Czytaj książkę: «Переход или история одной экстериоризации»

Глава 1

Меня зовут Владимир, мне 42 года… и сегодня я умер.

Смерть подкралась ко мне украдкой, исподтишка, когда я мирно спал в постели. Зеленые тусклые цифры на электронных часах показывали время 3:33, когда спокойствие ночной тишины было разорвано истошным сиплым хрипом, вырвавшимся из моей груди. В тот же миг острая, жгучая боль тисками сковала грудную клетку и парализовала тело и разум. Превозмогая её, я жадно глотаю воздух. Катастрофически не хватает кислорода, тело становится ватным, сознание путанным. Я встаю на ноги, но неведомая сила опрокидывает меня, я падаю навзничь, и мир вокруг меня начинает исчезать. Последнее, что я вижу, погружаясь в пелену мрака, – это расплывающиеся фатальные цифры: 3:33.

Вскоре боль стремительно исчезла, словно угасший в комнате свет. Боль была – и вдруг ее больше нет. На место страданий пришло облегчение, за ним последовал блаженный покой. Привыкая к этой эйфории, я стараюсь осознать, что произошло.

Я – юрист, а точнее адвокат. Один из навыков хорошего юриста – это умение быстро оценивать любую ситуацию. Итак, острая боль, сжимающая грудь тисками, в большинстве случаев, сигнализирует о сердечном приступе. Если боль утихла, значит, кризис миновал. Кажется, я упал с кровати и теперь валяюсь на холодном полу… Я стараюсь собраться с мыслями, но разум мой запутан, как клубок нитей.

…Один мудрец сказал: «Если трудно себя заставить думать, то еще труднее заставить себя не думать». Удавалось ли вам когда-либо укротить свои мысли? Вернее будет сказать – поймать себя в моменте абсолютной безмолвной гармонии. Вот он – этот миг, в котором царит лишь тишина. Но стоит лишь осознать его, как это умиротворение стремительно растворяется в эфемерности, на разум обрушивается несметный поток связанных и несвязанных идей, мыслей и желаний. Этот бесконечный рой проносится мгновенно, погружая в хаос мгновения спокойствия и тишины. И в этой борьбе между тишиной и шумом, спокойствием и бурей, мы оказываемся ловцами целых вселенных, в которых каждый миг становится бесценным.

Даже сейчас, когда я балансирую на грани между жизнью и смертью, мой разум переполнен абсурдными мыслями, безжалостно уносящими драгоценные минуты, отмеренные мне перед последним аккордом.

Но как бы изменилась жизнь людей, если бы они утратили способность размышлять? Существует высокая вероятность того, что человечество превратилось бы в стадное общество, бесцельно следующее инстинктам. Может ли испытывать счастье подобная форма существования или же это чувство доступно только за пределами бессознательного? Возможно подобный сценарий уже многократно проигрывался в бесконечности эонах, но так и не увенчался успехом, поскольку по какой-то неведомой нам причине эволюция сделала свой выбор в пользу homo sapiens. И когда к огромному планетарному разуму примкнули крошечные человеческие сознания, каждое из которых вмещает необъятное Эго, сопоставимое с целой Вселенной, вот тогда жизнь на планете закипела. Все мысли людей ведут к их желаниям, а желание каждого состоит в том, чтобы всё живое вращалось только вокруг него. И теперь современный человек контролирует биоритмы планеты, но не по причине благоразумия и заботы о живом, а в угоду материальному обогащению и эгоизму. Однако в этом нет вины человечества. Этот факт – лишь результат болезненного эксперимента самой природы, плоды которого она и пожинает…

Далекий женский крик, словно молния, разорвал бурное течение моих мыслей и заставил искать выход из бездны коматозного состояния. Печальный голос был удивительно знаком, но я не мог вспомнить, кому он принадлежит. С каждым новым выкриком слова становились все более ясными, а отчаение в голосе нарастало, как буря, стремящаяся к исступлению. Этот зов, пробуждающий меня из глубин безмолвия, помог мне собраться с силами. Я вдруг выпал из невесомости и вновь ощутил тяжесть своего тела, которое стало неподъемным и неуклюжим, словно на мне был надет пятидесятикилограммовый скафандр.

Мощный электрический разряд сотряс всё мое существо и сердечная мышца начала робко сокращаться. Я ощущал её ритм всем нутром, каждое биение словно вновь воссоединяло меня с телом. Сначала я едва мог пошевелить пальцами рук, но вскоре чувствительность вернулась в ладони, и когда я попытался сжать руку в кулак, я ощутил тепло женских рук. Она сидела рядом в машине скорой помощи, тихо шепча слова, подобные молитве, крепко сжимая мою ладонь. Почувствовав на себе мой взгляд, она замерла, а затем нежно улыбнулась, на её лице заблестели проблески надежды.

… Однажды, я встретил милую девушку. Заметив мой искренний интерес к своей персоне, она скромно улыбнулась мне и в тот момент я осознал, что значит обрести крылья: жизнь наполнилась новым смыслом, а серая однообразность мира расцвела яркими красками радуги. Робко пригласив её на свидание, я почувствовал, что звёзды благоволят нашей встрече, и она согласилась. На третьем свидании, когда дождевые капли, подобные жемчужинам, падали с небес, мы нашли укрытие под кронами плакучей ивы. Я старался согреть её, дрожащую от холодного ветра, и в ответ она даровала мне свой первый поцелуй. В тот миг мне показалось, что я не смогу прожить ни дня без неё. Так Елена стала моей женой, и это было двадцать лет назад.

С тех пор, время неустанно нас испытывало на прочность, закаляя наш союз. Мы пережили голодные студенческие годы, а потом и период моей фанатичной работы. Стремясь утвердиться в профессии, я часто задерживался на работе, порой вовсе не ради дела. Разумеется, Елену это не устраивало; были скандалы, слезы и упреки. Но мой эгоизм заставил её поверить, что всё, что я делаю ради нашего общего блага, поэтому она смирилась. На десятую годовщину совместной жизни наше благосостояние позволило построить дом в элитном районе города. Поглощенная процессом создания семейного очага жена перестала меня замечать. Я же, ощутив свободу после десяти лет брака и усердной борьбы на поле юриспруденции, бросился во все тяжкие. Уста разных женщин дарили мне улыбки и не только их. Но ни одна из них не могла дать мне ощущение покоя и радости жизни. Только одна Елена, побуждала во мне стремление покорить весь мир и возложить его кротость к её ногам. Все эти годы я так и не смог разгадать секрета её магии, которая заставляет мое сердце биться быстрее в её присутствии. Даже в первый день в зале суда я не испытывал подобного волнительного трепета, как в те неуловимые мгновения, когда Елена, нежно улыбаясь, с неподдельной любовью смотрела мне в глаза. В такие моменты все мое существо наполнялось безграничным счастьем, время замирало, и я мог бесконечно наслаждаться видом этого ангела, сошедшего с небес на грешную землю, чтобы даровать мне свою чистоту и благодать.

Сейчас я любовался ею в последний раз, стремясь навсегда запечатлеть её нежный образ в своём сознании. Её заплаканное, печальное лицо вдруг озарилось ласковым проблеском улыбки. Я стёр с её щёк слёзы, ибо никогда не желал быть их причиной.

– Прости, меня, дорогая, – прошептал я, сняв кислородную маску.

– Владимир Александрович, берегите силы, у вас обширный инфаркт, мы скоро будем в больнице, там уже готовы к операции, – раздался голос врача скорой помощи.

– С тобой все в порядке? – пролепетал я.

Она кивнула, и, осторожно надев на меня кислородную маску, произнесла:

– Прошу тебя, не говори, береги силы.

Дорогая, я тебе не говорил этого раньше, а учитывая обстоятельства, вынужден умолчать вновь, о том, насколько ты важна для меня. Ты – тот самый человек, который полностью оправдывает моё существование. Ты – та половина меня, которая раньше пустовала в безмолвном ожидании, и которой было предначертано наполниться смыслом жизни с момента нашей первой встречи. В данный момент я в машине скорой помощи, за моим состоянием следят два врача, но не они внушают мне чувство безопасности и покоя. Все моё средоточие находится в тебе одной, той, которую сейчас я держу за руку словно, в тот незабываемый миг двадцать лет назад, когда, прячась под плакучей ивой от проливного дождя, я впервые тебя поцеловал. А взамен ты посвятила мне свою бесценную жизнь. Спасибо, родная…

Глава 2

Отчего люди боятся смерти? Несмотря на простоту и очевидность этого вопроса, ответ на него сложен и неоднозначен. Одни боятся, что суета, наполнявшая их бренную жизнь, закончится. Другие, из жадности, трясутся потерять нажитое за свой век. Третьи в ужасе ожидают последнего суда, который настигнет их в час расплаты. Каждый даст свой ответ на этот извечный вопрос, но всех их объединяет одно – беспокойство о грядущей неизвестности, о том, что скрыто за пределами нашего земного существования. Этот страх становится общим знаменателем для человеческих душ, заставляя их трепетать перед бездной неизведанности.

Сейчас я лежу в реанимации, слушая нитевидный пульс своего сердца, я понимаю, что спокойно готов покинуть этот суетный мир. Я чувствую, как моё тело отвергает мою душу. Мне 42 года, я ещё молод, и счастливая жизнь, как мне казалось, ждет меня впереди – так я думал всего двадцать четыре часа назад, перед тем как заснуть. Я крепко прижал к себе жену, и погружаясь в сон, рисовал в своих грезах удивительный мир – мой личный рай, желанное будущее. Там нет места тревогам, лишь дорогие и любимые сердцу люди. Я видел дни, наполненные радостью и любовью, веселые встречи и яркие воспоминания, которым не суждено сбыться, но которые будут жить вечно… Это последнее, что родилось в моем умирающем сознании, с этими светлыми мыслями я ухожу.

Больше я не слышу своего дыхания, но всем своим существом ощущаю немыслимую легкость. Тепло, наполнявшее мой внутренний мир, высвободилось, и вместе с ним я начинаю подниматься. Невесомость окутывает меня, поднимая все выше и выше. Внезапно я ощутил себя пушинкой, которую направляет дуновение чьих-то уст – очевидно, моих собственных, испустивших свой последний выдох. И вот, я словно оторвавшийся с дерева осенний лист, вопреки земному притяжению, начинаю своё путешествие ввысь, в бескрайние дали.

Кромешный мрак, только что сковываший сознание за плотно закрытыми веками, начал ослаблять свои цепи. Проникающие лучи едва уловимого серого света, затем ослепительно белого, стремительно отвоевывали у тьмы заповедные территории. Этот свет, подобно универсальному ключу, откупоривал законсервированные воспоминания прожитых лет, вновь возращая меня в радостные мгновения минувшего. Они предстали во всей своей красе, насыщеннее, ярче и реальнее, чем в самой жизни. Каждый момент будто обретал вторую жизнь, обволакивая меня нежным светом, оживляя потерянные чувства.

Когда же свет добрался до самых темных слоев моей души, он погрузил меня в бездну, сокрытую под толстым слоем эгоизма. Сожаление, скорбь и страх вырвавшись оттуда, сплотились воедино, стремясь вернуть тьме её былые территории. Но, оказавшись бессильными в этой схватке, вспыхнули с троекратной силой, и всепоглощающая боль парализовала меня. Каждое незначительное огорчение, пережитое при жизни, превращалось в мучение, а чувство вины выворачивало нутро наизнанку. Из слез вырастали стоны, крики, вопли, и это продолжалось без конца. Душевные муки не имеют границ.

Мелкие обиды, причиненные мной окружающим, обернулась градом моих слёз. Каждая слеза, обиженного мной человека, вылилась мукой в тысячекратном размере. А деяния оправданных мною злодеев, я неоднократно переживал на себе. Десятки раз я был жестоко убит, сотни раз меня насиловали, тысячу раз унижали, затем все замыкалось и возвращалось к началу. Нескончаемыми циклами я проживал боль чужих людей. И в один миг, охваченный бесконечным гнетом, я иссяк.

Чувства и силы начали медленно меня покидать. Смирившись с муками, я вновь ощутил ослепительно-белый свет – теперь, он, словно чудесное снадобье, освободил меня от безумного водоворота страданий, пробуждая внутренний покой. С ветром, я помчался по бескрайним просторам, не ведая своей цели, стремясь вырваться от пережитых мучений. Преодолев сотни тысяч миль, разум начал возвращаться ко мне, и тогда я осознал необходимость искупления всех совершённых злодеяний. С восходом солнца, когда восточный поток раскрыл свои объятья, я щедро раздал всё свое благополучие всем тем, кому хоть немного навредил.

Когда все долги были погашены, я, наконец, обрел свободу и пожелал вернуться домой. Но, находясь в этом новом состоянии, я не понимал, где теперь мой дом. Я ощущал его присутствие, но он оставался в тени забытых воспоминаний. Порой, меня охватывала легкость, и я, тянувшись ввысь, покидал пределы вселенной, растворяясь в пространстве и умиротворении. Однако нечто давно забытое и весьма значимое вновь возвращало меня к земной орбите. Каждое возвращение восстанавливало обожженные в огне очищения чувства, а воспоминания постепенно всплывали, как призраки из небытия, пока память не вернулось ко мне окончательно.

Я нашел тот самый город, в нем нужный район, улицу и дом. В одно мгновение, словно по волшебству, я оказался посреди своей гостиной. В поисках жены я обошёл все комнаты, но её нигде не было. Ожидая Елену, я медленно ходил из угла в угол, рассматривая, расставленные всюду наши совместные фото. Эти клочки жизни, запечатленные на бумаге открывали врата к мимолетным мгновениям – секундной доле счастья, которую затвор фотоаппарата вырывал из времени.

«Зачем так много фотографий? По-моему, это уже за гранью разумного. Хотя, стоит признать, некоторые из них весьма хорошие…»

Одно из фото, окаймленное стеклянной рамкой, было особенно наполнено любовью. Это наша первая годовщина, мы на горе Ай-Петри, юные, влюбленные, полные страсти и мечтаний. Желая слиться с этим мгновением, я попытался взять карточку в руки, но моя кисть, пронзая воздух, прошла сквозь предмет. Попытался ухватить снимок снова, но тщетно. Не в силах смириться с этой неудачей, я, наконец, добился своего: с размаху опрокинул фоторамку. Упав на кафельный пол, она разлетелась на сотни стеклянных осколков.

– Зачем вы стремитесь привлечь к себе внимание? – почти шепотом произнесла девушка, внезапно материализовавшись в моём доме. Она поднесла указательный палец к своим губам, призывая к тишине.

– О, я нечаянно, – растерянно оправдался я, а, придя в себя от замешательства, вызванного её неожиданным появлением, спросил:

– Кто вы, и что вы делаете в моем доме?

– Я ваш проводник, Владимир, – тихо произнесла гостья , не убирая с губ указательный палец.

– Что вы тут делаете? И где Елена? – воскликнул я негодуя.

– Дружище, тебе следует успокоиться. Негоже так возмущаться покойнику, – засмеялась она.

– Кто ты такая? И что тебе надо от меня? – требуя объяснений, прокричал я.

– Мужчина, ты так шумишь в моей голове, что ненароком можешь её разбить. Успокойся. Тогда я смогу всё объяснить.

– Подруга, ты что потерялась? Ты находишься в моем доме и диктуешь мне правила? – желая выгнать нежданную гостью из дома, я попытался схватить её за запястье, но моя рука легко пронеслась сквозь неё, словно она была призрачной тенью.

– Ты не сможешь меня поймать, – хохотала девушка, – ты ведь мертвец! Её смех звучал в моей голове, разносился, как раскат гром.

– Мертвяк, – продолжала она дразнить.

Обида и негодование достигли своей критической точки, не осознавая себя от злости, я схватил чертовку за горло и направил её в сторону двери. На мгновение её насмешки стихла.

– Ну, ты и дурак. Меня предупреждали, что с тобой будет тяжело, но я не подозревала, насколько. Наверное, я всё же сильно нагрешила в прошлой жизни, – задыхаясь, прошептала девушка, а затем добавила:

– Смотри внимательно, я – Гудини, могу вырываться из любых оков.

Не успев закончить фразу, она растворилась в воздухе. Всё, что осталось от неё – это смех, разливавщийся вокруг. Он то затихал, то вновь вспыхивал, окружая со всех сторон, и это неудержимое веселье пугало.

– Хватит! Достаточно! Прекрати! – прокричал я, пытаясь заглушить дьявольский хохот.

В тот же миг воцарилась тишина; краски и контуры предметов вокруг меня, начали блекнуть, а границы домашней очага расплылись. Через мгновение всё пространство обернулось бесцветной пустошью, поглотившей и меня. Обескураженный, я не в силах был понять происходящее, в моем сознании метались тысячи вариантов возможного местонахождения. И когда удивление уступило место жуткому страху, я вновь ощутил гравитацию под ногами, тяжесть воздуха и свою телесную оболочку. Я оказался в комнате, залитой ярко-белым светом, лишенной размеров. Уже знакомый девичий голос, спросил готов ли я к переговорам. Остолбеневший я одобрительно покачал головой.