Czytaj książkę: «Лунный свет», strona 3

Глава 3

Рич Тейлор

Прошла неделя. Очередной луизианский дожди начался день назад и длился до сих пор. Синоптики, высказывали недоумения, извиняясь за столь непредвиденную погоду («Когда ты плачешь и идёт дождь, знай, ты плачешь не один. Небеса скорбят вместе с тобой»).

Итан совсем ослаб. Он не мог вставать с постели, отказывался от мультфильмов, говоря, что от них начинает болеть голова, и больше не мог есть без помощи мамы или Рича (Отец весь день был на работе, а когда приходил, то ужинал, а после уходил спать). Но было ещё кое-что, кое-что более важное, то что беспокоило Риччи Тейлора, значительно больше, чем отец, не проявляющий заботы к больному сыну. Голос, тот самый что говорил с ним на кладбище. Рич услышал его в комнате Итана: «Ты придёшь ко мне Рич Тейлор…», – и не на шутку перепугался. Но сейчас, сидя возле окна и смотря на плавно стекающие капли, оставляющие после себя кривые хвосты на стекле, он услышал голос вновь и говорил тот как нельзя прямо:

«Ты придёшь ко мне Рич Тейлор, и я помогу тебя, – на секунду, Рич подумал, что сейчас последует жуткий смех, что он слышал на кладбище, но того не прозвучало. Голос продолжил. – Помогу с твоей бедой, ты только приди»

«Куда?» – спросил Рич, сконцентрировавшись на разговоре и, невероятно, услышал ответ.

«На кладбище, а там следуй за огоньками, они приведут тебя ко мне. И тогда я помогу тебе и тому, кому ты хочешь помочь».

На миг сердце Рича остановилось, а мозг потребовал больше кислорода. Слишком сильно возбудившись от услышанного, успевшего задурманить разум, он не услышал столь гнусный смех, сводящего с ума безумием и грубостью. Он переспрашивал себе, всё больше напоминая параноика, сказал ли голос, что поможет Итану или нет. Возбуждение, перемешивалось со страхом и, словно всплеск закиси азота, образовывало адреналин, щекочущий все слабые точки. Чувства эти, постепенно отключали мозг, но резервный источник, называемый подсознанием, сработал, когда мать, стоящая на кухне, спросила:

– Рич ты куда?

Словно проснувшись от ужасного сна (как Итан неделю назад), Рич стоял возле входной двери, держась за ручку. Рука его отскочила, ужас мурашками прошёлся по коже и тело пустилось в дрожь. «Как? Как я тут оказался? – спрашивал он себя, всё больше погружаясь в ужас. – Неужели я шёл на кладбище?».

– Дорогой, ты меня слышишь? – переспросила Мать. – Куда ты идёшь?

– В куртке забыл счастливую ручку, – без труда соврал он.

– У тебя разве такая есть?

– Да.

– Ладно, – бросила мать. – Я думала, что ты не веришь в удачу.

Ничего не ответив, Рич вернулся тем же маршрутом, что и спустился. Ноги трясло, как при лихорадке, совсем, как его младшего брата последние три дня. Капельки пота, собравшиеся в ямочках висков и в верхней части лба, под волосами, уже успели остыть.

Страх? Да, Рич, ты испытываешь страх и только его. Но страх твой разделяется, как главная дорога на перекрёстке. Одна мысль долбит тебе, что всё это из-за амнезии, которая якобы только что появилась, а вторая – внушает, что виной всему голос. Однако на самом деле, ты просто боишься поверить, боишься ошибиться в сделанном выборе, если пойдёшь на кладбище. И тебя поймут такие же как ты, шизофреники. Именно таким себя посчитал Рич Тейлор. Немного оклемавшись, он схватился за ручку двери своей спальни, как услышал протяжный стон. Рич застыл, но после очередного постанывания, обернулся и заглянул в комнату брата.

Итан, как прежде (Крайние десять дней) лежал на кровати: глаза его кристально синие с фиолетовым оттенком были закрыты, грудь вздымалась и опускалась, как пружина под прессом, а одеяло, накинутое поверх него, было уже третьим и впитало в себя пинты пота. «Это всего лишь Грипп, Ричи. Всего лишь сильный Грипп, но я сильнее». Его рука сжала ручку двери и на кончиках пальцах, выступили белые полумесяцы на розовом небе ногтей. Перед глазами пробежали картины: Итан и Рич играют в песочнице – строят город; они спускаются с Джейсон-стрит на новеньких велосипедах, Рич на красном с багажником, Итан на синем с ленточками на руле; Рич бросает клубок с нитками Дарвину, а тот катает его по полу, а Итан найдя в ящике из-под игрушек лазерную указку, забирает внимание животного на себя; очередной план Итана под названием «Рич делает мои задания» сработал на ура, и сейчас он сидел за столом и смотрит, как брат решает физику.

Тело Рича пронзила дрожь и голос вновь позвал его: «Ты придёшь ко мне за помощью, Рич Тейлор». Втянув губу, сжал челюсти. Голос исчез. Тёплая кровь потекла из уголков рта и едва заметно окрасила клыки. Ноги онемели и потянули Рича вниз, хоть он и понимал, что виной тому чувство накатывающей пустоты. Он лишиться того, кого так сильно любил и оберегал. Ни мать, ни отец, никто из них не будет испытывать чувства сильней, чем брат. Конечно люди могут говорить обратное, даже настаивать и убеждать вас в этом… Но это не так… «Симпатия зарождается от красоты, любовь же от души», – сказал неизвестный, но мудрый человек. А потом эти слова переделал мальчишка, от которого отказалась семья. Этот мальчишка встал на ноги, благодаря друзьям, которые, как и он выросли на улице. Сейчас он владеет тремя компаниями по ловле и продаже креветок, совсем как Форрест Гамп, а имя его Фульвин Рич. На одном интервью у него спросили: «Ваша мать, наверное, гордиться вами», на что он ответил: «Сомневаюсь, что та женщина могла бы гордиться мной, но семья – без всякого сомнения». Какое-то время репортёр молчал, а потом задал ещё один вопрос: «Противоречите сами себе, мистер Рич. Вы же сказали, что не считаете мать и отца своей семьёй», на что Фульвин засмеялся и успокоившись сказал: «Семья – это приобретаемые люди, по долгому жизненному пути, а не дающиеся тебе Богом при рождении».

Рич постарался закрыть дверь также тихо, как и открыл, но услышал Итана.

– Брат.

– Что такое? – спросил он и заглянул в комнату.

Ответа не прозвучало. Итан спал, тяжело дыша, как после пропущенного удара в солнечное сплетение, а рот жадно, как рыба, выброшенная на берег, глотал воздух. И вновь этот голос: «Я помогу тебе, Рич Тейлор, ты только приди… приди ко мне, и я помогу твоему горю». Он уже собрал все силы, чтобы отправить ответить голосу, но вновь:

– Брат.

Итан был тем, кто отобрал меч у самурая на добивании врага; тем, кто поставил под молоток «П»-образную, железную пластину, не дав ему вбить гвоздь; тем, кто поймал бабочку в банку, опередив сачок. Тихий и ослабевший голос, прошептавший: «Брат» переправил заряд Рича с дороги «Отказать голосу», на «Помочь Итану – пойти на кладбище».

Так и оставив дверь открытой, Рич спустился на первый этаж, тихо как ниндзя в фильмах, прошёл возле кухни по коридору к шкафу. В верхнем ящике, он достал пачку спичек, пробежался рукой: нащупал запасные ключи от гаража, две отвёртки – одна из которых была крестообразной, цепочку и катушку ниток. Задвинув верхний ящик, он открыл нижний: аптечка первой помощи, – и тут же закрыл. Отодвинул нижний, последний ящик, он сразу нашёл то, что было ему нужно, если спички кончаться – фонарик «Varta» чёрного цвета со встроенным аккумулятором. Одев отцовски, охотничье сапоги, он накинул чёрную куртку с широким карманом на груди – достаточно большим, чтобы вместить фонарик размером с литровую банку. Серый дождевик так и остался висеть на крючке, вместо его он взял водоотталкивающую куртку. Она, конечно, справлялась хуже, но взяв её Рич не вызовет подозрений.

Стоило ему выйти из дому, как дождь набросился на него подобно пираньям на проплывающую мимо рыбу. Рич поздно набросил капюшон и дождь успел смочить его хвостик, который как тряпка ёрзал у него по шее и верхней части спины. Представь он, что это огромная пиявка и грудь бы тотчас выступила вперёд, а тело конвульсивно задёргалось. Но к счастью Рич – не Итан, и заниматься подобным он был не намерен. Но всё же дискомфорт он испытывал вплоть до перекрёстка Джексон– и Уитчем-Стрит, где ему предстояло повернуть направо и протопать милю по голой от асфальта дороги к самому кладбищу.

Ботинки, занимаясь любовью с грязью издавали режущее барабанные перепонки чавканье, которое начинало надоедать на четверти мили. Риччи старался не смотреть по сторонам, а когда всё же ворочал головой, то замечал птиц, сидящих под ветками деревьев, змей клубочком свёрнутых в кустах или висячими, как лианы, на деревьях. «Интересно, удастся ли мне встретить аллигатора» – мелькнул шутка-минутка, на волне «Риччи Тейлор ФМ». Нос и кончики ушей стали ярко-розовыми, практически красными, совсем как у толстых мальчишек, стесняющихся подойти к девушке из-за боязни, что та посмеётся над его грудью, висячей из-под майки.

Только сейчас, когда оставалось метров сто, Риччи ощутил странное чувство, словно чаши весов «Сила духа – Физическая Сила», жалобно качнулась. Тело обрело выносливость, а сила отталкивания ног увеличилась. Однако здравый смысл, тянул его назад, создавая впечатления, будто душа отделяется от тела невидимыми клещами.

«Одумайся, Риччи, это судьба Итана, так решил Бог. Не стоит этого делать, не стоит лезть в природу и мешать мирозданию. Посмотри, что наделали учёные со своими экспериментами»

«О чём ты?» – спросил он у неведанного ранее голоса.

Вот только ответил ему уже знакомый.

«Иди ко мне Ричи, я помогу. Тебе нечего бояться»

Головная боль настигла Рича и смех в том, что он знал, что в скором времени подобная херь случиться. Остановившись, обхватил лицо и впившись пальцами, потянул руки вниз оставляя тёмные, матовые следы, как после пощёчины. Закашлялся и во время кашля схватил несколько дождевых снарядов, с силой укусивших язык и осколками разлетевшихся во рту. Какая-то из капель задела язычок, из-за чего Рич склонился неполной буквой «С» и закашлял ещё сильней. Головная боль прошла, и время, казалось, замедлилось, на долю секунды, в которую он успел услышать протянутый «Кап-КАП-кап-КАП» дождя, бьющего его по затылку капюшона.

Он выпрямился, протёр глаза и осмотрелся. Ворота кладбища, широкие и высокие, покачивались взад-вперёд. Они соединялись замком на коротком тросе, обвисшим вокруг прутьев ворот. Забор охватывающий всё кладбище был не меньше трёх метров в высоту, с крышеобразным верхом. Встать на такой в ливень – означало соскользнуть вниз, и тут уже несколько возможных продолжений развитий событий (Так видел Рич). Первая и плачевная для мужчины: обе ноги соскальзывают в разные стороны, и он яйцами насаживается на крышеобразный верх. Вторая: Его ноги соскальзывают назад, и Рич ударяется подбородком, после чего падает туда, откуда пришёл. (Откусит язык, трещина на подбородке или перелом шеи). Вариант третий был самым благополучным с одной стороны и не очень – с другой: Рич соскальзывает или прыгает вперёд, но чёрт их знает, как близко расположены памятники к забору; Он мог удариться коленом о могильную плиту и сломать его, как грецкий орех о булыжник. И был ещё четвёртый вариант – самый безопасный, но чертовски сложный: Рич каким-то чудом обхватывает крышеобразный верх забора обеими руками и переваливает тело на обратную сторону. Конечно невелика беда, если он упадёт на землю, превращённую мягкое месиво.

Решив действовать по четвёртому варианту, Рич подошёл к дереву, растущему в близи забора; ближе всех, если точней. Конечно возле забора росло не одно дерево, но они находились достаточно далеко и, если бы Рич решился воспользоваться одним из них, ему бы пришлось прыгать. Загвоздка была одна – возраст дерева, ветки которого толщиной походили на руку взрослого мужчины. «Вряд ли они выдержат» – подумал Рич, и мозг показал Итана лежащего на кровати. Сердце забилось сильней, набирая уровень адреналина и Рич полез на дерево.

К счастью дерево напоминало хаотично растущие палки с листьями, отчего схватиться за какую-либо определённую ветку не составляло труда.

Ухватившись за ветку в двух метрах над землёй, напоминающую рог, он опёрся ногой о ствол. Оттолкнувшись, Рич схватился свободной рукой за более высокую ветку и взвалил своё тело на дерево. Столь небольшой рывок казалось, а лишил больше половины сил. С минуту, Рич восстанавливал дыхание, обдумывая свой дальнейших ход, как в голову вбежала мысль, которую подкинуло подсознание: «А выберешься ты как?». Ответ не заставил себя долго ждать. Холм был виден с дерева, и он возвышался над забором. Теперь Ричу оставалось молиться, чтобы по ту сторону забора была гладкая или не очень поверхность. Отдышавшись, он перебрался на длинную ветку, заканчивающуюся в двух метрах по ту сторону забора. Отличная длина, чтобы выбрать место падения, но вряд ли ветка, а точней её грузоподъёмность, позволит Ричу доползти до края. Ухватившись руками за ствол, при этом не сбрасывая ног (Дерево было жуть, каким мокрым) он пополз вперёд. Ползти оказалось трудней, чем он предполагал. Ноги то и дело каждые полметра срывались вниз, выбивая Рича из равновесия и вынуждая спрыгнуть. Но силы прибавлялись, и Рич чувствовал, как контроль над телом забирает кто-то иной (голос быть может), кто-то более сильный и сейчас, он просто наблюдает со стороны, как мальчишка в охотничьих сапогах и в чёрной куртке двигается вперёд. «Безумие» – подумал он и коленом нащупал верх забор.

Скинув ноги на забор, он принял позу всадника и плавно, как минёр, работая с бомбой, отпустил ветку, обхватывая руками забор. Перекинув левую ногу, он соскользнул вниз. Изо рта вырвался протяжный крик, заглушённый пьющимся о землю ливнем. С силой ударившись о фундамент, ноги сложились вдвое и Рич упал в грязь. Он надеялся избежать падения, но «Войну без потерь не пройти». Он не стал сразу вставать, решил перевести дух, кто знает, что произойдёт в ближайшее время.

Фонарик сломался при падении и Рич об этом совсем скоро узнает, а пока он повернул голову и ужаснулся. Ограда соседней могилы была выполнена из железных прутьев, концы которых заточены под форму пик. Упади он чуть левей и жизнь его закончилась прямо тут, надетым на ограду, подобно свинье на шампуре.

Наверное, он бы полежал ещё, если бы не сухой храп, от которого Рич буквально-таки вскочил. Некий страх, (а у страха глаза велики) шепнул ему, что это тот самый голос, а теперь он спит, как огромный медведь в зимней спячке. Но оглядевшись, Рич заметил похожий на мешок картошки силуэт. Мешок то увеличивающийся, то уменьшающийся. «Оно живое?» – спросил себя Рич и сделал нерешительный шаг, потом другой, третий. Сблизился с мешком и знакомые черты лица: морщинистое, преждевременно состарившееся, с редкими прядями волос, похожими на паутину. Рванная и ещё более грязная одёжка, чем при их первой встрече одетая на нём вызывала сочувствие, даже несмотря на их не очень дружелюбную встречу. Старый бродяга лежал под слабо выступающей крышей сарайчика и дождь, каким-то чудом не мог достать его. Капли стекали с крыши и падали в нескольких сантиметрах от его раздутого носа. «Не вздумай» – вспомнил он его слова, а заодно и голос: хриплый и старческий, но полный сил, как у великих ораторов.

Будить его Рич естественно не стал. Поднял голову, нашёл взглядом холм и двинулся к нему. В голове, назойливой пчелой жужжал вопрос: «И что дальше? Что чёрт побери дальше? Что мне делать, когда я подойду к холму». И ответ прозвучал, тот же, что и всегда: «Ты придёшь ко мне Риччи и я помогу».

Огромная насыпь именуемая Курганом была больше, чем ему казалось. «А может она просто увеличилась? – подумал Рич, поднимая голову ввысь. – Ну не могла же она быть с десяток метров». И пока он думал, вновь появился тот самый запах: затхлый и тухлый. Но веяло уже не гнилыми листьями, а чем-то другим, но тоже гнилым… плотью, сыростью и чем-то опять же предостерегающим. Листва, укрывшая Курган заметно почернела, словно чума приложила свою руку. Трава здесь никогда не росла, а земля была всегда влажной и рыхлой, как у только что выкопанной могилы.

«Сюда, – прошипел голос. – забирайся на Курган. Иди ко мне, Рич Джо Тейлор, и я помогу»

Первый шаг был неуверенным, словно это было ещё воля Рича, но последующие дались легко. Земля скатывалась под ногами, но не проваливалась, как это должно было быть, при нынешней влажности. Листва липла к ботинкам и жадно чавкая отрывалась и (Чудо, что Рич этого не видел) возвращалась на своё место. Тело не дрожало, но горело в жарком пламени, а пот скапливаясь на теле передавался в одёжку, делая её липкой и влажной изнутри. Последний шаг, как и первый, на удивление Рича, дался ему с тем же трудом (Последняя песнь духа, о помоги мне, я прошу). Мышцы, кажись, отдали всю накопленную за день мощь, и Рич возвысился над Курганом, как американский космонавт с флагом в руке на поверхности луны.

– Что дальше? – спросил он вслух? – Я подня-я…а-а-а.

Земля провалилась под ним и Рич полетел вниз по широкому, выкопанному туннелю, словно это была труба в аквапарке. Крик в скором времени прекратился и виной тому стала земля, обсыпающийся следом за ним. Падал Рич долго, минуты две, как ему казалось.

Туннель извивался в разные стороны: влево, вправо и даже вверх и вниз. Неведомая сила, схватившая Рича за ногу, тащила его к себе, помогая преодолеть странный маршрут, напоминающий гоночную трассу «Нюрбургринг». Теснота исчезла – туннель закончился и Рич вылетел КУДА-ТО, – и гравитация подхватила его, плавно опустив на землю.

Он закрыл глаза, открыл, ещё раз закрыл и открыл. Ничего. Кромешная тьма, ни единого светлого места, лишь мрак окутывающий его. Поднялся Рич, на своё удивление, без боли, достал из кармана фонарик и попытался его включить. Лампочка даже не мелькнула, только звук щелчка «щёлк, щёлк, щёлк». Отбросив ненужную вещь, он забросил руку в карман и достал спички. Коробок был полон и, что самое главное, сух. «Чирк-чирк-чирк», и спичка зажглась, осветив тусклым светом призрачное лицо Рича.

Всё тело вздрогнуло, а пальца чуть было не разжались, когда Рич заметил стены из людских костей и черепов. Тихий, протяжный стон вырвался у Рича, когда из глаза в черепе выглянула волосатая лапка, медленно-так, по-хозяйски. Чёрный, паук (Пауки, остальных Рич не видел) выполз из своего логова и застучал жвалами, смотря в лицо жертве. Стук жвал, сменился голосом, тем самым голосом:

«Иди ко мне Рич Джо Тейлор, ступай дальше и я помогу».

«Я боюсь пауков» – только подумал он, как паук (Пауки) вернулся в своё логово, во мрак.

«Иди ко мне Рич Джо Тейлор, ступай дальше и я помогу».

Подобная обстановка уже не вызывала доверия и надежды на какую-то помощь, но Рич продолжал идти. Со временем запах гнили, как и все прочие, исчез, словно обоняние покинуло Рича. Теперь остались только слух, ловящий топот охотничьих ботинок, и глаза в страхе бегающие по…(чём?) … катакомбах. Мозг практически отключился, впал в комму, но всё же здравые вопросы, помимо «Где я?», проскакивали. Одним из таких вопросов, Рич заинтересовался сразу, как только приземлился: «На сколько метров под землю я упал?». Точный ответ, он дать не мог, из-за того, что падал он не только вниз, но и вверх и в стороны.

Первой остановкой, случившейся раньше времени, стало раздвоение маршрута. И не просто раздвоение, а зеркальное раздвоение. Всё казалось таким…настоящим… одинаковым… страшным… Рич не знал куда идти и уже двинулся влево, как стая летучих мышей ринулась вправо, испугав его до смерти. Чёрная туча, задула спичку, тем самым заставив Рича черкануть новой, двадцатой спичкой. И лучше бы он это сделал чуть позже. Паук, размером с коробку из-под бананов, прополз вправо, вслед за чёрным облаком летучих мышей. Его жвала отбивали некую мелодию… «Азбуку Морзе» – решил Рич и тут же признал свою догадку безумной. «За пауком точно не пойду. – Решил он и вернулся к исходному маршруту. – Летучие мыши, пожалуйста, змеи – ради Бога, аллигатор – хрен с ним. Да за кем угодно, но только не за этими лохматыми членистоногими».

Спичка уже догорала, однако за те несколько секунд, он изменил своё решение. Чёрная, как облако летучих мышей, волна пауков (Меньше конечно, чем тот, размером с коробку) надвигалась с левой стороны и – Рич обернулся, – сзади. Спичка обожгла пальцы, и он выронил её. Достал другую, зажёг и спиной попятился вправо, вслед за стаей летучих мышей и пауком-коробкой-гигантом. Волны пауков преследовали его, но держали расстояние, словно играли с добычей или… Вели его к паучьей матке??? И тут Рич с ужасом на лице, обернулся и начал падать, зацепившись за что-то твёрдое. «Пусть это будет не паук» – молил он себя, как вдруг в пещере раздался грохот ломающихся костей. Опёршись на локти, он приподнял тело и бросил взгляд на чёрную волну. Пауки исчезли.

Рич не сразу понял, что свечение излучает не спичка, которая уже потухла, а горевшие позади него факела. Эти факела горят уже долгое время и сказать сколько тысяч лет, никто в серьёз не возьмётся. Чёрный огонь с бушующими языками пламени белого оттенка освещал пещеру, как лунный свет. Горы гостей, человеческих и не только, наваленные друг на друга были раскиданы по всей площади. Первая мысль, посетившая голову Рича, была криком страха в его душе: «Людоед? Паук Людоед? Нет-нет-нет, я не хочу подохнуть от этой твари» (Ладно, на самом деле первая мысль была такой: «Это что за этакая хрень тут творится». Но это скорей была мысль каждого вошедшего сюда впервой, а не его собственная).

Решиться идти назад, он не мог (Мысли о пауках пугали его) и он вошёл в глубь, стараясь не наступать на кости умерших (Или убитых). В центре, среди черепов, разложенных челюстями во внутрь, лежал каменная скрижаль с нацарапанными на ней символами: кругами, крестиками, треугольниками, линиями горизонтальными, линиями вертикальными и прочими. Он подошёл поближе и присел над скрижалью. Символы неожиданно вспыхнули – Рич подался назад и упал на один из черепов, – тем же чёрным огнём с белыми языками пламени, как факела. Символы начали менять форму и уже секунду спустя, там были английские буквы. И не просто буквы, а слова, образовавшие предложения. Каким-то невероятным образом скрижаль сменила язык, подстроившись под вошедшего в пещеру… храм… чтобы это ни было (Пускай будет пещера. Звучит лучше, чем паучье логово, согласитесь).

Рич подался вперёд, подняв задницу раздавившую череп, и повис над скрижалью. Бегая взглядом и игнорирую застывшую на углах камня кровь, он прочёл надпись: «Дотронувшись до меня, Рич Джо Тейлор, ты поймёшь то, чего не дано понять большинству. Я смогу помочь вместе с тобой. Но прежде дотронься ко мне».

Рич протянул руку, отбросив неуверенность мыслями о Итане, лежащим в постели и умирающим. Ладонь, накрыла скрижаль, и та вспыхнула чёрным пламенем. Рич попытался закричать, но всё вокруг закружилось, и он совершил скачок в прошлое.

Рича выбросило, как мешок с мусором посреди какой-то индейской деревушки. «Луизиана до прихода европейцев» – догадался он, осматривая шатры. Вокруг лагеря цвёл густой лес, где-то в дали журчала река, но звук костра, горящего под Ричем, слышался значительно чётче. С минуту, он смотрел под себя, на пламя, охватывающее его, но не причиняющее боли, а потом услышал голоса.

– Миктлантекутли поможет ему! – говорил мужчина, вышедший из шатра. Шатёр был в три метра высотой и столько же в диаметре. Различные узоры красных и синиц цветов, украшали ткань шатра, выделяя его на фоне других.

– Вемэтин, не стоит, – откликнулась девушка, выбежавшая следом за мужчиной. Она обхватила его за торс, упёрлась ногами в землю и попыталась остановить мужчину. Но тот был слишком мускулист и огромен, чтобы девчонка смогла его сдвинуть. – Эта его судьба, судьба Ашкий, нельзя вмешиваться в судьбу. Это…

– Судьба моего брата стать вождём, а не умереть от болезни, – он раздвинул руки девушки и обнял её. – Я должен ему помочь, должен помочь брату.

– Вемэтин, п-пожалуйста, – плача просила она, – тебе не стоит этого делать. Мы – я и ты, наша мать и отец, наши предки, все мы встретимся в другом мире. Этот мир лишь дорога к нему, п-пожалуйста одумайся.

– Венона, я принял решение, – он отстранился от сестры, посмотрел в её заплаканные глаза и тыльной стороной пальцев вытер слёзы. – Когда я вернусь, Ашкий и ты, встретите меня.

И вырвавшись из объятий сестры он побежал в сторону Рича. Перепрыгнув костёр, пройдя сквозь Рича, он вскочил на лошадь и помчался в глубь леса. Белый силуэт лошади и всадника, в скором времени исчез в гуще леса, и лишь стук копыт эхом отдавался откуда-то издали.

– Судьба, – Рич повернулся в сторону звука, к Веноне стоящая на коленях возле шатра. – едина для всех, Вемэтин, а ты…

Очередной толчок и Рича выкинуло в пещеру. Он стоял в груде костей, а перед ним Вемэтин, измазанный кровью и грязью. В руках он держал нож и возвышался над кем-то или чем-то. Медленными шагами, будучи не уверенным в собственном желании увидеть, Рич обошёл индейца и нашёл расчленённую лошадь, валяющуюся в груде костей. Отрубленная голова, лежала среди людских черепов с остекленевшими от боли глазами, торс среди человеческих рёбер, а ноги рядом с бёдрами и кистями рук скелетов. Рич в ужасе поднял глаз, чтобы посмотреть в лицо этому…этому извергну, но вздрогнул, заметив слёзы, сочащиеся по щекам.

– Зачем ты это сделал? – спросил Рич, но не услышал ответа.

Вемэтин упал на колени, схватился руками за голову и завыл, как волк или койот. После он повалился на бок, сжался клубочком и зарыдал. Мольбы прощения, как понял Рич, вылетали из его рта, полного слюны и соплей.

– Брат, простишь ли ты меня за содеянное?

И вновь толчок. Рич снова в лагере, уже возле палаты.

– Что ты наделал, Вемэтин! – кричал мужчина, слишком похожий на Вемэтина, чтобы не быть его братом. – Зачем, зачем ты это сделал?

Вемэтин упал на колени перед Ашкий и охватил его торс.

– Я не хотел терять тебя, брат, – говорил он со слезами на глазах. – Хотел, чтобы мы были вместе… хотел, чтобы ты стал вождём! Я бы не смог…

– Что ж, – заговорил Ашкий оттолкнув брата так сильно, что тот повалился на спину. – В одном ты был прав, брат. Я стану вождём, но вместе мы не будем. Я изгоняю тебя из племени за…

Но услышать из-за чего Рич так и не смог. Луизианский леса, шатры, люди, всё слилось воедино, перемешалось, и начало вращаться, как чёртовый вентилятор, вызывая тошноту и рвоту. Рича выбросило в пещеру (Он просто упал) и, грохнувшись на черепа, он влетел в гору костей. Боль была реальной, он почувствовал, как заныл его позвоночник, как кольнуло в плече и как завыла рука.

Перевернувшись на левый бок, он опёрся на локти и с трудом, словно кто-то лежал на нём, поднялся на колено. Лёгкие жадно вбирали воздух, как вдруг дыхание прекратилось, а глаза расширились как у кошки. Паук-коробка-гигант, проползал прямо под Ричем, его жвала угрожающе стучали, а волосинки на лапах подёргивались. Одна из восьми, ужасных, внушающих ужас лап, коснулась пальцев Рича и он, закрыв глаза, застонал. Паук прошёл под ним, а следом за ним пролетела летучая мышь, с длинными, как у Фенека, ушами и прозрачными крыльями, как у бабочки. Она спикировала над головой Рича, чудь было, не задев его волос и исчезла из виду.

«Что это за чертовщина этакая?» – спросил он сам у себя, а ответил голос, но уже не в его голове, а позади него.

– Ты пришёл ко мне, Рич Джо Тейлор, – голос был безумным, но сильным. – Пришёл ко мне за помощью. – Рич начал было оборачиваться, как голос его предупредил. – Стой, – и он застыл, – я не хочу, чтобы ты визжал, как ребёнок, как это делали многие до тебя. Поэтому приготовься увидеть нечто-то страшное и пугающее. – И голос рассмеялся.

Представляя огромного паука, Рич нехотя (Конечно, кто бы захотел посмотреть страху в лицо?) обернулся. Что-то острое, страх окутанный ужасом, словно игла пронзило его душу, когда он увидел паука-коробку-гиганта, ползающего по сильным ногам, сидящего на кортах … «Человека» – подумал Рич и приподнял глаза ввысь. Это существо и вправду напоминало человека, но лишь до шеи, обвешенной ожерельем из человеческих глаз, точней до позвоночника, торчащего из спины, и хранящего на себе человеческий череп. Окрашенные в цвет крови челюсти испускали и втягивали в себя синий сгустки дыма, а вокруг верхней части черепа короной торчали перья. На плече сидела та самая летучая мышь, которая чуть было не сделала Риччи лысым, спикировав над его макушкой. В руке, такой же окровавленной, как и челюсти, дремала сова (Глаза её, как выяснил Рич чуть позже, были красные, как челюсти существа).

– Кто ты или что ты? – услышал Рич голос очень похожий на свой. Но никогда бы не поверил, что это спросил именно он, так сильно был уверен, что рот его закрыл на замок страха, ключ от которого утерян где-то там, на поверхности Кургана. – Ты Миктлантекутли?

– Да, я Миктлантекутли, Бог смерти. Бог подземного мира, царства умерших и всякой тому подобной ерунды, – паук заполз ему за спину и больше, до конца разговора, Рич его не видел. – Упустим подробности. Ты… – он протянул свободную от совы руку, указывая пальцем с длинным ногтем на Рича. – Хочешь помочь брату младшему, брату слабейшему, брату любимому.

– Что это было? –Миктлантекутли вопросительно склонил голову. – Когда я дотронулся до плиты, с символами, я… – втянув губы и опустив взгляд, Рич покачал головой.

– О-о-о… – вяло протянул Бог. – Всего лишь обрывки воспоминаний прошлого владельца.

– Владельца?

– День назад ты был менее сговорчив, Рич Джо Тейлор.

Нависла небольшая пауза, неловкая в каком-то смысле для Рича, схватившая его за живое. А ведь правда, Рич, кажется, стал забывать: «Слово-серебро, молчанье-золото». Стал меняться, терять свою стоимость, которую так долго повышал.

– Мне кажется ты пришёл за помощью, а не для разговоров, – продолжил разговор Бог смерти. Сова повернула голову к Ричу и раздвинула шторы век, показывая кровавое свечение глаз. Грудь её казалось, расширилась вдвое и она заговорила, на своём языке: «Угу-уГу-угУ», а после чего закрыла глаза и отвернулась. – В этой плите… – свободная рука его вспыхнула чёрным пламенем и в ней появился небольшой, прямоугольный камень, толщиной с доску, – ты найдёшь ответы на все интересующие тебя вопросы, Рич Джо Тейлор. Можешь взять её, а мне пора возвращаться… эм… жена ждёт, – и он безумно засмеялся.

– Постой, – задержал его Рич, но руку к плите так и не протянул. – Я не могу взять каменную плиту, с виду которой…

– Примерно семь миллионов лет, – помог он. Челюсть Рича отвисла, но тем не менее он продолжил:

– В общем, эта плита вызовет слишком много подозрений.

– О-о-о… – протянул Бог. – Понимаю вас, людей, хоть вы и становитесь страннее с каждым днём, – плита вспыхнула, ярким, чёрно-белым пламенем и Ричу пришлось закрыть глаза, чтобы не ослепнуть, а когда он их открыл, то в руке Миктлантекутли лежала чёрная книжка, с прямоугольными узорами белого цвета, расползающимися по всей обложке. Он протянул книгу Ричу и тот ухватился за неё. – Если ты захочешь пообщаться… хотя ты не из таких… – Бог протянуто хмыкнул, почёсывая подбородок, – если тебе нужен будет ответ на волнующий тебя вопрос, ты всегда сможешь спросить меня.