Czytaj książkę: «Погребенные», strona 6

Czcionka:

– Аника, – он долго подбирал слова, пока мама копошилась в сумке в поисках средства, способного спасти моё лицо, – рад тебя видеть. Александр спрашивал о тебе.

– Как он? – Усевшись на скамейку, я принялась натягивать бахилы. Мама тут же воспользовалась возможностью и стала вытирать меня влажной салфеткой, не очень прилично ругаясь себе под нос.

– Небольшое сотрясение и два шва. – Робинс почесал висок. – Но жить будет. Сейчас у него в палате коллеги по работе, но думаю, они уже уходят. Мы можем его навестить, только мне нужно пять минут, чтобы подписать страховой полис.

Я задумалась, о каких таких коллегах шла речь, сразу представив посеревшую от ужаса Модлен. Пока доктор Робинс возился с бумагами, мама успела причесать меня гребнем, повыдирав при этом половину волос. Несколько раз ткнула в глаз тушью, пытаясь придать усталому взгляду более свежий вид. К сожалению, с одеждой ситуация не поддавалась исправлению.

Я волновалась о том, что скажу Алексу и нервно грызла ноготь. Наверное, поэтому не сразу оценила масштаб катастрофы. Когда мы зашли внутрь, у кровати Робинса обнаружилась высокая фигура в чёрном. Стоило ей обернуться на звук открывающейся двери, и мой язык отнялся на добрые двадцать секунд. Чёрт меня подери…

– Мистер Робинс, – учтиво кивнул Габриэль, сперва обратившись к доктору. Его чувственные губы дрогнули в усмешке, когда он поднял глаза и посмотрел на меня. – Мисс и миссис Ришар.

Я громко сглотнула, и мама точно что-то заподозрила.

– Мистер Эттвуд, моя дочь Аника, я рассказывала вам о ней, – пихнув меня в спину прямо в лапы Габриэля, приторно-сладким голосом пропела мама.

– У вас знакомое лицо, Аника. Мы точно нигде не встречались? – проговорил он, не сводя глаз с моей груди и лифчика, который сам же швырнул мне в лицо сегодня утром.

– О, вы умеете улыбаться, мистер Эттвуд? – прошипела я так, чтобы никто кроме него не смог меня услышать. Неискренняя улыбка тут же померкла. Теперь я узнавала мужчину, с которым имела несчастье познакомиться утром.

– Не принимайте на свой счёт.

– Аника! – предотвратил кровопролитие Алекс, присаживаясь на больничной койке.

Пришлось снова задеть Эттвуда плечом, чтобы пробраться к Робинсу. На этот раз вместо презрения в глазах Габриэля мелькнуло едва уловимое веселье, по всей видимости, свидетельствовавшее о запущенной стадии биполярного расстройства.

С гордо поднятым подбородком я уселась на краешек больничной койки и посмотрела на Алекса. От вида его перебинтованной головы шея сама вжалась в плечи.

– Ты как? – с самой виноватой на свете физиономией поинтересовалась я, легонько сжав протянутую в мою сторону ладонь.

Степень неловкости перевалила за критическую отметку, когда Робинс придвинулся ко мне и прошептал:

– Эй, я надеюсь, ты не винила себя в случившемся всю эту ночь?

Не знаю, услышал Эттвуд его вопрос или такая реакция стала простым совпадением, но за спиной послышался сдавленный смешок. Сгорая от стыда, я не нашла в себе сил обернуться.

– Мне очень жаль…

Мозолистая ладонь профессора сжала мою руку в успокаивающем жесте.

– Всё в порядке, Аника. Со мной всё хорошо. Я ни о чём не жалею.

А вот я жалела. Обо всём, что случилось после того, как Дориан вывел меня из Лувра и посадил к себе в машину.

– А вы, мистер Эттвуд, к нам надолго или уже уходите? – поспешила я сменить тему, когда мама и доктор Робинс вышли в коридор, чтобы взять всем кофе.

– Я вас стесняю? – Он стоял посреди комнаты и наблюдал за нами с лицом, с каким обычно следят за зверушками в зоопарке. Чёрный костюм, идеальная осанка, руки сложены в области, на которую мне не следовало смотреть…

– Вы? – Я постаралась изобразить пренебрежение. – Нет.

Усмехнувшись, Габриэль исподлобья посмотрел на меня. Похоже, хорошее расположение духа давалось ему с трудом. Не помню, чтобы он вёл себя настолько же доброжелательно утром или в течение двух прошедших недель, когда его присутствие вызывало беспричинный страх и холод на душе.

«Что тебе надо?» – подумала я.

– Мистер Эттвуд приехал выразить свои искреннее соболезнования, – огорошил меня Алекс, смягчив тон. Мне казалось, или раньше он на дух не переносил Габриэля?

– Очень мило с вашей стороны, мистер Эттвуд.

– Мило – моё второе имя.

– Главное, что вы искренне переживали и никакое Око не замешано в вашей добродетели. – Я вернула Габриэлю ту же противную улыбочку, что играла на его губах.

Он не сразу нашёлся с ответом, подтверждая мои догадки.

– Кстати, – спустя минуту молчания опомнился Эттвуд. Запустил руку в карман накинутого поверх костюма плаща. В его голосе снова засквозило неприкрытое раздражение, равно как и во взгляде, которым он удостоил меня лишь мельком. – Это ваше?

Я так громко икнула, что чуть сама не оглохла, стоило увидеть свой телефон и ключи в его широкой ладони.

– Это твой телефон? – удивился Алекс, по понятным причинам искренне не понимая, какая кошка между нами пробежала.

– Мисс Ришар, кажется, забыла его…

Вскочив с кровати, я вырвала свои скромные пожитки из рук Эттвуда. Его пальцы сомкнулись вокруг моего дрожащего запястья. Тёмные глаза внимательно изучали реакцию, пока у меня отнимались ноги. Ещё секунда, и я бы грохнулась замертво. Он победно улыбнулся.

– Мисс Ришар забыла это вчера вечером в Лувре. Смотритель просил передать вам, когда я заезжал туда утром. Подумал, что вы точно приедете навестить мистера Робинса.

В попытке избавиться от его пальцев на обнажённой коже, я дёрнула рукой, и он отстранился. Температура воздуха резко повысилась до неприемлемо жаркой. Не желая и дальше провоцировать Эттвуда, я решила выбраться в уборную и привести себя в порядок.

Туалет на первом этаже больницы оказался пустым. И мрачным. Несколько серых кабинок в ряд и две раковины, над которыми слабо моргали лампочки явно старше меня по возрасту. Я покрутила кран с холодной водой и принялась тереть руки, выскребая грязь из-под ногтей. Я испытывала такое омерзение от самой себя, что хотелось стереть кожу. В агонии и ненависти к себе я наклонила голову и принялась полоскать рот. На вкус вода ощущалась солёной, с тухлой отдушкой. Я немного подержала её во рту, а потом сплюнула и вытерла уголки губ тыльной стороной ладони.

Когда я подняла голову и посмотрела на своё отражение, глаза расширились от ужаса. Я так и замерла с рукой у рта. Кровь. Она была везде. Размазана по подбородку и губам, по ладони, которой набирала воду в рот. Я опустила взгляд на раковину и кран, из которого буквально минуту назад шла чистая вода. Теперь всё было измазано кровью. Красной, вязкой жижей.

Голые ноги полоснуло чем-то холодным, и я вскрикнула. Сердце упало в пятки и оставалось где-то там, пока я опускала голову, вглядываясь в нечто чёрное, хватающее меня за щиколотки.

– Что за дерьмо? – невольно слетело с губ.

Не успела я разобраться с этим, как в комнату подул сильный ветер. Дверцы кабинок жалобно заскрипели. За одной из них послышался нечеловеческий скулёж. Словно в попытке выбраться оттуда и выйти на свет, костлявая рука легла на дверь туалета. Крик ужаса застрял у меня в горле.

– Виновна, – повторил нечеловеческий голос из-за дверцы, оставляя на стене глубокие борозды от ногтей.

Перед глазами рябило. Челюсть свело судорогой. Я закрыла уши руками, искреннее уверовав в то, что это может помочь, но… тени взревели только громче, пробиваясь сквозь пальцы. Они вились и плясали надо мной. Как будто издевались, хотели поглотить меня.

Убрав руки от ушей, я попробовала отмахнуться от тёмного облака перед лицом. Какие бы слова не собиралась произнести, они замерли у меня на языке, оставляя вкус пепла. Danny ahabi yabi. В голове запульсировала тьма. Я стояла, словно вкопанная, ожидая, что же вылезет передо мной на этот раз. Не могла пошевелить ни рукой, ни ногой. Даже пальцем.

Это было безумие. Настоящий кошмар, в котором не осталось места мыслям о том, что всё это лишь мираж. Я ни капли не сомневалась в реальности происходящего.

Рука перестала царапать, и голос, состоящий из теней, рассмеялся. Хрипло. Устрашающе. Почудилось, будто он собирается что-то сказать, но две мигающие над раковиной лампочки вдруг резко потухли, и мир погрузился во мрак.

Меня трясло, как на отбойном молотке. Я часто дышала, мотая головой из стороны в сторону в попытке выяснить, откуда странное существо бросится на меня в следующий раз, но ничего не происходило.

Попятившись, я упёрлась спиной в раковину. Опора придала мне уверенности, и я развернулась к зеркалу, чтобы нащупать светильник. Он вспыхнул так же резко, как и то, что я увидела в отражении.

Женский силуэт позади меня улыбнулся. Отдалённо похожая на меня женщина, состоящая из трупных ошмётков, ласково провела пальцем по моей шее. Наклонилась к уху. Прежде чем она успела что-то прошептать, я словно прозрела, закричав…

– Ришар! – кто-то дёргал меня за плечи. – Ришар!

Мой параллельный мир схлопнулся. Лопнул, как воздушный шар, когда голос прорвался за барьер и оглушил меня. Я открыла глаза.

Габриэль облегчённо выдохнул.

– Твою мать, ты меня напугала.

Растерянно озираясь, словно пьяная, я нашла себя сидящей под разбитой раковиной, из которой фонтаном хлестала вода. Эттвуд опустился на корточки передо мной, часто выдыхая в попытке успокоиться.

– У тебя не все дома? Зачем ты так орала? Я думал, тебя тут режут.

Мои губы приоткрылись, а глаза расширились.

– Danny ahabi yabi, – прошептала я, глядя на треснувшую, словно от когтей, поверхность туалетной кабинки.

Эттвуд вдруг резко напрягся.

– Что ты сейчас сказала?

VIII

Я искала в интернете психиатрические больницы поблизости, пока доктор Робинс вёз нас домой. Мама так разошлась в попытке охомутать его, что не заметила, как на заднем сидении я свернулась калачиком и заплакала.

Впрочем, я не чувствовала стыда за эту слабость и слёзы. Наоборот, я испытывала благодарность по отношению к собственной трусливости, искренне веря, что без неё уже давно бы умерла.

– Господи, Чарли, я тоже ходила на тот концерт! Jorney, Нью-Йорк, восемьдесят пятый! – Мама принялась напевать «Don’t Stop Believin».

Я вытерла слёзы и просунула голову между передними сидениями, намереваясь предотвратить пытку её пением.

– Меня сейчас вырвет, – поделилась я.

«Робинс номер один» снисходительно улыбнулся. Он водил как старый дед: не отвлекался от дороги и плёлся позади всех со скоростью сорок километров в час. Хотелось сесть за руль и показать ему, как надо и принято в Париже, но теперь я боялась даже водить. Что будет, если шизофрения обострится прямо за рулём? Правильно, омлет из меня, мамы и папы «Робинса номер два».

– Может, тебе нужна таблетка от несварения? – цокнула языком мама.

– Меня вырвет от твоего пения и этой песни, выкованной на адской наковальне, чтобы мучить грешников.

Мама подтолкнула меня ладонью в лоб, возвращая туда, откуда я вылезла. Я потёрла место, на котором отпечаталась её рука, и проворчала:

– Мать называется.

– Ты ещё не видела, какая я мать! Увидишь, когда приедем домой, – злобно зыркнув в наказание за ночное рандеву, прошипела она.

– Агата. – Меня и вправду едва не вырвало от того, с какой приторной нежностью её имя прозвучало из уст Робинса. Неужели их настолько сблизила одна ночь в больнице у смертного одра Алекса? – Ну что ты, в самом деле. Ничего страшного в том, что Аника приехала позже. С Александром всё в порядке.

Она ответила ему робкой, почти покорной улыбкой.

– То-то же. И вообще, мне двадцать пять лет. Я не обязана предупреждать тебя о том, где и с кем нахожусь. – Я порывалась показать ей язык, но сдержалась. Следовало придерживаться только что выдвинутой теории о том, что я уже, между прочим, лет семь как взрослая.

В конечном итоге нам удалось прийти к компромиссу. Мама перестала петь, а я – мешать им. Все съели историю о том, что Алекс просто поскользнулся и упал. Вопросы ко мне отпали сами собой.

Я бездумно провожала взглядом сумерки за окном, когда телефон в руке завибрировал. Пришлось проморгаться, чтобы поверить в реальность происходящего. На экране высветилось сообщение от абонента, подписанного «мистер Эттвуд». На кой чёрт он добавил свой номер телефона в мои контакты? Нет, не так. Как он взломал суперсложный пароль, состоящий из цифр года моего рождения?!

«Будь готова завтра к девяти утра. У меня будет время заехать. Нужно поговорить. Эттвуд».

От возмущения у меня отвисла нижняя челюсть.

«Да пошёл ты в задницу, Эттвуд».

Стёрла.

«А у меня на тебя времени нет».

Тоже стёрла. В результате написала краткое, но содержательное «ок» и отправила. Желание узнать, что ему от меня понадобилось, пересилило непомерную Ришаровскую гордыню. С этими мыслями я тут же полезла в интернет. На вид ему было около тридцати, а значит, страничка в соцсетях имелась!

Но я обломалась. Трижды. Ни в одной социальной сети не нашлось никакого Габриэля Эттвуда. Даже старый добрый гугл не помог, как будто в мире существовал только один, ещё нигде не засветившийся Эттвуд.

Другое дело я! Первая ссылка по запросу с моим именем выводила на скандальную статью трёхлетней давности. «Дочь табачного барона замечена в компании криминально известного рэпера. Пиар или любовь?»

«Я не всевидящее око, отправь свой адрес. Эттвуд».

Я так громко фыркнула, что пришлось рукавом куртки собирать слюни с подбородка.

«Я уже поняла, что ты Эттвуд. Не надо напоминать об этом в конце сообщения».

Добавила свой адрес и спрятала телефон в карман, подбирая в голове очередную порцию колкостей. К завтрашнему утру требовалось заиметь целое пособие по тому, как разговаривать с напыщенными индюками.

Тарахтелка Чарли Робинса доставила нас к самому подъезду за рекордные два часа, хотя навигатор рассчитал, что среднее время в пути от центра до Обервилье составляет не больше пятидесяти минут. Чарли умудрился остановиться на каждом светофоре и словно намеренно сворачивал именно туда, где собирались пробки.

Пока мама прощалась с Робинсом, я не стала терять времени и, на ходу стягивая обувь и юбку, рванула в ванную комнату, чтобы поскорее отмыться от последних липких и грязных событий.

Из отражения в зеркале на меня смотрела дикарка, а не молодая парижанка с когда-то очень даже симпатичным лицом. Под глазами залегли глубокие тени. По щекам и лбу размазались остатки туши, а волосы казалось проще состричь, чем пытаться вернуть им былой вид.

Несколько долгих секунд я с энтузиазмом, на одном дыхании ковыряла прилипшую к коже грязь, а потом сфокусировалась на отражении собственных глаз и резко отпрянула.

Женский силуэт позади меня улыбнулся. Отдалённо похожая на меня женщина, состоящая из трупных ошмётков, ласково провела пальцем по моей шее. Наклонилась к уху.

Я приняла очень глупое и по-детски наивное решение закрыть зеркало полотенцем. Вода в ванной теперь тоже не внушала доверия, но в этом вопросе выбора мне не предоставили. Поэтому я разделась и погрузилась в мыльный кипяток.

Очевидно, Эттвуд хотел поговорить именно о моём припадке и тех словах, которые я неосознанно мычала себе под нос в его присутствии. Буквально утром я фантазировала о том, как в следующую нашу встречу поставлю его на место, а в итоге не прошло и суток, как он нашёл меня на полу в туалете, а я… господи, я ведь обняла его. Вот прямо прижалась к груди и высморкалась в рубашку. Разве что в любви не призналась, таким жалким теперь вспоминался тот момент.

Впрочем, насколько удивительно, что мои планы и то, как всё по итогу выходило, последние полгода существовали в параллельных вселенных, шанс на пересечение которых был равен нулю?

Я так увлеклась мысленным построением гипотез, что наглоталась мыльной воды и закашляла. Не без труда собрала свои несчастные кости в кучу и вылезла на дешёвый резиновый коврик. Вытирая мокрые волосы старым полотенцем, осознала, что оно воняет бедностью и протухшими яйцами.

– Мам! Есть чистые полотенца? Это грязное!

– Красное чистое! – послышалось из-за двери.

Я посмотрела на зеркало, которое было завешано – ну конечно! – красным полотенцем. Буркнув под нос грязное ругательство, я неуверенно потянула махровую тряпку на себя. Волосы на ногах встали дыбом, когда в запотевшем отражении я увидела себя.

Меня всегда мучил один вопрос: если безумец осознаёт собственное безумие, считается ли, что он по-прежнему безумен?

Тогда, в больничном туалете, всматриваясь в своё искажённое отражение, я ощущала себя сошедшей с ума и нормальной одновременно. С одной стороны, мой мозг воспроизводил очень реалистичное изображение того, чего на самом деле не существовало, но с другой, я всё прекрасно понимала. Кошмары не отменяли законы физики, математики и биологии.

Так была ли я на самом деле безумна?

Я вспомнила странные голоса, выскочившие из письма бабушки, и задумалась, не имелось ли в роду Ришар каких-нибудь семейных проклятий? Или в семье моей мамы? А если и в той, и в другой одновременно? Двойной выигрыш!

– Что насчёт наследственной шизофрении? – спросила у своего отражения в зеркале, вглядываясь в почти чёрные, как у отца, глаза. Он ведь застрелился не от крайней степени вменяемости? А моя тётка? Отказалась от семейного богатства и умотала жить в деревню.

Шагнув из ванной, я вскрикнула от неожиданности. Мама поджидала под дверью, уперев руки в бока.

– Чёрт, ты меня напугала!

– Может, уже расскажешь, где шлялась всю ночь?

Я прошлёпала в свою комнату. В эту грязную конуру не дотягивалась даже капля солнечного света, а отопление не работало всю зиму, отчего я постоянно ходила больной и злой.

Мама разлеглась на кровати, пристально наблюдая за тем, как я роюсь в шкафу и достаю пижаму.

– У тебя кто-то появился? – хитро ухмыльнувшись, поинтересовалась она.

Из приоткрытого окна доносились гул машин и крики соседей. Я хлопнула створками и задёрнула шторы, чтобы переодеться.

– Ты вообще хоть что-то слышала о личных границах?

Втиснувшись в пижаму и расчесав волосы, я нырнула под одеяло. Я боялась спать одна, но ещё страшнее мне становилось от мысли о том, что в маму снова вселится какой-нибудь демонический вещатель.

– Не хочешь – не рассказывай, мне просто любопытно, – повела она плечом.

А потом запустила пальцы в мои волосы, и я едва не заурчала от удовольствия, когда она принялась плавно ими перебирать.

– Нет у меня никого. Переспала с одним придурком…

– Секс полезен для здоровья.

– Только не для морального. Утром он не вспомнил, как меня зовут, а потом этот придурок, Эт… – я осеклась, забегав глазами по вдруг резко вытянувшемуся лицу напротив. Хотелось затолкать вылетевшие слова обратно в рот, но они уже раззадорили дракона.

– Эт? Эттвуд? Ты с ним знакома?

– Не смотри на меня так! Ты же знаешь, что я не умею тебе врать, ведьма.

– Ты переспала с этим суперсекси коллекционером? Аника Ришар! Да я тебя недооценивала!

– Да не спала я с ним! – вскричала я. – Кажется, я переспала с его другом, но вообще ничего не помню, – добавила, но шёпотом, в котором таились искренний стыд и раскаяние.

– Оу, – только и прошептали в ответ, – знаешь, в молодости со мной приключилась такая же история…

– О, нет, я не желаю об этом знать.

– Ну и ладно. Тогда, может, посмотрим что-нибудь?

– Мне рано вставать, – из-под одеяла промычала я.

– Куда это? Ты нашла работу?

– Что за глупые вопросы. – Я нервно хрюкнула. – Эттвуд хотел обсудить со мной кое-что. Он заедет утром.

Я ничего не сказала маме и Робинсу о том, что видела в туалете. Не знаю, почему. Вразумительного объяснения не находилось, ведь им я доверяла даже больше, чем себе самой. Возможно, мне просто хотелось как можно быстрее забыть об этом событии.

– Что-то ты мне недоговариваешь, Аника. С чего бы это ему заезжать за тобой утром?

– Спрошу у него об этом завтра и обязательно составлю для тебя подробный отчёт. Думаю, он собрался поговорить о том египетском барахле, которое Алекс отказывается ему продавать.

– Кстати о египетском барахле. Ничего нового по поводу этого твоего…

– Не произноси! – предупредила я. – Не желаю слышать.

Мама ещё немного полежала со мной. Когда она покинула комнату, я закрылась на ключ и залезла под одеяло. Засыпала с надеждой на то, что одного видения за день окажется достаточно.

Однако я ошиблась.

Ночь снова принесла кошмары. Ещё до того, как мозг отключился, всё тело онемело. Я хотела прочистить горло и попить воды, но не смогла пошевелить даже пальцем. Что-то с силой придавливало меня к кровати, пока в тёмном углу комнаты, прячась за занавеской, медленно двигался человеческий силуэт.

Руки, ноги. Ростом примерно метр семьдесят. Я попыталась сомкнуть глаза, но веки, словно пришитые, не желали закрываться, а тень всё стояла. Форточка, которую я прекрасно помнила, как закрывала, колыхалась и скрипела за его спиной.

Подумалось, а вдруг это и в самом деле человек? Маньяк?

Эту идею развеял шёпот. Он прокатился по полу, всколыхнул края одеяла и огладил покрывшиеся мурашками щиколотки. Когда в следующий раз я посмотрела в дальний угол, никого там не обнаружила.


Когда машина Эттвуда припарковалась неподалеку от нашего дома, я ещё только выходила из душа. Всю ночь меня мучили кошмары, и я проспала будильник. Кое-как накрасилась и втиснулась в старые, но приличные джинсы. Закрепила успех вызывающим топиком, в окно наблюдая за тем, как Эттвуд топчется у машины.

Красивый урод – вот точное описание моих мыслей в отношении него. Он явно не сомневался в собственной привлекательности. Но я по опыту знала, что такая осведомлённость мужчины скорее минус, чем плюс.

Статистика, согласно которой средний мужчина больше напоминал тролля, а средняя женщина – королеву красоты, делала Эттвуда лакомым кусочком. Ко всему прочему он был неприлично богат, о чём свидетельствовало презрение, с которым Эттвуд осматривал скромную обстановку нашего двора. И, конечно, новый «майбах», скорее всего в частной собственности, а не в аренде.

Год назад перед завтраком с таким как он я бы надела короткое платье, налепила на веки накладные ресницы и тщательно подбрилась. Только вот к его превеликому сожалению – уверена, Эттвуд сожалел о том, как сильно меня раздражает – мои вкусы и взгляды изменились.

Я устала и мечтала провести остаток жизни рядом с мужчиной, одарённым интеллектом и повышенным чувством ответственности. А ещё верности.

Очевидно, Эттвуду не нравилось ждать, поскольку он то и дело посматривал на старинные антикварные часы, выглядывающие из-под пиджака. А там, под пиджаком…

Противореча самой себе, я залюбовалась игрой обрисованных тонкой чёрной рубашкой мускулов и мечтательно вздохнула. Как раз в этот момент мужчина поднял голову и уставился на меня. Едва не обделавшись от ужаса, я резко дёрнула штору, и та предательски затрещала у карниза. Прежде чем я успела отпрыгнуть, деревянная перекладина полетела вниз, прямо мне на голову.

Услышав мой глухой вскрик из-под гнилого карниза, в комнату ворвалась мама.

– Господи, Аника!

Я неподвижно лежала и таращилась на потрескавшийся потолок. Мысль о том, что Эттвуд лицезрел этот позор, ударила по голове посильнее деревянной балки. Нет, я не выйду к нему. Пусть катится к чёрту! Карниз ясно дал понять, что зря я согласилась.

Скинув с меня зелёную штору, мама помогла встать. Лишь оказавшись на своих двоих, я заметила, что она давится от смеха. Огромные бигуди в золотистых волосах двигались в такт её подёргиваниям.

– Прости, милая. – Она сдавленно хихикнула. – О боги, у тебя синяк на лбу!

Я коснулась пульсирующей у виска точки. Блеск! Просто замечательно!

– Я никуда не пойду. Иди и скажи ему, чтобы катился к чёрту…

Я прорычала это до того, как подняла голову, слишком увлеченная собой и полученными от злосчастного карниза увечьями. А потому Габриэля, который едва поместился в дверном проёме, конечно же, не увидела.

Он улыбался. Опять. Один уголок губ был вздёрнут кверху, а тёмные, почти чёрные глаза, с нескрываемой насмешкой изучали место погрома и моё застывшее в изумлении лицо. А кто его впустил вообще?

Расцветая на глазах, мама обернулась к незваному гостю. То, как она на него посмотрела, заставило меня возжелать выцарапать себе глаза, а заодно и мозг, который вряд ли забудет её кокетливо изогнутые губы.

– Мистер Эттвуд, какой приятный сюрприз.

Стоя с самой кислой рожей на свете, я потёрла шишку.

– Я видел, как карниз упал на мисс Ришар. – Эттвуд не сдержал смешок, вмиг украсивший его хмурое лицо. У этого мужчины точно не все дома. – С вами всё в порядке? Или мне катиться к чёрту?

Сглотнув, я уставилась на него с нескрываемым раздражением. Открыла рот, чтобы поделиться своим мнением на его счёт, но мама резко ткнула меня в спину, вытесняя к двери.

Эттвуд шагнул в коридор и направился к выходу, похоже, ничуть не сомневаясь, что я последую за ним. «Хрена с два!» – решила я, оказавшись в подъезде. Напоследок всучив мне сумку, мама хлопнула дверью прямо перед самым носом и провернула ключ в замке с обратной стороны.

– Аника, – позвал уже спустившийся на первый этаж Габриэль, подглядывая за мной через пространство между перилами. – Нам есть о чём поговорить.

Тут он, конечно, был прав. Однако этот факт не отменял того, что говорить с ним не хотелось от слова «совсем». Вряд ли его гадко-соблазнительный рот мог поведать мне что-то приятное. Эттвуд производил впечатление человека, который за всю жизнь ни разу не произнес ни единого приятного слова.

Напоследок пнув ногой дверь в квартиру, я спустилась вниз. Водитель распахнул передо мной двери уже знакомого мерседеса.

– У вас одна машина на всех?

Мы уставились друг на друга поверх чёрной крыши. Заметив нечто странное на лице Эттвуда, я присмотрелась внимательнее. Его бровь рассекал шрам. Бьюсь об заклад, что раньше его не было, но и свежим он не выглядел.

Я прищурилась.

– Забыл, что тебя уже успел прокатить Дориан. – Эттвуд изогнул бровь, и веселье в его глазах потухло, словно ранее он просто пускал пыль в глаза моей матери. – Ты недолго сопротивлялась.

– А вы, девочки, любите посплетничать? – фыркнула я, уже забравшись в машину.

Последовав моему примеру, Габриэль сел на второе пассажирское сидение. Его брюки натянулись в той области, на которую мне не следовало смотреть. Естественно, у него оказался огромный член. Такие неизменно шли в придачу к смазливой физиономии и завышенному чувству собственного достоинства. Хотя, возможно, причинно-следственная связь устанавливалась в обратном порядке: огромные члены делали мужчин слишком гордыми и самоуверенными.

– У нас, у девочек, принято делиться всеми секретами. – Одарив меня снисходительной ухмылкой, Эттвуд покосился на наручные часы. Уголок его губ напряжённо дрогнул, но в остальном он не подал виду, что что-то не так. – И ты опоздала. На час.

– Так принято. У нас, у девочек. Ну ты понимаешь.

– Да, я хорошо понимаю женщин.

– Кто бы сомневался, – проворчала я, застёгивая ремень безопасности. Пыталась, но не сдержалась и присовокупила с фальшиво добродушной улыбочкой на губах: – Конечно же ты уверен, что понимаешь женщин, на самом деле разбираясь разве что в том, где у них вагина.

Последнее предложение я ляпнула зря, потому что собеседник тут же оживился и усмехнулся.

– Как чётко ты подметила область, в которой я особенно хорош. Размышляла об этом на досуге?

– Факт, что ты гордишься этим, лишь подчёркивает то, какой ты противный.

– В тебе говорит уязвлённое достоинство, – важно заявил он, а потом наклонил голову, превратив ухмылку в обаятельную улыбку. До меня донеслось его мятное горячее дыхание. – Прости, что назвал тебя шлю…

– Извинения не приняты.

– Что ж, во всяком случае, я старался.

Машина тронулась, иначе я покинула бы салон. Вместо этого пришлось напомнить себе о существовании крохотного шанса на то, что Эттвуд каким-то образом разбирается в странных видениях.

– Куда мы едем?

– В мой любимый ресторан, – бросил Эттвуд, отодвинувшись и уставившись в телефон. Ему снова стало наплевать, и это устраивало меня гораздо больше, чем пошлые шутки и скользкие взгляды.

– Зачем? – нахмурилась я.

– Я голоден.

– А я тут каким боком?

– А ты хочешь узнать перевод слов, которые сказала мне вчера вечером.

Он подмигнул, предупреждая кого-то, чтобы готовили столик на двоих. Снова посмотрел на наручные часы, проверяя время, и я задумалась: для чего ему эта побрякушка на цепочке? Зачем здоровому человеку целых две пары часов? И какое время он сверяет, глядя на те, что прячутся под пиджаком?

Darmowy fragment się skończył.

4,1
170 oceny
18,03 zł
Ograniczenie wiekowe:
18+
Data wydania na Litres:
20 lutego 2024
Data napisania:
2024
Objętość:
443 str. 6 ilustracje
ISBN:
978-5-17-159967-6
Format pobierania:
Tekst, format audio dostępny
Średnia ocena 4,6 na podstawie 25 ocen
Tekst, format audio dostępny
Średnia ocena 4 na podstawie 198 ocen
Tekst, format audio dostępny
Średnia ocena 4,7 na podstawie 193 ocen
Tekst, format audio dostępny
Średnia ocena 4,5 na podstawie 263 ocen
Tekst, format audio dostępny
Średnia ocena 4,4 na podstawie 330 ocen
Tekst, format audio dostępny
Średnia ocena 4,5 na podstawie 40 ocen
Tekst, format audio dostępny
Średnia ocena 4,4 na podstawie 67 ocen
Tekst, format audio dostępny
Średnia ocena 4,8 na podstawie 36 ocen
Tekst, format audio dostępny
Średnia ocena 4,6 na podstawie 98 ocen
Tekst, format audio dostępny
Średnia ocena 4,6 na podstawie 25 ocen
Audio
Średnia ocena 4,4 na podstawie 16 ocen
Audio
Średnia ocena 4 na podstawie 46 ocen
Tekst, format audio dostępny
Średnia ocena 4,1 na podstawie 170 ocen