Czytaj książkę: «Запретная дверь»
...Миф является потайным ходом, посредством которого неисчерпаемые энергии космоса вливаются в культурные проявления человека. [...] даже обычные сновидения, терзающие нас во время сна, являются прорывающимися наружу проявлениями изначального, волшебного кольца мифа.
Джозеф Кэмпбелл. Герои с тысячью лиц
Сон – заем, сделанный у смерти для поддержания жизни.
Артур Шопенгауэр
Часть I
ИССЛЕДОВАНИЕ БЕЗДНЫ
Глава первая
ПРИЗЫВ
1
Если бы ему сказали, что сон станет предвестником катастрофы, Андрей отделался бы вежливой улыбкой. Он, конечно, слышал фразу о том, что через сновидения с нами разговаривает Бог, но девять лет клинической практики, полторы сотни пациентов и около тысячи собранных сновидений не позволяли верить в пророческую силу, исходящую из черепной коробки. Доктор Ильин мог объяснить каждый образ, рожденный в грезах, каждому мог дать толкование (за исключением двери, она отдельный разговор). Так что не было в том сновидении ничего необычного... Если не считать того, что все сбылось до последней детали. Он это понял через девять месяцев, когда заново учился ходить, чувствуя тупую, неотпускающую боль в голове.
Ему приснился грязный вокзал под темным небом. Андрей топтался возле пригородных касс в своем халате врача. В голове засела мысль, что нужно купить билет. Больше всего волновался, что не купит. Тогда его не пустят в поезд, а он должен немедленно уехать из Санкт-Петербурга, бросить работу, родителей, свою девушку – бросить все и бежать. Такой вот психоз.
Мордатая, краснощекая кассирша сказала, что билетов нет. Она смотрела с таким ехидством, что стало ясно – билеты есть, но только для определенных лиц, к которым Андрей не относится. Пришлось ее умолять, даже во сне стало стыдно за то, как он это делал. В итоге кассирша отыскала какой-то рваный билет. Андрей потратил на него почти все деньги.
Перрон был заполнен пассажирами. Все спешили на последний поезд. Тащили за руки детей. Толкали тележки, груженные чемоданами. Катили за собой сумки на колесиках, со стуком подпрыгивающие на разломах асфальта. Глядя на охватившую людей панику, Андрей заволновался. Можно не попасть в вагон даже с дорогущим билетом в кармане.
В толпе он неожиданно наткнулся на Анжелу. Эффектная блондинка бросалась в глаза посреди серой движущейся массы. Вполне естественно, что она оказалась в его сне. Они ужинали сегодня вечером в маленьком кафе, потом Андрей проводил ее до дома, но не остался на ночь. Анжела снова спрашивала, когда они пойдут в ЗАГС, чтобы подать заявление. В ответ он пошутил, и девушка обиделась.
«Хорошо, что я тебя встретил, – сказал он Анжеле из сна. – Мы должны срочно уехать».
Девушка глянула сквозь дымчатые стекла солнцезащитных очков. Как ему показалось, с безразличием.
«Ты опоздал, – ответила она. – Поезд ушел».
Андрей поглядел на билет, чувствуя себя одураченным.
«Мы можем поймать попутку, – пролепетал он без уверенности, – доедем на попутке».
Он усиленно вспоминал, сколько осталось денег – двести, триста рублей? Не хватит на такси, потому что ехать далеко, очень далеко...
«На твоем месте я бы не надеялась уехать», – сказала Анжела.
«Почему?»
«Потому, что ты скоро сдохнешь. – Последнее слово она произнесла с оттяжкой, слово хлестнула плеткой по лицу. – Да-да, Андрюшенька, недолго тебе осталось».
Он смотрел на нее, не веря, что еще несколько часов назад целовал эту девушку на лестничной площадке между вторым и третьим этажом ее дома на улице Некрасова, после чего Анжела сказала, что с нетерпением ждет, когда они сделают шаг. Он ответил, что это будет шаг в омут, в котором утонули многие хорошие люди, и она обиделась. Ну не мог Андрей открыто сказать то, что лежало на сердце.
«Смотри. – Жестокая Анжела из сна указала ему за спину. – Это за тобой!»
Он оглянулся. Небо за вокзалом загородила стена тьмы, от которой расползались веретена смерчей. Тьма поглотила уже весь город, как и многие другие города до этого. Один из смерчей, самый крупный, надвигался на вокзал. От него исходил жуткий звериный вой, топящий человеческие вопли. В верхних пылевых слоях крутились машины, деревья и люди.
При виде тьмы, заполонившей горизонт, Андрея охватил панический ужас. Жизнь закончится прямо сейчас, в тридцать два. Блестящая карьера, женитьба, семья – все, о чем он мечтал, в отношении чего строил планы, ничего этого не будет. Уже никогда не будет! Потому что сегодня наступит конец света...
Повернувшись, чтобы ответить Анжеле, он обнаружил, что остался один. Составы, торопящиеся пассажиры, его невеста – все куда-то исчезли. Он остался один-одинешенек на огромном вокзале!
«Они уехали!» – в отчаянии подумал он.
Смерч тем временем перешагнул через здание вокзала и двинулся по перрону, глотая ограждения, лавки, электрические столбы, тележки для перевозки багажа. С каждой секундой пылевой столб становился ближе и оглушительнее.
Андрей побежал.
Неподалеку от перрона располагалось крепкое здание мастерских, которое могло послужить убежищем. До кирпичной стены он добрался быстрее смерча. Перебирая по ней руками, дошел до двери и с ужасом понял, что не найдет в ней спасения.
Вход перегораживала не просто дверь – та самая дверь!
Загадка его снов.
На первый взгляд в ней не было ничего необычного. Низкая, собранная из толстых, плотно подогнанных досок, с вырезанной в центре спиралью, без ручки. Такая могла преграждать вход в минойский или древнеегипетский храм. Проблема заключалась в том, что каждый раз, когда Андрей пытался открыть ее, он терпел неудачу.
Это была вечно запертая дверь.
Рев бури нарастал. Андрей оглянулся.
Гигантская воронка шла на него, хлеща во все стороны сжатым воздухом, словно бичом. Один из таких ударов пришелся по перрону. Бетонные плиты подпрыгнули, асфальтовое покрытие лопнуло, и вихрь тут же подхватил обломки. Тяжелые маслянисто-черные куски замелькали в воздухе, разгоняясь по немыслимым траекториям. Один из них, самый большой и черный, вырвался из воздушной круговерти и полетел в Андрея. Андрей успел подумать, что такой может зашибить насмерть. Попытался уклониться, но не успел.
Кусок асфальта врезал по голове.
В глазах помутнело. Андрей покачнулся, но не упал. Не было ни боли, ни потери сознания, ни нарушения координации, как это произошло бы в реальности. Только душу прорезал звериный страх.
Андрей снова попытался открыть дверь. Шарахнул по ней плечом, цеплял пальцами за край. Бесполезно. Все равно что двигать скалу.
Бешеная буря уже ревела за спиной, с нарастающей силой толкала в лопатки и затылок. Андрей вдруг осознал, что невозможно скрыться от наступающей тьмы. Если ей захотелось кого-то забрать, она это сделает без сострадания и жалости.
Это была последняя мысль, мелькнувшая в голове. Могучая сила налетела на человека в белом халате, оторвала от земли, бросила в воздух, закружила...
2
Он резко открыл глаза.
Уткнувшись лицом в подушку, Андрей лежал на кровати в своей маленькой квартире на Садовой улице в центре Санкт-Петербурга. Ветерок из распахнутой форточки обдувал лопатки и затылок. Солнечные лучи, пробивающиеся сквозь занавески, наполняли комнату светом. Смяв простыню, он перекатился на спину. Будильник на компьютерном столике показывал почти половину седьмого. До звонка, который должен разбудить кандидата медицинских наук и врача первой категории, оставалось три минуты.
Сон быстро таял, унося страх. Кто-нибудь другой мог сказать: хорошо, что это только сон, но не Андрей Ильин, изучающий ночные символы подсознания, кажется, всю свою жизнь. Он прекрасно знал, что здоровые люди редко видят сны, а если и видят, то быстро забывают. Яркие, драматичные кинофильмы снятся людям озабоченным, неуравновешенным, больным. Таким способом подсознание высвечивает изменения, происходящие в организме. Иногда проблем мы в психике. Иногда зарождающуюся болезнь.
Сев на кровати, он непослушной рукой опустил флажок напрягшегося будильника. Этот старичок имел обыкновение греметь как при пожаре. Вот уже полгода Андрей клялся себе, что в следующую зарплату купит радиоустройство. Однако уже после завтрака клятва забывалась, а дедовский будильник продолжал поднимать его по утрам истошным, нервирующим звоном.
В тумбочке, как назло, не оказалось ни листка, ни даже клочка бумаги, чтобы записать основные образы. Своих пациентов он просит держать рядом с кроватью ручку и тетрадь, а сам как разгильдяй! Только бы не забыть: тревога, опоздание на поезд, буря, удар куском асфальта в правую лобно-теменную область, предательство Анжелы... и, конечно, дверь.
На ватных ногах он доплелся до прихожей. Пока искал блокнот в карманах пиджака, сон окончательно стерся из памяти, оставив легкую беспричинную тревогу, словно дымок от погасшего костра. Единственным сохранившимся воспоминанием было бегство от бури.
Застыв в одних трусах посреди прихожей, Андрей сосредоточенно вывел пером на чистом листе: «Я БЕЖАЛ ОТ БУРИ».
Внимательно перечитал шедевр словесности и скомкал листок.
За окном щебетали птицы, раздавался звон трамвая, шумел транспорт. Живой солнечный свет затопил комнаты. Сложив руки на затылке, он потянулся, хрустнув суставами, зевнул и поплелся в ванную.
Набивая рот зубной пастой, он разглядывал себя в зеркало. Из всего сновидения запомнилась только буря, но как раз ее объяснить несложно. В бурю трансформировался сквозняк из распахнутой форточки – следствие работы сторожевого механизма, доставшегося человеку от первобытных предков. При внешней опасности сон формирует угрожающие видения, заставляя собраться, встрепенуться, открыть глаза. Так хрустнувшая ветка оборачивается падающими деревьями, лай собаки превращается в громоподобный рык, а легкий ветерок – в страшную бурю. Чем ближе опасность, тем сильнее образ, подготавливающий к угрозе. Впрочем, современному человеку по ночам редко угрожают хищники и лесные пожары, максимум – потоп с верхнего этажа и пьяные выкрики за окном. Подобный механизм теперь без надобности... Нет, бурю объяснить проще всего. Гораздо труднее разобраться с остальными образами. Которые он забыл. А они могли означать проблемы.
Андрей поглядел на свое отражение.
– Что у тебя за проблемы? – спросил он.
Отражение не имело понятия.
Проблемы со здоровьем или психикой? Сомнительно. Он каждый день крутил педали велотренажера, дважды в неделю плавал в бассейне, а по воскресеньям играл в футбол за команду неврологов. Он занимался уникальными исследованиями, которые сулили в ближайшем будущем поездку в Париж. Его девушка с нетерпением ждала, когда они подадут заявление в ЗАГС. Он молод, здоров, счастлив, впереди его ждет большая, прекрасная жизнь. А необъяснимую тревогу спровоцировал элементарный сквозняк.
Андрей побрился, приготовил кофе с тостами и сел завтракать возле компьютера, заменявшего ему утреннюю газету. Пробежав глазами по заголовкам новостных агентств, он не стал читать про новый виток напряжения на Ближнем Востоке, пропустил сведения о колебаниях цен на нефть, но тщательно изучил статью о клонировании органов и заметку об открытии новой галактики в созвездии Гончих Псов.
Ровно в половине восьмого, облачившись в костюм и подхватив рыжий кожаный портфель, Андрей Ильин вышел из дома навстречу самому страшному дню своей жизни.
3
В переходе метрополитена он наткнулся на хнычущего мальчика лет шести, заглядывающего в лица прохожим. Короткий допрос подтвердил догадку: в толчее он оторвался от маминой руки. Зажав портфель под мышкой, Андрей водрузил мальчонку на плечи и поднял над людским потоком. Не прошло десяти секунд, как от турникета к ним ринулась молодая женщина с побелевшим лицом. Подбежав к сыну, первым делом она отвесила ему звонкий шлепок пониже спины, после чего стала горячо благодарить Андрея. Не считая мелкого телесного ущерба, инцидент разрешился благополучно.
От станции метро «Озерки» до областной клинической больницы можно добраться тремя способами: на маршрутке, на трамвае и пешком. В зависимости от обстоятельств Андрей пользовался каждым. Когда спешил, то садился на маршрутку. Когда не очень – на трамвай. А когда вообще не торопился – шел пешком и быстрым шагом доходил за двадцать пять минут. Сегодня, взглянув на часы, он выбрал рельсы.
Трамвайная линия пролегала посередине проспекта Луначарского между встречными автомобильными потоками. Выйдя на своей остановке, он дождался зеленого и перешел дорогу, хотя некоторые торопливые пассажиры перебежали на красный. Довольно глупо с их стороны. В отделение неврологии, где работал Андрей (исследованием сновидений он занимался по совместительству), каждую неделю привозили таких бегунков. На вопрос «зачем?» второе место занимали ответы «спешил, опаздывал». На первом месте царствовало сакраментальное «долго ждать зеленого».
В холл областной больницы он вошел за двадцать минут до начала рабочего дня. В лифте две незнакомые медсестры обсуждали сон.
– И вдруг вижу, бежит на меня козел! – рассказывала одна. Ноздрю девушки украшала жемчужная застежка, приковавшая взгляд Андрея.
– Козел – это твой Сашка, – со знающим видом отозвалась медсестра-толстушка.
– Как ударит рогами меня в правый бок... – Рассказчица тронула халат, указывая место. – Потом водит ими и щекочет. Я проснулась – вроде смешно, а в то же время и гадко на душе.
Андрей насторожился.
– Это к воссоединению! – заверила толстушка. – Значит, скоро сойдетесь с ним. А рогами щекочет – в постели такое будет вытворять...
– Девушка, послушайте, – не выдержал Андрей, обращаясь к медсестре с пирсингом, – это очень несерьезное толкование сна.
Два удивленных лица повернулись к нему.
– А ты кто такой? – подозрительно поинтересовалась толстушка.
– Я изучаю сновидения и могу точно сказать, что...
– Вот что я могу точно сказать, – перебила его толстушка, положив ему на грудь пухлую ладонь. – Ты, рыбачок, закидывай удочку в другом месте. Здесь рыбки заняты.
Лифт остановился на пятом этаже. Медсестры вышли.
– Девушка, послушайте, – воскликнул Андрей, – сновидение очень нехорошее. У вас, возможно, заболевание печени. Проверьтесь у врача. Или зайдите ко мне на седьмой этаж в неврологию, спросите там Ильина. Подробнее расскажете...
Медсестра с пирсингом оглянулась, но толстушка решительно подтолкнула ее в спину. Двери лифта закрылись, отделив Андрея от медсестер.
В ординаторской оказался лишь Константин Тюрин, невролог по профессии и балагур по состоянию души. Андрей неоднократно слышал, как коллеги клялись купить ружье, чтобы раз и навсегда покончить с его шутками.
Костя застегивал халат.
– Чего-то ты поздно сегодня, Андрюха, – заметил он, отвечая на рукопожатие. – Это ж надо, в кои-то веки пришел раньше тебя! Ты не заболел?
Андрей изобразил улыбку:
– Нет.
Он открыл шкафчик, стянул с плечиков врачебный халат, повесил на них пиджак. Костя в это время перед зеркалом расправлял пятерней редкие волосы.
– Я слышал, у тебя конкуренты появились в науке.
– О чем ты?
– Что, не в курсе? – удивился Костя. Он был серьезен, кажется, не шутил. – Университет создает лабораторию сновидений. Я думал, ты в курсе, все-таки крутишься там.
Ноги не удержали Андрея, и он опустился на стул.
В медицинском университете имени Павлова доктор Ильин числился ассистентом на кафедре неврологии, где вел научные исследования сна и сновидений. Именно кафедра стала базой для его кандидатской. Странно, что Андрея даже не поставили в известность.
– Вот-вот, посиди и подумай, – промолвил Костя, налив в чашку вчерашнего чая.
Года три назад они скинулись и купили для ординаторской кофеварку и чайный набор. Чашки специально выбирали кремового цвета, чтобы не сливались с халатами.
Костя отхлебнул из кремовой чашки и поморщился:
– Ты Кофе не принес?
– Нет, – рассеянно ответил Андрей. – Это, наверное, слухи?
– Слухи есть ограниченная информация об истине. – Костя недовольно посмотрел на чашку.
– А какой штат в лаборатории? – спросил Андрей, думая, что мог бы попасть туда. Нужно поговорить с Кривокрасовым, может, посодействует. Пусть у них не совсем гладкие отношения, но у кого в этой галактике гладкие отношения с Кривокрасовым?
– Насчет штата не знаю. Но говорят, все должности уже распределили.
– Я ничего об этом не слышал! – взволнованно произнес Андрей.
– Ну, видимо, только свои туда попали. – Костя похлопал Андрея по плечу. – Ладно, Андрюх, не расстраивайся. Время придет, сам лабораторию откроешь.
Новость была словно обухом по голове.
– Ты расспроси там своих, может, не все так страшно, – сказал Костя, весело подмигнул напоследок и скрылся за дверью.
Это подмигивание окончательно сбило с толку. Андрей так и не понял, шутил Костя или нет.
О разговоре он не мог забыть ни когда читал журнал дежурной сестры, ни когда начал утренний обход по своим палатам. «Ограниченная информация об истине» сильно встревожила Андрея.
Около половины десятого утра произошла встреча, расстроившая его еще больше. В коридоре отделения он столкнулся с человеком, с которым одновременно хотел и не хотел видеться. Профессор Кривокрасов стал своеобразным толчком для научной карьеры Ильина, однажды поручив ему исследовать сновидения пациентов, принимающих снотворное. Однако общаться со своим благодетелем Андрей предпочитал как можно реже. Характер у Кривокрасова был невыносимым, а манера общения вызывала дрожь у воспитанных людей.
– Где ты бродишь, Ильин! – Все утро тебя ищу!
Андрею показалось, что от громоподобного окрика содрогнулись стены отделения.
Низкий, коренастый и неуклюжий, Кривокрасов напоминал не профессора Первого меда, а слесаря, который пришел в больницу проведать жену, где его заставили сменить спецовку на халат, оказавшийся меньше размера на два.
– Я потерял из-за тебя уйму времени! – продолжил профессор, дико вращая глазами.
– Вы могли позвонить заранее, – резонно заметил Андрей.
– А я звонил. У тебя мобильный был выключен.
Это была неправда. Андрей не выключал мобильный и не видел пропущенных звонков, но не особо удивился. Такой наезд был в духе Анатолия Федоровича.
– Ты мне нужен, – сказал Кривокрасов, взяв Андрея за пуговицу. – Ты мне нужен. В кабинете Перельмана в половине одиннадцатого.
Считая беседу законченной, он развернулся на каблуках, скрипнув линолеумом, и отправился дальше по коридору по каким-то своим делам. Андрей нервно провел ладонью по лицу, пытаясь снять напряжение.
Кривокрасов не занимался исследованием сновидений, хотя считался на кафедре руководителем этой темы. В чем действительно проявлялся его талант, так это в организации разного рода клинических испытаний лекарств (за что он получил прозвище Аптекарь). Однако Анатолий Федорович был не настолько глуп, чтобы не пользоваться благами, которые давала ему работа Андрея. Да, он презирал теорию сновидений и лично Зигмунда Фрейда, зато с радостью принимал деньги от спонсоров, настойчиво втискивал свое имя над заголовками статей Ильина (естественно, первым) и, конечно, не упускал возможности прокатиться от кафедры по разным конференциям.
Как раз осенью в Париже должна состояться международная конференция по сомнологии, на которую Андрей очень хотел попасть. Они ехали вместе: Ильин будет читать доклад, Кривокрасов – представлять кафедру... Неделя в компании «соавтора» беспокоила Андрея уже сейчас. Скорее всего, их поселят в одном номере, и тогда конференция превратится в каторгу.
Он решил пока об этом не думать. Неизвестно еще, зачем Кривокрасов назначил ему встречу в половине одиннадцатого.
4
Худощавая старушка, бывшая учительница, воспитанная и интеллигентная, сидела в кровати. Из двух подушек, подложенных за спину, одна выделялась искусной вышивкой. Анастасия Кирилловна объяснила, что подушку сшила внучка.
Восемь месяцев назад у бывшей учительницы случился геморрагический инсульт. В правом полушарии лопнул сосуд, в результате чего отказали левая рука, левая нога, нарушилась речь. Физиотерапия вернула подвижность левой ноге, ежедневная работа с логопедом восстановила речь. Но рука осталась парализованной.
Выслушав рассказ о самочувствии, Андрей поинтересовался, снилось ли ей что-нибудь сегодня.
– Снилось, Андрей Андреевич, – ответила Анастасия Кирилловна. – Еще как снилось!
Он это видел. На тумбочке возле кровати лежало несколько исписанных листков. Он просил своих пациентов держать неподалеку ручку и тетрадь. При пробуждении многие люди забывают сновидения в течение пяти минут. Поэтому очень важно записать сон сразу, как откроешь глаза.
– Можете рассказать без бумажки? – спросил Андрей.
– Да. Знаете, я стала лучше помнить свои сны.
– Здесь нет ничего необычного. Записывая сновидения, вы тренируете память.
Старушка кивнула.
– Мне снился наш дом. Каким он был до войны. Большой, величественный... Была зима. Я стояла водной кофточке у открытого окна и смотрела на Неву. Моя левая рука работала. Я могла сжать ее в кулак и растопырить пальцы. Я специально пробовала, как вы говорили.
– Правильно, – кивнул Андрей.
– Затем я бродила по дому. Искала спицы для вязания...
– Простите, спицы, которые загибаются на конце?
– Те, что загибаются, называют крючком, – снисходительно объяснила Анастасия Кирилловна. – А спицы – прямые, ими вяжут двумя руками... Так вот, я искала спицы и не могла их найти. Заглядывала в комод, в шкаф. Заглянула к соседям по коммуналке. Но их комната была пуста. Как и десятки других. Во всем доме люди словно вымерли...
Андрей сделал запись в блокноте: «Томография, проверить вероятность нового инсульта».
– Половицы последнего этажа были залиты мазутом. Густым, черным, очень неприятным. Не помню, чтобы мы когда-нибудь топили им печь.
– Продолжайте, пожалуйста.
– Я поднялась на чердак по ужасной лестнице.
– Чем вам не понравилась лестница?
– Она скрипела и шаталась... – Анастасия Кирилловна немного подумала. – Я боялась, что она в любой момент рухнет подо мной, аж сердце замирало.
Андрей два раза подчеркнул свою запись о том, что нужно сделать томографию.
– Что же было на чердаке?
– Старая мебель. Стопки учебников, журналов по педагогике. Все покрыто пылью. Спиц там тоже не оказалось. – Она вдруг вспомнила. – Да, еще там была дверь...
Он удивленно поднял голову:
– Какая дверь?
– Очень красивая и древняя, с узором лабиринта.
– Куда она вела?
– Я не смогла ее открыть, – сказала старушка извиняясь. – У нее не было ручки.
Андрей вдруг вспомнил. Вспомнил то, что неуловимо беспокоило его с раннего утра, что жужжало надоедливым комаром в глубине сознания. Кроме бури ему приснилась дверь. Похожая на ту, которую описала бывшая учительница. Он не раз слышал о ней от пациентов и сам несколько раз видел в снах. Дверь без ручки со спиральным узором на полотне. За ней скрывалось нечто важное, сокровенное – он не понимал, откуда знает об этом, просто знал, и все. Ни его пациенты, ни сам Андрей еще ни разу не смогли открыть дверь.
Он начал листать блокнот, просматривая записи предыдущих снов.
– Доктор, – тихо сказала старушка. Андрей поднял на нее глаза. – Зачем все это?
– Что?
– Отпустите меня домой. Все равно лучше не будет. Вряд ли я превращусь в восемнадцатилетнюю девушку. Руку не вернуть, да и на что она мне, левая? Видать, отжила свое... как и я.
Андрей посмотрел в выцветшие глаза бывшей учительницы.
– Может, вам не нужно лечить свою руку, но это нужно мне. Знаете, мы, карьеристы, готовы вытрясти из пациента всю душу, чтобы получить результат и вскарабкаться на очередную ступеньку. – Она улыбнулась. Андрей продолжил: – Но я мучаю вас расспросами не из-за руки. Понимаете, сновидение способно на ранней стадии показать самые незначительные изменения в соматике.
– В чем?
– В организме человека. Некоторые образы сновидений предупреждают о начале заболевания. По ним можно определить появление любого недуга, от ангины до опухоли, причем сделать это можно задолго до того, как человек почувствует первую боль. Взять ваш сегодняшний сон. Он повторяется четвертый раз за неделю.
– Это плохо?
– Один из органов болен. И это не парализованная рука. Орган подает сигнал тревоги. Этот сигнал поступает в мозг, где преображается в набор неприятных образов. Если они повторяются каждую ночь, значит, сигналы от пораженного органа идут регулярно. Улавливаете?
– Не очень.
– Ну представьте себя на тропическом курорте в шезлонге перед морем. Неожиданно к вам подбегает абориген, весь такой в клипсах и бусах, и начинает что-то бубнить на своем диалекте, корчить рожи, размахивать руками, тыкать в вас пальцем. Вы считаете себя умнее, а потому не обращаете на него внимания. Но что, если он изо всех сил пытается сообщить о тигре, который вышел из джунглей? Вы не знаете об этом и будете игнорировать аборигена, а он будет тормошить вас снова и снова. Закончится все тем, что вы либо прислушаетесь к призыву, либо явится тигр.
– Все-таки я не очень понимаю, о чем вы говорите, доктор.
– Безлюдное жилище и мазут на полу – признаки общего болезненного состояния. А вот лестница на чердак, которая показалась вам ненадежной, является опасным символом.
– Символом чего?
– Наверное, слышали, что голову иногда называют чердаком? В вашем сновидении это так. Лестница на него – кровеносные сосуды. Если она скрипучая и ненадежная, вас нельзя выписывать. Есть вероятность, что инсульт может повториться...
Старушка посмотрела на него с испугом.
– Не волнуйтесь, Анастасия Кирилловна, если томография подтвердит мои подозрения, мы сделаем все возможное, чтобы не допустить нового кровоизлияния – обещаю вам как истинный карьерист. Поэтому вы отсюда не уйдете, пока в своем сне не отыщете спицы, которыми вяжут двумя руками, пока скрипучая лестница не станет прочной, а дом не наполнится радостными лицами людей...
– Доктор Ильин! – позвал его заглянувший в палату Тюрин.
Андрей извинился перед старушкой и вышел в коридор.
Прислонившись к стене, Костя провожал взглядом зад молодой медсестры, катящей тележку со свежими простынями.
– Ты чего хотел? – спросил Андрей.
– Что?
Медсестра свернула за угол, и Тюрин получил свободу.
– Там тебя к телефону. Девушка какая-то домогается.
– Грязно домогается?
– Грязнее некуда. «Будьте любезны, позовите Андрея Ильина, мою киску». Тьфу!
– Спасибо, Костя.
Андрей быстрым шагом направился в ординаторскую. Звонить могла только Анжела.
В комнате заведующий отделением Михаил Перельман, откинувшись на стуле, потягивал чай, приходя в себя после оперативки у главврача. Они поздоровались. Тюрин вошел следом.
– Вон тебе звонят, – указал Перельман на телефонную трубку, лежащую на столе. Андрей взял ее:
– Алло?
– Андрюша, это я...
Услышав в динамике мелодичный голос Анжелы, Андрей неожиданно вспомнил какую-то обиду, которую девушка нанесла ему недавно. Он попытался вспомнить причину, но не смог.
– Анжела? – Он изобразил легкое удивление. – А мне сказали, Люська звонит.
Она засмеялась.
– Перестань! У тебя никого нет, кроме меня, и быть не может. С твоей-то работой заводить двух подружек?
– Ты права. Две не для меня. Вот три-четыре...
Анжела снова залилась смехом. Андрей представил ее волосы, пахнущие свежестью, и большие волнующие глаза. Еще откуда-то всплыли дымчатые солнцезащитные очки, но он прогнал этот образ. Анжела была настоящей красавицей. Иногда он не понимал, почему она выбрала именно его, обычного врача, разрывающегося между двумя работами. Получив от природы яркую внешность, Анжела могла найти более удачный вариант.
– Андрюша, я насчет вчерашнего разговора. Мы должны сходить.
– В ЗАГС? – уточнил Андрей и пожалел.
Перельман с Тюриным заговорщицки исполнили на губах марш Мендельсона.
– Что там у тебя? – осторожно спросила девушка.
– Так, коллеги забавляются.
При слове «забавляются» Перельман с Тюриным сделали озлобленные лица и изобразили драку. Ординаторскую наполнили каратистские выкрики и звуки ударов. Глядя на них, Андрей не удержался и хихикнул.
– Надеюсь, тебе весело оттого, что мы подадим заявление, – произнесла Анжела обиженно.
– Если честно, я давно собирался это сделать.
– Не боишься?
– Кто, я? Я ничего не боюсь!
– Тогда встречаемся в шесть у памятника Плеханову. Нужно успеть до семи, я хочу еще посмотреть букеты. Пока, котик!
Из динамика раздались длинные гудки.
– Люблю, – сказал Тюрин, – когда на свадьбе осетрину заливную подают. Не дай бог, осетрины не окажется – всех твоих больных вылечу.
– Иди-иди! – Перельман стал выталкивать Тюрина из ординаторской. – Не мешай человеку сунуть голову в петлю и оттолкнуться от табурета.
Погрузившись в себя, Андрей не заметил, как остался один.
Свадьба... Чересчур громкое слово для него, хотя самое подходящее для Анжелы. Она давно только и говорит о платье, которое будет вот с таким декольте; о том, посадить ли на машину куклу или ограничиться кольцами; кого пригласить, а кого наказать за то, что не пригласил когда-то ее... Андрей в ответ либо шутил, либо отмалчивался. Чего хорошего в одном дне, составленном из заботы, как бы чего не сорвалось? Андрея Ильина больше увлекал поворот, который совершит его жизнь.
Несмотря на плотный график работы, в его жизни ощущался вакуум. Андрей знал причину: ему не хватало семейных отношений. На улице его взгляд притягивали пары с детскими колясками, дети, шагающие в школу с ранцами, шумные семьи, направлявшиеся в парк развлечений или кафе-мороженое... Если Анжела хотела свадьбу, то он хотел семью. Он мечтал о семье. О любящей жене, которая всегда рядом. О детях, его частице, его кровинушке. Звонок Анжелы приблизил заветную мечту. Андрей ощутил волнующую радость.
...Круглые настенные часы показывали одиннадцать. Он вдруг вспомнил о Кривокрасове, ожидавшем в кабинете Перельмана. Андрей должен был встретиться с ним полчаса назад. Вот почему Миша торчал здесь!
Он пулей вылетел из ординаторской. Ни в этот, ни в какой другой день подать заявление в ЗАГС им с Анжелой было не суждено.
