Cytaty z książki «Перед падением», strona 4
Ведь вся наша жизнь, то, что мы делаем и что происходит с нами, - это трение, верно? - произнес он. - Каждый день мы идем вперед и пробиваем себе дорогу… <...> Работа, жена, уличное движение, счета, все это… <...> Так вот, всякие житейские трудности - это трение. Оно нас тормозит. <...> Как только человек утром встает с кровати, на него начинают давить всевозможные проблемы, - продолжил он. - Деньги облегчают его положение. Они вроде смазки, которая ослабляет трение.
Но, увы, деньги имеют свойство липнуть друг к другу, собираясь в крупные состояния, и в конце концов образуются огромные скопления, которые обычно называют богатством. И в этом виноваты не только люди. Спросите любую однодолларовую банкноту, и та скажет вам, что предпочитает находиться в обществе не таких же купюр, как она сама, а стодолларовых. Лучше быть десятью долларами на счете миллиардера, чем рваной и грязной бумажкой достоинством в один доллар в дырявом кармане бедняка.
Ночью он не пришел домой ночевать, и Элеонора, лежа в кровати, почувствовала, как в её костях снова зашевелились мелкие жучки одиночества, вызывая невыносимый зуд. Долгое время казалось, что союз Элеоноры и Дуга станет таким же, как большинство подобных браков - так и не зацветшим домашним растением, засохшим и погибшим из-за нехватки денег и краха радужных иллюзий.
В следующий раз нечто подобное случилось с ним после затянувшейся на целую неделю вечеринки, проходившей в доме одного из более удачливых коллег. <...> Щурясь от лучей восходящего солнца, он прикрыл глаза рукой, словно козырьком. На него снова беспощадно обрушилось ощущение полного жизненного фиаско.
Скотту исполнилось тридцать пять. Однажды на вечеринке, посвященной первой индивидуальной выставке художника, который был на пять лет моложе его, Скотт вдруг осознал, что он так и не стал заметной фигурой в живописи. И, наверное, уже не сможет. Успех обошел его стороной. Скотт понял, что оказался посредственным, заурядным мастером и останется таким навсегда. <...> Не исключено, что он был обречён на подобный исход с самого начала. Скотт тогда попытался представить, что могли бы написать о нём в некрологе по случаю его смерти. «Скотт Бэрроуз, талантливый гуляка-художник, который так и не смог оправдать возлагавшихся на него ожиданий и в итоге превратился из жизнелюба в мрачного затворника». Впрочем, он тут же одёрнул самого себя. К чему заниматься самообманом? Ясно, что по поводу его смерти никакого некролога не будет. Его кончина ни для кого не станет событием - её просто не заметят.
«Человеческое сознание, – говорил Джек, – остается активным, пока человек не умирает. Но зачастую оно полностью подчинено телу. А наши тела настолько ленивы, что единственное, чего они хотят, – это сидеть на месте и ничего не делать. И в том, что все обстоит именно так, виноваты вы. Получается, не вы управляете своим телом, а оно вами».
Заря телевизионной эры давно уже была позади. Телевидение успело приобрести гипнотическую власть над людьми. И вдруг появился Джек, призывающий людей оторваться от дивана. Всем своим видом, каждым своим движением он убеждал их, что это не так трудно – стоит только захотеть. Ни один философ, живой или умерший, не смог бы убедить Джека в том, что эта проблема имеет экзистенциальный характер. Для него она решалась благодаря силе воли.
Что же касается болезненной реакции Дуга на чужое благополучие, то она была типичной для бородатых мужчин без определённых занятий. Богатство они осуждали и презирали, даже если сами к нему стремились.
Всякие житейские трудности - это трение. Оно нас тормозит.
Надежда, что появление ребенка спасет разрушающийся брак, – классическая ошибка многих людей.
