Czytaj książkę: «История русского народа в XX веке»

© Платонов O.A., 2009

© ООО «Алгоритм-Книга», 2009

Том 1

Вступление

XX век в истории Русского народа начинался со стремительного возвышения России во всех областях жизни. Никогда еще страна не знала такого бурного роста населения, уровня жизни, темпов экономического развития. Непревзойденных высот достиг расцвет литературы, искусства и науки. Многие русские и иностранные ученые предсказывали России великое будущее и резкое усиление ее роли в мировом сообществе. Крушение Российской державы в 1917 году было неожиданным и вызвало резкое разочарование. Даже некоторые добросовестные историки заговорили о внутренней слабости России, ставшей причиной ее гибели, имевшей якобы неизбежный характер. Заблуждение это бытует и до сих пор.

Однако непредвзятое изучение исторических источников, и прежде всего ранее недоступных архивов, в том числе масонских, позволяет полностью опровергнуть это заблуждение. Россия пала не потому, что была слаба и сильны были ее враги, а от удара в спину в результате заговора многочисленных антирусских сил как вовне, так и внутри страны. Заговор этот был инициирован западными странами, с глубоким беспокойством наблюдавшими за возвышением России, видевшими в ней угрозу своим национальным интересам и колониальной политике. «К самым примечательным явлениям момента, – писал в 1902 году германский канцлер Бюлов, – принадлежит постепенное выявление антирусского течения, даже там, где это меньше всего ожидаешь… Для меня растущая русофобия – установленный факт, в достаточной мере объясняющийся событиями последней четверти века». Как мы убедимся в нашей книге, вся западная политика XX века проходила под знаком русофобии. Причем речь здесь шла ни о каком-то конъюнктурном моменте, а о глубочайшей закономерности мировой истории. Противоборство между Россией и Западом было неразрешимым противоречием двух разных цивилизаций – русской, духовной, христианской, и западной, агрессивно-потребительской, антихристианской, ориентированной на эксплуатацию других народов. К концу XIX века среди великих цивилизаций (индийской, китайской, арабской и др.) только Россия удерживала свои независимые позиции как в части сохранения уникальной духовной культуры Русского народа, так и в части политической и экономической независимости от западного мира. Шестая часть Земли, наделенная от Бога огромными богатствами, уже давно стала объектом вожделения западных государств. Многочисленные попытки завоевать ее завершились полным поражением. Однако в течение веков в стране образовалась своего рода пятая колонна, состоявшая из некоторой части дворянства и интеллигенции, лишенных национального сознания, предпочитавших русским народным основам жизни формы и представления, заимствованные из Западной Европы и США. Представители пятой колонны хотели жить в России так же, как на Западе, не осознавая, что материальное благополучие западного обывателя основано на эксплуатации других народов. Если еще в конце XVIII века пятая колонна в России была незначительной величиной, то к началу XX века становится влиятельной силой, приобретая опасный для Русского государства характер. Отказывая России в праве на собственный путь развития, западнически настроенные дворянство и интеллигенция оценивают русскую жизнь по западноевропейской шкале ценностей и решительным образом отвергают ее самобытные черты, предлагая заменить их формами западной цивилизации. Предложения эти носили явно антирусский характер, так как предусматривали уничтожение всех исторических устоев России – народной монархии, Православия, богатейшей народной духовности, самобытных форм организации жизни, труда и хозяйства, которые Русский народ пронес через тысячелетия, построив на их основе могучую державу и великую культуру. В честной борьбе коренные русские люди легко бы победили врагов исторической России. Но пятая колонна действовала, как правило, тайно, конспирируя свои антирусские планы лозунгами «прогресса» и даже «народного блага», хотя тот кошмар, который она несла за собой, не мог тогда присниться даже в страшном сне.

Антирусская революция 1917 года имела два этапа – либеральный (масонский) и большевистский. Причем на первом этапе были созданы окончательные условия для развития второго. Погром национальной России был начат масонским правительством Львова – Керенского. В течение нескольких месяцев это правительство сделало все по разрушению русской армии и государственного аппарата, расчистив путь для большевистского погрома.

Почему же стал возможен большевистский режим?

Во-первых, большевикам благоприятствовало напряжение в обществе, главная суть которого состояла в недоверии большей части народа к правящему слою и интеллигенции, ибо для народа они были чужаками, людьми другой культуры, несправедливыми и лукавыми. В глазах народа абсолютен был только авторитет Царя и царской власти, остальная же часть правящей системы полным доверием не пользовалась. После дискредитации и свержения Царя правящий режим потерял всякое оправдание своего существования. Без имени Царя он стал просто чужим для большинства русских людей. Большевики очень хорошо сумели использовать это настроение.

Во-вторых, большевики имели возможность черпать кадры практически неограниченно из среды правящего слоя и интеллигенции, лишенной национального сознания. Они сумели организовать или, по крайней мере, нейтрализовать все антирусские силы. Без активной поддержки со стороны всех антирусских сил большевистский режим пал бы через несколько дней. Все интеллигенты, сотрудничавшие с большевиками, военспецы из числа офицеров, совслужащие из числа чиновников предали Россию и ее национальные интересы.

С приходом к власти большевиков основная часть образованного общества стала сознательным и активным проводником самой кровавой большевистской политики.

При большевистском режиме образованное общество трансформируется, его антирусский характер становится абсолютным. Внутри его уничтожаются все национально мыслящие, а само национальное сознание относится к разряду самых опасных государственных преступлений, караемых смертной казнью.

Русский ученый В.И. Вернадский, характеризуя большевистский режим, писал: «…Поколениями русская интеллигенция подготовляла (и с какой энергией и страстностью) этот строй. Как химическая реакция, полученный результат освещает весь процесс. Должна в нашем самосознании произойти коренная перестройка ценностей! Радищев, Пестель, Желябов, Перовская (и им подобные) ближе к Магницкому, Бенкендорфу, Победоносцеву, чем к нам (Вернадский имеет в виду свободомыслящих ученых. – О.П.). Деятельность «Отечественных записок» или «Русского богатства» (журналы, считавшиеся у революционеров прогрессивными) – по существу деятельность глубоко реакционная!»

Полученные результаты осветили весь процесс и показали истинное лицо революционеров. Террор, насилие, ложь, провокация стали постоянными орудиями большевиков в той многолетней борьбе, которую они вели с Русским народом.

С 1917 года в России воцаряется космополитический режим, вождями которого становятся еврейские большевики, организовавшие планомерный погром Русского народа и Православной Церкви, расчленение русских территорий и передачу их другим народам. Однако уже в 20-е годы в рядах правящей партии возникает русское государственное течение, возглавляемое И.В. Сталиным. Между космополитами и государственниками завязывается жестокая борьба, закончившаяся решительной победой сторонников Сталина и физическим уничтожением преступной верхушки еврейских большевиков. Русскому народу возвращается роль организующего и руководящего ядра государства, восстанавливаются границы Великой России, возрождаются русское национальное сознание, Православная Церковь, многие отечественные традиции и обычаи.

После убийства Сталина в стране вновь устанавливается космополитический режим, возобновивший преследование Русской Церкви, закрытие православных храмов, погромы русской культуры, расчленение русской территории. Отстранение Хрущева несколько улучшило положение. В партийном и советском руководстве начинают параллельно сосуществовать две противоположные силы – русско-государственная и космополитическая. Приход к власти Андропова, а затем Горбачева резко изменил баланс этих двух противоположных сил в пользу космополитов, которые к концу 80-х годов сумели захватить власть в стране и при поддержке мировой закулисы расчленить Великую Россию – СССР. Космополитический режим Ельцина стал ширмой, прикрываясь которой мировая закулиса руками мафиозно-предпринимательских авторитетов, теневых дельцов и серых кардиналов (типа Бурбулиса, Чубайса, Гайдара и т. п.) пытается управлять Россией. Преступная конспирация этих сил нанесла нашей стране огромный урон, однако не сумела достичь главного – полностью расчленить Россию и поработить Русский народ. Все сильнее и увереннее протекают национальные процессы, которые ставленники мировой закулисы не могут остановить. Резко возрастает роль Русской Церкви, широко пробуждается национальное сознание, усиливается национально-освободительное движение русских людей в государственном аппарате, среди предпринимателей, в сфере культуры, науки и искусства. Ширится число людей, мыслящих категориями национальных интересов России.

Приводным ремнем между антирусским маховиком Запада и пятой колонной России служило международное масонство, ставшее также координирующим центром всех антирусских сил внутри страны, мечтавших о разрушении России и построении на ее обломках некоего утопического государства западного типа. Масонские заговорщики, большевики, эсеры, социалисты и демократы всех мастей, сионисты и прочие националисты патологически ненавидели историческую Россию и были готовы использовать любые, самые крайние, средства для ее уничтожения. Массовые убийства, террор, грабежи, шантаж, вымогательства денег и множество других преступных средств борьбы, среди которых, пожалуй, самым универсальным была клевета о Русском государстве, о всех его носителях и представителях. В конце XIX – начале XX века антирусскими силами был создан образ врага, которого надо поразить во что бы то ни стало. Пятая колонна старательно сочиняла измышления о характере русского государственного строя, в самом отвратительном виде представляла русских государственных деятелей, лиц царского окружения и вообще всех русских патриотов, сознательно фальсифицировала трактовку отечественных событий. Постепенно антирусскими силами создается вымышленный образ России, в основу которого легло огромное количество больших и малых мифов.

Из этих мифов выросли и развились две школы фальсификации русской истории – либерально-масонская (подавляющая часть ведущих либеральных деятелей была масонами) и большевистская (советская). Отличительной чертой обеих школ была удивительная политизированность. Ни та ни другая не пытались найти истину, а всяческими путями старалась доказать свою партийную «правду». Лишенные национального русского сознания, национально невежественные, либерально-масонские и большевистские (советские) историки написали множество трудов, в которых продолжали и до сих пор продолжают развивать исторически вымышленный образ России.

Сегодня, когда Россия вернулась на путь национального возрождения, либерально-большевистские фальсификации истории опасно дезориентируют страну и народ. Еще в конце XVIII века русский ученый И.Н. Болтин отмечал, что история – наука народного самосознания, непосредственно связанная с жизнью, так как позволяет отыскать живую связь между прошедшим и настоящим, задать вопрос об отношении старого к новому. Либерально-большевистская историография разрывает связь времен, отвращает народ от своих корней, делает его диким и безликим.

Настало время провести полную ревизию либеральной и большевистской исторической науки. Все факты, оценки и выводы ее требуют самой серьезной проверки по первоисточникам и архивам. Критерием положительной или отрицательной оценки могут быть только национальные интересы коренной России. Первый вопрос, на который честно должна ответить историческая наука, – насколько то или иное событие или частное деяние отвечает интересам страны и народа. Взвешивание на весах национальных интересов коренной России создает абсолютный стандарт истинности и достоверности исторического труда. Только на этих весах можно измерить деяния Николая II и Ленина, Столыпина и Керенского, русских патриотов и деятелей кадетской партии.

Именно этот критерий правильности оценки событий и был использован в моей книге. Предлагая ее читателям, я не претендую на окончательную завершенность всех моих выводов. Прочтение многих исторических документов оставляет еще немало белых пятен в знаниях событий. Заговорщическая деятельность масонского подполья и революционных партий осуществлялась втайне и, как правило, обходилась без письменных документов. Воспоминания же антирусских деятелей противоречивы и часто намеренно скрывают истину. Исключением в этом являются внутренние масонские источники, прежде всего архивы масонских лож, а также организаций, секретно наблюдавших за их деятельностью (полиции, спецслужб).

Преобладающая часть моих оценок и выводов сделана на основе изучения доступных мне архивов, среди которых следует особо отметить:

Архивы зарубежных масонских лож, полиции и разведки в части, относящейся к России – СССР (были вывезены Красной Армией из Европы в 1945 году как законный трофей в СССР и хранились в секретном Особом Архиве (ныне ЦХИДК));

Архивы Особого отдела Департамента полиции России за 1903-1917 годы (хранятся в Государственном Архиве Российской Федерации – ГАРФ);

Отчеты петербургского и московского охранных отделений за 1914–1917 годы (ГАРФ);

Архивы комиссии Временного правительства о деятельности министров и других должностных лиц царского правительства (ГАРФ);

Архивы патриотических организаций – «Союза Русского Народа» и Русского Народного Союза имени Михаила Архангела (ГАРФ).

Среди личных фондов особо следует отметить архивы Г.Е. Распутина, А.И. Гучкова и В.Ф. Джунковского (ГАРФ).

В работе также использованы материалы, полученные автором во время работы в 1995–1996 годах в Свято-Троицком монастыре (Джорданвилль, США), Гуверовском институте (Станфорд, США) и Библиотеке Конгресса США.

В ряде случаев использованы материалы архивов Екатеринбурга, Перми, Тюмени и Тобольска, а также фондов краеведческих музеев.

Я выражаю глубокую признательность хранителям этих архивов и библиотек, без любезной помощи которых моя книга не могла бы быть написана.

Говоря о Русском народе, я, как это было принято до 17-го года, отношу к нему все его географические ветви, в том числе малороссов и белорусов. Еще в XIX веке ни у кого не возникали сомнения в принадлежности их к Русской нации. Официальная статистика считала всех их русскими и подразделяла на великороссов, малороссов и белорусов по чисто географическому, а не национальному признаку; подобно Сибири или Уралу, Малороссия и Белоруссия составляют единую географию Русского народа, целостный братский организм. Некоторые языковые, этнографические различия Малороссии и Белоруссии объяснялись особенностями их исторического развития в условиях многовековой польско-литовской оккупации. Провозглашение Русского народа Малороссии особенным народом – результат подрывной работы австро-германских спецслужб (а позднее и вообще западных спецслужб) с целью расчленения единого братского организма России. Взращенные иностранными спецслужбами, «самостийники» являются злейшими врагами Малороссии и Белоруссии, предателями Русского народа.

Возвышение России

Глава 1

Народ. – Рождаемость. – Смертность. – Крепкая семья и брак. Заселение Сибири и окраин. – Преимущественное положение России среди других стран

Царствование Николая II – самый динамичный период в росте численности Русского народа за всю его историю. Менее чем за четверть века население России увеличилось на 62 млн. человек, то есть в полтора раза. Рост русского населения опережал рост населения западноевропейских стран более чем в три раза¹.

При Николае II Россия достигла самого высокого в своей истории уровня рождаемости. В 1895–1900 годах на 1000 человек православного населения страны рождался 51 ребенок. Среди других вероисповеданий – иудеев, католиков, мусульман – рождаемость была в 1,6…1,8 раза ниже. Правда, в начале XX века рождаемость православного населения стала сокращаться, хотя и продолжала значительно опережать рост населения других вероисповеданий и стран Западной Европы. Одновременно снижались показатели смертности русского населения, хотя здесь успехи России были более скромными, чем в странах Запада. Высокая смертность в России объяснялась, как это ни парадоксально, более высокой рождаемостью, ибо преобладающее число смертей в то время в любой стране приходилось на младенчество и детство. В 1908–1910 годах число умерших в возрасте до 5 лет составляло почти 60 процентов всех умерших русских людей².

Для всех же остальных групп русского населения (20 лет и старше) уровень смертности был значительно ниже, чем в США и западноевропейских странах. Гораздо большим, чем в этих странах, в России было число долгожителей и стариков, достигших преклонного возраста.

Основой устойчивого и быстрого роста Русского народа была традиционно крепкая семья и брак. Неженатые не воспринимались в обществе всерьез. Они не имели голоса ни в семье, ни на крестьянском сходе (если дело было в деревне). Неженатый крестьянин и тем более незамужняя крестьянка не могли получить земельный надел – главный источник своего существования. Без этого крестьянин не имел возможности сесть на тягло, т. е. платить налоги, нести повинности. А без этого он не получал никаких прав.

С другой стороны, крестьянское хозяйство не могло нормально обходиться без женских рук. В деревне существовало твердое разделение труда между полами. Сельскохозяйственная работа лежала главным образом на мужчине. Работа по дому и бытовое обслуживание выполнялись женщиной. Только совместный труд мужчины и женщины обеспечивал нормальную деятельность крестьянского хозяйства.

По количеству браков Россия занимала первое место в мире. Доля лиц, не состоявших в браке к возрасту до 45–49 лет, составляла всего лишь 4–5 %.

Доля лиц, никогда не состоявших в браке³

Особенно высокий уровень брачности наблюдался среди крестьянства, составлявшего подавляющее большинство населения страны. Среди сельского населения только 3 % мужчин и 4 % женщин в возрасте 40–49 лет не были в браке.

Горожане отличались от крестьян более поздним возрастом вступления в брак. Средний возраст вступавших в первый брак для женщин составлял 21 год на селе и 23 года в городе. Для мужчин различия в возрасте вступления в брак были еще более значительными. Для сельских жителей он составлял 23 года, а для горожан 27 лет.

Средний возраст вступления в брак был в России на рубеже XIX и XX веков одним из самых низких в Европе. Большое распространение в России имели ранние браки. По показателям ранних браков Россия резко отличалась от других стран.

Возрастной состав вступивших в брак в 1906–1910 годах⁴

Больше половины женщин и почти треть мужчин вступали в брак, не достигнув 21 года.

Более подробное распределение русских людей, состоявших в браке, по возрастам прослеживается при анализе таблиц брачности русских девиц. Почти треть из них выходила замуж до 21 года и свыше 2/3 – до 23 лет. Вместе с тем доля девушек, вступивших в брак, не достигнув 17 лет, составляла менее 3 %. Наиболее активное вступление в брак происходило в возрасте 18–22 лет. Большее число замужеств приходилось на возраст 20 лет. Из всех девушек, достигших брачного возраста, оставались без мужа только 5 %. После 23 лет вероятность для русской девушки выйти замуж падала и к 40 годам становилась ничтожной.

Средний возраст жениха и невесты изменялся в зависимости от губернии. Возраст вступления в брак снижался с севера на юг и с запада на восток. Наиболее низкий возраст вступления в брак наблюдался в сельскохозяйственных губерниях, например Рязанской, Курской, Орловской. Здесь девушек выдавали замуж до установленных законом 16 лет – в 15, 14, 13 и даже 12 лет. При обращении к церковным властям с просьбой вступить в брак ранее законных лет крестьяне объясняли это необходимостью иметь хозяйку.

До введения всеобщей воинской повинности в 1874 году девушка старше 20 лет считалась засидевшейся невестой, а парень 23–25 лет, если ему предстояла военная служба, – старым холостяком. В царствование Николая II у мужчин наладился обычай жениться после службы в армии – в 24–25 лет (срок службы был чаще всего 3 года). Девушки же 21–22 лет уже не считались старыми девами.

Распространенность ранних браков и сравнительно небольшое число безбрачных обусловили значительную среднюю продолжительность супружеской жизни в России.

Среднее число лет пребывания в браке в России в 1897 году⁵

Существовали значительные различия в средней продолжительности брака среди города и деревни. Среди горожан средняя продолжительность супружеской жизни в возрасте 15–49 лет составляла 20 лет, а среди крестьян – около 26 лет. Такое различие объяснялось более ранними браками и редким безбрачием среди крестьян.

Семейные отношения в России до 1917 года имели, как правило, патриархальный характер. Особенно это касалось деревни, где ведущую роль играла сельская община. Семейные отношения в русской деревне носили не только интимное, но и общественное содержание. В свадебных торжествах участвовала вся деревня. Широко был распространен обычай поругания новобрачной, если она не сохранила девственность. На публичных сходках общины часто разбирались семейные споры, а провинившиеся тут же могли быть наказаны розгами. Обычай мазать дегтем, осыпать перьями, а затем провести по всей деревне изменившую жену встречался на селе еще в начале XX века.

Невозможность скрыть свою интимную жизнь от односельчан, вкупе с вековыми традициями и обычаями, создавали строжайший контроль и своего рода «цензуру» нравов, которых невозможно было избежать. Брачные узы считались неразрывными, а неверность супругов строго осуждалась.

В этих условиях развод рассматривался обществом как тяжелый грех. Расторжение брака допускалось только в исключительных случаях. Поэтому число разводов было незначительным.

Русская семья конца XIX – начала XX века была многодетной. Многодетность поддерживалась обычаями и освящалась Церковью. Уклонение от рождения детей, прерывание беременности считались тяжелым грехом. «У кого детей нет – во грехе живет». Дети служили моральным оправданием половой жизни. Русское традиционное общество, главным образом крестьяне, свято этому следовало. О возможности искусственного прерывания беременности большинству крестьян не было известно, абортов не делали, противозачаточных средств не знали. Крестьяне жили естественной жизнью, точно по поговорке «бабенка не без ребенка, не по-холостому живем: Бог велел».

В этих условиях число рождений на одну русскую женщину приближалось к физиологическому пределу. Верхний уровень детородного возраста составлял для русских женщин примерно 45 лет, колеблясь в разных губерниях от 42 до 47 лет. Первый ребенок появлялся спустя 2–2,5 года после замужества. По обычаю крестьянки кормили ребенка грудью «два Великих поста» и поэтому промежутки между рождениями были примерно такими же. Следовательно, при нормальных условиях женщина, прожившая в браке до конца деторождения, рожала в течение жизни 8–10 раз. Общий же физиологический предел русской женщины в конце XIX века составлял 10–11 детей.

Так как не всем женщинам удавалось прожить с мужем до конца детородного периода в результате его смерти или разлуки, то среднее число детей, рожденных всеми замужними женщинами, было несколько меньше. Например, вологодские крестьянки рожали в среднем 6 раз, рязанские, костромские и ярославские – 8, воронежские – 9 раз.

К царствованию Николая II благо России – крепкая и многодетная семья, высокий уровень рождаемости и прироста населения – оборачивается и своей противоположной стороной. Во многих центральных губерниях России начинает наблюдаться перенаселение, земля, поделенная по все возрастающему количеству едоков, уже не может прокормить всех членов крестьянской общины, многие десятки тысяч крестьянских рук теряют возможность найти приложение своего труда. Только за 1897–1917 годы плотность населения в Европейской России увеличилась в два раза. Избыток рабочей силы в некоторых районах страны достиг 76 %.

Плотность населения и избыток рабочей силы в русской деревне⁶

Перенаселение деревень вынуждает миллионы русских крестьян стронуться с родных мест и переселяться на новые земли. Конечно, переселенчество не являлось чем-то особенным для России. Ее история неразрывно связана с освоением новых земель и территорий, что стимулировалось наличием пустующих и малозаселенных земель в Сибири и на Дальнем Востоке, в казахских и донских степях, на Северном Кавказе и в Средней Азии. Ежегодно тысячи, а то и десятки тысяч российских переселенцев покидали родные места в поисках лучшей жизни. Основными направлениями такого переселения являлись юг и восток страны.

Однако в отличие от прежних лет, когда переселенчество носило очень медленный и постепенный характер и захватывало только незначительную часть населения, в царствование Николая II (и даже несколько ранее) этот процесс приобретает огромные масштабы, подрывающие традиционные устои русского крестьянства. Коренной русский человек чаще всего был сильно привязан к родным местам, и покинуть их было для него трагедией. Если прежние потоки переселенчества охватывали преимущественно население со слабым чувством родных корней, то в конце XIX – начале XX века вовлекают в себя огромное количество коренных русских людей, создавая у них чувство катастрофы. По переписи 1897 года, свыше 10 млн. человек проживали не в тех губерниях, уроженцами которых они являлись.

В некоторых областях Степного Юга, Предкавказья, Западной Сибири и Дальнего Востока удельный вес уроженцев других губерний составлял чуть ли не половину всех живущих.

В 1894–1917 годы потоки переселенцев возросли по сравнению с предыдущими десятилетиями в целом в два раза, а в Сибири и в казахских степях еще больше (сюда переселились более 5 млн. человек). Переселение в Сибирь шло через недавно построенный Великий Сибирский путь.

Число переселенцев в Сибирь и Казахстан⁷

Резкое увеличение числа переселенцев в 1907–1908 годах объяснялось государственной поддержкой переселенческого движения. Всех желающих отправиться в Сибирь государство освобождало на длительный срок от налогов, помогало деньгами и по прибытии на новое место бесплатно выделяло в собственность 45 га земли на семью. Кроме этого, каждая семья получала пособие в 200 руб. и за государственный счет перевозила свое имущество в места нового проживания. В центрах переселенческого движения организовывались государственные склады земледельческих машин, снабжавшие переселенцев сельскохозяйственными орудиями по умеренным ценам.

Тем не менее главные переселенческие потоки шли все-таки в менее отдаленные места Степного Юга и Предкавказья.

В конце XIX – начале XX века примерно на 5 млн. человек, переселившихся в восточные районы России, приходилось около 8 млн. человек, переселившихся в районы Степного Юга и Предкавказья.

В 1897–1917 годах усилилось перемещение сельского населения в города. За этот срок в город переселилось около 5 млн. крестьян. Численность городского населения возросла, а доля его в общем населении страны достигла 21 %.

Наиболее значительной была доля городского населения в Центрально-Промышленном, Северо-Западном и Прибалтийском районах.

К Первой мировой войне насчитывалось 29 городов с населением более 100 тыс. человек, в них проживала примерно треть всего городского населения. Семь городов имели население более 250 тыс. человек.

Рост городского населения был очень быстрым. Особенно сильно росли крупные промышленные центры. С середины XIX века до Первой мировой войны население Москвы, Петербурга и Одессы увеличилось в 5 раз, а Киева – в 8 раз.

Особенностью России Николая II было то, что рост городского населения поглощал лишь небольшую часть естественного прироста сельского населения, тогда как в странах Западной Европы города не только поглощали весь естественный прирост сельского населения, но также и часть его основного состава.

Еще одной характерной чертой России того времени являлся крайне низкий уровень эмиграции русского населения в другие страны. Покинуть ее в то время можно было свободно, но русские люди не пользовались такой возможностью, ибо для многих из них мысль расстаться с Родиной была дикой. Основной поток эмигрантов из России составляли лица нерусских национальностей (евреи – около половины уехавших, поляки – около четверти, литовцы и т. п.). Доля русских, уехавших на чужбину, была просто ничтожной (в 1909 году – 0,06 %) в общей численности населения страны, тогда как из Швеции и Норвегии эмигрировал каждый пятый житель, из Великобритании и Италии – каждый десятый, из Германии – каждый пятнадцатый⁸.

Высокие темпы рождаемости, снижение смертности, незначительное количество эмигрантов обусловили непрерывное увеличение естественного прироста народонаселения России. В 1913 году он был в полтора раза выше, чем в 17 других государствах Европы. Причем если в большинстве ведущих европейских держав естественный прирост падал, то в России он увеличивался. Доля России в мировом населении в 1900 году удвоилась по сравнению с 1800 годом и достигла 10 %.