Триумф власти. Советская историософия Ялтинской конференции

советский историософский каркас универсалии власти «ЯК» умещается в двух принципах: правда/ложь (частичная правда всегда предпочтительней лжи, частичной лжи или абсолютной правды) и всеохватность (попытки в одной, пусть и небольшой публикации поднять все аспекты ЯК). Они основополагающие, стержневые конструкты. На этих двух вертикалях наматываются узлы четырех черт: 1. Крымская конференция – это историософское событие, имеющее начало, но не имеющее завершения. 2. Ключевыми для абсолютизации события являются общие принципы проведения ялтинской встречи, а не юридические формулы, именно мудрость, а не соответствующим образом оформленные документы, – основа для осознания значимости Ялты. Ялтинская конференция – это надежда и мечта. При этом такая надежда и мечта, которая, раз воплотившись, продолжает бытийствовать и поныне.

Существуют довольно любопытные цитаты, приведены в конце одной из статей О.А. Ржешевского, которые свидетельствуют о мистицизме, как о платформе историографии ЯК в США. Формирование тела универсалии и симуляция псевдожизни власти в США, по-видимому, бытийствовали по линии демонизации и мистификации читателя; американские эксперты оперировали глубинными мифологическими образами и апеллировали к гипертрофированной религиозности, сродни фанатизму. Мистицизм, основанный на неподдающемся сомнению мнении, что СССР - Зло, а, следовательно, даже когда он делает добро, это очень подозрительно и, скорее всего, также является злом, правда пока не понятым или пока безопасным для Запада [Ржешевский, 1985, с. 145]. Кстати, целый перечень названий американской историографии, в котором фигурируют "духи Ялты", "пепел" и другие инфернальные символы, вполне оправдывает эту точку зрения относительно западной историографической платформы. В таком случае западная Ялта - в основе мистична, а советская - сакральна. При всей схожести разница есть. В первом случае работает миф, протестантская борьба с дьяволом, а во втором случае - "классическая" историософия православия со своими смыслами, значениями и сакральным Миром, который крайне далек (увы!) от мiра.

Второй этап - время войн мемуаров второстепенных участников конференции. Это время 40-70-ых годов ХХ века. Основная задача - создание цельного монолитного образа Ялты для Запада и фрагментарного, но слепящего и яркого контура для граждан СССР. Цельный образ Запада - это Ялта-зло, Ялта-поражение, Ялта-пролог Фултона, Ялта-предательство. Для советских граждан - Ялта - позитив, мудрость, честность, справедливость в поступках советской делегации. При этом легкое (прекрасно видимое) лукавство и шантаж со стороны так называемых союзников. Эти цели достигались цитированием мемуаров У. Черчилля, Г. Гарримана, А. Идена, Ч. Боллена, У. Легги, публикацией мемуаров Э. Рузвельта, Р. Шервуда, Н. Кузнецова, А. Громыко, И. Майского и т.д

В Советском Союзе (впрочем, как и сейчас в РФ) ЯК не воспринималась, как явление чуждое, отстра-ненное, находящееся вне настоящего. Напряженная военно-политическая обстановка Горячей и Холодной войн требовала подпитки постоянной живости Крымской конференции, постоянного ощущения родственности и близости. На Западе уже довольно скоро появилась волна, желающая "Преодолеть Ялту", превратить "корни современности в пепел". То есть, целенаправленно создавался фон чужеродности, противо-естественности, аисторичности Ялты, формат "Исто-рического анекдота и комедии ошибок". И советское восприятие ЯК во многом развивалось как ответ на данные шаги Западных критиков

Более того американские, британские и советские стенограммы временами расходятся и довольно сильно, причем трудно заподозрить в невнимательности тех, кто вел записи. ...

Анатомирование ялтинских реалий 1945 года, реконструкция дискурса власти со всей очевидностью показывает, что активно создаваемые стеоретипы на протяжении более 70 лет имеют мало общего с основными документальными свидетельствами раздела Галиции на Ялтинской конференции. Застенографированные дебаты по поводу границы начал американский президент, начал цинично, в лучшем стиле политической экономии. Но развил и уточнил идею о физической границе между Польшей и Советским Союзом, зафиксировал, что вопрос о границе это то, что Западные демократии готовы "продать" Советам - британский Премьер-Министр. Давления И. Сталина, его волевого воздействия в этом вопросе не было во-все .