Czytaj książkę: «Где-то под Питером. Рассказы и повесть»

Czcionka:

Дизайнер обложки Тамара Пагава

Иллюстратор Тамара Пагава

ISBN 978-5-4485-7549-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Рассказы

Убитая мечта

Геннадий Владимирович Нефедьев очень хотел быть хорошим. Ну, хотя бы, впечатление произвесть… И производил: Жена, Раиска – врач, сын, Максимка – студент, а он – трудяга, предприниматель.

И чем только по жизни не приходилось заниматься: И скорняжничал, и портняжничал, и лесом торговал… И проблем у него хватало. И решал он их по мере поступления. Он так и говорил: «Нет человека – нет проблем».

Только не надо думать, что он убивцем-кровопивцем каким-нибудь был. В наше время мокрушничать и не обязательно. Пусти человека по миру, сделай из него БОМЖа последнего и нехай там себе бултыхается – он уже не опасен.

Только чей-то все ему не впрок было. Надрывался, а все не впрок. И в церковь ходил, и молебны заказывал. Уйму денег на попов спустил, а все не впрок. Надо бы к бабке сходить, аль к цыганке какой, пусть разберутся, а то его не иначе как собака какая-то сглазила.

Бориска мечтал стать киноартистом, только об этом он никому не говорил. Он посещал школу фехтования и конноспортивную секцию. А в драматический кружок записываться стеснялся, там же одни девчонки, да и некогда ему, ведь он еще и в музыкальной школе по классу фортепиано занимался. Правда, мама говорила, что актеры, все нищие пьяницы. Потому-то Бориска и скрывал от родителей истинную мечту и говорил, что будет врачом, как папа и мама.

Предки у Бориски продвинутые – не гнобят, но и зря не задаривают. Закончил четверть без трояков – на тебе велосипед. Написал контрольную на пятерку и получи бонус – диск с новыми, навороченными играми. То, что компьютер современному человеку жизненно необходим именно самый-рассамый они и без подсказок знают, и обновляют его Бориске ежегодно. И друганов домой водить не запрещают, даже всегда для этого Cola в холодильнике стоит и конфет, и жвачки полная вазочка.

А тут днюха наметилась, типа день рождения. Да не просто днюха, а уже четырнадцать лет – паспорт получать пора. Предки долго не мудрили: Для бабушек и дедушек с тетями и дядями и всякими там важными сослуживцами и начальством домашний праздник, где Бориска им на пианино сороковуху Моцарта отчебучит, а они его подарками завалят, будут по щекам трепать и вихры гладить. Он это все должен мужественно вытерпеть, чтобы на следующий день оторваться по полной. Потому, что на следующий день для него на целые сутки снята огромадная квартира в центре города, где они с друганами загуляют, как взрослые, только без бухла. Потому, что бухлом в его возрасте только отмороженные придурки балуются, которым в будущем ничего, кроме армии и станка на заводе, не светит. А тут можно будет всей оравой видики зырить, музон на всю катушку крутить и с телками барахтаться. Правда, Бориска понятия не имел, что за радость с ними барахтаться, когда без них лучше. Но Петька из английской гимназии сказал, что настоящие чуваки без телок не гуляют. Зря что ли там в каждой комнате по широченному сексодрому стоит? И без бухла тоже можно обойтись, ежели кто «колес» да «марочек» подгонит.

Вот и Геннадий Владимирович Нефедьев очень любил искусство, особенно кино. Он был строгий семьянин и порядочный бизнесмен. Потому, что понимал – одним искусством сыт не будешь, да и на хорошее искусство тоже деньги требуются.

Арендой и сдачей квартир Геннадий Владимирович занимался давно и успешно. Он уже и сам проживал в собственном пансионе. Повезло с соседями – все обнищали вконец и он, просто, спас их от голодной смерти, выкупив соседские квартиры за бесценок (а тогда и за такие деньги ничего не покупалось). Если квартиры, ставшие его собственностью, он сдавал на длительный срок, то в центре он сам арендовал квартиры на длительный срок и сдавал их посуточно. Бизнес этот может быть так, особо и не процветал, если б не сообразил Геннадий Владимирович снабдить все эти квартиры скрытыми видеокамерами и записывающими устройствами. Только не надо думать, что господин Нефедьев шантажом своих постояльцев занимался! Все было гораздо проще и гораздо увлекательнее. Весь отснятый материал он монтировал и готовые неигровые фильмы эротического содержания продавал держателям порносайтов. Особенно богатый улов получался у посуточной аренды. Там и секс нетрадиционной ориентации, и соблазнение малолеток, и изощрения проституток по вызову. Его псевдоним уже был известен и диски с его продукцией продавались во всех сексшопах страны и ближнего зарубежья. Он и тут, предлагая квартиру коллегам своей жены, ведущим хирургам города, на разгуляево их сыночку, очень надеялся очередной забавный сюжетик записать.

И сюжетик назревал без купюр. Сначала пришла его горничная Марьяна из Молдовы помочь Бориске и двум товарищам приготовить бутерброды. Мальчики, оценив ее декольте, довольно быстро уболтали девушку и первые удачные кадры случились прямо на кухне и в ванной комнате. Марьяна давно, сама того не подозревая, была порнозвездой на многих сайтах, где крутилась продукция господина Нефедьева. Потом стали приходить Борискины одноклассники и Геннадий Владимирович отошел от компьютера прекрасно понимая, что ближайшие три-четыре часа съемок будут неинтересные, но для монтажа чего-нибудь да и пригодится.

Когда же господин Нефедьев наконец-таки глянул на монитор – спина его похолодела и лицо покрыла испарина. Квартира была в мясо разбита от мебели до сантехники и по полу ползали окровавленные подростки.

А проблемка-то образовалась еще за три дня до сегодняшнего момента, когда в соседнем городе директор охранной фирмы «АХИЛЛЕС», от нечего делать, пройдясь по порносайтам, наткнулся на крепкий и незамысловатый сюжетец с гей-оттенками про двух своих подчиненных, которых коллеги за неразлучность прозвали Болеком и Лелеком. Шуму он поднимать не стал, а вызвал одного из них и приказал, взяв отпуск за свой счет, обоим в течение суток решить эту проблему так, чтобы впредь их задницы нигде не светились. Так и сказал:

– Ребята вы хорошие, на ваши игрища мне насрать, а раз уж засветились, то извольте со своими светителями сами разобраться и, чтобы фильмец этот нигде больше не висел. Очко у хороших ребят взыграло, как наскипидаренное, и они ломанулись в тот город, где проходили месяц назад стажировку и прямо в ту квартирку, где их идиллию засняли, ворвались, надев предварительно на головы черные шапочки-маски, типа балаклавы, в каких, обычно, ОМОНовцы работают. Они бы этих мальчиков и пальцем не тронули. Всего-то и спросили:

– Где хозяин? – а им навстречу пацан с наглой рожей

– Я хозяин!

– Ты, козявка, перед глазами не прыгай! Ты нам хозяина этой хаты позови.

А Бориска с товарищами уже по «колесику» под я зыком рассосали, соком запили и теперь решили, что они заправские ниндзя и сейчас этих дядек отметелят.

Финал поединка между командами Геннадий Владимирович, как раз, и застал. Сначала решил, что бандитский налет конкурентов по бизнесу и готов уже был на тревожную кнопку нажать, да спохватился – в квартире малолетки, без присмотра взрослых… Родителям этого пацана, коллегам жены звонить? – они на дачу свалили шашлыки под сауну пивком заливать.

Что делать? И решил пустить разборку на самотек – все равно квартира уже разгромлена. Чем бы дело ни кончилось, а он ничего не знает. Квартиру сдавал взрослым, солидным людям. Ну, пожадничал, не оформил. Так он готов и штраф заплатить, а что они туда пацанов запустили – не его проблема.

А Болек и Лелек поняв, что все равно уже засветились и весь интернет, где их задницы теперь красуются, стопудово не перелопатишь, решали проблему радикально: Выгнали всех из квартиры и засели там, чтобы непременно дождаться хозяина, а от нечего делать, стали обшаривать стены, отыскивать объективы скрытых камер, залеплять их жвачкой, благо той жвачки было в квартире предостаточно, и обводить эти места красным маркером. А потом шлют своему шефу SMS такого содержания:

– Квартира, которую вы забронировали для нас на время прохождения стажировки, нашпигована видеокамерами и прослушкой – рекомендуем возбудить дело.

А он им в ответ:

– Дело возбуждаю – вы уволены для прохождения по этому делу, как свидетели и пострадавшие. Выходным пособием и рекомендациями для дальнейшего трудоустройства я вас обеспечу.

После такого ответа Болеку и Лелеку уже не было смысла высиживать в разгромленной квартире, и они свалили обратно домой.

Пока господин Нефедьев таращился на утратившие ясность мониторы, Бориска дозвонился до родителей. Родители в срочном порядке свернули банно-шашлычную компанию и примчали. Они не поперлись в съемную квартиру, а стали названивать знакомым из городской прокуратуры. Прокуратура была уже в курсе, направив к Геннадию Владимировичу следственную группу с ордером на обыск.

Изъяли компьютер и все видео материалы, что аккуратненько хранились господином Нефедьевым, взяли с него подписку о невыезде, и дело закрутилось.

Потому, как не всякая любовь к искусству у нас поощряется. Хоть и говорил товарищ Ленин, что «главнейшим из искусств, для нас, является кино», но вряд ли он такое кино имел в виду.

А Бориска, когда узнал, какие дядя Гена кадры у всех под боком снимал – совсем в артисты идти расхотел. Да и вообще фильмы смотреть отказывается. Ну, разве что мультики.

Убил мечту Геннадий Владимирович Нефедьев!

21.12.2008

Вагончик тронется

Слабая облачность выпустила прогуляться, катившее к зимнему вечеру солнышко. Озабоченные люди с чемоданами, баулами, сумками и тюками жмурились и невольно улыбались.

Состав на Благовещенск под посадку задерживался и, поджидаючи его на платформе Ярославского вокзала в Москве, скопилось много народу. Пассажиры прикидывали, где может оказаться их вагон и старались топтаться в строго определенных местах. Тут же, на платформе, выпасалась местная охрана, норовя по бандитской привычке поживиться суматохою граждан.

Подкатила телега с двумя тюками, над которыми торчала раскрасневшаяся голубоглазая физиономия тетки предпенсионного возраста в норковом кепи. Похоже эти стервятники только ее и ждали.

– Пройдемте, дамочка, в весовую.

– Да че вы? Я ж тока от туда!

– Ну и?

– Сорок восемь семьсот кг, как с куста.

– С какого куста? Да тут, в твоем товаре, не меньше семидесяти будет! А ну, погнали в весовую!

– Да я уже запарилась телегу катать! Вам охота, вы и гоните, а я свой вес знаю, сама тока с весовой.

Охранные «соколы» покатили телегу обратно. Тетка с мелкими матюгами засеменила за ними вслед.

Подали состав. У плацкартных вагонов выстроились очереди. Народ толкается, суетится. До отправления поезда остаются считанные минуты.

Наконец влезли, багаж распихали, заняли места согласно купленным билетам. Последней, подгоняя таджика-носильщика, волочащего ее тюки, ворвалась запыхавшаяся челночница, та самая, которую «бомбила» местная охрана. Таджик закинул тюки на верхнюю багажную полку, получил свою денежную бумажку и свалил. Все расселись, поезд тронулся. Челночница последний раз матюкнулась, потом широко улыбнувшись попутчикам, обнажила свеженькие протезы.

– Ну вот, соседи, и здрасьте! Я Люба, а кому интересно, Любовь Викторовна, попутчица ваша до Перми.

Далее попутчица Люба облегченно падает на лавку и продолжает:

– Ехать буду вот здесь, сверху, а сейчас, кому интересно, переоденусь, а кому неинтересно – отвернитесь.

И Люба стала конкретно раздеваться до исподнего и напяливать на себя пижамку со стразами, продолжая вводить в курс своей нелегкой судьбы.

– Видели, как меня эти ворюги в законе опускали по самое не хочу? Главное, я ж без понтов, тока с весовой, у той же рожи вешалась, и было сорок восемь семьсот. А эти, как харю ему свою в окошко сунули – он вмиг весы подкрутил, и бамц! Пятьдесят четыре пятьсот я ему: «Ты че? Тока ж сорок восемь семьсот было!» А он: «Ну, ты там че-то вынула, а потом обратно сунула…» Че вынула?! Че сунула? Сумки еще на Черкизовском складе зашиты! Ну, разве ж с волками поспоришь? Да еще когда на свой поезд конкретно опаздываешь. От такая у них точная весовая электроника!

– Да… – подытожил суровый дядька в полинялой фланелевой рубашке – Главное, проверка багажа на весах в их обязанности не входит. Много, хоть, содрали?

– Сто пятьдесят рэ я им на троих отслюнявила и пусть подавятся. Они-то хотели больше, да я любую хотелку переменю. Ай, ладно. Чей-то перенервничалась, надо покушать. Тут у меня курица и всякая всячина. Граждане присоединяйтесь.

– С удовольствием. Только ж и мы не пустые. Тут у меня сало свое, домашнее, колбаса, да хлеб домашней выпечки.

– Ой, люблю когда свои люди в дороге попадаются! Тебя как зовут-то, человек хороший?

– Зовут Василий. Я всего-то до Ярославля еду, а уж оттудова на автобусе в свою деревню.

– Ну, да при такой закуси, думаю, нам одним чаем не отделаться.

– Зачем чай? У меня и самогонка имеется. Сам гнал, через активированный уголь прочищал. Для себя, не на продажу.

– Уговорил, Василий, до Ярославля я с тобой дружу.

– Да тут на всех будет и домой еще останется. Присоединяйтесь, граждане!

Соседи заулыбались, зашуршали пакетами. Люба развернула нож и, нарезав кусочками Васино сало, кинулась угощать окружающих.

– А ведь и впрямь сало знатное! Передай хозяйке своей от всего нашего вагона большое подорожное спасибо!

– Да, хозяйка моя все хворает. Я последнее время сам по хозяйству справляюсь. Потому больше и свиней не держим. Мечтал бычков выращивать, да не судьба.

– Ну и хрен с ними, с бычками, сало у тебя знатное. Видать секрет особый знаешь.

– Нет никакого секрета. Чесноку с солью надавишь и перекладывай слоями сало в эмалированное ведро до самого верху. Потом прижать гнетом и в теплом месте оставить, пока сок не даст. Дальше его в холод. Вот и все.

– А сало ты где берешь?

– Раньше сам свиней держал. Теперь у соседей покупаю. Нет больше охоты хозяйствовать и все.

– Че так?

– А так. Раньше-то мы с женой ради сына жили. И к хозяйству я его привадил с измальства. Справного мужика вырастил. Он как в армию пошел, я второй дом на участке ставить начал, чтобы ему было куда потом жену привести. А не так, как мы с женой, двадцать лет по баракам мыкаться. Одного его она мне родила, а потом и вовсе надорвалась. Так что и за одного спасибо. А тут мечталось, чтобы у сына-то все иначе было. И чтобы детишек полон двор… А оно видишь как вышло. Вернулся из этой Чечни с медалями, руки-ноги целы, а как пришибленный. Я к нему и так подступлюсь, и так… А он зарядил одно: «Тоска, батя, тоска…» Ну, думаю, в работу втянется, авось переболеет. Бычка на вырост обсудил с ним взять. Стойло вместе для бычка справили, сена весь сезон косили. Уж сговорились одним утром за бычком идти. А он в ночь-то прямо на балке в том стойле и повесился. Вот и какая теперь жизнь? Ну, давайте еще по граммулечке.

В проходе плацкартного отсека нарисовалась милицейская парочка. Она при старлейских погонах, он в чине капитана. А у нас на столе традиционный русский натюрморт и двухлитровая пластиковая бутыль из-под «БОН-АКВА», в которой под стук вагонных колес мерно плещется Васин самогон. А перед каждым из нас наполовину заполненные пластиковые стаканчики.

– Что это вы тут делаете?

– Мы отдыхаем в дороге. Прения у нас по поводу предстоящих выборов. Хотите присоединиться? Милости просим.

Милицейская парочка молча проследовала дальше. Люба опрокинула стаканчик, крякнула и выдохнула:

– Счастье их, что не стали они с нами связываться. А то я уже созрела к открытию митинга.

– Нужны вы им! – Вмешалась, мусолившая в это время шваброй вагонный линолеум проводница. – Они из наркоконтроля и вы не по их части.

Застолье продолжилось. И потекла вперемежку с первачем незамысловатая беседа случайных знакомых попутчиков. Каждый о своем, наболевшем. А из репродуктора, как бы сопутствующим фоном звучали цветаевские строки еще совсем молодого голоса Пугачевой:

«Вагончик тронется,

вагончик тронется,

вагончик тронется…»