Czytaj książkę: «Война в вишневом саду», strona 2
II. Путешествие в Донбасс
«Перед несчастьем то же было: и сова кричала, и самовар гудел бесперечь».
Антон Чехов. «Вишневый сад»
Девятое июня. Прошло четыре месяца с начала специальной военной операции, как ее официально называют в России; или войны на Украине, как ее называют в полевых условиях. Я стою у входа на Павелецкий вокзал и собираюсь отправиться на территорию, которая когда-то была русско-украинской границей. Вековое здание не только приветствует приезжающих в Москву во всем своем великолепии, но и провожает тех, кто едет на юг.
Группа любопытных туристов с фотоаппаратами в руках собралась перед павильоном, где выставлен «Красный паровоз», доставивший тело Ленина из Горок в Москву. Эта россыпь туристов состоит из аморфных мужчин в полосатых футболках, шортах, а также натянутых до колен черных носках и сумасшедшего, стоящего впереди всех с флагом.
Неподалеку стоит несколько кавказцев, шепчущихся о том, как обменяли валюту по высокому курсу. Голоса мужчины, спорящего по поводу мелочи с толстой женщиной, продающей мороженое в киоске на углу, и стоящего рядом с ним маленького мальчика смешиваются с шумом площади. На несколько секунд внимание людей привлек стук каблуков красавицы-блондинки, выходившей из такси, но вскоре все возвращаются к своим делам.
Я тушу сигарету и иду к дверям вокзала. Московское солнце, сверкающее и палящее, сменяется на приятную прохладу. Я прохожу досмотр и даю свой билет на проверку женщине в кассе, не желающей отвечать ни на какие вопросы. Посреди беспокойной толпы виднеется группа людей в форме цвета хаки. Передо мной проходят солдаты: весь их вид указывает на то, что им лет двадцать с небольшим. У них на спинах – огромные рюкзаки, а на лицах – сосредоточенность, переходящая в угрюмое выражение.
В другом конце зала я замечаю попрошаек и карманников, эту неотъемлемую часть вокзалов. Двое детей подходят к стильной женщине средних лет и нацеливаются на ее сумочку. Женщина ничего не замечает, потому что пристально следит за изменяющимся расписанием на табло. Как только на потенциальное место происшествия приходит полицейский патруль, руки, тянущиеся к сумочке, отдергиваются, и дети молниеносно теряются в толпе.
Я пробираюсь сквозь людей и бросаюсь к заполненной дачниками платформе, куда прибудет поезд, идущий на Сочи. Еще одна толпа – в шортах, сланцах, с кремом от солнца, надувными кругами в виде уток, пивом, мороженым, нарукавниками для плавания, пирожками, вареной кукурузой, окутанная сигаретным дымом и сопровождаемая бегающими во все стороны детьми…
До отправления поезда осталось несколько минут. Напряженное ожидание заканчивается, как только машинист гудит в свисток; люди в клубах пыли начинают штурмовать поезд. Мне приходится втискиваться в эту толчею, чтобы не опоздать. В суете я нахожу свое купе, где мне предстоит провести около 25 часов.
Внутри – молодая мама, ее десятилетний ребенок и пожилая женщина. Мы приветствуем друг друга. Создается ощущение, будто бы они уже давно живут в купе. На маленьком столике стоит узелок с пирожками, несколькими огурцами, помидорами и сыром. На голове мальчика выбрита буква «Z».
Я размещаю свои вещи. Долго гудит свисток. Поезд с большим шумом трогается с места. Часы показывают 16:35. На следующий день в 15:30 мы будем в Ростове.
Остались позади пригороды Москвы. Голубое небо начинает постепенно темнеть вместе с заходом солнца. Мы въезжаем в бескрайние русские леса. Женщины пытаются угостить меня содержимым своих узелков. Когда я отказываюсь, они настаивают. Они спрашивают, откуда я и куда еду. Когда узнают, что я из Турции, они принимаются расхваливать пляжи Анталии. Молодая мама с большой заботой кормит своего ребенка. Когда он заканчивает есть, она хорошенько вытирает ему рот и руки. Русские женщины очень ласковы со своими детьми.
Ребенок не может сопротивляться сладкой тряске поезда: кладет голову на колени матери и закрывает глаза. Вскоре к нему присоединяется и мать.
Пожилая женщина поднимает зеленые глаза от лежащего перед ней кроссворда и спрашивает, зачем я еду в Ростов. Немного поколебавшись, отвечаю как есть: еду в Донбасс. Она удивляется. После небольшого малосодержательного диалога женщина, по всей видимости, оправляется от волнения: она – из Донбасса, а в Ростове живет с 2015 года.
Я спрашиваю, почему она переехала. Женщина опускает глаза и некоторое время сомневается, стоит ли рассказывать, но желание поговорить берет верх:
– Это был апрель четырнадцатого года. Все в одно мгновение встало с ног на голову. Мы оказались в состоянии войны прежде, чем успели что-либо понять. Сначала появились вооруженные люди; затем на улицах и проспектах, по которым мы ходили каждый день, начали взрываться бомбы. Это очень странно. Люди не могут себе представить, что война, о которой они смотрели по телевизору, однажды начнется в их собственном городе. Несмотря на это, мы вели обычную жизнь. Мой муж был бухгалтером на угольной шахте недалеко от города. Я преподавала историю в средней школе. В то время мы спокойно жили с двумя нашими сыновьями, которые ходили в школу. Когда же все вокруг превратилось в ад, мы решили переехать в Ростов к нашим родственникам.
Женщина достает из кошелька фотографию двух сыновей и показывает ее мне: молодые люди стоят, обнявшись, на берегу реки и улыбаются.
У обеих сторон военного конфликта есть официальные версии, из-за чего началась война. Украина говорит о российском экспансионизме, а Россия заявляет об угрозе со стороны НАТО. Мне интересно, что по этому поводу думает пожилая женщина.
Отпив чая, она продолжает говорить с того места, на котором остановилась:
– После переворота в Киеве (она имеет в виду события на Майдане) усилилось давление на наши регионы. Они делали все возможное, чтобы раздавить нас, русских, потому что видели в нас предателей. Для них мы были осколками, оставшимися от Советского Союза, и нас нужно было вычистить, чтобы обеспечить безопасность Украины. Они пытались запретить наш язык, нашу культуру и все остальное. Начались аресты молодежи. Конечно, появилась реакция на происходящее.
Когда наши соотечественники провозгласили независимость Крыма, это дало нам надежду. Мы не могли выносить того, что мы были гражданами второго сорта. В начале апреля начались протесты против киевской администрации, которая оказывала давление на жителей региона. Похожие новости мы получали от родственников из Луганска. Была проведена большая демонстрация в поддержку референдума о независимости. Мой муж, дети, соседи и почти все мои знакомые участвовали в ней. На самом деле все вспыхнуло после того, как мы начали громко о себе заявлять. Что было дальше, вы наверняка знаете. Украинцы напали на нас, а потом нам на помощь пришла российская армия.
Из глаз пожилой женщины капают слезы:
– Сейчас мои сыновья на фронте… Мы были вынуждены покинуть наш дом. Все стало только хуже…
Ее рука тянется к лежащей на столе салфетке. Успокоившись, женщина продолжает:
– Извините меня… Когда люди вспоминают о своих детях, они легко могут расчувствоваться.
Я только могу сказать, что мне жаль. В купе становится тихо. Поезд продолжает ехать вперед на полной скорости. От усталости и поездной тряски я засыпаю посреди бесконечного леса, мелькающего за окном…
На следующее утро я просыпаюсь от бьющего прямо в глаза солнца. Мои соседи уже давно проснулись. Мать снова с большой заботой кормит ребенка. Пожилая женщина желает мне доброго утра и протягивает стакан чая. Вскоре мальчишка, скооперировавшись с другими детьми, начинает бегать по коридорам поезда.
Густые леса сменяются широкими равнинами. На дороге сначала появляются отдельно стоящие дома, затем – небольшие деревни. Поезд замедляет ход и останавливается на станции Зверево.
На станции моментально образовывается окутанная табачным дымом толпа в шортах и сланцах, вокруг бегают дети. Из магазинчиков забирают все, чем только можно поживиться. Дети счастливы. Они кричат, держа в руках разноцветное мороженое. Где-то сбоку шастают бездомные собаки. После сухой московской жары приятно светит с неба мягкое летнее солнце: природа постепенно приобретает черты черноморского побережья.
Свисток машиниста нарушает едва устоявшуюся безмятежность. Толпа втискивается обратно в поезд. В купе запах чая сменяется запахом пива и сушеной рыбы. Откуда-то из соседних купе пробивается тихая народная песня. Чем больше мы продвигаемся на юг, тем более природа становится богаче и зеленее.
Уставший от московской серости, я опускаю плечи и расслабляюсь. Но здесь, на юге, до конца не расслабиться, ибо все вопит о войне. В деревнях и поселках по обе стороны от железной дороги и в помещениях, напоминающих склады, виднеется замаскированная бронетехника. Мы едем еще какое-то время, после чего проводница объявляет:
– Следующая остановка – Ростов.
В России женщины работают во всех сферах. Проводниками в поезде, преподавателями в университете, водителями автобусов, военными корреспондентами, операторами и продавщицами в киосках… Блондинки, русые, брюнетки – такие красивые и такие жесткие женщины. Причиной этого доминирования стала Вторая мировая война: Советский Союз потерял в войне 26 миллионов человек, из которых было 20 миллионов мужчин и 6 миллионов женщин. Создавшийся тогда гендерный перекос с большой долей женщин до сих пор не преодолен. Добавьте к этому то, что часть мужчин отправилась на фронт после начала специальной военной операции, а еще часть уехала за границу. Тогда не будет ошибкой сказать, что женщины стали серьезно преобладать во многих сферах.
Поезд останавливается в Ростове. Я собираю свои вещи и прощаюсь с попутчиками. На циферблате – три часа дня…
Перед вокзалом таксисты ругаются за право первым взять пассажира. Побеждает автомобиль с флагом Таджикистана на зеркале заднего вида. И вот мы уже в пути. Машин почти нет, на улицах спокойно. Таксист интересуется, откуда я. Услышав, что я турок, он говорит мне на ломаном турецком:
– Добро пожаловать!
Ответив на его приветствие1, я, повинуясь рефлексу, который есть, наверное, у каждого жителя нашей планеты, спрашиваю его, как дела.
Он отвечает мне так:
– Все не как раньше. Война все изменила.
Поездка длится недолго.
Через несколько минут мы подъезжаем к отелю, где собирается делегация, состоящая из журналистов и наблюдателей, которые должны отправиться в Донбасс по приглашению Министерства обороны России. За столиками перед отелем сидят дачники и военные разных званий. Кое-где на столиках стоит чай, но в основном – пиво…
Персонал встречает меня в дверях и регистрирует. Выезд запланирован на ночь.
В вестибюле собралась другая группа, состоящая из журналистов. Там же были разложены фотоаппараты, штативы, чемоданы, бронежилеты и кабели.
Я поднимаюсь в свой номер. Приняв душ и немного прикорнув, я возвращаюсь в вестибюль. Очень хочется есть. Перекусив в ресторане отеля, выглядящем на советский манер, я отправляюсь исследовать пространство.
Ростов – исторический город с одним из старейших портов России. Он построен на плодородных землях – там, где Дон впадает в Азовское море. Как и в других южных городах, на каждом шагу ощущается цивилизация и богатство, появившиеся благодаря воде. Атмосфера напоминает мне Измир и немного Марсель.
Звуки музыки, доносящиеся с улицы, смешиваются с приятно обдувающим вечерним ветерком. Горожане, молодые и в возрасте, неспешно прогуливаются. Я устраиваюсь на террасе бара, где играют джаз под аккомпанемент фортепиано. Русские делят пиво на светлое и темное. Я заказываю темное пиво и гренки.
Атмосфера летнего курорта приятно расслабляет. Но солдаты, выходящие из ресторана напротив, напоминают мне, что в 40 минутах езды идет жестокая война, в которой противостоят Россия и Запад.
В конце улицы Станиславского, где расположились десятки баров, возвышается собор Рождества Пресвятой Богородицы с бело-зелеными стенами, огромными колоколами и золотыми куполами, которые заметны практически в любой точке города. Оригинальное название собора на греческом звучало как «Theotokos», что значит «рождающая Бога». В советское время собор был закрыт, а на его территории разместили зоопарк. Открытие состоялось снова в 1942 году, во время нацистской оккупации. По большому двору собора гуляют люди.
Приближается время отправления в Донбасс, и я возвращаюсь в гостиницу.
Толпа в вестибюле стала больше. Перемешиваются языки, на которых говорят журналисты, наблюдатели и эксперты из разных стран. Несколько российских солдат со звездами на погонах, сидящих за столиком в углу, жарко спорят. Длинноногие и очень привлекательные официантки с тонкими запястьями ходят туда-сюда с подносами в руках.
Вскоре перед отелем останавливается автобус, который кажется не очень новым. На нем огромными буквами написано «ПРЕССА». Работники Минобороны приглашают участников делегации пройти на улицу и сесть в автобус. Отличить сопровождающих нас солдат можно по военной форме или черной футболке с буквой «Z». Тех из них, кто одет в штатское, выдает манера держаться и действовать.
Толпа из вестибюля перешла на тротуар. Пока одни укладывают чемоданы и оборудование, другие курят. Облако дыма поднимается к подсвеченному луной небу.
Вскоре все занимают свои места. Один из сопровождающих проверяет, кто из делегатов прибыл, а кто нет. Больше всего французов и белорусов, но также есть итальянцы, американцы, сербы, японцы, голландцы и россияне.
После того как все расселись, в передней части автобуса встает военный лет сорока пяти, с небольшим животом, он начинает рассказывать о предстоящей поездке. Другой военный, сидящий в середине автобуса и чем-то напоминающий бухгалтера, переводит его речь на английский:
– Добро пожаловать. О специальной военной операции, которую проводит Россия, много написано в СМИ. Мы бы хотели, чтобы вы увидели регион и то, что там происходит, своими глазами. Вы можете свободно разговаривать с людьми, фотографировать и гулять по тем местам, которые мы посетим, но при условии соблюдения правил безопасности. Вы можете записывать, что хотите. По соображениям безопасности предварительная информация о нашем маршруте и остановках предоставлена не будет. Счастливого пути!
Когда речь заканчивается, водитель поворачивает ключ зажигания. Время 01:00.
Через некоторое время городские огни остаются позади. На тех участках дороги, которые освещают фары автобуса, то есть немного впереди и позади него, виднеются бронемашины с установленными на них пулеметами. Они сопровождают автобус. Мы съезжаем с главной дороги и движемся по более узким улочкам. Вдоль этих улочек стоят одноэтажные дома с садами. На окнах стоят всевозможные цветы…
Спустя несколько часов автобус замедляется. Мы останавливаемся перед одноэтажным зданием, напоминающем остановку. Мы там, где раньше находился контрольно-пропускной пункт на российско-украинской границе.
Нам предлагают выйти из автобуса и взять свои вещи. Машина поворачивает к проходу. Мы же проходим через железные турникеты. Члены делегации молчат и внимательно смотрят друг на друга, чтобы понять, кто есть кто.
Я некоторое время жду снаружи. Очередь продвигается, и я вхожу в одноэтажное здание. Внутри практически ничего нет, только две складные стойки, где проверяют паспорта, стол позади них, автомат с напитками да несколько стульев. Нас пара десятков, и мы вынуждены тесниться в узком пространстве. Вокруг, кроме нас, никого. За одной из стоек работает крупный мужчина в военной форме, за другой – женщина в штатском. За столом, который стоит прямо позади них, смешанная группа из военных и гражданских изучает лежащие перед ними документы.
После долгого ожидания очередь доходит до меня. Служащий за стойкой даже не поднимает глаз и, хотя перед ним стоит компьютер, записывает все от руки, по старинке. Он берет у меня миграционную карту, которую мне дали при въезде в Россию и которую настойчиво просили не терять. Это значит, что я покидаю Россию легально. Но так как в мой паспорт не ставят никакого штампа, я как будто бы въезжаю в неизвестную страну.
Теперь мы стоим по ту сторону двери. Я закуриваю сигарету и начинаю разговор с журналистом, который, как я выяснил, итальянец. Вскоре рядом с нами появляется автобус. Мы снова загружаем вещи и занимаем свои места. Понемногу рассветает. Окрестности окутывает волшебный сумеречный цвет. Военные с натянутыми до глаз балаклавами стоят около пулеметов на бронетехнике, охраняющей нас.
На месте водителя оказывается полностью экипированный военный. Он резко говорит:
– Это не туристическая поездка, поэтому мы хотим, чтобы вы строго соблюдали правила. Это также не поездка на фронт. Те, кто ожидает чего-то подобного, может выйти из автобуса. Есть вероятность обстрела украинской артиллерией, поэтому дорога займет больше времени. Только вчера в результате обстрела погибли двадцать два мирных жителя. Там, куда мы поедем, вы не должны никуда расходиться: вокруг могут быть мины-лепестки. В опасных районах солдаты будут образовывать вокруг вас кольцо. Вы можете ходить в пределах кольца. Но никогда не пытайтесь выходить за него. В противном случае вы подвергнете опасности не только свою жизнь, но и жизни окружающих. Если вы услышите приближающийся издалека свист, вы должны ждать моей команды. Когда я говорю «лежать», все должны лечь. Вы должны закрыть уши и кричать во все горло. Под вашими креслами находятся каски и бронежилеты, которые вы должны надеть в случае опасности. Мы сообщим вам о возможной опасности. Если вы будете следовать правилам, все мы вернемся домой в целости и сохранности. Счастливого пути!
Военный кивает нам и направляется к стоящей впереди бронемашине. Водитель автобуса поворачивает ключ зажигания. Наш старый, но кажущийся прочным автобус вновь отправляется в путь. Справа и слева от грунтовой дороги, по которой мы едем, нет ничего, кроме пустых равнин.
Один из пассажиров приоткрывает люк в крыше автобуса. Внутрь проникает прохладный воздух, смешанный со свежим запахом земли. Сумерки медленно рассеиваются – наступает день. Дарья Дугина, которая через несколько месяцев погибнет в своей машине под Москвой из-за взрыва бомбы, улыбается на соседнем кресле. Она прищуривает свои голубые, чем-то напоминающие волчьи глаза и говорит:
– Сейчас вы увидите войну, которую мы ведем с Западом!
III. Весна в Москве, глубинный народ и идеология
«Я не могу предсказать вам действий России. Это загадка, завернутая в тайну, помещенная внутрь головоломки».
Уинстон Черчилль
С появлением апрельского солнца Москва просыпается от зимнего сна. Несмотря на рабочее время, на террасах кафе полно народу.
Распрощавшиеся с долгой зимой москвичи избавились от тяжелых пуховиков и наслаждаются солнцем, явившим себя спустя много месяцев. От столиков доносятся смех и разговоры.
Снова на улицах раздаются велосипедные звонки. Снова электросамокаты, большие и маленькие, устраивают свой бесшумный террор.
Город не отстает от своих жителей. В умелых руках рабочих Москва, как летняя невеста, готовится перейти во власть солнца. Так бывает каждый раз: в городе красят все, что только можно покрасить, чтобы наверняка стереть все следы зимы. Двери, заборы, парковые зоны, жилые и нежилые дома, дорожные знаки. Запах краски как будто вызывает всеобщее опьянение.
На тротуарах и дорогах, потрескавшихся от талой воды, началась лихорадочная работа. Оранжевые дорожные ограждения предупреждают пешеходов и водителей о ямах и рытвинах.
Служащие московских парков заняты приведением в порядок природы, сбросившей снежный покров. Разнообразные деревья, цветы и даже насекомые приобретают вид, должный соответствовать городу.
Хотя война, с момента начала которой прошло уже около полугода, продолжается независимо от времени года, ее голос, до этого почти не слышный в Москве, становится громче день ото дня. На улицах, в газетах и по телевидению заметно увеличивается количество объявлений, призывающих российскую молодежь идти в армию. Рекламные щиты увешаны плакатами с надписями «Да здравствуют герои России!». На них изображены фотографии и имена солдат, участвующих в войне. По телевидению крутят видеоролики, в которых охранников, тренеров из спортзалов и шоферов пытаются убедить, как престижна профессия военного. На выходах из метро установлены мобильные офисы для тех, кто добровольно желает записаться в ряды вооруженных сил.
Появляются все новые и новые слухи… В коридорах дипломатических ведомств, в журналистских колонках и шепотом на улице распространяются слухи о том, что украинская сторона с началом весны перейдет в контрнаступление, что в России во второй раз будет объявлена частичная мобилизация, что китайцы вступят в войну на стороне Москвы, что приближается экономический кризис (на это указывает очередной рост курса доллара), что ЧВК «Вагнер» взял под контроль Бахмут и готовится наступать на Одессу, что Кремль проведет чистку либералов в среде бюрократии, что киевский режим ослаблен, а Зеленский скоро лишится власти.
Среди всех этих слухов есть только один правдивый. О том, что у дверей Кремля председатель КНР Си Цзиньпин прошептал на ухо Путину:
– Сейчас происходят изменения, которых не было в течение ста лет. И мы проводим эти изменения вместе.
Из-за этого в России появились прокитайские настроения. После визита Си Цзиньпина российские официальные лица стали делать еще больше заявлений, восхваляющих Китай. Также были предприняты шаги, направленные на облегчение входа китайских инвесторов на российский рынок, введено расширенное преподавание китайского языка и сделан акцент на привлечении большего числа студентов из Китая.
На улицах говорят о Китае, а также о его существующих и несуществующих достоинствах. Повышается спрос на китайскую продукцию, которая до недавнего времени не одобрялась. Растет очередь желающих сфотографироваться с ростовой фигурой Си Цзиньпина на Арбате.
Еще один вопрос, волнующий в эти дни всю страну, – будущее ЧВК «Вагнер», состоящей из профессиональных наемных солдат, заключенных и добровольцев. Евгений Пригожин, их руководитель, отправляющий фотографии с передовой из Бахмута, где надолго завязла война, делает выпады против некоторых лиц в среде российской бюрократии. Это заставляет задуматься: не возникнет ли в России нового политического формирования?
В последние дни этого солнечного и прекрасного, но политически нестабильного апреля я постучал в двери Сергея Миронова, опытного политического деятеля России.
Миронов, являющийся председателем партии «Справедливая Россия», занимал важные государственные должности, в том числе пост председателя Совета Федерации, который по значимости идет сразу за президентом и премьер-министром.
Наша встреча состоится в Государственном геологическом музее имени Вернадского, расположенном в пяти минутах ходьбы от Думы и Кремля. Когда я спросил пресс-секретаря Миронова, почему мы встретимся в музее, мне ответили, что Миронов, геолог по образованию, является важным спонсором музея и что в музее находится его второй кабинет.
Перед дверью музея, выкрашенного в песочный цвет, мы, как и договаривались, встречаемся с Эдвардом Чесноковым, парламентским корреспондентом от «Комсомольской правды». Эдвард, который будет помогать мне брать интервью, не только хороший журналист, но и человек, чье этническое происхождение отражает все противоречия и богатство России. Достоевский говорил: «У нас – русских – две родины: наша Русь и Европа». Мой друг Эдвард, получивший такое имя, потому что его год рождения, 1987-й, пришелся на начало безумной вестернизации СССР, является ярым противником Запада. Он – хороший пример противоречия, возникающего из-за «двух родин», о которых так точно сказал Достоевский.
Во всем мире известно изречение другого русского гения Александра Пушкина: «Поскреби русского – найдешь татарина». И Пушкин, как всегда, прав. Если внимательно присмотреться к голубым глазам и светлым волосам Эдварда, то можно найти татарские черты. Сам Эдвард с гордостью говорит о своих татарских корнях.
Но оставим в стороне противоречия и богатства России. Мы недолго обсуждаем последние события перед дверью, где стоит охрана и машины с красными номерными знаками, и заходим внутрь.
Когда старик, стоящий на охране, слышит имя Миронова, он почтительно приглашает нас войти. На первом этаже музея мы встречаем толпу молодых людей в желто-красных футболках с надписью «Справедливая Россия». Когда кто-то из дежурных молодых людей спрашивает, пришли ли мы на конференцию, в углу появляется пресс-секретарь Миронова – Эмилия. На ней красный костюм-двойка. Мы пробираемся сквозь толпу и поднимаемся на второй этаж. Эмилия говорит, что Миронов скоро освободится, и приглашает нас пройти в переговорную, в центре которой стоит большой деревянный стол.
На стене висит великолепный портрет Вернадского, в честь которого назван музей. На портрете отец русской геологии Вернадский стоит рядом со стулом, поглаживает свою белую бороду и наблюдает за происходящим.
Вскоре зал заполняет толпа людей среднего возраста. Мы оказываемся на музейном совещании по поводу предстоящего летнего сезона. Мы уступаем пришедшим место за столом и отходим в угол.
Эмилия, наша спасительница, как раз вовремя появляется в дверях и сообщает, что Миронов готов. Открыв дверь, чтобы войти в кабинет Миронова, мы сначала натыкаемся на другого мужчину. После секундного колебания мы видим, что мужчину приглашают пройти в другую дверь в углу комнаты, и понимаем, что мы идем в верном направлении.
Русская архитектура, как и менталитет россиян, напоминает многослойную матрешку. Вы каждый раз думаете, что вот тут-то и конец вашего пути, но потом понимаете, что вы пока не пришли и нужно пройти еще. Как видите, чтобы добраться до желаемого места, требуется сноровка.
Миронов приветствует нас стоя. Прямо перед офисным столом находится другой стол. Мы садимся на стоящие рядом с ним стулья и оказываемся прямо напротив Миронова. Эмилия с блокнотом и диктофоном в руках устраивается на стуле в другом углу комнаты. На полках аккуратно расставлены книги, безделушки русской работы, красиво оформленные дипломы, почетные грамоты и прочие награды.
Мы раскладываем на столе ручки, блокноты и записывающие устройства. Миронов подтягивает свой красный галстук и закатывает рукава рубашки. Седой и белобородый, он некоторое время изучает нас своими голубыми глазами, которые слегка прикрывают белые веки, а затем говорит низким голосом:
– Мы можем начинать.
Когда встречаются русский и турок, они, естественно, начинают разговор с русско-турецких отношений. В интервью, которое я прочитал, прежде чем прийти на встречу, Миронов сообщает, что в 1973 году он служил в воздушно-десантных войсках СССР в воинской части, расположенной недалеко от турецкой границы. При этом он использует следующие выражения:
– В дивизии, где я служил, мы прошли специальную военную подготовку для того, чтобы защищать южные границы нашей родины от нашего потенциального противника – Турции, которая является членом НАТО. Нас также учили, как в случае необходимости уничтожить американские ракеты, расположенные на территории Турции.
Как Миронов, в прошлом защищавший советские границы от Турции, сейчас оценивает русско-турецкие отношения?
Он отвечает спокойно и без колебаний:
– Турция – это член НАТО, с которым у нас сложились самые лучшие отношения по сравнению с остальными странами блока. Было бы очень здорово, если бы остальные члены НАТО, как и Турция, придерживались прагматичной политики, защищающей их национальные интересы. Эрдоган не относится к России плохо, в отношениях с Россией и другими странами он защищает национальные интересы своей страны. Мы очень высоко оцениваем такой подход Турции.
Я хочу получить подтверждение того, что членство Турции в НАТО не является для русских проблемой. Миронов говорит, подчеркивая свои слова:
– Да, членство Турции в НАТО не является для нас проблемой.
Он улыбается и продолжает:
– Как я уже сказал, если бы другие члены НАТО проводили независимую внешнюю политику, как Турция, общемировая политическая ситуация была бы другой.
Турция, которая с начала проведения специальной военной операции старалась сохранять баланс между Россией и Западом, не стала вводить санкции против России и, таким образом, отдала предпочтение российской стороне. Россияне понимают это и стараются не портить отношения с Турцией, которая играет роль трахеи, по которой в российскую экономику, удушенную санкциями, поступает воздух. Так собираются ли они развивать эти отношения?
На мой вопрос о том, будет ли возможным начало стратегического сотрудничества между Анкарой и Москвой, к которому также присоединятся Сирия, Ливия, Кавказ и Восточное Средиземноморье, Миронов дает дипломатичный ответ:
– Стратегическое сотрудничество означает тесное сотрудничество нескольких стран, направленное на достижение общих долгосрочных целей. Например, так можно оценить наше сотрудничество в энергетической сфере. Примеры этого – экспорт российского газа в Турцию, транзит газа через территорию Турции и совместное строительство первой турецкой атомной электростанции. Я уверен, что упомянутые мной проекты – это большие и важные проекты, которые в течение многих лет будут двигать экономические отношения между нашими странами по правильному пути. В политическом плане тоже существуют тесные двусторонние и многосторонние отношения, включающие также Сирию и Иран. Важно, чтобы эти отношения не были направлены против какой-либо другой страны. Россия и Турция заинтересованы в безопасности и благополучии на Черном море, на Кавказе и на Ближнем Востоке. Это можно считать основой нашего стратегического сотрудничества. Мы – страны-соседи. Мы можем и должны решать проблемы, взаимно обмениваясь идеями и без вмешательства других стран, не являющихся частью этого региона.
