Czytaj książkę: «Иллюзия»

Бедность желает многого; жадность – всего.

Публилий Сир

Деньги без чести – болезнь.

Бальзак

Nora Roberts

Delusion in Death

© Nora Roberts, 2012. This edition published by arrangement with Writers House LLC and Synopsis Literary Agency

© Бушуева Т., перевод на русский язык, 2014

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2014

Глава 1

Убийственно пронизывающий ветер гнал по городу холодный ноябрьский воздух и, как будто множеством мелких острых зубов, прокусывал до костей. Она забыла перчатки, однако это даже было к лучшему, так как в противном случае ей, скорее всего, пришлось бы испортить еще одну дорогую пару при осмотре места происшествия.

За неимением перчаток лейтенант Ева Даллас засунула озябшие руки в теплые карманы пальто и взглянула на труп.

Тело женщины лежало на нижних ступеньках небольшой лестницы, которая вела в квартиру, расположенную на цокольном этаже. Еве достаточно было посмотреть на характерный поворот головы трупа, чтобы без помощи судмедэксперта уверенно сказать, что у женщины сломана шея.

По прикидкам Евы, пострадавшей было лет сорок пять. Без пальто, почему-то подумала Ева, хотя какое значение для несчастной мог иметь теперь пронизывающий ноябрьский ветер? Деловой стиль одежды: пиджак, водолазка, брюки, хорошие туфли на невысоком каблуке. Наверное, модные, но в этом лучше разбирается ее коллега, детектив Пибоди, которая должна была тоже вот-вот прибыть на место происшествия.

Никаких украшений, по крайней мере, таких, которые бы бросались в глаза. Нет даже браслета.

Ни сумки, ни портфеля, ни пакета.

На ступеньках нет никакого мусора, на стенах отсутствуют обычные граффити. Ничего, только мертвое тело, прислоненное к стене.

Ева обернулась к женщине-полицейскому, приехавшей на вызов.

– И что же здесь произошло, по вашим сведениям?

– Звонок поступил в двенадцать минут третьего. Мы с напарником находились в двух кварталах отсюда. Вели круглосуточное дежурство. Ровно через две минуты мы уже были здесь. Владелец здания, Брэдли Уайтстоун, и некая Альва Муни стояли на тротуаре. Уайтстоун заявил, что они не входили внутрь. По словам хозяина, в настоящее время дом находится на ремонте и пустует. Они обнаружили тело, когда Уайтстоун привел Муни осматривать квартиру.

– В два часа ночи?

– Да, лейтенант. Они заявили, что весь вечер провели в ресторане, потом заходили в бар. Даже в несколько, лейтенант.

– Понятно.

– Они сидят у моего напарника в машине.

– Я побеседую с ними позже.

– Мы сразу поняли, что жертва мертва. При ней не было никаких документов. Также не было украшений, сумки и пальто. Нам сразу бросилось в глаза, что у нее сломана шея. Кроме того, есть еще несколько признаков насилия: синяк на щеке, разбитая губа. Похоже на нападение грабителей. Но… – Женщина слегка покраснела. – Но что-то тут не так.

Последняя его фраза заинтересовала Еву, и она кивком попросила продолжить.

– Потому что?..

– К ней ведь не просто подбежали и вырвали из рук сумочку. Посмотрите, на ней нет пальто. Значит, его с нее сняли. На все это нужно время. И если убитая упала или ее столкнули с лестницы, то почему она лежит здесь, прислонившись к стене, а не на нижних ступеньках? Сейчас она не видна с тротуара. Больше похоже на то, что ее сюда специально подбросили, лейтенант.

– Не хотите ли вы поступить на работу детективом в отдел убийств, Терни?

– Простите, лейтенант, если влезла не в свое дело.

– Ну что вы, все в порядке. Но она вполне могла упасть с лестницы, неудачно приземлиться и сломать себе шею. Нападавший бежит за ней, оттаскивает ее к стене, где она будет не видна с улицы, снимает с нее пальто и все остальное.

– Да, лейтенант.

– Я согласна с вами, что все равно что-то здесь не так. Однако простого ощущения нам недостаточно. Оставайтесь здесь. Скоро подъедет детектив Пибоди.

С этими словами Ева открыла свой рабочий саквояж и достала из него специальные перчатки и бахилы, предназначенные для осмотра места преступления.

В здешней части нью-йоркского Ист-Сайда царила тишина. По крайней мере, в ночные часы. В большинстве квартир и магазинных витринах не было света. Все закрыто, даже бары.

Конечно, где-нибудь на расстоянии нескольких кварталов отыщется какое-нибудь работающее питейное заведение для полуночников, но слишком далеко отсюда, чтобы рассчитывать найти в нем свидетелей.

Полиция обязательно проведет опрос местных жителей, однако шансов обнаружить кого-то, кто мог видеть, что тут произошло, было совсем немного. В такой жуткий холод с колючим, пронизывающим ветром любой нормальный человек будет сидеть в четырех стенах, предпочитая домашнее тепло и уют каким бы то ни было уличным развлечениям.

Что, собственно, делала и Ева до того, как ей позвонили, – лежала, свернувшись калачиком, рядом с Рорком.

Вот какую награду получаешь за то, что выбрала профессию полицейского, подумала Ева, а в случае с Рорком – за то, что выбрал жену-полицейского.

Ева спустилась по ступенькам и вначале осмотрела дверь в дом, затем проследовала к трупу и присела на корточки рядом с ним.

Да, убитой примерно лет сорок пять. Светло-каштановые волосы, зачесанные назад. Небольшой синяк на правой щеке, засохшая кровь на рассеченной губе. Мочки на обоих ушах проколоты, значит, если на ней были сережки, то преступник аккуратно снял их, а не торопливо вырвал.

Приподняв руку женщины, Ева обратила внимание на ободранное запястье. Что-то вроде содранной мозоли, подумала она, прежде чем прижать палец правой руки женщины к идентификационному устройству.

«Марта Дикенсон, – выдало оно. Пол – женский, раса – смешанная, возраст – сорок шесть лет. Замужем за Дензелом Дикенсоном. Двое детей и квартира в Верхнем Ист-Сайде. Работает в бухгалтерской компании «Брюер, Кайл и Мартини», расположенной в восьми кварталах отсюда».

Пока Ева просматривала информацию, ветер разметал ее короткие волосы. Она забыла надеть шапку. В ее темно-карих глазах, почти такого же цвета, что и волосы, застыло сосредоточенное выражение настоящего исследователя. В этот момент она не думала о муже, детях, друзьях, семье. Единственное, что ее занимало, – это мертвое женское тело, лежащее перед ней; его положение, место и время смерти – без десяти одиннадцать вечера.

«И что же ты здесь делала, Марта, холодной и мрачной ноябрьской ночью на расстоянии нескольких кварталов от своего офиса и дома?»

Ева осветила фонариком брюки женщины и обратила внимание на синие нитки на черной ткани. Осторожным движением, при помощи пинцета она положила две нитки в прозрачный пакетик, черкнув записку для «чистильщиков».

И тут у себя над головой она услышала голос Пибоди, задавшей какой-то вопрос, и ответ патрульного полицейского. Ева выпрямилась. Когда она повернулась к Пибоди лицом, кожаное пальто колоколом поднялось вокруг ее стройной высокой фигуры. Коллега, громко стуча каблуками, спускалась по ступенькам.

Пибоди не забыла надеть шапку, захватила с собой и перчатки. Розовая – о господи, розовая!!! – лыжная шапочка с нахального вида помпоном закрывала ее темные волосы и верхнюю часть лица до самых глаз. Разноцветный шарф был несколько раз обмотан вокруг шеи поверх плотного пальто темно-синего цвета. Под цвет лыжной шапочки были подобраны и розовые мокасины, которые, по мнению Евы, Пибоди не снимала никогда, даже в постели.

– Как ты можешь передвигаться при таком количестве одежды?

– Я кое-как добралась до метро, а потом от метро пришла сюда, но зато не замерзла. Жуть! – На лице Пибоди промелькнуло выражение искреннего сочувствия. – На ней даже нет пальто.

– Кажется, ей безразлично. Марта Дикенсон, – начала Ева излагать Пибоди наиболее существенные факты. – Она по какой-то причине оказалась довольно далеко от своего офиса и от дома. Возможно, Дикенсон как раз возвращалась с работы домой, но почему она не поехала на метро, особенно в такой вечер, как сегодня?

– Да, странно… Дом, как я вижу, сейчас на ремонте. Пустой. Очень удобно, правда? И лежит она в самом углу. Ее не нашли бы до утра.

– Но разве обычный уличный грабитель стал бы все так тщательно продумывать? Еще одна странность, к которой, в принципе, можно добавить и другую: откуда он узнал, что этот дом пустует?

– Возможно, он здешний, – предположила Пибоди. – Или один из тех, кто ремонтирует дом.

– Не исключено. Надо хорошенько осмотреть помещение, но вначале побеседуем с теми, кто вызвал полицию.

– Вызывать «чистильщиков»?

– Пока не надо.

Ева поднялась по ступенькам, подошла к патрульной машине. Не успела она сделать знак полицейскому, сидевшему в машине, как из нее вылез какой-то мужчина.

– Вы занимаетесь этим? – спросил он срывающимся голосом. Чувствовалось, что нервы у него на пределе.

– Лейтенант Даллас, – представилась Ева. – А вы мистер Уайтстоун?

– Да, это я…

– Вы вызвали полицию.

– Да. Как только обнаружили… ее. Она была… Мы были…

– Вы владелец этого дома?

– Да.

Очень привлекательный мужчина, едва за тридцать. Уайтстоун сделал глубокий вдох и выдохнул облачко пара. Когда он заговорил снова, его голос звучал уже спокойнее и увереннее.

– На самом деле здание принадлежит мне и моим компаньонам. В целом мы владеем восьмью помещениями – на третьем и четвертом этажах.

Он перевел взгляд на верхние этажи дома. На парне тоже нет шапки, подумала Ева, только шерстяное пальто строгого черного цвета и черный шарф в красную полоску.

– Мне лично принадлежит квартира на первом этаже, – продолжил Уайтстоун. – Сейчас мы занимаемся ремонтом и со временем сможем перевести сюда наш бизнес, на первый и второй этажи.

– В чем же он заключается? Ваш бизнес?

– Финансовое консультирование. «Группа WIN». По первым буквам наших фамилий: Уайтстоун, Ингерсол и Ньютон.

– Поняла.

– Я должен был жить в квартире на первом этаже. По крайней мере, так планировалось. Я не…

– Может быть, вы расскажете мне, как провели прошлый вечер? – намекнула Ева.

– Брэд! – донесся женский голос.

– Посиди в машине, Альва. Там тепло.

– Я больше не могу сидеть.

Из машины выскользнула холеная блондинка в меховом манто и кожаных сапогах на тонких высоких каблуках.

Она подошла к Уайтстоуну, и он взял ее под руку.

Выглядят как пара с журнальной фотографии, подумала Ева. Оба красивые, хорошо одетые и напуганные.

– Лейтенант Даллас, – Альва протянула руку Еве. – Вы меня не помните?

– Нет, не помню.

– Мы пересеклись секунд на пять на празднике Большого Яблока прошлой весной. Я – член организационного комитета. Но это не имеет значения, – добавила она, покачав головой, и ветер вздыбил, казалось, целый ярд ее шикарных пышных волос. – Чудовищно! Несчастная женщина. Они даже не остановились перед тем, чтобы сорвать с нее пальто. Не знаю, почему меня особенно потряс именно этот поступок, но в нем есть что-то исключительно подлое.

– Кто-нибудь из вас прикасался к телу?

– Нет, – ответил Уайтстоун. – Мы поужинали в ресторане, потом пошли в бар чего-нибудь выпить. В «Ки Клаб», он всего в нескольких кварталах отсюда. Я рассказывал Альве, чем мы тут занимаемся. Ее заинтересовала моя болтовня, и тогда я решил провести для нее небольшую пешую экскурсию. Моя квартира уже почти отремонтирована, поэтому… я уже достал свой ключ и хотел набрать код, когда Альва вдруг вскрикнула. Я даже не заметил ее, лейтенант… ту женщину. Не видел, пока Альва не закричала.

– Она лежала в самом углу, – добавила спутница Уайтстоуна. – Вначале, когда я закричала, я подумала, что она просто спит, решила, что это какая-то местная бродяжка. Я не поняла… а потом до меня дошло. Мы все поняли…

Она прижалась к Уайтстоуну, и он обнял ее за талию.

– Мы не прикасались к ней, – сказал он. – Я подошел ближе, но уже было видно… было ясно, что она мертва.

– Брэд хотел, чтобы я зашла в квартиру, – там было тепло, но я не согласилась. Я не могла сидеть в теплом доме, зная, что она лежит на холодной лестнице. Потом очень быстро приехала полиция.

– Мистер Уайтстоун, я хотела бы попросить у вас список ваших партнеров и людей, работающих на ремонте здания.

– Да, конечно.

– Как только вы передадите мне требуемую информацию и оставите ваш адрес и телефоны моей коллеге, вы будете свободны и сможете отправиться домой. Мы с вами свяжемся.

– Мы можем идти? – переспросила Альва.

– Да, пока да. Мне нужно только ваше разрешение на то, чтобы пройти внутрь здания.

– Ну конечно. Все что угодно. У меня есть ключи и коды, – начал он.

– Спасибо, не нужно. У меня есть все необходимое. Если у нас возникнут какие-то проблемы, я дам вам знать.

Когда Ева повернулась, чтобы идти к дому, ее окликнула Альва:

– Лейтенант, когда я встретила вас в прошлый раз, я подумала, что то, что вы делаете, восхитительно. В определенном смысле. Как «Дело Айкоув». И что из этого мог бы получиться великолепный фильм. Тогда мне ваша работа показалась такой романтической. Но теперь я вижу, что ошибалась. – Альва украдкой глянула в сторону открытой двери, в проеме которой была видна лестница. – У вас очень тяжелая и мрачная работа.

– Это просто работа, – ответила ей Ева и быстрым шагом направилась к дому. – Опрос местных жителей мы проведем утром, – сказала она Терни. – Вряд ли мы чего-то добьемся от них, если разбудим в такое время. Пустует все здание, не только это помещение. Проследите, чтобы свидетели прошли туда, куда нужно. Какой у вас участок, Терни?

– Сто тридцать шестой.

– А ваш начальник?

– Сержант Гонсалес, лейтенант.

– Если вы хотите поучаствовать в опросе свидетелей, я решу с ним этот вопрос. Будьте здесь в полвосьмого.

– Слушаюсь, лейтенант!

Ева спустилась по лестнице, отключила коды и вошла в помещение на первом этаже.

– Зажгите весь свет, – приказала она и обрадовалась, когда повсюду включился свет.

Жилое пространство, которое она определила на глазок, так как в нем еще не было мебели, было очень большим. Стены – те, которые уже успели покрасить, – были похожи на свежие бутерброды с маслом, а полы – те, что не были покрыты брезентом, – сияли густым темным лаком. Материалы и инструменты, аккуратно сложенные по углам, свидетельствовали об активно ведущейся работе.

Судя по всему, здесь все делается профессионально и ответственно – все, до мельчайших деталей.

Но с другой стороны, почему же в таком случае брезент в этом месте лежит так криво, в отличие от всех остальных кусков, и обнажает обширный участок сверкающего пола?

– Как будто кто-то поскользнулся на нем или с кем-то боролся, – сказала Ева, проходя по нему, затем отсканировала ширину и длину участка и расправила брезент.

– Здесь остались брызги краски, но…

Она присела, вынула фонарик и осветила брезент.

– Вообще-то, это больше похоже на кровь. Несколько капель.

Ева открыла сумку, взяла образец и отметила место для «чистильщиков».

Затем прошла дальше, в просторную прямоугольную кухню, еще более светлую и сияющую благодаря яркому защитному брезенту.

К тому времени, когда Ева закончила свой первый обход – главная спальня, ванная, вторая спальня или кабинет и еще одна ванная, – пришла Пибоди.

– Я уже начала проверку свидетелей, – сказала она. – Дамочка, с которой ты разговаривала, явно при деньгах. Возможно, не при таких, как у Рорка, но она может себе позволить суперское пальтишко и классные сапоги.

– Да, тут уж не ошибешься.

– И он тоже вполне состоятельный мужик. Деньги во втором поколении, но и сам прилично зарабатывает. У него было открытое акционерное общество, правда, десять лет назад. Она занимается спидингом. У нее масса спидинговых билетов, в основном в Хэмптон и из Хэмптона, где она живет.

– Ты же знаешь, что значит доехать до Хэмптона. Твое мнение, Пибоди?

– Хорошая работа, внимание к мельчайшим деталям, деньги тратятся разумно и со смыслом. И источник денег достаточно крупный и стабильный, чтобы их можно было тратить на по-настоящему хорошую работу и внимание к деталям. И…

Размотав пару ярдов своего шарфа длиной в милю, Пибоди подошла к месту, отмеченному Евой.

– Что здесь, на брезенте? Кровь?

– Брезент смят гармошкой, как коврик, это бывает, когда на нем кто-то поскальзывается. Все остальные куски лежат довольно ровно.

– На стройке случается всякое. И кровь иногда проливается. Но…

– Вот именно: но! Кровь на брезенте и мертвое тело на лестнице. Губа у трупа рассечена, а на брезенте засохшая кровь. Немного крови, поэтому ее вообще могли не заметить, особенно из-за того, что брезент смялся.

– Думаешь, они принесли ее сюда? – Нахмурившись, Пибоди оглянулась на дверь. – Я не заметила никаких признаков взлома, но проверю еще раз.

– Дверь действительно не взламывали. Возможно, открыли с помощью отмычки, но на это надо время. Скорее всего, они знали код, или же у них было хорошее электронное устройство для считывания кодов.

– Итак, подводя некоторый итог, можно сказать, что мы имеем дело не с простым уличным ограблением.

– Нет. Все несколько сложнее. Он явно не слишком умен. Я имею в виду убийцу. Если он достаточно силен, чтобы сломать ей шею, зачем бить ее? У нее синяк на правой щеке и губа разбита.

– Возможно, он просто толкнул или пнул ее.

– Не думаю, это уж совсем глупо. Пощечина? Мужчина дает пощечину женщине, если хочет ее унизить, а пинает, если зол, пьян и вообще если ему наплевать на то, какой вред причинит ей его удар и будет кровь или нет. Бьет наотмашь, когда хочет причинить боль, запугать. Судя по характеру удара, он действительно бил наотмашь.

Действительно, женщину ударили в лицо с такой силой, что и сейчас можно было заметить следы.

– Возможно, он достаточно умен и сдержан, чтобы не начать зверски избивать ее, – продолжала Ева, – но недостаточно умен, чтобы прибрать за собой и не оставить следов. Недостаточно умен, чтобы забрать с собой испачканный брезент. У основания правой ладони у нее содрана кожа, а на брюках – синие нитки, не исключено, что от коврика в машине.

– Ты считаешь, что кто-то схватил ее и затолкал в машину?

– Вполне возможно. Нужно же было как-то доставить ее сюда, в это пустое здание. Преступник достаточно хитер, чтобы снять с убитой все ценные вещи, включая пальто, – сымитировать ограбление. Но зачем же в таком случае оставлять обувь? Хорошие туфли. Выглядят они совсем как новые. И если вы грабитель, который не побоялся потратить время на то, чтобы снять с нее пальто, то зачем же оставлять на ней туфли?

– Если он доставил ее сюда, значит, ему нужно было уединение, – заметила Пибоди. – И время. На изнасилование не похоже. В противном случае зачем нужно было ее потом снова одевать?

– Она, по-видимому, шла либо на работу, либо с работы.

– С работы, – решительно заключила Пибоди. – Проверяя сведения по ней, я получила сообщение о том, что ее муж позвонил в полицию. Он заявил, что жена не пришла домой с работы. Она работала допоздна, но на сей раз вообще не вернулась с работы. По его словам, уходя из офиса, она говорила с ним по телефону, и это было вскоре после десяти часов вечера.

– Довольно много сведений для такого короткого сообщения, особенно относительно женщины, которая на несколько часов задерживается с возвращением домой.

– Мне тоже показалось, здесь что-то не то, поэтому я решила его проверить. Его зовут Дензел Дикенсон. Он младший брат судьи Дженнифер Янг.

– Да, ничего себе, – выдохнула Ева. – Дело становится все более запутанным.

– Я тоже это почувствовала.

– Вызывай «чистильщиков», Пибоди, и отметь происшествие как дело первостепенной важности. Если начинаешь заниматься гибелью невестки судьи, нужно надежно прикрыть задницу.

Ева задумчиво взъерошила волосы. Она собиралась заехать в офис погибшей, осмотреть дорогу, почувствовать характер местности, затем вернуться тем же путем и, прежде чем отправиться домой к Дикенсон, сделать все необходимые измерения, оценить время, предпочтительное направление и так далее. Но теперь…

– Муж, наверное, вот уже несколько часов подряд беспокойно меряет шагами квартиру. Нам придется пойти и сообщить ему печальную новость.

– Как же мне не нравится это делать, – пробормотала Пибоди.

– В таком случае тебе, может быть, стоит подыскать какую-нибудь другую работу.

* * *

Пентхаус Дикенсонов с садом на крыше считался лучшим из четырех пентхаусов одного из самых шикарных жилых зданий Верхнего Ист-Сайда. Построенное из серого камня и стекла, оно высокой и величественной стеной окружало район, где тротуары и парки были царством нянь с детьми и довольных жизнью господ, церемонно выгуливающих собак.

Ночной охране потребовалось подтверждение данных на Еву и Пибоди, что вызвало у Евы немалое раздражение.

– Лейтенант Ева Даллас и детектив Делия Пибоди. – Она поднесла к монитору на посту охраны свой жетон. – Нам необходимо переговорить с Дензелом Дикенсоном. Пентхаус «В».

– Пожалуйста, сообщите точную цель вашего визита, – произнес вежливый компьютерный голос.

– Она вас не касается. Отсканируйте наши жетоны и пропустите.

– Мне очень жаль, но пентхаус «В» в течение ночи находится под особой охраной. Для доступа в здание и в любое его помещение требуется разрешение управляющего, кого-то из владельцев квартир или официальное подтверждение экстренной необходимости.

– Послушай меня, кусок ослиного дерьма, мы – сотрудники полиции! Отсканируй наши жетоны и пропусти нас. В противном случае я потребую немедленно выдать нам ордера на арест управляющего, руководителя охраны и владельцев дома по обвинению в препятствии отправлению правосудия. И к утру вы все уже будете сидеть в куче собственного дерьма.

– Неприемлемый стиль общения нарушает…

– Неприемлемый стиль общения? О, у меня для вас припасен такой неприемлемый стиль общения, что вы быстро забудете разницу между приемлемым и неприемлемым. Пибоди, свяжись с Шер Рео из отдела административных решений и попроси ее начать процедуру выписки ордеров на арест всех упомянутых лиц. Мы посмотрим, как им понравится то, что их в столь позднее время вытащат из теплых постелей и в наручниках отвезут в Центральное отделение только потому, что этот оловянный компьютерный идол отказывается впустить в здание офицеров полиции.

– Успокойтесь, лейтенант.

– Пожалуйста, предоставьте ваши жетоны для сканирования, положите для проверки ладонь на планшет.

Ева одной рукой подняла жетон, а другую с силой опустила на планшет.

– Откройте замки. Сейчас же!

– Идентификация подтверждена. Доступ разрешен.

Ева быстрым шагом вошла в открывшуюся дверь, проследовала по облицованному черным мрамором вестибюлю к сияющим белизной дверцам лифта. Из двух стоявших по бокам вазонов высотой в человеческий рост при ее приближении появились два ярко-красных колючих цветка.

– Пожалуйста, подождите здесь, пока мистер и/или миссис Дикенсон будут поставлены в известность о вашем приходе.

– Иди-ка к такой-то матери!..

Не обратив ни малейшего внимания на слова робота, Ева прошла прямо в лифт. Пибоди поспешила следом за ней.

– Пентхаус «В», – произнесла Ева в микрофон. – И только попробуй не послушаться, клянусь, я на мелкие кусочки разнесу твою материнскую плату!

Как только лифт начал мягкий подъем, Пибоди облегченно выдохнула.

– Ты меня развлекла.

– Ненавижу, когда мной понукает бездушная электроника.

– На самом деле тобой понукает программист.

– Да, ты, конечно, права. – Ева прищурилась. – Ты чертовски права. Не забудь напомнить мне, что нужно обязательно найти того, кто программировал этого наглого киберподонка.

– Ну что ж, будет еще одно развлечение. – Однако, как только лифт остановился, радостная улыбка исчезла с лица Пибоди. – А вот здесь нас ожидают отнюдь не развлечения.

Они прошли в пентхаус «В». Здесь еще больше всяких средств охраны и оповещения, отметила для себя Ева. Планшеты для сканирования рисунка руки, потайные глазки, камеры.

Она нажала на кнопку звонка.

– Привет!

Ребенок, подумала Ева и на мгновение смутилась.

– Мы Дикенсоны. – Голоса менялись, как во время переклички: мужской, женский, девичий, мальчишеский. – Дензел, Марта, Аннабель, Зак. – Затем залаяла собака.

– А это Коди, – сообщил мальчишеский голос. – А вы кто такие?

– Э-э… – Не зная, что ответить, Ева поднесла свой жетон к видеокамере.

Она видела, как красная сканирующая черта скользит по нему. Мгновение спустя раздался традиционный компьютерный голос.

– Идентификация проведена и подтверждена. Минуту, пожалуйста.

Еще одно мгновение спустя цвет сенсора сменился с красного на зеленый.

Дверь им открыл мужчина в форменных штанах морской пехоты, в серой футболке и поношенных кедах. Вьющиеся волосы над усталым потемневшим лицом очень коротко острижены. Глаза цвета горького шоколада на секунду расширились, а затем наполнились ужасом. И прежде чем Ева успела что-то сказать, ужас у него в глазах сменился горем.

– Нет. Нет. Нет. – Он опустился на колени и схватился за живот, словно кто-то ударил его под дых.

Пибоди сразу же опустилась на корточки рядом с ним.

– Мистер Дикенсон.

– Нет, – продолжал повторять он, когда в комнату вбежал дог размером с шетлендского пони. Дог оценивающе взглянул на Еву. Та сразу же вспомнила о своем станнере. Но собака отвернулась от нее, завыла и засеменила к хозяину.

– Мистер Дикенсон, – заботливым тоном затараторила Пибоди. – Позвольте мне помочь вам. Давайте я помогу вам сесть в кресло.

– Марта. Нет. Я знаю, кто вы такие. Я знаю вас. Вы – Даллас. Офицер полиции, занимающийся убийствами. Нет!

Жалость все-таки победила страх перед громадной собакой, и Ева тоже присела рядом с Дикенсоном.

– Мистер Дикенсон, нам надо побеседовать.

– Не говорите этого. Не говорите! – Он поднял голову и с безнадежным отчаянием в глазах взглянул на Еву. – Пожалуйста, только не говорите.

– Мне очень жаль.

Он не выдержал и заплакал. Обхватив собаку, стоя на коленях и покачиваясь из стороны в сторону, Дикенсон рыдал.

Но сказать это все-таки было нужно. Даже несмотря на то, что все уже ясно, произнести это необходимо. Для оформления документов и для него самого.

– Мистер Дикенсон, мне очень жаль, но я должна сообщить вам, что ваша жена погибла. Мы выражаем вам глубокое соболезнование в связи с постигшей вас утратой.

– Марта… Марта… Марта… – Он повторял ее имя, словно какое-то заклинание или молитву.

– Может быть, к вам кого-нибудь пригласить? – тихо спросила Пибоди. – Вашу сестру? Или кого-то из соседей?

– Как? Как?

– Давайте все-таки сядем, – предложила Ева и протянула ему руку.

Несколько мгновений Дикенсон непонимающим взглядом смотрел на Еву, потом протянул ей дрожащую руку. Он был довольно высокого роста и хорошо сложен. Женщинам пришлось вдвоем взяться за него, чтобы помочь встать. Он поднялся и некоторое время стоял, покачиваясь, как пьяный.

– Не могу… Что?..

– Давайте сядем. – Пибоди провела его в просторную и ярко освещенную гостиную, в которой чувствовался уют счастливого семейства. Повсюду были разбросаны детские вещи и игрушки.

– Я принесу вам воды, хорошо? – спросила Пибоди. – Может быть, вы хотите, чтобы я связалась с вашей сестрой?

– Дженни? Да. Свяжитесь с Дженни.

– Замечательно. Посидите здесь.

Дикенсон опустился в кресло, и дог тут же положил свои здоровенные лапы и громадную голову ему на колени. Пока Пибоди искала кухню, Дикенсон обратился к Еве. Слезы продолжали струиться у него из глаз, но первое потрясение уже прошло.

– Марта… Где Марта?

– Сейчас ее осматривают судмедэксперты.

Ева заметила, как при этих словах Дикенсон дернулся, но продолжила:

– Они о ней позаботятся. Мы о ней позаботимся. Я понимаю, как вам сейчас тяжело, мистер Дикенсон, но мне необходимо задать вам несколько вопросов.

– Скажите мне, как… Вы должны объяснить мне, как все произошло. Она не вернулась домой. Почему она не вернулась домой?

– Именно это нам и предстоит выяснить. Когда вы общались с ней в последний раз?

– Мы с ней разговаривали примерно в десять часов. Она работала допоздна и позвонила, выходя из офиса. Я посоветовал ей вызвать такси. «Вызови такси, Марта». В ответ она назвала меня паникером. Мне не хотелось, чтобы она добиралась до дома на метро или долго стояла на улице, пытаясь поймать такси. Ведь сегодня так холодно.

– Она поехала на машине?

– Нет. Она посмеялась надо мной. Сказала, что прогулка до метро пойдет ей на пользу. Большую часть дня она, не отрываясь, сидела у компьютера. Кроме того, она… она… она хотела сбросить пять фунтов. О боже! Боже! Но что произошло? Несчастный случай? Нет, конечно, нет. – Дикенсон покачал головой. – Вы же занимаетесь убийствами. Кто-то убил Марту. Кто-то убил мою жену, мою Марту. Но за что? За что?

– Вам известен кто-либо, кто был настроен негативно по отношению к ней?

– Нет. Конечно, нет. Никто. Никогда. У нее не было никаких врагов.

В комнату вошла Пибоди со стаканом воды.

– Ваша сестра с мужем скоро приедут.

– Спасибо. Ее ограбили? Я ничего не понимаю. Если бы кому-то понадобилась ее сумочка, ее драгоценности, она бы отдала их. Решив остаться в городе, мы дали друг другу обещание, что никогда не будем рисковать. Ведь у нас дети. – Рука со стаканом снова задрожала. – Дети… Что я им скажу? Как я смогу им про это рассказать?

– Ваши дети дома? – спросила Ева.

– Да, конечно. Они спят. И они будут ждать ее, когда проснутся и станут собираться в школу. Она ведь всегда рядом с ними, когда они собираются в школу.

– Мистер Дикенсон, вы извините меня, но я должна задать вам этот вопрос. С вашим браком все было благополучно?

– У нас не было никаких проблем. Я – адвокат. Моя сестра – судья в уголовном суде. Я понимаю, вам нужно проверить меня. Ну что ж, проверяйте. – Его глаза снова наполнились слезами. – Послушайте… Делайте, что хотите, но скажите, что случилось с моей женой. Что случилось с Мартой?

Быстрее, подумала Ева. Нужно сделать это быстро и коротко.

– Ее тело нашли сегодня в третьем часу ночи у нижних ступенек лестницы в здании, расположенном на расстоянии примерно восьми кварталов от ее офиса. У нее была сломана шея.

Дикенсон шумно выдохнул, затем сделал судорожный вдох.

– Она не могла зайти так далеко. По крайней мере, не ночью и не одна. И она не упала, в противном случае вас бы здесь не было. Ее… ее изнасиловали?

– При первоначальном осмотре мы не обнаружили никаких признаков сексуального насилия. Мистер Дикенсон, вы не пытались связаться с женой после своего последнего разговора с ней и до нашего приезда сюда?

– Я звонил на ее номер чуть ли не через каждые пять-десять минут. Начал я, наверное, где-то около половины четвертого, но она не отвечала. Но раньше она никогда не допускала, чтобы я так переживал. Я знал… Минутку. – Он с трудом поднялся на ноги. – Минутку, – повторил он и выбежал из комнаты.

Дог какое-то время смотрел ему вслед, затем осторожно подошел к Пибоди и поднес лапу к ее колену.

– Может быть, собаке хуже, чем всем остальным, – пробормотала Пибоди и, как могла, постаралась успокоить животное.