времени. Я хочу вложить в это дело себя.
В а л я. Да… да.
С а ш а. А еще я мечтаю, чтобы рядом со мной всегда была ты. Да, да Валя! Без тебя я не представляю себя… Ты знаешь? Я люблю тебя. Люблю, слышишь, Валя?! (Берет ее за руки.)
В а л я. Не надо, Саша.
С а ш а. Валя! Поедем в Сибирь. Со мной. В Новосибирске тоже есть медицинский.
В а л я (волнуется). Не знаю… может быть. Подожди, Саша. Сейчас я не могу решить это.
С а ш а. Скажи – ты меня любишь?
В а л я. Не надо об этом Саша, прошу тебя, подожди.
Раздаются слова песни:
«Нам электричество сделать все сумеет,
Нам электричество вспашет и засеет,
Нам электричество заменит тяжкий труд:
Нажал на кнопку, чик-чирик, и тут как тут».
Входят В а с я, Л е в, С е р г е й, Г а л я, Н а д я, С е н я, В е р а.
В а с я. А-а-а! Вот где они прячутся. Попались! Спасибо, Сусанин. (Хлопает Сеню по плечу.) Окружай их!
С е р г е й. Что им сделать за такое невнимание к друзьям?
Л е в. Женить.
В е р а. Совершенно неуместно, Лев.
Л е в. Конечно, неуместно. Они это сделают без наших подсказок.
В а с я. Предлагаю дать Леве комсомольское поручение прикусить язык, а Сашу с Валей в наказание изолировать друг от друга на целый вечер.
С е р г е й. Голосуем.
В с е (хором). За-а-а!
Л е в (подходит к Вале). Готов посвятить вам часть сегодняшнего вечера.
В а с я. На чужой каравай рот не растопыривай.
Галя и Надя отстраняют Льва от Вали.
Г а л я (Льву). Можете не жертвовать своей персоной. С нами ей будет гораздо веселее.
Н а д я. Я прошу снисхождения. Вместо вечера только два часа.
С е р г е й. Голосуем.
В с е (кроме Льва). За-а-а!
Л е в. Я против.
В а с я (Льву). Еще одно антиобщественное проявление, и вы получите выговор с за-несением по личности.
Н а д я. Знаете, девочки. Прямо не верится. Я вот во время сессии всегда жду, когда она кончится, а когда она действительно кончается, мне как-то жалко расставаться с предметами, которые только что сданы. Кажется, что вот если бы снова, то можно было бы лучше подготовиться. А теперь вообще все. Все. Все. Учеба окончена и больше экзаменов не будет.
Г а л я. Говорят, у математиков двое завалили госэкзамен.
В а с я. А я считаю, не важно, какую оценку получил. Лишь бы сдать. Помните, что такое ОТЛ? Обманул товарища лектора.
Н а д я. А ХОР?
В а с я. Хотел обмануть – растерялся.
Все смеются. Затем неожиданно начинает хохотать Сеня.
Л е в. По настоящему смеется тот, кто смеется самым последним.
Н а д я. А ПОС, ПОС?
В а с я. Пока остаюсь студентом. (Все снова смеются.)
С е р г е й. Объявляю дискуссию.
В с е. За-а-а!
С е р г е й. Тема?
В а с я. Прогресс.
В с е. За-а-а!
С е р г е й. Вопрос?
Г а л я. Есть ли внеземные цивилизации?
С е н я. Во загнула!
С е р г е й. Ответ?
Л е в. Встаю в позу. Вызываю огонь на себя.
В а с я. Иначе ты не можешь.
Л е в. Заткнись, критик. Так вот – внеземных цивилизаций нет.
Г а л я. Почему?
Л е в. Мир бесконечен во времени. Если есть внеземные цивилизации, то есть и сколь угодно более совершенные. В этом случае их не надо искать, поскольку они нас уже нашли. А они нас не нашли. Значит, их нет.
Г а л я. Не согласна. Мир бесконечен не только во времени, но и в пространстве. Расстояния слишком велики, чтобы держать уже познанный мир в сфере постоянного наблюдения. А что, если на обмен информацией требуются миллионы и миллионы лет?
С е р г е й. Кстати, если учесть, что сколь угодно развитых цивилизаций в данный момент может и не быть, то есть они гибнут во времени, то можно предположить, что периода времени существования цивилизаций просто недостаточно для получения нужной информации. Значит…
В е р а. Значит, нужно надеяться на удачу.
Л е в. А почему вы считаете, что цивилизации ограничены во времени?
В а с я. А я знаю почему. Потому, что мы, да и вообще все живое развивалось на базе естественного отбора, предполагающего борьбу за существование, за мое существование. Вот этот пунктик и приведет нас к гибели. Все зависит от того, какой силы у меня в руках дубинка для защиты. И вообще, я считаю, что искусственные существа могут оказаться более устойчивыми.
С е р г е й. Ну, насчет причин гибели ты загнул, Вася. У человека, кроме дубины, есть еще разум. А вот мысль насчет кибернетических существ – это интересно.
Л е в. Продолжаю сомневаться. Для создания искусственного мыслящего существа нужно как минимум в совершенстве познать себя. Возможно ли это?
В а с я. По-моему, раз человек создан из конечного числа частиц конечных размеров, с определенными ограниченными функциями, значит, он рано или поздно будет исследован и познан до конца.
С а ш а. Забываешь, Вася, ленинскую мысль о том, что электрон также неисчерпаем, как и атом. Природа бесконечна как вне, так и вглубь. На каком уровне глубины в область малого функции частиц определяют функции живого организма и разума?
Л е в. Прекрасно! Еще одного спорщика разбудили. Спасибо, Саша. Значит, задачка-то не из простых.
В а с я. Согласен, согласен. Ну, пусть трудно, долго, но все-таки доберутся. Я просто хочу сказать, что если доберутся, то смогут сконструировать разумные, саморазвивающиеся существа, которые будут отличаться от нас тем, что в них будет заложен не инстинкт самосохранения меня, а инстинкт сохранения нас, сохранения себе подобных, инстинкт продолжения жизни вообще. Личная жизнь – ничто. Жизнь общества – все.
Darmowy fragment się skończył.
