Czytaj książkę: «Божественное Орудие. Том 1», strona 3

– Это ты идиот!

Она села на тот же валун, на котором они не так давно курили, и задумалась о том, насколько же сильно изменился Илья. В его глазах мелькало что-то незнакомое, тёмное и глубокое. К тому же она видела, как он волновался. Пусть он и прикрывал свое волнение и неуверенность озлобленностью и гневом, Марта не могла этого не заметить. Он словно стоял на краю пропасти и был готов рухнуть в любой момент.

Ей показалось, будто её душу придавили таким же валуном, как тот, на котором она сидит. Сердце защемило и слезы обиды подкатили к уголкам глаз, однако она их удержала. Она надеялась, что Илья вернётся, и ей не хотелось показаться перед ним слабой.

Марта поднялась, несколько раз очень медленно вдохнула свежий воздух, подошла к лошади и сняла привязанное к седлу пончо. Она накинула его на плечи, и от тепла шерстяной одежды ей стало легче. Марта тут же вспомнила старосту деревни.

По какой-то причине она ему доверяла. Марта решила, что интуиция её не обманывает, ведь тело порой помнит больше, чем разум. Да и на что ещё она может положиться, кроме своей интуиции?

Марта призвала клинки и рассмотрела их. Сообразила, что Апагаш это тот меч, что хранился в её левом запястье – эфес клинка из белого оленьего рога, на котором были вырезаны замысловатые узоры, разобрать которых в свете сумерек она не смогла. Клинок был необъяснимо белым, казалось, весь свет луны направился только в него, но он не отсвечивал, наоборот, был странно матовым, будто выполнен не из металла. Монгун был больше похож на катану, у него не было гарды и рукоять из того же рога плавно перетекала в серебристую сталь. Из рукояти вырывались несколько «ветвей», что обхватывали тонкий клинок.

Удивительное оружие.

Марта отошла далеко от лошади и подняла их ввысь. Тут же поняла, что она держит их неправильно, поменяла хватку и начала фехтовать. Она полностью отключила свою голову, и дала волю телу и гневу. Злость была направлена не столько на Илью, сколько на саму себя. Кем она стала, что может так просто отказаться от единственного близкого человека? Как могла она прогнать его?

Очень быстро разрезая воздух, она несколько раз кувыркалась, делая выпады, и даже сделала сальто в воздухе. Отталкивалась от стволов и веток деревьев, прыгала так высоко, что быстрые клинки в ее руках рубили самые верхние ветви. Это было не тренировкой – танцем, ритм которого отбивало её пламенное сердце. Она спрыгнула на поле, и встала на месте, пытаясь отдышаться.

В голове крутились самодовольные мысли вперемешку с изумлением. Если бы она попыталась проследить свои движения, то только бы все испортила. Натренированное годами тело не требовало одобрения разума. Марта действительно чувствовала себя невероятной! Неудивительно, что староста положился на неё, даже зная об отсутствии памяти.

Вдруг у нее возникла дрожь по всему телу, она подняла голову и увидела, что в неё летит стрела.

Она с легкостью отбила стрелу, но за ней последовала вторая. Когда она отбила и её, с земли поднялась первая и, движимая неизвестной силой, направилась в сторону Марты. Она извернулась и отбила стрелу, но не заметила, как, целясь в её глаз, прилетела третья. Марта уже хотела увернуться, но было слишком поздно. Стрела была в сантиметре от глаза.

Не достигнув цели, белая стрела упала на землю.

– Всё-таки плохо.

Илья, разозлившийся до этого, не улетал далеко и все это время наблюдал за Мартой, не смея отвести взгляд.

Спустя почти тридцать лет одиночества и боли у него наконец-то была возможность разговаривать с ней.

Марта услышала голос Ильи и, развернувшись в его сторону, увидела, как к нему возвращаются стрелы, в руке он держал белый лук из того же материала как рукояти её клинков. Как только вернулась последняя стрела, лук исчез. Илья вышел из-за деревьев.

– Успокоился? – скрывая за холодностью волнение, спросила Марта.

Илья подошел к ней ближе, наклонился, чтобы поравняться с ней, заглянул в её глаза и сказал:

– Пообещай мне кое-что.

Марта удивилась внезапной просьбе:

– Что?

Он словно не заметил её удивления, только протянул руку с тонкими длинными пальцами и поправил выбившуюся прядь на лбу.

От прикосновения она стушевалась и дрогнула. К лицу прилила кровь, и она поблагодарила весь мир за то, что сейчас слишком темно, чтобы увидеть румянец на её щеках. Только она начала удивляться своей реакции на человека, который всю жизнь был ей роднее собственного брата, как он прервал её:

– Пообещай, что не отвернешься от меня, как только вспомнишь всё.

– Что-то натворил?

Илья сел на землю.

– Думаю, что обидел тебя, – буркнул он себе под нос. – …Я не хочу об этом, просто пообещай.

– Ну, хорошо, обещаю. – Ей было тяжело видеть своего друга в таких странных чувствах, поэтому она решила не продолжать расспрос.

Илья посмотрел на неё снизу вверх и горько ухмыльнулся.

– Сойдет.

Марта убрала клинки, плюхнулась рядом с ним и полностью легла на землю, надев перед этим капюшон. Она посмотрела на тёмное из-за туч и ушедшего солнца небо, и пространно сказала:

– Так значит я божество, а ты мое Божественное Орудие. И кто же меня сделал этим божеством?

Илья достал две самокрутки, протянул одну Марте, и вытащил спички. Он не хотел, чтобы она пользовалась своим преобразователем, да и горький вкус серы от первой затяжки всегда ему нравился, поэтому он зажег спичку и поджег сначала свою сигарету, затем одной рукой закрывая пламя, поднес спичку к Марте, приподнявшейся на локтях.

– Не знаю. Все время что ты была в том месте, вы обучались. Каждому из вас был назначен свой учитель. Были и общие лекции, на которых потом учились и мы, Орудия. Вроде, учителя были обычными людьми, они даже старели, в отличие от вас.

Илья затянулся и ответил на вопрос, который почему-то не давал покоя Марте:

– Я не знаю кто вас призвал. Я об этом не задумывался. Сейчас важнее узнать почему и кто тебя лишил памяти.

Он развернулся к ней всем телом, сложил ноги в позе лотоса, и сказал:

– Твоя сила – невидимая энергия. И ты можешь ею управлять и уплотнять с помощью неё разные предметы. Нет… не так.

Он оторвал длинную травинку и протянул Марте, которая все это время любопытно за ним наблюдала.

– Ты пыталась мне объяснить сотни раз как это работает, но я никогда не понимал, зачем мне это знать, поэтому плохо слушал. – Илья тихо хмыкнул и положил травинку в протянутую руку. – Ты можешь увидеть энергию внутри нее?

Марта сосредоточилась на травинке, изо всех сил пытаясь увидеть «энергию».

– …Нет.

– Ну… – Илья подпёр голову кулаком и свел брови у переносицы. – Давай по-другому. Внутри этой травинки есть частички, и тебе нужно их сжать и добавить других из воздуха. Уплотнить их.

Марта села напротив Ильи, посмотрела на травинку в руке и представила, что внутри травинки действительно есть какие-то «частички».

Вообще-то она не ожидала что это сработает, поскольку звучало всё это абсурдно, но уже через минуту её ладонь поменяла цвет – она стала полностью белой. Марта разглядела травинку и обнаружила, что она действительно может увидеть эти самые «частички». Они были трёх цветов – жёлтого, красного и синего – и скакали в одном им известном танце.

Она представила, что они приближаются к друг другу, подняла взгляд и заметила, что и в воздухе над ладонью летают те же самые «частички». Собственно, из них состоял весь окружающий мир. Это были частицы энергии, из которой строится всё и вся, от песчинки до воздуха.

Марта мысленно заставила эти частички слететься в травинку в её руке, и они послушно выполнили приказ, окрасившись по пути в белый цвет. Марта, с широко открытыми глазами и ртом, посмотрела на Илью. Он улыбался ей. Сквозь улыбку она увидела и «частички» внутри его тела, словно её зрение стало рентгеновским. Некоторые из них были того же белого цвета, что и её руки.

Знак принадлежности.

Если бы Марта сейчас видела себя со стороны, она бы заметила, как на её лбу вырисовались белые причудливые узоры, кончики волос окрасились в тот же белый цвет, а глаза светились безудержным нефритовым огнем. И ещё…

Илья поднял свою руку и прикоснулся к чему-то на её голове. Марта почувствовала давление и протянула свою побелевшую ладонь к тому, что он только что потрогал. Это оказались небольшие оленьи рога.

Челюсть Марты упала еще ниже, чем была до этого, а Илья тихо рассмеялся, сжимая губы. Он всегда так смеялся – словно стеснялся своей улыбки, но в конце всё же поддавался и растягивал улыбку до ушей, обнажая зубы. Эта улыбка была бальзамом для души Марты.

– Ну вот, ты почти приняла свою совершенную форму. А теперь дай мне травинку.

Марта очень медленно протянула руку с травинкой. Илья взял её, нашел на земле камень, размером почти с его ладонь, и занес травинку над камнем. Очень легко, будто топлённое масло, травинка разрезала огромный камень.

– Это твоя сила, – сказал Илья и вновь смущённо улыбнулся, увидев её ошалелый взгляд.

Марта то разглядывала свои руки, то прикасалась ими к рогам, затем о чём-то задумалась и осмотрела местность.

Она увидела дерево в двух метрах от них и нацелила на него руку. Желая повторить то же самое, что сделала до этого с землёй, Марта представила обруч вокруг запястья, но в этот раз она четко видела «частички», собирающиеся вокруг руки. Она собрала некоторое количество – великое множество, если приглядываться, – и отправила в дерево, которое тут же повалилось с громким звуком и летящими щепками.

Казалось, невозможно показать градацию стадий удивления своим лицом, но у Марты это отлично получилось. Увидев её третью стадию удивления, Илья не выдержал и, прыснув смехом, завалился на спину.

Он очень давно не чувствовал безмятежную радость, которую испытывал сейчас. Его сердце ликовало от счастья, а душа была готова разорваться от переполняющих чувств. Ему даже стало слегка страшно от того, что он испытывает слишком сильные эмоции. Будто бы какой-то сосуд внутри него переполнялся и содержимое с невероятной мощью рвалось наружу. Он был словно вулкан, очнувшийся от тысячелетнего сна.

– Чего ты смеёшься! Это!.. Охренеть! А ты так умеешь?

С тела Марты исчезли белые краски и рога. Она глядела на своего содрогающегося от смеха друга, и ненароком сама начала посмеиваться.

Немного успокоившись, Илья громко выдохнул и сел, пытаясь отдышаться. Он посмотрел на Марту, увидел её глуповатую улыбку, и его сильное тело вдруг сделалось ватным. Он долго заставлял себя злиться на неё, но тут его злость дала трещину и раскололась, будто её никогда и не было. Он понял, как сильно по ней скучал. Намного сильнее, чем думал.

– Нет, я так не умею. Я могу только превратиться в большого или обычного сокола.

– В большого? – прищурилась Марта.

– Ну тебе же нужно постоянное средство передвижения.

Он поднялся с места, отошел от неё на большое расстояние, расправил крылья и превратился в сокола размером с двухэтажный дом. На Марту смотрели два темных и слегка нахмуренных глаза, от которых невозможно было укрыться. Острый клюв щёлкнул, и Марта услышала в своей голове чужую фразу:

«Забирайся».

Она уже была готова взорваться от всех событий этого дня, а когда её друг начал вести с ней мысленную беседу, она ненароком подумала, что сошла с ума и на самом деле лежит сейчас в больнице, выкрикивая в бреду, без конца и края, одно слово: «охренеть».

«Да ты издеваешься!».

«Нет, забирайся уже».

Огромный сокол с тёмно-серыми перьями и черными умными глазами подошел и раскрыл свое крыло так, чтобы по нему можно было забраться.

«Не подслушивай мои мысли!».

«Но ты сама разрешаешь».

Марта прорычала от обиды и постаралась ни о чем не думать, на что услышала тихий смешок в своей голове. Она подошла и прикоснулась к крылу. Перья были огромными, невероятно красивыми и шелковыми наощупь. Марта аккуратно забралась по и села на спину большой птицы.

– А за что держаться?

«За перья, мне не будет больно» – ответил чужой голос в её голове.

– А если я упаду?

«Не упадешь» – Илья расправил крылья, взмахнул ими и взлетел ввысь.

– Стой, там Пятнышко!

«Сама уйдет домой. Она должна знать дорогу».

Глава 5. Тункей.

Они оказались между небом и землёй. Марта зачарованно смотрела, как над горными, почерневшими в ночи, пиками нависают облака, прямо как те, сквозь которые они пролетали. Деревья сверху казались крохотными фигурками, а река с белеющими порогами, слепленной из пластилина.

Марта отпустила намокшие от её пропотевших ладоней перья, и вскинула руки вверх, желая ухватиться за облака. Она полностью доверилась огромной птице, поверила, что он действительно не даст ей упасть. На её лице отражался детский восторг и искреннее любопытство. Она опустила взгляд вниз и пригладила перья.

Среди тёмных перьев было одно белое. Пуховые перышки на теле исполинской птицы, тоже были светлыми, но не светились белизной в ночи, в отличие от этого пера. К тому же, белое было намного больше других. Марта прикоснулась к нему и вдруг почувствовала, как её разум успокоился.

– Что это за перо? – прокричала Марта.

«Это твоё клеймо, оно говорит о принадлежности тебе» – раздалось в её голове.

Её смутила мысль о том, что она оставила Илье клеймо, да и показалось странным, что прикосновение к белому перу дарит удивительный покой на душе. Будто… Будто она на мгновение стала целой.

– А почему всё связанное со мной белого цвета?

«Это цвет твоей энергии, у каждого Старейшины он свой. – Немного подумав, Илья уточнил, окончательно запутывая Марту: – на самом деле у твоей энергии нет цвета».

– Сколько же с этой способностью можно всякого придумать…

Илья предпочёл промолчать, оставляя Марту в её фантазиях. Вместо этого он спикировал и схватил что-то клювом. Когда до Марты дошло что это было, её лицо позеленело.

– Фу, ты что?..

«Я голоден».

– Оно же живое! Это отвратительно! – Марта стукнула его ладошкой по спине.

Огромный сокол резко остановился и рухнул вниз, сложив крылья, в то время как Марта осталась на месте в воздухе, и сразу же полетела за ним. Целую секунду она находилась в свободном полете, после чего грохнулась на птичью спину. Илья вновь расправил крылья, и как ни в чем не бывало, полетел дальше.

И что это было?!

Илья молчал, и Марта осознала, что сказала. Неужели его так задели её слова? Если даже так, что это за «наказание» такое?

Марта не нашла что сказать, вместо этого она стыдливо притихла, улеглась на спине сокола и взглянула на темное небо. Оставшийся путь они провели в молчании и возникшем между ними напряжении.

Когда они спустились у входа в деревню, в целом похожую на деревню Куйун, Илья обратился человеком и бросил на Марту тяжелый испепеляющий взгляд. Они направились вглубь поселения, и шли в полной тишине, пока не встретили полную женщину с корзиной кедровых шишек внутри.

– Извините! – обратилась к ней Марта, примерно понимая, что нужно делать и говорить. – Не подскажите, где нам найти старосту деревни?

Женщина оглядела двух красивых молодых людей, и прищурилась:

– Кем будете? – Казалось, она посчитала себя важной от того, что на неё с небес упала малая толика власти.

Марта не знала, можно ли сообщать обычным людям не из её деревни, кем она является. Она растеряно посмотрела на Илью. Заметив её взгляд, он бесстрастно ответил женщине:

– Старейшина Куйун и Тункей.

Женщина широко открыла рот, но смутившись своей реакции, сразу же прикрыла его рукой.

Илья поднял одну бровь и повторил вопрос Марты, спокойно отчеканивая каждое слово:

– Где дом старосты?

– И-извините! – женщина, испугавшись его напора, тут же пришла в себя. – Вон в той стороне, там есть табличка!

Она указала им направление, и Илья направился в указанную сторону. Марта улыбнулась женщине, поблагодарила её и пошла за ним.

– Такой ты мрачный и суровый! – игриво сказала она.

– И ещё отвратительный? – не сбавляя шаг, он развернулся и посмотрел на Марту, нахмурив брови и поджав губы.

– Тебя правда так сильно это задело? Извини, я просто…

Илья отвернулся от неё и ускорил шаг. Отвратительный… разумеется, как же ещё? Настолько, что можно прогнать его. Оставить гнить и забыть о своём Божественном Орудии на долгие годы. Выкинуть лучшего друга, как ненужную вещь. Да, отвратительный…

Всё же Илья злился на Марту, и его можно было простить за это. Двадцать восемь лет ожидания, когда она его призовёт. Двадцать восемь долгих, мучительных лет. Знать бы ещё, помнить, что именно он сделал не так. А так, ему только и оставалось ненавидеть и презирать себя за неизвестный проступок. И хотелось бы извиниться – не настолько гордым он был, да вот только за что? И как просить прощения, если она и сама ничего не помнит?

Марте же стало неуютно от его поведения. Казалось странным, что его теперь так легко задеть. Сколько лет они смеялись друг над другом, переходя за рамки приличного и никто никогда не обижался? Это ей и нравилось в общении с ним – никогда не нужно было подбирать слова. Они и подружились-то после маленькой перепалки. И как теперь быть, если не знаешь, какое твоё слово окажется миной?

Пока она размышляла, они дошли до дома старосты. Илья постучал в дверь и убрал руки за спину.

Дверь открыла миловидная девушка, и Марта с удивлением заметила, как в миг изменилось лицо её только что мрачного друга: он растянул до ушей свою самую очаровательную улыбку и почти ласково спросил у девушки, могут ли они увидеть старосту.

Ах, вот как? Ей, значит, достаётся горделивый и озлобленный дикий сокол, а другим нежный пуховой птенец?

Зардевшаяся девушка пропустила их в главный зал и, бросая смущённые взгляды на пернатого бесстыдника, убежала по коридору.

– А ты ей понравился, – сказала Марта, скрывая за лукавой натянутой улыбкой внезапно налетевшее негодование.

Илья резко повернулся, вскинул брови и долго пристально смотрел на Марту. Что-то было в его взгляде притягивающее, глубокое и тёмное, чего она никогда не замечала за ним раньше. И одновременно по телу шли мурашки от того, как он на неё смотрел. Хотелось укрыться, спрятаться, но никак не получалось отвести глаза.

Он отвернулся от неё первым и то, только с появлением в комнате старосты деревни Булут. Марта мысленно обругала этого дедушку, что шёл так долго. За это время ее сердце успело несколько раз кувыркнуться в груди.

– Старейшина Куйун, по какой причине вы решили наведать нашу скромную деревню? – сухой и маленький старик с длинной седой бородой поклонился, и не дождавшись ответа продолжил: – позволите предложить вам отдых и пищу?

– Мне пришла просьба о помощи… Да, хорошо, – вежливо улыбнулась ему Марта, ожидавшая что здесь её будут ждать с распростертыми объятьями.

Девушка, что открыла им дверь, оказалась внучкой старосты. Видимо здесь было принято брать на подработку младших из своей семьи. Она показала им их комнаты, привела в столовую и оставила наедине. Марта и Илья уселись за большой стол, ожидая еду.

Марте очень хотелось заговорить с ним, но он лишь молча смотрел в окно, опершись одной рукой на спинку стула. Она почувствовала укол стыда, посмотрев на него. Вся его поза была вымученной, будто он из-за всех сил старался сделать вид, что все в порядке. Как же могло получиться, что её простая, пусть и неаккуратно брошенная фраза так его задела? Раньше такое никогда не было запретным – говори всё, что угодно, шути так, как позволяет фантазия. Тем более в такой неоднозначной ситуации: он на самом деле съел живую птицу! Она собралась с силами и, решив не поднимать больше этот вопрос, перевела тему:

– Что такое Равноденствие?

– Праздник в честь осеннего дня равноденствия, когда день и ночь становятся равными. Будет примерно через пару недель, – не смотря на неё, ответил Илья хриплым голосом, после чего сразу прочистил горло.

«Птичья кость в горле застряла, живоглот?» – подумала Марта. Будто прочитав её мысли, «живоглот» повернулся к ней и сказал:

– Куйун, – заглянул он в её глаза, и Марте снова захотелось спрятаться, – я долго жил среди птиц. Это будет моя первая тёплая пища за много лет.

«Не осуждай меня» – говорил его взгляд, – «прими меня».

Марта смутилась и опустила глаза. Сердце пропустило удар от того, как проникновенно он на неё смотрел, и от того, что на мгновение показался таким уязвимым.

– Прости, я не знала.

И ведь это она, а точней её трёхсотлетняя версия виновата, что он стал дикарем!

Илья измученно улыбнулся и продолжил смотреть в окно.

Знала бы Марта, как тяжело ему приходится не разрыдаться от жалости к себе, стыда и злости, изъедавшей его.. Он действительно чувствовал себя диким животным, которому нельзя возиться с божеством. Марта попала прямо в цель своими словами, будто знала куда бить. Стоит ей только вспомнить, что он тогда натворил, она снова его прогонит, и на этот раз навсегда. Навряд ли у Марты ещё раз отнимут память.

Илья шумно выдохнул, собрался с силами и прогнал все эти мысли. Сейчас она рядом и не хочет его прогонять. К тому же ей нужна его помощь. Он решил прожить моменты внезапного просветления. Илья чувствовал себя приговорённым к мучительной казни человеком, которому подали последнюю трапезу. Пока она не вспомнила, всё будет хорошо. Как только вспомнит – пускай прогоняет, она имеет право делать с ним все, что угодно. Он примет любое наказание.

Потому что он его заслужил.

Принесли еду. За стол с ними сел староста и его внучка, которая за едой кидала странные взгляды на спутника Старейшины Куйун и заливалась румянцем. Илья не замечал этого, он полностью погрузился в свои мысли, а Марта, увидев краску на лице девушки внезапно почувствовала кислый вкус во рту. Еда совсем не лезла в горло, поэтому она налила себе травяного чая.

– Покровительница, я не знаю кто отправил письмо о помощи, но я думаю дело в том, что в нашей деревне начали погибать люди. – Опустошив свою тарелку, староста заговорил первым. – Они умирают страшной смертью: выцарапывают себе глаза и уши, умирают в основном от кровопотери.

Марта содрогнулась от ужаса. Она не знала, что можно ответить в такой ситуации, а ей с этим придётся разбираться.

Илья прищурился и присмотрелся к старосте. Почему же он сам не написал послание Старейшине? Что за тайны у этого человека?

– Людей вскрывали? – равнодушно спросил он.

– Нет, мы не занимаемся таким…

– Где их тела?

Староста тяжело вздохнул:

– У доктора. Первых мы похоронили, но на пятой жертве поняли, что что-то не так. – Он опустил взгляд.

– Только на пятой?! – гневно спросил Илья. Марта непроизвольно поёжилась от изменившихся тональностей в его голосе. – Когда это началось?

Староста побоялся смотреть на мрачного, как туча юношу, он обратил свой взор к Старейшине, кажущейся более сговорчивой:

– Простите меня, покровительница, я слишком глуп. Смерти начались три дня назад.

Марта не успела ничего ответить, она лишь сочувствующе посмотрела на старосту, слушая следующий вопрос Ильи.

– До этих трёх дней ничего странного не происходило?

Старик задумался, теребя свою длинную бороду:

– Вроде… нет, не происходило.

– Завтра мы осмотрим тела, – отрезал Илья. – Пора спать.

На этих словах он встал из-за стола и отправился в свою комнату. Марта встала за ним. Она хотела как-то приободрить хозяев дома, но не нашла подходящих слов, поэтому, легко улыбнувшись этим милым людям, отправилась спать.

Она вошла в свою комнату и поняла, что безумно хочет курить, а единственным местом, где она могла достать сигареты была соседняя комната, в которую ей так боязно было идти. И одновременно именно в эту комнату её тянуло.

Где-то далеко промелькнула мысль, что Ильи вовсе не было, и он ей привиделся. Марта от этой жуткой мысли тут же избавилась. Не хватало ко всему прочему ещё и паранойи.

«Да уж, – язвительно подумала она, – и почему я до сих пор не рассталась с этой вредной привычкой? Божество с зависимостью, прекрасно.»

Марта собралась с силами, вышла из комнаты и, тяжело вздохнув, постучала в дверь комнаты Ильи, находившейся по соседству.

– Входи, – послышался приглушенный голос.

Марта открыла дверь и встала в проёме.

– Дашь сигарету?

– Ты будешь прям в коридоре курить? – Илья сидел за маленьким столом к ней спиной, он лишь немного повернул голову в её сторону.

Марта закрыла за собой дверь и вошла. Она села за соседний стул и спросила:

– Демоны напали на этих людей?

– Не думаю, – Илья достал сигареты и протянул одну Марте. После маленького ритуала поджигания их своими спичками, он продолжил: – демонов осталось не так много, и они скрываются. Они в основном человечны. Выглядят точно также, как люди, но у них нет ни памяти о нормальной жизни, ни морали. Ты можешь видеть их ауру.

– А ты?

– Нет, я не могу. У меня нет никаких способностей, я обучен сражаться, становлюсь балобаном, и живу пока ты мне позволяешь, а в остальном я обычный человек.

– Живёшь, пока я позволяю? – недовольно спросила Марта и закатила глаза. Её не очень-то прельщала возможность управлять чужой жизнью и смертью.

Илья иронично улыбнулся, увидев неприязнь в её лице.

– Божественное Орудие может уничтожить только Старейшина.

– Это значит, что тебя может убить другой Старейшина? – испугалась Марта.

– Да. Но в основном всех Божественных Орудий убивали их хозяева. – Илья отвернулся, но Марта заметила, как его лицо исказила болезненная гримаса.

– Что это значит? Неужели, Старейшины убивают своих Божественных Орудий? – встревоженно спросила Марта.

– Осталось всего четверо Орудий из одиннадцати. Возможно трое… одна исчезла, и никто не знает где она теперь, может быть, тоже мертва.

Илья решил не говорить, что пропавшая была их близкой подругой, не хотелось добавлять ей ещё больше переживаний.

Марта обеспокоенно схватилась за стул. Как можно убить единственного кто тебе дорог, того, кто провел с тобой так много времени и безусловно доверяет? Что же позволяют себе эти «божества»? Лишь четверо выживших…

– Старейшина может выбрать только одно Орудие за всю жизнь, правильно?

– Откуда ты это знаешь? – Илья удивленно вскинул брови. – Да, ты права.

Марта и сама не смогла бы объяснить откуда она это знает. Она просто знала это, как знала о том, как дышать. Может это было и странно, но большинство информации, порционно выдаваемой ей Ильей, не то, чтобы сильно её удивляло. Это было похоже на одобряющий кивок из подсознания: «Да, так и есть».

Она решила не продолжать разговор о Божественных Орудиях, от чего-то ей стало слишком больно говорить об этом.

– Если это не демоны, то кто?

– Демоны создавались, когда Врата были открыты. Так что новых пока не появлялось, а большинство мы перебили. Вы, Старейшины, напрямую с ними связаны, поэтому чувствуете, когда в мире открываются Врата. Одиннадцать Демонических Врат – одиннадцать Старейшин. Правда, сейчас вас осталось восемь. – Илья с минуту смотрел на Марту, необъяснимым для неё взглядом, выискивающим что-то в её глазах, затем продолжил. – Насчет нашего случая… Я думаю, это простая нечисть. Она когда-то вылезла из Врат и начала размножаться в нашем мире. Иногда эти чудовища всплывают по всему миру, и люди уже привыкли, они просто посылают за помощью к ближайшему Старейшине или обученным людям.

Илья встал из-за стола и заключил:

– Завтра нам предстоит расследовать это дело, там и узнаем кто стоит за убийствами. Я устал, Куйун, – последние слова прозвучали таким откровенным тоном, что Марте стало не по себе. – Завтра я пошлю письмо с просьбой прибыть к тебе домой Старейшине Мехмету. Нужно узнать кто с тобой это сделал.

Марта заметила, что Илья и правда очень устал, поэтому не стала расспрашивать, что это за Старейшина такой и почему Илья ему доверяет. Она помедлила, вставая из-за стола. Вновь появилось ощущение, что стоит отвернуться – Илья исчезнет. Судорожно перебирая в голове варианты для того, чтобы не уходить, Марта пялилась на Илью, получая в ответ настороженный взгляд.

Она закусила губу, укрощая непокорную панику и неловко сказала:

– Ну, тогда спокойной ночи.

Ей захотелось добавить «спасибо» или даже обнять его, но она побоялась задеть гордость своего, переменившегося за забытое ею время, друга.

Она вернулась в свою комнату, сняла пончо, сапоги, и улеглась на кровать. По правде говоря, она тоже очень устала. Божество она или нет – этот день был слишком насыщенным, и она чувствовала себя такой истощенной, что уснула сразу же, как оказалась в кровати. Перед сном она лишь успела распробовать на языке новое имя Ильи – Тункей. Тункей…