Czytaj książkę: «Серебряный. Поиск дорог», strona 6

Глава 8

Въехать в Мюрджен оказалось до скучного просто. Пригласительная грамота, врученная ему княжной Эйлин, открыла двери приграничной крепости и впустила в закрытый мир долины. Правда спустя нескольких сэтов приторно-сладкого общения с комендантом, обеда и вынужденного отдыха ему было сообщено, что он, как любой житель Мюрджена, должен получить разрешающие бумаги на право нахождения в стране и свободное передвижение.

– Я уже отослал запрос в столицу, – невинно доложил комендант, – вы можете ожидать здесь, что будет для нас высокой честью либо самому отправиться в столицу, я выделю вам провожатого.

Дорога до северного порта обещала быть долгой. Наверное, легче было добраться до Фельсевера через Таллу чем через Мюрджен, но так как подобного маршрута еще не проложили, пришлось принимать навязанные правила игры.

Дим остановился в крупном поселении перед самой Антаклией. Несколько дней он просто гулял по улицам небольшого городка изучая нравы и быт людей, подмечая, то чего он не успел увидеть в свое первое посещение.

Неприятности начались с появлением Серебряного. Нет, сам жеребец был необыкновенно хорош: красив, статен, породист, абсолютно черный с серебряными гривой и хвостом, за что и получил от нового хозяина свою кличку. Совсем молодой, с непростым пылким норовом, любящий подурачиться и поиграться. Единственным его минусом было то, что он был подарком княжны Эйлин, доставленным на постоялый двор, где остановился Дим.

К жеребцу прилагалась записка, в которой сообщалось, что ее высочество бесконечно рада, что он вновь посетил их страну и приглашение во дворец. Если конечно точное указание места и времени, когда и куда он должен прибыть, можно назвать приглашением.

Дальше все закрутилось как в дурном сне. Его представили всему сиятельному двору, причем не как-нибудь, а как потомка их предводителя и благодетеля, который «создал Благословенную Землю и вдохнул в нее жизнь». Никак иначе.

Так же объявили другом правящего дома и дорогим гостем, которого непременно надо любить и жаловать. Он стал желанным подарком для всех благородных домов, получал десятки приглашения на званые обеды, балы и благотворительные вечера. Его окружали девицы, пытающиеся привлечь его внимание и кавалеры, ищущие его дружбы. Он постоянно сопровождал Кари в ее выездах на природу, конных прогулках, всякого рода развлечениях. Увяз в заговорах, интригах, сплетнях. Так началась его новая жизнь, вернее плохая пародия старой. Так как в империи он смог контролировать и возглавлять этот процесс, здесь же он превратился в любимчика правящего дома, баловня судьбы и обычного прожигателя жизни.

Несмотря на всю мишуру и приторные улыбки отношение к нему тоже было разное. Причем те, кто относился к нему благосклонно, как к любимой игрушке ее высочества Эйлин, были в явном меньшинстве. Кто-то откровенно изучал, а кто-то просто не доверял, даже не скрывая этого. Большинство видели в нем имперца. Агента императора, соглядатая, в лучшем случае чужака. Были те, кто в открытую ненавидели и выказывали свое неприятие.

Правда всех объединяло одно: никто не видел в нем Серебряного, а значит и потомка Таурила Иланди, как не пытался правящий Дом навязать подданным это видение. Сам Димостэнис прилагал немалые усилия, чтобы это продолжалось и впредь.

На следующий день после случившегося на охоте Димостэнис получил приглашение явиться во дворец. У самых ворот его встретил гвардеец из личной стражи самого князя и попросил следовать за ним. Они миновали парадные двери, прошли по коридорам, свернули в менее людные галереи и поднялись по винтовой, закрытой лестнице. В этой части дворца Дим еще не был.

– Его светлейшее высочество ждет вас, – поклонился вельможа, встречающий его у закрытых дверей покоев.

Дим легким поклоном поблагодарил и зашел внутрь темного помещения.

Тяжелые плотные занавеси были закрыты, не впуская света Таллы. В нос ударил запах многочисленных настоек, стоящих на столе.

Князь выглядел так же, как и в их первую встречу. Невероятно болезненно худой, смуглая кожа словно сухой пергамент обтягивала лицо, изборожденное морщинами, длинные желтые пальцы безвольно лежали на подлокотниках глубокого кресла, голова откинута, глаза закрыты.

– Ваше светлейшее высочество, – Димостэнис почтительно поклонился.

Иасион открыл глаза.

– Сэй Иланди, рад видеть вас снова, – проговорил князь таким же неожиданно бодрым, звучным голосом, как и в прошлый раз поражая собеседника. Интересно, скольких трудов стоило этому явно умирающему человеку держаться с такой силой волей, принимать посетителей, просто говорить.

– Взаимно, ваше светлейшее высочество.

– К сожалению, я не смог приветствовать вас, когда вы вновь оказали нам честь и посетили наше княжество, но я сейчас редко, когда принимаю участие в многолюдных сборищах. Балы, званые обеды, прогулки в парках, увы, уже не для меня.

– Не думаю, что мой визит заслуживает такой чести, как ваше персональное внимание.

Князь выдавил из себя слабую улыбку, показывая, что на этом обмен любезностями окончен.

– Я пригласил вас сюда, чтобы поблагодарить за то, что вы сделали вчера для моей семьи и для меня лично. Кари рассказала, что вы спасли ей жизнь.

Дим снова поклонился.

– Как ее высочество себя чувствует?

– Пока еще приходит в себя после пережитого.

– Удалось выяснить, кто это сделал? Я видел, как эсса Лорик кинулся в погоню за преступниками.

– Увы, – уклончиво ответил Иасион.

Димостэнис едва заметно пожал плечами. Можно подумать, ему нужны их тайны.

Князь закрыл глаза, собираясь с силами.

– Там на столе, возьмите, будьте добры.

Дим сделал несколько шагов и взял в руки два листа бумаги. На одном был указ его светлейшего величества о присвоении ему подданства Мюрджена, а на втором дарственная на имение в Антаклии.

Иасион пристально смотрел на него. Иланди медленно оторвал глаза от бумаг и поднял на Иасиона, удерживая на лице невозмутимое выражение.

– Это меньшее, что я могу сделать для истинного наследника Таурила. Для любого жителя Мюрджена эта большая честь и радость.

Наследник едва удержался, чтобы не фыркнуть. Лучше бы его величество сказал это эссе Лорику и другим своим достопочтимым подданным. Судя по всему, о том, как они рады их предупредить забыли.

– Это ни к чему вас не обязывает, – тихо проговорил князь, – но возможно когда-нибудь вы сможете считать долину своим домом.

Что они от него хотят? В какое болото тянут? Куда он влез в очередной раз?

Покидая дворец, Димостэнис понимал, что его на самом деле неуемное любопытство вновь загнало его в капкан. Стоило ему лишь чуть приподнять полог очередной тайны, как он стразу же оказался в плену чужих страстей и интриг, погряз в хаосе порочных желаний. Что он вновь упустил такую простую истину: чтобы идти только своей дорогой надо быть отрешенным от любой мирской суеты и безучастным, как облака, плывущие по небу.

Как теперь среди этого водоворота захлестывающих его событий найти свой путь?

Дим поднял глаза, смотря в бесконечное серое небо.

В этом мире, наверное, только оно все помнило и знало. Бескрайнее, мудрое, уставшее. Безмятежное и бесстрастное. Равнодушно наблюдающее сверху.

– Сэй Иланди, рад вас видеть.

Димостэнис обернулся. Лэрд⁵ Эардоре был частым гостем во дворце и входил в небольшой круг доброжелателей «посланника императора».

– Ваша светлость, – Дим преклонил голову.

– Вы навещали Кари?

– Нет, меня пригласил его светлейшее высочество.

Князь слегка удивлено приподнял брови.

– Сегодня все только и говорят о вас, – перевел он тему разговора, – я здесь всего несколько сэтов, а уже наслышан о ваших подвигах.

– Подвигах?!

– О вашем мужестве, храбрости, о вашем истинном даре. Об умении пользоваться им.

Димостэнис прикусил губу, скрывая эмоции. Он так долго держал в узде свое серебро, не давая никому никакого повода видеть в нем Серебряного, что было безумно обидно растерять свои достижения меньше чем за сэт.

– Покушение на жизнь членов княжеского рода у вас обычное дело? – выплеснул он свое раздражение.

Лэрд Эардоре даже глазом не повел.

– Еще при нашей первой встрече я заметил, что вам не очень нравится ваше наследие. Вы словно хотите убежать от судьбы.

– Я лишь хочу быть самим собой и не примерять на себя чужой сюртук. Вдруг не придется мне впору?

– Что по мне – вы слишком самокритичны. Вам не избавиться от самого себя. И вчера вы это как нельзя лучше продемонстрировали.

– Я просто сделал, что был должен.

Эардоре тонко улыбнулся.

– Сэй Иланди, не хотите со мной отобедать? Как раз у меня уже должны подавать на стол.

– С удовольствием.

Заодно удовлетворит свой интерес.

Тьфу-ты!

Дом князя с первого мгновения показался пустым. Однако, как только они вошли он будто ожил. Засуетились, захлопотали прислужники, зазвенела посуда, заструился запах еды. В большой светлой гостиной, куда хозяин дома проводил Дима, стоял накрытый стол на одну персону. Да и вообще не похоже было, чтобы кто-то кроме прислуги и самого князя еще обитал в этом жилище.

– Вы живете один? – поинтересовался гость.

– Да, – легко кивнул Олгин, – моя избранница живет за городом в нашем родовом имении. Она терпеть не может суеты, шума города, многолюдность улиц и меня.

Димостэнис улыбнулся.

– А ваш сын? – именно это и вызывало больший интерес. За все время его пребывания в Мюрджене он еще не разу не видел младшего Эардоре. – Он тоже любитель свежего воздуха?

– Когда мы с его мамой определились с нашими потребностями и симпатиями, Янаур решил остаться с ней. Лишь в двадцать пять аров он прибыл в столицу и какое-то время жил здесь. Потом встретил свою будущую избранницу и все пошло кувырком. К счастью этот союз не состоялся, но даже столь недолгого времени хватило, чтобы эти отношения оказали не лучшее влияние на моего сына.

– Та самая неодаренная девица, о которой вы упоминали в одной из наших бесед?

Князь мрачно кивнул.

– Но право, сэй Иланди, я пригласил вас отобедать со мной, а не уморить голодом, рассказывая о своих проблемах. Прошу к столу.

– Вы, как всегда, любезны, – светским тоном поблагодарил Дим за проявленную о нем заботу.

В гостиной уже все было готово к трапезе. На столе стояли различные яства, напитки. Рядом почтительно застыли два прислужника.

Лэрд показал гостю на его место, сам занял на противоположной стороне стола. Прислужники отодвинули стулья, помогая устроиться, налили вино в бокалы. Хозяин дома знаком показал, что этого достаточно и те покинули зал.

– Не возражаете? – спросил он у гостя.

– Поверьте, вилку ко рту я могу поднести самостоятельно. У нас этому учат.

– С вами интересно общаться, сэй Иланди. Всегда находишься в тонусе.

– Не думаю, ваша светлость, что для вас это как-то необычно.

Олгин усмехнулся и покачал головой.

– Его высочество редко принимает гостей в последнее время, – перешел он к интересующей его теме. – Он хотел поблагодарить вас за спасение своей сестры?

Димостэнис спрятал улыбку за бокалом. Человек удивительное создание. У него всегда до всего есть дело, даже если оно его не касается. Особенно если оно его не касается.

– Его высочество оказал мне огромную честь и наградил подданством княжества.

Надо было отдать должное лэрду – он даже не перестал улыбаться. Выдали его лишь пальцы, несколько нервно отбившие дробь по поверхности стола.

– Что вы теперь думаете делать?

Дим бросил нарочито удивленный взгляд на собеседника.

– Вы, наверное, имеете в виду покину ли я вас, испугавшись такого внимания или продолжу отравлять жизнь подданных его высочества радостью от созерцания Серебряного?

Олгин уже взял себя в руки и слегка откинулся на спинку стула.

– Зря вы не верите нам.

Имперец отрезал кусок мяса и положил в рот, выказывая свое восхищение. В первый раз за все общение ему не пришлось играть. Утка была отменной.

– Можно задать вам откровенный вопрос, сэй Иланди? – князь пристально смотрел на него.

Дим сделал глоток вина. Превосходный напиток из черного винограда. Гордость княжества. И нескончаемой поток контрабанды в империю.

– Почему я здесь? – опередил он Олгина.

Собеседник развел руками и слегка наклонил голову, подтверждая правильность его слов.

– Тогда, ваша светлость, откровение за откровение, – усмехнулся Димостэнис.

Лэрд Эардоре чуть подался веред.

– Хочу выведать у вас секреты.

В глазах князя сверкнуло холодное раздражение.

– Хорошая шутка, – он почти искренне засмеялся. – Не могу вас не понять. Однако я никогда не причислял себя к числу тех, кто считает вас посланником императора.

– Я серьезно, – Дим пожал плечами. – Например, я хочу понять, почему в Астрэйелле запрещен союз между одаренными и нет. Вы мне сказали, что в свое время выбрали в избранницы девицу, рожденную от смешанного союза и что этим вы хотели наделить вашего сына новыми возможностями. Расскажите подробнее?

Олгин все еще смотрел на него недоверчиво, но видимо, поняв, что Димостэнис, на самом деле, не шутит, произнес:

– Все дело в крови, в генах. Кровь людей, не обладающих силой Шакти очень сильная и наделенная многими способностями, мало чем отличающаяся от крови одаренных. Проблема лишь в том, что они не имеют хьярт и их возможности не могут проявиться. Ребенок, родившийся от смешанного союза наследует хьярт одного из родителей и возможности второго. Чаще всего бывает, первое родившееся поколение не отличается какими-то сверхспособностями и даже не всегда видит все четыре стихии, но по прошествии аров этот человек вновь вступит в союз и перемешает свою кровь с кровью такой же полукровки или другим одаренным, и ребенок унаследует уже больше. Вы понимаете, что я хочу сказать, сэй Иланди?

Дим кивнул.

– Кровь людей, не наделенных силой Шакти такой же источник неиссякаемых возможностей для одаренных, как силы стихии для их хьяртов. Как это происходит в Астрэйелле?

– В империи союзы заключаются строго внутри каст. К тому же одаренные могут выбирать себе избранников только с той стихией, с какой могут работать сами.

– Что это дает?

– Доскональное изучение своих способностей. Классы делятся на группы и в каждой изучается лишь одна стихия.

Димостэнис откинулся на спинку стула, провел ладонями по лицу.

Как он раньше не додумался до этого. Сотни аров правящие Дома уничтожали в своих поданных истинную суть дара, обедняя кровь, разделяя людей на высшую касту и на тех, кого теперь искренне считают ущербными. Создали целую расу недомерков, видящих лишь то, что им позволено видеть.

Как же банально и незатейливо просто. Раздели единое сильное целое на части и каждому позволь взять лишь одно, строго поддерживая это на протяжении долгого времени. Разделяй и властвуй. Естественно не забудь поставить все под строгий контроль. Вот оно – одно единственное нерушимое правило.

Главный закон, по которому империя живет уже много-много аров. Кто нарушает – отступник.

ЗАЧЕМ?

Теперь Димостэнис понимал почему отец сказал, что открытие некоторых тайн не совместимо с жизнью. Ложь была настолько чудовищна и огромна, что стоит лишь немного потянуть покрывало, укрывающее ее, как тебя неминуемо раздавит под тяжестью правды.

За проведенные в долине миноры он не придвинулся к Фельсеверу ни на ер ближе. И пока он будет приковывать к себе интерес, он вряд ли туда доберется. Возможно, стоит повторить попытку еще раз, но позже. Более тщательно продумать ходы, чтобы вновь его не затянули в чужие игры.

Однако сказать, что он совсем в пустую провел время, тоже было нельзя. Он нашел ответы. Что такое, на самом деле, смешанные союзы и как они влияют на дар. Узнал истинную силу шактов Мюрджена. Нельзя сказать, что он вернется ни с чем.

Тихий стук в дверь прервал его размышления. Дим качнулся в кресле. Закрыл глаза. Неужели так сложно просто забыть о нем? Хотя бы на один вечер. Несколько сэтов и самим пожить в спокойствии и ему не отравлять существование.

Стук повторился. Он в раздражении встал. Пора и в самом деле покидать это гостеприимное место. Пока общительные хозяева своим радушием и заботой не свели его с ума.

– Мы с вами соседи, Димостэнис, – на пороге стояла княжна Эйлин.

Кто бы мог подумать? Какая неожиданность!

– Как вы себя чувствуете, Кари? – проглотив заготовленную остроту, Дим поклонился, пропуская гостью в дом.

Она вошла. Потерянная. Притихшая. Словно сама не понимая, чего она хочет. Так не похожая на саму себя.

Расстегнула застежку легкого плаща, бросила его на спинку кресла. Обычное платье, застегнутое почти до самой шеи, широкая юбка, серый неприметный цвет. Неуместное на фоне ее прежних шикарных нарядов.

Она поправила слегка растрепанные короткие волосы, опустилась в кресло.

– Наверное, я потревожила вас в столь поздний сэт?

– Я еще не спал.

Кари подняла глаза, бросая взгляд мимо него – на окно – сквозь стекло, в темноту ночи.

– Иасион хочет, чтобы я покинула страну.

– Как я понимаю тех, кто напал на вас, пока не нашли?

Княжна покачала головой.

– Я не смогла оспорить его решение. В первый раз за многие ары он непреклонен.

Димостэнис опустился в другое кресло, рядом с ней.

– Может, это к лучшему? Зачем вам рисковать собой?

Она поднялась, немного постояла, прошлась по комнате.

– Я будущая правительница. Я не могу выказывать страха или слабость.

– А здравый смысл? – спокойным голосом поинтересовался Дим.

Кари слабо улыбнулась.

– Как вы относитесь к морским прогулкам, Димостэнис?

Он пожал плечами.

– Не знаю. По Астрэйеллю я обычно передвигался на ярхе. Земли Иланди – юг, а за ними мертвые равнины. Последние же ары я жил в столице, которая также далека от моря.

– Мы нашли дорогу к стране за Скалистым морем, – просто произнесла княжна, – уже несколько аров Мюрджен дружит с Фельсевером. Мне кажется, вам там понравится.

Даже не надо был разыгрывать удивление. Ей удалось его ошеломить. Что бы значило это приглашение?

Дим рассеяно провел рукой по волосам.

– Мы будем там не больше минора, – она словно уговаривала его. – Официальный повод – приглашение князя Фельсевера на мою коронацию.

Димостэнис прикусил губу, пытаясь найти нужные слова.

Кари пошла к двери.

– Завтра мой человек заедет за вами. Если вы надумаете, он проводит вас в порт и посадит на корабль, где я буду вас ждать.

Очнувшись, Дим вспомнил о хороших манерах и пошел за гостьей. Он протянул руку, чтобы распахнуть перед ней дверь, когда вместо того, чтобы выйти, она повернулась к нему, замерев в полушаге.

– Я ваша должница, Димостэнис, – она не отрывала от него взгляда.

– Вы ни в коем случае не должны так считать, – искренне ответил Дим.

Благодарность правителей – штука очень переменчивая. А процесс переваривания оказанной услуги может быть тяжелым и затяжным. Вот и думай – усвоил не усвоил. И как тебе воздастся за деяния.

Княжна положила руку ему на предплечье.

– Хорошо в жизни найти сильное плечо, на которое всегда можно опереться.

В данный момент Димостэнис не совсем понимал, на что ему надо реагировать в первую очередь: на ее признание или довольно-таки непозволительную близость. Даже по меркам Мюрджена.

Кари еще несколько мгновений не сводила с него глаз.

– Надеюсь, вы все же примите мое предложение. Я буду вас ждать.

Дим с облегчением закрыл дверь за гостьей и прислонился спиной к двери.

Вот и новый поворот. Что ждет его на этой дороге?

… голубые цветы мягким ковром устилали камни, свет Таллы отражался в зеркальных водах. Серебряные пузырьки стаей взмыли вверх, прозрачные рыбки с посеребренными плавниками, едва заметные серебристые кораллы и голубые цветы на самом дне. Тысячи брызг взрывающие гладкую поверхность озера. Смех, как звон хрустальных колокольчиков.

– Почему Лала? Почему ты так назвал меня?

– Потому что ты – моя Лала…

Дим отшвырнул подушку и резко сел на кровати. За окном еще было темно, но первые лучи Таллы уже прокладывали путь сквозь ночную тьму. Значит, скоро утро. Значит, можно больше не ложиться и не видеть один и тот же уже сотни раз просмотренный сон. Значит впереди новый день. Он встал, собрался и вышел из дома. Пора в дорогу.

Глава 9

Корабль плавно скользил по гладкой поверхности воды. Команда умело справлялась с управлением легкого маневренного судна, направляя его по нужному курсу. Матросы расправляли и натягивали паруса, подставляя их попутному ветру. Одаренные в чьи обязанности входило следить за скоростью судна, направляли потоки встречного воздуха в нужное русло. Дим с интересом следил за их работой, открывая для себя новые познания в области мореходства. Шакты, кто ходил на шхуне, уверенно справлялись с двумя стихиями – воды и воздуха, и с легкостью уже проверенной опытом и временем манипулировали энергетическими потоками, ведя корабль сквозь волны навстречу их цели. Дим часто стоял на носу корабля, с наслаждением наблюдая, как вьются нити стихий, как переплетаются, как игриво следуют за разрезающим морскую гладь изящным судном.

Еще ранее в одной из своих многочисленных бесед с княжной Эйлин, Димостэнис поинтересовался, почему шакты долины не показывают свою ауру, словно скрывают ее.

– В Мюрджене не принято выставлять щиты или показывать свои силу. Это – показатель агрессии. К тому же признак плохого тона. Ведь в нашем государстве люди с даром и без него равны. Это всего лишь одна из способностей человеческого тела. Как, например, красивый голос или умение писать картины. Сочинять музыку или слагать баллады. Вкусно готовить и плести кружева. Уметь управлять энергетическими потоками. Это сродни тому, если бы повар вышел на улицу, обвешанный половниками или художник, разрисованный красками. Зачем выпячивать на показ то, чем природа наградила одних и не додала другим, – довольно высокомерно, словно отчитала его, ответила ее высочество.

Тогда Дим не стал оспаривать ее довольно субъективные суждения, но каждый раз замечал, что подданные, окружающие княжну всегда стараются словно бы спрятать свои способности и ни в коем случае не выказывать «признаки дурного тона».

Сейчас в закрытом пространстве корабля это было еще более заметно. Казалось, что даром обладают лишь моряки, ведущее судно. Да и он не отказывал себе в наслаждении ловить лицом шаловливый ветер или вовсе нырять с головой в омут силы разлитой по бескрайним просторам. Забываясь в удовольствии и разбрасывая сверкающие серебряные искры.

Больше всего Дим любил ночное время суток. Мир спал. Море словно уставший, наигравшийся за день котенок, ластилось к борту судна. Волны, окруженные тишиной, тихо плескались под тонким невидимым покрывалом. Их шелест дарил умиротворение и блаженство покоя, проникая, казалось, в самую душу.

– Мы почти приплыли, – в одну из таких ночей на палубу вышла Кари, – ждем Таллу, чтобы не наткнуться на рифы. Обогнем цепочку Скалистых островов и подойдем к берегу.

Она облокотилась на перила, смотря на воду.

– Как вам это удалось? – спросил Дим, воспользовавшись, что они одни и можно задать столь интересующий его вопрос. – Долгие ары империя стремилась к неизведанным землям. Попытки терпели неудачу одну за другой, и ни один корабль так и не зашел в эту неприветливую гавань.

Княжна слегка покровительственно улыбнулась. Будто Астрэйелль был взбалмошным маленьким ребенком, а Мюрджен все понимающим и знающим старшим братом, который запросто мог позволить себе вот такие жесты.

– Наших кораблей было всего два. У нас не было оружия, и мы не пытались войти без приглашения. Мы встали недалеко от рифов, которые надежно охраняют Фельсевер от любых посягательств со стороны моря и стали ждать, подняв белый флаг и всем своим видом давая понять, что мы пришли с миром. Через несколько дней за нами пришла лодка, и взяла троих представителей долины на берег.

– Вы были среди них?

Женщина покачала головой.

– Ту экспедицию возглавлял Янаур Эардоре. Он был первый. И несмотря на то, что он одаренный, смог наладить контакт с правителем Фельсевера. Ян пробыл там чуть более двух миноров, после чего они с князем стали хорошими друзьями. Это открыло нам дорогу в Скалистое государство.

– Вы сказали: «несмотря на то что, он одаренный».

Княжна тонко улыбнулась.

– Я не успела вам сказать, Димостэнис, в Фельсевере запрещен дар. Их закон запрещает использовать силу Шакти в Скалистом государстве.

Иланди какое-то время молчал. Пытаясь проникнуться смыслом ее слов.

– Как это? – недоверчиво уточнил он.

– Исключением являются некоторые отрасли хозяйства и быта, а также целительство, но все под строгим контролем и по специальным разрешениям. Что-то вроде лицензий для неодаренных в Астрэйелле, – закончила она, с вызовом глядя на него.

Вступать в бой он сейчас не собирался. Он все еще не мог победить свое ошеломление.

– Обладание силой Шакти – не прихоть. Как можно бороться с собственной сущностью?

– Я не заметила, чтобы они сильно страдали.

Димостэнис прикусил губу. Все же она начала выводить его из себя.

– Тем, у кого в груди не болит хьярт, требуя необходимой энергетической подпитки, словно огонь, сжигающий тебя дотла, этого не понять, – довольно жестко произнес он.

Кари вспыхнула.

– Люди живут и без хьярта. Таких – вы называете смертными. Разве вы одаренные – бессмертны?

Более глупого вопроса ему еще не задавали. Тем более было неожиданно услышать его из уст этой женщины. Впрочем, когда речь заходила о силе Шакти, даре, людях, им обладающих, княжна довольно часто теряла свое самообладание.

Не дождавшись ответа, она ушла, разорвав тишину ночи, гневным стуком каблуков.

Первое, что почувствовал на берегу Димостэнис – сила. Она не была разорвана на нити, а плотным ровным потоком окутала его с ног до головы. Как в Мерзлых Землях или в Голубых горах или подземельях его родового поместья. Там, где она не использовалась шактами. Она доходила до сердца, до самой души, проникала в его сущность. Убаюкивала, тянула за собой, манила обещаниями. Дим поддался ее чарующему зову, дотянулся до частиц стихий, дремлющих в его крови, и выпустил на волю серебро.

На него обрушился шквал разнообразных чувств. Мешанина красок, звуков, ураган новых ощущений. Дим зажмурился, едва не поддаваясь соблазну, закрыть руками еще и уши, чтобы хоть немного ослабить приветственный рев стихий.

Наконец какофония беспорядочно сменяющих друг друга эмоций улеглась. Пятая стихия вплелась в линии остальных четырех, проникая в них, давая проникнуть в себя. Чувствуя умиротворение мира, его слабости и силу, тревоги и спокойную уверенность. Необъятную, неоспоримую мощь. То, что ни один человек не в состоянии взять. Сломать, подчинить, использовать. То, что никому не подвластно.

Осталось сделать еще рывок. Смять последнюю преграду. Почувствовать пульс мироздания. Заставить в унисон с ним биться сердце. Тогда он сможет понять кто он. Сможет найти свой путь.

– С вами все в порядке, Димостэнис?

Возвращение было почти болезненным. Дим с трудом разлепил веки.

– Лучше, чем когда-либо, ваше высочество, – выдохнул он, оглядываясь. Смотря на мир не вырвавшимся на свободу даром, просто глазами.

– Вы странно выглядите? Не хотите разделить со мной экипаж?

– Благодарен за вашу заботу обо мне. Думаю, что мне лучше проехаться верхом.

Княжна кивнула.

– Тогда до вечера.

Димостэнис выдохнул. Восторг бил ключом. Пьянящее чувство торжества. Пусть он не смог пока сделать последний шаг и познать то, что для него все еще было скрыто под тонким покрывалом тайны, он ликовал. Его стремление попасть сюда не было ошибочным. Всего лишь миг незабываемого блаженства стоил миноров упорной борьбы, терпения, прилагаемых усилий.

Следующие несколько дней Дим был предоставлен самому себе. Кари и ее везери⁶ были заняты государственными делами, и он вдруг оказался абсолютно свободен. Димостэнис с упоением пил этот новый неизведанный для него нектар под названием мир Фельсевера. Люди, их нравы, обычаи, быт, чем они живут и чем отличаются от имперцев или мюрдженцев, их особенности дара и почему здесь не принято им пользоваться. Самое главное – ему невероятно нравилось чувствовать силу здешних мест, пропускать сквозь себя, открывать новые грани дара, он первый раз искренне, каждой клеткой тела наслаждаться тем, чем одарила его природа.

Утро в Фельсевере было и вовсе чем-то невероятным. Закутанный в плащ, еще совсем потемну Дим садился на своего скакуна, и они уносились из города, где было открытое небо, нетронутая земля и стихии нежно приветствовали, заигрывали, ласкались, вовлекая его в свои еще сонные игры. Это острое наслаждение полного слияния с миром невозможно было сравнить ни с чем.

В такие моменты можно было сбросить маску и быть неуверенным в себе, признаться в слабости и не умении пользоваться своими новыми способностями. Не изображать из себя всесильного Серебряного и просить у стихий помощи. Наконец преодолеть себя и сделать шаг, распахнуть последнюю дверь и познать свое собственное я.

С каждым днем Димостэнису нравился этот край все больше и больше. Казалось, скалистое государство полностью проникло в него, слилось с его мироощущением, и прочно, словно огромными узами-щупальцами сковало его сердце и подчинило себе. Он бы, наверное, хотел здесь остаться. Эта мысль, появившись однажды поутру, после обычных изматывающих снов о прошлом, с каждым днем все больше и больше владела его разумом. Здесь никого не интересовал Серебряный и он сможет потеряться среди скал и камней, найти свое место, где будет просто жить, наслаждаясь тем, что имеет и со временем прошлое разожмет свои когтистые пальцы и оставит его в покое, давая шанс на спокойное будущее.

Здравый смысл всегда вставлял ноту горечи в его сладкие мечтания. Его никто не отпустит. Пока его аура сияет серебром, он не сможет быть свободным.