Czytaj książkę: «Сенсеры», strona 27
Глава 16
– Да ладно, не расстраивайся так. Дерьмо случается, – сказал Артур.
Он потащил Эллен по коридору, но она практически ничего не видела. Молча заливалась слезами. После случившегося в лесу она держалась только благодаря мысли, что в «Элите» ее ждет мама.
«Здравствуй, Эллен».
Так холодно. Так безразлично.
Артур завел Эллен в лифт, и он медленно пополз вниз. Ей было все равно, куда, зачем, почему. Просто все равно. Она не понимала, за что бороться и стоит ли.
«Тимур. Ради него я должна собраться с силами».
Двери открылись. Артур вывел Эллен в комнату без окон, с железной дверью напротив лифта.
Эллен немного пришла в себя. Пусть посидит внизу, сказала мама. Но они и так были на первом этаже. Выходит, она отправила ее отсидеться в подвале?
Из-за стола, что стоял у двери, привстал широкоплечий парень в темных брюках и белой рубашке с черным галстуком. Видимо, охранник. Голубоглазый блондин, с короткой стрижкой ежиком и длинным шрамом, который начинался от уха, рассекал всю шею и прятался под воротом.
Охранник впился в Эллен взглядом.
– Еще одна? – удивился он. – Ральф сказал, только блондинку забрали.
– А это наша Эллен, – довольно доложил Артур и, наконец, отпустил ее руку.
– Уверен, что ее сюда?
– Ее мать велела.
– Серьезно? – в голосе охранника прозвучало сочувствие.
«Наверное, показалось. Откуда чувства у здешних монстров?»
– Так что, на открытии будешь? – спросил Артур.
– Нет, подмениться не получается.
– Жаль, сегодня выпивка и девочки за мой счет. Потом такой халявы не будет.
Охранник легко улыбнулся, и Эллен показалось, будто что-то знакомое и светлое на мгновение оказалось рядом.
– Ладно, давай посадим мышку в клетку, а то у меня дел куча.
Эллен с опаской взглянула на дверь, к которой подошел охранник. Мышка в клетке. Артур словно знал, что это ее самый большой страх.
Массивная дверь заскрипела и открыла взору длинный коридор с цементным полом. С потолка свисали горящие лампочки, но света все равно было мало. Артур снова вцепился Эллен в предплечье и потянул ее внутрь.
Эллен панически задышала, увидев настоящие клетки. Это была подземная тюрьма. Стальные прутья, что тянулись в каждом отсеке от пола к потолку, напоминали челюсти. Сейчас пасть захлопнется, и вырваться из элитовского монстра будет невозможно. Он пережует свою добычу вместе с костями и превратит в ничто.
Эллен наконец захотелось бороться.
– Нет, пожалуйста, – пискнула она и, схватившись за руку Артура, попыталась расцепить его пальцы. – Только не в клетку!
– Эллен, я при чем? Мамочку надо было умолять.
Артур приобнял ее за талию и потащил вперед. Эллен стало гадко от осознания, что он прикасается к ней руками, которые вымыл в крови ее друзей. Она изворачивалась, но Артур с еще большей грубостью впивался в бок.
– Как ты меня достала, – процедил он. – Тебе сюда.
Теперь она поняла, почему он не посадил ее в первую пустую клетку. Он выбрал ту, которая была напротив Нелли. Она сидела на досках, что служили кроватью, голова была опущена, волосы скрывали лицо, и только сцепленные замком пальцы легко подрагивали.
Артур толкнул Эллен в камеру. Дверь из железных прутьев заскрипела. Лязгнул замок.
Эллен попятилась от решетки. Застыв посреди личной тюрьмы, она обхватила себя, чтобы не рассыпаться на части. Внутренний огонь наступал болезненной стеной. Обжигал, требовал выпустить на свободу, но Эллен не могла. Она все время чувствовала блокировку.
Становилось мучительно больно. Эллен присела на корточки, но, не выдержав нахлынувшей волны, покачнулась и осела на пол – холодный и немного сырой.
Она задрожала, железные прутья заплясали змейками, перед глазами все поплыло, Нелли в камере напротив превратилась в расплывчатое белесое пятно.
Поскуливая от боли, Эллен поднялась и уселась на доски. В подвале совершенно не хватало воздуха, она глотала его, глотала – легче не становилось. Тогда она прилегла на «кровать» и закрыла глаза. Нужно было зацепиться за спасительную мысль, чтобы отвлечься, забыть о поглощении.
«Теперь ты моя, и я никому и никогда тебя не отдам».
Эллен думала не о холодных досках, а о теплой кровате, где Дима сжимал ее в объятиях; где они кутались в легкое одеяло, словно в кокон; где их обнаженные тела касались друг друга.
Она не думала, что это подвальная прохлада заставляет покрываться ее мурашками. Верила, что это Димино дыхание. Этим утром он будил ее нежными поцелуями.
Эллен не думала о том, что ждет ее здесь, а представляла, как подойдет к шкафу в лесной клетушке, достанет синий пеньюар, наденет. Дима ждал этой ночи.
Эллен заставляла себя думать, что плачет не от отчаяния, горя и поражения.
«Это слезы счастья, и Дима сотрет их губами».
…
Поглощение отступило, но притаилось где-то внутри, чтобы вскоре нанеси новый удар. Эллен присела.
Нелли находилась в прежней позе.
«Мы обе в клетках. Обе проиграли войну за Диму, но оставили за собой столько жертв! Почему Нелли просто не смирилась? Разве думала, что у нее есть шанс? Из-за нее погибли жители! Это она виновата! Она убила их!»
– Я чувствую твой взгляд, Эллен, – прохрипела Нелли незнакомым, измученным голосом.
Эллен промолчала.
– Не надо винить только меня. Да, я вспыхнула, но это ты облила меня бензином и поднесла спичку.
Эллен снова не ответила. Нелли какое-то время молчала, а потом подняла голову.
Взгляды девушек встретились.
– В его сердце есть мне место, как бы ты это ни отрицала. Мы вылечили друг другу душу, такое не забывается.
Эллен медленно опустила голову, и ее волосы шторкой упали вниз. Теперь закрылась она. Ей нечего было ответить. Трудно отрицать, что Дима по-своему привязан к Нелли. Эллен не знала их прошлого и могла только догадываться, о чем говорит Нелли: и она, и Дима остались без родителей. Их убили. Наверное, эта их общая утрата, с которой они научились жить, справились вместе.
Но Дима сделал выбор, и Нелли стоило его отпустить.
Раньше стоило. Теперь уже поздно для тех, чьи жизни сегодня оборвались.
***
Эллен не ощущала времени. Она подвергалась нападкам поглощения, корчилась от боли на досках, стиснув зубы.
Нелли больше с ней не говорила.
Вскоре железная дверь заскрежетала – Эллен напряглась. Она успела привыкнуть к личной тюрьме. По крайне мере, здесь было не так страшно, как там – в неизвестном будущем.
В темницу звонким эхом долетел девичий голосок, а спустя секунды перед камерой появилась его обладательница.
Эллен вздрогнула. Она не слышала шагов. Девушка будто бы прошлась по воздуху.
– Бедняжка, – зазвучал колокольчиком ее голос. Полный сочувствия, которого Эллен испугалась. В этих стенах оно казалось безоговорочно притворным.
Девушка осматривала Эллен большими глазами цвета газонной травы. Таким же ненатуральным был и цвет ее волос – ярко-красный, с черными кончиками, которые отчерчивали несколько ярусов экстравагантной прически и косую рваную челку. На груди красовалась ромбовидная подвеска с выгравированной буквой «Э». Брючный комбинезон того же газонного цвета, что и глаза, опоясывал широкий красный пояс. Красные туфли на высокой шпильке ярким пятном завершали образ.
– Нда-а-а, – протянула незнакомка. – Вставай, горе луковое. Пойдем тебя отмывать. Виктору Романовичу это явно не понравится.
На слове «это» девушка брезгливо скривилась.
Эллен не шелохнулась.
Девушка открыла камеру и приглашающе махнула. Нелли наблюдала за ними, свернувшись клубком на «кровати».
– Не пойду, – решительно заявила Эллен. – Пусть сам придет и увидит, как Артур выполнил его приказ.
Идеально вычерченные брови зеленоглазки взлетели вверх, уголки губ изогнулись в ухмылке. А потом ее удивление резко сменилось презрением.
– Послушай меня, милочка, – голос ее больше не звенел, а шипел, словно змея. – Я – твой личный блокиратор. Виктор Романович доверил мне важное дело, и для меня это превеликая честь. Только попробуй меня подвести. Поднимай свою задницу и шагай за мной. Не вынуждай заставлять тебя, я ведь могу и обидеться.
Действительно, что ей стоит заставить, если она чувствующая?
Эллен поднялась и обреченно вышла из клетки.
– А с ней что будет? – спросила она, кивнув на Нелли.
Незнакомка словно только заметила, что в соседней тюрьме находится кто-то еще.
– Не знаю. Она не моя проблема. – Она безразлично пожала плечами и вдруг широко улыбнулась. – Я Леся, кстати. Вперед, ваше высочество.
Она засмеялась, и у Эллен по спине пробежал холодок. В образе злющей змеи Леся выглядела не так пугающе, как в образе доброй и приветливой.
В комнатушке за железной дверью по-прежнему сидел блондин со шрамом. Как только девушки вошли, он привстал и улыбнулся элитовской коллеге.
– Лесь, ну так что?
Эллен вновь ощутила странное чувство при виде его улыбки. Только в этот раз оно всколыхнулось сильнее, ведь улыбка, похоже, была искренней.
– Я же сказала, что не могу ничего планировать, – кокетливо ответила его пассия.
Сомнений в симпатии парня не было. Голубые глаза сияли обожанием, которое тоже казалось знакомым.
– Ну, можно ведь и спонтанно, ты только позвони, я постараюсь подмениться.
– Серёж, посмотрим, – отмахнулась Леся и потянулась к журналу.
В груди Эллен кольнуло, когда Леся произнесла имя охранника.
Серёжа. Сергей.
Эллен разглядывала его, пока тот следил, как Леся заполняет журнал. Какое знакомое лицо! Сергей, будто почувствовав, что за ним наблюдают, посмотрел на Эллен, и тогда она узнала этот взгляд.
Застывший в мгновение серьезности…
Сергей.
У Эллен сердце застучало быстрее. Жар защекотал изнутри и стал разгораться.
Как ни вовремя! Сосредоточившись, она не дала ему вспыхнуть костром. Усилие отдалось дикой болью в голове – Эллен чуть пошатнулась.
– Тебе плохо? – мгновенно среагировал Сергей и чуть подался вперед, хоть между ними и был письменный стол.
– Эй, ты чего? – Леся резко выпрямилась.
– Голова закружилась. Можно воды?
Сергей налил воду из кулера в пластиковый стаканчик и подал Эллен. Она не спеша выпила. Леся снова склонилась над журналом.
Протянув парню пустой стаканчик, Эллен сказала:
– Спасибо, Семенов, – окончание проглотила, чтобы его было еле слышно.
Его брови на секунду сошлись вместе.
– Не Семен, а Сергей, – поправила Леся, не отрываясь от писанины.
Парень глазел на Эллен, застыв со стаканчиком в руке.
– А ты, я забыла, Кристина?
Глаза охранника округлились, наполнились ужасом.
Теперь Эллен не сомневалась – перед ней действительно Семенов Сергей. Брат Кристины, который добровольно ушел в «Элиту», чтобы дать шанс своей семье избежать встречи с ищейками Виктора.
– Ну и память у тебя, милочка. Я – Леся. Готово.
Она протянула ручку Сергею. Тот растерянно взял ее, положил на стол.
– Эй, а подпись?
Парень спохватился и оставил закорючку в журнале. Рука заметно дрожала.
– Теперь можно идти к моему дяде? – с притворным нетерпением спросила Эллен. – Так хочется сказать ему спасибо за то, что приказал убить всех, кто жил в лесном доме. А ведь там были не только сенсеры, но и обычные люди – некоторые ребята скрывались вместе с родителями.
Сергея будто током ударило. Леся бросила на него тревожный взгляд.
– Оставь свои душещипательные речи Виктору Романовичу, мне неинтересно, – буркнула она и потянула Эллен за руку к лифту.
Прежде чем двери за ними закрылись, Эллен сказала:
– Мне очень жаль.
Леся не придала ее фразе значения. Сергей, без сомнения, все понял.
Его реакция озадачила Эллен. Почему он в ужасе, почему ему не все равно, если теперь он один из бесчувственных элитовцев?
– Всем делают очищение? – спросила Эллен, перебив Лесю.
– Ты меня вообще слушала? – возмутилась та.
– Нет.
Эллен посмотрела ей в глаза, но сразу опустила взгляд. Травянистый – слишком непривычный оттенок.
– Очищение не так просто пройти.
Двери лифта открылись.
Чего и стоило ожидать: противная роскошь. На первом этаже обстановка была скромнее. Вроде бы. Все, что Эллен помнила, – шатающиеся светлые стены. В этом коридоре мелькало достаточно запоминающихся деталей: большие картины, золотые вазоны с красными розами, мягкие пуфики.
Низ стен был обклеен черными обоями, верхушки пестрили красными цветами на белом фоне. Над головой переливался глянцевый потолок с множеством светильников. Повсюду – черный, красный и золотой. Слишком вычурно и шикарно.
– Красиво, правда? – спросила Леся. – У Лилии Романовны отличный вкус. Пару лет назад она все тут переделала.
– Ужасно. – Эллен опустила взгляд в пол. Не хотела смотреть на эти стены.
– Пойдем, горе луковое. – Леся двинулась вперед.
Эллен поплелась следом. Леся походкой модели вышагивала по темному паркету, рассекая тишину стуком каблуков.
– Это последний этаж, здесь комнаты самых важных персон. Твоя рядом с Виктором Романовичем.
– А его сестра в какой? – У Эллен язык не повернулся назвать ту бесчувственную женщину мамой.
– Ее в конце, но она здесь редко остается на ночь. Вот это твоего дяди, – махнула Леся, когда они дошли до цели, – а вот твоя. Правда, раньше она принадлежала Артуру, но как только о твоих способностях стало известно, тебе приготовили комнату рядом с Виктором Романовичем, а этого придурка выселили в другой конец коридора.
Эллен улыбнулась на слове «придурок». И Леся на какое-то мгновение ей понравилась.
– Так вот за что он на меня так взъелся?
Леся резко захохотала, и ее смех разлетелся по обеим сторонам длинного коридора.
– Ну, ты и шутница. Артур был главным претендентом на место Виктора Романовича, а теперь появилась ты – прямая наследница, да еще с таким даром. Он на тебя не просто взъелся. Уверена, он жаждет твоей смерти.
Леся открывала комнату ключом, не переставая посмеиваться.
– А что, дядя собрался покинуть трон?
– Нет, конечно. Просто каждые десять лет проводится переучет претендентов. В следующем году в Англии состоится Бал Наследников. – Девушки застыли в дверях. – Артур должен был представлять Россию, как и десять лет назад. Тогда ему как раз стукнуло шестнадцать, а теперь до него доросла и ты. Пока все думали, что ты не сенсер, дело до тебя не было, но теперь… с твоими способностями у Виктора Романовича появился шанс приблизиться к лидерам мировой «Элиты». А если еще и проект, который он готовит для презентации, выйдет успешным, то, возможно, он наконец-то обойдет всех.
– То есть я нужна ему, чтобы занять первое место в царстве Смерти? – съехидничала Эллен.
– Не только ты. Вся семья. Там строгие правила. Осталось найти твоего брата, и вуаля. – Леся щелкнула пальцами.
«Им его не найти! Ни за что!» – убеждала себя Эллен, но в мыслях гремели слова Артура: он сам за тобой придет.
И она не удивится.
***
Апартаменты оказались более чем просторными. Обстановка напоминала комнату в отцовском доме – видимо, мама постаралась. Те же оттенки: белый, молочный и шоколадный; тот же фасон штор с мягким ламбрекеном; широкая кровать. Между окон стоял круглый стол на резных ножках, в том же стиле – четыре стула. Они напугали Эллен. Она представила, как они вчетвером – она, мама, дядя и Алекс – ужинают.
Омерзительная картина.
Эллен подошла к одному из окон, укрылась за прозрачным тюлем. Судя по временным ощущениям, давно наступил вечер, но город не торопился кутаться во тьму. Когда-то Эллен любила белые ночи Санкт-Петербурга, сейчас они нисколько ее не трогали. Она хотела увидеть, как солнце касается верхушек деревьев, а потом прячется за гору.
– Воду я включила, – громко сказала Леся, выйдя из смежной ванной, – давай пока с платьем определимся.
– Чего? – Эллен отодвинула стену из тюля.
– Платье к ужину. Я с кем в лифте разговаривала? Виктор Романович ждет тебя на ужин, так что торопись. Искупайся и одевайся.
– Не пойду. – Эллен прошла к кровати и присела.
– Ты дура? Я же ясно сказала: не надо меня злить, – зашипела змея. – Встань!
Эллен вскочила.
– А теперь шагай в ванную. Марш!
Сопротивляться было невозможно. Эллен понимала, что ее мыслями управляют, но ничего не могла сделать. У нее не осталось сил.
Как только она забралась в ванну, навязанное желание исчезло, но блокировка по-прежнему оставалась на месте. Леся стояла над душой, торопила, наверное, боялась потерять связь.
«Отлично! Теперь купаться я буду с конвоем и по две минуты!» – злилась Эллен.
Выйдя из ванной комнаты, она заметила, как Леся закрыла ее на ключ.
«Интересно, если вырубить девчонку, блокировка исчезнет?»
Но вряд ли Эллен сможет ударить человека до потери сознания. Даже высосать одним глотком жизнь казалось проще, чем физически сделать кому-то больно.
«Да и смысл? Мне не дадут отсюда выйти, а остановить всех поглощением я не смогу. Сдохну еще на тех проклятых ступенях, даже до забора не доберусь».
– Выбирай. – Леся отодвинула зеркальную дверцу гардероба. На вешалках пестрили наряды различных оттенков, на полках стояли десятки пар обуви.
Эллен хотела бы отправиться на встречу с дядей в своих грязных шортах и футболке, но с Лесей спорить бесполезно. Пришлось сдаться. Эллен надела черное коктейльное платье, балетки сменила на невысокие босоножки, волосы закрутила в дулю, заколола шпильками.
Леся оглядела ее и нахмурилась.
– Веселее, а то ты как на похороны собралась.
– У меня траур, а вы можете веселиться, – с ненавистью сказала Эллен и вышла из комнаты.
Она подошла к лифту, стукнула по кнопке, но та не засветилась. Эллен нажала еще раз – не загорелась. Рядом встала Леся и с ехидной ухмылкой коснулась кнопки большим пальцем. Лифт еле слышно закряхтел, а девушка сдула воображаемый дымок с пальца, словно с пистолета после удачного выстрела.
«Отпечатки», – догадалась Эллен.
– Я же говорю: превеликая честь. О доступе на седьмой некоторые даже мечтать не смеют.
– И за что тебе такая привилегия?
– За преданность, Эллен, – серьезно ответила Леся. – Виктор Романович не держит в личном составе тех, кому не доверяет. А чаще он доверяет тем, кто сам приходит к нему и кто изначально не доставляет проблем. В институте практически все добровольцы. Он поэтому и на очищении не настаивает, кто не хочет.
– Есть и такие? – спросила Эллен, надеясь, что Леся обрадует ее ответом.
– Сережа, например. Он не захотел.
Эллен не сдержала легкую улыбку.
– Артуру его и делать не надо было. Он с рождения очищен донельзя.
– А ты?
– А я с нетерпением ждала своего шестнадцатилетия, чтобы стереть из сердца все дерьмо, которое мешает жить. И тебе советую. Тебе это явно нужно.
Двери лифта открылись, и девушки вошли внутрь.
– Можно подумать, мне решать, – хмыкнула Эллен.
– Э-э… тебе.
Эллен с интересом уставилась на Лесю, а она, казалось, думает, говорить ли дальше. Странно, но ведь Артур тоже посоветовал его пройти, а не сказал, что оно неизбежно.
– У нас в мозгу есть какая-то защита, которая не дает вмешаться без желания хозяина. Если ты будешь против – процедура не подействует. А принудительное вмешательство ничем хорошим не заканчивается.
«Значит, Виктору не добраться до моих чувств! Я буду бороться за них!»
– О-о, Эллен, не надо так победно улыбаться. Если ты не согласишься сама, тебя сломают. Поверь, и не таких ломали. Лучше смирись, так будет меньше вреда тебе и твоим близким.
Эллен мгновенно растеряла остатки улыбки.
Твоим близким…
Лифт остановился, и двери разъехались в разные стороны.
На пути стоял Артур.
Леся торопливо выскочила в коридор. Эллен не могла пошевелиться. Она смотрела в черные глаза зверя. В сознании мелькали лица убитых жителей Дома, страх стремительно превращался в злость. Если бы ее поглощение было свободно…
– Эллен, идем, – опасливо сказала Леся.
Эллен вышла из лифта, но ускользнуть не получилось. Артур уперся рукой в стену, преградив путь. Эллен ринулась в другую сторону, но он снова не дал уйти.
– Отвали, – смело прорычала Эллен.
– Артур, ее Виктор Романович ждет, – вступилась Леся, но с явной боязнью.
Он лишь ухмыльнулся.
– Мышка, а ты ничего, когда выглядишь, как леди, а не как лесное чудище.
Артур посмотрел в зону декольте. Эллен с отвращением сморщилась, словно он коснулся ее не взглядом, а руками.
– Озабоченность вместе со званием элитовец выдается? – съязвила Эллен. Она стукнула его по руке, но «шлагбаум» не дрогнул.
Артур придвинулся ближе. Эллен вжалась в стену, только бы оказаться как можно дальше.
– Ох, договоришься ты, – процедил он сквозь зубы.
– Я тебя не боюсь.
– А меня не надо бояться, меня надо уважать и не вякать лишнего.
– Не заслужил ты моего уважения, только презрения. – Эллен пихнула его и вырвалась из плена, но далеко уйти не удалось.
Артур дернул ее к себе. Одной рукой схватил за шею, другой – обнял за талию. Эллен чувствовала его омерзительные пальцы через шелковую ткань и боролась с желанием плюнуть ему в лицо.
– Ты со мной заигрываешь? – спросил он.
– Артур, оставь ее, – задергалась Леся. Ее страх перед ним был как на ладони.
– Да ладно, что мы, и поговорить не можем? – Его пальцы крепче сцепились на шее. Эллен с трудом сглотнула слюну. Вырываться бесполезно. Проверено. Артур лишь сильнее вопьется в горло. Поэтому она спокойно ждала, когда он уберет от нее лапы.
– Кто знает, может, мы с ней поладим.
– Лучше сразу придуши, – еле выговорила Эллен.
Артур засмеялся и отпустил ее. Горло горело.
– Приятного ужина, мышка.
Как только за Артуром закрылись двери лифта, Леся ожила.
– Ты больная?! В зеркало не смотрелась? Шея вся в синяках, руки. Не дошло, что рот надо меньше открывать? Он же – бешеная собака, даже в глаза опасно смотреть, разорвет в клочья, опомниться не успеешь!
– Предпочитаю думать, что он – комар. Хоть и хочет крови, а убить не может. Зато его можно однажды прихлопнуть. Главное – поймать правильный момент.
– Дура ты! Если Артур и комар, то точно малярийный. Лучше обходи его стороной. Идем, горе луковое.
– Хватит меня так называть.
– Как тебя еще называть? Мозгов-то нет. Этот придурок, между прочим, – Леся зашептала, подойдя вплотную, – в «Элите» с тринадцати лет. Он числился в базе данных, но Виктор Романович принял его раньше шестнадцати, потому что Артур остался один. Его родители умерли. Попробуй угадать, кто их убил?
Эллен с ужасом взглянула на девушку.
– Вот именно, – ответила Леся на немое предположение. – И сделал это Артур не с помощью способности. Не спрашивай, почему он их замочил, я не знаю. Как и не знаю, почему Виктор Романович пригрел его. Артур всегда был его любимчиком. Так что давай, – съязвила Леся, – выбирай момент его прихлопнуть, но потом не говори, что я не предупреждала.
***
Сердце Эллен бешено загремело, когда Леся подвела ее к широким двустворчатым дверям из темного дерева. По краям стояли молодые парни, одетые так же строго, как и Сергей. Только вместо галстуков на белых рубашках висели подвески – один в один как у Леси. Выходит, это не аксессуар, выражающий любовь девушки к «Элите», а еще один отличительный знак, помимо татуировки.
Парни синхронно распахнули двери. Леся затянула Эллен в большой светлый зал с огромной хрустальной люстрой.
У нее перехватило дыхание, когда она увидела дядю и маму. Те сидели за одним из столиков в центре личного ресторана «Элиты». Виктор, заметив Эллен, сразу поднялся. Джиллиан не повернулась. Эллен стало невыносимо больно.
– Спасибо, Лесенька. Пока свободна, – сказал Виктор.
Эллен помнила его голос: притворно мягкий, с нотками величия.
Леся чуть толкнула ее вперед. Двери за спиной закрылись.
Виктор приглашающе указал на третий стул. Эллен медленно пошла вперед, не отрывая взгляда от дяди.
Перед ней стоял высокий статный мужчина. Ему было за сорок, но он держал себя в форме. За такого богача с внешностью голливудского актера норовят выскочить замуж юные дурочки.
Эллен боялась его радушия, боялась легкой улыбки, которая, казалось, в любую секунду превратится в оскал.
Как только она подошла ближе, Виктор широко улыбнулся.
– Моя дорогая племянница превратилась в такую красивую девушку. Как быстро бежит время! – Он развел руки, приглашая Эллен в объятия.
Она демонстративно прошла к стулу. Присев, украдкой взглянула на маму. Безумная тоска забилась в сердце. Ей хотелось вскочить, обнять, даже если мама этого не хочет. Хотя какие «если»…
Джиллиан вертела бокал с прозрачной жидкостью, скучающе рассматривала интерьер, который видела не раз. А ее дочь сидела на расстоянии вытянутой руки…
– Я рад, что наша семья почти в сборе.
Виктор снял пиджак и, повесив его на спинку стула, присел.
– Осталось вернуть домой Александра.
Джиллиан с удивлением посмотрела на Виктора.
– Ты знаешь, где он?
– О, Джил, тебе еще не сказали? Он был в лесу вместе с Эллен. Забавно, правда? Твои дети давно нашли друг друга, а мы никак не могли их отыскать.
Эллен не понимала: то ли в тоне дяди присутствовал сарказм, то ли – подозрение. Говоря, он чуть щурил глаза, вгрызался в маму взглядом.
– И где он сейчас? – со скукой на лице спросила Джиллиан.
– Пока неизвестно, но его найдут, не сомневайся.
Она кивнула и торопливо опустошила бокал.
Эллен наблюдала за ними, но не могла определить: в каких отношениях они сейчас. Дядя казался настороженным, мама – безразличной.
«Возможно, она по-прежнему не питает к нему любви, и они просто союзники?»
Виктор приказал подавать ужин, вокруг засуетились официанты.
Манящий аромат красочных блюд сделал свое дело: в животе у Эллен заурчало. Она почти сутки не ела! Она представила картину со стороны: как сидит в роскошном ресторане и ест сочное мясо. А где-то там, в лесу, лежат трупы…
И ее затошнило. Шелковая ткань дорогого платья превратилась в удавку.
Эллен скрестила руки и откинулась на спинку. Виктор поднял на нее взгляд.
– Поешь, тебе нужно набраться сил.
– Мне нужно набраться энергии, – смело заявила Эллен.
Этот голод был ощутимее.
Виктор взял нож и отрезал кусочек мяса. Пока он неторопливо его пережевывал, Эллен смотрела, как сияют запонки на манжетах дядиной рубашки, и ждала ответ.
У мамы тоже не было аппетита. Она больше пила, чем ела, что немало удивляло Эллен. Раньше она даже по праздникам не увлекалась спиртным, а сейчас на столе стояла полупустая бутылка Мартини.
Виктор вытер салфеткой уголки губ и расслабленно откинулся на спинку. Эллен покрылась мурашками. Ничего хорошего выражение его лица не предвещало.
– Эллен, давай с тобой договоримся. Мы снимем блокировку, как только ты пройдешь очищение. Не раньше. Тебе решать, как скоро это будет. Для очищения нужна полная покорность. Я думаю, ты умная девочка и не станешь упрямиться. Предполагаю, что тебе забили голову всякими глупостями, вроде того, что «Элита» – зло, и мы тут все коварные злодеи. Это не так. Я хочу помочь. Избавить тебя от ошибки, которую допустили при создании сенсеров. Джил, объясни ей.
Джиллиан глубоко вдохнула и посмотрела на Эллен.
– Наши эмоции слишком сильны. Они мешают видеть вещи в истинном свете. Мешают сосредоточиться на главном.
– И что же главное? – Эллен с вызовом выпрямилась и чуть склонилась, чтобы заглянуть матери прямо в глаза. Та торопливо отвела взгляд.
– Главное, – ответил Виктор, – сохранить то, что создал твой дед.
В сознании вспыхнули образы: дрогнувший от выстрела Денис, застывшая с книгой Рита, Кристина в луже крови. Вот что создал ее дед – безжалостных бездушных монстров. У сенсеров забрали главное – умение чувствовать в полную силу, сострадать, любить, прощать. И они превратились в убийц.
Лучше бы у них отобрали способности!
– Идите вы. Я не отдам вам свои чувства, – выдала Эллен.
Широкие брови Виктора сошлись к переносице, карие глаза словно почернели. Тьма сгустилась – Эллен чувствовала ее интуитивно. Казалось, что мрак смотрит на нее глазами дяди и постепенно высасывает оставшиеся силы.
– Дорогая моя, для всех будет лучше, если ты не станешь упрямиться. За что ты цепляешься? За какие чувства? За любовь? – хмыкнул он и со злостью продолжил: – Своего мальчика ты больше не увидишь. Смирись. Ты дома.
Эллен в секунду зажарило изнутри. Было так больно! Но она не хотела показывать слабость, старалась держаться. Она вцепилась в стул что было сил.
– Тебе нравится себя изводить? – спросил Виктор, после неспешного глотка коньяка. – Оно сожрет тебя изнутри. Надо согласиться, девочка моя, надо согласиться.
– Я лучше сдохну! – Эллен согнулась от боли. – Ненавижу вас.
Виктор ударил кулаком по столу.
– Мы – твоя семья. Не смей произносить такие слова в моем доме! Или ты все сделаешь, как я скажу, или пожалеешь, что вообще на свет родилась.
– Уже жалею, – стиснув зубы, выдавила Эллен.
– Витя, обойдемся без угроз, – спокойно сказала Джиллиан.
– Мне некогда играть в ее игры! Ты кем себя возомнила, Эллен? Нужно было оставить детские капризы в том лесу.
– Витя, хватит! Метод кнута не всегда работает. Дай девочке пряник, и она все сделает. Так ведь, Эллен?
Она промолчала. Боль резко стихла, сменилась диким голодом.
– Ешь, – приказала мать, – а потом пойдем за твоим пряником.
Эллен накинулась на еду с аппетитом льва.
«И как с ними бороться под блокировкой?!» Георгий Маркович говорил, что мама чувствующий – блокиратор, Виктору к этой способности досталось еще и внушение.
Разве Эллен противостоять им?
***
После ужина они втроем спустились на лифте в тюрьму, где уже побывала Эллен. В этот раз она обратила внимание на кнопки: «-1», «-2», «-3». Выходило, что выше тюрьмы есть еще два подвальных этажа. Прямо под зданием. Что там? Лаборатория, где Виктор ставит опыты над сенсерами? Держит людей в клетках и пичкает их сомнительными препаратами, как в старые времена?
Охранник со шрамом был на месте. Открывая железную дверь, он бросил на Эллен взгляд исподлобья.
– Сергей, что-то случилось? Откуда злость? – спросил Виктор.
– Здесь все спокойно, Виктор Романович. Это личное.
Теперь Эллен была уверена: Сергей понял все, что она пыталась до него донести.
Войдя в коридор, пропахший сыростью, она занервничала. Пряником наверняка должна была стать Нелли. Если Виктор предложит пощадить ее в обмен на согласие пройти очищение, у Эллен не останется выбора.
«А может, это Тимур?»
«А вдруг это папа? – испугалась Эллен. – Или Георгий Маркович? Он мог вернуться в лес от врача и попасть прямо в лапы элитовцам».
Эллен с боязнью шла за мамой и дядей. Первое, что она увидела, когда глаза привыкли к полутьме – это вытянутую руку Нелли из-за решетки. Она словно хотела что-то достать, но так и не дотянулась.
Виктор остановился у ее камеры.
– Милая, простудишься. Пол холодный, – заботливо сказал он. – Встань.
Приказ загремел в голосе, и Нелли, не смея противиться, поднялась.
– Кто это тебя так? – Виктор протянул руку между прутьями и приподнял посиневшее лицо Нелли за подбородок. Повернул в разные стороны, словно голову послушной куклы.
– Эти бестолковые мальчишки никак не запомнят, что нельзя поднимать руку на женщин.
Нелли избегала прямого взгляда Виктора и, казалось, боялась даже дышать.
