Czytaj książkę: «Рассказы о любви»

Czcionka:

Рассказы о любви

Посвящается моей маме. Самой невероятной и прекрасной женщине на свете, которая научила меня всему.

А еще всем женщинам, которые справляются с сложными жизненными обстоятельствами и не опускают руки!

Я с вами. Как и моя вера в то, что у вас все получится!

Ее звали Надежда

Каждое утро она подходила к окну, чтобы удостовериться, что мир остался прежним: старый облупленный дом напротив был привычно унылый, сарай с разноцветными надписями все также будоражил общественный порядок, мусорка, до краев набитая разноцветными пакетами, ряды машин – уставших и не очень – в ожидании какого-то движения и несколько голых кустов сирени. Пока ещё голых, без единого листочка. Но Надя знала, что всего каких-то там три месяца, и куст зацветёт пышным цветом, преображая унылый и такой привычный двор. Надя верила, что как только распустятся пучки соцветий, дышать станет легче, потому что сердце, наконец, оживет, отогреется, вдохновится яркостью красок, тонкостью ароматов, лаской теплых солнечных лучей.

И Надежда ждала, прижавшись лбом к холодному оконному стеклу. Иногда молча, иногда тихонько нашептывала себе под нос: «Пожалуйста. Пожалуйста. Господи, дай мне сил дождаться, чтобы увидеть, как цветёт сирень».

Надя вместе с бабушкой высаживала эти кусты. Они вместе ездили за саженцами на рынок, а потом рылись в земле, шептались как заговорщики, смеялись. У бабушки был звонкий смех. Надя и сейчас отчетливо его помнила, хотя когда-то очень боялась, что после смерти бабушки все забудет – колючие руки ее, мягкий голос, тугую косичку в гульке на макушке, глаза: добрые, бездонные, родные. И смех.

На какое-то время так и случилось, она не могла вспомнить про бабушку ничего, все образы были залиты слезами и переживаниями. Но со временем горе пообтесалось, зато бабушкин смех стал периодически прорываться в Надину память. Как и воспоминания о том, как они сажали эту сирень, а потом наблюдали, как кусты приживаются, выпускают почки, листики.

Они тогда сильно боялись, что саженцы погибнут, но сирень, на удивление, выжила и укоренились.  И вот уже двадцать лет подряд Надя с нетерпением ждала, когда на кустах появятся почки, а потом и пышные ветки цветов.

Каждое утро Надя смотрела в окно, а потом пила чай, ела овсяную кашу и собиралась на работу.

Три остановки пешком. Маленький, уютный офис на четыре человека. Пачки исписанной бумаги, тысяча букв информации, которую надо было усвоить, переработать и выплюнуть в виде файла. У неё была скучная работа. Однообразная. Но стабильная, привычная. А все, в чем нуждалась сейчас Надежда – это в чем-то незыблемом. Знакомом. Она не хотела перемен. Она хотела спокойствия.

Вечером Надежда ждала мужа с работы, красиво накрыв стол кружевными салфетками. Толсто нарезала хлеб и овощи большими кусками. Муж не очень любил ее ломти изобилия, но терпел. Он знал, что жена хочет чувствовать вкус. Полноценно, не вполсилы, не вперемешку с другой едой, мелкими кусочками, сборной солянкой в собственном соку. Нет. Она наслаждалась ломтями хрустящих огурцов, мякотью сладких помидоров и свежего хлеба, она насыщала свою жизнь тем, чего ей так не хватало. Звуками, красками, запахами, вкусом. Ощущениями.

Муж любил Надю, поэтому был готов есть что угодно и как угодно, лишь бы Надежда ожила, наполнилась. Вернулась. Он тоже ждал весну, потому что вместе с природой оживала и Надежда. Хоть на время, на несколько месяцев, но она становилась по-настоящему счастливой, пока цвела сирень.

А она цвела. И когда умерла Надина бабушка, и когда болел кто-то из близких, в горе и в радости – каждую весну кусты были стабильны в своём цветении. Даже когда Надя потеряла ребёнка. Глупо так потеряла, без особой причины. Ещё вчера он сидел в животе крепко-крепко, заполняя ее до краев, озаряя их жизнь смыслом, а потом: раз – и все. Нет никого. Пустота. Густая такая, обволакивающая, сбивающая с ног и укладывающая навзничь. Присыпающая осколками надежды. Больно.

Да. Все болело у Надежды, и мир сузился до рамок оконной рамы и привычного вида из окна.

Они с мужем не обсуждали потерю. Больше молчали. Смотрели друг на друга и иногда крепко сжимали ладони. Молча. О горе не надо говорить. Оно было повсюду, не каждый выдержит такого напора. Но они держались. Вроде бы вместе, а иногда один на один с тоской.

Сирень зацвела ожидаемо. Стабильно вовремя. Надя заметила цветы, когда отпечатывала рисунок лба на поверхности оконного стекла. Увидела и улыбнулась. Она взяла телефон и позвонила на работу предупредить, что задержится. А может, и вовсе не придёт. Схватила небольшую стремянку, натянула спортивный костюм и выскочила во двор.

Она искала свой счастливый цветок. Привет от бабушки, волшебный нектар счастья – «пятилистник». Она просматривала каждый цветочек, высчитывала, копошилась. Она искала и нашла. Засунула в рот, загадала желание и проглотила. Потом вернулась домой и засобиралась на работу. Теперь ей осталось только ждать. И продолжать жить.

Вечером муж принёс ещё горсть пятилистников. Она смеялась, но ела их все. И муж проглотил парочку. А что ему ещё оставалось делать, когда жена совсем довела себя до ручки? Есть и не отсвечивать своим несчастным взглядом, улыбаться. Лишь бы она была счастлива, его девочка.

Когда он думал о том, что ждёт их дальше, его сердце больно сжималось, замирало. Никакой надежды у него не было: исследования, комиссии, вереница врачей и километры заключений металлом – «невозможно». Никогда. Ни при каких условиях. У них не будет детей. Своих. И он уже даже с этим смирился или ему так только казалось? Но ведь проще было смириться, принять неизбежное, чем каждый год вот уже пять лет ждать, когда зацветёт сирень. Он смог.

А она верила и ждала. Его Надежда.

– В этот раз точно, я чувствую, – привычно говорила она. А он улыбался и гладил ее по рукам, плечам, целовал. Он не знал, что ей сказать, поэтому просто молчал и гладил. Он уже прошёл все этапы – и отрицание, и торг, и гнев. Когда она ела сирень, он бил покрышку своего автомобиля ногой до тех пор, пока у любимого кожаного ботинка не отошла подошва. Он кричал, он выл, он напивался до потери человеческого облика. А теперь просто гладил ее и молчал, подыгрывая жене в ее сумасшествии.

– Мне бабушка снилась, – прошептала она, – Так что в этот раз точно, я знаю. Я чувствую.

Она улыбнулась, а у него что-то лопнуло внутри с треском, больно ударив под рёбра.

Утром, когда она подошла к окну, чтобы уравновесить свой мир, когда прижалась лбом к стеклу, она увидела, что кто-то оборвал кусты сирени, по-варварски выломав все ветки. Они лежали рядом, безнадежно мёртвые. Она тихо опустилась на пол. Сил бежать и спасать кусты не было. Завод у Надежды закончился.

Чуть позже пришла смс от мужа:

«Уехал срочно в командировку. Вызвали. На сколько дней – пока неизвестно. Но надолго». 

Она не стала ему перезванивать. Знала, что если срочно, то он уже в пути, что в небе нет связи. А его полеты могут затянуться на бесконечное время. Ее самое счастливое время. И без него.

Тогда Надя заплакала. Молча, без слез. Одними губами, которые тряслись от вкуса горечи и разочарования.

«Командировка. Надолго» – прошептала она и погладила свой живот, наполненный до отказа цветами пятилистной сирени.

***

Он знал, что виноват. И что нет ему прощения, – тоже прекрасно понимал, и это мучило его, тянуло из него жилы. Он. Это он погубил сирень. От усталости. От невыносимого чувства бессилия. Выломал все ветки и испугался. Сбежал от неё. Оставил Надежду одну.

Предатель. Он ненавидел себя и не представлял, как будет смотреть ей в глаза. Как скажет о том, что это он убил ее кусты, растоптал, потому что свою надежду он давно похоронил под приговорами врачей и больше не мог смотреть на корчи своей жены, ее сумасшествие, ее дурную веру, от которой можно было сойти с ума.

Он шёл домой, но колени у него подкашивались, шаг был мелким, неровным, медленным. Он увязал в своих мыслях, в своём раскаянии. Он боялся, что она не простит его. Не пустит в их дом, уйдёт от того, кто предал.

Он открыл своим ключом дверь. Конечно, никто его не встречал в коридоре, как раньше. Не кидался на шею после долгой разлуки, не сжимал в объятиях. Он был готов к такому повороту, но почему-то в груди стало ещё тяжелее.

На кухне горел свет.

Она была там.

Накрыла стол салфетками. Нарезала толстые ломти хлеба, овощей, мяса.

Она сидела молча и даже не встала, когда он зашёл на кухню. Бледная. Измученная, с синими кругами под глазами.

Ему захотелось себя убить.

Она молчала.

– Надя, прости меня, – сказал он первое, что крутилось на языке.

Она встала и вышла из кухни и закрылась в туалете. Все так же молча.

Он уселся на стул и закрыл лицо руками. Он не знал, бежать ли за ней и что говорить, как умолять, чтобы простила.

Тишину нарушил сигнал телефона. СМС. От неё.

Три слова: «У нас будет ребёнок».

Он не поверил. Перечитал.

Ещё смс.

«Но я с тобой не разговариваю, пока ты не вернёшь сирень на место, так и знай»

Он улыбнулся. А потом уронил голову на стол и заплакал.

***

А следующим летом сирень на прежнем месте цвела пышным цветом, радуя всех жителей близлежащих домов насыщенным благоуханием и стабильностью. Должно же быть в этом мире хоть что-то стабильное? Хотя бы весна!

Надежда по привычке каждое утро прижималась к холодному стеклу, осматривая дворовые владения. Ей было просто необходимо ощутить незыблемость собственного мира, который несколько месяцев назад утратил свои обычные очертания. В тот самый момент, когда детский крик Веры нарушил такую привычную тишину квартиры, их с мужем жизнь окончательно перевернулась.

Цвела сирень. Жизнь продолжалась. Надежда верила.

Трое и дед

Возле нужной двери уже стоял какой-то мужик:

– Деда Юра, открывайте! – громким басом голосил он и постукивал кулачищем по железной двери.

– Не слышит? – спросила женщина.

– Как видите – ответил мужчина.

– Я Лера. Меня мама попросила разузнать, что произошло. Дед ее знакомой какой-то на связь не выходит уже три дня.

– Тимофей. Я сосед. Будем знакомы. Мне тоже позвонили и просили посмотреть, как здоровье у старика.

– Давно стучите?

– Уже минут тридцать.

– Надо, наверное, ломать дверь.

– Ну да. Чтоб сломать, нужны основания. Никто ничего просто так у нас давно не ломает.

– А то, что там 90-летний старик живет один – не основание?

– Не такое уж. Давайте я позвоню в МЧС, а вы пока стучите. Вдруг повезет, и он откроет.

Но им не повезло.

Вызванные сотрудники МЧС залезли в квартиру через окно и помогли открыть дверь. Дед лежал посреди комнаты на полу. Живой, но обессиленный и истощенный.

Старика аккуратно водрузили на кровать и вызвали врача.

В квартире было невыносимо душно и отвратительно пахло. Старостью, одиночеством и безысходностью. Лера открыла окна настежь, чтобы потоки свежего воздуха развеяли этот удушливый морок.

На стенах висели фотографии женщины и мальчишки. Они навевали грусть. Груз. На вешалке в прихожей на гвозде старое женское пальто, а в ванной ситцевое платье. Лера уже знала, что старик живет один. И от вида женских стареньких вещей в горле собирался комок. Дышать было больно.

Она перевела взгляд на Тимофея, чтобы отвлечься. Он ей не нравился. Типичный неухоженный мужлан. Какие-то растянутые шорты-трусы, футболка явно несвежая, обтягивающая живот, две залысины. И волосы. На теле. Повсюду. Она отвернулась. Его вид и действия вызывали непонятную брезгливость.

Тимофей быстро скрутил и унес ковер, на котором нашли старика, потом полез в холодильник, и, наконец, сбегал за инструментами.

– Надо щеколды с двери снять. Тогда будет проще попасть в квартиру, если что. – сказал он и вытер руки о замызганную футболку. Лера поморщилась и присела. Ее подташнивало, но уйти она почему-то не решалась.

Врач приехал только через час и заявил, что жизнь деда вне опасности. Все показатели в пределах возрастной 90-летней нормы. Но дед нуждался в уходе и поддержке. Старик явно не ел ничего несколько дней.

Лера посмотрела на часы, а потом на деда. Никакой поддержки оказывать совсем не хотелось. Выходной было жалко, но старика, к сожалению, тоже. Она чертыхнулась, закатала рукава новой блузки и пошла на кухню.

Сосед тем временем перестелил белье, собрал мусор и оглядел по-хозяйски квартиру.

– Да, деда сейчас бросать нельзя. Но у меня работы выше крыши. Что будем делать?

Лере хотелось ответить, что сейчас она поедет домой смотреть любимый сериал и пить чай с пирогом, как и собиралась. Но почему-то стало стыдно.

– Я сегодня выходная. Посижу с ним. А завтра у меня работа.

– Я постараюсь до завтра что-нибудь придумать – ответил Тимофей и записал ее номер телефона. На всякий случай. А потом ушел.

Лера осталась с чужим дедом одна. Пока он спал, сварила легкий овощной суп, как рекомендовал врач. И без энтузиазма размяла его вилкой. Ей хотелось домой, а не сидеть со стариком, и тем более, не кормить его с ложки. Ее пугали мысли, что он может захотеть в туалет. И что с этим делать, даже думать было страшно.

Но дед не хотел ничего. Он просто молча лежал на спине. Как покойник, сложив руки на груди. Тонкий, почти невесомый старик.

У нее заныло сердце. Говорят, чужих детей не бывает. А чужие старики? Они бывают? Одинокие, никому не нужные, доживающие свой век. В тишине. Она боялась старости именно поэтому. Предательство молодости. Пустота. И тягостная тоска по ушедшему. Вот о чем была для нее старость.

– Дедушка, вам надо покушать, врач сказал. Пожалуйста. – Она стояла с тарелкой остывшего супа. – Меня Лера зовут.

Дед прошептал:

– Где Петя?

– Кто?

– Петя, внук.

Лера не знала, что ответить. Она сама бы очень хотела знать, где этот засранец Петя. И почему его дед лежит посреди квартиры несколько дней. И не ест ничего. Но она промолчала. Только спросила:

– А можно я включу телевизор? Там новости.

Дед приоткрыл глаз, другой, а потом сказал:

– Только ненадолго. Чтоб не намотало счетчик. А то Петеньке платить много.

Глаза у деда были мутные, белые. Зрачков почти не видно. И от этого было жутко.

– Вам надо покушать. А то ваш Петя вернется, а вы тут лежите голодный. Зачем его расстраивать? – сказала Лера. И старик зашевелился.

Лера помогла устроиться ему на подушке и протянула суп. На удивление он сам взял ложку и съел все до последней капли.

От этого стало как-то спокойнее. Вот уж чего ей не хотелось, так это сидеть и смотреть, как от голода умирает одинокий старик.

***

Первый раз Тимофей позвонил ей через час после разлуки. Спросить, как там подопечный. Потом он звонил ей каждые два часа. Пока не приехал сам.

Его забота и суетливость раздражали. Не мужик, а волосатая тревожная бабуля, достающая своих внуков вниманием. Его участливость даже вызывала подозрение у Леры. В голове мелькали мысли, а не мошенник ли он? Так по-хозяйски смотрит квартиру! Замки сбил, ключ забрал. Деятельный сосед.

Тимофей принес еду и для нее. Расставил контейнеры на кухне, согрел чайник и позвал ужинать, пока старик уснул.

– Я договорился. Завтра придет сиделка. Я смогу ходить к нему по вечерам и утром.

– Я работаю сутки-трое. Так что тоже смогу. Наверное,. – ее никто не тянул за язык, но альтруизм волосатой бабушки был заразителен.

– Хорошо. Тогда будем на связи. Вот ведь ситуация, да? Петька там с ума сходит. А приехать не может. Мы должны помочь.

– Петька? Внук?

– Да. Он самый. Он меня и вызвонил. Вас, думаю, тоже.

Лера поморщилась. Она не спрашивала у мамы подробности.

– А где он? Почему деда своего бросил?

– Так не бросал. Уехал в командировку за границу. А вернуться не может. Карантин. Самолеты отменили, граница на замке. Бегает, решает вопросы. Весь извелся. А я и сам только вернулся. Утром сегодня. Вот он и смог дозвониться до меня.  И я сразу сюда.

– Вы с ним друзья?

– Ну как сказать. Соседи. С детства. Во дворе гуляли. Он младше меня. Вот деда Юру я знаю хорошо. Суровый мужик. Весь двор в страхе держал. Все скамейки покрашены под его руководством были. Ни одного бычка! Не дай Бог бумажку какую кинуть! Он как полицай ходил. Петьку со свиданок по ночам встречал. Я как-то наткнулся на старика ночью: идет к остановке. С топором. Чуть штаны не обмочил, ей Богу. Если кто внука тронет – мог и прибить. Они с бабкой сами его воспитывали. Куда делись Петькины родители, честно говоря, не знаю. Но он со стариками с малолетства жил. И по сей день. Как бабушка умерла, дед сдавать стал. Страдал страшно. Поэтому Петька даже не думал съезжать. В командировку рванул на 3 дня, а вот так встрял.

– А вещи женские?

– Это бабушки. Помню это пальто. Видимо, дед не дает выкинуть. Он от горя совсем потерялся. Видела наши лавки? Сдал дед, и лавки наши сдали. Никто не красит. И двор уже не такой чистый. Дед больше не караулит. И с топором не ходит. Но это, наверное, к лучшему. – Тимофей улыбнулся. И Лера заметила, как изменилось его лицо. В нем даже появилось что-то приятное.

– Интересно, почему он лежал на ковре и не ел ничего?

– Кажется, я знаю. Мне соседка сказала, что видела его с полицией два дня назад. Я решил выяснить. И обалдел. Знаешь, какая картина? Ничего что на «ты»?

Лера кивнула. Тимофей продолжил:

– Он новости, видать, не смотрит. Не в курсе, что пожилым объявили изоляцию. Он же слепой почти. Пошел в магазин. В наш, через четыре дома. А девки взяли и позвали полицию, патрульных. Чтоб те деда домой отвели. Сознательные дуры. Решили позаботиться. Представь, стоит он на кассе, а к нему люди в форме и под ручки домой. Перенервничал старик, ничего не понял. Вот и слег. Надо знать его характер несгибаемый. Испугался сильно. Эх.

– Да уж. – только и могла сказать Лера.

– Ты ешь давай. Вон какая худая.

Лера посмотрела на еду, а потом на Тимофея. Это, конечно, был почти комплимент, но худой ее мог назвать только полуслепой. Или волосатая бабушка.

Она взяла вилку и немного поковырялась в еде. Ей нужно было переварить информацию. На еду сил не было.

Когда она вышла из квартиры, сразу набрала маму. Чтобы рассказать ей подробности и спросить про соседа, предупредить, что ключи остались у него и замки сбиты.

– Сосед? Как зовут его? – спросила мама.

– Тимофей. Я даже не знаю, из какой он квартиры.

Мама перезвонила через сорок минут, когда Лера снимала ботинки у себя дома.

– Не переживай, солнышко. Люська все узнала. Это Тимофей – ловелас. Сосед. Он там и правда всю жизнь живет.

– Как-как ты сказала. Какой Тимофей?

– Ловелас.

Лера прыснула.

– Это почему же ловелас?

– Люська сказала, что у него пять жен в прошлом. И чтобы ты была осторожнее. Не попалась в его сети. Он там местный Казанова.

– Спасибо, мам, буду знать.

Лера положила трубку и засмеялась. Казанова! До икоты засмеялась. До слез. И с этим смехом вышло все напряжение уходящего дня.

***

На следующий день Тимофей позвонил ей днем:

– Привет. С нашим дедом все хорошо. Сегодня сиделка у него. А я вечерком заскочу. Петьке сообщил. Он там совсем скис. Пока сидит без надежды на выезд.

– Угу. Спасибо за новости. – Из вежливости ответила Лера.

– Может, вечерком мороженое поедим? Я угощаю.

Лера подавила смешок и подумала, что ловелас все же вышел на тропу войны за ее внимание.

– Я сегодня сутки на работе, поэтому никак.

– Жаль. Ну ладно. Завтра отдыхай тогда. Я деда сам буду контролировать.

– Я, может, вечером завтра подскочу, приготовлю суп свежий. И проведаю. Я недалеко живу.

– Тогда увидимся! – радостно добавил Тимофей и отключился.

Лера положила телефон на стол и задумалась. Ей было любопытно, правда ли у этого волосатого мужлана было пять жен? Как он умудрялся на себе их женить? Как быстро они от него сбегали – тоже было интересно.

***

Дед выглядел немного лучше. Понемногу ходил по квартире, поправлял фотографии внука и жены и ворчал. Приходящие люди его явно раздражали. Но Тимофей дал старику поговорить с Петькой по телефону. И внучок выписал четкую инструкцию: быть дружелюбным, гостеприимным и ждать его возвращения.

Деду совсем не хотелось быть дружелюбным и ждать. Но внука огорчать тоже не хотелось. Поэтому он больше лежал и совсем немного прохаживался по квартире, заглядывая в глаза каждому фотографическому снимку на стенке. От дивана в туалет и обратно.

Но главное, он ел. И от этого Тимофею было спокойнее. Страх того, что Петька застрянет надолго, сильно тревожил. Дед был слаб. Сколько он протянет без внука – неизвестно. И испытывать судьбу совсем не хотелось.

Тимофей поглядывал на часы. Он ждал Леру. Хотя она вовсе не обещала, что придет, все равно надеялся.

Она ему понравилась. Не потому, что была какой-то особенной красоткой. Хотя, конечно, была.

Его зацепило другое – она пришла к совершенно незнакомому старику и осталась. Не бросила. А это, он точно знал, дорогого стоило.

Тимофей был три раза официально женат. И все три – счастливо. До определенного момента. Для своих жен он был своеобразным трамплином в успешное будущее. Они уходили от него с сожалением. С огорчением. Со словами – «ты хороший, но». Но что? Они уходили и выходили снова замуж. А он не мог понять, что за проклятие такое? Ведь он старался. Быть пусть не лучшим, но хорошим. А выходило, что в этом и была ошибка. Девчонки любят плохих парней. Или красавчиков. Или страшных, но богатых. Но любят ли?

Он принял для себя другой путь, потому что с детства понимал, что красавчиком ему не быть никогда. Поэтому работал, стремился, откладывал, не боялся и рисковал. Богатым он пока не стал, но на нормальную жизнь точно хватало. Вокруг него крутились девчонки, которым что-то было нужно от него. А он так больше не хотел. По крайней мере жениться точно не собирался. Уж больно хлопотно потом разводиться.

Женщин Тимофей любил. Но устал от чувства, что это все пустое, фантик, рыночно-денежные отношения. Наелся он таких отношений сполна.

Лера ему понравилась. Она показалась не только красивой, но и глубокой. Он точно знал, что ни одна из его бывших жен никогда бы не осталась с чужим стариком. И не ходила бы того навещать. И это его зацепило. Сильно.

Он убрал в квартире и намыл пол. Тимофея никогда не пугал труд. Он был человеком действий. Сидеть и ждать было невыносимо, поэтому он убрал квартиру, сходил за продуктами, приволок опять инструменты и подкрутил кран, поправил бачок в туалете. Петька был не очень рукастый, и это ощущалось. Квартира выглядела запущенной. У Тимофея квартира была похожа на игрушку: красивую, лаковую, со всякими прибамбасами. Он вкладывал в нее и силы, и душу. А в этой царило уныние двух холостяков. Одного старого бойца, с трудом переживающего потерю. И вечного мальчишки, который благородно живет во имя своего старика.

Дед посматривал на Тимофея своими полуслепыми глазами не очень приветливо. Но терпел. Хотя разговоры разговаривать отказывался. И Тимофею было не до разговоров. Он выжидал, когда же Лера откроет входную дверь.

***

Лера шла проведать старика и сварить ему свежий суп. Ее никто об этом не просил. Еще несколько дней назад она сама бы удивилась своему внезапному порыву к альтруизму. Но сегодня все казалось ей естественным. Старик настолько запал в сердце, что она не могла просто так взять и бросить его. И не узнать, чем же все закончится. Ей хотелось его сдать в добром здравии внуку на поруки и выдохнуть. Получить счастливую развязку и жить спокойно дальше.

Пока старик был один, пока он лежал на своем диване как покойник в ожидании внука, она не могла уйти. Не могла – и все тут!

Тимофей открыл ей дверь. Сегодня он выглядел более презентабельно. По крайней мере, на нем были чистые вещи. И сам он даже пах каким-то парфюмом. Приятным.

– Привет, – сказал Тимофей и растянул рот в улыбке. Он уже не так раздражал Леру, потому что больше не был подозрительным мужиком для нее. Теперь она знала, что Тимофей – не аферист, а всего лишь ловелас.

– Привет, – улыбнулась она в ответ.

Лера прошла в квартиру и поздоровалась с дедом:

– Я сейчас вам свежий суп сварю. Вы какой любите?

Дед молчал.

– Ну я тогда на свое усмотрение. Куриный с лапшой подойдет?

Дед кивнул. А потом неожиданно прошептал:

– Что с Петькой?

– Все хорошо у него, – вмешался в диалог Тимофей. – Он же с вами по телефону говорил. Скоро вернется. Дела доделает и приедет.

Дед кивнул. И с прищуром посмотрел на Леру. Она поняла, старик им не верит.

– Дедушка. Все хорошо, правда. Мы просто хотим вас поддержать, пока ваш внук не приедет. Он нас очень об этом просил. Сейчас я сварю суп. Потом попьем чай с печеньем. Или даже кофе. Будете кофе? – Лера еще в первый раз отметила, что на кухне стоят целых две турки. А значит, кофе тут уважают.

Дед кивнул в ответ, и Лера отправилась на кухню. А Тимофей за ней.

– Дед всегда был дотошным. Ему все кругом казались подозрительными, ты видела сколько засовов было на двери?

– Да. Плохо, что он сомневается в нас. Ему сейчас волноваться совсем нельзя. Я не знаю, насколько затянется возвращение его внучка, но хотелось бы, чтобы он его дождался.

– Это точно. – С тяжелым вздохом сказал Тимофей.

Они замолчали. Лера чистила овощи, а Тим внимательно ее разглядывал. Она чувствовала на себе его взгляд, но после того, что сказала мама, это не раздражало, а веселило. Одно дело внимание какого-то задрипанного мужика в растянутых шортах, а другое – настоящего ловеласа. Она не удержалась и прыснула от этой мысли.

– Тимофей, прости за вопрос. Но это правда, что у тебя было пять жен? – спросила она. Любопытство было сильнее хороших манер.

– Не пять, а только три. Но и их с головой хватило. А кто тебе сказал?

– Да я тут немного справки навела. Ты не обижайся, но у тебя ключи от квартиры деда. И ты тут хозяйничаешь. Я беспокоилась.

– Разумно. Жаль, мне о тебе справки не навести. – улыбнулся он.

– А что обо мне? Я замужем не была. Славы сердцеедки не имею.

– А у меня что, такая слава? – Тимофей засмеялся. И вместе с ним все его волосы на теле зашевелились.

– Ну мне сказали, что ты знатный ловелас. И надо держаться от тебя на расстоянии.

– Ну вот, всю малину испортили. Теперь ты будешь держать дистанцию, бегать от меня?

– Нет. Бегать не буду. Но и в жертвы твои не мечу. Давай об этом сразу договоримся.

– Ну ладно. Хотя я бы, конечно, попытал счастья.

– Давай не сегодня. Сегодня варим суп, кормим деда и расходимся. По рукам?

– Ты еще придешь?

– Приду, – сказала Лера. – Знаешь, после того, как я увидела его в центре комнаты… а потом это пальто на вешалке, фотографии, его отчаяние. Не могу не прийти. Скорее бы твой Петька вернулся. Тогда я успокоюсь.

– Да. Понимаю. Я вырос у него на глазах. А он на моих состарился. Знаешь, он свою семью как любил? Причем особенной любовью. Дед ведь вообще был бирюком. Таким, неразговорчивым, противным. Нет, он поддерживал общение с соседями. Но больше молча. Только глазами – зырк, зырк по сторонам. За порядком следил. И с женой все время молчал. Она идет с Петькой. А он с сумками или с ведрами черешни, например. Она в красивом платье, с прической. Он сзади. Охраняет.

А как ждал ее у подъезда? Соберутся куда-нибудь пойти, в театр или парк погулять. Дед с Петькой выйдут и стоят по полчаса. Ждут, пока бабушка выплывет. В духах, с прической похожей на пышный хлеб с загогулиной по центру. Дед и слова ей не скажет. Под руку она его возьмет, Петьку за руку и идут. Семья. Я без отца рос. Завидовал. Смешно, да? У Петьки только дед с бабушкой и были. А я завидовал.

Лера молча слушала, но в груди нарастал комок.

– Дед говорил немного, но делал для них все. Внука им сложно было поднимать. Время-то какое. И возраст. Развал, разруха. Он работал как проклятый. Нищета кругом, а он Петьке бананы несет. Я запомнил эти бананы, как и топор, с которым он внука с танцев встречал. Я правда завидовал. Дед очень их любил. А когда его жена умерла, быстро-быстро сдал. Сдулся. Теперь Петьки нет, и я очень боюсь за старика. Сколько он протянет, неизвестно.

Лера готовила суп и утирала слезы. Ей было жалко деда. Жалко изо всех сил.

Она сварила суп, накрыла деду на стол и позвала его есть, но старик уже спал.

***

Лера и Тимофей взяли старика на поруки. Она приезжала деда кормить, Тима покупал продукты и делал все домашние дела. Дед просто лежал и ждал. И от этого было тоскливо.

Лера потихоньку привыкла к Тимофею. Они много общались, иногда Тима провожал ее домой. Иногда они ели мороженое в парке. Он был интересным собеседником. Веселым. Деятельным. И сейчас его действия не раздражали, а вызывали уважение. Надо сказать, она не знала мужчин, которые с такой легкостью ухаживали бы за чужим стариком. Пожалуй, таких вообще не было. Тимофей был добрым. По-настоящему добрым и светлым человеком. Пусть иногда волосатой заботливой бабушкой, но много ли она знала мужчин, которые умеют по-настоящему заботиться?

Тимофей ей понравился. Не как мужчина, но как человек. Настоящий человек.

Но когда вернулся внук Петя, Лера поняла, что пропала.

***

Дед стал стремительно угасать. Его невозможно было заставить есть. Он лежал и ждал Петьку. То на спине лежал, то повернувшись лицом к стене. Молча. На вопросы кивал или вздыхал. И это было тяжело. Сидеть на месте и не знать, чем помочь старику.

– Петь, давай поднимем на уши консульство. Должны они хоть как-то заботиться о гражданах своих.

– Тим, я уже всех оббежал по кругу.

– Беги по второму. Дед рискует тебя не дождаться.

И Петька бежал. По второму и третьему кругу. Умолял, просил, требовал, угрожал. Он был в отчаянии. Где-то без него умирал его дед. Его семья. Все, что у него есть на этом свете. И он не мог ничего с этим сделать. Беспомощность убивала, выводила из себя. Петр брал себя в руки и опять бежал. Звонил. Упрашивал. Пока над ним не сжалилась судьба. Судьба?

Его посадили в самолет, заполненный наполовину такими же счастливчиками, как и он. И Петр полетел домой, к деду.

Куча анализов, рекомендаций. Ожидание результатов (нельзя, нельзя подвергать своего старика таким рискам). И вот, он поднимается на свой родной четвертый этаж и стучит в дверь.

Ему открывает Тимофей. Вместе с ним какая-то женщина. Ему сейчас не до нее, он скидывает обувь, сумки и бежит к деду.

Дедушка лежит на боку. Спит. Маленький, невесомый. Одни косточки и кожа – вот что осталось от родного человека.

Петя кладет руку на плечо и чувствует всю хрупкость этого уставшего организма. Дед открывает глаза. Белесые, полуслепые. Всматривается. Внимательно. Потом сжимает руку внука своими руками.

Обнимаются.

Дождался дед, дождался.

Петя отчетливо слышит, как кто-то всхлипывает. Оборачивается. В проеме двери стоит незнакомая женщина и Тимка. Женщина утирает слезы. Да нет, рыдает. Тимофей стоит молча, только обнимает женщину за плечи в бесполезных попытках успокоить ее.

399 ₽
11,09 zł
Ograniczenie wiekowe:
12+
Data wydania na Litres:
04 marca 2025
Data napisania:
2025
Objętość:
220 str. 1 ilustracja
Właściciel praw:
Автор
Format pobierania:
Tekst
Średnia ocena 4,8 na podstawie 19 ocen
Tekst, format audio dostępny
Średnia ocena 4,8 na podstawie 28 ocen
Tekst, format audio dostępny
Średnia ocena 4,9 na podstawie 12 ocen
Tekst
Średnia ocena 5 na podstawie 9 ocen
Tekst, format audio dostępny
Średnia ocena 5 na podstawie 1 ocen
Tekst
Średnia ocena 5 na podstawie 8 ocen
Tekst
Średnia ocena 4,9 na podstawie 52 ocen
Audio
Średnia ocena 0 na podstawie 0 ocen
Tekst, format audio dostępny
Średnia ocena 5 na podstawie 3 ocen
Audio
Średnia ocena 4,9 na podstawie 7 ocen
Tekst, format audio dostępny
Średnia ocena 4,7 na podstawie 43 ocen
Tekst, format audio dostępny
Średnia ocena 4,9 na podstawie 17 ocen
Tekst
Średnia ocena 4,9 na podstawie 91 ocen
Tekst
Średnia ocena 4,8 na podstawie 19 ocen
Tekst
Średnia ocena 4,9 na podstawie 52 ocen
Tekst
Średnia ocena 5 na podstawie 79 ocen