Czytaj książkę: «Тени сознания», strona 8
7
6.
Вокруг царила темнота. В ней, будто рыбы в аквариуме, суетились непоседливые комочки света. Тишина и спокойствие окутывали сознание, оно плавало вместе с этими огоньками, такое же пустое и бездумное.
Искры почему-то принялись угасать, улетать прочь. В мир вторглось что-то раздражающее, неправильное и ненужное.
«Звуки, – вспомнила Аори. – Я слышу.»
Постепенно монотонный шум переродился, разделился на куски, стали явственно различимы небольшие периоды звучания и паузы между ними. Звуки начали складываться в слова, и Аори с интересом прислушалась.
– …почти. Уже скоро полностью придет в себя.
Странный тихий голос. Вроде и не мужской, и не женский, тихий и практически безразличный.
– Мне не надо, чтобы она приходила в себя полностью! Притормози на середине, чтоб не брыкалась зря.
А владелец жесткого голоса цедит слова, словно выдавливая их из тюбика горла. И по интонации чувствуется, что он привык приказывать.
– Она не в том состоянии, чтоб брыкаться, – возразил тихий голос.
Спустя пару мгновений к Аори вернулось осязание. По крайней мере, она почувствовала боль от чужого беспардонного прикосновения и холод, пронизывающий каждую клеточку тела.
Вместе с этим вернулась и память, в том числе – об обладателе жесткого голоса. Ян Тройн, граф, министр, советник. Мужчина, который добивается своего даже в королевском дворце, вне зависимости от чужих надежд и желаний.
Аори с трудом открыла глаза. Ее замутило, когда темноту сменил бешеный круговорот цветных пятен, но она упрямо цеплялась взглядом за одно, самое светлое. Мельтешение постепенно унялось, превратилось в два темных силуэта, обрисованных неяркими светильниками.
– Что ж, я больше здесь не нужен, – рассудил тонкий силуэт.
Полный высокий мужчина кивнул, кривя губы.
– Если понадобишься, позовут.
Светловолосый двинулся к двери, но у выхода обернулся.
– Не сочтите за любопытство, а что вы будете тут делать? – бесстрастно спросил маг.
– Твое какое дело? Очень даже многое!
Если бы Аори могла, ее бросило бы в дрожь. Но что-то сломалось, и теперь она сторонним и безучастным наблюдателем внимала их разговору.
– Ей шестнадцать.
– Пошел. Вон.
Маг пожал плечами и ушел, оставляя Аори наедине с Яном.
Граф отошел вглубь комнаты, и она услышала негромкое бульканье. У нее мгновенно пересохло в горле. Сколько времени уже прошло? Будет Лейт её искать, или просто решит, что она не дождалась и ушла? Но ведь должны остаться записи, все коридоры во дворце просматриваются…
– Говорят, ты устроила неплохой переполох в дворце своей драной одежкой, – прочел ее мысли Ян. Скрипнуло кресло, принимая в себя немалый вес господина министра. – Когда тебя не нашли, сразу кинулись смотреть записи. Те, на которых ты под ручку с магом уходишь. Как жаль, что защиту так не вовремя отключили, да?
Значит, никто ничего не узнает.
– Мне тоже… жаль, – прошептала Аори и удивилась тому, что смогла выдавить даже эти три слова.
– Ух ты, кто заговорил! – восхитился Ян.
Ножки кресла противно завизжали, скользя по паркету, когда он придвинулся ближе. Отхлебнув из бокала, граф не спеша, с удовольствием настоящего знатока окинул взглядом добычу.
Он любовался не человеком.
Вещью, выставленной на витрине кровати.
Кожа выглядит такой смуглой на фоне белья. Руки, тонкие, с маленькими кистями, бессильно вытянуты вдоль тела. Пальцы с короткими ногтями согнуты, они безуспешно пытаются хотя бы вцепиться в одеяло, но выходит одна бессильная дрожь. На костяшках кожа грубовата, она помнит, что такое бой.
Ян подхватил ладошку, коснулся ее губами. Захватил в рот маленький мизинец, с наслаждением его облизал. И аккуратно опустил руку обратно на постель. Рядом с округлым, сочным бедром.
Он провел по нему кончиками пальцев, вниз, к животу. Нежная впадинка, она бывает лишь у девушек с плоским, втянутым животиком, когда они лежат вот так, на спине, доверчиво открытые. Теплая чаша. Ян уже видел, как будут стекать в нее тонкие струйки коньяка.
Взгляд двинулся выше.
Небольшие, едва созревшие груди едва заметно приподнимаются, когда Аори делает вдох. От холода соски напряглись, съежились, как засохшие вишни.
Ян улыбнулся, заметив, что один сосок находится выше другого. Милое несовершенство, в ком из нас его нет?
Ямка ключиц украшена звездчатым шрамом. Такой не может остаться после случайной раны – значит, Аори известно, что такое боль. Что такое страдание, которое длится и длится благодаря чужой воле, и что такое освобождение от него.
Это знание живет и в глазах. Глаза… Какие они? Под солнцем или в ярко освещенном бальном зале – почти желтые. Но сейчас карий цвет провалился в глухую темноту, полную страха и отвращения.
Губы припухли, пересохли немного. От страха ли, от заклятия, – неважно. Касаться их куда приятнее, чем перемазанных помадой или высохших в нитку вслед за измученным диетами телом.
Граф выпрямился. Детали ясны. Определено все, что составляет тело пришелицы в другой планеты. Гибкое, прекрасное, без единого лишнего волоска.
– Столько стараний, а Джой их не оценил, – посетовал он. – Я б напился с горя, тем более, когда есть такой коньяк. Хочешь попробовать?
Ян наклонил бокал у ее лица, и жидкость струйкой стекла вбок по сжатым губам. Аори чуть не задохнулась от ударившего в нос запаха.
– Ну вот, снова ты меня обижаешь, – граф прищурился. – Так чего же тебе жаль?
– Жаль, что вышло так. – Аори устало уставилась в одну точку на спинке кровати. И лишь сейчас заметила, что лежит поверх мягкого, пухового, безумно жаркого на вид одеяла, хотя в комнате царит промозглый холод.
Следовало ожидать, что ее не оставят в пресловутой «драной одежде». Видимо и то, что под ней, не сильно соблазнило искушенного ценителя… сколько же женщин побывало в этой кровати?
Улыбнувшись, граф ласково погладил ее по лицу. Его глаза лучились добротой, пониманием и заботой.
– Что-либо менять уже поздно, дорогая моя. Хотелось бы ответить тебе за твой удар тем же, но как-то это не по-мужски, согласна?
Ян выжидательно посмотрел на Аори, покачивая бокал с остатками коньяка.
– Да. Я не хотела…
– Чего не хотела? Вела себя так, чтобы хотел я, бегал за тобой, а ты – «не хотела»? Нехорошо, девочка моя. Ты, все-таки, доигралась.
– Отпусти меня, пожалуйста.
Граф расхохотался, раскачиваясь на сидении от искреннего веселья.
– О-обоснуй, – с трудом выдавил он из себя, не в состоянии успокоиться.
– Не могу. Сил нет.
– Ну что ж ты так, – развел он руками, резко оборвав веселье. – Больше скажу – всегда ты так! Заинтересуешь и ускользнешь. Дам тебе один совет.
Ян встал, глотком допил содержимое бокала и швырнул его в сторону. В этот раз стекло разлетелось осколками. Глаза графа заблестели лихорадочно, на лбу проступила испарина.
– Не можешь довести до конца, – медленно проговорил он, расстегивая пиджак, – не начинай. Не дразни, не возбуждай. Не соглашайся.
Аори зажмурилась, чтобы хотя бы не видеть происходящего. Все внутри сжалось от ужаса и понимания неотвратимого.
«Почему вся моя жизнь – сплошной кошмар? Стоит решить, что она начинает налаживаться, как снова падаю лицом об асфальт. И все исчезает. Родной дом и цветущий сад, уничтоженные армией Теней. Наставник и любимый, умирающий под выстрелами стражей. И Лейт, отвернувшийся, отдавший меня другому.»
Шуршание одежды сменилось тяжким вздохом кровати, принявшей на себя немалый вес графа, и Аори почувствовала, как на ее грудь льется что-то холодное. По телу пробежал рой мурашек, она не выдержала и распахнула глаза.
Сидящий рядом вполоборота Ян поднял бутылку и одобрительно улыбнулся.
– Если бы я хотел увидеть в постели бревно, я бы пригласил дворцовых девочек, – заметил он и отхлебнул из горла.
– Если бы ты не хотел… – попыталась возразить Аори, но ее сил не хватило договорить, и она обессиленно замолчала.
– Вынужденно, девочка моя. Будь ты чуть нежнее ко мне и добрее к себе, все сложилось бы совсем иначе. Но уже поздно, совсем поздно, и не закрывай глазки, я не люблю темноты ни в комнате, ни в отношениях!
Ян снова расхохотался, обдав ее запахом перегара – похоже, разбитый бокал был далеко не первым.
– Будешь отворачиваться, пропустишь самое интересное! Хочу видеть твои ненавидящие прекрасные очи, а не бесчувственную маску!
Тройн наклонился над ее животом так низко, что Аори увидела небольшую плешь на затылке, окруженную жесткими черными волосами.
– Они – куклы, – жарко прошептал граф и слизнул капли коньяка с ее груди. Красные, полные губы, будто два червяка, поползали по коже, прерываясь, лишь чтобы выпустить очередные ядовитые слова. – А ты в первый же день обожгла меня, а сама ходишь вокруг искалеченного идиота… Знаешь, что он сегодня предложил? Объединить Старшие и Младшие рода. И совет его слушал!
Аори вяло удивилась – что за бред? И вздрогнула, первый раз за этот вечер, ощутив, как чужие пальцы втиснулись между бедер.
Ян неодобрительно нахмурился, ощутив сухое тепло. Звать мага было уже не с руки, но он без труда дотянулся до специальной бутылочки, оставленной возле кровати предупредительными слугами.
Несколько секунд спустя влажные пальцы проникли внутрь, уже не встретив никакого сопротивления.
– О, как ты горишь… – заметил Ян и пьяно засмеялся, откидывая голову. – Все думаешь о нем? Думаешь, калека смог бы дать тебе больше? Лейт, Лейт, Лейт!
– Пере…стань, – жалобно попросила Аори.
Она попробовала отодвинуться, сделать хоть одно, самое слабое движение, но ничего не вышло. Магия Гарла туманила сознание, притупляла боль от жестоких рук графа.
– Тогда смотри на меня, сучка! – прошипел он. – Я видел тысячи таких шлюх, как ты, свободных или покорных, но ни одна так не смотрела!
«Он ненормален, – поняла Аори. – Маньяк, который сумел ото всех это скрыть. Не хватало еще, чтоб он имя Лейта трепал.»
Горло сжалось, и она не смогла сказать ни слова. Даже не могла заплакать.
Ее кольнуло воспоминанием – тренировочный центр, пустой кабинет, липкие руки Раска, хохочущая Айне… Но Тарги больше нет, и никто не войдет в эту комнату, чтобы ее спасти. Нет даже той девочки, которую звали Кат, и больше никогда не будет.
Граф тем временем распалился. Ноздри судорожно раздувались, глаза бегали, ни на секунду не задерживая взгляд, и в их уголках Аори заметила нездоровые желтые пятна. Движения Яна стали резкими, судорожными, а бормотание о сучках и шлюхах – почти невнятным. Тело заболело от его пальцев, одеяло намокло от пролитого коньяка.
Хрипло дыша, Ян рывком развел ее колени и навалился сверху.
– Я ждал этого долго, – прорычал он и ненадолго остановился, навис над ней, опираясь на руки.
Аори не отводила глаз, и в голове билась единственная мысль.
«Это не со мной, неправда, этого просто не может быть.»
Граф улыбнулся, наслаждаясь ей так, как больше никто бы не смог.
Темные очи горели ненавистью, болью и неверием. Аори звала бы на помощь, если бы было, кого. Ян пил ее эмоции, как коньяк перед этим, но никакая жидкость мира даже в сравнение не шла с этими последними секундами, когда еще не угасли надежда и вера, когда ничего не решено. Когда тело и душа – словно натянутая струна, когда обнажен каждый нерв и нет места для лжи.
Застонав, Ян одним сильным движением опустился. У Аори вырвался громкий всхлип, в глазах потемнело. Граф принялся двигаться, медленно, глубоко, и пробившаяся сквозь отупение боль судорогой свела ноги.
Колени прижались к телу Яна, и он, почувствовав это прикосновение, гортанно застонал. Движения стали быстрее, резче.
– Больно… Не надо… – жалобно простонала Аори, но граф не слушал.
Он трясся на ней, как огромный бурдюк с водой, вдавливая в кровать своим телом. Между лопаток прорезалась длинная ложбинка, от нее, как редкие ветви дерева, расходились складки кожи. Капли пота покрыли спину мелкой росой. Постепенно они собирались вместе, скатывались по косым дорожкам во впадину позвоночника.
Глухо, ритмично хлюпало. Кровать поскрипывала в такт.
Волосы на затылке Яна намокли, скрутились в завитки. Крупная капля скатилась по шее и упала вниз, на чужое тело, смешалась с потеками коньяка.
Спустя целую вечность граф глухо вскрикнул. Еще несколько сильных, завершающих движений – и он рухнул сверху, окончательно погребая хрупкое тело под собой.
Аори почти задохнулась, когда Ян перекатился на бок и подгреб под себя подушки.
– О да, даже так оно того стоило, – протянул он, глядя в потолок.
Преодолевая боль, Аори смогла повернуть голову – мышцы начинали слушаться.
– Ненавижу… Ненавижу! – выдавила она, почти ничего не видя от красноты перед глазами. Невозможно вскочить, разбить бутылку и перерезать осколком горло… Но в какой-то момент будто часть души прянула в сторону и вонзилась в пьяную тварь, которая наслаждалась ее беспомощной ненавистью.
Графа передернуло.
– Холодно, – пробормотал он, привстал на локте – и замер, с удивлением рассматривая то себя, то девушку посреди взбороненной постели.
– Ты… Ты…
Не выдержав, Ян заржал в голос. Громко, похрюкивая, постанывая и вытирая выступающие слезы тыльной частью ладони. Массивный живот колыхался, словно студень на блюде, а руки то и дело патетически взлетали в воздух.
– Что, Лейт не осилил? – выдавил он, наконец, и поднялся. – Демоны, я и не думал… Как же это ты ухитрилась жить с мужчиной, и остаться девственницей? Жаль, что я этого как следует не прочувствовал. Поспешил.
Тяжело ступая, Ян добрался до двери в ванную. Дверь хлопнула, послышались звуки текущей воды.
Аори с трудом перевернулась на бок. Кровь стучала в ушах.
«Мне тоже надо в душ. Мой первый раз… Который теперь не забыть. Неужели с Лейтом получилось бы так больно? Если бы он мог. А ведь я и не знаю, мог ли? Я не спрашивала, где начинается его бессилие. Но он бы остановился.»
Она вцепилась в подушку, зарылась в нее лицом, не в силах сдерживать истеричные всхлипы. Очнулась Аори от звука глубокого, властного голоса.
– Даже сейчас ты божественно сексуальна!
Господин министр остановился у кровати, кутаясь в незавязанный халат, и огладил гладкое девичье бедро ладонью.
– Такая маленькая и хрупкая… раза в два меньше меня. Помочь тебе дойти до душа? – добродушно осведомился он.
«А что я теряю, – подумала Аори. – Все, что имела, я уже потеряла.»
Она села на кровати, попыталась встать – сама, не дотрагиваясь до Яна. Пошатнулась, едва не рухнула обратно. Граф заботливо поддержал ее за талию и помог подняться. Впрочем, мясистая рука тут же перекочевала пониже. Аори попыталась сделать шаг в сторону ванной, но мужчина хрипло выдохнул и больно сжал ее в объятиях.
– Это просто невозможно, что ты со мной делаешь! – воскликнул он, рывком развернул Аори и толкнул вниз лицом обратно на кровать. Она едва успела кое-как подставить руки, чтоб не задохнуться в смятом одеяле, белизну которого портило некрасивое бурое пятно.
Ян навалился следом, и полы распахнувшегося теплого халата упали по бокам. Аори попыталась ударить его, слабо и беспомощно, но граф перехватил ее руку и выкрутил за спину. Девушка закричала, выгнулась, но Ян снова вдавил ее лицом в кровать. Бедра, как он и хотел, приподнялись навстречу, и он пристроился сверху. Яростно пыхтя, задвигался и даже не заметил, когда тело под ним безвольно обмякло.
Когда Ян разлепил пальцы на посиневшей кисти и поднялся, Аори продолжила лежать на скомканной постели, в той же позе, с нелепо завернутой за спину рукой.
– Идем, – позвал он. – Тут слишком грязно.
Она никак не отреагировала. Раздраженно фыркнув, Ян потянул за плечо, переворачивая. Спустя секунду, отшатнувшись, он бросился в коридор.
– Гарл! Придурок! Немедленно ко мне! – заорал он, и охранники бросились врассыпную.
Изменяющий, видимо, ждал за ближайшим углом, появившись в комнате уже спустя минуту.
Аори ни на что не реагировала, не открывала глаз и, кажется, не дышала. Граф пытался влить немного коньяка в ее приоткрытые губы, но все выливалось обратно, пятная многострадальное одеяло.
– Живая? – нервно спросил Ян, когда, привычно невозмутимый, маг склонился над постелью.
– Пока да.
Граф, дернув уголком рта, отошел в сторону бара, посмотрел на стоящие там бутылки, но пить не стал – лишь закурил тонкую сигарету и опустился в жалобно скрипнувшее кресло.
Не обращая внимания на протянувшийся по комнате сладковатый запах, Гарл аккуратно уложил девушку на спину. Его ладонь зависла над ее грудью, напряженно дрожа, словно маг удерживал что-то, сравнимое по весу с самой Аори.
Пальцы медленно опустились, коснулись ямки ключиц, сдвинулись ниже. На короткий миг они осветились бирюзовым сиянием, и крохотный огонек, невидимый Тройну, устроился в ладони мага.
Губы Гарла дрогнули, искривилось в таком мучении, словно перед ним лежала как минимум родная сестра.
– У нее болевой шок. И кровопотеря. Я запустил восстановление, но лучше ее не трогать.
– И что тебя так удивило? – пристально глядя на Гарла, спросил граф. Но маг уже взял себя в руки и снова нацепил на лицо бесстрастную маску.
– То, что она жива. Вы немного перестарались… господин министр.
– Твое мнение меня не интересует, – отрезал Ян.
«Надо же, как жаль. Придется и впрямь оставить ее в покое… ненадолго. Нельзя так быстро сломать эту замечательную игрушку.»
– Нет никакого мнения, – ответил Гарл и выпрямился. – Что я тут не видел? Она пока будет без сознания.
– Закончил? Тогда выметайся! Пусть пришлют горничных. Они приведут девчонку в порядок и выкинут, наконец, это демоново одеяло!
Не говоря больше ни слова, маг вышел.
Ян вернулся к кровати. Его пальцы сжали расслабленный сосок, огладили грудь. Каждое движение дарило удовольствие, и граф не спешил.
Лейт бесстрашно обвел взглядом Королевский совет. Главы родов, Старших и Младших, министры и особо доверенные советники. Они слушали его, терпеливо, вначале просто недоверчиво, а потом все с большим и большим изумлением. И, похоже, теперь каждому хотелось высказаться, но никто не рисковал влезать со своим ценным мнением до герцога.
Лунир, которого они прождали за закрытыми дверьми битый час, говорить не спешил. Сидел за соседним столом, задумчиво крутил в пальцах тонкую ручку.
– Я вот не могу понять одну вещь, – произнес он спустя несколько минут. – Сотни лет мы существовали рядом с Арканиумом. Тысячи людей изучали Законы и создавали наше общество. И ни один не додумался до того, до чего додумался ты, взяв самый ненужный, забытый сразу после написания Закон. Это не претензия, Лейт. Это скорее горькое стариковское сожаление о потерянном времени.
Дворяне зашушукались с тихими смешками.
– Ну что я могу сказать? Видимо, просто никто не ставил себе правильную цель.
– Или не получал доступа к материалам, которые увидел ты в связи с интервенцией, – охладил его пыл Лунир.
– Возможно. В этой папке, – Лейт коснулся темно-зеленого бархата, – лежат трактовки обрядов, связанных с Законом исцеления.
– Обрядов, которыми никто и никогда не пользовался. Изменяющие и врачи справлялись куда лучше.
– Да. Почти всегда.
Лунир прищурился и медленно кивнул, поняв, наконец, что на самом деле искал в Законе Лейт.
– Закон о родах гласит: «В ком крови Рода менее половины, тот теряет наследие». Процитируй нам еще раз Закон исцеления.
– Сейчас, – Лейт в два касания вывел на экран нужную фразу и зачитал. – «Кровь Старших Родов нельзя давать другим людям, ибо кровь та – наследие, и поглощает любую другую, неохотно уступая позиции не ранее третьего поколения».
– То есть, – Лунир задумчиво потер нос, – имеет место явное противоречие.
– Нет, – усмехнулся Лейт. – Если в тебе есть половина крови, ты остаешься в Роду. Хоть ты сын, хоть внук. Вопрос в том, осталась ли она.
– А Закон исцеления утверждает, что осталась.
– Именно. Кстати, один обряд, завязанный на оба Закона, все-таки используется. Принятие в Младший род.
– А принятие в Старший основано на одном.
– Это просто переход между родами, без изменения особенности, чисто ради того, чтобы дети рождались в одном.
– А какая еще может быть гарантия, что род не угаснет?
– Вот гарантия, – Лейт хлопнул ладонью по папке. – Мы все – родственники, настолько выродились и смешались.
Зал взбурлил негодованием. Кто-то вспоминал многочисленных потомков, требующих особого ухода, кто-то порывался встать и уйти, чтобы не слушать наглого выскочку, но большинство просто боялись поверить.
– Возмутительно! – невысокий светловолосый мужчина с тянущимися к затылку залысинами вскочил с места в центре зала, и, кажется, едва удержался от того, чтобы не рвануться вперед прямо по столам. Дорогой, сшитый у лучших портных, пиджак выгодно облегал поджарое тело, и каждый жест, каждая эмоция на холеном лице были тщательно отрепетированы.
Ратт тихо вздохнул – лидер «свободных», Мирх Анатьин, и так молчал на целых две минуты дольше обычного.
– Просто возмутительно! Я отказываюсь верить, что вы можете поступить так с людьми, которым от рождения не досталось особенности, которые добились всего собственными усилиями! Трудом и умом!
– Конкретизируйте, – едва смог вклиниться герцог.
– Наш мир равновесен, – голос Мирха обрел силу, заиграл интонациями, как речь опытного актера. – Мы долго шли к этому, через непонимание, страх, войны друг с другом, в конце концов! Изменяющие, рода и свободные люди… А сейчас вы хотите усилить одно из звеньев, бездумно перекроить все общество!
– Это звено очень ослабло с момента Пробуждения, – тихо и грустно ответил Лунир. – И, похоже, потому, что слишком многие из нас слепо поверили в свою уникальность по праву рождения, а не, как вы верно сказали, трудились и добивались.
– Неважно! Этот мальчишка, этот «остаток» от рода, он не должен получать доступ к Законам!
– Любой мог получить доступ. Даже обычные, простите, свободные люди, если бы потрудились обосновать запрос.
Они уже едва различали голоса друг друга в окружающем шуме. Каждый спорил с каждым, ладони стучали по столам, скрюченные пальцы цеплялись за одежду и, похоже, считанные секунды оставались до драки.
Придавив Мирха тяжелым взглядом, герцог нажал на серебристую пластинку перед собой. Резкий звук сирены разом привел королевский совет в чувство. Разговоры смолкли, дворяне уселись, обратили на Лунира преданные взоры, не желая испытывать силу его особенности. Только молодая рыжая женщина, забывшись, продолжала что-то яростно доказывать недоумевающему соседу.
– Мы уважаем каждое мнение, – медленно, тяжело проговорил герцог. – Госпожа Баго, извольте объяснить нам свою… э… безотлагательную позицию.
В зале послышались смешки.
– Да без проблем!
Нимало не смутившись, Глава клана Баго поднялась и нервно стукнула карандашом по столу.
– Во-первых, я против того, чтобы на совет допускались люди, которые не займут в нем место. При всем моем… э… уважении к господину Джою, – женщина насмешливо наклонила голову, пародируя герцога. – Он обязан был доложить в Старший род, ведь мы имеем право слушать непредвзятых докладчиков.
– Лейта пригласил лично я, чтобы не бегать за дополнительными консультациями, – невозмутимо парировал Лунир. – После того, как внимательно выслушал. И Вам не хуже меня известно множество подобных прецедентов.
Мирх зло сощурился, но промолчал. Он без уточнений знал, насколько Лане претит идея его союза.
– О, ну тогда я перейду к «во-вторых»! Вам не кажется удивительным, что внести новые трактовки в Закон о Родах предложил именно он? Чтобы самому занять теплое место в Старших родах и среди нас?
Члены совета начали переглядываться и вполголоса переговариваться, несогласные сразу и со всеми.
– Ознакомьтесь еще раз с текстом трактовок, лежащим перед Вами.
Лана до того момента победно усмехавшаяся, с немалым удивлением заметила доброжелательную улыбку на губах Лейта.
– И что нового я там увижу?
– Окончательное решение о приеме в Старший или Младший род принимается Главой клана.
– Ах, как это для Вас удобно, – она картинно всплеснула руками. – Напринимаете ублюдков со стороны! Сестричка-то согласна?
Улыбка исчезла с лица Лейта.
«Как бы я хотел встать и засунуть слова обратно в твою высокородную глотку, – подумал он.»
И вдруг вспомнил, как Аори одним простым прикосновением ухитрялась его успокоить. А ведь когда они познакомились, он был еще более злой, едкий, и вспыхивал от любого слова…
«Надо бы извиниться перед ней. Может, я и не прав. Тройн вполне мог обмануть, а мое чудо и впрямь выглядело очень напуганным.
Я старался думать об абсолютно посторонних вещах, когда ты прижималась, словно брошенный щенок, и у меня не получалось… Я отпихивал тебя, раз за разом, чтобы не смела жалеть. И я почти сошел с ума, когда увидел тебя – с ним. Ты говорила мне, что я – твой единственный и лучший друг. Когда я пришел, ты без вопросов согласилась на мое смешное предложение дружить, а когда ко мне пришла ты – я увидел Тройна, а не твое доверие.»
– Госпожа Баго, вы ведете себя недостойно… и неумно. – Заметив молчание Лейта, Лунир перехватил нить разговора. – Подумайте еще раз. Старшего рода Ори больше нет. Как нет и его Главы и Дома. Поэтому Лейт не может преследовать личные интересы, предлагая новые трактовки к Закону.
Лана уже открыла рот для очередного возражения, но внезапно в зале раздался звук лопнувшей струны, и в обычно затемненной королевской ложе загорелся свет. Молчание обвалилось на зал, взгляды сошлись в одной точке. Реодор не требовал поклонения, но неуважения он не прощал.
Темноволосый мужчина в коротком, напоминающем обычную куртку черном камзоле внимательно смотрел на притихших придворных. Чуть сверкнули глаза странного ржавого цвета.
На висках короля в этом году появились первые серебряные нити.
– Вас не смущает, что в Младший род по сути могут принять абсолютно любого человека, лишь бы кто-то из Старшего признал его ребенком? – низкий, властный голос прокатился по залу.
– Конечно, таких детей не примут в Старший род даже с поправками господина Джоя, – поспешил ответить королю его двоюродный брат, герцог Лунир.
– Неверно. Я советую присутствующим задуматься, смогут ли они найти мужа или жену в остатках наших Родов, – продолжил Реодор. – И подумать о том, что предложение Лейта позволит вам жениться действительно на любых женщинах. Достаточно будет их признания любым из Младших родов… и того, что они переживут обряд.
– Но как же половина крови? – воскликнул герцог. Никто иной не решился бы задавать вопросы королю.
– Если родится сын, он унаследует отцу, – бросил король, развернулся и вышел из ложи.
В зале повисло молчание. Дворяне не решались признаться, что не поняли последних слов.
– Э… Лейт, – герцог откашлялся, возвращая голосу твердость. – Не затруднит пояснить, что имел в виду его Величество?
– Не затруднит, – Лейт откинулся в кресле.
Запоздало ему пришла в голову мысль, что он до сих пор не видел Яна. Хотя нет, в самом начале он точно краем глаза заметил его ухмылку. Останься граф здесь, костьми бы лег, но высказался вперед Ланы. Но ложа Тройнов практически пуста – один Лексаз чему-то криво улыбается в дальнем углу.
– Все достато…
Его резко, будто обухом по голове, огрело тревогой. Сильной, до тошноты, необъяснимой и иррациональной. Он резко выпрямился, опираясь на подлокотники.
Ничего не произошло. Демоны не вломились на заседание, Баго не достали пистолеты, чтобы пристрелить его за оскорбление.
«Ни-че-го.»
– Лейт?
– Да, простите, – глубоко вдохнув, он взял себя в руки. – Все достаточно очевидно. Если дочь наследует и гены отца, и гены матери вперемешку, то сын наследует в первую очередь отцу. В том числе – кровь рода.
– Цепочка может получиться куда длиннее трех поколений.
– Нет. Вас же не удивляет, что в родах рождаются дети без особенности? Или то, как ради детей переходят из рода в род? Кровь – это возможность, но не все наследие.
– Я понял, – задумчиво кивнул Лунир. – Ты считаешь, что любой мужчина Старшего рода сможет жениться, фактически, на любой женщине, достаточно Главе рода провести обряд удочерения. А вот для женщин все останется по-прежнему.
– Ничего удивительного, – громко сказала Глава Баго и поднялась. – Законы всегда били по нам. Сколько девушек теперь должно умереть в муках обряда, чтобы вы удовлетворили свою похотливую страсть к размножению?
– Не больше, чем Ваших детей, – безразлично ответил Лейт.
Лана осеклась и, не говоря ни слова, развернулась. Дверь ложи грохнула о косяк – гнев Главы Баго сильнее какого-то доводчика.
Ее проводили сочувственными взглядами, Лексаз привстал, но все же остался на месте, исподлобья рассматривая наглого парня. Видимо, потому, что трое умерших детей Ланы были их общими.
– Господин Джой, если Вы будете подобным образом оскорблять советников короля, следующее заседание пройдет без Вас, – холодно заметил герцог.
Лейт ничего не ответил, только чуть пожал плечами.
– Голосование по данному вопросу проведем через три дня. Ближайшие два принимаются обоснованные правки к тексту, – подвел итог председатель. – Учитывая важность вопроса, текст в закрытом разделе портала будет обновляться каждые два часа. Прошу всех отнестись серьезно. На этом сегодняшнее заседание объявляю закрытым, но попрошу вас оставаться в зале, пока не будет завершена очистка территории.
Советники и министры оживленно обмениваясь мнениями. Лейту помогли спуститься с трибуны, к нему подходил то один, до другой. Все для того, чтобы задавать одни и те же вопросы, постепенно выводя из себя.
Слаженная симфония сигналов, подтвердивших отключение магии, прозвучала, как гимн освобождению. Лейт направился к выходу, удивленно поглядывая на часы – прошло почти три часа, он даже не заметил…
– Я ничего не понял, – глядя ему вслед, пожаловался вслух один из Рзимов – щуплый, невысокий мужчина с редкой светлой порослью на подбородке. – И наверняка не я один. И наверняка это что-то важное. Но я ничего не понял.
– Еще поймешь, – хлопнул его по плечу проходящий мимо Баго. – Скоро начнется настоящее веселье, так что будь в полной боевой!
Ухмыляясь, он подвигал бедрами, показывая, к чему именно надо готовиться.
Стоило Лейту пересечь порог зала заседаний, как его окликнул «бессменный и бесценный», как любил говорить Лунир, секретарь совета – Винсим Альвенкор. Человек, благодаря которому обычные люди узнавали, что придумали люди необычные.
– Господин Джой!
– Да? – Лейт обернулся, одновременно оглядывая холл в поисках Аори.
«Не дождалась, видимо…»
– Ваша помощница забыла у меня телефон. Заберете?
– Да, – он удивленно поднял брови. – Она давно ушла?
– Минут сорок назад попросила одного из стражей сопровождать ее… кхм… чтобы вымыть руки. Ему пришлось ненадолго отлучиться, но Аори его дожидаться не стала, ушла вместе с изменяющим Тройнов.
Сердце неприятно екнуло, когда маленький аппарат уютно устроился в ладони. Аори ведь так дорожила этим подарком…
