Зелёненькая машинка катила по дороге от посёлка в город. В машине сидела Снежанка. Она ехала в город покупать пледы, постельное бельё и домашнюю утварь. В животе у неё делалось щекотно от одной только мысли, что сейчас она купит домой всё, что захочет. И было немножко страшно, чтобы не сорваться и не накупить ненужного. Ведь это важно: исполнить свою мечту в точности, чтобы и остальные могли сбываться.

***

Совсем недавно Снежанка, лёжа в душной квартире с окнами на улицу, с которой непрерывно доносился гул машин, запах бензина и крики пьяных людей по ночам, мечтала, прямо-таки умоляла Вселенную о месте, где можно было бы спокойно спать, как в деревне или как в Снежанкином родном городе в тихом районе, где она жила до замужества. А здесь, прожив уже пять лет, она так и не смогла привыкнуть к шуму с улицы. Хорошо, что ещё муж спал. Снежанка мечтала о тишине и боялась, как бы судьба не перепутала чего и не отвезла её на кладбище, потому что мечта была – спать, с тихими соседями и на природе. Снежанка прошлась по их маленькому жилью: «Вот если бы у нас были деньги на жильё в идеальном месте, где можно было бы спокойно спать по ночам».

***

И вот сегодня Снежанка отлично выспалась. Их дом в посёлке за городом был в идеальном месте, а соседи и вправду были тихие. Дом находился в глубине участка, окружённый деревьями. Всё, как мечталось!

Пару недель назад, прижав заветную тетрадочку к груди, она переступила порог этого дома, веря и не веря в своё счастье: свой дом, такой, как она хотела. Она обходила комнаты осторожно, словно знакомилась с каждой половицей, и всё крепче прижимала тетрадочку к груди.

Снежанка ждала, пока муж обойдёт весь дом и скажет, что все коммуникации в норме, подвохов нет, и они останутся принимать решение о покупке дома. Всё оказалось отлично, как она и просила, и они купили дом на неожиданно свалившиеся на них деньги.

Муж тоже ходил радостный и говорил, что недаром он столько пауков видел у них в старой квартире! По его мнению, пауки – это верный признак того, что будут деньги. Снежанка, чтобы не обижать мужа, приняла его точку зрения, хотя считала, что от насекомых в квартире надо избавляться. Регулярно пауки в их квартире появлялись перед зарплатой. А потом их стало много, и муж верил, что это к большим деньгам, правда, тогда было непонятно к каким, а Снежанка же просто считала, что пауки прознали о том, что в седьмой квартире их не выгоняют и не убивают, и стали делить углы между собой – благо их было много.

И вот, то ли сработали пауки, то ли Снежанкины желания, но деньги и вправду и у них появились.

***

Всё началось с того, что однажды, проходя по магазину и имея не так много рублей, поглаживая рукой висящие пледы, Снежанка зажмурилась и сказала: «Как я хочу, чтобы у меня были деньги на всё, что хочется купить». На следующий день муж позвонил и сказал, что его повысили. Снежанка после этого сообщения долго улыбалась и шёпотом благодарила Вселенную.

Позже Снежанка наткнулась в интернете на статью о ста желаниях, в которой говорилось о том, что надо завести красивую тетрадочку и записать туда сто своих желаний, любых: от самых простых до кажущихся безумными и несбыточными. Красивой тетрадочки дома не оказалось, а в городе магазины, где продавались тетради, не работали. Снежанка рванула за тетрадочкой в другой город в гипермаркет, в котором продавалось всё. Купив тетрадку и дав себе сутки, Снежанка старательно записывала свои желания. Двадцать написались легко. Ещё тридцать похуже. Следующие двадцать со скрипом. А желаний должно было быть сто! И вот цифра в тридцать оставшихся желаний показалась просто огромной. Снежанка ходила из угла в угол квартиры и думала, думала. Она перебирала свое детство, свою жизнь, вспоминала, о чём мечтала когда-то, чего хотела. К полуночи она наскребла всё-таки все сто желаний. В статье говорилось и о том, что каждое желание должно вызывать эмоции, радостные от его исполнения, то есть, когда пишите, то вы должны представлять, что будет, если эти желания сбудутся. В общем, Снежанка провела замечательный день в собственных мечтах, которые никто не ограничивал.

После этого и начались чудеса. Желания из тетрадочки стали сбываться совершенно непредсказуемым образом. Взять тот же аквариум, о котором они мечтали! Звонок друга – заядлого аквариумиста, и вот у них уже столитровый аквариум со всем обмундированием и тумбочкой всего за каких-то три тысячи рублей (аквариумист страстно желал поставить новокупленный огромный аквариум, а старый мешал это сделать). Снежанка зачёркивала желания, которые сбылись, радостно благодарила Вселенную и писала «спасибо».

***

И вот сейчас Снежанка ехала на своей зелёненькой машинке в оливковом костюме, который ей очень шёл, в магазин. Костюм – это тоже было одно из желаний. Его она увидела в магазине и влюбилась, но купить тогда не смогла. А он так и стоял у неё перед глазами: брюки и бомбер с золочёными лампасами в спортивном стиле. Она мечтала, как купит под них белые лоферы и будет довольно разглядывать себя в зеркале. Время шло. Коллекция кончилась. И на период скидок уже этого костюма не было. Но мечта осталась. Для таких случаев Снежанка мечтала о том, чтобы у неё была портниха, которая могла бы ей сшить то, что она не смогла купить, но во что влюбилась. В тетрадочке желаний портниха была. И каково же было Снежанкино изумление, когда одна из её давних подруг открыла свое ателье. И для знакомых сделала скидочку в десять процентов. И ничего, что подруга жила в другом городе, и ничего, что до города больше пятидесяти километров. Снежанка на машине! Ведь мечта того стоит!

И в конечном итоге всё сложилось: лоферы были куплены, костюм сшит, и Снежанка в исполненных мечтах ехала исполнять другую свою мечту: обустраивать дом. Заветная тетрадочка лежала на сиденье, и Снежанка поглаживала её рукой.

Вот бы влюбиться

Тоня ехала за мужем, чтобы забрать его с работы. Мимо неё на перекрёстке на велосипеде проехал красивый молодой человек, такой симпатичный, что у Тони аж захватило дух. И она вдруг подумала: «Вот бы влюбиться». И так приятно сразу стало на сердце. Мысль теплом разлилась по телу. Но в следующий момент Тоня испугалась: «Влюбиться? А что будет потом? Нет уж. Уж лучше влюбиться снова в собственного мужа». И почему-то от последней мысли ей стало смешно. Может быть потому, что она уже не верила в ту любовь, которая ей представлялась когда-то?

Раньше Тоне казалось, что её представления о любви достаточно традиционны и понятны, но со временем, особенно с замужеством, все понятия о любви растоптал брак. Оказалось, это совсем не та любовь, от которой приятно сжимается сердце и порхают бабочки в животе. Оказалось, что это терпение, ноша, попытки понять, не уйти, когда не устраивает, принимать другого человека с его тараканами и комплексами. В Тонином варианте семейная любовь оказалась не уважением и взаимопониманием, окрылением и негой, а стойким солдатом, который позабыл, что такое нежность, учеником, который учился у своего сурового и жёсткого учителя.

Тонины иллюзии и ожидания разбились вдребезги, и лишь иногда маленькие кусочки надежды, витавшие в воздухе, проникали в её сердце, и она, позабыв об осколках, вдруг начинала верить…

Иногда ей хотелось влюбиться, чтобы вновь ощутить себя желанной и любимой, чтобы волнительно билось сердце перед встречей, чтобы губы не знали покоя от поцелуев, чтобы ею восхищались. Но потом она пугалась, что за всем этим фейерверком опять наступит такая реальность, что собьёт её с ног. Поэтому Тоня просто продолжала жить, оберегая в своём сердце цветочек чуда любви, но в буднях оставалась беспристрастной, познающей жизнь без прикрас.

Если бы она знала…

«Она не заводится, – Соня отчаянно всхлипывала в трубку. – Совсем. И сигнализация орёт, как дурная, но только почему-то внутри машины. И двери я не могу закрыть. И колесо спустило». Соня уже плакала. Она не могла объяснить, почему так трепетно относилась к машине. Может быть потому, что она для неё не была просто куском железа. А была верным другом, который делил с ней дорогу, время, размышления, радость и печаль. Когда Соня была раздражена или сильно взволнованна, то и машина ехала рвано, вздрагивая, как от удара хлыста. Соня сразу чувствовала изменения в поведении машины, и это заставляло её выравнивать своё состояние: уже по опыту она знала, как только спокойствие придёт к ней, то успокоится и машина.

Но родные Сони не разделяли её эмоционального отношения. И никогда не понимали, почему любое недомогание железного коня вызывало такие переживания. Муж сразу начинал кричать в трубку, что всё это ерунда и гори всё синим пламенем, брат, выдёргивая её из эмоций, строго наставлял. И никто никогда не утешал Соню в эти моменты, хотя ей это было необходимо. Всего пары слов хватило бы ей для того, чтобы быстрее от эмоций перейти к действиям. Но каждый раз приходилось с эмоциями бороться самой. А она в эти моменты чувствовала себя очень беззащитной: она ничего не понимала в машинах и не знала, что нужно делать. За двадцать лет за рулем она ни разу не заправляла машину сама – не знала как. Она ничего не знала, но умела чувствовать её как никто, точно ощущая, что где не так. И умела прекрасно водить, водить так, что даже мужчины – короли вождения – восхищались её умением водить. Но с механической точки зрения Соня – полный профан и паническая плакса.

Так и в этот раз. Соня вышла из дома, подошла к машине, но… После звонков мужу и брату, оба находились далеко, легче не стало. После метания по пустой автостоянке (выходные, город пустой), Соня позвонила соседу. Тот тоже пожурил её за слёзы и обещал быть поздно вечером. И вдруг Соня вспомнила: «Дамир!» Одноклассник жил неподалёку и прекрасно разбирался в машинах. «Лишь бы не на даче, лишь бы не на даче… – Соня лихорадочно набирала номер. – У меня машина не заводится, и сигнализация…» «Ты где?» – Дамир перебил Сонин поток слов и слёз. «Около дома», – Соня успокоилась. «Буду через десять минут». Через десять минут вальяжная машина вырулила из-за угла, Дамир вместе с женой приехал спасать машину Сони.

Дождь. Поиски троса. Крик сигнализации. Поиски проводов. Многократные попытки завести. Пальцы Дамира, окарябанные проводами. Антибактериальные салфетки. Фонари. Зонты. Женские разговоры. Мужской поступок сквозь ливень. Любимая машина была реанимирована. Счастью не было предела. Звонки мужу, маме, брату, что всё в порядке. Сосед приехал, проконтролировал машину и Соню, обговорил действия на завтра, если машина не заведётся. Ночь. Проливной дождь. Соня в машине заряжает аккумулятор, накручивая круги по городу.

Дамир и Соня учились в одном классе. Он был таким середнячком, которых обычно не замечают. Всё, что о нём помнила Соня из школьного периода, это его дружбу с такими же середнячками, крупно-кудрявые волосы и круглую выдающуюся попу, что сейчас в мужчине является привлекательным, а в школе было предметом насмешек. Мама растила Дамира сама. Больше Соня не помнила ничего. После появления первой социальной сети Дамир нашёл её сам, и они начали переписываться. Привет-пока, как дела – всё. Особо Соня не помнила. Потом ей понадобилась машина, и Дамир предложил свою помощь. Он ездил с ней по салонам, выступая консультантом. Соня принимала его помощь и чувствовала себя с ним спокойно. Как-то Дамир написал, что у него не ладится с женой, и он подумывает о разводе. Соня, которая сама пережила развод, отговорила его от этого шага, предварительно выяснив, что именно натолкнуло Дамира на это решение. Дамир остался в семье, а через какое-то время у них родился ещё один ребенок. Соня радовалась, что у одноклассника всё выправилось. Позже, через несколько лет, была встреча с одноклассниками, и Дамир вместе с Соней организовывали встречу, искали и заказывали ресторан, обсуждали меню, ездили на встречи с администраторами. Спустя ещё какое-то время, на костюмированной вечеринке, которую уже организовывали другие одноклассники, и на которую Соня приехала со своим вторым мужем, одна из одноклассниц, изрядно набравшись, вдруг заявила: «А вы помните, что Дамир в Соню был влюблён в школе, просто сох по ней?» Вопрос повис в воздухе… Вечеринка закрутилась дальше, и даже сама Соня на него отреагировала молчаливым изумлением, ведь она никогда этого не замечала. И лишь после, в трудные минуты, она вспоминала об этом, и думала, а почему же он не подошёл? Почему не сказал? Разве она была крутая и неприступная? Да она была обыкновенным середнячком, таким же, как и он, просто мало замечала всего кругом, так как училась до одури, особенно в выпускных классах. Хотя теперь это объясняло, почему он так сразу оказывался рядом тогда, когда уже взрослой Соне было трудно, и дочку его старшую зовут Соня… И ведь оказался вовсе не заучкой, а очень интересным мужчиной с едким юмором и чувствующимся внутренним стержнем настоящего мужчины. И вот сейчас, несмотря на проливной дождь, Дамир примчался на помощь Соне, совершенно не раздумывая.

Соня накручивала круги, вспоминая всё это и думала, что было бы, если бы она знала тогда о его чувствах, если бы он подошёл, если бы он не был женат… Ведь сегодня он единственный, кто не срамил её в её отношении к машине, кто не высказывал никаких советов, а просто приехал, бросив все домашние дела, и сделал всё, что мог. Поступок настоящего мужчины. И Соня чувствовала, когда он рядом, всё получится, машина заведётся, сигнализация умолкнет. Она чувствовала себя защищённой. Почти никогда в жизни Соня не испытывала этого чувства.

Что было бы, если бы она знала тогда?.. Как могла бы сложиться её жизнь?..

Мост нашей встречи

Она

«Из всех твоих миров осталась лишь земля,

и песни про любовь…»

(О. Михайлов «Мост нашей встречи» гр. «Корсика»)

Машина мчалась по бескрайним дорогам глубинки. Она не подпевала, это трудно назвать пением, скорее звала. Звала того, кого даже ещё не знала, но всё ещё надеялась. Она чувствовала его. Чувствовала, что он где-то рядом, но скрыт за пеленой, которая никак не разорвётся и не впустит его в её жизнь. Родители ехали на заднем сиденье молча. Они всё понимали. Отчаянье до сих пор одинокой дочери терзало их сердца.

Она чувствовала себя невидимкой на протяжении многих лет. Её как будто не замечали, её – красивую, высокую, стильную, успешную. Она не была тусовщицей или искательницей. Она посещала свои мероприятия, на которых отдыхала душой. На них были представители мужского пола. Да только если и подходили, то такие, что казались ей демонами в обличье людей. Ну как еще можно назвать человека, обдающего тебя перегаром изо рта, где зубов с десяток? И это были не старые деды, а вполне ещё молодые люди. Но ей казалось, что её замечают только такие. Это ужасало и повергало в уныние.

Только оптимистичный характер и мечтательность не давали ей сдаться. Она продолжала верить, что и у неё будет семья.

***

В эту весну Марьяна так остро ощущала своё одиночество, что в каждой песне своих любимых групп находила себя. Она пела в машине вместе с ними и как будто звала. Хотя иногда это больше напоминало крик.

Высокая, тонкая, звонкая, любимая молодая учительница своих учеников. Её ёжики её обожали, а она обожала их. Своей любовью к ней они помогали ей жить. Работа помогала, но не забирала. Встречи с друзьями были регулярными, походы по культурным местам тоже. Она не была старой девой, окружённой сериалами и кошками. Хотя кошка была, но не из тех, которых заводят от отчаяния и одиночества. Кошка была с ней с юности, так что она, скорее, спутница, подруга.

Одноклассники решили собрать встречу выпускников. Марьяна помогала организовать вечеринку. Собирались в ресторане. Было человек пятнадцать из двадцати восьми. Стали обмениваться впечатлениями и рассказами о жизни. Она молчала. Ну что расскажешь, если личная жизнь состоит из работы вот уже восемь лет, а культурная её жизнь мало кого может интересовать? Перешли на школьные воспоминания. Стали вспоминать всех одноклассников, перебирать, кто что слышал, кто что знает. Выяснили печальную статистику, что «иных уж нет, а те далече». Стало страшновато. Завели свою группу в мессенджере, чтобы быть на связи и больше не теряться хотя бы тем составом, который сумели наскрести спустя двадцать один год.

Через месяц опять объявился старый бойфренд. Он не отпускал Марьяну вот уже пятнадцать лет, то появляясь, то исчезая вновь в своей круговерти «богемной» жизни, которая по большому счету представляла асоциальный образ жизни. Он её тянул, как магнит. Ей это категорически не нравилось. Ещё в юности, когда они встречались, она называла эти отношения болезнью. На здоровые их отношения никак не тянули. Она расставалась с ним, он появлялся спустя годы вновь, и казалось это никогда не кончится. Хоть город меняй!

И вот в мае, лежа на кровати в деревне, Марьяна вдруг ощутила странное чувство. Немного поразмыслив, она поняла, что это ревность. Ревность? И к кому?! Она перепугалась так, что подскочила с кровати и начала кружить по комнате, лихорадочно соображая, что теперь делать: «Не отделаюсь сама, сил не хватит». Спасительной оказалась мысль о подруге Динке, от которой она слышала про знакомую, помогающую в таких вещах. Динка работала косметологом и имела кучу нужных и ненужных знакомств. Вот одной из таких знакомых и была ясновидящая. По Динкиным отзывам она была необычная, не как все до этого виденные и посещаемые Динкой, а особенная и правдивая. Она действительно помогала. Марьяна хотела задать ей всего лишь один вопрос, положив перед ней фотографию: «Чем я связана с этим человеком?» И, если это что-то свыше, что бесконечно сводит её с ним, то она смирится и будет уже думать, что делать.

Марьяна позвонила подруге, договорилась о встрече с проводником небес и принялась ждать.

Спустя неделю, Марьяна попала на приём. Дверь открыла молодая симпатичная женщина, которая просто светилась каким-то теплом и уютом: «Оксана».

Марьяна задала свой вопрос и безэмоционально ждала ответа. Оксана подняла бровь и произнесла только одно: «Ничего. Вас ничего не связывает. Он – случайный человек в твоей жизни». Как будто тяжёлые цепи спали с Марьяниных плеч. Дорога домой была радостной и лёгкой.

После посещения ясновидящей, она вдруг почувствовала того, кто ждёт её за тугой пеленой. Марьяна ощущала его кончиком носа, и что интересно, носы были на одном уровне: «Значит, невысокий. Не выше меня». Но её это не беспокоило.

***

Красоту наводить легко. Нелегко найти хороших мастеров, которые бы могли не испортить тебя. На тот момент у Марьяны такие были: чудная девочка Кира, которая делала ногти, и чудесная Аделина, которая красила Марьянины волосы в волшебный цвет тёмно-золотой пшеницы. В тот день Кира приехала к ней домой. Они сидели по разные стороны компьютерного стола и болтали ни о чём. Марьяне хотелось лета, цвета и солнца. Поэтому ногти получились яркими: жёлто-розово-зелёными. Сплошное лето на руках! Зазвонил телефон. Звонила одноклассница Марина…

Он

«Идёт навылет – в небо,

В сердце насквозь…

Среди обломков башен

рухнувших грёз,

Среди фасадов в шрамах

прожитых лет…»

(О. Михайлов «Мост нашей встречи» гр. «Корсика»)

Даня тяжело сбросил сумку в тёмной прихожей квартиры. Злость раздирала его за неудачную вахту: обманули, денег не заплатили, работал в чудовищных условиях. Он уезжал не на вахту, он хотел уехать навсегда, построить новую жизнь, а получились три месяца ни о чём. Три месяца, полтора из которых прошли в ожидании, а полтора в жуткой землянке без света, нормальной еды и в такой глухомани, где ходят только охотники на медведей. Вот и верь после этого друзьям! Хотя какие это друзья! Но тяга к изменению жизни была так велика, что уезжал он в далёкую тайгу с нескрываемым счастьем. Он с нетерпением ждал отлёта и работы, которая сулила ему хороший заработок и новую жизнь с чистого листа.

И вот спустя три месяца он стоял на пороге своей квартиры и чувствовал себя обманутым, грязным и опустошённым. Он скинул одежду, прошёлся по квартире – она опустела в его отсутствие: мама выкинула всю старую мебель. В результате в комнате остались только кровать и телевизор, стоящий на старом лакированном столе. Вещи пришлось сложить на гладильную доску. Пустота повисла по углам. Тёмные шторы делали квартиру похожей на берлогу. Засосало под ложечкой и в животе. Даня сел на кровать – как хотелось уюта и тепла. Но он мог его найти пока только у мамы, когда приходил к ней в дом. А хотелось своих конфет в вазочке на столе, своего запаха тёплого дома, своих рук, которые сейчас бы обняли его и сказали, что всё образуется. Даня обхватил голову руками, провел по лицу, встряхнул головой. Надо позвонить маме и сказать, что он вернулся.

Дни полетели за днями. Надо было устраиваться заново здесь, в своём небольшом городке у подножия мегаполиса, который он не любил. Работа нашлась на удивление быстро, да ещё и по специальности. Удалось выбить деньги из тех, кто должен был заплатить за тяжёлую работу в тайге. Заказал стенку: надо же было хоть куда-то поставить телевизор и сложить вещи. Встречи с друзьями затягивались допоздна – так не хотелось идти в пустой дом, к своим мыслям.

***

С женщинами у Даньки проблем не было. Он был обаятелен и говорлив. Но всё не то. Поначалу, конечно, красота пленяла и казалась самым главным. Много позже он понял, что для жизни красоты очень и очень мало. Характер вышел на первое место, а ещё жизненная позиция, взгляды и образ жизни. Всё то, на что он, как мужчина, только после тридцати стал обращать внимание. Женщины появлялись, разные. Но сердце Даньки так ни разу и не дрогнуло.

Он видел, что и молодые, и зрелые женщины были все меркантильны. Молодые были для него глупы, а зрелые занимались больше собой, своими желаниями, и были не прочь погулять и выпить, поболтать с подругами – и это было для них важнее, чем он. На таких не женятся. Где взять такую, чтобы можно было создать семью? Он уже решил, что останется один.

***

Жизнь его вертела так и эдак, переплетала и выбрасывала, но Данька был крепким и всё время, как опытный пловец, выплывал из неурядиц. За спиной осталось буйное прошлое. Связи с чем-то светлым почти все потеряны. Здесь в городке круг его общения составляли пацаны. Хотя пацанам уже было не по двадцать лет, но увлечения их оставались такими же, как и в двадцать. Редкие знакомые-семьянины тоже не отличались примерным поведением, а те, у кого семья была на первом месте, в его круг особо вхожи не были. Как знакомцы – были, но не друзья. И он им по белому завидовал, так как отчаянно хотел также возвращаться в тёплый дом, где пахнет едой и женщиной, которая будет его любить и понимать его истрёпанную душу, лечить его израненное тело. К кому можно будет прижаться и быть самим собой, тем, про кого он уже забыл.

***

Даня вернулся с работы домой. На старом телефоне висел пропущенный звонок от бывшей, далекой бывшей, из города, в котором он жил когда-то.

Мост нашей встречи

«А жизнь, не замечая,

Опять зовёт к началу,

И снова так возможно всё».

(О. Михайлов «Мост нашей встречи» гр. «Корсика»)

«Марьяна, он жив. Он просто живёт не здесь, – Марина тараторила в трубку – Я встретила его бывшую, и она мне сказала, что он уехал отсюда давно». Весть была радостная. О Даньке никто ничего не слышал уже лет восемь, все его друзья покоились под крестами, а последнее, что о нём слышали, скорее говорило о том, что его тоже уже нет. Марьяна, гуляя по улицам района, очень боялась увидеть Даньку в какой-нибудь канаве и отвернуться в ужасе, узнав. И вот сейчас, после встречи с одноклассниками, все из собравшихся тогда в ресторане старательно искали тех, о ком не было вестей. Поэтому известие о том, что Данька жив, было чудесным. Жив, работает. Значит, всё хорошо.

«Я разговаривала с ним, полчаса, наверное, – продолжала тараторить радостно Маринка. – А знаешь, он про тебя спрашивал». В этом месте Маринка загадочно замолчала. «Ну, я ему рассказала о встрече одноклассников, он спросил про тебя, я сказала, что ты одна. Он попросил твой телефон». Трубка в руке Марьяны горела от новостей и Маринкиного тарахтения. Но главное, от новостей. Она так была рада, что он жив.

***

«Я встретила твою одноклассницу, она спросила твой телефон, сказала, что собирают всех. Я дала ей твой номер». – Голос бывшей звучал, как всегда, холодно. Но Даня был счастлив: «Его помнят». Помнят из того счастливого детства, где он был милым хулиганом и любимцем класса. Это оказалось так важно в тот момент, когда жизнь нетвёрдо строилась заново после очередного фиаско. Даня вспомнил про Марьяну. И почему-то улыбнулся, узнав, что она одна. Попросил телефон. Хотелось поговорить, просто поговорить. Марьянка вызывала у него самые тёплые воспоминания в сердце, они почти стерлись, почти исчезли, но тёплом веяло сквозь годы. Высокая девочка с косой, принципиальная и неприступная. Не такая как все, кого он знал за всю свою жизнь. Он ничего о ней не слышал после школы, после того как последний раз дёрнул её за косу и сказал что-то обидное. Он даже не помнил, виделись ли они после школы. А сейчас захотелось поговорить.

***

Им по одиннадцать. Они сидят на перекладинах под большой деревянной лестницей в её дворе. И смотрят друг другу в глаза. Карие в карие. И молчат. Долго. Они общались только глазами. Большего им было не нужно. Спокойствие и тихое детское счастье.

Вот она по-взрослому отчитывает его за очередную проделку, а он просит прощения и обещает не вести себя плохо, потому что это её расстраивает. Он не хочет её расстраивать. Она для него – целый мир.

Она отдаёт ему младшего брата, а сама убегает гулять с подружками. Он терпеливо гуляет с маленьким сорванцом, потому что потом сорванца заберут домой родители, а Даня с Марьяной, взявшись за руки, будут бродить по улицами района и молчать или разговаривать о школе.

Бледный географ кидается к окну и в ужасе смотрит на Даньку, который забрался на дерево на уровне третьего этажа на пришкольном участке напротив того кабинета, где у его класса была география. Там за третьей партой сидела она. А его оставили дома. Но он не мог дома. Он не мог не видеть её.

Он пишет ей записки, одноклассники их передают, не заглядывая. Они знают, если откроют, то маленький Данька не оставит это просто так, можно будет и получить. А ещё они уважали их любовь и относились к ней с трепетом, потому что не понимали. Кто-то пытался подражать им. А у них все было иначе. По-настоящему.

***

Его записки Марьяна сохранила на всю жизнь. Не смогла выкинуть. Она хранила его любовь и свою. Марьяна с трепетом относилась ко всему, что было чисто и оставляло прекрасные воспоминания в её жизни.

Даня почти не помнил их маленькой любви. Он не помнил ни записок, ни писем, которые он писал ей летними каникулами. Всё стерла последующая жизнь. Не помнил он и того, что шестнадцать лет назад он встретил её и напросился в гости. И опять они сидели, молча глядя друг другу в глаза. Карие в карие. Просто молчали, и ничего им не было надо. Они разговаривали только глазами. Он ушёл, прикоснувшись к ней губами, с разрешения. На память об этой встрече у неё остались стихи:

Ты смотрел так долго, так нежно,
Ты лицо моё изучал.
Я в глазах сияла безбрежных:
Ты короной меня венчал.
Гадал все мои загадки,
Смотрел в мои глаза.
О чём ты думал украдкой?
Как я подросла?
Но не буду гадать, не буду,
Мне достаточно лишь тепла
И того, что молчанье с тобою —
Благодатная тишина.
Мне просто хорошо и спокойно,
Но печально тебя провожать.
И вдруг ты спросил напоследок:
«Тебя можно поцеловать?»
И коснулись губы друг друга,
Оставив на память печать.
Я не знаю, что будет дальше.
Но очень боюсь тебя ждать.

Он ушёл, и жизнь их раскрутила в разные стороны настолько, что пересечение заново казалось невозможным. За это время она успела пожить за границей, помотаться по городам и весям по работе. Жизнь рвала её душу и тело, но она выстояла, всё такая же строгая и принципиальная.

Он за это время носился вихрем по своей жизни, то вниз в диком штопоре, то вверх, подтягиваясь на крепких руках, то вкривь, то вкось, то прямо ввысь. Его тело пополнялось шрамами, а душа разочарованиями. Но он по-прежнему оставался тем самым мальчишкой, способным на поступок.

***

«Привет, я так рада тебя слышать. Я так рада, что ты жив! Как ты? Как живёшь? Что делаешь? Семья? Любовь?» – Марьяна засыпала Даню вопросами. Едва только Кира ушла домой, она тут же схватила телефон и выбежала на улицу. Этому разговору никто не должен был мешать. Марьяна быстро шагала по улице. Май обдувал её лицо тёплым ветром и выращивал крылья за спиной. Она шагала сквозь толпу людей, лавируя между ними, а в трубке слышался такой взрослый голос мальчика из детства. И только он был важен сейчас. Она зачем-то ему напомнила про них, и оказалось, что про них он забыл; она зачем-то сказала, что она невидимка для мужчин; она что-то ещё говорила и слушала, говорила и слушала. Потом, когда она вспоминала этот суматошный разговор, ей даже не было стыдно за свои признания, единственно, что её смутило, что он не помнит об их детской любви. Как же жизнь его закрутила, что было у него такого, что стёрло все воспоминания о ней! Но теперь это неважно. Важно, что он жив, работает и по голосу вполне радостен. А по ощущениям – честный и настоящий.

Даня отпросился с работы. Ночью он плохо спал. Какая она стала? А вдруг ещё выросла? Может табуретка понадобится, чтобы дотянуться. Она и тогда была высокая. Как он выглядит? Понравится ли? Мысли будоражили и не давали заснуть. В первый день лета он решил приехать к ней. Повидаться. Долгие разговоры по вечерам в течение двух недель. Он понял, что она повзрослела, но не изменилась особо. Она была всё той же. Непохожей. И очень хотелось её увидеть. Очень. Уже по разговорам она проникла в его мысли, его жизнь. Терпеть дальше он не мог. Он ехал к ней на встречу посередине недели, не дождавшись выходных.

Марьяна накануне была у Оксаны. Они сдружились и теперь периодически встречались. Оксана удивлялась, она была уверена, что Марьянина судьбоносная встреча произойдет через год. Потом увидела сентябрь. Но скорость развития событий удивила даже её. «Какой он?» – Марьяна хотела узнать хоть что-то о Дане. «Очень удивишься, когда увидишь, будешь ошарашена, а потом всё нормально будет», – Оксана загадочно смотрела на подругу. «Удивлюсь?! Чему можно удивиться, когда увидишь человека?» – Марьяна размышляла всю дорогу до дома над этими словами. И не могла понять, чтобы это могло значить. Ни к какому выводу так и не пришла, оставив разгадку дню встречи.