Czytaj książkę: «Эдельвейсы для Евы»
Сидни Шелдон говорил о технике сочинительства:
«Я пытаюсь писать так, чтобы читатель не мог закрыть мои книги…» Подобное можно сказать о писательском кредо Олега Роя. Увлекательнейшие истории, неожиданные сюжетные повороты, яркие образы сильных, незаурядных личностей стали причиной обращения кинематографа к творчеству писателя.
По его романам снимаются фильмы в России, Америке. Характеры персонажей автора раскрыты с удивительной глубиной и психологической точностью. Олег Рой пишет о вечном – о КАПРИЗАХ СУДЬБЫ, которая сегодня может лишить человека всего, что дорого в жизни, а завтра невзначай вернуть радость бытия. Но его герои, оказавшись на распутье, находят шанс, который дает им провидение, и становятся счастливыми. Перелистывая последнюю страницу захватывающего повествования, испытываешь жалость, что книга закончилась.
А. Маринина
Глава 1
«Кладоискатели», или Лучше бы этот день никогда не наступал
– Ну что же никак не объявят мой рейс? – от нетерпения Юлька только ногой не притопывала. – Ведь уже давно пора! Меньше часа осталось!
– Успеешь, не волнуйся, – как мог, успокаивал я.
– Ну да, тебе легко говорить – не волнуйся! А мне такое предстоит!
– Не дрейфь, все будет нормально…
Я изо всех сил старался ее поддержать, но в глубине души надеялся – да что там надеялся, просто мечтал! – что в последнюю минуту что-нибудь произойдет, и мой Дельфиненок никуда не полетит, останется здесь, со мной и Светкой… Ну мало ли что может случиться? Может, погода испортится, и аэропорт закроют. Может, с документами выйдет какая-нибудь закавыка. А может, в последний момент позвонят с этого треклятого телевидения и скажут, что поездка отменяется. И тогда у нас в семье все будет по-прежнему…
Глядя на переминавшуюся с ноги на ногу Юльку, я подумал о том, какой она, в сущности, еще ребенок – несмотря на двадцать три года и почти четырехлетний стаж семейной жизни. Иногда мне кажется, что она немногим старше нашей Светки. Эта егоза, такая же белобрысая и такая же неугомонная, как и ее мать, крутилась у наших ног, одной рукой держала за матерчатую лапу своего обожаемого смешарика Бараша, а другой дергала то меня, то жену за штанины джинсов и канючила:
– Ну, Гелман! Ну, Юля!.. Ну пойдем…
Если б она знала, с каким удовольствием я был готов выполнить ее просьбу!
Этой зимой, едва дочке стукнуло три, Юлька отдала ее в сад, «чтобы привыкала к детскому коллективу». Я был против, но Дельфиненок заняла принципиальную позицию:
– А кому с ней сидеть? Мои мама с папой, как ты знаешь, работают, им до пенсии еще далеко, а у тебя здесь родни нет.
– А матери у ребенка что, тоже нет?
– Ну, знаешь!.. Я не собираюсь на всю жизнь записаться в домохозяйки! У меня совсем другие планы.
К счастью, Светка, будучи существом общительным, в сад ходила охотно. Увидев, что она там прижилась, Юлька заговорила было о том, чтобы выйти на старую работу в больницу – когда мы познакомились, она была медсестрой в хирургическом отделении. Но тут я решительно воспротивился.
– Чтобы всякий, кому не лень, тебя там за задницу хватал? Ну уж нет! Только через мой труп!
Юля не слишком расстроилась (похоже, ей и самой не очень-то хотелось возвращаться ко всем этим капельницам, уколам и анализам) и вскоре задумалась о поступлении в медицинский университет имени Данила Галицкого. Эта идея понравилась мне куда больше. Пусть учится, авось моей зарплаты начальника львовского автопарка хватит на то, чтобы дать ей образование. Она накупила учебников и справочников для поступающих, записалась на подготовительные курсы и уже начала перечитывать «Мертвые души», как тут на нашу голову свалились эти чертовы «Кладоискатели».
Дельфиненок всегда была любительницей острых ощущений. Все горки, «тарзанки», аттракционы в парке – были ее. Плаванием она увлекалась с детства, в бассейн ходила регулярно до самых последних месяцев беременности и очень быстро возобновила свои занятия после родов. Именно там, в водно-спортивном комплексе на улице Княгини Ольги, и выловили ее телевизионщики.
Когда в начале весны Юлька, взволнованная, с горящими глазами, вернулась из бассейна и рассказала, что какой-то не то режиссер, не то продюсер предложил ей принять участие в телепередаче, я поднял ее на смех.
– Такая большая девочка и веришь в сказки! – сказал я тогда. – В твоем возрасте уже пора бы знать, что подобным способом вот уж лет шестьдесят-семьдесят разводят смазливеньких дурочек. Приглашают сниматься в кино, а на самом деле они оказываются в постели таких вот режиссеров в кавычках.
Но Юлька, разобиженная до слез, замахала у меня перед носом какими-то проспектами и визитками, тут же принялась звонить по указанным телефонам на телевидение, и там подтвердили, что да, действительно, начат совместный для России и Украины проект, называется «Кладоискатели». Полтора десятка человек из разных городов и весей закинут на необитаемый остров где-то посреди Тихого океана. Там они будут жить несколько недель, искать запрятанный на острове клад и бороться с дикой природой и друг с другом – клад достанется только одному, самому-самому.
– Ну-ну! – только и смог сказать я. – Чем бы дитя ни тешилось…
Первое время я все эти ее кастинги, собеседования и отборочные туры даже всерьез не воспринимал. Не верилось, что девчонка с улицы, пусть даже и такая хорошенькая (а она действительно очень хорошенькая, моя Юлька, у нее милое личико, длинные стройные ножки и совершенно обалденная фигурка), сможет пробиться на телевидение. Так что пусть поиграется в новую игрушку, авось ничего. Но она прошла сначала конкурс у нас в городе, потом съездила в Киев раз, другой, третий… И вскоре меня уже стало раздражать, что по вечерам моя жена, вместо того чтобы поджидать мужа дома с горячим ужином, пропадает неизвестно где, а ребенка забирают из сада ее родители, и я, усталый после работы, вынужден заезжать за дочкой к теще с тестем чуть не на другой конец города, сам кормить Светку и укладывать спать. Дочку нашу я, конечно, очень люблю и с удовольствием с ней вожусь в свободное время, но все-таки уход за ребенком – это дело матери. И когда за пару недель до окончательного решения Юльке по нескольку раз в день стал названивать какой-то мужик, я взорвался.
– Вот что, надоело мне это! – заявил я. – Не поедешь ты никуда, и точка.
В ответ жена разрыдалась, что случалось с ней нечасто.
– Ты что, с ума сошел?! – кричала она сквозь слезы. – Ты не представляешь, чего мне это стоит, какая там борьба идет за этот остров! Сказать, какие у меня конкурентки? Катька Здоровега – племянница ректора Киевского университета, Наташка Головко – дочь мэра Винницы, а Кристинка Притула, фотомодель, вообще знаешь, чья любовница?
– Мне наплевать, чья любовница Кристинка, мне важно, чтобы моя жена…
– Ты думаешь только о себе!
– А ты о ком? О муже? О ребенке? Или о том типе, который обрывает нам телефон?
– Так ты что, ревнуешь? – рассмеялась Юлька с облегчением. – Брось, вот это уж совершенно зря. Михаил Борисович очень приличный человек, тут ничего такого нет, да и быть не может. Уж поверь мне.
– И почему же я должен в это поверить?
– Да потому что он уже старик совсем!
– И сколько же ему лет, твоему старику?
– Ну не знаю, я ему в паспорт не смотрела. Но очень много! За пятьдесят – это точно.
В голосе Юльки была такая убежденность, что полтинник – это уже глубокая старость, что я чуть не рассмеялся. А потом огорчился. Ведь мне самому скоро должно стукнуть сорок… Правда, пока я еще выгляжу вполне прилично, и женщины это замечают. Даже молоденькие. И я, грешная душа, иногда этим пользуюсь. Ну, люблю я прекрасный пол, что уж тут поделаешь. Наследственность у меня такая. И счастье еще, что Юлька в этом отношении вполне современная жена. Если и догадывается о чем-то, то скандалов не устраивает.
До последнего дня Юлька так и не знала, попала она в команду или нет. Но на всякий случай ко всему подготовилась, все продумала. И выяснилось, что попала – на мое несчастье.
– Увидишь, я обязательно выиграю приз! – щебетала она, собирая чемодан. Многочисленные наряды нужны были только для поездки в Москву. По правилам игры, на остров разрешалось взять с собой только одну какую-то вещь, и Юлька выбрала целебный шампунь, призванный защитить ее тонкие светлые волосы от морской воды и палящего тропического солнца. – Три миллиона рублей – это почти сто тысяч долларов и больше пятисот тысяч гривен. Это огромные деньги! Мы столько всего сможем купить…
– Не выиграешь ты ничего! – готовил я ее к худшему. – Съедят тебя там твои соплеменники. А еще скорей – соплеменницы. Из ревности к твоей красоте.
– Я не дамся! – смеялась она. – А за Светку не беспокойся. Сад работает до первого июля, но у мамы уже с семнадцатого июня отпуск, они с папой заберут ее на дачу, почти на все лето.
– Да, я все помню… Дельфиненок, а может, ты все-таки передумаешь? Дался тебе этот остров! Лучше купили бы путевки да съездили на море, хочешь со Светкой, хочешь – без нее. Куда-нибудь в Египет, в Анталию или на Кипр…
Но Юлька, казалось, не слышала:
– А какие перспективы передо мной откроются после «Кладоискателей»! Стану фотомоделью или буду сниматься в сериалах, а может, даже предложат передачу вести по телевизору… Как думаешь, мне какой купальник брать – этот или лучше тот?
И что я мог? Я мужественно стерпел все – даже съемку для будущей передачи, запечатлевшую, как любящие муж и дочь провожают кладоискательницу в далекие края. По требованиям телевизионщиков сцену проводов пришлось разыграть за четыре дня до настоящего отъезда.
Табло, около которого мы стояли, замигало, текст задергался, сменяя старую информацию на новую. Одновременно из динамиков зазвучал официальный женский голос:
– Шановни пассажиры! Оголошуеться посадка на рэйс 1452 Львив – Москва!
– Мой! Наконец-то! – Юлька наклонилась и торопливо чмокнула Светку, машинально пригладила почти растрепавшиеся белые волосики. – Ну пока! Не скучай, я скоро приеду и привезу тебе большую ракушку и настоящего краба.
– Мама, не уходи! – вдруг заревела девочка, и сейчас мне больше всего на свете хотелось к ней присоединиться.
– Герман, ну возьми же ее!
Я подхватил дочурку на руки, и оттого наш прощальный супружеский поцелуй вышел каким-то скомканным. Мыслями Юлька была уже на острове.
– Не плачь, доню! – утешал я. – Мама скоро вернется. Помаши-ка ей ручкой, а я пока подержу твоего Бараша…
Не переставая рыдать, Светка замахала ладошкой, но Юля этого уже не видела. Не оборачиваясь, она спешила навстречу приключениям.
Дочка меж тем расплакалась не на шутку, и я, чтобы утешить ее, не сразу отправился из аэропорта домой, а повез кататься по городу. Мы заехали в магазин игрушек, купили новое «Лего» – пони с тележкой и кукольную посуду, потом остановились около одного из моих любимых кафе, на улице Низкий замок. Светке я заказал большую порцию шоколадного мороженого с орехами и взбитыми сливками, себе же взял пятьдесят граммов коньяка. Обычно я, как всякий уважающий себя профессионал, не позволяю себе спиртного за рулем, тем более если в пассажирах Светка, но нынче день выдался особый, и выпить было необходимо.
Когда мы вышли из кафе и вернулись в мой старенький «Форд», уже вечерело, солнце клонилось к закату. Светка, утомленная обилием сегодняшних впечатлений, задремала на заднем сиденье, положив под голову своего кудрявого приятеля, и я старался ехать медленно и плавно, чтобы ее не разбудить. До дома было уже недалеко. Я свернул в узкий переулок – и вдруг перед лобовым стеклом мелькнула не пойми откуда взявшаяся фигура, раздался глухой стук, машина испуганно вздрогнула. Я резко ударил по тормозам и выскочил из автомобиля. У правого переднего колеса лежала высокая девушка. Лицо ее было бледно, глаза закрыты, длинные распущенные волосы темно-рыжего цвета разметались по асфальту, юбка задралась, обнажая красивые стройные ноги. Господи, и откуда она только взялась, как я мог сбить ее?! Неужели насмерть? Что теперь делать? Словно в поисках поддержки я оглянулся по сторонам, но переулок был безлюден. Я склонился над девушкой, и тут, на мое счастье, она открыла глаза. Поморгала и с ужасом посмотрела на меня.
– Вы живы? – прерывающимся голосом спросил я.
– Кажется, да, – неуверенно отвечала девушка.
– Как вы себя чувствуете? Что у вас болит?
– Нога… – Она осторожно села, морщась от боли. Я опустил взгляд на ее бедро. От колена и выше колготки были разорваны, сквозь дыру виднелась широкая свежая рана.
– Я отвезу вас в больницу. Вы можете встать?
– Попробую, – опираясь на меня, она с трудом поднялась. Я помог ей добраться до машины и сесть на переднее сиденье. За этой сценой с любопытством наблюдала проснувшаяся Светка.
– Гелман, а что ты делаешь с тетей? – поинтересовалась она.
– Доня, помолчи, не до тебя сейчас! – Я очень нервничал. – Черт, даже не соображу, где здесь ближайший травмопункт…
Светка обиженно засопела, но притихла.
– Не надо никакого травмопункта! – горячо заявила моя невольная жертва. – Лучше отвезите меня домой. Я живу на Двирцевой площади, недалеко от вокзала.
– Сначала обязательно нужно в больницу, там сделают рентген, посмотрят, нет ли переломов, сотрясения мозга…
– Нет-нет, с этим все в порядке, я чувствую. Просто ушибла ногу, вот и все.
Сколько я ни уговаривал девушку обратиться к доктору, она лишь отрицательно мотала головой:
– Нет, ни за что. Терпеть не могу эти муниципальные больницы! Грязь и нищета. У нас есть свой семейный врач, если что-то будет не так, я ему позвоню, он направит меня в хорошую частную клинику.
– Так, может, поедем прямо к нему, чтобы он сразу вас посмотрел?
– Нет, домой.
Мы вернулись в центр, быстро нашли нужный дом, въехали через высокую арку и остановились у одного из подъездов. Посреди двора рос огромный, только что отцветший каштан, крона его, как крыша, нависала чуть не над всем свободным пространством. Я помог девушке выйти из машины. Чувствовалось, что без моей поддержки ей трудно даже стоять. Я оглядел старинное, построенное не меньше века назад, здание.
– Вы на каком этаже живете?
– На самом последнем, четвертом, – виновато улыбнулась девушка.
– И лифта, конечно, нет?
– Нет… Даже не представляю, как я доберусь до квартиры.
Ее можно было понять. Путь предстоял непростой, если учесть, что в таких домах лестницы обычно крутые, а высота потолков метра четыре, а то и побольше.
Я стал прикидывать про себя. С девушкой все ясно, ее придется нести вверх на руках, с этим я справлюсь, я мужик крепкий. Но вот как быть с дочкой? Вскарабкаться на такую высоту без посторонней помощи ей будет не по силам. Придется оставить ее в автомобиле.
– Светик, – ласково обратился я к дочке. – Мне нужно помочь бедной тете добраться до дома. Видишь, она сама не может, у нее болит ножка. Ты посиди в машине, а я скоро вернусь.
Светка наморщила носик – это был плохой признак.
– Хочу с тобой! – заныла она.
– Со мной не получится, – принялся терпеливо объяснять я. – Там очень много ступенек, и они высокие-высокие. Ты сама не дойдешь, а взять тебя на ручки я не могу. А я тебе потом куплю «Киндер-сюрприз».
– Ну, ладно, – неожиданно легко согласилась Светка. – Только ты быстро.
Я включил свет в салоне, чтоб малышка не боялась, подхватил на руки ожидавшую окончания нашего разговора девушку и вошел в прохладный полутемный подъезд. Внутри не было ни души, мои шаги гулко отдавались под высокими сводами. Я нес свою ношу, крепко обхватив руками. Ее дыхание горячей волной касалось моей щеки и шеи, от рыжих волос шел горьковатый запах полыни.
– Вас как звать? – спросил я.
– Региной. А вас?
– Герман. Как вы себя чувствуете?
– Я никогда так хорошо себя не чувствовала, как сейчас, – засмеялась она.
Я улыбнулся:
– Я серьезно. До сих пор в себя прийти не могу. Откуда вы взялись? Вообще не успел заметить, как вы оказались на моем пути.
– Вы меня обижаете, – хихикнула она. – Разве меня можно не заметить?
Она была права – не заметить такую очень трудно, и я успел это рассмотреть почти сразу же: стройная, длинноногая, с аппетитными пухлыми губками и зелеными, в желтую крапинку, глазами. У меня есть давняя привычка сравнивать женщин с животными. Эта напомнила мне ящерицу из сказок Бажова, которыми я зачитывался в детстве. Были там такие золотые ящерки, кажется, даже Хозяйка Медной горы превращалась в одну из них.
– Вы настоящая женщина, – снова улыбнулся я. – Кокетничаете даже в таком положении.
– А что мне еще остается делать в таком положении? – Она сильней обхватила меня за шею, и я почувствовал, как ее губы коснулись моего уха.
На дверях квартиры, перед которой она велела мне остановиться, висела табличка: «Профессор Збигнев Бартошинский».
– Похоже, я сбил профессорскую дочку? – Я осторожно поставил девушку на ноги.
– Вы совершили еще большее преступление – вы сбили профессорскую внучку, – засмеялась она, открывая двери.
Квартира была, очевидно, отнюдь не немаленькой – во всяком случае, холл, в который мы вошли, оказался площадью метров двадцать, не меньше. Стены, от пола до потолка, сплошь заставлены книжными шкафами.
– Это библиотека моего деда, – объяснила Регина, зажигая свет – холл был без окон, а двери во все комнаты закрыты. – Он сейчас в Нидерландах, на международном конгрессе.
Прихрамывая, она кое-как доковыляла до стоявшего здесь же покрытого клетчатым пледом дивана и с облегчением повалилась на него. Я помог ей устроиться поудобней. Нисколько не смущаясь, Регина приподняла юбку и осмотрела рану. Я неловко переминался с ноги на ногу.
– Для начала надо приложить холодное, чтобы не было синяка, – авторитетно произнесла она. – Принесите, пожалуйста, лед из холодильника. Кухня вон там, вторая дверь направо.
– Да-да, – заторопился я.
В большом холодильнике я не сразу отыскал то, что было нужно. Открыл дверцу и бессмысленно глядел на свертки, банки и кастрюли, даже зачем-то снял крышку с одной из них, почему-то оказавшейся пустой.
– Лед в морозильнике! – донесся из холла голос Регины. – В мо-ро-зиль-ни-ке!
«Ну да, конечно», – прошептал я. В морозильнике, кроме льда, ничего и не было. Кое-как вытряхнув лоток, я попытался насыпать его в ладонь, но обжигающие кубики выскальзывали из рук. Тогда я снял с крючка полотенце, завернул в него лед, отнес в холл и протянул узел Регине.
Рыженькая еще выше подняла юбку, так что обнажились черные кружевные трусики, соблазнительно оттенявшие молочную белизну ее кожи. Рваные колготки она уже успела снять. Трусики были почти прозрачными, и я против своего желания не мог отвести от них взгляда.
– Приложите вот сюда! – показала она.
Я осторожно опустил узел на стройное бедро. Регина вскрикнула.
– Больно?
– Холодно, – тихо ответила она, накрыла своей ладонью мою руку и призывно взглянула мне в лицо.
И тут на меня накатила такая волна… Сам не знаю, откуда что взялось, ведь я только что проводил Юльку, и проводил по всем правилам – чтобы не забывала обо мне на этом своем проклятом острове. Звериное желание, вдруг проснувшееся внутри, даже испугало меня – до этого я каждую секунду помнил о том, что Светка ждет меня одна в машине, а тут все вмиг вылетело из головы. Я весь отдался захватившему меня течению; где-то в самом далеком уголке сознания еще горел слабый огонек тревоги… Но рыженькая одним движением гибкого тела потушила его: уж она-то точно не сопротивлялась, она очень даже не сопротивлялась, только повизгивала, когда ее кожи касались разбросанные по всему дивану холодные до колючести кубики льда. Очень скоро лед под нашими горячими телами растаял, и весь диван покрылся мокрыми пятнами. Нам уже ничего не могло помешать.
– Я рад, что наехал на тебя, – сказал я, одеваясь. – А ты?
– Мне под тобой было очень хорошо, – улыбнулась она в ответ.
– Нужно бежать, дочка уже, наверно, заждалась… Тебе помочь дойти до спальни?
– Нет, не нужно, я сама. Знаешь, ты оказался отличным доктором! После твоего лечения нога уже почти не болит…
– Дай мне свой телефон, завтра позвоню, узнаю, как ты себя чувствуешь.
– А ты что, хочешь еще раз встретиться со мной? – она лукаво поглядела на меня сказочными зелеными глазами. Цвет их вызывал во мне какое-то смутное воспоминание, но сейчас мне некогда было об этом думать.
– Ну еще бы!
– Тогда лучше ты дай мне свой номер. У тебя ведь есть мобильный? А то знаю я вас, мужчин. Я буду ждать, а ты так и не позвонишь.
– Как скажешь, – я быстро черкнул в протянутом мне блокноте цифры. Пускай звонит сама, если ей так больше нравится. А Юльке всегда можно будет сказать, что это клиентка… Ах да, Юлька же теперь далеко, на острове. Ну что же, тем более.
– Все, побежал! – Я поцеловал ее в пухленький ротик и бегом ринулся вниз по лестнице.
Светки в машине не было.
Все было так, как я оставил. Кроме нее. В салоне горел свет, на переднем сиденье лежали перевязанные веревкой коробки с новыми игрушками, заднее было пусто. Ни Светки, ни этого ее смешарика.
«Как же она могла выйти, ведь двери были закрыты? – лихорадочно размышлял я. – Она никогда не смогла бы их открыть, у нее просто силенок не хватит! Или все-таки научилась? Черт их разберет эту малышню, они так быстро все осваивают… Помню, уходил на работу, она еще ползала, а возвращаюсь – топает мне навстречу на собственных ножках и даже не держится ни за что.
– Светик! Светик! – позвал я, оглядываясь вокруг. Ответом мне была тишина. Я обежал двор, выскочил на улицу, заглянул в соседний, потом в другой. Сгущались поздние майские сумерки. Немногочисленные прохожие испуганно посматривали на меня и только мотали головой, когда я накидывался на них с расспросами, не видели ли они маленькую беленькую девочку в голубом платьице. Это было каким-то абсурдом, какой-то дикостью. Я просто не мог понять, что происходит.
Вконец растерянный, я вернулся в Регинин двор, к огромному каштану и своей опустевшей машине. Тут запиликал мобильник – звонила Юлька.
– Привет! – затараторила она. – Слушай, мы так быстро долетели, всего за четыре часа! Все в порядке, меня встретили, отвезли в гостиницу, поселили в отдельный номер. Номер, кстати, шикарный, с холодильником, с телевизором и даже с телефоном, представляешь? Слушай, Герман, Москва, оказывается, такая огромная! Мы столько ехали от аэропорта до гостиницы! И такая красивая! Особенно вечером, тут так здания здорово подсвечивают, обалдеть можно!
– Да-да, – бормотал я, просто чтобы не молчать. Ее звонок был как нельзя более некстати.
– Ну, а вы где ходите? – весело поинтересовалась Юлька. – Звоню домой, а там никто трубку не берет.
– Да мы тут со Светкой… – я судорожно придумывал, что бы такое сказать. – …к Андрею зашли…
– Ты с ума сошел? У вас ведь уже почти десять, ребенку давно спать пора!
– Да мы… Уже домой едем.
– Ну, то-то же! Ладно, дай мне Светку, я ей пожелаю спокойной ночи.
– Юль, она… Задремала там сзади…
– А, вот оно что! А то я все не могу понять, почему ты так странно разговариваешь.
– Да-да! – ухватился я за эту отмазку, как утопающий за соломинку. – Боюсь ее разбудить.
– Ну ладно, целую вас! И тоже пойду спать, завтра у меня трудный день.
Беседуя с Юлькой, я ни на секунду не переставал шарить глазами по темным углам двора, выискивая знакомый матросский воротничок-капюшон Светкиного платьица. Но тщетно, девочки нигде не было видно. А едва закончился разговор с женой, как телефон опять засветился и снова заиграл мелодию из «Кармен». Я взглянул на экран, чтобы определить номер звонившего, и удивился странной надписи «скрыт».
– Да?!
– Куда это ты сейчас звонил? – спросил странный глуховатый голос.
– А вам какое дело? Кто вы?
– Такое дело, что твоя девчонка у нас. И не вздумай звонить в милицию, если хочешь получить ее назад живой и здоровой.
Я застыл на месте, чувствуя, что не могу пошевелить ни рукой, ни ногой. Раньше со мной такое случалось только в кошмарных снах.
– Слушай меня внимательно! – продолжал странный голос. – Девчонке твоей сейчас – я подчеркиваю: сейчас! – мы ничего плохого не сделаем.
– Сволочи! – вырвалось у меня.
– Тихо-тихо. Не зли меня, это не в твоих интересах. Твое дело – ждать наших дальнейших указаний. А потом, конечно, исполнять их. И знай, что мы наблюдаем за каждым твоим шагом. Мы люди серьезные. Сунешься к ментам или другую какую-нибудь глупость выкинешь, частного детектива там вздумаешь нанять или еще что – пеняй на себя. Не удивляйся потом, если получишь свою Светку обратно по частям, в разных посылках.
Он довольно засмеялся, будто сказал что-то очень остроумное. Я задохнулся.
– Судя по тому, как ты пыхтишь, ты меня понял. Ну вот и веди себя хорошо, мальчик. Никому ничего не говори. Повторяю для тех, кто туго соображает: никому и ничего. Ведь тебе очень дорога твоя дочь, не правда ли? – На том конце не стали дожидаться моего ответа – в трубке раздались короткие гудки.
Не знаю, сколько еще времени я провел в темном колодце двора со старым каштаном посередине. А когда очнулся, то увидел, что так и стою, сжимая в руке сотовый, около своего «Форда», в салоне которого все еще горит свет. Аккумулятор, наверное, вот-вот сдохнет. Я машинально сунул в карман телефон, открыл машину, выключил лампочку, запоздало включил сигнализацию. Ноги сами понесли меня уже в знакомый подъезд, вверх по лестнице, к высокой двери с медной табличкой: «Профессор Збигнев Бартошинский».
Регина открыла не сразу и предстала передо мной во всей красе: нога от колена перемотана бинтом, руки перепачканы йодом и зеленкой, рыжие волосы растрепаны – видно, что лежала.
– Ты! – радостно воскликнула она. – Вернулся?! Неужели уже успел соскучиться?
Но при одном взгляде на меня она, очевидно, сразу поняла, что мне сейчас не до шуток.
– Герман, что случилось? На тебе лица нет!
– Регина, у меня дочь украли… Только что… – я никак не мог перевести дыхание.
– Господи, да что ты такое говоришь! Она, наверное, просто вылезла из машины и убежала куда-нибудь. Ты хорошо искал?
– Я хорошо искал. А потом мне позвонили и сказали, чтобы я не искал.
– Что сказали? Кто позвонил? – похоже, рыженькая ничего не могла понять.
– Те, кто ее украл.
– Да ты что?.. – Ее зеленые в крапинку глаза округлились, казалось, они вот-вот вылезут из орбит. – Даже так? Господи, ужас какой!.. Ты, наверное, хочешь в милицию позвонить, да? Телефон вон там, на столике.
– Нет, в милицию звонить нельзя ни в коем случае. Если они узнают об этом, Светке конец.
– Они так сказали?
– Да.
– Тогда, наверное, и правда лучше не звонить… – Девушка осторожно опустилась на стул. – Я где-то читала… Похитители редко оставляют заложников в живых. Свидетели им не нужны, это очень опасно.
Меня передернуло, она это заметила и торопливо заговорила:
– Но у тебя ведь не тот случай! Твоя дочка ведь еще совсем маленькая, какой из нее свидетель! Надо верить и надеяться, что все будет хорошо. Чего они хотят от тебя? Денег? Сколько?
– Не знаю, они еще ничего не сказали. Только велели никому ничего не говорить.
– А ты вот сказал мне! – грустно улыбнулась рыженькая. – Знаешь, мне кажется, единственное, чем ты можешь спасти свою девочку, – это во всем их слушаться. Постарайся все делать, как они велели, и никому об этом не рассказывать… А сейчас поезжай скорее домой – вдруг они позвонят туда?
– Ты права. Пока.
Через пятнадцать минут я уже был на пороге своей квартиры и, спешно открывая дверь, слышал, как внутри разрывается телефон. Как назло, руки дрожали, и я никак не мог попасть ключом в скважину. Когда я, наконец, справился с замком и подбежал к аппарату, на том конце уже положили трубку. Я выругался и бессильно опустился на пол. Но тут телефон вновь зазвонил:
– Да? – поспешно выкрикнул я. Но это были не похитители.
– Герман? – раздался сквозь помехи далекий женский голос. – Это Виктория.
– Кто?
– Ну я, Виктория, твоя сестра! Ты что, не слышишь меня?
– Нет, слышу, только очень плохо…
– И я тебя плохо слышу. Герман, у меня к тебе очень важное дело! Нам немедленно нужно увидеться!
– О чем ты, Виктория? Мне сейчас не до чего…
– Что? Говори громче!
– Я говорю, что мне сейчас некогда! – почти прокричал я.
– Все равно ничего не могу разобрать, что ты говоришь… Герман, ты слышишь меня? Я завтра же к тебе выезжаю, уже билет взяла. Встречай меня послезавтра вечером…
