Czytaj książkę: «Пепел и Тьма»

Глава 1

Пепел. Он падает с неба медленно, тяжелыми, грязными хлопьями. Не как чистый, зимний снег, а как сажа из пасти самого ада. Он кружит в раскаленном воздухе, лениво опускаясь на крыши, на землю, на… тела. Гвардейцы почти полностью сожгли село. Пепел – это саван, который накрывает все, что еще не сгорело в пожаре.

Пепла невыносимо много. Он лезет в глаза, забивает ноздри, скрипит на зубах горькой пылью. Дышать становится трудно, словно легкие тоже наполнены этой мерзостью. Глаза жжет так, что хочется закричать и тереть их кулаками до красноты. Но я не могу. Не могу пошевелить ни рукой, ни ногой. Чертова Нора! Зачем она так со мной?

– Да плевать на деревню! За ней! Все за ней! Баба-некромант, надо же! Кто бы мог подумать… Ты гляди, как сильна! Это… это как в пророчестве! Вот он – самый сильный некромант за последнюю тысячу лет. Баба… Охренеть. Джейн, Роби, за мной! Бросайте крестьян! Мы нашли ее!

Крики и топот лошадей удаляются в сторону леса. Я слышу их, лежа здесь, в проклятом сарае, в проклятом амбарном ящике. Она сделала это. Нора. Заманила меня сюда, а потом использовала нашу кровную связь, нашу с ней нить, чтобы сковать меня заклятием.

Неподвижный. Беспомощный. Опутанный магической сетью. Все ради того, чтобы я был в безопасности, сказала она. В безопасности от них. От императорских Псов.

Гвардейцы появились в селе глубокой ночью, когда все спали. Сами они найти наше убежище не могли. Их кто-то навел. Я вскочил с лежанки, собираясь ринуться в бой, но моя сестра оказалась готова к такому повороту событий. Она заранее все просчитала.

Отряд был большим. Не менее двадцати человек. И все, как один – боевые маги. Все – Псы. Элитные Гончие, которые ищут некромантов. Всяких, любых. Даже тех, кого Серая Госпожа наделила лишь скромной возможностью упокаивать мертвых.

– Ты слишком важен, Леонид. Твоя жизнь – самое ценное, что только есть. Так будет правильно. Прости. – Заявила Нора, когда я понял, что не могу пошевелиться, не могу произнести ни слова.

А теперь по моим щекам текут злые горячие слезы, смешиваясь с пеплом и грязью. Не от едкого дыма, что все сильнее щиплет глаза, а от собственного бессилия. Унизительно. Черт возьми, как же это унизительно! Родная сестра так поступила со мной. Для моего блага.

Я повторяю это в сотый раз, но легче не становится.

Вдали слышится громкий взрыв и вой своры, сопровождающей Гончих.

Нора. Это Нора. Она показала им свою силу. Она специально повела их за собой, в лес, подальше от деревни, подальше от меня. Чтобы спасти мою жизнь. И тех немногих, кто еще мог пережить эту ночь, кто около года назад приютил нас, беглецов, дал нам крышу над головой и кусок хлеба. Теперь они умирают по нашей вине.

Гвардейцы искали мужчин. Всегда искали мужчин. Так было заведено веками, еще до запрета Серой Звезды, когда некромантию объявили вне закона. Серая Госпожа, древняя покровительница нашего дара, выбирала лишь мальчиков, еще в утробе матери оставляя на их душе свою метку. Они рождались с Силой – не той, что постигают годами в академиях маги, а врожденной, темной, могущественной. Им не нужно было проходить ступени посвящения. Они были некромантами с первого вздоха.

И Серая Госпожа никогда не выбирала женщин. Кроме одной. Моей сестры. Наверное, дело в том, что мы – близнецы. Другого объяснения просто не вижу.

«Я – ошибка природы, братец, – горько усмехалась Нора иногда, – урод с точки зрения магии».

– Джейн, справа! Серый охотник! Берегись! Сильна ведьма, раз тварь из самого Безмирья ей служит!

В голосе гвардейца слышится страх и… восхищение? Он узнал Охотника. Верного стража некромантов.

Гвардейцы не понимают, что Охотник не принадлежит Норе. Он мой. Сестра, прежде чем толкнуть меня в огромный амбарный ящик, сняла с моего пальца кольцо. То самое, к которому привязана «ручная» зверушка.

У самой Норы для такого фокуса просто не хватило бы мощи. Она родилась некромантом по недоразумению. Отец считал, что Серая Госпожа Нору не выбирала. Это я напитал ее силой, пока мы росли в утробе матери.

Охотник… Ну что ж. Хорошо. Пусть он сожрет их! Всех до единого! За Нору! За родителей! За тех людей, которые сейчас гибнут в огне, поглощающем село. Ненавижу! Всех ненавижу!

Сквозь шум боя, треск ломаемых деревьев и рев пламени прорывается высокий, пронзительный женский визг. Я вздрагиваю, похолодев. Но нет… показалось. Голос чужой, резкий. Наверное, Охотник нашел свою жертву среди красных мундиров. Так ей и надо, этой Гончей! Так им всем!

– Ах ты…! Стоун, Джейн – всё! Мертва!

– Вижу, твою мать! Держись, Роби! Получай, дрянь! Горячо?! А?! Магии захотела?! Подсекай ее, Роби! Отрезай дорогу!

– Стоять! Не уйдешь!

– Сеть! Быстро, сеть кидай! Лови ее!

И снова крик. Женский. Полный невыносимой боли и отчаяния. И на этот раз ошибки быть не может. Я знаю этот голос ровно двадцать пять лет. Каждую его нотку. Сердце падает куда-то в пропасть, наполненную пеплом и ненавистью.

Нора…

Они ее поймали. Теперь гвардейцы уйдут из села, напоследок сжигая магическим огнем все, что осталось от домов. А я буду лежать в этом треклятом амбаре. Нора установила срок заклятия на сутки. Ровно двадцать четыре часа. Но потом я выберусь и тогда… Тогда весь этот мир пожалеет о том, что сделал император и его гвардейцы.

* * *

– Эй, Малёк, какого черта разлегся?! Дрыхнет, глядите на него… Прямо как на курорте. А ну подъем, падаль!

Резкий, злой пинок в ребра вырвал меня из сна, как рыбу из воды. Я судорожно дернулся, хватая ртом стылый, затхлый воздух заброшенного цеха, одного из многих, расположенных в доках Нижнего уровня, и резко распахнул глаза.

Мир качнулся. Передо мной еще стояла муть недавнего кошмара: скрип досок проклятого ящика, удушливый запах прелого сена, пепел, забивающийся в рот и последний, отчаянный крик женщины… сестры … Эхо этого крика все еще билось в моей голове.

Какой же, однако, странный сон. Он был настолько реальным, что, проснувшись от удара под рёбра, я еще несколько секунд не мог дышать, ощущая на губах вкус пепла. Хотя здесь, в доках, пепел нас не достает. Еще работают старые системы фильтрации.

– Чего зенки вылупил, заморыш? Совсем страх потерял? – снова раздался противный голос.

Я уснул, сидя на полу, и теперь долговязая, угловатая фигура Крыса нависала прямо надо мной.

Он был года на три-четыре старше меня – мне едва стукнуло тринадцать, ему, наверное, имполнилось все семнадцать. Наш возраст – относительное понятие. Практически ни один член банды не знает своей точной даты рождения. Год – куда ни шло. Месяц – с натяжкой. Число – почти никогда.

Крыс был крупнее, сильнее и определенно злее многих в нашей «семье». Он уступал ростом только Гризли и Балагуру.

Его узкое лицо с вечно бегающими глазками и редкими, похожими на крысиный хвост усиками над верхней губой сейчас кривилось в гадкой ухмылке. Я знал эту ухмылку – она не сулила ничего, кроме боли или очередной стычки. Таких уродов как Крыс еще поискать надо. Уродов не только физически, внешне, но и морально.

Я сел, потер ушибленный бок и посмотрел вглубь цеха. Там, у чадящего костра, сложенного из обломков ящиков и старых досок, кучковались остальные члены нашей уличной банды.

Фигуры, одетые в старые джинсы и толстовки, которые мы иной раз воруем из Дома Добродетели, отбрасывали на покрытые грязью стены дерганые тени.

Гризли, наш негласный вожак, массивный, как молодой медведь, что-то тихо втолковывал остальным. Рядом с ним сидела Лора.

Она – мой единственный друг. Наверное, друг. Пожалуй, ее я могу так называть.

Рыжая, с копной спутанных, кудрявых волос, вечно выбивающихся из-под края капюшона потрепанной куртки. У нее и прозвище соответствующее – Лиса.

Лора – красивая. Наверное… Тонкие черты лица, высокие скулы, острый подбородок и необычно светлые, внимательные глаза, которые, кажется, замечают все. Лора где-то моего возраста. Она уже была в этой банде, когда я прибился к ним.

Лора всегда держится особняком. Она молчаливая и верткая. Лиса. Точно. Самое подходящее для нее определение.

Сейчас она сосредоточенно чистила свой нож огрызком тряпки, не обращая внимания на происходящее. Лора просто фантастически управляется с ножами. Понятия не имею, кто ее этому научил. Ходит слух, что отец Лоры был одним из Палачей. Но не факт. Правды друг о друге мы не знаем. Все, что происходило до банды, остаётся в прошлом.

Еще пара ребят помладше, Сопля и Жук, сидели на полу рядом с Лорой. Они жадно ловили каждое слово Гризли. Остальные встали полукругом, напряженно слушая нашего вожака.

Похоже, мои «братья» обсуждали очередное «дело». Ночная вылазка, которая для кого-то может стать последней. Улица не прощает ошибок. Но без грабежей нам не прожить. Мы продаём краденое и на эти деньги покупаем лекарства, меняем фильтры в системе вентиляции, собираем «общак».

И только Крысу не сиделось спокойно. Его наверное, отправили, чтоб разбудить меня. Все ограбления мы оговариваем коллективно. А я еще около часа назад уселся возле стены, собираясь просто отдохнуть, и внезапно вырубился.

Крыс снова привлек мое внимание, кашлянув. Его взгляд был маслянистым, неприятным.

– Тут спор вышел, Малёк, – протянул он с фальшивой дружелюбностью. – Парни не верят, что ты настолько отбитый, чтобы змею сожрать. А Лиса, «добрая душа», как раз притащила. Гляди, какая прелесть.

Он резко выбросил руку вперед. Прямо перед моим лицом извивалась небольшая серая гадюка…

Приплюснутая треугольная голова, злые бусинки глаз, безликий, пыльный окрас – верный признак ядовитой твари. Им не нужна яркая чешуя, чтобы предупреждать врагов – их укус сам по себе предупреждение, часто последнее.

Крыс цепко держал ее двумя пальцами у самой головы, сдавливая челюсти. Гадина шипела, билась в его хватке, хлестала хвостом по воздуху, но укусить не могла. От нее пахло смертью и холодной угрозой.

– Ах ты!.. – Я отшатнулся, вскакивая на ноги, с неожиданной для себя резвостью.

Ноги сами отнесли меня на пару шагов назад, подальше от Крыса, от его мерзкой ухмылки и шипящей гадины в его руке.

– Аха-хах! – Залился Крыс дребезжащим смехом. – Гляньте, братва! Наш герой-то, похоже, штаны намочил! Эй, Малёк, а ну покажи! Небось, лужа уже?

Он сделал шаг в мою сторону, протягивая свободную руку и явно намереваясь проверить свои слова, сдернув с меня брюки. Похоже, очередная драка между нами неизбежна. Чаще всего этот урод докапывается именно ко мне. Ясное дело, по итогу отхватываю тоже я. Крыс старше и сильнее. Особенно, если рядом нет «братьев», способных растащить нас по углам.

Но в этот самый момент со стороны темного угла цеха, где я устроил импровизированную лежанку из тряпья, бесшумной серой молнией метнулась маленькая тень.

Поначалу подумал, что это – настоящая крыса, которых в доках до черта и больше. Однако, для обычного грызуна животное двигалось слишком быстро.

Оно взлетело по штанине Крыса с немыслимой скоростью, перемахнуло на руку со змеей, и буквально через долю секунды его челюсти сомкнулись на теле гадины с сухим щелчком. Молниеносный рывок – и змея, вырванная из пальцев опешившего Крыса, оказалась на полу.

Только тогда я понял, что это – горностай. Небольшого размера, худой, со сбившейся комками шерстью.

Прежде чем кто-либо успел среагировать, он превратил извивающуюся змею в кучу окровавленных, подергивающихся клочков. Горностай яростно трепал останки, издавая низкое, утробное урчание. Меньше секунды – и опасная тварь стала просто едой для хищника более быстрого и свирепого, чем она.

– Ах ты тварь блохастая! Ну сейчас!.. – Крыс, оправившись от шока, замахнулся ногой, обутой в стоптанный ботинок.

– Не смей!

Я бросился вперед, закрывая горностая собой. Не знаю, почему. Наверное, причиной моего поступка было чувство благодарности. Этот зверек только что своим вмешательством спас меня от очередной мерзкой стычкой с Крысом, который при каждой возможности норовит задеть тех, кто слабее. А чего уж скрывать, он точно сильнее меня.

– Ты чего, охренел? – Поразился моей реакции Крыс. Он не ожидал, что я могу наброситься первым.

Горностай, не обращая внимания на суету, продолжал свою трапезу, деловито хрустя змеиными «косточками».

– Сказал, не трогай! – повторил я тише, но с такой яростью, что сам удивился.

В груди горело. Мне вдруг стало предельно ясно и понятно, этого зверька Крыс не тронет. Не позволю. А если не успокоится, то буквально повторю то, что сделал горностай. Брошусь на Крыса и вцеплюсь ему зубами в глотку. До его шеи я точно допрыгну.

– Эй, Крыс, хорош! Тебе что было велено? Разбудить Малька. И все. Устроил тут… – Голос Гризли прозвучал спокойно, но веско. Он даже не повернулся от костра. – Оставь пацана. Чего привязался опять? Малёк, подойди. Разговор есть.

Лицо Крыса исказилось ненавистью, скулы злобно дернулись. Он напоминал человека, съевшего лимон, сразу весь, целиком. Но перечить Гризли это урод не посмел. Таковы неписаные правила нашей «стаи»: слово старшего – закон, даже если ты Крыс и считаешь себя самым крутым. Личные разборки подождут.

Он злобно сплюнул мне под ноги и, бурча проклятия, отошел к костру, демонстративно отвернувшись.

Я помедлил, убедившись, что Крыс не передумает и не рванет назад, ко мне, когда расслаблюсь. Затем посмотрел на зверька.

Горностай, наконец, поднял испачканную мордочку, удовлетворенно облизнулся и уставился на меня своими умными черными глазками.

– Привет. Ты кто? – Я сел на корточки и протянул руку к зверьку. Отчего-то был уверен, он не причинит мне вреда.

Горностай склонил голову сначала к одному плечу, потом ко второму, а затем вдруг прыгнул на мою руку, по рукаву забрался вверх и скользнул прямо под старую куртку, которую я перед тем, как уснуть, застегнул на молнию.

Это было неожиданно. Очень. Такое чувство, будто горностай именно за этим и явился. Защитить меня от змеи, а потом спрятаться на моей груди. Я на долю секунды растерянно завис, хлопая глазами.

Состояние было… Будто в одно мгновение туманом накрыло. Еще сон этот странный… Он не отпустил меня до конца. Такой яркий, такой… настоящий.

Запах сена, крик женщины. Имя – Леонид. Но ведь это не я? Я – Малёк, выросший на улицах одного из пепельных городов, не помнящий ни отца, ни матери. Около года назад я сбежал из приюта, потому что там было просто невыносимо. Чудом добрался до Нева-сити. Попал в уличную банду «Гроза» и остался здесь, среди этих подростков, таких же как я.

Откуда тогда в моем сне взялась эта деревня, лошади, гвардейцы в красном? Псы… Я знаю, кто такие Псы. Это – боевые маги, личная гвардия императора. Правда форма у них сейчас совсем другая, более современная.

И эта женщина… некромант? Или мужчина был некромантом?

Впрочем, какая разница. В нашем мире некромантия – страшная сказка, запретная легенда времен Катаклизма, случившегося около ста лет назад. Катаклизма, из-за которого с неба вечно сыплется эта пепельная дрянь.

Но во сне… все было так реально. Словно сработала чужая память, вживленная мне в голову. Откуда она? И почему так больно отзывается крик той женщины? Бред какой-то.

– Малёк, ты оглох, что ли? Сюда иди! Хватит там стоять пнём. – Гризли нетерпеливо махнул рукой. Судя по интонациям в голосе вожака, он начал заводиться.

Стряхнув остатки странного сна, я осторожно сунул руку под куртку, нащупал горностая, который спрятался в большом внутреннем кармане куртки, свернувшись калачиком, и погладил его по шерстке. Зверек, как ни странно, не возражал, только фыркнул, устраиваясь поудобнее, и ткнулся холодным мокрым носом мне в ладонь. Его теплое тельце немного успокаивало мое бешено колотящееся сердце.

– Назову тебя Болтун. – Тихо сказал я куда-то себе под мышку.

Именно в этот момент я ощутил уверенность, горностай никуда не уйдет. Он останется со мной. Затем развернулся и направился к остальным «братьям».

Подошел к костру, присел на корточки рядом с Лорой.

Она искоса взглянула на меня – в ее светлых глазах мелькнуло что-то вроде любопытства, но тут же скрылось за привычной маской настороженности. Здесь каждый сам за себя и этот факт не меняла даже наша с ней дружба. На улице все привычные человеческие понятия искажают свою суть.

Друг – этот тот, кто не ударит в спину, но не рассчитывай, что он протянет тебе руку, чтоб вытащить из пропасти.

– Значит, так, слушай сюда, – начал Гризли, разминая крупные, в ссадинах и старых шрамах, пальцы… – Сегодня для тебя, Малёк, будет особое задание. Нужен самый мелкий, самый вёрткий и самый подвижный. Вообще-то это, конечно, Лора, но дело не для девчонки. Так что сегодня ты – главное действующее лицо.

Глава 2

Даже здесь, в относительном затишье заброшенных складов и цехов давно остановленного производства, относящихся к докам, расположенным на окраине Нижних улиц Нева-Сити, пепел был повсюду. Он лежал тонким, иногда почти незаметным, слоем на ржавых стеллажах, покрывал грязный бетонный пол, висел невидимой взвесью в воздухе, просачиваясь сквозь щели в заколоченных окнах и ветхие фильтры вентиляции, большинство из которых давно никто не чистил.

Однако нам повезло. Наша банда по сути захватила самое удобное, самое комфортное место. Фильтры конкретно этого старого цеха еще работали. Но, надо заметить, мы всячески старались, чтоб данный факт оставался неизменным. Фильтры очищают воздух, а значит дают возможность дышать нормально. Поэтому в ежемесячные траты непременно входил их осмотр, для которого мы вызывали специального мастера-инженера.

Если же выйти из доков на Нижние улицы, там ситуация будет гораздо хуже. Хотя… На пепел уже давным-давно никто не обращает внимания.

Я сидел, привалившись к холодной стене, и смотрел на Болтуна. Горностай, свернувшись клубком у меня на коленях, чистил свою когда-то белоснежную (хотя сейчас скорее грязно-серую) шерстку после остатков змеиного завтрака. Его тепло немного успокаивало, однако странный сон никак не шел из головы.

Деревня. Сено. Лошади.

Лошади… Никогда не видел живых лошадей. Чистый, хоть и горящий, воздух без этой вездесущей серой дряни, что сыпалась с неба уже… всегда? Нет, я помню, во сне тоже был пепел. Но он выглядел иначе. И ощущался иначе. Будто кто-то пинком поддал тлеющие угли настоящего костра. В нем отсутствовал химический привкус.

Сколько я себя помнил, небо над Нева-Сити было затянуто плотной пепельной завесой постоянно. Яркое солнце стало легендой из старых дата-файлов, сказкой для детей Верхних Улиц.

Согласно официальной версии, это началось лет сто назад. Тогда, если верить тем же дата-файлам, произошла Катастрофа. Будто бы казнили могущественного некроманта, и тот, умирая, изрыгнул страшное проклятие – на императора, на гвардейцев, на страну.

Но случилось непредвиденное. Проклятие распространилось дальше, по всему земному шару. На одной только империи оно не остановилось. Видимо, тот некромант и правда был неимоверно силён.

С тех пор пепел и сыпется с небес, будто где-то наверху не переставая горит гигантский костер, пожирающий сам мир.

Придворные маги ломали головы, ученые мужи строили теории и проводили эксперименты – все тщетно. Технологии шагнули далеко вперед, достигнув уровня, который в старых записях называли бы фантастическим, однако снять проклятие так никто и не смог. Пепел стал нашим вечным спутником.

Теперь по городу носятся не только обычные машины, но и аэромобили. В домах, даже самых бедных, есть свет, водопровод, отопление, всякие технические прбимбасы. А избавиться от пепла не вышло.

Наш мир не имеет ничего общего с той пасторальной, пусть и охваченной огнем, картиной из сна, похожей на иллюстрацию к учебнику истории. Я бы сказал, что по ощущениям сон будто перекинул меня на столетие назад.

Нева-Сити, столица Российской империи, – это монстр из стекла, стали и грязи, пронизанный неоновыми венами рекламных щитов, чей свет едва пробивается сквозь вечный сумрак.

Здания тянутся ввысь, теряясь в пепельной мгле, их фасады покрыты сложными системами фильтрации и шлюзами. Улицы Нижних уровней представляют собой лабиринт узких каньонов между гигантскими опорами зданий Верхнего Города, где богатые Роды, дельцы-бизнесмены, интеллигенты и вся эта Высшая прослойка общества, дышат очищенным воздухом. У них даже имеется имитация неба на куполах секторов. Здесь, внизу, воздух тяжелый, с металлическим привкусом.

Благо, живем мы не особо долго. «Пепельная лихорадка» – хронический кашель, проблемы с легкими – обычное дело для тех, кто не может позволить себе импланты-фильтры. А таких в Нижнем городе – почти каждый третий.

Вся наша жизнь приспособлена к изменившейся реальности. Например – покатые крыши, чтобы пепел осыпался на землю, герметичные окна, крытые переходы между зданиями. Но на задворках цивилизации, где обитаем мы, уличные банды, заводские работяги, простые горожане, все это давным-давно работает через пень-колоду.

Конкретно нашим домом, домом «Грозы» и других уличных банд, были заброшенные склады, коллекторы, руины старых заводов – места, забытые Родами и патрулями Гвардии Порядка. Или «доки», как называли этот район местные.

Остальную часть Нижнего города занимали действующие предприятия, различные производства и многоквартирные дома для рабочих, в которых жилье больше похоже на клетушки.

Болтун встрепенулся и ткнулся холодным носом мне в подбородок, отвлекая от грустных размышлений. Это так, наверное, на мое состояние повлиял разговор с Гризли.

Сегодня мы пойдем «на дело» к ангарам, которые принадлежат Волконским. Вожак сказал, там на днях завезли новые импланты-фильтры. Если мы сможем вытащить пару ящиков, то на «Черном рынке» скинем их за охренительные деньги. И это реально будут охренительные деньги. Даже с учетом сниженной втрое стоимости.

Проблема в том, что Волконские далеко не дураки. Иначе они бы не являлись одним из Родов, заправляющих в нашей стране. Ангар хорошо охраняется. Однако, он находится здесь, на Нижних улицах. То есть, стоит на земле, а не на гигантских сваях, которые держат Верхние улицы.

– Малёк, с правого конца Ангара номер три остался участок, где около метра – только земля. Сегодня с самого утра идёт дождь. Земля будет тяжелой, но влажной. Ты сделаешь подкоп, небольшой. Проберешься внутрь и в дыру передашь парням столько имплантов, сколько сможешь достать. Пол в ангаре сделан из обычных досок. Поэтому выбраться из подкопа будет достаточно просто. Возьмешь с собой ломик. Сигнализация стоит по всему периметру, но она настроена на вторжение извне нормальным, человеческим путем. Никому и в голову не придёт, что воришки могут появиться из-под земли.

– Он обосрётся. – Мрачно заявил Крыс, как только Гризли замолчал. – Всё испортит.

– Не обосрётся. – Отрезал вожак. – Кто-то крупнее Малька может потревожить систему безопасности и задеть сигналку. Кто-то младше Малька, тот же Сопля, к примеру, затрои́т, испугается или что-нибудь в этом роде. Малёк с нами уже год. Он все время был только на подхвате. Пора приступать ему к серьёзной работе.

И вот эти слова Гризли как раз запали мне в душу. Серьёзная работа. От меня сегодня зависит, удачно ли пройдёт ограбление. Только от меня.

– Эй, народ. Пора добывать еду. Запасы, которые я принёс пару дней назад, подошли к концу. Идти «на дело» с пустым желудком нельзя. Сами знаете. В самый неподходящий момент или голова закружится или вообще башка откажет. Лора, Малёк, Шустрый, – голос Гризли вывел меня из задумчивости. Он сидел у догорающего костра, проверяя заряд старенького энергетического пистолета, приобретенного около месяца назад. – Ступайте на рынок. Нужно что-нибудь посъедобнее вчерашних крыс. Консервы, батончики питательные, вода фильтрованная – что сможете утащить. Только без шума. У Долгоруковых сегодня поставка товара, патрули Гвардии могут быть активнее обычного. Маги, конечно, к нам редко суются, однако Долгоруковы имеют до хрена денег, чтоб позволить себе не только обычную охрану, но и парочку Красноперых или Синих. А эти чуют негативные намерения за километр. Так что будьте осторожны. Они могут тереться возле рынка, особенно рядом с магазинами Долгоруковых. Туда лучше не суйтесь.

Лора молча кивнула, поднимаясь на ноги. Ее движения были плавными, кошачьими. Она поправила капюшон, скрывая огненно-рыжие волосы, затем проверила ножи: один был спрятан в рукаве, второй – за голенищем ботинка. Шустрый – мелкий пацан лет десяти, нервно сглотнул, но тоже поднялся. Он у нас новичок, и это одна из его первых серьезных вылазок.

Я осторожно сунул Болтуна за пазуху. Зверек недовольно фыркнул, но уже привычно устроился во внутреннем кармане куртки, превратившись в теплый, живой комок. Так странно… Всего час он при мне, а ведёт себя, будто знаком со мной всю жизнь. Интересно, откуда вообще в доках взялся горностай? Тут кроме крыс отродясь ничего иного не бывало. Тараканы и те не приживаются.

Мы выбрались со склада через заднюю дверь, которая раньше была служебным входом, и почти сразу оказались в узком, заваленном мусором переулке.

Пепел здесь лежал плоскими сугробами, приглушая шаги. Воздух был особенно спертым. Это из-за плохо работающих фильтров.

Переходы между домами и сваями Верхних улиц покрыты специальными крышами, но система фильтрации такая слабая, что можно убрать эти чертовы крыши и ничего не изменится. Даже, наверное, дышать будет легче. Какой-никакой, а все же воздух. Пепел сыпется крупными хлопьями, если не открывать широко рот, то, в принципе, сойдет. Живут же некоторые и за пределами городов.

На плантациях Суворовых, к примеру, вообще только люди работают. Их Род, который захватил бо́льшую часть сельскохозяйственного сектора, использует исключительно ручной труд на своих фермах. Говорят, машины не способны ухаживать за растениями как люди.

Мы двинулись в сторону Крытого Рынка – одного из немногих мест в Нижних Уровнях, где можно достать еду, не рискуя нарваться на Патруль Порядка или магов.

Последние вообще не жалуют наш район. Для магов вид пепельных куч является свидетельством их же собственного бессилия. У себя, наверху, они хотя бы его не видят ежедневно.

Хвалёные маги не смогли победить последствия Катастрофы – проклятие одного единственного некроманта. Слабаки!

Хотя, с чего бы им не быть слабаками. Маги – выходцы из семей, живущих в Верхних уровнях. Богатенькие дети богатеньких родителей. Сила передается им из поколения в поколение.

Говорят, изначально, это – слабенькая искра. Они разжигают ее в Академии. А потом служат на благо империи. Создают специальные магические приспособления для специальных магических фильтров Верхнего Города. Строят там фонтаны, имитацию неба, творят всякие чудеса.

Ну… Такое себе «благо» для империи. Для богатых – да. Тут не поспоришь. А обычным людям от магов только одни проблемы.

Магия делится на четыре стихии. Все по классике. «Красные» – это маги огня. «Синие» – маги воды. «Коричневые» – маги земли. И «Белые» – маги воздуха. Проще некуда. Есть еще Гончие, императорская гвардия. Но это – отдельная песня.

В любом случае, то, что маги не жалуют Нижние Улицы и являются сюда очень редко – отлично! Если бы они отирались среди нас, среди обычных жителей, мы бы уже давно сдохли. Ни одного ограбления нормально не смогли бы провернуть.

– Не отставай. – Бросила Лора через плечо Шустрому и быстро двинулась вперед.

Она перемещалась настолько плавно и текуче, что ею можно было бесконечно любоваться со стороны. Несомненно, в этих слухах об отце-Палаче что-то есть.

Говорят, Палачи вообще умеют прятаться в Тени. Это даже не магия. Это их особый Талант. Поэтому сейчас подобных специалистов на весь город – три, может, четыре человека. Не больше. Их услугами пользуются все, начиная от торговцев, которые не могут поделить лучшие места, заканчивая Родами. Палачи не просто наемные убийцы, они – настоящие гении своей работы.

Наш путь лежал через переплетение улиц, мимо обшарпанных стен с потускневшими граффити, под гудящими кабелями и ржавыми трубами. Иногда над головой с шипением проносились аэрокары доставки или патрульные скутеры Гвардии, взметая тучи пепла. Приходилось жаться к стенам, прятаться в тенях дверных проемов. Еще вдобавок ко всему, с неба моросил тот самый дождь, который упоминал Гризли.

– Ничего… – Успокоил я Шустрого, который откровенно нервничал и оглядывался по сторонам. – Сейчас доберемся до Рынка, там будет тише. Патруль туда наведывается только по определенным дням, когда Разумовские собирают с торговцев деньги за аренду. А так, без нужды они на Рынок не суются.

Лора шла впереди, ее светлые глаза внимательно сканировали окружающее нас пространство. Я топал сразу за ней, Шустрый семенил сзади, вздрагивая от каждого шороха.

Мысли снова вернулись ко сну. Запахи Нижних улиц – смесь гнили, дешевой синтетической еды, пота и пепла – были так не похожи на чистый, горьковатый запах сена и дыма из сна. Да и опасность здесь была другой – не огненные шары и красные мундиры, как во сне, а нож в бок из-за угла, облава Гвардии или стычка с такими же, как мы, голодными и злыми подростками.

Забавно, но Нева-сити «славилась» именно своими подростковыми бандами. После двадцати лет, хочешь-не хочешь, а выбор один – идти на завод, в производство или на любую другую работу. Нас не трогают ровно до тех пор, пока мы не будем способны приносить пользу обществу.

Правительство таким образом давало возможность «насладиться» всеми прелестями уличной жизни. Чтоб потом мы как можно сильнее ценили небольшую комнату в общежитии, возможность получать скромное жалование за свои труды и кусок хлеба, который всегда есть на столе. Вот такая вот социальная программа.

Крытый Рынок гудел, как растревоженный улей. Под огромным, полупрозрачным, но вечно грязным куполом, едва пропускавшим тусклый дневной свет, толпились люди.

Торговцы крикливо зазывали покупателей к своим лоткам с сомнительного вида овощами-мутантами, синтетическим мясом, дешёвой техникой и самыми простыми фильтрами для воды. Воздух был спёртый, тяжелый от людского пота и все того же пепла.

Помимо рынка, конечно, на Нижних улицах имелись и магазины. Там товар был лучше, качественнее, дороже. Бо́льшая часть торговых точек принадлежала Долгоруковым и таких как мы там точно не привечали. К тому же, воровать в магазинах, которые являются собственностью Рода – такое себе идея. Рыночный торговец если догонит, просто намылит шею. Попасться на краже в магазине – подписать себе приговор.

Поэтому мы делали проще. Мы воровали сразу со складов. Затем этот товар приносили скупщикам краденого, а они, в свою очередь, выкидывали его на Рынок. Вот такой вот круговорот ворованного в природе.