Czytaj książkę: «Увидимся во сне»

Увидимся во сне

Пролог

День 13 мая 2000 года выдался для всей земли очень неспокойным и разрушительным. Вопреки прогнозам метеорологов, сейсмологов, климатологов и прочих –гов, на землю ни с того ни с сего обрушились невиданной силы природные катаклизмы. В разных регионах земли были зафиксированы подземные толчки, вызванные внезапно начавшимися движениями тектонических плит. Землетрясения магнитудой от 7 до 9,5 балла безжалостно обрушились на города и пригороды почти всей поверхности земного шара, послужив началом цепочки глобальных катастроф. Огромные волны цунами, образовавшиеся из-за подводных толчков, за считанные часы смыли десятки прибрежных поселений. Бушующие невиданной силы грозы породили сотни наводнений и оползней, а непрекращающиеся яркие вспышки молний спровоцировали невероятное количество пожаров. Ситуация с огнем осложнялась штормовым ветром, который не оставлял ни единого шанса человеку победить разбушевавшуюся стихию. Мощнейшие торнадо, сформировавшиеся на пустом месте, превращали в щепки все на своем пути и, вопреки природе, не останавливались, а неслись дальше, соединяясь друг с другом, оставляя после себя разруху, боль и смерть. Десятки тысяч человеческих жертв и сотни тысяч раненых по всему миру превратили этот день в день международного траура.

Особо впечатлительные и просто психически больные, повылазив, как тараканы, из всех щелей, уже приготовились к концу света, многочисленные секты, ожидающие начала конца, впали в безумство и совершенно слетели с катушек. Одни встречали Сатану, другие предрекали второе пришествие Христа, выживальщики просто готовились к тому, чего ждали всю свою жизнь, – к Армагеддону.

Страх, паника, неспособность власти взять ситуацию под контроль привели к неслыханному всплеску различного рода преступлений – повсюду отмечались погромы, мародерство, драки, изнасилования и прочие бесчинства. Пользуясь всеобщей людской паникой, мир захлестнула безумная волна бессмысленного и жестокого насилия.

Вся эта вакханалия продолжалась ровно двенадцать часов, и потом вдруг все внезапно закончилось. По всему миру прекратились сейсмические колебания. Гигантские волны, с крейсерской скоростью движущиеся к берегам, самоликвидировались, не достигнув своей цели. Ветер стих, и черные тяжелые тучи с проливным дождем потушили огненный ад. Фанатики, не дождавшиеся своих кумиров, попрятались обратно в свои щели. Мародеров, драчунов и прочих хулиганов переловили с какой-то сверхъестественной скоростью. И в один миг на всей планете наступили тишина и покой, мир как будто замер в ожидании чего-то чудесного или, напротив, ужасного. Каждый человек в этот момент почувствовал непонятное волнение, кто-то с тревогой, кто-то затаенной надеждой. Это длилось всего одну минуту, но затронуло каждое живое существо на планете.

13 мая 2000 года в 18-00 мир остановился и затих, а в 18-01 продолжил жить дальше, как будто ничего и не произошло. Оставив после себя только загадки, над которыми еще многие годы будут ломать головы ученые разных областей со всего мира, но так и не поймут природу этого странного поведения матушки-Земли. Им удалось выяснить лишь одно: эпицентром всего этого безобразия оказался ничем таким паранормальным не отличавшийся город в самом центре Западной Сибири – Новосибирск. Вот только там, в отличие от всего остального мира, все было тихо и спокойно в этот безумный день. Почему так случилось, никто объяснить не мог, но факт состоял в том, что Новосибирск прожил эти адские двенадцать часов в мире и спокойствии. Лишь одно обстоятельство выбивалось за рамки нормального: в эти часы в Новосибирске и Новосибирской области не было зафиксировано ни одной человеческой смерти, зато количество новорожденных младенцев превысило в регионе все статистические показатели в пять раз. Никакого логического объяснения этому так и не нашли. Как, впрочем, и никакого другого. Ни одна теория не выдерживала критики, а все выдвинутые по этому поводу версии сильно смахивали на бред сумасшедшего.

Лишь три существа на планете Земля точно знали, что произошло в мире, но делиться своими знаниями с людьми они не собирались.

Часть I

Глава первая

Уходящее спать за горизонт солнце окрасило небеса в невероятные розовые, синие и сиреневые оттенки. Вечерний прилив съел большую часть белого песчаного пляжа и ласково плескался почти у края наступающих на океан джунглей. Мягко перещелкивались цикады, щебетали какие-то ночные птички, тихий плеск волн привносил в эту симфонию звуков заряды спокойствия и безмятежности. Дул легкий бриз, пахло тропическими цветами, соленой морской водой и свежестью гор.

Я присела на краешек пока еще сухого песка, подставив босые ступни набегающей теплой волне, и еще раз огляделась вокруг. Идеально! С антуражем я постаралась на славу, в таких условиях и работать одно удовольствие. По стечению обстоятельств, сама я никогда не бывала в таких местах, как это, поэтому почерпнула информацию из фильмов и картинок. Получилось весьма недурно, и я наслаждалась оставшимися свободными минутками, вдыхая экзотические ароматы и слушая звук воды.

Где-то вдалеке, в другой реальности, мама укладывала спать маленькую Диану. Я чувствовала страх девочки, ее нежелание оставаться в своей комнате совсем одной. Тусклый свет ночника, который родители оставляли для дочери, чтобы она не боялась, не разгонял, а, напротив, усиливал ее ужас. Ведь дети отлично знают, что прячется в этих зловещих мрачных лучах, которые не прогоняют тьму, а, наоборот, делают ее живой, придают ей форму и движения. Бледные лучи освещают открытые пространства и скрывают те, в которых прячутся ужасные монстры. Эти чудовища терпеливо ждут момента, когда беспечные родители пожелают спокойной ночи своим малышам и уйдут, закрыв дверь детской комнаты, превращая ее в ловушку и камеру пыток.

Диана много раз пыталась рассказать маме и папе про монстра, который приходит к ней каждую ночь, но они, конечно же, ей не верили, а в последнее время ее слезы пред сном стали раздражать уставших от «фантазий» дочери родителей. И вместо поддержки и успокоения маленькая девочка получала ругань и злость. Конечно же, они не были плохими родителями и очень сильно любили свою не в меру впечатлительную девочку. Но монстров ведь не существует, это знают все взрослые, значит, Диана просто хочет спать с мамой и папой в одной кровати, а ведь потакать капризам маленькой девочки ни в коем случае нельзя, об этом из каждого утюга говорят все новомодные психологи. Поэтому хоть и с тяжестью на сердце, но с твердостью в голосе мама оставляла малышку одну. К сожалению, взрослые совершенно забывают о том, что сами они тоже когда-то были детьми и верили в монстров под кроватями и в шкафах.

К счастью, есть Я, и я не просто верю – я знаю, что монстры существуют. Эти монстры называются Матохи – порождения самого ада и тьмы. Обычный человек их не видит, они, как тени, присасываются к душе и питаются ее жизненной силой. Высасывая человека досуха, Матохи бросают пустую оболочку и находят новую жертву, а человек в скором времени или умирает или сходит с ума. В них не остается ничего человеческого, и такие опустошенные люди могут творить ужасные вещи, оставаясь живыми, но бездушными.

Больше всего эти твари любят детей, ведь детские души чисты и наивны, а их страх для Матохи слаще меда и вкуснее самого изысканного блюда. Такие вот мерзопакостные гурманы. Физически они живут в параллельной реальности, которую люди называют сном. Сон для людей – это, по сути, дверь в другую реальность, реальность, в которой можно испытать самые невероятные эмоции, побывать в чудесных местах, попасть в захватывающие приключения или пройти через самые ужасные страхи и подцепить к своей душе злобного монстра Матохи. Я по какой-то неведомой мне самой причине могу управлять своими и чужими снами, чувствую Матохи в людях и могу убить их в сновидениях.

Итак, прошу любить и жаловать – лучшая в мире охотница на нечисть во снах Виктория Логинова. Друзья зовут меня просто Вики, можете звать меня так же!

…Вдалеке показалась маленькая лодочка, ветерок игриво гнал ее к берегу, прямо к моим ногам. Я заглянула внутрь. Там спал маленький белокурый ангел. На секунду у меня кольнуло сердце, как будто эта девочка напомнила мне кого-то очень родного, но я никого такого не знала, поэтому отбросила странное чувство как несущественное и принялась разглядывать еще спящую малютку. Какая красавица! Я восхитилась ее великолепными светлыми волосами и мягкими чертами лица. Она и впрямь походила на ангела – такого, какими их рисуют в детских книжках. Бедная крошка такая маленькая, а уже столько настрадалась. Я увидела небольшую черную метку у нее рядом с сердцем, это результат действий Матохи. К счастью, все исправимо, еще пара недель – и разрушительных последствий было бы не избежать: рак или другая неизлечимая болезнь прервали бы жизнь этой милашки.

– Кто ты? – пока я любовалась ребенком, она успела проснуться и смотрела на меня серьезными, невероятно чистыми голубыми глазами.

В которых, кстати, страха не наблюдалось, и это было хорошо – быстрее наладим контакт и поймаем мерзкую тварь.

– Я фея, самая что ни на есть волшебная, – солгала я, не моргнув глазом.

– Неправда, никакая ты не фея, – безапелляционно заявил ребенок.

– Это почему это?! – совершенно искренне удивилась я.

– Феи должны быть в пышных платьях и уметь летать. А еще у них есть волшебная палочка. У тебя она есть?

– Много ты понимаешь в современных феях. Это ж раньше мы в платьях ходили да крылышками хвастались, сейчас времена другие, в джинсах и кроссовках удобнее. Сама-то чего не в пышном платье?

– Я же сплю! Не могу же я спать в платье!

– А я работаю, – авторитетно заявила я, и чтобы ребенок больше не отвлекался, сразу приступила к делу. – Ну что, желания исполнять будем?

– А какие?

– Ну, ты даешь! – я сделала удивленные глаза. – Самые сокровенные, конечно же!

– Прям все, что хочу?

– Самые-самые сокровенные, – подтвердила я.

По лицу Дианы пробежала тень. Было видно, что желание рассказать тете, что именно ее тревожит, велико, но страх, что ей снова не поверят, был все же сильнее. Однако надо подтолкнуть ее. Чтобы зацепить след Матохи в этой реальности, мне необходимо, чтобы человек его призвал. Для призвания достаточно о нем подумать и рассказать мне вслух. Понятия не имею, как это работает. Но сразу после этого я начинаю чувствовать его след, и спрятаться от меня в моем же сне, к сожалению для монстра, просто нереально. Если только человек, к которому он присосался, не проснется – тогда связь прерывается и Матохи может исчезнуть. Ищи его потом, как иголку в стоге сена. Поэтому все должно быть идеально и сразу, никаких проколов.

– Так, малышка, – я наклонилась к ее личику и очень внимательно взглянула в ее глаза. – Давай договоримся: я же фея, существо сказочное и очень могущественное, ты можешь рассказать мне все, что тебя беспокоит, я точно смогу тебе помочь!

На лице маленькой крошки все еще было написано недоверие.

– Я же сплю! Значит, все это неправда, – Диана опустила голову и снова загрустила.

– Верно, спишь, но сон этот не простой, а волшебный, все, что здесь загадаешь, останется наяву, – я улыбнулась ей самой искренней и любящей улыбкой, на которую была способна.

И тут… она заплакала. Да бли-и-ин!.. Ну как тут работать – время идет, ребенок рыдает, Матохи, будь он трижды неладен, хихикает где-то в сторонке. А я сижу в растерянности, потому что не умею успокаивать детей. Задать трепку любому монстру – это пожалуйста, напинать мягкое место какому-нибудь гаду – да нефиг делать! А вот помочь плачущей девочке – это не мое.

– Э-эй, ты это чего? Ты же в сказке – и плачешь. Ну кто плачет в сказочном сне?!

– Я боюсь, – всхлипнула девочка и вытерла своими маленькими кулачками покатившиеся по щекам слезы.

– Ну, миленькая, я здесь как раз для того, чтобы ты перестала бояться. Расскажи мне все, и я избавлю тебя от страха, – я интуитивно подвинулась к девочке и обняла ее за плечи, крепко прижав к своей груди. – Ну, чего ты боишься?

– Что меня мама с папой не любят.

От неожиданности я даже не сразу поняла, что она сказала. У меня, наверное, лицо вытянулось, как у осла, потому что Диана слегка отшатнулась от меня в сторону. Нежданчик, однако. Ну, и как дальше быть? Время сна идет, тут, походу, курс психоанализа проводить придется, а я не психолог, я охотник.

– Ангелочек, ты это с чего взяла? Это же невозможно, родители не могут не любить тебя, такую красавицу к тому же, – я продолжала обнимать крошку и погладила ее по голове.

– Они мне не верят, – грустно вздохнул мне в грудь белокурый ангел. – Можно, я расскажу тебе секрет?

– Конечно, милая, нужно!!!

Аллилуйя, наконец-то! Я отодвинулась, посмотрела прямо в небесные глаза и вся превратилась во внимание.

– У меня в комнате живет страшный монстр, – очень тихо прошептала девочка. – И мне никто не верит, а я так его боюсь…

Диана снова заплакала, но мгновенно успокоилась, потому что грянул гром, и малиновое небо осветила яркая вспышка молнии. От удивления девочка забыла, что хотела заплакать. А я забыла, что девочку надо бы успокоить, но было уже не до того: в нос ударил приторно сладкий запах Матохи. Достигнув мозга, он превратил меня в зверя, обнажив все инстинкты и заглушив человечность.

– Не бойся, котик, вот тут-то я тебе точно помогу.

Я снова улыбнулась, но теперь это была совсем не добрая улыбка – меня накрыл охотничий азарт. Краем задурманенного сознания я подумала, что испугала девочку, но все уже было неважно, кровь моя кипела в венах, дыхание стало частым, сердце колотилось, как двигатель моей любимой «Ямахи». Зрение и слух обострились до предела. Невероятная сила заполнила все мои мышцы. Чувство сродни экстазу охватило меня. Охота звала вперед, я, как гончая, чуяла след моей обреченной дичи. Нечисть боялась, вибрации ее страха я видела как дергающуюся полупрозрачную нить, тянувшуюся вглубь острова в джунгли. Но от меня не спрячешься, я уже иду.

– Посиди-ка тут, малыш, я быстро разберусь с твоим монстром и вернусь, – пообещала я слегка напуганному ребенку.

И бросилась по следу.

Я бежала так быстро, что ветки кустов даже не успевали хлестать меня по лицу, ночные обитатели джунглей в страхе разбегались с моего пути. О-о-о, этот запах страха превращался в запах ужаса, Матохи знал, что его ждет, но все еще надеялся на спасение. Такие глупые эти монстры – знают ведь, что найду, но все продолжают на что-то надеяться.

На огромной скорости я чуть не врезалась в скалу, еле-еле успела затормозить. Та-ак, и где эта гадина? Передо мной была отвесная скала, и след нити тянулся прямо внутрь. Где-то должен быть лаз в пещеру, но где?! Дополнительное время на поиск, а его и так мало! Вот же гадство!!! Сама же интерьер сна создавала, а куда дела вход – не помню! Я побежала в одну сторону, потом в другую – все тщетно, входа в пещеру я не видела. От досады я зарычала и сама стала похожа на нечисть, хотя я она и есть, чего уж. Ничем не отличаюсь от Матохи: та же страсть к убийству, охоте, сила и невероятное наслаждение от страдания и смерти моей жертвы.

Так, надо подумать… Как же сложно ворочать мозгами в пылу азарта, думать сосем не хочется, хочется рвать плоть и упиваться болью.

Надо остыть и успокоиться, вспомнить, что на кону жизнь маленькой девочки. С большим трудом мне удалось унять свое бешеное сердце. В голове слегка прояснилось. Где же вход, где он? Он точно должен быть, как-то же эта тварь туда попала. Я посмотрела наверх. Высоко и очень круто. В принципе, Матохи в состоянии карабкаться по скале наверх, но не успел бы, точно не успел. Я пошла по следу сразу, как только он появился здесь. Значит, прячется где-то тут. Но где же?! Я снова зарычала от досады. Он тут, я его чую совсем рядом, его переполняет надежда, что ему удастся меня обхитрить. Ну уж нет, девочку я ему не отдам!

Я медленно пошла вдоль скалы, внимательно присматриваясь к кустам. И вот оно – бинго! – как же я раньше не заметила маленький вход в пещеру, прикрытый густой растительностью. Конечно, если бегать как полоумная, заметить его сложно.

– Попался!!! – заорала я. – Выходи, давай! У меня времени мало, тебе все равно не выжить, а если выйдешь, дарую тебе легкую смерть.

Десять секунд, пять, одна секунда. Из пещеры показалась тень. Матохи решил принять смерть достойно, в драке. Уважаю.

Несмотря на то, что само существование Матохи вызывало у меня чувство глубокого отвращения, я невольно залюбовалась его видом. Черная лоснящаяся кожа плотно обтягивала налитые силой бугристые мышцы. Движения точные и четкие. Его грации и мягкости движений могла бы позавидовать любая кошка. Само существо напоминало овчарку-переростка. Полтора метра мощного тела держались на четырех непропорционально длинных лапах. Длинные загнутые когти были очень похожи на медвежьи, только когти Матохи были в разы крепче и однозначно острее. Такими когтями он одним ударом сносил толстые стволы деревьев. Не преувеличиваю, довелось как-то самой видеть. Только чудом тогда увернулась, в противном случае пополам была бы сломана. Задние лапы были короче передних, с вогнутыми внутрь суставами, как у кузнечика, за счет чего прыжок этих тварей был воистину невероятен.

Морда Матохи тоже была самим загляденьем, кто бы ни создал этих тварей, потрудился он на славу. Высоко торчащие черные кожаные уши крутились на 180 градусов, ловя каждый мало-мальски слышимый звук. Вытянутая пасть вмещала два ряда острейших, как у акулы, зубов. И ярко-красные глаза, горящие на его полностью черной голове, как огонь из самого ада.

Чистая ненависть извергалась из этого взгляда на меня. Поначалу это жутко пугало, но не теперь, теперь меня не так-то просто напугать. Тонкий, как плеть, хвост метался из стороны в сторону, со свистом рассекая воздух и звонкими щелчками хлестал тело по блестящим бокам.

Матохи присел на задние лапы, оскалил пасть, в любую секунду готовый прыгнуть. С его огромных клыков капала тягучая слюна, наверное, ему очень хотелось меня попробовать на вкус. Обойдется! Сейчас мы посмотрим, кто тут кого сожрет.

– Не убивай меня, Мара, дай уйти, я не трону этого ребенка! – его голос зазвучал прямо у меня в голове.

Матохи не говорили голосом, но могли общаться телепатически. У этого экземпляра виртуальный голос был скрипучим, похожим на звук первой гитарной струны, которую потирает нетерпеливый музыкант.

– Ага, бегу и тапочки роняю!

Не, вы слышали – отпусти! Совсем от страха мозг потерял.

– Отпущу, а ты себе новую девочку найдешь, повкуснее?

– Тебе-то какая разница, я так живу, я не могу иначе. Я обещаю, что не убью ни одного человека, буду питаться по чуть-чуть и уходить.

– Свежо предание, да верится с трудом.

Я не поверила ни единому слову этой пакости. И никого отпускать не собиралась.

Мы прыгнули одновременно, но я все же оказалась на доли секунды быстрее, и преимущество оказалось на моей стороне. Я достигла монстра первой, свой прыжок он закончить не успел, наткнувшись на мою крепкую, как кувалда, руку. Взвизгнув, как провинившийся щенок, Матохи потерял равновесие и упал прямо к моим ногам. Мгновенно вскочив на все четыре конечности, он встряхнул головой, отгоняя боль, и приготовился к обороне. Точнее, хотел приготовиться, но такой возможности я ему, конечно же, не дала. Схватив его за челюсть одной рукой и за шею другой, я просто оторвала ему голову. Матохи даже понять ничего не успел, и почувствовать тоже. Я же обещала ему быструю смерть, а свои обещания надо сдерживать. Репутация, тем более в моем деле, – вещь серьезная.

Откинув голову куда-то в кусты, я подняла взгляд к небу и громко втянула воздух в свои легкие, пытаясь избавиться от запаха мертвого Матохи. Меня переполнял чистый восторг убийства и хорошо проделанной работы. С ног до головы я была облита черной густой жижей, которая заменяла кровь у этих существ. Запашок от меня исходил тот еще – смесь аммиака с протухшими яйцами. Надо привести себя в порядок, прежде чем появлюсь перед Дианой. Хватит с нее страха.

Медленно идя к берегу, я постепенно успокаивала свое разбушевавшееся естество и возвращалась в обычное состояние. Адреналин дотла выжег всю энергию, лишив меня последних сил. Ноги стали ватными и еле волочились сквозь джунгли. Я постоянно спотыкалась об корни растений и путалась в лианах, попутно чертыхаясь, что не придумала для сна какую-нибудь локацию попроще. Взяв курс чуть-чуть правее, я вышла к океану, чуть дальше того места, где оставила Диану, чтобы смыть с себя остатки Матохи – я же фея, мне нельзя в таком виде к ребенку.

По-быстрому искупнуться не получилось, волосы пришлось промывать основательно, фонтан слизи попал прямо на макушку, надо бы так больше не делать, я же девочка, аккуратнее надо быть. Закончив водные процедуры, я восстановила свои растраченные силы и обратно к девочке уже бежала трусцой. Времени оставалось немного, и я хотела немного побаловать Диану до ее возвращения в реальный мир. Она послушно сидела ровно на том месте, где я ее и оставила, и задумчиво смотрела на водную гладь. Надо же, какой послушный ребенок, бывают же такие!

– Привет, малыш!

Девочка вздрогнула, я слишком тихо подошла к ней, а она была погружена в свои мысли так глубоко, что не заметила, моего приближения.

– Ты вернулась! – взвизгнула она, вскочила и бросилась мне на шею.

– Конечно, вернулась, ты разве сомневалась, – я покрутила ее на руках и поставила на землю. – Твоего монстра больше нет, тебя больше никогда и никто не будет пугать. Ты будешь расти красивой, умной и бесстрашной девочкой, и все у тебя будет хорошо. Твои мама и папа тебя очень любят, ты не обижайся на них. Просто у взрослых совсем нет фантазии, они оставляют ее далеко в детстве, там, где сами боялись монстров. Но ты можешь больше не переживать, твоего монстра я убила, и никто другой к тебе больше не сунется.

– Честно-честно? Обещаешь?

Малышка смотрела на меня широко распахнутыми голубыми глазами, в которых лучилось абсолютное доверие и надежда. Страх их них ушел. Я облегченно вздохнула и улыбнулась.

– Ну что, у нас есть еще немного времени перед тем, как мама разбудит тебя, чтобы вести в садик. Хочешь поплавать и посмотреть подводный мир?

– Я же не умею плавать, – удивилась она.

– Котенок, мы же во сне, здесь ты все умеешь, пойдем, покажу.

Остаток сна мы плавали вместе с невероятно красивыми рыбками, наблюдали за прозрачными медузами, соревновались в скорости с дельфинами и убегали от зубастых акул. Я надеялась, что такой сон сотрет все плохие и страшные воспоминания о мерзком монстре, преследовавшим девочку. Я знала, что с ней все будет хорошо, больше никто не осмелится к ней присосаться: на Диане теперь моя метка, она под защитой Мары – хранительницы снов.

Глава вторая

– Я свободе-е-е-е-ен!!! – заорал будильник голосом Кипелова и выдернул меня из пучин океана прямо в любимую кровать.

Хорошо, конечно, Кипелову с его свободой и во сне, и наяву, а нам, простым смертным, такая свобода не светит. Во сне, конечно, очень интересно и здорово, особенно если у тебя есть сила для того, чтобы этим самым сном управлять, но вот беда – жить там, увы, нельзя, каждый раз безжалостный будильник возвращает меня в суровую реальность. Не сказать, конечно, что я жалуюсь, жизнь у меня достаточно увлекательная и насыщенная, но все же не сон: здесь приходится подчиняться другим, порой довольно скучным законам. Но, как говорится, кто на что учился, пора вставать, работа ждет.

Я хоть и не совсем нормальный человек, но потребности у меня вполне себе человеческие: сладко спать, вкусно есть, крепко пить, развлекаться до упаду, а чтобы делать это качественно, надо хорошо зарабатывать. Есть на этот счет хорошая цитата из великолепного старого фильма: «Жить хорошо! А хорошо жить еще лучше!». У меня нет потребности зарабатывать какие-то безумные миллионы и пользоваться всеми благами цивилизации, я без миллионов могу все получить во сне. Нет у меня и комплекса бога, нет страсти к всемирной известности. Я хочу жить спокойно и комфортно.

Чтобы мой уровень жизни соответствовал моим весьма скромным желаниям, я выбрала для себя не самую обычную профессию. Позвольте представиться – каскадер по опасным трюкам на мотоцикле. Я, по сути, адреналиновый наркоман. Мои не совсем человеческие особенности толкают меня на безбашенные и сумасбродные поступки. И чтобы держать себя под контролем и не натворить дел, за которые меня закроют в тесной каморке на веки вечные, мне приходится пользоваться суррогатами выброса адреналина, постоянно рисковать и выкладываться физически. Потребность к охоте и разрыванию плоти на куски касается не только монстров, я постоянно ловлю себя на том, что мысленно сдираю кожу с какого-нибудь мерзкого человека и от удовольствия разве что слюни не пускаю. Не то что бы мне как-то сильно нравились люди и было их жалко, скорее, наоборот: некоторые персонажи, видит Бог, смерти более чем достойны, но я слишком красива для тюрьмы и слишком люблю комфорт и развлечения. Так что тюрьма – это не по мне, поэтому, как бы грустно это ни было, приходиться сдерживаться.

– Алиса, – обратилась я, к голосовому помощнику, – отключи будильник.

– Отключаю, – сладким голосом пропела умная колонка.

– Алиса, что у нас сегодня по плану?

– Встреча с заказчиком на 12–00, съемка трюка с мотоциклом для рекламы в 16–00.

– Спасибо. Включи кофеварку и «Арию», любимый сборник.

Обожаю командовать, пусть даже искусственным интеллектом. Отдав последние распоряжения безотказной Алисе, я пошлепала в душ.

Пока горячая вода смывала с меня остатки сна и монстра Матохи, я как-то неожиданно для себя погрузилась в воспоминания детства.

Кто я такая и откуда, мне неизвестно. Меня, едва появившуюся на свет, подкинули к дверям детской поликлиники. 13.05.2000 года, в тот самый день, когда по всей земле бушевали природные аномалии. В этот день, по слухам и газетным статьям, в мире творилось форменное безумие, поэтому заморачиваться и искать какую-то нерадивую кукушку, бросившую своего ребенка, никто сильно не стремился, были дела поважнее. Дети рождались как из рога изобилия, врачи сбивались с ног, принимая лезущих огромным потоком младенцев. Меня осмотрели на скорую руку и максимально быстро, без бюрократических проволочек, определили в дом малютки. Может, меня бросили, а может, мама погибла, едва произведя меня на свет – в общем, история умалчивает, а травить свою душу безответными вопросами я давно уже перестала. Спасибо, что донесли до больницы, а не оставили умирать в грязной подворотне или в вонючем мусорном контейнере. Май в Сибири теплом не балует, я могла просто замерзнуть насмерть.

Свое первое пристанище, дом малютки, в силу малого возраста я, конечно же, совсем не помню, а вот последующий детский дом – очень даже хорошо. Это был не милый домик с мягкой мебелью, вкусной едой, яркими красивыми игрушками и добрыми воспитателями, как хотелось бы надеяться. Скорее, это был эдакий филиальчик ада на земле. С монстрами-воспитателями и во главе с дьяволом – директрисой. Пока я жила в этом заведении, меня дико мучил вопрос: неужели на работу в такие заведения по специальному отбору попадают? Чем паскуднее человек, тем лучше? Иначе никак не объяснить, каким образом все эти нелюди попадали в такие места, где нужны теплые и заботливые люди, а на деле получались садисты, извращенцы и прочие лица с психическими расстройствами. Школа выживания повышенного уровня сложности. Слабые не выдерживали, они ломались и превращались в тени от людей. Я их не жалела, скорее, презирала: не имело значения, что они всего лишь дети – если попал сюда, то либо дерись, терпи удары, стиснув зубы, либо умри, третьего не дано. В самом начале, после перевода из дома малютки в детский дом, у меня не было бонуса в виде суперспособностей и выгрызать свое место под солнцем приходилось наравне со всеми остальными, без каких-либо привилегий.

Первые мои детские воспоминания – это мир запахов, тогда еще этот мир не населяли люди. Хлорка, въевшаяся во все клеточки моего тела, квашеная капуста, от которой до сих пор выворачивает наизнанку. Запахи каких-то мерзких лекарств, мазей и прочих медицинских препаратов, и где они только находили такие медикаменты. Будучи уже взрослой, я никогда больше не встречала таких запахов, хотя в силу своей профессии в медицинских учреждениях бывала регулярно. Потом мой детский мир, наряду с запахами, населили звуки. Недовольные злобные крики воспитателей, глухие удары по обнаженному телу, громкие рыдания и сдавленный приглушенный плач. Этот глухой плач был самым страшным кошмаром, мое детское сердце могло только догадываться, что так плакать можно только от самого глубокого отчаяния и непроглядной безысходности. Относительно тихо было только ночью – ну, такое себе тихо, конечно. Старшие дети развлекались сами, или кто-то развлекался с ними без их воли и согласия. Из некоторых комнат раздавался, тот самый приглушенный сдавленный плач. Эти звуки, пожалуй, были пострашнее криков воспитателей и побоев, от этого плача сжималось сердце, и тоска душила так, что невозможно было вдохнуть хоть каплю воздуха.

Когда в моем детском мире появились люди, я точно сказать не могу. Первый человек, которого я помню, это высокая, худая, с вечно недовольным выражением лица воспитательница. Она постоянно носила с собой тонкий короткий прутик и без раздумий и сожаления пускала его в ход при малейшем нарушении правил. А нарушения были повсюду: плохо заправленная кровать, пятно на одежде, громкий звук на уроке и прочее. Это орудие пыток испытали на себе все приютские дети, ни один не ушел от обжигающей боли удара. Жаловаться было некому и некуда, всем было плевать – школа жизни же.

Поначалу меня били много и часто: воспитатели, старшие дети и все, кто был сильнее. Я только сжимала зубы от злости и мечтала стать сильнее и ответить. Все закончилось примерно к моим семи годам, когда я поняла, что стала значительно сильнее и могу отвечать не менее жестко и больно, а может быть, и пожестче, и побольнее. Первыми отстали старшие дети после выбитых зубов, сломанного носа и отбитых внутренностей. За все мои драки я почти поселилась в карцере. Местная тюрьма – голое, холодное помещение с какой-то тряпкой вместо постели и гадкой едой раз в день. Но даже оно было лучше, чем моя комната в этом детском доме, здесь хоть никто не бил и не издевался.

Перевоспитать и сломать меня не получилось, избавиться от такого сложного ребенка тоже не вышло, и со временем от меня отстали и воспитатели. Репутация у меня сложилась уже такая, что даже взрослые не рисковали связываться со мной. В моем взгляде поселилось что-то такое, отчего даже взрослые предпочитали обходить меня стороной и не связываться с сумасшедшей девочкой.