Czytaj książkę: «Первый среди равных»
Пролог
Дверь с шумом распахнулась и я, оторвавшись от непринуждённого чтения, уставился на посмевшего нарушить уединение. Вся челядь в доме знала, что беспокоить хозяина по вечерам не стоит. И тем более удивился, распознав в идущем торопливым шагом старшего слугу.
– Ерис, что случилось?
– Энц1 Валео Мирони…
«Ничего себе!» – подумал я, вставая с кресла. На моей памяти, а это немало двенадцать лет, как живу в уединении, вдали от столичной суеты, пожалуй, первый случай, что преданный слуга обратился официально: с титулом и полным именем, данным мне…
– …пришло известие из столицы. Императрица Линесса Первая – скончалась!
Как стоял, так и сел обратно в кресло. Казалось, буквально вчера мы виделись, мило беседовали, а сейчас… Хотя, сколько времени прошло с нашей последней встречи?! Десять? Одиннадцать лет?
– Когда? – только и смог выдавить из себя.
– Вчера утром. Сообщение о кончине Императрицы пришло буквально час назад, и я набрался смелости доложить немедленно.
– Правильно сделал. Подготовь всё для отъезда. Утром выезжаем.
Вновь остался один, но никак не мог отделаться от чувства, что происходящее какой-то жуткий сон…
«Сон?! – ухмыльнулся я. Разве не сон то, что за эти тридцать лет произошло со мной?! Со мной – Валентином Сергеевичем Мироновым, уроженцем села Смоленщина, что недалеко от Иркутска»…
Глава 1
– Валя! Сынок, просыпайся, – сквозь сон донёсся родной голос матушки, – отец уже собрался. Только тебя ждёт.
– Пару минут! Встаю! – встрепенулся я, вскакивая с кровати, и чуть не ударился головой о люстру, висевшую слишком низко, для моего метр девяносто пять роста. Отвык я от родного дома. Забыл. Но всё-таки, кто бы ни говорил, а армия, откуда я неделю назад демобилизовался, сотворила из меня настоящего мужчину. Это отец сказал, когда увидел меня при параде, в наглаженной форме и с большим чемоданом в руках.
Встреча, посиделки, причитания матушки, слились в один долгий, но приятный день, а сегодня утром я договорился с отцом пойти на рыбалку. Не всё же время водку пить и безобразие нарушать. Тем более, хотел спросить у него совета, чтоб было время и поговорить, и обсудить…
– Это место хорошее, здесь расположимся. Разматывай снасти, а я пока мотоцикл брезентом накрою, чтоб от росы не намок.
– Отец… – робко начал я.
– Позже, сын. Понял, что без матери поговорить хочешь, но давай сначала хоть снасти закинем, а потом, в тишине и над твоей проблемой подумаем.
– Для этого так далеко от дома забрались?
– Чем тебе река Олха не нравится? Я, когда на работе время есть, всегда на это место приезжаю. Благо, что вёрст всего пять до станции, а на мотоцикле, так за полчаса с работы сюда и обратно вертаюсь. Ни начальство, никто не знает.
– И часто?
– Куда, часто! За лето всего пару раз удалось порыбачить. На работе очередной аврал. Когда меня до мастера участка повысили, ну мать тебе писала… Письма то получал?
Я кивнул, а отец неодобрительно покачал головой. Так получилось, что за время службы смог написать только один раз, и то до присяги.
– …так думал, что больше свободного времени станет, но нет. Всё, то плановые работы, то внеплановые работы. Железная дорога она такая, ну ты знаешь.
– Знаю, отец…
Неторопливо разложив снасти, я стал ждать удобного момента, чтобы рассказать отцу о желании уехать в Иркутск, учиться. Не скажу, что я из робкого десятка, но отца уважал, можно сказать, что побаивался, потому что, как он скажет, так и будет. Тем более, для него станет неожиданностью, что поступать я хотел не в технический ВУЗ, связанный с железной дорогой, а в институт МВД.
– Что, сынок, – разливая по кружкам чай из взятого с собой в дорогу термоса, нарушил молчание отец, – теперь можно и поговорить. Уезжать собираешься?
– Да, в Иркутск.
– Учиться – это дело… – не успел отец закончить фразу, как раздался оглушительный хлопок, да такой силы, что уши заложило, а по водной глади пробежала рябь.
– На переезде?!
– Не похоже, – ответил я, всматриваясь вдаль. Дыма или облака от взрыва не видно, а то, что такой силы может быть только взрыв, я уж точно знал. Всё-таки в части постоянной готовности службу проходил. От этого и не писал родителям, а про телефоны-смартфоны вообще на долгие месяцы забыть пришлось. Даже заставили сразу контракт подписать, не говоря про всякие подписки о неразглашении, как помню, на пятьдесят лет.
– Сынок. Ты, наверно, посиди тут. Порыбачь пока один, а я смотаюсь к станции, узнаю, что и как.
– Может позвонить?
– Здесь телефон не берёт, вышек нет.
– Хорошо, – ответил я, не зная, к чему приведёт моё согласие остаться в одиночестве. Думал, как раз подберу слова, чтобы рассказать отцу о своём намерении не продолжать династию железнодорожников. У нас ещё с моего пра́деда все мужчины на железной дороге работали и я, будучи молодым, грезил, что по длинным, извилистым участкам вокруг озера Байкал, веду железнодорожный состав.
Отец уехал, а я остался один. Поклёвки не было и мне откровенно стало скучно. Ну, не фанат я рыбалки, если она не ловится. Хотя, знал, что здесь рыба есть.
Солнце стало клониться к закату, а отца всё не было. Собрал снасти, взвалил на себя вещи и недолго думая, выбрал короткий маршрут: напрямки, через лес к железнодорожной станции. Всё на пару километров меньше идти, а если вдруг разминёмся, оставил в пустой пластиковой бутылке от воды записку, что так и так, ушёл к станции…
«Зря, наверно, пошёл через лес!!!» – корил себя, углубляясь в чащу леса. Высокие кроны деревьев с трудом пропускали тусклый свет от заходящего солнца. В армии меня многому научили, в том числе без приборов ориентироваться на местности, но у меня складывалось впечатление, что блуждаю кругами. Словно кто-то издевается, отвлекая внимание, задурманивая разум.
По моим подсчётам, затраченному времени и средней скорости движения по лесу, я примерно час назад должен был выйти к железнодорожному полотну, это как минимум, но уже третий час блуждал, оставляя метки на деревьях, силясь понять, что происходит. Изредка останавливался, прислушиваясь, надеясь услышать грохот проезжающего поезда, но тщетно. Ещё из головы не выходило, почему отец не вернулся, почему не послал кого-нибудь забрать меня, ну или как предупредил, что не приедет.
«Видимо, что-то серьёзное случилось», – отгонял от себя мрачные мысли, как вдалеке увидел зеленоватое свечение.
– Дошёл! – обрадовался я и ускорил шаг. Может усталость, и долгое блуждание по лесу не насторожили, почему свечение «зеленоватое». Ведь, если это отблеск светофора, то увидеть его через чащу леса невозможно, а тут так ярко, словно горит костёр, но отблески не красновато-оранжевые, а зелёные.
От того, что скоро выйду к цивилизации, открылось второе дыхание, и я пошёл напролом, не замечая воцарившуюся тишину. Когда в очередной раз неловко наступил на подсохшую ветку, обратил внимание, что не слышу хруста. Резко остановился, припал на одно колено. Вял с земли ветку. Прям около лица разломил её и прислушался. Но вместо хруста, на грани слуха, донёсся тихий стон.
– Кто здесь?! Помощь нужна? – крикнул, но не узнал своего голоса. Будто говорил в воде, и хорошо поставленная речь показалась набором булькающих звуков.
«Что за чертовщина!!!» – встревожился не на шутку. То, что стон мне не послышался, я был готов голову дать на отсечение, а то, что других звуков не слышу, так этому объяснений у меня не нашлось.
Сбросил рюкзак. Достал аптечку, нож… вот фонарика с собой не было. Скорее всего, у отца в мотоцикле остался, а смартфон давно разрядился.
– Есть кто? – повторил вопрос, но вновь не услышал своего голоса.
«Та-ак. Стон вроде слева доносился и, вероятней всего, не издалека», – сориентировавшись, повесил на ветку рюкзак и шагнул в темноту. Идти нагруженным не хотелось. Основное, что может понадобиться я взял с собой. Тем более, рюкзак имел светоотражающие элементы и был хорошо заметен в темноте, в чём я не преминул убедиться, обернувшись назад. Зеленоватое свечение давало достаточно света, чтобы рюкзак служил ориентиром.
Осторожно ступая, продвигался вперёд, осматривая поверхность. В очередной раз, когда обернулся назад и не найдя ориентира, уже хотел возвращаться, как буквально в полуметре услышал стон, доносящийся откуда-то снизу из ложбины.
«Ещё б пару шагов и свалился», – нехотя признался сам себе.
– Э-эй!!! – не надеясь на ответ, выкрикнул, всматриваясь вниз и к удивлению, слова разнеслись по лесу, нарушая давившую тишину, а ложбинка засветилась тусклым светом.
– Подсвети! Сейчас спущусь, помогу!
Пологий спуск и, не удержавшись, я съехал вниз, во что-то липкое вляпавшись рукой.
– Мать честная!!! Сколько кровищи! – вырвалось у меня, когда немного осмотрелся, а глаза привыкли к тусклому освещению. Склоны, основание ложбины в крови, а в центре, заслоняя источник света, в неестественной позе, с вывернутыми в обратную сторону конечностями, замерла частично разорванная туша медведя.
«Старый. Лет сорок ему. Давно не слышал, чтобы медведи нападали на людей. Или это браконьер, или охотник?!»
Я обошёл тушу медведя и… замер. Под ней, придавив своей массой, лежал человек с развороченной нижней челюстью. Половина туловища находилась под тушей, а голова и торс сильно запачканы кровью, но что-то в нём было ещё необычное.
«С такой раной не живут, – первое, что промелькнуло в голове, – да и фонаря не видно, такое ощущение, что одежда светится».
Погребённый под тушей свободной рукой, подал знак. Я подошёл ближе.
– Говорить не можешь? – в ответ услышал приглушённый стон. – Как же тебя угораздило?! Сейчас, потерпи. Вколю обезболивающее.
Но жестом получил отказ.
– Дело твоё. Сейчас я найду палку, и рычагом попробую поднять тушу. Выползти сам сможешь?
«Дурень!!! Куда сможет?! У него, небось, и позвоночник сломан, как только в сознании такую боль терпит».
Провозился я полчаса, пока нашёл достаточно крепкую и длинную палку, пока подготовил подпорки, чтобы вставить под тушу и вытащить раненого. Всё это время меня терзали сомнения. Я в мыслях гонял один и тот же вопрос: кто это?
Как успел рассмотреть, на раненом, вроде, лётный высотный комбинезон, но цветовая раскраска мне показалась незнакомая, сине-зелёного цвета, а ещё взгляд…
– Очнись! – вывела из состояния затуманенного сознания, команда.
– Где я? – спросил, оглядываясь по сторонам. Вместо леса – гладкие стены, источающие приятный, приглушённый свет. Дышалось легко, словно после грозы, а в центре округлой комнаты тот человек, которого сосем недавно, вытаскивал из-под туши зверя.
– Здесь… – промелькнуло в голове.
Человек, в таком же, но чистом комбинезоне и без видимых ран произвёл пасс рукой, и в паре шагов образовалось кресло. Я присел.
– Благодарю тебя, интресса, что помог.
В голове роились мысли. Я не успевал сформулировать вопрос, а уже получал на него ответ.
– Интресса – это научное наименование жителей, населяющих планету, которую называете Землёй. Нет, вы не коренные жители, а эксперимент… Зови меня Мегис. Я – один из наблюдателей, прибыл на планету с научной миссией. По воле рока или по злому желанию, корабль потерпел крушение. Да, ты слышал хлопок… Успокойся!!! С твоим отцом и другими… людьми всё в порядке…. Я сам удивлён, что ты смог меня найти. Работали поля преломления… Мой дом очень далеко отсюда – это ближе к центру Галактики… Да, много рас во Вселенной и только единицы достигают уровня, когда возможен контакт… Почему? Глупый вопрос, – мне показалось, что этот… инопланетянин рассмеялся, – как думаешь, если бы первыми не европейцы приплыли в Северную Америку, а коренные жители континента, что было? Правильно, уровень развития Цивилизации оказывает влияние на возможность контакта. Диалог возможен только с равным, и то не всегда, а по-иному – война!
Мегис говорил, точнее мыслеобразы продолжали возникать в моей голове, но я уже не обращал внимания на поток информации. Я осознал, почему не помню деталей, как вытаскивал собрата по разуму. Как, куда нёс его искалеченное тело. Не помнил, как очутился внутри космического корабля. Не помнил, как уложил его в медицинскую капсулу, не помнил до того момента, пока не услышал приказ: «Очнись!», и всё из-за того, что он взял меня под контроль, сделал управляемой куклой. И если бы он не захотел, то я б и не помнил ничего, а очнулся опять в лесу, поплутал немного и выбрался к людям. Но нет!!! Он захотел, что захотел???
Теперь меня мучил только один вопрос, на который пока так и не получил ответа: почему вернул сознание? Зачем я – простой землянин, нужен такому могущественному существу, против которого я абсолютный нуль?!
– Это два вопроса, но попробую ответить, – вновь зашелестело в голове, – и не надо меня сравнивать с Богом. Это понятие для вас непостижимо и имеет совсем иное значение… Я – Мегис Вениро Сентори Инганта воспитан в семье, как принято у вас, землян, и для меня: «честь», «долг», «благодарность» не пустые мыслеобразы, а закон. Ты вольно, или не вольно, но помог мне не погибнуть от лап животного, которого по неосторожности не заметил, и хочу отблагодарить тебя… Нет, суперспособностей я тебе не дам, – вновь распознал иронию, – стань моим гостем. Тем более, что мы уже на полпути к моей родной планете… Нет, я не собирался тебя похищать. Такова программа корабля. Он просто выполнил свою функцию, восстановил свою целостность и, обнаружив, что остался без дееспособного капитана, отправился назад. Но, мы отвлеклись. Я предлагаю в дар тебе самое ценное, что есть во Вселенной – это Информация! Знания, которые ты постигнешь, не сделают тебя богатым, знаменитым, но ты на целый шаг приблизишься к пониманию сущности Вселенной…
«Зачем мне знания, которыми я не смогу воспользоваться? – словно метеор пронеслась мысль в голове, – а если воспользуюсь, то точно в дурку загремлю. Лучше бы супермегаплюшку какую подарил, например, как у Росомахи…».
Не знаю, почему в этот момент мне в голову пришло сравнение с вымышленным персонажем одной из киношных вселенных, но возникшая пауза меня озадачила. Я, не мигая, смотрел на Мегиса, а он на меня. В голове пустота. Никаких посторонних мыслей, только личные «тараканы» судорожно, на старинных костяных счётах проводили подсчёт: сколько времени прошло с того момента, как оставил висеть в качестве ориентира свой рюкзак?
– Время нелинейно, – как-то разочарованно прозвучал ответ.
«М-да. Как же я такой убогий сумел ввести в ступор существо, стоящее на несколько ступенек выше на лестнице эволюции».
– Ладно, это твой выбор. Ляг в медкапсулу. Как в твоих мечтах не будет, но тело станет быстрее, выносливее, сильнее, да и образование нейронных связей обновлю, чтоб память улучшить.
Мегис отдал мысленный приказ, и открылась ниша, где располагалась медкапсула. Поняв, что надо скинуть с себя одежду, погрузился в наполненное вязкой жидкостью нутро аппарата. Крышка закрылась. Я провалился в забытьё…
Оглушающий вой привёл в сознание. Словно мерзкий будильник зазвонил, прям в голове. Сквозь закрытые глаза замерцали красные, оранжевые, синие огоньки вспышек. Я силился их открыть, осмотреться, или… проснуться. Неужели сплю? Меня трясёт. Конечности сводит судорогой, а я не понимаю, что происходит. Вокруг темнота. Ощущаю толчок… Чувство невесомости… Холод и…полёт… Мышцы напряглись. Стало трудно дышать, а я так и не могу открыть глаза. Веки словно налились свинцом. Челюсти сжались до такой степени, что ещё чуть-чуть и начнут крошиться зубы…
Темнота беспамятства не отпускала. Я блуждал в потаённых уголках своей памяти и собирал волю, чтобы открыть глаза. Боль от запредельной нагрузки постепенно уходила. Я пошевелил ногами, руками, разогнал застоявшуюся кровь. По ощущениям понял, что продолжаю лежать.
«Что это было?» – несколько раз посылал мысленный вопрос, но ответа от Мегиса не последовало. В памяти, красочной картиной, всплывали моменты общения с инопланетным существом, и сомнений в достоверности воспоминаний у меня не возникало.
«Хватит лежать бревном! Руки и ноги целы. Голова, вроде уже не болит, так вставай!» – отдал себе приказ и открыл глаза.
Глава 2
– Что за чертовщина!!! Мегис, ты где?! – возмущался я, в очередной раз, пытаясь понять, что произошло.
Открыв глаза, я обнаружил, что продолжаю лежать в медицинской капсуле, но самое неприятное, это то, что сама капсула медленно погружается, как понял, в болотистую почву. И куда ни глянь, вокруг только деревья.
– Может меня уже вернули на Землю?
Вероятность паранойи я сразу отмёл. Всё-таки капсула материальное подтверждение, что встреча с инопланетным существом состоялась, и мне это не привиделось, но самое неприятное – я голый, то есть совсем без одежды, и вдобавок вокруг болото.
Капсула продолжала опускаться и времени на раздумье не осталось. Я вооружился жердиной, вынул, что смог из ниш внешнего корпуса капсулы и плюхнулся в зеленоватую жижу. Шёл долго, прощупывая жердиной каждый сантиметр, но только под вечер выбрался на твёрдую поверхность и рухнул от усталости. Но сознание вопило, что надо встать, развести огонь, обогреться.
– Так, первое – это костёр!!! – подбадривал, говоря сам с собой, распаковывая небольшой водонепроницаемый свёрток, взятый из ниши капсулы.
– Какие-то пилюли в коробочке, вроде нитка. Опять коробочка… ага! В ней шприцы. Что тут ещё? А ничего нужного!!! Ни ножа, ни сухого белья, ни спичек! – раздосадованный, отшвырнул содержимое.
Меня трясло от холода. Руки дрожали, и я с трудом раскручивал палочку, приспособленную для разведения огня, но у меня ничего не получалось.
– Ладно. Надо просмотреть ещё раз, что в свёртке. Может, найдётся спирт или вата, например.
Подобрал содержимое и повторно осмотрел каждую доставшуюся мне инопланетную штуковину. Обёртку одной из коробочек разорвал и использовал для разведения огня и… счастье! У меня получилось добыть огонь путём трения. На теоретических занятиях в армии учили, как добывать огонь, но, то была теория, а на практике проблем с его добычей не было. С собой, даже внезапно поднятые по тревоге, и выброшенные в незнакомой местности, всегда каждый имел при себе и пару коробок спичек, и минимум одну зажигалку, снабжённую фонариком.
«Эх, хорошие времена были!» – размышлял, обогреваясь возле костра. Я соорудил что-то подобное лежанки, выложил землю лапником. Конечно, обнажённым лежать – колко, но пока ничего не придумал.
– Сейчас, если судить по времени суток, как раз время отбоя. На ужин, скорее всего, давали кашу с подливой и мясом, и сырники, – только подумал, как желудок предательски заурчал.
– А поесть не помешает. Неужели в найденном барахле нет ничего съестного? Хотя, откуда?! Это же не аварийный запас, – размышлял, вновь перебирая скудные пожитки, – тут только непонятные медицинские принадлежности. Читать-то не умею, а пробовать и потом мучиться с приступами от применения неизвестных веществ, равносильно смерти. Из курса боевой подготовки вспомнил правило трёх: три минуты без воздуха, три дня без воды и три недели без еды. Как говорил преподаватель, это конечно самый экстремальный вариант. Не каждый даже подготовленный человек выдержит три минуты без воздуха. Нас даже заставляли тренировать задержку дыхания, но больше минуты двадцать мне продержаться не удавалось. Не помогали и тренировки – это оказался мой физический предел, а вот без еды я продержался дольше всех. Как-то проводили тренировку – голодный пеший марш. Конечно не три недели, но десять дней поголодать пришлось.
Взгляд задержался на одной из коробочек, которую я в порыве гнева откинул дальше других. Она отличалась от остальных не только формой – была похожа на шкатулку, в которой хранила ценные вещи: письма и всякую мелочёвку моя мама, но ещё на ощупь она оказалась тёплая.
– Наверно, от костра нагрелась, – хмыкнул я и попробовал открыть, но крышка не поддалась. Уже хотел разбить её обо что-нибудь твёрдое, высматривая в сгущающейся ночи камень, как в голове зазвучал голос Мегиса, и проявились мыслеобразы:
– Интресса! Слушай и запоминай! На корабль напала неизвестная раса! Нас преследуют! Я попробую увести их как можно дальше от обитаемых миров, но, видимо, мне это сделать не удастся. Сигнал бедствия и предупреждение я подал, но отзыва о приёме так и не получил. По маршруту осталась только одна кислородосодержащая планета, а оторваться от преследования мне не удаётся. Ты до сих пор в медицинской капсуле. Процедура, выполняемая аппаратом, ещё не завершена, а прерывать её нельзя. Чтобы у тебя появился шанс выжить, мне придётся выбросить медкапсулу… Не бойся! Она приспособлена выполнять функцию и спасательной, но дальше тебе придётся действовать самому. И ещё, как медицинская программа закончится, всё, что обещал тебе в дар, ты получишь…
Я сидел, замерев, словно истукан. Такого поворота событий я не ожидал.
– Это не Земля?
– Нет! – прозвучал ответ в голове, – это Массана, местное наименование планеты. Их язык не сложен, схож с земными. С учётом того, что ты стал умнее, быстрее, сильнее, то выучить язык для тебя не составит труда.
– Мегис, ты? – почему-то не поверил мыслеобразам. Как-то быстро и живо коробочка мне ответила на вопрос.
– Это не Мегис, а ИнАУ2 четвёртого поколения, способное отвечать на вопросы, записывать-воспроизводить мыслеобразы, текст, речь, музыку, звуки, синтезировать запахи…
– Подожди!
– Жду. Но предупреждаю, энергии в элементах питания осталось на две секры.
– Две секры, это сколько? – вслух размышлял, а потом добавил, – в земных величинах.
– Примерно тридцать шесть минут.
«М-да, – почесал в затылке. – Как мало времени и как его использовать с пользой?»
– ИнАУ, чем за это короткое время ты сможешь мне помочь? Как понимаю, возобновить заряд элементов питания на этой планете не удастся?
– Валентин, вы правы. Производство элементов питания на иридиевой основе в ближайшее время на планете наладить не удастся. Нет ни теоритических, ни практических наработок. Но я рекомендую не тратить впустую энергию.
– Так что предлагаешь? – сомневался сделать выбор самостоятельно.
– За оставшееся время я могу научить языку и дать познания на уровне пятого-шестого года местной системы обучения. На большее не хватит энергии, но с учётом личных знаний, этого достаточно, чтобы не сильно выделяться на общем фоне аборигенов. Если вы согласны, то ложитесь в капсулу.
– Так она, это… в болоте, тонет.
– За полчаса не утонет. Не теряй времени. И не забудь взять меня с собой и установить в нишу подключения.
Коробочка открылась, и внутри оказался неправильный конус с множеством бороздок. Немного поколебавшись, взял его в руку и побрёл обратно в сторону болота…
Сыро, холодно. В памяти мгновенно всплыло, что капсула, в которую мне пришлось вновь лечь, погружается в пучину болота. Рывком открыл глаза.
«Процедура обучения прошла? Или нет? К чёрту! Это сейчас не главное».
Через прозрачное окошко капсулы виднелась только мутная жижа. Сделал три глубоких вдоха и нажал на кнопку открытия. Мутная, вязкая вода хлынула внутрь.
«Какая вода холодная. Так и заболеть не долго. Ещё подхватить воспаление лёгких не хватает», – думал, ожидая, когда объём капсулы заполнится водой, чтобы более или менее легко выбраться на поверхность. К счастью, капсула не глубоко погрузилась и я, уже умудрённый опытом неоднократного блуждания по одному и тому же маршруту, быстро добрался до берега и рухнул без сил на импровизированную лежанку. Мысли продолжали роиться, сплетая причудливые образы. Я балансировал между сном и явью, словно во время трансцендента́льной медитации.
Давно, когда в школе занимался боксом, мне эту нехитрую технику погружения в изменённое сознание показал тренер. Я почему-то очень долго восстанавливался к боям, а в день хоть на местных, хоть на областных соревнованиях в моём лёгком весе приходилось выходить на ринг по три-четыре раза за день. Как же я завидовал тяжеловесам! В их весах едва набирались две пары. Как-то проиграв очередной турнир, не выйдя даже в одну восьмую финала, хотя соперники были по силам, состоялся серьёзный разговор с тренером. Нет, он не кричал, не возмущался, не требовал объяснений, почему на ринге выглядел, словно дохлая муха, а долго, пристально смотрел в глаза, будто испытывал. Но взгляд я не отвёл. С того самого дня во время перерывов между боями я начал применять технику медитации. Это, показанное тренером умение быстро восстанавливаться мне помогло и в армии…
Плавный выход из изменённого сознания. Пошевелил кончиками пальцев ног, рук, сосредоточился на дыхании и медленно открыл глаза. Местное светило уже поднялось на небосводе, но сквозь мощные кроны деревьев свет еле пробивался, оставляя в полумраке чащу леса. В животе заурчало.
«Поесть не помешало бы», – в очередной раз подумал, и в памяти всплыли найденные коробочки, а сознание подсказало, что это и есть концентрированная пища.
– А всё-таки молодец этот ИнАУ! В память добавил и знания по составу того, что находилось в капсуле, – читать, как ни пытался разобрать незнакомые завитушки я так и не научился, но беря в руку то одну, то другую коробочку или свёрток, память подсказывала, что в нём находится, и как использовать. Вот с одеждой оказалось намного сложнее. Её наличие в аварийном запасе не предусматривалось. Предполагалось, что эвакуированный будет или в скафандре, или в иной более или менее нормальной одежде. Но случилось так, как случилось.
Не торопясь проглатывать, я смаковал во рту вязкую субстанцию и строил планы на ближайшее время. Первое, что поставил себе на исполнение – это раздобыть хоть какую-нибудь одежду. Второе – выйти к людям. Третье – легализоваться в этом мире. Радовало, что полученные от ИнАУ знания постепенно, по мере надобности проявляли себя. Я сориентировался на местности и мысленно проложил маршрут, в какую сторону лучше двигаться. Но настораживало другое: мне предстояло пройти примерно две сотни километров по пересечённой, болотистой местности и из земного опыта знал, что такая огромная территория не может быть без животных-хищников. И ещё, как унести всё то, что пригодится в пути, хотя бы те же тюбики-шприцы с пищей?! В руках?
– Беда-а, – промычал я, оглядывая окрестности. К моему разочарованию ничего не поменялось. Только корпус капсулы полностью скрылся в болоте…
Целых два дня я потратил на подготовку к походу. Сделал из жердины подобие копья, заострив остриё на костре. Сплёл из тонких прутиков подобие корзины, но дольше всего провозился с набедренной повязкой и обувью. Идти, светя своими прелестями, не хотелось, да и на босу ногу ходить по лесу то ещё издевательство над своим организмом…
Окинул взглядом ставший родным лагерь. Не скажу, что удалось его обустроить в лучших традициях голливудских фильмов, но наступило время покинуть обжитое убежище. Именно сегодня настал этот судьбоносный день. Дальше оттягивать трудный поход не имело смысла. Шприц-тюбиков с едой у меня осталось дней на десять, а если растянуть, то недели две протяну. Но с водой проблемы. Обследовав окрестности, не удалось найти источник чистой воды, а пить болотную жижу не стал, тем более что кипятить воду было не в чем. Спасала только питательная субстанция из тюбиков, одновременно утолявшая голод и жажду.
– Что ж, пора в путь! – последний раз осмотрел себя, проверил, что ничего не забыл и двинулся в дорогу.
Шёл, осторожно ступая, проверяя впереди себя дорогу длинной палкой с заострённым наконечником. Копьё, конечно, получилось не очень, но на большее мне не хватило ни знаний, ни умений. Через плечо перекинута сплетённая из тонких прутьев корзина, куда собрал оставшиеся коробочки со шприц-тюбиками и всякую мелочёвку, что посчитал пригодятся в пути. На ногах, сооружённые из разломанных коробочек и обвязанные в несколько раз некое подобие сланцев. Да, это не кроссовки, не сапоги, тем более не «берцы», но всё лучше, чем идти по лесу босиком, а из одежды на мне только набедренная повязка из обрывков свёртков. На поясе главная гордость – заточенная на камнях пластина из крышки раскуроченной шкатулки. Хоть плохенький, но режущий инструмент теперь у меня имелся. Из-за тщательных приготовлений пришлось задержаться дольше, чем планировал. Вот такой из меня получился потерпевший крушение пришелец из космоса!!!
За первый световой день преодолел примерно километров шесть. Идти оказалось значительно труднее, чем предполагал. Бурелом, густой кустарник мешали держать темп, и пару раз приходилось обходить участки болотистой местности. Ну, не рискнул я идти через болото.
– Таким темпом, недели две идти, – размышлял, расположившись на ночлег. Сон не шёл, и я копался в памяти, выискивая информацию о планете и её коренных обитателях, как незаметно для себя провалился в забытьё.
Пришёл в себя от резкого, неизвестного запаха. Открыл глаза и тут же схватился за лежавшее рядом копьё.
«Дурак!!! Расслабился, что зверей нет! А ведь предполагал, что в таком отдалённом от людей месте они не пуганы и чувствуют себя хозяевами!»
В нескольких метрах, за деревьями, слышал тяжёлое дыхание и невнятный рык. Разглядеть, кто там подкрадывается не получилось и я, не искушая судьбу, взобрался на ближайшее дерево.
«И почему сразу не додумался ночевать на дереве?!» – укорял себя за непредусмотрительность, как ствол дерева сотряс мощный удар. От неожиданности я чуть не сорвался вниз и крепче вцепился в массивную ветку.
Второй удар о ствол и рык не стал неожиданностью, но холодок страха пробежал по коже.
«Кто ж это такой ретивый?» – вслух говорить не решался, а изворачиваясь, пытался рассмотреть существо, которое с невиданным упорством ударяло в массивный ствол. Став на задние лапы, оно с силой ударяло в дерево, непрерывно рыча. Его морда издавала такие грозные звуки, что мурашки бежали по коже, а ещё запах… резкий, непонятный, такой, что память ни как не могла отыскать аналогию.
«На медведя похож, вроде, только морда вытянутая, – присмотревшись, сделал неутешительный вывод, – метра два с половиной в холке. Может молодой ещё. Хотя, если он тут не один, то мне хана. Долго на дереве не удержусь. Ещё, во-он какие когти, вдруг попробует взобраться?!»
Загруженное в память знание нового мира подсказало, что существо, с остервенением пытающееся достать добычу в моём лице, местные называют «самнита». И это взрослый, скорее даже старый зверь, который проиграл бой за главенство и его выгнали из семьи.
– Уходи! Я не вкусный!!! – выкрикнул после очередного удара.
Зверь, видимо не ожидая такой наглости, прекратил терзать ствол дерева и, встав на четвереньки, чуть отошёл. Я обрадовался, но радость была недолгая. Самнита обошёл вокруг дерева, и я сначала услышал журчание, а потом почувствовал невыносимую вонь.
