Czytaj książkę: «Холодный дом»

Czcionka:

1

Когда-то мне нравилось ходить в школу в темные зимние утра. Еще нет восьми, горят фонари и окна домов. Никого нет, только синие сугробы и люстры в окнах квартир. Самые разнообразные люстры, и каждый источник света – это чья-то другая жизнь, не похожая на мою.

Ну и мысли у меня были в девять лет!

Сейчас конец марта, мне четырнадцать, и я нехотя тащусь на учебу. А вот сугробы по-прежнему лежат.

За время моего отсутствия школа, вроде бы, не изменилась. Шум, гам, ученики снуют туда – сюда, давка в раздевалке. Но все какое-то чужое… Нет. Это я тут чужая. Я отдалилась, безнадежно отстала. Хотя, была ли я когда-нибудь здесь своей? Вопрос.

Первый урок – физика. Надеюсь, тут все по-прежнему.

– О, Алена! – заметила меня одна из одноклассниц. – Ты к нам?

– Ну да. – ответила я невнятно, пробираясь класс.

– Выздоровела?

– Типа того.

По официальной версии, я болела бронхитом, почти три месяца. А на самом деле я прогуливала три месяца. Ну, и попутно болела бронхитом. Куда бы сесть?

Я выбрала последнюю, седьмую парту, в первом ряду. Вроде, тут никто никогда не сидит. Слава Богу, сейчас у нас в кабинете есть свободные места. Помнится, было время, когда класс оказался переполнен, и в некоторых аудиториях, например, географии, не хватало сидячих мест. И мы, по прибытии, играли в «стулья» – кто первый сел, тому не придется тащиться в соседний кабинет за стулом. Такая ситуация возникла оттого, что наш класс – особенный. Он на восемьдесят пять процентов состоит из твердых троечников, которых надо во чтобы то ни стало дотянуть до девятого класса. Поэтому, у нас всегда аншлаг. Редко кто из новеньких, переводившихся в обычную среднеобразовательную школу, готов был попасть в гимназические «А» или «Б». А в наш «В» за милую душу. Но всему приходит конец. Мы, наконец, в девятом классе…

Галина Викторовна, бессменный учитель физики, начала перекличку. Я равнодушно вслушиваюсь в знакомый список фамилий. Мою даже называть не стали, так разочаровались в моем графике посещения занятий. О, у нас новенький. Некий Метелин. Я окинула класс глазами и нашла незнакомую довольно светлую макушку в третьем ряду.

– Всех назвала? – уточнила Галина Викторовна.

Один доброжелатель тут же выкрикнул с места:

– Вы Исаеву забыли!

– А где она? – удивилась учительница, обводя взглядом кабинет.

Пришлось встать с места.

– О, Алена! Выздоровела? – к счастью, Галина Викторовна всегда была ко мне хорошо настроена.

– Да.

– Хорошо…Так, давайте повторим пройденный материал…

Я быстро опустилась на свое место, чтобы учительнице не пришло в голову, что я – доброволец. Но нет, она искала жертву в классном журнале:

– Баранова!

И начался привычный урок физики. Баранова, оторвавшись от разговора с соседкой, послушно встала и опустила глаза. Потом уткнулась взглядом в раскрытый учебник. Возможно, хотела выяснить, какую хоть тему мы сейчас проходим. И все в абсолютном молчании. Галина Викторовна поднимает следующего претендента, потом еще одного. В итоге пять человек стоят над партами, опустив глаза. Учитель не сдается, дает наводящие вопросы, наводящие ответы, прямые ответы… Пытается вызвать «помощь зала», но зал, то есть класс, сам плохо понимает, что происходит. В итоге, кое-как продублировав вслед за педагогом основные тезисы материала предыдущего урока, несчастным разрешают сесть. Ну да, это же повтор пройденного. Учитель говорит, они повторяют. Все правильно.

До конца урока остается десять минут. Галина Викторовна начинает объяснять новую тему, которую она будет спрашивать в следующий раз. Парадокс в том, что из-за таких «повторений» учительница ни разу не смогла полностью объяснить материал. Помню, когда мы начали тему «электричество», Галина Викторовна успела сказать, что «электрон» переводится, как «янтарь». И тут прозвенел звонок. А на следующем уроке спрашивала параграф полностью! И так всегда…

Звонок.

– Остальное прочитаете сами!

Угу, как же.

* * *

В кабинет, где проходит алгебра, пускают не сразу. На перемене учительница проветривает помещение. Я привалилась к близстоящей стене. Неподалеку вместе с другими мальчишками стоит новенький. Один из одноклассников окликнул его по имени, но я точно не расслышала. Вроде, Макс.

Симпатичный мальчик, но прям такой мальчик. Несерьезный. Вроде наших. Наверное, скоро будет вместе с ними на переменах играть в «сокс». Это такой носок, набитый Бог знает чем, который ребята перекидывают друг другу с помощью ног. Пинают, короче. И попадает он либо в стоящих поблизости (в меня, например), либо в женский туалет. И начинается квест, как мальчикам вытащить свой носок из помещения женского туалета.

Учительница разрешила заходить в класс. Я снова заняла последнюю парту. На втором ряду расселись девчонки, не прерывая какого-то оживленного разговора. Вроде, обсуждали вчерашнюю совместную прогулку. Интересно, как они гуляют? Года четыре назад мы с сестрой ходили гулять на заброшенную стройку. Там был настоящий Форд Бояр, только вместо мечущихся внизу тигров, при падении вас ждали торчащие из пола железки. Вскоре, в этом самопальном парке развлечений произошел несчастный случай с одним из учеников нашей школы, и стройку обнесли забором. А потом и вовсе снесли.

Начался урок. Учительница работала в школе давно, а с нашим классом с самого начала. Поэтому, не стала тратить время на выяснения отсутствия у нас знаний. Просто начала объяснять новую тему. После объяснений она станет выполнять задания из учебника, все по очереди, но только примеры «а» и «с», а «b» и «d» нужно будет сделать дома. Они решаются по тому же алгоритму, что и разобранные учителем, только цифры нужно подставить другие. А кто-то из нашего класса и с этим не справляется. Но совершенно от этого не страдает. Завидую…

* * *

На большой перемене у нас завтрак. У нас и еще почти у всей школы. Одноклассники плотно столпились вокруг стола, на котором стоит поднос с пропитанием. Я кое-как протиснулась, схватила какую-то вафлю в упаковке и отчалила, пока меня не задавили. В помещении общепита стоят длинные ряды столов, на первых обычно размещаются ученики младших классов, а вот на задних рядах вполне можно устроиться.

А младшеклассникам сегодня дают пиццу! Эх, ностальгия…Какая же она была вкусная, до сих пор помню. Тесто толстенное, как у пирога, сладковатое, почему-то. А начинка: соус, колбаса, соленые огурцы… А дальше вспомнить не могу. Как-то пыталась повторить дома, но не получилось.

Тут я снова увидела нового ученика. Он сидел за столом в последнем ряду. И, кажется, что-то рисовал! А еще музыку слушал, его уши были залеплены большими наушниками. И что-то жевал.

Так как я несколько неравнодушна к рисованию, то тихонько подобралась к нему со спины (надеюсь, окружающий нас гвалт и его наушники помогут мне остаться незамеченной). Снежинки? Кажется, он рисовал снежинки…

Блин, не помогли!

Мальчик почувствовал мою злую ауру и обернулся. Сразу же стянул наушники и вопросительно на меня посмотрел. Наверное, подумал, что я хочу что-то спросить. Нормальные люди ведь не стоят за спиной одноклассников и не пялятся на их рисунки.

– Эээ…красивые снежинки. – брякнула я.

Он улыбнулся:

– Хочу сделать видеопроекцию.

– Это как?

– Ну… на стене, внутри помещения, будут падать снежинки.

– Аааа… Видела такое. На выставке.

– Ну да. Вот только снежинки должны быть разными. – он со вздохом посмотрел на свои рисунки. – В природе не встречается двух одинаковых. Мне бы хоть штук пятьдесят…

Тут я заметила, что одноклассницы в обалдении на нас смотрят.

– Ну, удачи! – проговорила я и поспешила покинуть столовую.

Так как я почти все время сижу одна и молчу, одноклассницы считают меня не слишком социализированной. Нет, они, конечно, другое слово употребляют. Не такое заумное, и куда более емкое. Однажды, у меня закончилась тетрадь по алгебре, а нам предстоял еще один смежный урок. Я спустилась на первый этаж, к киоску, и купила себе новую тонкую тетрадку в клеточку. За этим занятием меня случайно застали одноклассницы. Господи, у них был шок. Они на полном серьезе были уверены, что я никогда в жизни ничего не покупала и, наверное, даже не знаю, как выглядят деньги. Они специально подошли ко мне, поздравили с удачным приобретением и расспросили: «Ну, что купила?».

Я решила не шокировать их еще сильнее. Разговор с мальчиком – это куда мощнее, чем купить тетрадку…

* * *

После окончания учебного дня я плетусь домой. Никакой радости. Конечно, ведь дальше не будет ничего хорошего…

Завибрировал мобильник.

Мама.

– Ты в школе была?

– Да.

– Что сказали?

– Ничего.

– Угу. Смотри у меня! Чтобы домой пришла и сразу за уроки!

Я молчу.

– Алена?!

– Да.

– И попробуй только ГИА не сдать!!!

– Так не бывает.

– Тебя в десятый класс не возьмут, ты понимаешь?! Куда ты деваться будешь?! Дворником пойдешь работать?!

– Мне четырнадцать лет.

– Перестань мне перечить! Не будешь учиться, мы тебя быстро на работу выпихнем! Раз достаточно взрослая, чтобы прогуливать, то и обеспечивай себя сама!

На этой высокой ноте мама отсоединилась.

Я и говорю.

Дальше не будет ничего хорошего.

* * *

Дома никого не было, кроме нашей собаки Плюшки. Еды тоже не было. Зато была грязная посуда в мойке и полное мусорное ведро. Но по официальной версии только я в этой квартире ничего не делаю. Я вынесла мусор и помыла тарелки. Потом пожарила себе картошки.

Надо за уроки садиться…

За время своих прогулов я здорово отстала от класса. К счастью, есть предметы, где переходя к следующей теме, принято начисто забывать предыдущую. Например, физика. Допустим, от электричества к оптике.

Геометрия. Биология. История.

Вот в алгебре такое не прокатит. Плюс мама решила воспитать во мне самостоятельность и заявила, что не пойдет к моим учителям и никакие задания для меня брать не будет. А я тоже не пошла. Учебник с задачами есть. Алгоритм решения можно найти в интернете, в темах «Караул, домашние задания!». И онлайн разборы заданий. И решебники, если уж на то пошло. И не надо ни с кем разговаривать. И оправдываться. Ну почему мне никогда не предлагали домашнее обучение?

* * *

Вся семья в сборе. Громко бубнит телевизор, папа смотрит все новости подряд, как будто ищет что-то новое. Но нет, везде одни и те же катастрофы. Сестра ходит по всем комнатам и чем-то грохочет, от нее так и исходят волны раздражения. Даже Плюшка прячется. Мама нервно ругается на кухне. На меня, естественно:

– Кто оставил грязную сковородку?!

– Я картошку жарила.

– А помыть за собой?!

– Сковородка была горячая.

– Четырнадцать лет, а до сих пор не научилась убирать за собой!!!

Помытую посуду и вынесенный мусор она не заметила. Мама замечает только грязь, а не ее отсутствие.

Семейный ужин. Сначала похвалили сестру. Она отличница, учится в музыкальной школе и ходит в кружок информатики.

Потом пришел мой черед:

– В школе была? – спросил папа.

– Да.

– И что там сказали о твоих прогулах?

– У меня справка.

– Из психушки. – хихикнула сестра.

– И попробуй только не перейти в следующий класс! – продолжила воспитательную работу мама.

– Угу.

– Пора уже взрослеть! – добавил папа.

– Зачем? – спросила я.

Понеслась…

– Вот! – обрадовалась мама, чуть ли не тыча мне в глаз указательным пальцем. – В этом вся Алена!

– Думаешь, мы до пенсии будем тебя за ручку водить? Нет уж, голубушка! – стукнул ладонью по столу папа. – Или учись, или иди, работай! Узнаешь, что такое взрослая жизнь!

Блин, дедовщина какая-то. Взрослеть? Чтобы приходить домой к вечеру, орать на всех из-за грязной сковородки и стучать дверью пустого холодильника? Или пялиться в ящик, по которому в новостях показывают одни и те же мировые катастрофы? А ведь родители учились! В институтах. Ни фига не помогло…

Наконец, семейное бичевание закончилось. Я отправилась гулять с собакой.

Конец марта, а с хмурого неба снова падает снег. И сугробы даже не думают таять. Ветер холодный. Где же весна, разве она не должна прогнать зиму? Наверное, тоже прогуливает.

По улицам идут люди. Лица какие-то у всех усталые, недовольные. Явно не с любимой работы возвращаются. И они тоже плохо учились? А счастье для взрослых вообще есть? Может, его просто выдумали, как деда мороза для детей.

Вернувшись домой, я помыла собаке лапы, а потом ушла в свою комнату. К счастью, перегородка толстая, и бубнежа телевизора не слышно.

А за окном тихо падает снег…

Тут я вспомнила новенького и его идею с инсталляцией.

Значит, пятьдесят снежинок. Где мои карандаши?

2

Хорошо, когда в классе есть политически подкованные личности. По истории мы проходим двадцатый век, и Стас Гуськов регулярно вступает в полемику с Надеждой Михайловной. И отвлекает ее внимание на себя. Ей нравится. Иногда, учительница начинает рассказывать про свою жизнь при коммунизме. Стас над ней добродушно прикалывается. Когда Надежда Михайловна рассказала, что получила в подарок от начальства отрез ткани на новый год, то Гуськов спросил: «Красного цвета?», намекая на деда мороза. А учительница с притворным возмущением: «И как он узнал, что красный – мой любимый цвет?». Забавно.

Учебный день прошел спокойно. Я наблюдаю за одноклассницами: они ведут размеренную жизнь школьниц, со своими радостями и переживаниями. Но никаких ГИА. Или треволнений о будущей жизни. Зачем? Та часть одноклассниц, кто поспособней, ходит на подготовительные курсы в экономический колледж, одна в медицинское училище. Остальные собираются подавать документы на какие-то бухгалтерские курсы, куда берут без экзаменов. И товароведческие, вроде еще… Или на продавца-кассира. Короче, во взрослую жизнь никто не торопится. Да и что они там забыли? Люди живут сегодняшним днем и счастливы этим. Я слышу обрывки разговоров: «Зайдешь за мной в девять? Я маме сказала, что иду на вечерний сеанс на каток, а она одну не отпустит», «Пойдем сегодня в ТЦ? Тушь надо купить. Пробников наберем», «Ася сказала, эти таблетки от ляшек помогают. Идем мы такие, короче, грызем их…».

Ну, а у меня весь день была другая дилемма. Я набиралась храбрости, чтобы отдать новенькому свои рисунки. Даже придумала легенду, что это мои старые зарисовки, и они мне больше не нужны. Вот только возле него постоянно кто-то толокся. А при свидетелях передавать бумаги не хотелось. Ну, вот не хотелось.

В итоге, я промаялась целый день. Папка с рисунками все еще была у меня. И вот, уроки закончились. Я торопливо оделась (не люблю толчею возле раздевалки) и вышла на улицу.

А там как раз стоял он и что-то тыкал в телефоне. Один. Наверное, ждет кого-то.

Я быстро вытащила свои бумаги и решительно подошла к нему:

– Кхм.

Он поднял голову, я быстро протороторила:

– У меня тут остались рисунки… Старые… Короче, вот.

Я надеялась, что он станет их рассматривать, а я в это время развернусь и уйд…

– Здорово! Спасибо, Алена.

Блин. Уже и имя выучил.

– Пожалуйста… Максим?

– Марк. – поправил он.

– А, извини. Не расслышала.

– Спасибо, это здорово. – повторил он – Я больше по технической части.

– А. – кивнула я, не зная, что сказать.

Пауза. Вот теперь он начал рассматривать рисунки. А развернуться и уйти как-то неловко.

– А ты… давно здесь учишься? – спросила я.

– С конца первой четверти. – ответил Марк. – Мы сюда переехали. С первым снегом.

– О, как поэтично. – похвалила я.

Он улыбнулся:

– А ты тут с первого класса учишься. Мне ребята сказали.

– Ну да. – скисла я.

Не самая любимая тема.

Мальчик задал мне новый вопрос:

– А где ты училась рисовать?

– Да так… В детстве ходила на кружок…

Я не стала уточнять, что это было в моем еще дошкольном детстве, и ничем хорошим не закончилось. Например, я только недавно стала рисовать своим человекообразным героям носы. Раньше как-то без них обходилось.

– Хочешь посмотреть на план проекции? – вдруг предложил мальчик.

– Ну… – протянула я.

– У меня дома. – уточнил он. – Я там живу, в Инистом переулке. У моих родителей кафе. Может, знаешь?

– Мороженое? – поняла я. – «Госпожа метелица»?

– Да, оно. Мы прямо там и живем, в полуподвале. Так, пойдем?

Я застыла в замешательстве, как-то не рассчитывала на такое приглашение. Вслух выдавила:

– Ну, не знаю… Уроки надо делать…

Он кивнул:

– У меня тоже сегодня тренировка. Может, ненадолго? Я тебя мороженым угощу. У нас его много.

Тут от дверей школы послышался приближающийся гул: ученики, наконец, начали покидать свою альма-матер.

– Ладно, идем! – согласилась я, лишь бы уйти и никому не попасться на глаза.

К счастью, мой одноклассник ничего не заметил. Мы быстро двинулись к воротам. Я заговорила, чтобы сгладить неловкость:

– А что за тренировка?

– Спортивное ориентирование.

– Это когда по лесам/болотам с компасом бегают?

– Вроде того. – улыбнулся Марк. – Только сейчас мы по лесам на лыжах бегаем.

– Нравится?

– Ну да… – протянул мальчик, но сразу добавил. – Вообще-то, это наша семейная традиция.

«Ясно, родители заставили».

– Ты сказал, вы переехали, а откуда? Если не секрет.

– С севера.

– Москвы? – уточнила я.

– России. Из Норильска.

– Аааа… – все, что я знала об этом городе, это то, что он где-то на севере. – А северное сияние там есть?

– Да. И северное сияние, и полярная ночь. Это крайний север.

– Холодно, наверное… – брякнула я.

– Сейчас там минус двадцать один. Если верить интернету.

– А почему переехали?

– По работе. Родителей, конечно.

– А какая у них работа? Ой, кафе, ты же говорил…

– На самом деле, они занимаются холодильным оборудованием. Ну и кафе-мороженое заодно. Это семейный бизнес. – тут он вздохнул.

Мы свернули в узенький Инистый переулок. Здесь были только низкорослые домики, не больше трех этажей. Несколько фирм, непонятного рода деятельности, с золотистыми табличками и серебряными кнопками домофонов. Секонд-хенд с манекенами на пыльных витринах. Маленький уютный книжный. Но большая часть домов казалась заброшенными, хотя они и были накрепко заперты. И занесены снегом. Но кафе «Госпожа Метелица» было заметно издалека. Яркая вывеска, шарики у входа, музыка и детский визг.

– Пойдем!

Мы зашла вовнутрь. Кафе было не слишком большим, но уютным. Стойка, десяток столиков и детский уголок. За прилавком стояла женщина лет двадцати пяти.

Марк помахал ей рукой:

– Привет!

Она посмотрела в нашу сторону и улыбнулась.

– Это Катя, наша помощница. – сказал мне одноклассник. – Нам туда.

Мы прошли к неприметной двери, похоже, она вела в подсобное помещение. За дверью оказался маленький коридор, а в нем несколько одинаковых дверей. Мы прошли по нему в самый конец, и мальчик открыл наиболее дальнюю от входа дверь, за ней начиналась лестница, ведущая вниз.

– У нас два входа: через кафе и второй, со двора. Пойдем.

Мы спустились и оказались в длинном коридоре с множеством дверей.

– Это рабочие помещения, здесь у родителей всякое оборудование. Так что, если что-то вдруг загудит или застучит – не пугайся, это холодильники. Они у нас шумные. Иногда такой грохот раздается, как будто что-то на пол рухнуло. Папа шутит, что это в холодильнике мышь вешается. А еще тут часто сквозняк бывает из-за системы охлаждения, да еще такой гул стоит, как стая волков воет. И свист тоже бывает…

Я помедлила возле лестницы:

– А твои родители здесь? Мы им не помешаем?

– Нет, их нет. Собственно, я их уже месяц не видел! Они только по ночам домой приходят. Я иногда проснусь от маминого голоса, вскакиваю: «Что, в школу пора?!», а оказывается, что еще ночь, просто мама пришла на меня посмотреть.

– Так ты один целый день?

Марк хмыкнул:

– Если бы. У меня еще брат с сестрой есть. Пойдем. Вон моя дверь.

На двери красовался плакат с черепом и костями, такой обычно вешают на щитках.

– Оригинально.

– Ни фига не помогает. Ходят все кому не лень. – он распахнул передо мной дверь. – Прошу.

Внутри было просторно, ни чета моей комнатушке. Возле одной стены диван, у противоположной письменный стол, а на нем и просто рядом различная аппаратура. Компьютер, на стене плазма, на полу еще какие-то устройства…

– Сейчас покажу макет. – мальчик включил системный блок. – Садись!

Он указал на компьютерный стул. Я послушно села, продолжая оглядываться. Сразу заметила, что здесь нет никаких предметов для украшения интерьера. Ну, там, плакатов или постеров. Вообще, казалось, что хозяин комнаты тут только спит и работает за компьютером. Вот разных дисков было навалом. Зато книг почти не было. Хотя, возможно, он пользуется только читалкой.

В комнате было окно, которое тянулось через всю стену (узкую), но оно было расположено почти под потолком. Ну да, мы же в полуподвале.

– А тут телефон ловит? – спросила я.

Марк усмехнулся:

– Если к окну подойти. А вообще, ты угадала – здесь настоящий бункер. Но родителей устраивает, для их работы самое то. И санитарные нормы выполняем. Звукоизоляция. Холодильники же гудят. А так не подкопаешься. Ну, то есть, пара инспекторов была недовольна, но у родителей глубокие морозильные камеры. Там их не найдут… Недовольных инспекторов, то есть.

Я фыркнула:

– Смешно.

Наконец, программа загрузилась.

– У нас будет праздник. – мальчик кивнул на потолок. – В кафе. Батл. Госпожа Метелица vs снежная королева.

– Ого! Мощно.

– Да. Ну вот, я хочу сделать инсталляцию, на стену. Это макет, тут немного примитивно…

По экрану начали падать снежинки. Потом снегопад усилился, завязалась целая снежная буря. И по монитору расползлась изморозь, как снежный узор на стекле. А сквозь нее проступили губы, раскрывающиеся в улыбке.

– Это я готовый рисунок взял, а улыбка будет женская и…

– Это, случайно, не темный дворецкий?

– Ты тоже смотришь аниме? – обрадовался Марк.

– Так, поглядываю. Но у Себастьяна уж очень улыбка характерная.

– Ага, это я взял для примера. А у тебя случайно нет рисунков на снежную тему?

У меня таких не было, но я ведь могу изобразить…

– Я посмотрю. – пообещала я.

– Было бы здорово. – мальчик опустился на диван. – Вообще-то, это моя идея насчет темы праздника, остальные меня не очень поддерживают…

Тут случилось нечто странное. На стене за спиной Марка начала образовываться изморозь. Я сначала глазам своим не поверила, но морозный узор попросту расползался по стене прямо возле головы мальчика…

– Ой, Марк! Там на стене…

Он проследил за моим испуганным взглядом и обернулся:

– Блин! Опять кто-то установку на полную мощность врубил! Сейчас выключу.

Он вышел из комнаты.

Некоторое время я продолжала сидеть на компьютерном стуле. Хозяин комнаты что-то не возвращался. Изморозь на стене больше не росла.

Я осторожно встала и подошла к ней. Потом тихонько коснулась поверхности стены. Я думала, что она будет просто ледяной (а возможно, я к ней примерзну), но нет. Просто прохладный камень. Но… Мне кажется, или по нему идет какая-то вибрация? Я помедлила, а потом приникла к стене ухом. И сразу услышала завывание, словно за перегородкой бушевал ветер…

Дверь отворилась, и я отпрянула.

В комнату вернулся Марк, в руках он держал подставку, а на ней две вазочки с мороженым:

– Надеюсь, ты такое любишь. Клубнично-банановое и малиново-лимонное.

– Никогда не пробовала, но звучит вкусно. Спасибо.

– Пожалуйста. Мы всех мороженым угощаем. – он понизил голос. – Правда, сестра туда добавляет коньяк, а брат попивает апельсиновый лед с мартини.

– Ясно. – усмехнулась я.

Мороженое было очень вкусным. А вазочка – интересной. Из граненого стекла, но грани расположены удивительно хаотично. И холодная она такая… Специально охлаждают? Чтоб мороженое не таяло.

– Расскажи мне про ваш праздник. – попросила я.

– Вообще-то, мы еще не продумали детали. Мы с Катей. – уточнил он. – Но план примерно такой: дети выполняют задания госпожи Метелицы, а снежная королева как бы строит им козни.

– Типа квеста?

– Ага. Дети такое любят. Всякие лазалки, ползалки, интерактив, словом. Чтобы можно было подвигаться. Мы собираемся задействовать «бункер», здесь комнат много, есть, где развернуться. Ну, и детям, наверное, интересно будет сюда спуститься. Может, у нас тут Дед Мороз живет. Или снегурочка.

– Представляю…

Внезапно дверь отворилась. В комнату зашла девушка, но очень специфической наружности: волосы у нее на макушке и возле кончиков были покрашены синей краской, глаза подведены синим карандашом, а губы синеватой помадой. Одета в короткую серую кофту, отороченную мехом и синие джинсы. А на ногах мягкие пушистые сапоги. Колоритно.

Она бросила на меня взгляд, а потом повернулась к Марку:

– Не знала, что у тебя гости.

– Стучать надо. – холодно ответил мальчик.

– Ты помнишь, что у тебя тренировка?

– И как я предыдущие восемь лет без твоих напоминаний справлялся? – огрызнулся Марк.

– Тебе нужно успеть сделать уроки до тренировки. – спокойно отреагировала девушка. – Потом поздно вернешься…

– Лин, а у тебя других дел нет? – не слишком ласково спросил мальчик.

– Не опоздай. – ответила незнакомка, еще раз окинула меня взглядом и вышла.

Я так и застыла с ложкой в руках, а мой товарищ, кажется, сильно расстроился.

– Ммм… это твоя сестра? – догадалась я.

– Да. Лина.

– Это от какого имени? – удивилась я.