Czytaj książkę: «Беру грех на себя. Невыдуманные истории для взрослых»

Беру грех на себя

В давние советские времена вера в Бога не приветствовалась. Часто Пасхальные воскресенья руководством страны назначались рабочими днями. Тогда ходила, например, такая частушка:

«Спасибо партии родной за любовь и ласку!

Испортили выходной, испохабили Пасху».

Но в народе все равно жила генетическая тяга к своим исконным праздникам и к Православной церкви. Молодых людей весьма интересовало, что же происходит в Пасхальную ночь за воротами храма.

Однажды моего приятеля пригласил на празднование Пасхи его школьный товарищ, который окончил семинарию и стал священнослужителем.

Приглашенный наблюдал ночное праздничное богослужение, священнослужителей и верующих, слушал церковный хор, а по завершении службы принял участие в трапезе.

Сев за стол на специально отведенное им место, друг-священнослужитель приподнял большое блюдо, стоящее перед ним на праздничном столе. Под блюдом лежала банкнота номиналом в 25 рублей, бумажка сиреневого цвета. По тем временам это были большие деньги, на них можно было купить десять-двенадцать килограммов мяса или восемь бутылок «Московской водки», или две-три вполне приличные мужские рубашки.

Друг моего приятеля быстро взял банкноту и сунул её под рясу, при этом перекрестился и промолвил: «Беру грех на себя!»

Я спросил своего приятеля, а верил ли его школьный друг в Бога? «Не знаю, мы с ним никогда не обсуждали эту тему, – ответил тот, – но он не один раз подчеркивал, что человек в своей жизни не может не совершать грехов. Главное для верующих – это постоянно каяться в своих грехах».

26.04.14

Чистка ботинок рыбьим жиром

Когда я был маленьким, мы жили очень бедно. Нас, троих детей, воспитывала одна мать. Она работала медсестрой, практически не выходила из больницы. Работала на две и даже более ставок, всегда просила дежурства в праздничные дни, потому что за них платили в двойном размере.

Денег иной раз не хватало, чтобы купить, например, обычную ваксу для чистки обуви и другие элементарные необходимые вещи. Но мама всегда в полном объеме покупала нам к 1 сентября, началу учебного года, учебники для занятий. Это часто было очень трудно, но она умудрялась обеспечить нас всем необходимым для учебы.

Может, и по этой причине тоже я старался учиться на отлично. Но больше все-таки мои успехи были обусловлены тем, что хорошей учёбой я хотел порадовать маму. Короче говоря, в школе я был на хорошем счету.

Хотя мы жили недалеко от школы, дорога до нее была пыльной, поэтому даже если очень тщательно начищаешь обувь, все равно к школе часто подходишь в пыльных ботинках.

Администрация школы обычно в сентябре проводила месячник чистой обуви. Для ребят с пыльными, нечищеными ботинками и туфлями перед входом в школу лежали: тряпочки для пыли, вакса или крем разных цветов. Ребята с удовольствием этим пользовались.

Я рос самостоятельным мальчиком. Если дома был черный крем, я часто брал его с собой и за несколько метров до порога школы при необходимости им пользовался. И в полном порядке – в чистой обуви проходил строй учителей во главе с директором школы.

Но один раз, когда крема не было, я почистил ботинки рыбьим жиром, его у нас всегда было предостаточно, поскольку мать заставляла нас ежедневно принимать этот, как она называла, эликсир жизни по столовой ложке. Начистить-то начистил, но пока шёл в школу, пыли к нему прилипло значительно больше, чем к ваксе.

Издалека увидев мои пыльные ботинки, консилиум учителей дружно выразил удивление, а директор школы подошел ко мне и спросил, почему я сегодня не почистил обувь. Я ответил, что утром чистил, и это была сущая правда.

«Чем же ты чистил?» – настойчиво переспросил директор, явно полагая уличить меня в лукавстве. Я ответил, что рыбьим жиром. За спиной директора раздался дружный смех учителей, а это было человек 20–25. Я растерялся, но взяв себя в руки, подошел к месту, где лежали тряпочки, взял одну из них и аккуратно смахнул пыль с ботинок, которые сразу приобрели надлежащий, свежий вид.

Пока я это делал, слышал, что учительница химии, которая не смеялась надо мной, говорила своим коллегам – учителям по другим предметам, что рыбий жир можно отнести к одному из лучших средств по уходу за обувью. «Народы крайнего севера им пользуются, не говоря о лесорубах и заключенных, работающих вблизи сибирских рек и ухаживающих за своими сапогами c использованием рыбьего жира», – поддержала меня учительница по химии. Кстати, она мне очень нравилась как женщина.

Я с гордо поднятой головой, в идеально чистых ботинках прошел через строй одобрительно смотрящих на меня учителей.

01.01.14

В армии мне очень нравится

В военных лагерях, которые мы проходили, закончив военную кафедру в университете, наше отделение студентов-экономистов входило в состав взвода вместе с двумя отделениями студентов-психологов, среди которых был будущий чемпион Советского Союза по шахматам Борис Гулько. Надо отдать ему должное – тогда, уже имея такой статус, он спокойно по ходатайству Федерации шахмат страны мог быть освобождён от военных сборов, но честно и добросовестно вместе со своими товарищами-студентами переносил все тяготы армейской службы.

Преподававший нам военное дело капитан Боков, по слухам, до этого служивший в роте почётного караула Кремля, большое значение придавал обучению курсантов строевой подготовке под солдатские песни, которые должен исполнять личный состав взвода независимо от того, есть ли слух и голос у курсанта или нет. И даже если у курсанта не было ни того, ни другого, он всё равно, маршируя в строю, должен был открывать рот и имитировать пение.

Наш уважаемый Боря Гулько то ли по задумчивости, то ли не придавая значения песне в армейской службе, рта, как правило, не открывал, хотя, по словам его близких друзей, у него были и слух, и неплохой голос. За это он часто получал нарекания от капитана Бокова, а один раз заработал наряд вне очереди в кочегарку при кухне.

Очень жарким июльским днем наш взвод в течение семи часов сначала занимался изнурительными занятиями по строевому делу, потом мы много ползали по-пластунски, бегали с оружием в руках, стреляли, наступали и оборонялись. В общем, очень устали и обрадовались, когда поступила команда об окончании занятий. Наш взвод направился обедать. Все очень проголодались. Капитан Боков скомандовал: «Взвод! Песню!»

Взвод громко запел, но неожиданно поступила другая команда: «Взвод, на месте стой, отставить песню». Из уст капитана прозвучал вопрос: «Гулько, а почему вы не поёте?»

Этот вопрос звучал уже раз десятый, и Гулько на него всегда отвечал по-новому, не повторяя предшествующие причины «непения»: то ему медведь на ухо наступил, то он не знает текста песни, то у него болит язык, то губа и так далее. Видимо, исчерпав запас безобидных причин отказа от пения, на этот раз он по-командирски, четко и слаженно ответил: «А мне песня не нравится!» Капитан Боков взорвался: «Гулько, а может, вам и в армии не нравится?» Гулько отреагировал молниеносно: «Нет, в армии мне очень нравится!» Капитан Боков посчитал ответ кощунством и четко скомандовал: «Взвод налево! В направлении березы 100 м вперед по-пластунски с интервалом 5 метров».

Ребята, изможденные, голодные, в предвкушении уже скорого обеда начали выполнять приказ, в душе ругая, даже нецензурно, выдающегося шахматиста.

Спасибо капитану! Он через 10–12 секунд отменил свою команду, и взвод под солдатскую песню времен Великой Отечественной войны дружно зашагал в столовую. Гулько на этот раз открывал рот до ушей.

01.01.14

Дырки в лавке памятника Шолохову М. А.

В центре Москвы на Гоголевском бульваре несколько лет назад появился памятник великому русскому писателю Шолохову М.А., исполненный в камне и бронзе выдающимся российским скульптором.

Условно композиция памятника включает четыре составляющие. Первая – это кони, плывущие по Дону в разных направлениях: одни – в сторону Храма Христа Спасителя, они ассоциируются с «белым движением» (в годы гражданской войны), другие – плывут в неизвестном направлении, «красное движение». В целом это олицетворяет размежевание народа России в годы гражданской войны.

Вторая составляющая композиции – фигура писателя в лодке, покоящейся на огромном гранитном камне. Писатель пребывает в раздумье о том, что же произошло с его Родиной и что ждет народ России впереди.

Третья составляющая – река Дон, в начале композиции представленная водным потоком, там, где изображены лошади, и уходящая вниз, через бульвар, где ее течение передает плитка, как бы неся на своих водах разбросанные страницы романа «Тихий Дон», выполненные в бронзе.

В самом конце композиции расположена скамейка – ее четвертый скульптурный элемент. Вот о нем и пойдет речь. Скамейка эта не простая, а очень интересная. Когда она была выполнена в гипсе, к скульптору заехал один московский градоначальник – посмотреть, как обстоят дела с этой работой. Мастер ему всё подробно рассказал и показал. Дошла очередь до скамейки, сделанной накануне. Обратив внимание на спинку, мастер пояснил, что с одной ее стороны представлены символы красного движения: буденовки, пулемёт «Максим», пятиконечные звезды. С другой стороны – атрибуты белого движения: браунинги, двуглавые орлы, сабли и т.д. Мастер резюмировал, что те, кто, условно говоря, занимает сторону «красных», садятся на скамейку со стороны «красной» спинки, а кто разделяет идеи «белых», садятся на противоположную сторону, со стороны «белой» спинки.

Градоначальник резко прервал скульптора и произнес: «Ну, это и так понятно. Вы объясните, почему на спинке очень много дырок (действительно, на спинке скамейки виднелось много сквозных отверстий диаметром 2–3 см)». На что мастер, сохраняя полную серьезность, ответил, что, если сидящие на противоположных сторонах разозлятся друг на друга, они смогут выместить свою злость плевками друг в друга через дырки.

«Нет, дырки замажьте, москвичи нас не поймут. Некоторые и так пишут, что великий скульптор лошадей топит в реке. Но это можно понять: их не топят, они сами плывут. А с дырками может произойти скандал. Замажьте!» – парировал градоначальник.

Скульптор выполнил пожелание чиновника, но сделал это специфически. Чтобы не портить изображения на спинке скамейки, дырки замазал конусообразно с каждой стороны. Получается, что конусообразные воронки имеют как бы общее основание из бронзы в середине утолщения спинки. И дырок нет, и рисунок не пострадал.

Пройдет лет 200–300, и, возможно, эксперты по истории искусства ваяния будут высказывать предположения по поводу конусообразных симметричных пустот в спинке скамейки. Может быть, найдутся среди них и такие, кто станет объяснять наличие пустот неким замыслом художника. На самом деле всё всегда значительно проще и обыденней, чем мы думаем.

Чтобы облегчить профессиональную участь наших потомков-экспертов, я и решил рассказать эту историю. Может, кто-то из них прочитает мою писанину и не станет выдвигать всякого рода гипотезы.

02.01.14

Ломка карьеры за ломаный пятак

7 мая 1975 г. во всех организациях страны состоялись торжества по случаю тридцатилетия Победы в Великой Отечественной войне. Сотрудники сердечно поздравляли ветеранов и, как полагается, выпили по сто грамм фронтовых.

Я в то время активно занимался подготовкой диссертации в ведущем институте Госплана, работая официально лаборантом по совместительству. Основная моя работа проходила в МГУ им. М.В. Ломоносова (в качестве аспиранта).

Вместе со всеми я выпил 100–200 грамм водки по окончании торжества и часов в пять вечера покинул институт, направившись к турникетам станции метро «Беговая». Сразу обратил внимание на нетипичную ситуацию: рядом с дежурной стояло 5–6 милиционеров. Я достал пятачок и опустил его в щель турникета. Однако пятачок не прошел, а выскочил в отверстие сбоку. Ко мне тут же подошла дежурная и спросила: «Что у вас случилось?» Я ответил, что монета почему-то не проходит. Она взяла мой пятак и громко прокричала: «Пятак гнутый». И, обращаясь к милиционерам, добавила: «Этот тоже!» Потом я понял, что означает это «тоже»: дежурная почувствовала запах алкоголя, который я принял полчаса назад. Но это было потом, а в данный момент ко мне быстро шли два высоких милиционера, они грубо схватили меня за руки и повели в дежурную часть станции метро.

В таких случаях, я знал, надо соблюдать спокойствие и не сопротивляться. Это в теории, а на практике милиционеры в дежурной части грубо втолкнули меня в «обезьянник», где один пьяница спал на полу, другой – на скамейке в луже вышедших из него остатков пищи. Среди смрада и храпа моих соседей я, естественно, возмутился: «Что я сделал такого, что должен находиться в такой обстановке?» Дежурный части, оставшийся один, грубо мне сказал, чтобы я присел и помолчал. Я так и поступил. Сел на край скамьи и замолчал, как рыбка в аквариуме.

Примерно через полтора часа меня вывели из «обезьянника» и составили протокол о моём задержании. Протокол оформили на лаборанта исследовательского института, а не на аспиранта МГУ, и в дальнейшем это обстоятельство не позволило сломать мою карьеру из-за гнутого пятака.

Сотрудник милиции заверил меня, что сообщать по месту работы о моем задержании не будут, а пришлют квитанцию на оплату штрафа в размере 5 рублей за задержание в нетрезвом виде, но обманул. Сразу после 9 мая мой приятель, работающий в дирекции института, пригласил меня к себе в кабинет и показал протокол и мою объяснительную, пришедшие из милиции в порядке информирования руководства института. Приятель сказал, что он уже сходил к начальнику дежурной части станции метро «Беговая» и переговорил с ним по моему вопросу.

Дело в том, что за полчаса до того, как я подошел к метро 7 мая, на соседней станции под поезд упал выпивший мужчина, и вся милиция была поднята «по тревоге». Задерживали всех, от кого хоть чуть пахло алкоголем. Вот и меня задержали в превентивных целях. «Ваш сотрудник-лаборант посидел немного в «обезьяннике», и, когда мы убедились, что он вполне адекватный, его отпустили, а сопроводительные документы в институт были отправлены ошибочно», – сообщил начальник дежурной части.

«С тебя бутылка», – сказал мой приятель. Я ответил ему, что уже бегу. И он на моих глазах порвал комплект пришедших из милиции документов.

Когда мы распивали принесённую мной поллитровку, он, человек, сведущий в столь деликатных вопросах, сказал: хорошо, что при мне оказалось удостоверение лаборанта института, а не аспиранта МГУ. Поступи туда документы из милиции, можно было бы забыть о карьере в лучшем высшем учебном заведении страны, да и допустили бы меня до защиты диссертации – тоже большой вопрос. Моя жизнь могла поломаться из-за ломаного пятака.

02.01.14

Находчивость «сумасшедшего» и «гомосексуалиста»

С утра в трехкомнатной квартире собрался мальчишник, состоящий из пяти человек, в числе которых был и я. Отдыхали часа два-три, выпили вина, водочки, коньяка. Потом трое во главе с хозяином квартиры поехали по делам, а меня с Фариком, жгучим кавказцем, оставили среди огромного количества полных бутылок с алкоголем разного калибра, правда, закуски тоже было предостаточно. Была и гитара, на которой я по просьбе Фарика беспрерывно играл. Репертуар у меня был разнообразный – и русские народные песни, и кавказские, и бардовские, и романсы.

Исполняя песню или романс, я умел задеть за живое любого человека, вплоть до слёз, а уж яркого представителя Кавказа, человека очень чувствительного, эмоционального, горячего – и подавно. Следя за настроением слушателя, я менял репертуар: вижу, под воздействием моего пения у слушателя наворачиваются слёзы, тут же перехожу к более спокойным произведениям.

Пение переплеталось с тостами, рассказами, байками, случаями из жизни Фарика и моей. К вечеру у меня сложилось впечатление, что у Фарика далеко не однозначная сексуальная ориентация, скорее всего, он был бисексуалом. Уж очень много внимания в своих байках уделял сюжетам, связанным с любовными утехами взрослых мужчин с мальчиками и юношами. Например, среди прочих рассказал историю, когда стали опрашивать вновь прибывших в заключение зеков, кого за что посадили: кого за убийство, кого за разбой, за насилие. Один кавказец ответил, что он политический. «Почему?» – спросили его. «Мальчик оказался пионером», – ответил он.

Кроме того, Фарик делал намеки соответствующего характера. У меня даже пару раз мелькнула мысль, что он не пристает ко мне лишь потому, что я не мальчик, не юноша, а взрослый мужчина. Но чем чёрт не шутит, ещё не вечер, как говорят в народе.

А может, его сдержанность по отношению ко мне объяснялась тем, что Фарик видел во мне, с моими песнями, не совсем нормального психически человека. И, опасаясь нападок с его стороны, я эту мысль подогревал – уж больно эмоционально, громко и даже с хрипом исполнял многие песни. «Ну, что ожидать от сумасшедшего? – думал я. – Начнешь приставать, нарвешься не на удовольствие, а на неприятности, а то и на поножовщину».

Поэтому, каждый при своих мыслях, мы выпивали, точнее, отдыхали до позднего вечера и, только когда совсем устали, начали укладываться спать – я в одной комнате, он в другой, смежной, разделённой с моей дверью. Постелив, я на всякий случай перекрыл смежную дверь очень тяжелым сервантом, на котором покоились хрустальные вазы. Сделал это, как мне казалось тогда, в целях безопасности. Eсли Фарик нетрадиционной ориентации, он не сможет ночью ко мне проникнуть, а если начнет применять силу, чтобы сдвинуть сервант, то хрустальная посуда зазвенит и меня разбудит.

Ночь прошла хорошо. Я великолепно выспался. Ещё бы спал и спал, если бы меня не разбудили голоса хозяина квартиры и друзей, доносившиеся из комнаты, где ночевал Фарик: «А ты чего дверь в соседнюю комнату задвинул шкафом?» Дрожащим, тихим голосом явно не выспавшийся Фарик пролепетал: «Вы знаете, наш друг, помоему, сумасшедший. Я очень его боюсь, всю ночь не спал и загородился этим шкафом, чтобы он не проник ко мне в комнату и не зарезал или не задушил меня! Я даже все ножи собрал на кухне и спрятал к себе под подушку».

Раздался гомерический хохот: «Допился до белой горячки. Мы знаем нашего друга двадцать лет. Он просто, как артист, очень эмоционально исполняет свои песни. Пойдём, посмотрим, как он там». Друзья, матерясь, еле отодвинули шкаф, приговаривая: «Как же ему одному удалось его передвинуть?»

Открыв дверь, ведущую в комнату, где ночевал я, друзья вместе с хозяином остолбенели – дверь была перегорожена огромным сервантом.

Я вскочил с кровати и на вопрос друзей, почему забаррикадировался, ответил, что у меня после общения с Фариком в течение дня сложилось впечатление, что у него нездоровая ориентация, поэтому инстинкт самосохранения заставил меня прибегнуть к кардинальным оборонительным мерам. Хозяин скомандовал: «Сдвинь сервант». Я попытался это сделать, но не смог. Сервант был просто не передвигаемым, потому что невероятно тяжелый.

Тогда сняли стоящие на серванте хрустальные вазы, двое ребят пролезли сверху в мою комнату и с большим трудом все вместе мы поставили комод на место.

«Получается, что среди нас один – сумасшедший, а другой – “голубой”», – произнес хозяин квартиры, и все присутствующие расхохотались.

03.01.14

Босой коммунист

Во время проведения Московской олимпиады в июле 1980 года в столице практически было введено чрезвычайное положение. Всех подозрительных граждан удалили из Москвы. Были перекрыты возможности пребывания в столице иногородних. Граждан ориентировали на проявление бдительности. Кругом за общественным порядком внимательно наблюдали многочисленные милиционеры и солдаты внутренних войск.

Тогда в один из июльских жарких дней за мной на «Жигулях» заехали три товарища и пригласили съездить искупаться на Рублевское водохранилище, один из чистых водоемов Москвы. По пути купили вина и прибыли на живописный берег.

Вдоволь накупавшись, наговорившись, выпив вина, стали собираться восвояси, уже смеркалось. Вся одежда находилась в салоне автомобиля. Там мы и начали одеваться. Водитель, кстати, не выпивавший с нами, завел двигатель. Не успев надеть рубахи, мы были удивлены появлением перед капотом машины пожилой дамы протокольного вида – с блокнотом в одной руке и шариковой ручкой в другой. Она явно пыталась записать номер нашего автомобиля. Разумеется, нам это очень не понравилось. Не хватало, чтобы на ровном месте схлопотать неприятности по работе, ведь каждый из нас был членом партии и занимал серьезный служебный пост. На переднем сиденье находился отважный человек – босой и без рубахи. Он, понимая сложность и важность обстановки, вышел из автомобиля и, спросив у дамы, что она собирается делать, выхватил у нее из рук записную книжку и возвратился в машину. Дама яростно закричала и попыталась преградить нам дорогу, опершись на капот. Но водитель, трезвый как стеклышко, резко рванул автомобиль назад и быстро объехал «опасное препятствие».

Выехали на МКАД, которая в те времена состояла из четырех полос, по две в каждую сторону. Наш герой включил в салоне свет и стал читать зафиксированное в записной книжке. На первой странице были номера телефонов руководителей Министерства внутренних дел СССР, начиная с приёмной самого Министра Щелокова. Дойдя до страницы с записью номера нашего автомобиля, храбрец вырвал ее и передал водителю на память, а когда проезжали пост Госавтоинспекции, попросил остановить автомобиль. Босой, без рубахи, в одних брюках он вошёл в стеклянное здание ГАИ.

Через стекло мы всё обозревали. Три сотрудника Госавтоинспекции, увидев нашего товарища, выхватили табельное оружие, но, когда тот начал говорить, успокоились и спрятали пистолеты в кобуры. Он передал им записную книжку и, демонстративно отдав честь, покинул пост, сел в машину и сказал, что можно ехать.

Двинулись с места, и товарищ рассказал о происходившем внутри: «Я зашёл и сообщил, что в нашей машине марки «Жигули» находятся четыре коммуниста, которые в условиях Олимпиады проявили исключительную бдительность на Рублевском водохранилище и прекратили подрывную, подстрекательскую деятельность сумасшедшей женщины, забрали у неё записную книжку с номерами телефонов их ведомства. Кто знает, может, она готовила против руководителей власти противозаконные акции. Сказав это, я передал записную книжку сотрудникам ГАИ, отдал честь и пожелал хорошей службы».

Оказавшись дома, мы хорошо выпили, но больше всех – наш водитель, так сказать, дорвался. Что касается «босоного» коммуниста, то, говорят, этот случай произвёл на него такое сильное впечатление, придал ему такие силы, такой напор, что он через 20 лет разломал памятник Веры Мухиной «Рабочий и Колхозница», шедевр начала ХХ века, и только спустя 10 лет собрал и поднял его на один из павильонов Выставки достижений народного хозяйства, «раскошелив» бюджет города Москвы не менее чем на полтора миллиарда рублей.

03.01.14