Czytaj książkę: «Непокорный трофей»
Глава 1
Адриана
– Осталось совсем немного, кирия Адриана. Я почти закончила, – Хейди, моя преданная и верная служанка, расправила подол белого легкого платья и поправила сбившуюся с плеч накидку, а затем принялась за волосы. – Как вы бы хотели уложить волосы?
Как бы я хотела уложить волосы? Никак. Я бы вообще предпочла сейчас быть далеко от этого места. Как можно дальше от торжества, на котором я буду одним из трофеев. Ведь сегодня празднует победу тот, кто разрушил все, что было дорого и любимо, одним махом. Тот, кто ворвался в мой дом, принеся лишь слезы, боль и разрушения. Его называли Изгнанник. Жестокий, беспощадный, властолюбивый. И его война не щадила никого…
Он хотел подчинить весь материк. Вот только истинный повелитель живет не для себя, а во имя других, несет своему народу добро и мирное небо над головой. Таким был и мой отец…
Сжала руки в кулаки и расправила плечи. Нет. Сегодня он не увидит моих слез. Сегодня я загляну в его глаза и увижу то, о чем желала с первого дня этой войны. Я увижу его смерть!
– Оставь их распущенными, – я кивнула и устремила свой взгляд в открытое окно, в сторону бушующего моря.
– Как скажете, кирия Адриана, – Хейди кивнула и принялась расчесывать непослушные локоны.
Сильный порыв ветра ворвался в комнатку, раздувая шторы, обдавая волной холода. В лицо ударил запах моря и надвигающейся грозы. На губах появился привкус соли. Черные страшные тучи нависли над Орлеем. Казалось, сама природа, сами небеса скорбят по павшим воинам Элехории.
Следом прозвучал удар колокола, напоминавшего о начале торжества. Будто ножом по сердцу.
Сегодня я лишь пленница в собственном доме. Лишь трофей, доставшийся победителю.
Где–то в отдалении зазвучали барабаны, которые сменились ритмичной мелодией далеких варварских земель. Даже музыка у них была жесткая, резкая, чуждая слуху! Я сжала руки в кулаки. Ногти врезались в кожу. В груди жарким пламенем разрасталась решительность.
Война не окончена. У Элехории еще была надежда. Тобиас. Мой брат, который по праву рождения истинный правитель Элехории. Он скоро появится с союзниками, обязательно появится. И я надеюсь увидеть в глазах Изгнанника смерть от его клинка.
За спиной послышался лязг ключей, скрежет замка, а следом дверь распахнулась. Хейди тут же склонила голову и испуганно отступила назад. Что ей пришлось пережить?! Как они с ней обращались?! С бедной, ни в чем не повинной Хейди…
– Ну что, ваш выход, принцесса, – за спиной зазвучал насмешливый ядовитый мужской голос. – Надеюсь, у тебя получится развлечь нашего повелителя. Если дорога твоя прелестная головка.
Каждое слово било будто пощёчиной. Резко развернулась и впервые в жизни с любопытством взглянула в глаза. Дар сработал мгновенно. Дыхание перехватило, реальность растворилась перед глазами, уступая место будущему. Битва. Море. Хорошо знакомый пейзаж. Клинок, блеснувший в пронзительном солнечном свете. Три мгновения. Три удара его сердца. Сейчас я видела то, что увидит он. Этот варвар, ощутивший опьяняющий вкус победы, погибнет здесь. И совсем скоро.
И впервые от увиденного мне не стало плохо. Наоборот, надежда, проснувшаяся в груди, окрепла. Хоть я и всегда считала свой дар проклятьем… Но не сегодня.
Жизнь всегда заканчивается смертью. Этого не изменить, от этого никуда не деться. Но жить с ежедневным напоминанием о том, как и по какой причине погибнут твои родные и близкие… порой невыносимо. По этой причине я старалась избегать смотреть людям в лицо.
Но сегодня я войду в обеденный зал с поднятой головой. Не опущу взгляд ни на мгновение.
– Не думаю, что мои развлечения придутся Вашему повелителю по вкусу, – я заговорила, все еще смотря ему прямо в лицо и направилась к двери, расправив плечи и стиснув зубы.
– Не моему, а нашему! – мерзко усмехнулся варвар, а затем рявкнул, обращаясь к Хейди, – И ты! Ты тоже идешь с ней! Живо–живо! Поторапливайтесь!
И он с сальной ухмылкой подтолкнул Хейди вперед. Та мгновенно скользнула за мной тенью. Я тут же перехватила ее ледяную ладонь и сжала. Она едва заметно вздрогнула в ответ.
В коридоре нас встретили еще трое стражников. Угрюмые, мрачные, выряженные в блеклые доспехи. Они заняли свои места по бокам и двинулись вперед, сохраняя молчание. Четверо мужчин для охраны двух хрупких девушек? Неужели от нас можно было ожидать какого–то подвоха?
Сохраняя видимость невозмутимости, я шла вперед по хорошо знакомым родным коридорам. Здесь прошла вся моя жизнь. Все детство мы с Тобиасом играли в прятки, сбегая от наших нянь и учителей. Здесь всегда царили мир и порядок. Мой дом не достанется ему. Никогда!
Ритмичная громкая музыка, бой барабанов, громкие радостные голоса зазвучали ближе.
Главный обеденный зал дворца сейчас распахнул свои двери для врага. И некому было защитить родные стены.
Все еще находясь под стражей, переступила порог. Внутри зала горели сотни факелов. За столами, расставленными хаотично, восседали раскрасневшиеся и изрядно подвыпившие воины. Отовсюду звучали бранные реплики и хохот. Молодые служанки, ещё вчера прислуживавшие монархам, сегодня стали игрушками в руках захватчиков. Фамильный герб сорван со стены и служил ковром для варваров. И мое появление не осталось незамеченным. Нас провожали сальными взглядами, свистом, непристойными предложениями. Я не позволяла себе смотреть в их лица, чтобы сохранить ясное сознание. И стражи, будто не замечая ничего вокруг, вели нас вперед. К главному столу, за которым на месте моего отца конечно же восседал он. Изгнанник. Его силуэт я видела еще со входа. Как и тонкую фигуру его Снежной ведьмы, сидевшей на троне, который никогда никто не занимал, кроме моей матери.
Хейди вцепилась в мою ладонь сильнее, и я ощутила, как она дрожит от страха. Стражи нарочно вели нас прямо по затоптанному гербу нашей семьи. На мгновение я замешкалась, а затем, потянув Хейди в сторону, под улюлюкания варваров, решительно обошла полотно ткани, напоминавшем мне о семье.
Сердце дрогнуло. К горлу подкатил комок. Но проявить эмоции сейчас мне непозволительно.
Стражи расступились, пропуская нас вперед. А я застыла, вскинув подбородок и устремив свой взгляд прямо на него. Он о чем–то оживленно разговаривал с мужчиной, сидевшим по соседству. И будто не обратил никакого внимания на мое появление. Черноволосый, широкоплечий, бронзовая кожа загрубела от солнца и ветра. На его щеке красовался свежий порез. В каждом резком жесте чувствовалась варварская сила, жестокая решительность.
Зато сидевшая по левую руку Снежная ведьма оживилась. Белые, словно снег, волосы, заплетённые в множество косичек и схваченные тонким обручем, словно ожили, зашевелились. Или мне показалось? Вцепилась в меня внимательным взглядом холодно–голубых, как и ее сердце, глаз, прищурилась, словно увидела больше, чем мог бы заметить обычный человек. И я невольно отвела взгляд. Не зря ее называли ведьмой – она была страшнее всех варваров, что пришли в мои земли. И самое страшное – ее смерти я не увидела. Неужели, она бессмертна?
Она поднялась с трона королевы медленно, текуче. И варвар, который меня сюда привел, прерывисто выдохнул. Ведьма была высокая, гораздо выше меня, и похожа на… дикую кошку. Даже за пиршественным столом она не сняла оружие, оставив длинный кинжал на поясе.
Она не спеша приблизилась, обошла меня по кругу, словно оценивала товар, и криво улыбнулась. Хоть взгляд ее оставался холодным, острым, пронизывающим.
– Поклонись своему повелителю! – скомандовала она, и голос ее пронесся по залу, отбился от сводов и заглушил голоса пирующих воинов, привлекая всеобщее внимание.
– Здесь нет моего повелителя, – мой голос прозвучал будто гром, и тут же наступила напряженная тишина.
В глазах ведьмы полыхнул такой огонь, что казалось даже настенные факелы померкли на мгновение.
– Отныне ты рабыня, и твоя жизнь зависит от воли нового короля, – прошипела Снежная ведьма. – И если тебе прикажут, ты будешь ползать у его ног и скулить, как сука, прося почесать за ухом.
– У Элехории единственный правитель. И его имя Тобиас Тиммерманс, – я заговорила уверенно и не опуская взгляда. – И захватчик, который был изгнан из родных мест, никогда не станет истинным королем моей Родины.
– Ты забываешься! – острые сильные пальцы молниеносно вцепились в мой подбородок. – Я лично вырву твой…
– Этхельда! – низкий бархатистый голос оборвал Снежную ведьму на полуслове. И, как ни странно, она умолкла, убрала от меня руки и даже сделала шаг назад, бросив на вожака быстрый взгляд. – Пригляди за Кейхом.
Ведьма резко выдохнула, наградив меня полным ненависти взглядом, но развернулась и быстрым шагом вылетела из тронного зала.
– Значит, не твой повелитель? – Изгнанник заговорил со мной, вздернув бровь и прищурившись. Но даже не поднявшись с отцовского трона.
О небеса, я вынуждена была стоять, как простолюдинка перед изгнанным из своих земель бродягой. Какой позор.
– Нет. Этими землями не одну сотню лет правили Тиммермансы, и до тех пор, пока жив мой брат, ты не сможешь назвать себя королем, – устремила свой взгляд ему в лицо и… ничего. Он не смотрел мне в глаза. Проклятье…
– Значит, нужно всего лишь убить труса, сбежавшего из собственной крепости, оставив родную сестру на потеху воинам? – в его голосе послышалась насмешка. – Если бы я знал, не стал бы даже вести воинов в бой. Хоть это бы их жутко разочаровало. Мой народ не привык бежать от битвы. Боги любят смелых и отчаянных.
В зале раздался хохот, лязг серебряных кубков и разноголосые заверения достать труса хоть из–под земли и показать народу Элехории, из чего он сделан. Губы Изгнанника изогнулись в какой–то хищной, злой и надменной улыбке, и он поднял кубок, осушив его вместе с остальными воинами.
– Боги любят справедливость. И наши войны для них всего лишь интересная занятная игра, – мой голос зазвенел и я ощутила, как обстановка накалилась до предела. – Но справедливость восторжествует. И очень скоро ты пожалеешь о том, что ступил на эти земли.
Что–то внутри дрогнуло. Быть может, это и есть мой последний день? Своей смерти я, увы, не видела ни разу в жизни…
– Правда?! – он снова улыбнулся, блеснув ровными белыми зубами. И как–то порывисто поднялся с места. В одно мгновение оказавшись просто передо мной, обдав меня запахом вина из наших погребов и чего–то еще… незнакомого мне. Он легонько поддел мой подбородок, вынуждая смотреть ему в глаза. – Может, ты меня заставишь пожалеть? Ведь мужчин в этих землях я не видел!
И вновь магия окутала мое сознание молниеносно. Реальность перед глазами в одну секундуисчезла, уступая место трем мгновениям. Трем ударам сердца. Солнце палящее, жгучее. Варвары. Стрела пронзает сердце. И последнее, что вижу за спиной Изгнанника… Джералд?! Неужели он?!
Скоро. Совсем скоро они вернутся! И смерть настигнет Изгнанника совсем скоро!
Реальность нахлынула резко, вместе с внимательным, изучающим и насмешливым взглядом варвара. Но мое сердце ликовало. Надежда окрыляла и дарила долгожданную радость.
– Ты будешь сражаться с девушкой? – заговорила, борясь с желанием нанести удар первой. – Поднимешь руку на ту, что заведомо слабее тебя? Так поступают только трусы.
– А ты хочешь, чтобы я поступил с тобой так, как поступил бы воин с девушкой?! – и в его взгляде появилось что–то злое, опасное.
Я знала, что случилось с девушками во дворце. И случается каждый раз, когда воины того пожелают, и от ужаса у меня онемели пальцы, а кровь отхлынула от лица.
Он резко дернул меня за руку и силой поволок к нескольким измученным напуганным служанкам, пытающимся подстроиться под чуждый ритм и двигаться в танце. Получалось плохо. Но странно было бы ожидать от них хороших танцев.
– Раз уж так… – он толкнул меня на возвышение. – Вспомни, что ты девушка, развлеки моих воинов. Говорят, ты прекрасно танцуешь… так танцуй!
Скоро, совсем скоро его жизнь оборвется. Но суждено ли мне дожить до этого дня? Но и терять мне уже, по сути, было нечего.
– Ты можешь лишить меня жизни, но я никогда не подчинюсь твоей воле.
Его губы снова изогнулись в усмешке. Такой, от которой мороз по коже пошел. Короткий кивок и… наступившую тишину пронзил женский крик. Взгляд устремился в толпу варваров и тут же выцепил хрупкую фигурку Хейди, зажатую в руках у стражника.
– Мне рассказывали, что господа в ваших землях ценят слуг и рабов, – заговорил он спокойно, вкрадчиво, но от того еще более пугающе. – Вот мы и проверим, принцесса. Или ты выполнишь мою просьбу, или…
Это все игра. И сейчас этот Изгнанник возомнил себя богом…
Варвары, распаленные вином и желанием, двинулись в нашу сторону. И ничто их не сдерживало. За спиной послышались молитвы и всхлипы служанок. Хейди вся сжалась в грубых руках варвара, которые сминали и рвали нежную ткань платья. А следом в руках мужчины сверкнул нож.
– Унижать обездоленных и слабых ваш удел! – я прорычала, а затем рывком сдернула с себя накидку, намерено перетягивая всеобщее внимание. И мгновенно ощутила сотни липких взглядов. Никто не погибнет сегодня по моей вине. Я не доставлю варварам такого удовольствия. – Я станцую!
Нужно лишь слушать музыку. Барабаны загрохотали громче, отбивая четкий ритм. Дикая тревожная незнакомая мелодия какого–то струнного инструмента переплеталась с этим боем.
И эта варварская музыка, чуждая слуху, гремела, била по ушам, пробиралась в самое сердце. Проникала под кожу, опьяняла, будто дурманила.
Дыхание перехватило. Сердце бешено колотилось в груди. Кровь бурлила по венам. Заставляла тело двигаться в бешеном ритме, выполнять хорошо отточенные движения. Раз за разом, секунда за секундой. Не обращая внимания на прилипшие ко лбу волосы, на жар, духоту и похотливые взгляды. Я вкладывала в каждое резкое движение всю свою боль, всю ненависть к этим захватчикам.
Взгляд скользил по многочисленным лицам и фигурам, заполнявшим обеденный зал. Обезумевшие варвары, возбужденные вином, кричали и отпускали похабные шуточки все громче. Не долго им осталось пировать!
Скоро. Совсем скоро всему этому придет конец.
– Хватит! – внезапно рявкнул Изгнанник, заглушив и бой барабанов, и гвалт, поднятый его людьми.
И действительно все стихло. Словно оглушило меня. Только всхлипы нескольких еще не спрятавшихся женщин разрывали эту тишину.
Замерла и перевела дыхание. Вскинула подбородок, глядя захватчику прямо в глаза. Что теперь? В его взгляде я видела пламя, и оно готово было испепелить меня прямо на месте.
– Бьерн, уведи ее, – бросил он через плечо, отвернувшись и словно потеряв ко мне всякий интерес.
Боги, неужели это все?
Хотя я прекрасно понимала, что сегодня все только началось…
Глава 2
Торем
В плошках масляных ламп танцевал огонь – неспокойный, трусливо вздрагивающий от каждого дуновения соленого бриза, врывающегося в открытое окно. Он вырывал такие же беспокойные, словно живые, тени на стенах королевских покоев. И эти тени завораживали своим танцем.
Тонкие женские пальцы скользили по груди воина, обрисовывая контуры мышц, пробегая по старым шрамам, обретенным еще юношей, едва получившим настоящий меч.
Сильное, упругое, все еще разгоряченное тело Этхельды по прозвищу Снежная ведьма прижималось к Торему, обжигающее рваное дыхание щекотало кожу. И Изгнанник рассеянно поглаживал свою ведьму, но мысли его витали далеко от этих покоев.
Он думал о том, что ему предстоит. Одной победой земли не завоевать. Их нужно отстоять, укрепиться в них, завоевать доверие крестьян и фермеров. Сделать все, чтобы они могли выращивать хлеб. И всегда быть готовым к нападению.
– Ты был резок со мной, мой король, – еще немного хриплым голосом заговорила Этхельда, устроив голову на плече того, кого называла королем. – На глазах у воинов и этой…
Торем перевел дыхание, прикрыв глаза.
– Ты сама виновата. Я говорил тебе, что женщина должна знать свое место, – совершенно спокойно заметил Изгнанник. – А ты, кажется, забылась.
Торем не зря об этом напоминал своей ведьме. Уходя из родных земель, покидая родной дом, он поклялся, что ни одна женщина не будет крутить им, как Хильда крутит его отцом. Ни одной женщине он не позволит лезть в дела, которые требуют мужского ума и силы. И никогда он не превратиться в подобие правителя, как его отец.
Мачеха сделала из короля раба. Его люди голодали, пока эта женщина выменивала хлеб и рыбу на украшения и ткани у прибывших с юга торговцев. И Хравн на это молчал.
Боги! Ни один воин более не видел в нем предводителя. А едва Торем попытался напомнить отцу о том, кто он есть, как оказался бунтарем. А после…
После Хравн Бесстрашный отрекся от сына в присутствии воинов и жреца. Поклялся лично перерезать ему глотку, если нога Торема Изгнанного ступит на земли Алерна.
И теперь Изгнанник вынужден искать пристанища в чужих землях. Отвоевывать право на жизнь мечом, отвечая не только за свою судьбу, но и за судьбу воинов, последовавших за ним. И в том числе Снежной ведьмы, покинувшей тепло и достаток королевского дома. И сменив меха и шелка на грубую кожу и кольчугу.
Он готов был принять условия местного короля, поступить к нему на службу и лично присягнуть ему на верность, но тот обнажил меч на мирных переговорах. И Торем вынужден был ответить тем же.
В итоге, старый король мертв, а у Торема появились свои земли, которые он намерен теперь отстоять и расширить. И принцесса Адрианна была ценным даром богов, что позволит ему воплотить в жизнь задуманное.
– Я просто хотела поставить на место эту элехорийскую шлюху, – прошипела Этхельда сквозь зубы, отпрянув и откинувшись на спину. – Не понимаю, почему ты с ней так носишься. Если хочешь ее для себя, то возьми.
Взять? Да, он мог бы ее взять силой, по праву победителя. Она была хороша. Необычно хороша. В землях Аларна нет женщин с темными волосами, загорелой кожей и черными, как ночь в канун зимнего солнцестояния, глазами. И она точно вызывала желание в мужчинах.
Торем был бы и сам не против взять ее на свое ложе. Но зачем? Женщина, которая хочет отдаться сама, дарит куда больше наслаждения. К тому же, принцесса была нужна ему для другого. Она была заложницей, возможностью торговаться с ее братом. А женщин у него и без того хватало.
Хоть эта была какой–то… необычной. Этот огонь в глазах, решимость, упрямство и гордость. Она готова была умереть, но не уронить свое достоинство королевы. Но в то же время она умела жертвовать ради других. И как она двигалась…
Торем снова скрипнул зубами, вспомнив взгляды, которыми чуть ни вылизывали ее тонкую фигурку его воины. И они почему–то злили его. Потому и велел Бьерну убрать ее подальше, пока не случилось ничего непоправимого.
Этхельда тоже знала, о чем говорит. У ее короля были другие женщины. Он никогда не брал их силой, как другие воины, но она знала, как он может покорять женское сердце. Но наигравшись, он снова и снова возвращался к ней. Каждый раз все страстней, все ненасытней. И она была даже рада этим его забавам. Мужчина не может принадлежать единственной женщине, он становится мягким, как тесто.
А Этхельда такого не хотела. Она любила своего короля за его силу, за его дар подчинять себе сердца воинов и простых крестьян и за его бесстрашие в бою.
– Мне не нужно ее тело, Хельда. Мне нужна заложница, если я хочу укрепиться в этих землях, – пояснил Торем, как маленькому ребенку, поднявшись с ложа, накрытого мехами белого медведя, привезенными из родных земель. – Ее брат наденет корону, если уже не надел, но не сможет избавиться от слухов за спиной, если его сестра будет в плену у чужаков, захвативших его земли. – он взглянул на свою ведьму, но осознал, что она совершенно не понимает, к чему он ведет. – И однажды король придет за ней. Возможно, с войском. Но не станет штурмовать крепость, рискуя утратить авторитет среди своих же людей. Пока Адриана наша пленница – он может только лаять, как трусливый пес. И когда он придет.. тогда я буду ставить условия. И еще… Ее цена будет выше, если она будет целой и невредимой. Потому, будь добра держать себя в руках и не вредить принцессе.
– Я тебе не убивать ее предлагала, – фыркнула Этхельда.
– Нет! Женщины в этих землях берегут себя до свадьбы, особенно высокородные. Кнут говорит, что женщина, бывшая с мужчиной до свадьбы, считается опороченной.
– Глупости! – поморщилась Снежная ведьма.
– Может быть, но стоит помнить об этом, если я хочу торговаться с королем. Если принцесса не давала брачных обетов, то с мужчиной еще не была. И ее невинность добавит ей гораздо больше весомости, когда придет время.
– С даром, который я тебе преподнесла, ты мог бы и сам завоевать эти земли, – снова фыркнула ведьма, поднявшись за мужчиной вслед. – Но ты медлишь. Ждешь, когда к тебе придут с переговорами. Разве ты не обжегся однажды?! Король этих земель уже однажды пытался тебя убить, придя на мирные переговоры. И ты снова решил повторять свои же ошибки? Воины хотят битв и крови, Торем. Дай им то, чего они жаждут.
– Нет… – рассмеялся Торем. – Воины хотят дом, женщину, сыновей, хлеба и вина, и эти желания толкают их в битву, Этхельда. Я не хочу завоевывать земли, оставляя после себя пустошь. Я хочу дать своим воинам дом, мир и покой. Эти земли богаты, не то, что в Алерне. Здесь есть хлеб, виноград, скот. И мои люди получат достаток, который заслужили, поверив мне и покинув дом.
– Ты решил из воинов сделать землекопов? Они разнежатся и не смогут даже оружия в руках держать, – задрав подбородок и поморщившись, бросила ведьма, приблизившись к небольшому столу и наполнив кубки вином. – И тогда ты пожалеешь, что не услышал меня. Эта… дерзит тебе, воины станут смеяться над тобой, как над твоим отцом. Ты этого хочешь?
Торем резко вскочил с ложа, встретив взгляд Снежной ведьмы.
– Ты не следишь за языком, Этхельда. И даже несмотря на то, что я назвал тебя своей женщиной, ты доиграешься. Я не стану терпеть от тебя подобного яда.
Глаза ведьмы полыхнули синим огнем.
– Как скажешь, мой король. – процедила она сквозь зубы. – Мое дело предупредить тебя. Твое – решать.
Торем улыбнулся и притянул женщину к себе, запустив пятерню в волосы, заплетенные в сотни тонких косичек, впился в ее губы поцелуем. И только одним богам известно, как ей удалось не расплескать красное вино по светлым коврам с высоким ворсом.
– Такой ты мне нравишься больше, – хрипло проговорил он, забрав кубки из ее рук и отставив обратно на стол.
И только после снова повалил свою ведьму на ложе, навис сверху, глядя в ее синие колдовские глаза.
– Я всегда буду служить тебе, мой король, – отозвалась Этхельда, улыбнувшись. – Пока ты не разочаруешь меня.
Но только глупец мог поверить в то, что эта женщина согласилась с доводами того, кого называла королем. Она шла за сильным и пока ее мужчина мог доказать свою силу. Но стоило ей усомниться…
