Czytaj książkę: «Светлая грусть», strona 10
–Слушаю тебя и радуюсь, что не помню всего этого.
–Если постигать это не умом, а всей своей духовной сущностью, совсем иначе воспринимаешь. Вроде как прочитанную книгу или фильм, из которого надо сделать определенные выводы, потому что они тебе помогут в дальнейшем. Думаешь, почему я сейчас тебя заклинаю не кончать самоубийством? И очень может быть, что именно память духа помогла тебе не сделать этот опрометчивый шаг сразу после моей гибели. Или Алиска моя такая добрая и человеколюбивая, знаешь почему? – Олеся не дождалась ответа и продолжила. – Потому что однажды предала свою Родину. Не по мелочи – серьезно предала… когда же это было… не вспомню уже – ну, в просвещенной Европе веке в шестнадцатом-семнадцатом. Там даже не важно, в какой стране – интриги в моде были. Вот и ее дух не устоял перед обещанной наградой. И, спрашивается, зачем погналась? Графом ведь и так была, при дворе ее – вернее, его – тогда уважали. В итоге развязала войну, погубила собственное семейство и уже при жизни прокляла свою алчность, так ее потом еще и в следующем рождении наказали – сделали умалишенным. Это сейчас бы еще в роддоме нашли отклонения, может, лечение какое приписали, короче вырастили бы человека, а тут сначала никто внимания не обращал, потом поняли, что парень с придурью – и все.
–В смысле – все? – Стас удивился, что Олеся резко замолчала. Он, видимо, должен был сам сделать какие-то выводы, но совершенно не понимал, какие… Она разъяснила:
–Наградить таким телом, это все равно, что посадить тебя в неисправную машину: вроде и ехать надо, и знаешь, как водить – а не получается. Особенно, если недуг умственный – он вообще никакой духовности развиться не дает: получается либо добродушный человек со странностями, либо агрессивный. А они часто крепким здоровьем отличаются, так что духовная сущность может смело идти в отпуск на все время его жизни – вариант роста в следующем воплощении в лучшем случае нулевой, а значит, минус лет шестьдесят развития. Потом Алиску поселили в той же деревне, но уже адекватным человеком сделали. С тех пор она и зареклась что-либо для собственной выгоды делать и из рождения в рождение в первую очередь думает об окружающих.
–А ты откуда все про нее знаешь? Вы встречались уже?
–Вообще в этом мире тайн нет – что угодно про каждого узнать можно – порой это помогает для собственного духовного роста. Да и близнецами не делают совсем чужие духи – разве что в виде наказания: тяжело быть столь близким физически с непохожей на тебя сущностью. Кстати, ты тоже ее знаешь – пересекались в нескольких рождениях. Например, когда ее в деревне-то второй раз поселили, она сама грамоте выучилась, хотя тогда не принято было, а мы с тобой закадычными дружками были – мальчуганами по сравнению с Алисой – то есть, Дороти ее тогда звали – вот, упросили ее и нас научить. Потом мы все вместе что-то вроде сельской школы организовали.
–Молодцы какие, – не сдержал улыбку Стас, глядя на одухотворенное лицо Олеси, увлекшейся воспоминаниями, – но я не понимаю, как она может из рождения в рождение жить по определенным принципам? Ты сама ведь говорила, что человек может дух не слушать.
–Это уже от силы духа зависит. Ты вот тоже этот наш разговор до самой смерти забудешь, а духовная сущность выводы для себя сразу сделает и начнет физической на мозги капать. Высшие силы давно знают, какой у тебя дух крепкий, поэтому сейчас главное, чтоб ты мне поверил и послушался.
Она немного помолчала и добавила:
–Но многие духи слабы, а в мире бессчетное количество соблазнов, поэтому часто люди с каждой новой жизнью мало что приобретают и мало куда вырастают…
–Все это, конечно, интересно, но ты так и не убедила меня отречься от моей любви.
–Стас, пожалуйста, не начинай, – Олеся, казалось, исчерпала запас аргументов и с трудом находила новые, в том числе, и противоположные прежним:
–Представь, сколько вокруг людей, с которыми ты уже встречался в прошлых жизнях! Среди них наверняка есть та самая она, с которой тебе будет хорошо рядом…
–Да, это ты.
–Нет, я останусь тут, пока не увижу, что ты влюблен и счастлив.
–Тем проще. Моя духовная сущность сделала отличный вывод: мне нужно дожить до старости на Земле. Потом я вернусь сюда, обниму тебя, мы отправимся в новые воплощения, найдем друг друга и будем вместе радоваться жизни.
–А как же высшие силы?
–Меня не волнует их воля. Я зол, что они позволили тебе умереть.
–Они не простят такого неуважения! – девушка умоляюще посмотрела на возлюбленного.
–Они не могут меня заставить!
–Похоже, чтоб стать счастливым, тебе придется меня забыть, – Олеся печально вздохнула и подарила мужу полный нежности прощальный поцелуй, вкус которого остался на губах у Стаса, когда он пришел в сознание в больничной палате.
Алиса настояла, чтобы скорая доставила Стаса не в дежурную больницу, а в частную клинику отрекомендованного ей хорошими знакомыми профессора, откуда до прессы вряд ли дойдет интригующая информация, что гендиректор крупной компании доставлен в реанимацию с черепно-мозговой травмой, полученной при странных обстоятельствах.
Уход там был соответствующий оплате, и едва Стас пришел в себя, как персонал начал проявлять к нему повышенное внимание. Врачи брали уйму анализов; снимали показания различными приборами; задавали много вопросов, но при всем при этом не позволяли мужчине подняться с места и даже что-либо почитать, ибо ему нужен покой.
Поэтому в перерывах между общением с медиками Стасу оставалось лишь лежать в постели. Чувствовал он себя на удивление хорошо, спать не хотелось – мужчина откровенно скучал и развлекался тем, что пытался восстановить в памяти необычный сон, который видел, пока был в коме – в голове вертелись обрывки чего-то красивого и приятного, но они отказывались складываться в целостную картину. От размышлений отвлек негромкий стук, затем щелкнул дверной замок, и в палату вошла симпатичная девушка в небрежно застегнутом белом халате.
–Доброе утро, больной, как самочувствие? – проговорила она так искренне, словно это был не дежурный вопрос, а ее и впрямь интересовало здоровье Стаса, он даже улыбнулся в ответ:
–Я готов сбежать отсюда хоть сейчас, – он пристально посмотрел на девушку и добавил:
–Кстати, не сочтите за хамство, но мне кажется, я вас видел во сне, причем, вы меня поцеловали…
–Вот еще целоваться мне с тобой не хватало! – рассмеялась она. – Наверняка, опять Олеську видел!
–Мы знакомы?
–Ты меня не узнаешь?
Мужчина отрицательно покачал головой, глаза его гостьи округлились от удивления:
–Я же Алиса – свояченица твоя…
–Кто?
–Ну, сестра жены!
–Я женат? – Стас посмотрел на свои руки, увидел кольцо на левом безымянном пальце и поднял глаза на посетительницу:
–Разведен?
–Ты вдовец! Два года уже, – Алиса опустила глаза и немного помолчала, потом, как бы сама себе, сказала:
–Врачи же не говорили ни о каких нарушениях памяти…
–Да я все отлично помню! И вас я знать не знаю… может, вы палатой ошиблись?
–Ага, ошиблась! Да я тебя сюда сама привезла! Что ты помнишь?
–Все помню: как зовут меня, где живу, чем занимаюсь…
–Нет, последнее, что помнишь? Почему в больницу попал, знаешь?
–Ну, – Стас замялся,– врачи говорят, это нормально – саму травму не помнить… а вот до этого помню: мне Виктор Петрович из универа позвонил и попросил его студентам лекцию провести… ой, надо же ему сказать, что я тут! А то ждать будет…
–Ого!
–Что вы все удивляетесь?
–Это ж надо, чтоб так четко, – больше сама себе, сказала Алиса.
–Что вы там мямлите себе под нос? Заявились тут, сказки какие-то рассказываете. Хотите помочь, дайте телефон – я профессора предупрежу.
–Да не бойся – не ждет он тебя. Уж больше пяти лет назад эта лекция была.
–Бред какой-то, я врача сейчас позову, чтоб вас выгнали!
В этот момент дверь отворилась без стука и в палату вошли Олег, Славка и Ваня в бахилах и накинутых на плечи халатах.
–Здорово, пациент! Не закис тут за три недели? – прогремел Олег.
–Алиска-то, как и обещала – нас опередила! – отметил Слава.
–У меня же спортивная машина, хоть и маленькая.
–Прямо скажем, не Феррари, – не удержался от подкола Олег.
–Феррари-не Феррари, а твой дутый джип сделала…
–Стоп-стоп-стоп, вы, правда, ее знаете? – вмешался в их шутливую перепалку Стас.
–Кого, Алису?
–Мы сейчас открыли, что он и меня, и Олесю, и вообще последние пять лет жизни напрочь забыл, поэтому вы пока поболтайте, а я к доктору схожу пообщаться…
Слава вышел вместе с ней:
–Ты родных-то его предупредила?
–Зачем? Стас их и так вспомнит…
–Да не про то! Что он в сознании?
–А, да…папа его рад был, мама с сестрами в выходные придут, если его раньше не выпишут…
–Так целых три дня остается, почему б им вечером не зайти, да и отпроситься с работы можно, теть Юля вообще сама себе хозяйка…
–Еще его родственников мне уговаривать не хватало! Слав, я теперь даже не знаю, как с ним общаться!
–Не боись, сестренка, мы ему про тебя все расскажем!
–Про Олесю меньше говорите – пусть жизни порадуется… Иди к нему, а я к доктору – и обратно.
Алису всегда ценили за то, что она умела быстро анализировать информацию и принимать ответственные решения. Вот и сейчас, пока девушка шла по коридору и узнавала, кто в этой клинике самый главный, к ней пришла отличная идея.
Узнав про обнаруженную у пациента потерю памяти, профессор Борис Егорович ничуть не смутился и начал умными словами объяснять Алисе, что это явление вполне нормальное для такой травмы, что память чаще всего постепенно восстанавливается и что у него есть друг – еще более гениальный профессор, которым разработана собственная методика лечения подобных случаев всего за несколько сеансов:
–Конечно, и оплата такого курса будет не дешевой, – проговорил мужчина, – как я понимаю, вряд ли это станет проблемой для Станислава Михайловича.
–Не станет, – улыбнулась в ответ Алиса, которая уже минут пятнадцать рассматривала красный галстук убеленного сединами профессора, ожидая, когда ей представится возможность вставить слово:
–Я вас хотела просить об обратном – помогите ему как можно дольше не вспоминать эти пять лет.
–Не понял?
–Последние годы он пребывал в ужасной депрессии, не думаю, что Стасу нужно в нее возвращаться.
–Первый раз слышу такую просьбу от родственников, – насторожился профессор, – может, вы ему денег должны?
–Вы счет за его лечение видели, который я оплатила из своего кармана?
–Тогда не понимаю… Вы все равно не сможете укрыть его от прошлого – он не последний человек – прочтет о себе в газетах, в Интернете…
–Я не собираюсь скрывать фактов: единственное, не хочу возвращать ему прежние чувства и переживания.
И Алиса в общих чертах познакомила профессора с историей великой любви и великой печали Станислава Лотарёва:
–Пока он не помнит Олесю, поверьте, ему жить будет куда легче.
–Не знаю, – пожал плечами Борис Егорович, – я ему предложу варианты, скажу ваше мнение, а он пусть сам выберет…
–Издеваетесь что ли?
–Ничуть, я не могу скрывать от пациента возможности…
–Сколько вам денег дать, чтоб смогли?
–Алиса Евгеньевна, мне не нравится этот разговор. Я давал клятву Гиппократа и… все, что вы мне должны, включено в счет клиники.
–Борис Егорович, раз уж о клятве заговорили, сделайте так, чтоб пациенту на самом деле лучше стало, – Алиса сидела напротив профессора, она заглянула ему в глаза и взяла за руку. – Вы ведь понимаете, что он уцепится за любую возможность вернуть свое прошлое – и за любые деньги. Он сам потом пожалеет, но поздно будет. Помогите ему.
–Чем же я, по-вашему, смогу помочь? Самоустраниться? – раздражительный тон сменился более мягким, Борис Егорович, похоже, озаботился не одним состоянием пациента Лотарёва, но и вопросом, убирать ли свою руку из прохладной ладони симпатичной просительницы.
–Нет, я вам любые деньги заплачу! Направьте его по правильной дороге – посоветуйте кого-то…
–Вы же минуту назад говорили, чтоб я не помогал восстановить память…
–Именно – вы не должны помогать. Но если вы назначите ему пилюли и перекрестите на прощанье, он сам начнет искать специалиста, который занимается вопросами амнезии. И, чего доброго, найдет.
–Чего же вы хотите? – профессор высвободил-таки руку, снял очки и промокнул платком вспотевший лоб.
–Посоветуйте ему не своего товарища, который в два счета возвращает память, а кого-нибудь попроще: пусть у Стаса будет ощущение, будто он делает все возможное для своего излечения. Если вы утверждаете, что память и так вскоре восстановится, то даже с самым плохим доктором прогресс рано или поздно настанет. Но я надеюсь, до этого времени Стас привыкнет жить по-настоящему. По крайней мере, страдать не будет.
–Да уж, когда не помнишь последние пять лет – страдаешь исключительно по этому поводу, – усмехнулся Борис Егорович. Он, наконец, понял, чего от него добиваются и начал даже любоваться Алисой, которая слегка раскраснелась, убеждая профессора в своей правоте, от чего стала особенно миловидна.
–Включите в свой счет любую сумму относительно назначенного лечения, я все оплачу.
–Что ж, извините, но бездарностей в моем окружении нет, – Алиса уже открыла рот, чтоб возразить, но профессор продолжил:
–Попробую предложить неопытность. У меня есть ученица – хороший психиатр и психотерапевт – но с подобными случаями не сталкивалась. Для нее это станет интересной практикой. И пока она будет экспериментировать, учиться на своих ошибках и пытаться воспроизвести на пациенте чужой опыт, ваш Станислав Михайлович будет чувствовать себя на пять лет моложе и мучительно пытаться повзрослеть.
–Спасибо, – выдохнула Алиса.
–Но имейте в виду, амнезия – штука непредсказуемая, – уже совсем по-дружески, даже по-отечески, добавил Борис Егорович. – Он может и сам все вспомнить хоть завтра. Человеческий мозг – материя тонкая и до конца не изученная: не угадаешь, на что среагирует. Возможно, он любимую фотографию увидит и все вспомнит или еще раз головой ударится, а может, навсегда останется с провалом в памяти – и даже самый талантливый специалист будет бессилен.
–Даже ваш друг?
–Даже он. Есть безнадежные случаи. Мы не волшебники.
После того как друзья вкратце сообразили на троих рассказ о последних пяти годах жизни Стаса, он задал свой главный вопрос:
–А что с «Айсбергом»? – к моменту, в который мужчину вернула память, личная жизнь была для него далеко не на первом месте.
–Цветет и пахнет твой «Айсберг», – успокоил Олег, – сам ты, конечно, последние годы о нем не больно-то печешься – так, ковыряешься по накатанной… но вот Алиска…
–Очень полезный человечек, – заметил немногословный Иван.
–Даже тебя работать заставила! – вдохновенно продолжал Олег. – А недавно благодаря ей буквально из-под носа у Кристаллинского такую сделку увели – пальчики оближешь!
–То есть, эта красотка – мало того, что моя родственница, так еще и у нас работает?
–Ой, братишка, как с тобой нелегко-то, – протянул Славка.
–Давай проще поступим, – предложил Ваня, доставая из сумки планшетник. – Здесь Интернет безлимитный, сам покопаешься, почитаешь, потом спросишь, чего не понял.
–Что это? – удивился Стас непривычному гаджету.
–М-да, технический прогресс тебя тоже опередил… давай учиться.
Пока друг знакомился с новой техникой, ребята в двух словах рассказали о том, чего не найдешь во всемирной сети – о перестановках в рядах «Айсберга» и их причинах.
–Надо же, как здорово, – проговорил Стас, играя пальцами по сенсорной поверхности.
–А главное, он такой тонкий, что сможешь от докторов под подушку прятать!
–Да не о том я, про Алису вашу – красивая, работает в соседнем кабинете…
–Живет в одном доме, – передразнил Олег мечтательную интонацию друга, – ты рот-то не нее не разевай – она еще замужем не была, я ужом извернулся – ноль внимания!
–Я бы тоже не позарился – у тебя на лбу написано «бабник»…
–Да может она единственная женщина, ради которой я был готов на всех вокруг забить…
–Может – не может, – примирительно проговорил Слава,– она замужем и счастлива, а ее муж спас тебя от тюрьмы, так что возлюби ее как сестру свою!
–Наверное, оно к лучшему, что ты ушел из «Айсберга» в лирику, – протянул Стас. И тут вошла Алиса.
–Ну как, приходишь в реальность? – весело проговорила она, Стас кивнул. – Профессор в свете выявленной амнезии пообещал еще немного помучить тебя обследованиями, а потом отпустить домой.
–И скоро настанет это «потом»?
–Я же не доктор.
–Да, мне уже все подробно о вас рассказали.
–Тогда, может, хватит мне выкать? Придется дружиться заново, – она протянула руку, – думаю, получится.
–Я буду стараться, – Стас не сводил глаз с Алисы – фантазия, презирая озвученные друзьями логику и здравый смысл, уводила к недавнему сновидению. Мужчина пока не готов был поверить, что эту красоту природа создала в двух экземплярах, и ему уже довелось счастливо прожить несколько лет с таким же очаровательным созданием как то, руку которого он сейчас крепко сжимал.
–Я, конечно, извиняюсь, но у вас совесть есть вообще? – в дверях стояла медсестра.
–Чем мы вас успели обидеть? – обернулся к ней Олег.
–Сидите тут битый час, хотя к больному нельзя дольше, чем на двадцать минут, да еще целой толпой завалились. А меня потом поругают.
–Танечка, вы-то не спешите ругаться, нам все разрешили.
–Как вы мое имя узнали?
–Оно у вас написано там, куда наш товарищ к женщинам в первую очередь заглядывает, – усмехнулся Славка и пояснил. – На бейджике.
Тут девушка осознала, что носит на груди табличку с именем, покраснела и проговорила куда менее воинственно:
–Не знаю, с кем у вас там что договорено, а мне вот точно достанется.
–Ладно, давайте не будем нарушать режим и смущать персонал, – предложила Алиса.
Друзья попрощались со Стасом, а Олег на всякий случай взял телефончик медсестры и пообещал пригласить ее в ресторан.
Горничная Галя уже давно стала в доме незаменимым человеком. Она даже перебралась к своим хозяевам, поскольку дети выросли, муж умер, а жить в роскошном загородном доме куда приятнее, чем делить двушку с взрослой дочерью и ее семейством, даже если в этом замке тебе предоставляется небольшая комнатка – зато с телевизором, в котором столько каналов, что можно смотреть новости и сериалы в любое время.
Казалось, Галя умеет делать все для сохранения чистоты и уюта. Даже кровавое пятно на ковре умудрилась отчистить так, что не пострадали его первозданные цвет, мягкость и пушистость. Рыдала и мыла, утирала слезы и втирала еще что-то в ворсистую поверхность, разве что заклинания не приговаривала. Станислава Михайловича она обожала как сына и от души для него старалась, а когда узнала о его травме, несколько дней пила Валерьянку, потихоньку молилась о его выздоровлении и при каждом удобном случае спрашивала Алису Евгеньевну, как он там. Переучить Галю называть своих молодых хозяев без отчества им не удалось, так же, как и самим начать называть ее по имени-отчеству – она каждый раз краснела и приговаривала: «Ну, какая я вам Степановна?! Зовите просто Галя, а то совсем старухой себя чувствую». О том, что этим отговоркам ее научили на курсах элитных домработниц, она, разумеется, умалчивала – боялась приведенного там примера, как прислуга не статусно обратилась к хозяину в присутствии его гостей и рассталась с работой. Этого женщина себе позволить не могла, поэтому всячески старалась соответствовать дому, в котором трудилась.
Одного Галя не умела – вкусно готовить. Пробуя состряпанную ей еду, Алиса будто возвращалась в школьную столовую, но уважение к возрасту и преданности не позволяло девушке запретить Гале хозяйничать на кухне. Так появилась легенда, что Алиса, да в свое время и Олеся, обожают готовить. Должность финансового директора не всегда позволяла уделять достаточно внимания наполнению холодильника, но Алиса при любом удобном случае радовала семью собственноручно созданными кулинарными чудесами и привлекла к этому делу поселившуюся в их доме Аленку: мать Дениса уезжать за город от своих подруг и соседок отказалась, зато сестра в течение двух часов собрала чемоданы и быстро освоилась на новом месте.
Вот и сейчас Алиса едва перестала греметь кастрюльками и попросила Галю накрыть на стол, когда услышала, что в гостиной разгорелся нешуточный спор:
–Нет, я сказал, даже не пытайся больше эту тему поднимать! – почти кричал Денис.
–Почему, нет? Почему попробовать-то нельзя? – чуть не плакала Алена.
–Нет и точка!
–Пап, ну скажи, почему нет? – серьезно спросила Ксюша, отложив куклу, которой последние полчаса безуспешно пыталась расчесать фабричные кудряшки. – Может, хоть сестренку мне родят.
–Сестренку мы и сами тебе родим.
–Уже больше года обещаете.
–Это дело нелегкое, требующее тщательной подготовки и постоянных тренировок, – проговорила вошедшая в комнату Алиса. Они с Денисом и сами удивлялись, почему желанный общий ребенок в отличие от незапланированной, но обожаемой теперь Ксюши, не торопился появляться в их семье, хотя делали его весьма старательно, не стесняясь самых смелых экспериментов.
–Мам, ну скоро уже? – протянула Ксюша.
–Как только, так сразу. Мне сейчас не это интересно, а что тут папа с Аленой не поделили.
Все молчали.
–Ужин на столе, – пригласила появившаяся за плечом Алисы Галя, семейство переместилось в столовую, но разговор замять не получилось:
–Так о чем спор?
–Ни о чем, забыли уже, – пробурчал Денис, глядя в тарелку.
–Да что ты! Алис, ты, как женщина женщину, меня поймешь, – издалека начала Алена. – Ты вот сказала, что мы Стасу, когда он вернется, должны как можно меньше про Олесю говорить…
–Ну да…
–А я предлагаю, чтоб ему еще легче стало, сказать, мол, у него новая девушка была – я.
Ее «я» прозвучало тихо и было сказано скорее борщу, а не Алисе, но и этого хватило, чтоб она подавилась, закашлялась и, справившись с этой напастью, проговорила:
–А он тебе что, нравится?
–Да я по нему который год сохну, – покраснела Алена, – но ему на меня плевать было…
–Я думала, вы с Ванькой сойдетесь…
–Ты что? Он же толстый!
–Зато вы с ним постоянно уроки твои делаете.
–Во-первых, это не уроки: он мне помогает к разным важным семинарам и экзаменам готовиться, во-вторых, мы с ним просто друзья, а в-третьих, он старый и толстый, – она немного помолчала и добавила:
–Но дядька хороший…
–Вообще-то, Стас старше Ваньки на пару месяцев… Ладно, не о том – не будем мы ни о каких девушках байки сочинять.
–И ты туда же! Почему нет-то?
–А ты сама не понимаешь?
Алена пожала плечами:
–Ничего же плохого – сразу близкого человека обретет…
–Ой, вроде взрослая девочка, а такие глупости придумываешь – ну как ты заставишь всех вокруг про тебя ему эту небылицу одинаково рассказывать? В деталях все разойдутся. Получится неправдоподобно и некрасиво. А вопросы он всем-всем задавать будет, можешь не сомневаться. К тому же, я понятия не имею, о чем они сегодня в больнице говорили. Скорее всего, ребята ему сказали, что нет у него никого – вдруг появляешься ты, и мы все резко говорим, что забыли. Чушь?
–А если не говорили? Ведь можно их спросить…
–И даже если не говорили, к нему память может в любой момент вернуться. Представь, как тебе стыдно будет, когда Стас без чужих подсказок поймет, что ты ему врала? Он с тобой ни секунды не останется, даже если ты каким-то чудом убедишь его до этого, что вы были вместе.
–Может, ты и права, – снова проговорила борщу Алена.
–Да не расстраивайся! Даже Ксюша знает: обманывать плохо, – рассмеялась Алиса. – А вот честно завоевать Стаса тебе никто не запрещает. Он ведь раньше на девушек не смотрел, потому что в голове одна Олеся была. Теперь его мозг свободен.
–А что, можно?
–Почему нет? Тут даже я не против, – вставил слово Денис. – Мир, сестренка!
–Мир!
Счет, который Борис Егорович выписал за оставшееся лечение, показался Алисе чересчур внушительным:
–Похоже, за свое молчание о гениальной методике возвращения памяти он в каждый пункт приписал по паре нулей…
–Радуйся, что все цены в рублях, – как мог, подбодрил муж.
Зато профессор пообещал, что Стас скоро вернется домой. Алиса решила использовать оставшиеся несколько дней на уничтожение лишних напоминаний об искренне любимой Олесе. Скрепя сердце, хозяйка дома отправила все фотографии сестры и написанный маслом портрет счастливой четы Лотарёвых на чердак, там же оказались все украшения, диски, тетради, чертежи и записные книжки Олеси, к которым ее муж не прикасался с того страшного дня. Алиса не постеснялась похозяйничать в рабочем кабинете Стаса, а также удалить фото и видео в его телефоне – не смогла добраться лишь до запароленного ноутбука.
Чтобы замести следы, девушка пригласила подругу сестры из дизайнерского агентства, которая заполнила пустые места на стенах подходящими картинами. А со всеми родственниками и друзьями Стаса был проведен инструктаж на тему, что не стоит рассказывать ему, насколько сильно он обожал свою супругу и как мучился без нее, напротив – постоянно повторять, что через некоторое время после аварии он осознал: надо жить дальше и активно пытался забыть Олесю.
–Самим бы в это поверить, – протянул Слава.
–Пойми, это не обман, всего-то нужно стараться уходить от темы… Олеся должна остаться в прошлом.
–Ты сама-то сможешь? – тихо спросил Денис. Алиса глубоко вздохнула и слегка дрогнувшим голосом произнесла:
–Между живыми и мертвыми надо выбирать живых…
Стас тем временем продуктивно общался со своим новым электронным помощником – узнал кое-что о семье и работе, посмотрел фотографии и убедился в том, что «Айсберг» заметно вырос и окреп, а у Алисы раньше была сестра-близнец. Но вся нужная информация будто обрывалась вместе с новостями об аресте Мусовского. Много-много… даже чересчур много статей вокруг этого дела, а потом – буквально пара заметок о том, что Станислав Лотарёв вернулся в список самых завидных женихов России, который не спешит покидать. Про «Айсберг» – по большей части реклама, да еще сухие сводки с рынков, в остальном – тишина…
–Так не происходило ничего особенного, – развел руками Олег, когда друг пожаловался ему на практически полное отсутствие информации, – ты, скажем так, ушел в себя – не светился в прессе.
–Да я никогда особенно не светился. Но это ведь не пара дней и не месяц – больше двух лет. Я что, никуда не ходил, не давал комментариев, мы не начинали проектов, не открывали новых направлений работы?
–Похоже, ничего такого, что заинтересовало бы журналистов…
–Что-то тут не так…
–Успокойся – завтра поедешь домой, потом доберешься до всех документов «Айсберга», сообразишь, что к чему!
–Надеюсь, – Стас притянул друга к себе и тихо добавил:
–Чужим ни слова, что я все забыл – просто вернулся из отпуска.
–А как иначе, – подмигнул Олег, – узнают, что Лотарёв выпал из седла – сожрут. Ты же наш бренд.
–Так меня даже в детстве не обзывали!
Когда Алиса приехала забирать Стаса домой, он уже был одет, побрит и расстроен.
–Почему на тебе лица нет? Ты же мечтал побыстрее выписаться…
–Ага, лица у меня нет, – мужчина провел рукой по шраму, скрывавшемуся все эти дни за отросшей щетиной, – почему вы мне не сказали?
–Ты же читал про аварию…
–Там нет фото, в Интернете вообще нет моих фотографий после этой аварии. Нет заметок про меня, почти ничего про «Айсберг», словно я там тогда тоже погиб. Так ведь не бывает…
–Может, ты плохо искал?
–У меня было полно времени. Как-то это странно.
–Тебе сейчас все кажется странным, потому что не помнишь. Потихоньку войдешь в ритм, почитаешь документы, пообщаешься с людьми – все и наладится! – Алиса как маленького ребенка потянула его за руку. – Поехали домой!
–Хоть на край света отсюда…
–Отлично! Кстати, бородка тебе к лицу – за несколько дней сможешь снова в ней спрятать свой шрам.
С момента пробуждения Стаса они впервые остались с Алисой наедине, и она не знала, как теперь строить беседу – степень доверия и откровенности кардинально поменялась – раньше он был почти братом, теперь – чужим человеком, который на слово поверил, что они дружны. Алиса решила заново познакомиться, попутно создавая хорошее впечатление о себе. Для этого пошла по проторенной дорожке – вспомнила свой первый разговор со Стасом – когда он летел на крыльях любви из университета на встречу с Олесей – и стала говорить о том же, учитывая изменения в экономике страны за последние годы.
Девушка смотрела на дорогу, но чувствовала, собеседник не сводит с нее глаз. «Проверяет, не вру ли», – думала она, а Стас любовался своим сном наяву.
–Слушай, ты такая умница-красавица-спротсменка-комсомолка, – проговорил он, – почему я женился на твоей сестре?
–Потому что она была не хуже, – такого вопроса Алиса не ожидала.
–Но ведь и ты была не замужем…
–И что?
–Чем Олеся была лучше?
–Ничем, – уходить от этой скользкой темы было сложнее, чем казалось: Алисе захотелось отвернуться, а лучше спрятаться в другой комнате, но они со Стасом были заперты в пространстве машины, поэтому пришлось отвечать:
–Мы были совсем разные… да ты нас никогда и не сравнивал прежде.
–Странно.
–Это твое новое слово-паразит!
–Что ж поделаешь – для меня все действительно странно, например, куда ты меня везешь?
–Домой…
–Не думаю, что дорога туда изменилась за пять лет …
–Нет: у тебя дом теперь другой.
–Ладно, буду надеяться, что ты не планируешь увезти меня за город и взять в заложники.
–Смешной ты стал. Кстати, скоро приедем – готовься познакомиться с моим семейством, особенно с Ксюшей – она тебя обожает.
–Дочка?
–Моя. Виновница твоей амнезии. Ты не ругай ее, пожалуйста – она очень переживала, что так все произошло – у нее даже температура несколько дней шпарила на нервной почве. Я уж и не знала, за тебя или за нее больше волноваться…
–Я же не помню, как все было, получается, мне не за что ее ругать…
–Она и нам долго ничего не рассказывала – лежала и хныкала, а мы ее баловали, чтоб никаких психологических травм не было – начитались страстей всяких, – Алиса хоть и старалась беззаботно продолжать беседу, сейчас говорила совсем иначе, нежели про новости рынка, торги и даже экономический кризис – каждая нотка была пронизана любовью к любимой дочке. Да еще и щеки разрумянились – неудобно все-таки рассказывать человеку, как твой ребенок его чуть не убил. Стас еще больше очаровался своей спутницей, почувствовав эти нежность и теплоту, которые Алиса пыталась спрятать за шутливой интонацией:
–Но за несколько дней она наигралась на компьютере, насмотрелась мультиков, наелась варенья, конфет и прочих сладостей в запрещенных в добрые времена количествах; выпросила куклу, которую обещали подарить на новый год, потихонечку пришла в свое обычное беззаботное состояние и все выложила. Ты серьезно хочешь знать?
–Ты еще спроси, хочу ли я вспомнить последние пять лет жизни…
