Czytaj książkę: «Шкура»

– Опять девка! – Фрол в пятый раз с нетерпением ждал рождения сына. – Кто их замуж возьмет? Неужели останутся в старых девах? Не умеешь рожать, не берись! – Фыркнув на жену, только что родившую пятую дочку, мужик вышел из бани и громко хлопнул дверью.

Дошел до дома, сел на завалинку, вынул из кармана широких штанов самокрутку и задумчиво закурил. В большой семье не хватает пацанов. Ой, как не хватает… Старость близится, силы уже на исходе, а Стешка одних баб на свет производит. Давно бы бросил неумеху, да совесть не позволяет. Что люди скажут? Как соседи смотреть будут? Да и не положено расходиться, когда в доме полно ребятишек. Фрол затягивался едким дымом и смотрел в одну точку.

– Все! Хватит на сына рассчитывать! – ударив себя по колену, поднялся. – Больше, Стешка, я к тебе не притронусь!

Вошел в дом, чтобы выпить квасу и немного успокоиться. В кухне была Галя, старшая дочка. Она ползала по деревянным доскам, намывая их до блеска, и что-то напевала себе под нос.

– Юбку опусти! – гаркнул на нее Фрол, увидев белые ляжки. – Взяли моду оголяться! Лучше бы замуж вышла, а то так и будешь до самой старости песни напевать и на моей шее сидеть!

Галя испугано подняла глаза на рассерженного отца.

– Бать, ты чего такой?

– Какой? – Фрол плюхнулся на лавку и вытянул ноги.

– Злой.

– А что прикажешь делать, когда твоя мамка еще одну бабу народила? Куда мне вас всех девать? В бочке прикажешь солить? Тебе уже семнадцать годков, Нюрке со дня на день пятнадцать стукнет! Надьке скоро двенадцать! Глашка-семилетка по двору шастает. И еще одна десять минут назад вылупилась! Где я на всех вас женихов найду?

Галя смотрела на отца снизу вверх и улыбалась.

– Чего скалишься, курва? – Фрол сдвинул брови к переносице. – Когда за тридцатник перевалит, волком завоешь.

– А чего мне выть? Я же не собираюсь всю жизнь одной прозябать, – Галя бросила в алюминиевый таз тряпку, встала, потерла поясницу.

– Ну да, ну да. Кто на тебя позарится? Доска – два соска.

– Бать, а это уже не твое дело. Выйду замуж, я сказала, вот увидишь. Да за такого, что все в округе обзавидуются.

– Полы домывай, сказочница. А лучше стиркой займись. Последние портки засалились. Хотя их у меня всего двое.

Галя подняла таз с грязной водой и вынесла его на улицу. Сегодня у нее должно состояться свидание. Тайное. Правда, потенциальный жених еще не знает, что он приглашен, но Галя, построив в голове план, была полностью уверена, что Степан, сын зажиточной семьи, обязательно клюнет, а там уж дело техники. Ополоснув таз и постелив половую тряпку у порога, Галя вытерла руки о передник.

– Нюрка!

– Оу! – Нюра сидела в комнате и ставила заплатки на застиранном пододеяльнике.

– Подь сюда!

Воткнув иголку в ткань, девушка потопала к сестре.

– Чего тебе?

– Постираешь вместо меня, а? – Галя щурилась, подняв голову к небу.

– С чего это? – Нюра не желала выполнять чужую работу.

– А с того, – опустив глаза на младшую сестру, Галя прикусила губу. – Если поможешь, то я, когда выйду замуж, заберу тебя к себе.

– Да кому ты сдалась? – задорно рассмеялась Нюра. – Правильно отец говорит, на тебя без слез не взглянешь!

Из хаты послышался крик разъяренного отца.

– Чтоб вас всех волки погрызли, тетехи окаянные! Чтоб у вас цыпки на руках повыросли! Овцы безрогие, опять иголку на кровать бросили!

– Ой, – Нюра приложила ладонь ко рту и вытаращилась на сестру, – кажется, я забыла иглу убрать. – Убежала в дом.

Галя усмехнулась от безалаберности Нюры, представив, как батька даст ей подзатыльника и забросает оскорблениями. Она не любила младших сестер. Вернее, терпеть их не могла. Все детство Галя была надзирателем. Хотелось с подружками на речку убежать, но мать заставляла за малышами присматривать. И за каждый недосмотр Галине ой как доставалось. Выросли девчонки, можно и Нюрку с Надькой привлекать, но мать настаивала, мол, ты же старше, обязана, должна…

– Чтоб тебе по полной прикатило, – Галя все ж решила стирку на Нюру переложить. – А то Нюрка помладше, с нее и спрос гладок. Тьфу! Быстрее бы замуж выскочить, да сбежать из дому.

Конечно, Нюре попало от отца, потому что он своим задом нащупал острие иглы. Отвесив дочери тяжелую оплеуху, Фрол швырнул на пол пододеяльник и подкинул его ногой. Нюра чуть не расплакалась. Убрав постельное в шкаф, она вытерла проступившие слезы, вышла на крыльцо, надув щеки. Следом прилетело и Гальке, которая намыла пол так, что можно упасть и голову расшибить. Галя насупилась.

– Надька! Давай шустрей, нам еще гряды полоть! – крикнула она третьей сестре, прибежавшей из магазина.

– Сегодня не моя очередь, – ответила Надя, пробегая мимо сестер. – Сегодня я вместо мамки на ферму иду.

– Разве? Она же меня отправить хотела.

– А ты за Глашкой присматривать будешь и помогать с новорожденным. – Выглянула Надя из открытой двери.

– А стирать кто будет?

– Ты.

– Нет уж, дудки. Стиркой пусть Нюрка занимается. Я на прошлой неделе белье на речку таскала. Все руки чуть не оторвались.

– Ничего не знаю. Мать сказала, что ты…

– Ладно. – Махнув рукой на сестру, Галя расстроилась. – Будто мне больше всех надо.

Сегодня вечером у оврага собирается молодежь. Будут жечь костер и петь песни под гармошку. Но, видимо, Галя не сможет попасть на вечерние посиделки, потому что слишком много домашней работы на нее взвалили.

– Ох, Степа, как же быть? – поплелась Галя в огород. – А если тебя какая-нибудь девица окрутит?

Она еще не знала, что Нюра тоже присмотрелась к красивому парню и жаждет встречи с ним. Проводив задумчивым взглядом сестру, Нюра побежала в баню, чтобы посмотреть на маленькую девочку и отпросится у матери на гулянку.

Глава 2

Осторожно открыв дверь, девушка прислушалась. Из бани доносится тоненький мамин голосок. Она что-то приговаривает, лежа на полке и уставившись на спящую девочку. Нюра осторожно вошла, встала перед мамой и улыбнулась новому человеку.

– Как ее зовут?

– Лена, – ласково ответила Стеша.

– Красивое имя. Мам, – Нюра дотронулась пальцем до головы ребенка, – можно я сегодня с девчонками к оврагу схожу?

– По дому все переделала, что я тебе наказывала?

– Все.

– Тогда иди. Гале скажи, чтобы чистых простыней принесла. Полежу еще немного и пойду корову доить.

Нюра оповестила сестру о просьбе матери, та принесла простыни, обернула ребенка и забрала его домой. Стеша, охая, поднялась с лавки, скрутила окровавленные тряпки и бросила их в корыто, залила холодной водой, затем отправилась доить Зорьку. Фрол лежал на кровати и слушал, как Галя бормочет что-то новорожденному дитя.

– Лишний рот – нож в спину, – Фрол подложил руку под голову. – Лучше бы не доносила.

– Бать, ты что такое говоришь? – услышала страшные слова Галя. – Она же живая.

– Надеюсь, не выживет, – Фрол повернулся на бок. – Глашка вон слабенькая родилась, но Стешка ее выходила. Дура баба, на кой черт ночами подскакивала? Задохнулась бы и дело с концом.

– Какой ты злой, – Галя выглянула из комнаты.

– А с чего добрым быть? Было бы из-за кого хребет ломать. Вон, у Лидки Мясниковой четыре бабы. И только двоим удалось пристроиться. Вторая косая родилась. А четвертая и вовсе с короткой ногой.

– Это да-а, – согласилась Галя. – Не повезло Маньке с Валькой. С ними и дружить никто не хочет. С самого детства сами по себе.

– Об чем и говорю, если бы пацаны были, то их с руками бы оторвали. Мужику что, его и шрам красит. А бабе надо быть сочной и с лица красивой. В нашем роду страхолюдин не было. И в кого ты такая дощатая уродилась? – засыпая, пробормотал Фрол.

Галю перекосило от злости. Батька всю жизнь ее за уродину считает, с детства шпыняет, недолюбливает. Когда мама была беременна во второй раз, отец с нее чуть пылинки не сдувал, с нетерпением ждал рождения малыша. Но родилась Нюрка. Батька чуть позлился, разок напился, а потом решил, что им третий ребенок нужен. Он был уверен, что на этот раз точно родится мальчишка. Третья беременность сорвалась. Стеша перетаскивала навоз в корыте на грядки, муж ей не помогал. Он отсыпался после двухдневной рыбалки с соседом. Стеша родила, будучи на шестом месяце беременности. Родила мальчика, мертвого, но мужу ни слова об этом не сказала. Иначе прибьет к чертовой матери за его несбывшуюся мечту. Доложилась, мол, девка была. Фрол не расстроился. Зачем ему еще одна деваха в доме? Потом был двухгодичный перерыв. И все ж Стеша забеременела. Родилась Надя. Фрол задумался, что за напасть такая? Одни девки рождаются, неужели на его семени проклятие наложено? Целый год Стешу лаской не одаривал, сдерживался. Ему одна бабка наплела, что нужно выждать время. Слишком часто он к жене пристает, поэтому надо обождать. Ровно год не ложился со Стешей в одну постель, на сеновале ночевал, думал о сыне, иногда горькую с соседом за лекарство принимал. А сосед возьми и ляпни:

– Стешка твоя, окромя девок, никого не родит. Она у тебя порченная.

Подвыпивший Фрол схватил соседа за шиворот и отмутузил. Разозлился, в общем. Порченная, не порченная – одному богу известно. Фрол со Стешой до свадьбы встречался, поэтому сей факт доказать не может. Не помнит, потому как темно было, кровь на ее платье он не рассматривал. После рождения Глашки Фрол совсем поник, как старая береза под ливнем. Ходил весь серый, в мыслях Стешку проклинал, себя жалел, местным мужикам, у которых пацанов в избытке, завидовал. Почти шесть лет на Стешку не смотрел, боялся, что пузом наградит, а там вновь девка. Но однажды не выдержал, затащил жену в баню, как следует, оприходовал и начал ждать результата. Через девять месяцев Стеша оповестила мужа о наступающих родах. Спряталась в бане, а Фрол вокруг ходил и бога молил, чтобы тот сына ему послал. Но, видимо, чем-то прогневил он бога, потому что пятая дочь родилась. Разозлился Фрол, плюнул, да и спать завалился.

Стеша подоила корову, накормила курочек, проверила Леночку и прилегла отдохнуть.

– Подвинься, тетеха, – сквозь сон прошептал Фрол. – Лучше б в бане осталась.

– Прохладно там ночью. Баня остыла. – Ответила Стеша.

– Вот и надо было девку там оставить. – Фрол моментально проснулся, приподнял голову и уставился на жену. – Зачем в дом притащила?

– Что ты такое говоришь, окаянный? Это же твой ребенок. Родной, кровный.

– И что с того? Какая от нее польза? Ты можешь своим куриным умишком хоть немного подумать, для чего она нам? Пятая! – растопырил пальцы Фрол. – Понимаешь или нет? Пятая!

– Ну и что?

– Ох и глупая ты курица, – Фрол повернулся на другой бок. – Эти девки с лица корявые. Что первая, что пятая. Ни одна местным парням не сгодится. Все, как на подбор, кривые. Одна тощая, другая короткая, третья лупатая… Ни одна на меня не похожая.

– Не дури. У каждой от тебя есть что-то. У Гали нос твой, у Нади – рост.

– Что? – Фрол поднял голову. – Хочешь сказать, это я лупатый?

– Спи, хватит напраслину возводить. Придумал тоже, лупатый он.

Дождавшись, когда родители уснут, Нюра надела единственное праздничное платье, которое ей от старшей сестры досталось и было перешито на ее комплекцию, вышла из комнаты.

– Куда это ты? – Галя только что вошла в хату, закончив всю домашнюю работу.

– На гулянку.

– А кто тебя отпустил?

– Мамка.

– Спать ложись. Мамка не могла тебя отпустить.

– А ты у нее спроси, – прошмыгнув в приоткрытую дверь, Нюра выскочила на улицу.

Поправила прическу, пригладила подол платья и зашагала в сторону оврага.

– Ну погоди, – Галя смотрела на нее из окна. – Узнает батька, получишь по первое число.

Решив проследить за сестрой и встретиться с суженым, Галя быстро переоделась и побежала следом.

Глава 3

Нюра проскочила мимо дома деда Пафнутия, завернула за усадьбу и побежала через поле к главной дороге.

– Куда это она? К оврагу? – Галя семенила следом между липами и иногда останавливалась, чтобы пригнуться, когда сестра оборачивалась. – Сейчас узнаем, куда ты так торопишься.

Перебежав пыльную, ухабистую дорогу, Нюра занырнула в кусты можжевельника.

– А-а, – сообразила Галя. – Теперь ясно.

За кустами пахло костром, были слышны смех и разговоры молодежи. Нюра, появившись перед веселой компанией, громко поздоровалась.

– Привет! – ответили хором ребята.

– Я думала, ты уже не придешь, – Люба, подруга Нюры, взяла ее за руку и посадила рядом, на трухлявое бревно.

– А Галя где?

– Ее не отпустили, – с гордостью ответила девушка, натягивая на колени подол платья.

– Кого это не пустили? – из кустов вылезла Галя.

Нюра насупилась. И что ей здесь надо? Приперлась, зараза…

– Галь, Ванька гармонь не расправляет, тебя дожидается, – спрыснула Олеся, косясь на молодого гармониста.

– Угу, – Галя, переступив край бревна, села, осмотрела каждого, кто здесь был, и, не найдя Степана, расстроилась. – А где Митька?

– Со Степкой где-то, – отозвался один из парней.

– Они к бабке Марфутке за самогоном отправились, – предупредил гармонист.

– Опять напьются и будут к девкам приставать, – передернула плечами зеленоглазая Светлана.

– А и пусть! – Галя положила ногу на ногу. – Не убудет!

– Ты что такое говоришь? – Нюра побагровела от стыда. – Не совестно?

– А ты вообще молчи, – фыркнув, Галя зашептала. – Скажу батьке, что без спроса ушла, он тебе задаст.

– Да пошла ты. Я у мамки разрешения спросила.

– Вот и посмотрим, кто у кого спросил.

Вдруг затрещали ветки можжевеловых кустов. Молодежь повернула головы и увидела Митяя, а за ним – Степана.

– Во! – Митя поднял обе руки с самогоном. – Видали? Сейчас отдохнем, расслабимся.

Девчонки поджали ноги, чтобы парни смогли пройти. Галя, подняв хитрые глаза на Степана, закусила губу. Нюра от смущения опустила голову. Степан, заметив свободное место рядом с Галиной, плюхнулся на него, Митя присел рядом с гармонистом.

– Ну? Кому? – достал из-за пазухи граненый стакан, вынул бумажную пробку из бутылки и налил полстакана мутной жидкости.

– Мне! – Галя подняла руку.

– Сдурела? – покосилась на нее Нюра. – Батька узнает…

– Пошла ты со своим батькой, – Галя толкнула сестру плечом в плечо и подошла к Мите.

Забрала у него стакан. Резко выдохнула и выпила самогон за два больших глотка. Девушки посмотрели на нее с удивлением. А что, Галя уже пробовала спиртное, если опрокинула его, как мужик?

– Ух! – сделав последний выдох, Галина размашисто вытерла рукой губы.

– Ничего себе! – воскликнул Митя. – Вот это по-нашему! Еще?

– Не, – покачнувшись, Галя еле удержала равновесие. Гадкая водица моментально проступила по́том.

Девушка села на прежнее место и глубоко вздохнула.

– Ничего себе, – Степан смотрел ей в лицо и не верил, что девки могут так пить. – Где научилась?

– А нигде. Я – понятливая.

Степе понравилась самоуверенность Гали. Он что-то почувствовал к ней. Какая-то искра пробежала. Решив, что сегодня он пойдет провожать ее, Степа выпил, достал из кармана штанов яблоко и угостил Галю. Нюра следила за ними. Следила и нервничала. Настроение у нее испарилось, но желание прогуляться со взрослым красивым парнем не исчезло. Степу она заметила на днях, когда бегала на речку стирать белье. Степан с друзьями купались в одних трусах. Рассмотрев самого фигуристого парня, Нюра поняла – он предел ее мечтаний. Его рельефные мускулы и шикарный торс выглядели привлекательно. Забыв о простыне, которая выпала из рук в воду, Нюра, когда очнулась, поняла, простыня уплыла.

Веселая компания, допив горькую, спела пару народных песен о любви, потушила костер. Пора разбредаться по домам. Нюра встала рядом со Степаном. Галя покосилась на нее.

– Иди домой, – грозно приказала сестре.

– Не хочу. Рано еще, – огрызнулась Нюра.

– Иди, говорю.

– Сама иди.

Степа в это время прощался с друзьями. Он уже надумал проводить Галю, но друзья уговаривали сходить на реку и посидеть там еще немного.

– Всего час ночи, Степ, айда с нами.

– Да, время детское. Успеем еще выспаться.

– Не-е, – Степу слегка шатало. – У меня другие планы.

– На нее, что ли? – Митя кивнул на Галю.

– Я пошел, – Степа не ответил и развернулся к сестрам. – Ну, пошли?

Он взял Галю за руку и повел сквозь можжевельник. Нюра разозлилась. Подскочив к сестре, она больно дернула ее за косу.

– Ты чего? – Степа растерялся.

– А того! – гаркнула Нюра, занырнув в кусты.

– Психованная, – Галя пролезла сквозь плотно прилегающие ветки. Нюры и след простыл.

– Ну? Куда? По дорогам шататься? – Степа поравнялся с Галей.

– Не-а, пусть все уйдут, – девушка смотрела на освещенное лунным светом лицо Степы.

Компания потихоньку расходилась, а молодая парочка стояла на одном месте и провожала каждого прощальным словом. Когда все скрылись из поля зрения, Галя взяла поддатого парня за руку и повела обратно, к оврагу. Остановившись у еще дымящегося костра, она сняла со Степы накинутый на плечи пиджак. Постелила его на примятую траву и села на него.

– Я хочу, чтобы ты был у меня первым, – полушепотом произнесла она и легла на спину.

Глава 4

Подвыпивший Степан сделал свое дело и уснул. Галя обняла его, поцеловала в щеку, погладила по голове.

– Степа, Сте-оп, – попыталась разбудить, но тот не шелохнулся.

Дикая усталость и хмель разморили парня. Он спал без задних ног, лежа на спине. Галя с улыбкой смотрела в его умиротворенное лицо. Какой же он красивый, спасу нет!

– Степа, Степочка, – приговаривала она, не веря в произошедшее.

Она не знала, что это бывает так… как будто вырастают крылья за спиной и хочется взлететь высоко-высоко, а потом упасть камнем. И, возможно, разбиться, потому что в эти минуты тебе становится безразличен этот мир.

– Степа-а, – Галя потрепала его густую шевелюру. – Пойдем домой.

– М-м, – Степан не мог открыть рта.

Его челюсти были расслаблены, как и все тело. Он не чувствовал рук и ног. Наверное, сейчас не понимал, где он находится, и что вообще произошло. Вернее, с кем.

– Степушка, вставай, пойдем домой.

На самом деле Гале не хотелось уходить. Но уже светало. Наверняка, сельчане уже проснулись. Скоро женщины погонят коров в поле. Надо бы поспешить, иначе отец очухается и поймет, что Галя не ночевала дома.

– Нюрка доложится, – вспомнила девушка о вредоносной сестрице. – А пусть. Теперь мной нельзя командовать. Я стала взрослой женщиной…

Положив голову на плечо Степана, Галя уставилась на небо, еле проглядывающее между ветвистыми деревьями, густо покрытыми зеленой листвой. Рассвет идет. Наступает утро.

– Степа, – приподняв голову, Галя глубоко вдохнула. – Степ, а ты меня любишь?

– М-м, – промычал парень, не дернув ни одним мускулом на лице.

– Любишь? – Галя ждала положительного ответа.

Ее сердце учащенно колотилось, потому что Галя уже представила, как Степан ведет ее к свадебному столу.

– М? Любишь?

Но парень продолжал смотреть сны, едва подергивая одной ногой.

– Степа, просыпайся. Домой пора.

Бесполезно. Он спит, как убитый. Галя не стала дожидаться, когда он проспится. Поднялась на ноги, поправила платье на груди, застегнула пуговицы. Оставив Степана отсыпаться, она вышла на дорогу. Сладко потянулась.

– Правильно сделала, что увязалась за Нюркой, – зевнув, довольная девушка зашагала в сторону дома.

Вот уже и мычания издалека слышны. Идут коровки в поле, зеленую травку щипать. Галя шла и улыбалась своим воспоминаниям. Представляла, как она со Степаном будет каждый вечер проводить, стол для него накрывать, его портки штопать. А он сидит на лавке, ножи точит, не сводя влюбленного, прищуренного взгляда со своей любимой Галочки.

– Ты где была?

Красочные мечты мгновенно рассеялись. К Гальке подскочила Нюра.

– Тебя батька спрашивал.

– А ты, что натрепала? – Галина начала сверлить сестру строгим взором.

– А я сказала, что ты Зорьку погнала. На, – Нюра передала сестре прут. – Гони. А то мне домой надо. Мамка на ферму ушла, а я за Леной смотрю.

Нюра ускакала к ребенку, а Галя повела корову к пастуху. Идет, сама себе улыбается, о Степане думает.

– Сегодня тоже на свиданку пойду, – вслух сказала девушка и весело замахала длинным, тонким прутом. – Шевелись!

Проводив Зорьку к ее «подругам», Галя поспешила домой. Весь день она только и делала, что думала о Степане. Из рук все валилось, что-то разбилось, где-то порвалось. Галя с улыбкой исправляла косяки и не слушала, как ее ругает отец.

– Курва безрукая, – сидя на лавке, Фрол наблюдал, как на пол падают кусочки огурцов. – И зачем ты только такая уродилась? От тебя ж одни убытки.

Галя молчала. Ей было плевать, что там бухтит батька. Пусть психует, ей сейчас не до него.

– И кому ты такая сдалась? Ни один парень не посмотрит на чувырло худосочное. На тебе ж, как на досках, все кости сотрешь.

Услышав, как отец поносит ее тощую фигуру, Галя резко развернулась.

– Чего зенки растопырила, вобла? Правду говорю, а ты слушай. Слушай и думай, как дальше жить будешь. Мне не с руки тебя кормить. Толку от тебя, как от вороны. Что та просто так живет на белом свете, что ты. Девка ты уже рослая, могла бы и сама свою судьбу пристроить. Я в твои годы пахал, как вол, а ты только и можешь, что кусок хлеба в глотку совать. Не в коня корм! – гаркнул Фрол и тут же расхохотался, широко раскрыв щербатый рот.

Бросив нож на стол, Галя засопела и пулей выскочила на улицу. Покрутив головой, она подлетела к калитке, с силой распахнула ее и побежала, куда глаза глядят. Обидно, что родной отец куском хлеба попрекает. Обидно, что говорит о ней, как о каком-то больном животном. На душе стало так гадко, что захотелось убежать из села и больше не видеть ненавистного батьку. На дороге ей попался помятый Степан. Он шел вразвалочку, курил и почесывал взъерошенный затылок.

– Степка! – Бросившись ему на грудь, Галя зарыдала. – Давай поженимся! Степка, я хочу с тобой жить!

– Сдурела? – глаза еще не проспавшегося Степана поползли на лоб. – Какой жениться? Я еще погулять хочу.

– Погулять? – Галя подняла заплаканное лицо. – С кем?

– А это уже не твоя забота. Иди, куда шла. А мне домой надо. Все тело ломит, будто всю ночь поросей из сарая перетаскивал.

Отцепившись от дурно пахнущего с перепоя парня, Галя шагнула назад. Все? Любовь закончилась? Она смотрела в припухшие глаза Степы и не верила, что он после ночного случая ничего к ней не чувствует. Надумав себе что-то, Галя резво рванула в другую сторону, туда, где живут родители Степана. Прибежав к высокому забору, она отворила ворота, влетела во двор и заорала во все горло:

– Тетка Марфа!

Из открытого окна высунулась голова в платке. Женщина с суровым выражением лица спросила:

– Чего тебе?

– Тетка Марфа, ваш Степка… – вдруг замешкалась девица.

– Чего он учудил?

– Пусть женится на мне! – выдала Галя, задыхаясь после бега.

– Ха-ха! – расхохоталась Марфа, подперев челюсть натруженной ладонью. – Ишь, чего захотела! Кто ты, а кто он? Думай, что городишь!

– Если Степка на мне не женится, то я всему селу расскажу, как он меня сегодня ночью обесчестил! – грудным голосом выкрикнула Галя.

– Что он сделал? – из сарая вышел хозяин дома – Панкрат Федосеевич. Его пушистые брови опустились на глаза, и Панкрат стал похож на Лешего, о котором рассказывают местные бабки непослушным внукам.

– Что слышали! Все знают, что я не гулящая! Стоит только рот открыть, и вашему Степке не будет жизни среди честных людей! Если он на мне не женится, то люди ваш дом будут стороной обходить!

Глава 5

Панкрат задумался. Голова Марфы скрылась за занавеской. Женщина вышла на крыльцо, поставила руки на бока и начала оправдывать сына.

– Степка не мог такое совершить! Он у нас хороший парень! Да чтобы о-он, да поле-ез… – помотала головой Марфа. – Брешешь ты, девка. Ей-богу, брешешь.

Панкрат перевел сердитый взгляд с девушки на входящего во двор сына. Степан, окинув всех удивленным взором, остановился.

– Она говорит, что ты ее снасильничал. – Панкрат держал в руке плетку. – Было? Нет?

Глаза Степана округлились, лицо вытянулось.

– Да она сама… – не успел обвинить девушку Степа, как отец огрел его плетью по предплечью.

– Ах ты паразит! – Панкрат понял, что Галя не врет. – Да чтоб у тебя стручок отсох! Надумал девок портить? Ты что, хочешь нас с матерью до могилы довести?

Степан, прикрывая голову руками, крутился по двору, как волчок.

– Батька, за что?

– Панкрат! Не смей бить сына! – завизжала Марфа, схватившись за голову. – Убьешь ведь!

– Я из тебя все хотелки выбью, – приговаривал Панкрат, резво размахивая плеткой. – Я тебя научу, как до свадьбы на девок лазать. Вот тебе. Вот. Держи. Как? Расхотелось дева́х чести лишать?

Галя смотрела на скорчившееся от боли лицо любимого Степы и морщила нос. Она как будто на себе чувствовала удары плетью. Свист в воздухе оглушал Галю, а каждый хлесткий удар заставлял содрогнуться.

– Бать, я не виноват, она сама на меня вешалась, – Степа уже не мог терпеть жгучую боль и начал постанывать.

– Степушка! – Марфа, не выдержав, подскочила к сыну и закрыла его собой. – Ты что ж наделал, ирод? Ты ж его до смерти забил, – она положила на окровавленную рубаху голову и истошно заплакала.

– Чтоб женился на ней, – сложив плеть пополам, Панкрат вытер запястьем взопревший лоб. – Нечего на мою семью напраслину возводить. Мой род позорить не дам! – замахнулся он и сразу опустил руку. – Мой прадед был при дворе. Деда уважали. Отца побаивались. А меня, Панкрата Федосеевича, засмеют, что не смог честь семьи сберечь? Женишься! Вот мое слово!

– Да пошто она нам сдалась? – Марфа покосилась на зажатую Галину. – Ты ж глянь! Такая тощая, что того и гляди, переломится. Какой с нее толк? Работать не сможет, а кормить просто так, чтобы с голоду не подохла – не вижу смысла. Гони ее, Панкратушка. Вон, как из-за нее Степушке досталось.

– Я сказал, свадьбе быть! – топнул ногой Панкрат. – Забыла, кто в доме хозяин?

– Свадьба, так свадьба, – сдалась Марфа, уставившись на напуганную девушку.

«Ну смотри, паскудница, захотела жизни сытой? Так я тебя накормлю. Ой, досыта накормлю» – подумала она, затаив злобу на невестку.

Марфа помогла сыну подняться, повела его в баню, чтобы вытереть кровавые следы и промокнуть порезы настойкой, иначе попадет инфекция и кожа загноится.

– Жди сватов. – Строго сказал Панкрат. – Сделаем все, как полагается.

Улыбнувшись будущему свекру, Галя поспешила домой, обрадовать сестру и мать. Мама не поверила, что зажиточная семья готова принять бедную девушку в своем доме. Решив, что над Галей пошутили, а она поверила, мама заставила Галину пойти в поле и переворошить сено.

– А зачем ты наврала? – за старшей сестрой увязалась Нюра. – С чего ты взяла, что Степан женится на тебе? Он сам тебе это сказал?

– Его отец так сказал, – Галя уже вовсю чувствовала себя богачкой. Она вообразила, как будет выглядывать из окна добротного дома и брезгливо коситься на прохожих, будто на противных мух.

– Ересь. Обыкновенная чепуха.

– Вот увидишь, я выйду за Степана и будут жить у них.

И действительно, через день в доме Фрола объявились сваты вместе с Панкратом и Марфой. Фрол не мог поверить, что такая знатная семья вдруг заинтересовалась какой-то дощатой Галькой. До последнего не верил, пока не сыграли свадьбу. Ох и довольный был Фрол. Ходил важный, сам на себя не похожий: руки в карманах, грудь колесом, браво шагает, носом небо цепляет. Два дня праздновали во дворе Панкрата свадьбу. Еды было навалом, настойки – хоть залейся. Свекор специально устроил свадьбу с размахом, чтобы все видели – Степан женится на любимой девушке. Через два дня, когда свадебное торжество было закончено, Марфа подозвала сына и тихо задала ему важный вопрос:

– Ты ее в брачную ночь не тронул?

– Нет, мам. Даже не целовал. Все, как ты наказала.

– Умница. Пускай поживет отдельно, а там посмотрим, как она выкручиваться будет. Галя! Поди сюда, – Марфа держала в руках плотно набитую подушку.

Галя вышла из комнаты, отведенной ей и Степе, встала перед свекровью и приготовилась слушать.

– На, – Марфа отдала ей подушку. – Ночевать будешь в сенях. И смотри, чтобы Панкрат тебя не застукал. Позже ложись, раньше вставай.

– Как это? Я же должна спать с мужем, – растерялась Галя.

– А вот пройдет времечко и узнаешь, – Марфа хитро посмотрела на сноху. – И не вздумай начудить, иначе быстро к мамке отправлю.

– Во-первых, я ЗА-МУ-ЖЕМ, – Галя задрала нос кверху. – Во-вторых, Вам надо, Вы в сенях и ночуйте. И в-третьих, я Вам тут не собачка, чтобы меня шпынять. Ясно? Или пояснить еще раз?

Глава 6

Побледнев от неслыханной наглости, свекровь взяла за руку сына и отвела в сени.

– Не прикасайся к ней, слышь? – зашептала она, оглядываясь, не подслушивает ли Галя. – Не верю я, что ты ее силой взял. Да и вообще, что ты позарился на эту засушенную воблу.

Степан стоял с угрюмым видом и внимательно слушал.

– Ой, Степушка, если б не Панкрат, летела бы у меня Галька через все село вверх тормашками. И зачем нам такая родня? Голая нищета. Шибко совестливый он у нас. А у этой – совести ни грамма. Видал, как она себя поставила? Хозяйкой себя почуяла? Так я покажу ей, кто тут хозяйка. Будет у меня день и ночь по грядам ползать, увижу хоть один сорняк – сожрать заставлю. Ох, Степушка, попали мы с тобой, как кур в ощип.

Марфа не сводила сердитых глаз с сына, сетуя на плачевное положение.

– Гляди у меня, не лезь к девке. Подождем немного, посмотрим, как она потом в бутылку полезет, доказывая, что ты с ней был. Был, не? – Она въедалась прищуренным взором в посеревшее лицо Степы и ждала, когда тот мотнет головой. – Чего молчишь? Правду матери говори.

Степан не помнил, было или нет. Пьяный был, проснулся у оврага. Вроде и целовались, а дальше…

Пожав плечами, парень громко выдохнул.

– Вот, вижу, что самому противно от того, как эта девка ловко хомут на тебя накинула. А что ж поделать, сынок, батька наш как сказал, так и будет. Ничего-ничего, потерпим месяцок-другой, а там возьмем метелку и выметем лисицу облезлую из нашей хаты.

Не удалось Марфе выселить сноху в сени. А крик поднимать тоже не стоит. Если Панкрат узнает, что Галя спит не в комнате мужа, то быстро всех научит Родину любить. Боится огласки, Панкрат. Нельзя допустить сплетен о его семье, иначе доброе имя сотрется с лица Земли. До́роги Панкрату память и чествование его фамилии. Фамилии, которую с гордостью носили деды и прадеды – Стрелецкий. Громкая фамилия, значимая. Когда в роду Панкрата дворяне были, в крепостных никто не числился.

Марфа науськала сына, чтобы ложился спать одетым, отвернувшись от Галины, и начала ждать окончание срока, установленного собственноручно. Месяц проходит, свекровь косится на Галю и выжидает. Та двор метет, свеколку поливает, картошку полет и даже не потеет. Второй прошел. У Марфы руки зачесались. Со дня на день девка должна недомогание ощущать. Но, увы. Галина все также бойкая и шустрая. Носится по огороду, как озорной теленок по цветущему полю.

– Все! – Марфа весь день ждала мужа из города. И вот он вошел в хату. – Я была права! Эта доска неотесанная нашего Степу оговорила! Бери, Панкрат, плеть и гони брехло к самому ее дому!