На написание этой книги меня вдохновили "Алые паруса" Александра Грина о непоколебимой вере и всепобеждающей, возвышенной мечте, о том, что каждый может сделать для близкого чудо.
Ночь полная неизбежности
Одичавшие на закате волны бьются о скалы, разбиваются на сотни брызг, оставляя соленый привкус на потрескавшихся обветренных губах. Под ногами бурлит пенное море, за спиной город, который ей так и не удалось полюбить, оголодалый взгляд устремлен только вперёд к темной точке вдали. Она подносит к глазам бинокль, всматривается в спасение, которое сама себе придумала, и завидует волнам-самоубийцам, гибнущим в попытке пробить высокие белые стены, за которыми раскинулся рай. Они говорят, там ад. Возможно, они правы, ведь зазубренные кончики подпирающих небеса стен, как и колючая проволока, обмотавшая эти самые кончики, напоминающая клок так и не распутанных, выдранных в отчаянном желании избавиться волос, никак не обещают рая. Но что той, кто нашел свой реальный ад, его подобие? Там точно рай, и она будет упорно продолжать в это верить, потому что ее ад за спиной, и он не оставил на ее теле свободное от ожогов место. Это ее доза покоя, сказка, которую она придумала еще в детстве, и в которую убегает, оставаясь в одиночестве. Там, за стенами, живет страшный и злой Дракон, из пасти его валит адское пламя, он охраняет сундуки с сокровищами и топит заплутавшие в ночи корабли. В детстве она воображала себя воительницей и представляла, как нападет на замок, а поверженный дракон падёт к ее ногам и объявит ее своей правительницей. Последние три года она мечтает просто оказаться там и сидеть под брюхом Дракона, будучи уверенной, что не найдут, не доберутся, не заберут. Ей нужна вера в то, что где-то лучше, не важно, что она тащит в новое место и себя, что истинный мрак, сдавливающий горло, затаился в ней самой, и умудряется пачкать черным чистый и светлый Кале, дышащий в ее спину и душащий ее саму. Пусть это так, пусть она плохая, не способная ценить то, что имеет, жадно всматривающаяся вдаль, все стремящаяся опробовать, проверить, разочароваться или обрести. За этими стенами точно безопасно, туда ни одно зло не проползет, и она не будет верить в то, что главное зло сидит за ними же. Это ее отдушина, место спасения, уголок покоя на чужой мертвой и скупой на ласку земле.
***
– Ополаскиватель.
– Есть.
– Жвачка.
– Есть.
– Парфюм.
– Есть.
– Иронично, как выкурив сигарету за две минуты, ты потом десять минут убираешь ее последствия, – хохочет невысокая блондинка, прислонившийся к фонарному столбу, и смотрит на сидящую на тротуаре девушку.
– Мне девятнадцать лет, а я не могу самостоятельно решать, гробить ли мне свое здоровье или нет. Не дай бог его величество зайдет и почувствует запах, – кривит рот девушка, но за пачкой не тянется. Она вертит меж пальцев зажигалку, следит за тенями, прячущимися за мусорными баками, и думает, что, возможно, она тоже тень. Все в этом городе тени, и его на самом деле не существует. Они живут в голове какого-нибудь художника-психопата, который выводит на холсте черные кляксы и только одну оставил в синеве белой. Этому городу – ни мертвому, ни живому – черный подходит. Он ему к лицу.
– Так мы зайдем или нет? Все ждут королеву, – потягивается Дениса, обнажая свой подкачанный пресс, и кивает в сторону входа.
– Зайдем, конечно, мамочка сегодня зажжет, – поднимается Ханна и, поправив кожаный воротник черного замшевого пиджака, сперва двигается к бакам.
– Ты куда? – таращится на присевшую на корточки у бака девушку подруга.
– Крысу увидела, – идет обратно Ханна. – Хотела проверить: жива или сдохла. Сдохла.
– Нахуя? – никак не привыкнет к странностям девушки Дениса.
– Будь ранена, мы бы ей помогли.
– Ты где вообще видела, чтобы крыс из мусорки к ветеринарам тащили? Ты точно сигареты курила?
– Почему собак и кошек тащить можно, а крыс нельзя? Думаешь, они сами решили стать разносчиками эпидемий? – идет ко входу, поправляет на ходу волосы, и только в отражении стекла прямо у двери можно уловить кардинально изменившееся выражение лица. Всё это время стоящая у двух автомобилей охрана, наконец-то, выдыхает и садится внутрь.
Ханна Ли не просто дочь богатых родителей, чрезмерно пекущихся о безопасности своего чада, она второй претендент на трон правителя столицы Кале города Иос.
В клубе, как и всегда, душно и накурено, хотя курить в закрытых помещениях запрещено еще с прошлого года. Те, кто готов хорошо раскошелиться на зеленых (так зовут носящих зеленую форму сотрудников МВД Кале), игнорируют это правило. Ханна, спустив пиджак до локтей, лениво идет в сторону лучшего столика, закрепленного за ней пожизненно, и, плюхнувшись в красное бархатное кресло, кладет голову на плечо нового друга Алика. Ханна кивает подходящим поздороваться парням и девушкам, имитирует интерес к рассказу сына местного автомобильного короля и медленно потягивает любимый коктейль. Скучно. Нет огня, желания, страсти, будоражащей кровь. Одни и те же лица, повторяющиеся шутки, безвкусный алкоголь, стоящий несколько сотен, и попытки всем угодить, сблизиться, заполучить внимание.
– Мы тусить пришли, а ты только дрыхнешь, – легонько толкает в плечо парня Ханна.
– Мне скучно, и я устал от этих тусовок, – зевает Алик. – Наверное, отец прав, не встречу я свою истинную и пора бы смириться и пойти по их пути.
– Ага, жениться на первой встречной, а потом усыновить ребенка и повторять, что любовь придет со временем, – без злобы говорит Ханна, с сочувствием смотря на парня. – Тогда тебе лучше поторопиться, с этим демографическим кризисом скоро и усыновлять будет некого. За детей нынче и так требуют целое состояние, как бы скоро их только избранным выдавать не начали.
– А тебя твое будущее не беспокоит? – внимательно смотрит на нее Алик. – Не боишься, что тоже так и не встретишь истинного и не сможешь стать мамой, не почувствуешь настоящую любовь?
– Мне плевать, – улыбается Ханна. – Я никогда его не искала, да и детей особо не хочу. Нужно быть реалистами, Алик, шанс встретить истинного сегодня равен чуть ли не нулю. По последней статистике, из трех миллионов населения истинных встретили только сто шестьдесят пять тысяч человек. Не нужно быть гением математики, чтобы понять, что не каждому это дано.
– После разговоров с тобой хочется утопиться, – вздыхает Алик и откидывается на спинку дивана.
В современном мире мужчины и женщины могут стать родителями, только если они истинная пара, поэтому многие, уставшие ждать той самой встречи, строят семьи, а детей усыновляют в специальных приютах, в которые их приносят те, кому посчастливилось встретить своего истинного. За одного ребенка для приюта сегодня государство предлагает дом, машину и хорошо оплачиваемую работу. Некоторые не продают детей в приют, где будущие родители должны ждать своей очереди, а сдают на руки, таким образом получая огромные суммы денег.
– Всё, надоело, – резко поднимается на ноги через полчаса Ханна, за ней сразу подскакивают ее друзья, только Алик, задремавший рядом, жалуется, что его побеспокоили. – Поехали, поплаваем.
– Ночь на дворе, – подает голос единственная, кто может оспорить ее предложение – подруга детства Дениса.
– Плавать под луной – особый кайф, – убеждает ее Ханна. – Отвезем Алика домой и нырнем. Вы продолжайте бухать, – поворачивается к остальным и подает девушке руку.
Через сорок минут автомобиль с двумя девушками паркуется прямо у пристани, и они, выйдя из машины, идут к мостику. Вся пристань обложена кораблями, как пиявками, издали слышны голоса спорящих мужчин, внизу скрипит покачивающаяся на волнах лодка.
– Почему мы не могли поехать на пляж? – ноет плетущаяся позади Дениса.
– Потому что это скучно, а понырять среди кораблей интересно. Ты можешь не нырять, – стаскивает через голову топ Ханна.
– Тут грязно из-за твоих любимых кораблей, еще и зацепиться за что можешь, недаром плавать здесь запрещено, – не унимается Дениса, который точно не собирается нырять и, присев на мостике, свешивает ноги вниз.
– Не ссы, – отбрасывает в сторону шорты Ханна и тянется к трусикам.
– Ты голой будешь плавать? – разинув рот, пялится на нее Дениса. – Ты охренела? Ты, блять, девушка, а ведешь себя как пацан.
– И что? – хохочет Ханна. – Да и вообще, вариантов нет, я же купальник не взяла, а мочить одежду не хочу, – потягивается уже абсолютно обнаженная девушка и, проверив взглядом территорию на наличие лишних глаз, прыгает в воду.
Телохранители Ханны ныряют за ней, а Дениса закуривает сигарету.
***
Воля бы Уена, он бы называл свою семью правителями всего региона, но умный политик знает, что слишком многое на себя брать нельзя, ведь тот, кто сейчас затаился и не подает признаков жизни, может проснуться от долгого сна и лишить его всего. Уен не готов сейчас к войне. Несмотря на постоянную тревогу за свое будущее в случае необдуманных поступков, Уен все надеется, что, как и планировал, за следующие два года под руководством нового правителя, то бишь своего сына, захватит и простирающиеся за морем земли, и его семья станет единолично править всем регионом. Уен из бывшего подручного местного оружейного барона дорос до кресла одного из основных поставщиков, а еще через семь лет с помощью грязных денег и влияния смог свергнуть бывшего короля Кале и занял его трон. Уен сам наделил себя огромной властью, установил жесткие законы, действующие на всей территории страны, и карает всех нарушителей. Кале под его правлением процветает, развивается за счет добычи полезных ископаемых, которыми богат, и, плюс ко всему, получает отличный доход за транзитные пути и выход к морю. Это то, что можно прочитать в учебниках, на деле всё по-другому. В первую очередь Кале известен торговлей оружием в третьи страны. Супруга Уена Сюзи не интересуется бизнесом мужа, владеет клиниками красоты, где главный и постоянный клиент – она сама, и не пропускает ни одно светское мероприятие. У Уена два ребенка: старший сын Кристофер, пошел в отца, он уже носит звание генерала, у него железная хватка, острое чутье и закаленный характер. Он гордость Уена и следующий претендент на его место, которое он получит уже совсем скоро. Кристоферу Ли двадцать семь лет, у него отличное образование и опыт управления не просто бизнесом отца, но и армией во время десятидневной войны с государством Сингх, когда он разнес в пух и прах противника и вернулся героем. Генерал Ли лично присутствовал на поле боя, вел войско и не испугался словить пулю. Этот конфликт стал предметом обсуждения как людей Уена, рассмотревших в Кристофере будущего лидера, так и всего населения. На Кристофера хотят быть похожи, его боятся, его уважают. У Кристофера крутой нрав и нелегкий характер, он не заводит новых друзей, жестко расправляется с врагами, всегда находится в окружении одних и тех же людей, никому не доверяет и ставит во главе всего только интересы семьи и страны.
Ханна, которой недавно исполнилось девятнадцать, паршивая овца в семье. Она абсолютно не интересуется работой отца, держится подальше от всех семейных сборов и открыто заявляет, что заниматься политикой и тем более оружием не будет. Она не смогла доучиться в университете, и только из-за отца ее имя продолжало значиться в документах, и она получила диплом. Ханна, стараясь лишний раз не расстраивать Уена, послушно пошла на вручение диплома, отсидела там час и выслала тому фото с доказательством. Семья для Уена самое главное, именно поэтому он так строг со всеми, и отступаться никому нельзя. Весь город берет пример с них, считают его самого идеальным главой семейства, и не важно, что руки семьи Ли по локоть в крови тех, кто пал от продаваемого ими оружия. В глазах общества они богатые, влиятельные и интеллигентные правители, заботящиеся о своей стране, и на них равняются. Родители любят обоих детей, но из-за таланта Ханны попадать в передряги и притягивать проблемы, как магнит – ей достается больше всех. Конечно, открыто ей в лицо, кроме членов семьи, никто ничего не говорит, ее побаиваются. У Ханны отвратительный характер и острый язык, не каждый рискнет ввязываться в конфликт с той, кому сразу же проиграет. Ханне ничего не стоит поставить на место кого угодно, но в то же время она прекрасно знает, что за ее спиной выражений для нее не выбирают. Она – любимая тема обсуждений как молодежи, так и взрослого поколения, которое в шоке от того, что у такого серьезного известного человека настолько невоспитанная дочь. А все потому, что Ханна любит погулять с размахом, не учится толком, не ходит на практику к отцу, требует, чтобы к ней обращались только «ваше высочество» и вообще прожигает свою жизнь. Более того, благодаря стоящей за спиной семье и, в частности, брату, у нее совсем нет тормозов. Два года назад Ханна долго не сходила с первого места в списке обсуждаемых тем самой мало-мальски уважающей себя компании из-за стычки с дочерью местного бизнесмена. Кадры с видео, на котором не совсем трезвая Ли требовала у девушки в качестве извинений облизать ее туфли, разлетелись по всему интернету. Уену пришлось посадить Ханну под домашний арест и пригласить семью потерпевшей на ужин. Другая тема, которая не сходит с уст обсуждающих девушки людей – ее внешность. Ханна по праву считается одной из самых красивых девушек страны, еще со времен школы она обожала стравливать парней и потом, сидя на скамье, наслаждалась тем, как они грызлись ради ее внимания. Ханна меняет парней, как перчатки, купается во внимании, каждые праздники или особые даты их дом бывает завален подарками и цветами. Ханне достался мамин невысокий рост, тонкие кости и пухлые губы, сильно выделяющиеся на кукольном лице. Этого было мало, так Ханна обожает доводить отца до нервного срыва тем, что делает, что вздумается. Она только недавно, к большой радости Уена, избавилась от фиолетового цвета и сейчас является обладателем доходящих до пояса платиновых волос.
***
Ханна лежит на кровати прямо в кожанке, подбрасывает и ловит мячик, молит своих богов, чтобы родители не взяли и ее на большое собрание первых лиц материка, где они планируют объявить о переходе управления Кристоферу, и отпустили бы в клуб, где выступает диджей, который ей нравится. Никаких выборов в Кале за последние пятьдесят лет не проводилось. Кресло получает или удерживает тот, у кого больше денег и влияния. «Будто бы такое же нельзя было провернуть и проводя эти самые выборы», – кривит рот Ханна. Последнее, чего ей хочется – это фальшиво улыбаться и слушать, как отец опять будет толкать речь, восхваляя сына, который словно не оружие продавать собрался, а цветы раздает. Ханну бесит все, что касается Кристофера. Она не понимает, почему семья и весь город боготворят ее брата, прощают ему все проступки, а стоит Ханне положить стакан не на подстаканник, то разыгрывается целая трагедия. Большие собрания представителей верхушки обычно проходят на нейтральной территории из-за временного статуса-кво с вражеским Мармарисом, а в этом году впервые пройдут в Кале. Вот уже сорок лет как Кале находится в состоянии войны с городом-государством Мармарисом, берега которого частично видны с пирса. Уен пришел к власти в разгар войны с Мармарисом и, поняв, что сейчас не справится, пошел на уступки и согласился на статус-кво, который они пока успешно продлевают, но мужчина знает, что он сидит на пороховой бочке. Любая искра, и кровопролитный конфликт может возобновиться. Мармарис утверждает, что Кале должен входить в состав их государства из-за географического положения и истории, народ же Кале, как и правители, которым не хочется набивать карманы третьей стороны, отказываются на это соглашаться.
Весь Мармарис находится под контролем наследного правителя Кевина Алонсо, но на деле всем управляет признанный Серым Кардиналом страны Гидеон Ривера. Все, что известно о Ривере, это то, что ему тридцать два года, он проживает на защищенной вилле недалеко от берега и редко появляется в самом городе. Помимо дистанционного управления Мармарисом, Гидеон основной торговец оружием в регионе. Именно деньги и есть первая причина того, почему все правительство слушается его. Гидеон постоянно в разъездах, в последние годы от политики отошел, во внутренние дела не вмешивается, но правящая верхушка прекрасно знает, что он может в любой момент вмешаться и, если ему что-то не понравится, никому не поздоровится. На его содержании находится огромная армия, которая дислоцирована в разных частях материка, он обладает несметными богатствами, которые большей частью заработал, продавая новейшее оружие. Оружие создают работающие на него ученые и испытывают на полигоне где-то на секретном острове. Люди любят преувеличивать и придавать его образу чуть ли не зловещие очертания, зовут его «Морским Волком», и он дает им подпитку: кораблям Кале даже мимо Мармариса проплывать запрещено, тех, кто по незнанию посмел – он потопил. Как только Ривера укрепил свою власть в Мармарисе, он объявил, что никому не позволит торговать оружием и будет держать на него монополию. Сразу после его громкого заявления на него собрались и напали объединенные силы двух стран во главе с только пришедшим к власти правителем Кале. Основная цель тогдашнего президента Кале была не просто смерть главного врага, спонсирующего вражеское правительство, и объединение территорий под его началом, но желание заполучить контроль над транзитом и самому продавать. Им это даже почти удалось, они успели разрушить частично Мармарис и виллу, но это все было до момента, пока не прибыла основная сила Гидеона, о которой те не знали, точнее о ее масштабах. Гидеон привлек военно-воздушные силы и, за счет морской авиации, уничтожил противников в море и на суше. После он сравнял с землей владение адента и его аппарат, а взятых в плен командующих вражескими силами приказал повесить на стенах полуразрушенного города. Они там висели почти месяц, пугая население города, которое через бинокли может видеть упирающиеся в облака стены Мармариса. Гидеон не смог взять под контроль Кале из-за вмешательства медиаторов и отошел. Более того, он, не рискуя привлечь к себе гнев еще нескольких стран, частично убрал монополию на оружие.
Вражда и ненависть между Кале и Мармарисом с каждым годом все сильнее, а новостные каналы, контролируемые правительствами обоих государств, ее только разжигают. Границы между государствами закрыты, в Кале даже популярна шутка, что нужно отстреливать всех птиц, прилетающих из Мармариса. Любой гражданин Кале, каким-то образом оказавшийся на территории Мармариса, сразу объявляется предателем и врагом народа, и на родине его ждет казнь. То же самое относится и к гражданам Мармариса, рискнувшим побывать в Кале. Уен обещает своему народу возмездие, клянется включить Мармарис в состав государства и заставить Риверу ответить за всех убитых сыновей его народа. Пока он занял выжидающую позицию, наращивает силы и готовит своего преемника к последней войне за Мармарис. Морской волк так и остается лакомым кусочком для тех, кому он не дает развиваться, ведь пусть монополия частично и отменена, по факту основная продажа оружия в регионе приходится именно на него. Его смерть обогатила бы многих игроков в регионе, а Уену это только на руку, он понемногу собирает вокруг себя озлобленных на Гидеона крупных игроков.
Единственная площадка, где даже враги вынуждены встречаться лицом к лицу – это ежегодное собрание представителей правительств всех стран материка для обсуждения насущных тем. Такие собрания никогда не проходят без скандала и взаимных оскорблений, начинающихся еще в момент проигрывания гимна, когда каждая сторона демонстративно покидает совещание и возвращается после гимна. На собраниях обязательно участие не только самих правителей, но и их семей. Это правило, которому должны все подчиняться, пока правители обсуждают дела, их супруги и дети следуют подготовленной для них программе, участвуют в благотворительных вечерах, ходят на заседания по вопросам культуры и науки и поближе знакомятся. Из-за этого тупого правила Ханна вынужден присутствовать на каждом приеме, но это не мешает ей каждый раз закатывать мини истерику по этому поводу. Ханна не сильно возмущается, когда встреча проходит в других городах, ей нравятся новые места, прогулки по городам, с которыми она знакомится. Ханна устала от Иоса, она знает здесь каждую улочку и задыхается. Это не изменится, она не может покинуть Кале, и отец никогда не разрешит ей уехать из соображений безопасности, а главное из-за того, что скажут его люди, ведь будущая наследница не может бросить свой город. Уен долго работал ради трехдневного собрания, ведь обеспечить комфорт и безопасность стольких высокопоставленных людей – дело не из легких, особенно если учесть то, что приедет и делегация из Мармариса. Народ, который высыпется на улицы, обязательно попробует закидать автомобили из Мармариса яйцами, и это меньшее зло. Уен боится инцидентов, ведь он гарантирует безопасность каждого гостя и, случись что-нибудь на его территории, ему придется отвечать не только перед международным сообществом, но и перед самим Гидеоном.
***
Мячик не отправляется в новый полет, потому что Ханна слышит из окна звук шин по брусчатке и моментально напрягается. Он приехал. Ханна спрыгивает с кровати, кладет мячик на тумбочку рядом с лежащим на ней биноклем, а потом подходит к зеркалу и, собрав волосы в хвост, волочит себя в коридор. В гостиной внизу разодетые родители пьют чай, Кристофер стоит у кресла матери и что-то ей показывает на планшете, от чего лицо женщины озаряет улыбка. Кристофер выглядит роскошно, как и всегда. Он в идеально сидящем на нем сером костюме, волосы уложены назад, на пальце блестит перстень с семейным гербом. Все девушки на собрании точно будут сражены наповал.
– Спасибо, – тянет старшего к себе Сюзи и целует в щеку.
– Ты не одета, – хмурится отец, завидев спустившуюся Ханну.
– Пап, мне там будет скучно, меня никто и искать не будет, – заводит любимую пластинку Ханна.
– Прошу, давай хотя бы раз обойдемся без твоих причин, почему ты не идешь с нами. Поднимись и переоденься, твое платье уже доставили и, будь добра, убери эти пакли с лица, не позорь меня перед людьми, – прерывает ее Уен.
– Отец, – привлекает его внимание Кристофер, Уен сразу умолкает и поворачивается к старшему. – Если ей нравится то, как она выглядит, и ей комфортно, то мнение остальных уже не важно. Оставь ее, – вроде бы говорит спокойно, но в голосе проскальзывают железные нотки.
– Ты слишком добр к ней, – хмурится Сюзи, – постоянно ее опекаешь и идешь на поводу. Дорогой, Ханна пользуется твоей добротой и совсем за грани вышла.
– Она хорошая девочка, мама, – улыбается Крис, – она просто пока ребенок и образумится.
– Ты таким не был, – вздыхает женщина, а Ханну чуть не выворачивает от «идеальности» старшего.
– Так люди же разные, – усмехается Кристофер, – а ты, – поворачивается к сестре, – не расстраивай маму, поднимайся и переоденься, буду ждать тебя в машине.
– Я не хочу надевать то длинное платье, надо мной будут издеваться. Я икона стиля Кале… – ноет Ханна.
– Надень, что хочешь.
– Кристофер…
– Отец.
Продолжения не следует.
Ханна не спорит, поворачивается к лестнице и поднимается наверх. Через двадцать минут она уже идет к Porsche Cayenne брата и опускается на переднее сидение. Мерседес с родителями выезжает первым со двора, за ним, в кольце автомобилей охраны, выдвигается порше.
– Не обижайся на отца, он хочет, как лучше, – переключает песню Крис.
– Я не обижаюсь, – бурчит Ханна, играя с собранными в хвост волосами, и поправляет бретели шелкового платья. Она в итоге оделась во все черное, прекрасно зная, как ей идет этот цвет, который красиво контрастирует с ее кожей и светлыми волосами.
– Распусти волосы, не слушай отца, – внезапно говорит старший. – Вижу, что хочешь, да и тебе так комфортнее, – усмехается.
– Спасибо, – Ханна сразу снимает резинку и надевает ее на запястье.
Место проведения встречи находится под контролем переодетых в гражданских полицейских, которые все равно численно уступают людям прибывших на встречу лидеров материка. Первые полчаса в вечер открытия приема уходят на приветствия, фальшивые улыбки и общение с представителями семей других гостей, потом наконец-то все, прихватив что выпить, расходятся по углам. Ханна проходит в основной зал в окружении подруг, медленно потягивает шампанское и мысленно делает ставки, кто прямо сейчас ее обсуждает. К ней постоянно подходят парни и девушки, любезничают, улыбаются, и Ханна знает, что это все из-за ее отца, стоит им отойти – они будут поливать ее грязью. Она вновь вспоминает о любимом диджее, которого уже не увидит, и грустнеет.
– Вроде бы дочь главы Кале, первое лицо государства, а можешь себе позволить явиться на прием голой, тебе не писаны правила приличия, – останавливается рядом с ней Кэсси Лим – дочь папиного близкого друга и партнера, одноклассница и бывшая подруга Ханны, с которой она порвала отношения в девятом классе. Ханна перестала дружить с Кэсси из-за ее одержимости сплетнями, а девушка ей этого не простила. Кэсси второй человек из ее сверстников в высших кругах, который может позволить себе так к ней обращаться, и которому она это прощает.
– Я не вижу только твои соски, но меня не интересует, как и что ты надеваешь, с чего ты прицепилась к моему платью? – оценивающе оглядывает ее откровенный наряд Ханна.
– Ты на собрание прибыла, а не в клуб, выглядишь, как дешевая потаскушка, – шипит Кэсси, поднимая скатившийся вниз лиф платья. – Что за пример ты подаешь нашим девушкам?
– Съебись и научись отпускать. Тебе не испортить мне настроение, оно и так на дне, – Ханна обходит ее и, прихватив новый бокал шампанского, цепляет фальшивую улыбку и идет к парням в углу, с которыми иногда тусуется.
Ханну сразу берут в круг, говорят, что давно не показывалась, она всем отвечает, а сама умирает от скуки. Кристофер общается с гостями, флиртует с девушками, мило улыбается, Ханна кривит рот, поймав восхищенные взгляды, направленные на брата. Как же бесит – идеальный сын, брат и правитель. Будто бы Ханна так не может, она просто не хочет, а Крис из кожи вон лезет доказать всем, какой он прекрасный. По последним опросам он уже переплюнул отца, и люди счастливы видеть его во главе семьи Ли. Да ради бога, Ханне плевать на трон и власть, пусть родители сюсюкаются с идеальным Крисом, она ему почти не завидует. Ее раздражает фальшивое соответствие Кристофера всем параметрам, приписанным мужчинам, и желание отца сделать из Ханны идеальную девушку для такого же амбициозного, одержимого желанием нравиться всем парня. Только Ханне никогда не быть идеальной – разбитую вазу не склеить.
Она так и ходит с бокалом шампанского, косится на поднос с закусками, даже тянется за тарталеткой со сливочным сыром и ломтиками семги, но передумывает. Вот бы улизнуть и покурить. Ханна двигается к выходу, но не дойдя до двери, замирает, потому что в комнату проходят двое широкоплечих, одетых в одинаковые военные формы мужчин и, расступившись, пропускают вперед высокого брюнета с зачесанными назад волосами, который словно принес с собой тишину. Даже официанты замирают с подносами по углам, не осмеливаются шевельнуться. Ханна так и стоит посередине зала с глупым выражением лица, не понимая, что именно произошло, и почему все внезапно решили изображать статуи, а потом видит, как отец и брат багровеют, еще секунда – и вспыхнут. Охрана останавливается позади брюнета, не увеличивает расстояние между ними, а Ханна рада, что наконец-то на ней не сосредоточено внимание, все смотрят на мужчину, уже перешептываются. Смотреть есть на что. Брюнет красивый, у него подтянутое тело, синяя рубашка с раскрытым воротом под черным пиджаком выделяет накачанную грудь, на запястье поблескивают массивные часы, на поверхности протягиваемой гостям ладони набит…
И Ханна его узнает. Она понятия не имеет, зачем ее мозг запомнил это, но она слышала разговор брата и отца пару лет назад, и они говорили, что у Морского волка на руке набит корабль, проходящий сквозь шторм. Теперь понятно, почему все в шоке. Гидеон Ривера до этого не посещал собрания, Ханна бы точно его запомнила, он присылал своих людей, но в этот раз, видимо, решил сделать исключение. Ханна поражается его смелости и наглости, но рада, что о ней на ближайшее время забудут, и она сможет выкурить хоть три подряд.
– Вот каким должен быть мужчина, – остановившись рядом, вздыхает Кэсси, смотря на Гидеона, – душу бы продала за его внимание, если бы он не был врагом. Пусть горит в аду.
– Дура, – кривит рот Ханна, ждущая, когда отец отойдет, чтобы проскользнуть к выходу, – ради какого-то мужика душу продать.
– А ты чары включи, вдруг он и тебя на своем корабле покатает, – не унимается скрестившая руки на груди Кэсси. – А мы потом тебя на площади камнями закидаем. Я булыжник возьму.
– Ты заебала уже, – рычит Ханна, чей организм срочно требует никотин. – Еще слово, и я сделаю так, что ты будешь одеваться на помойке и жить, в принципе, тоже будешь там. Вот тогда все, что тебе останется – это торговать душой.
– Рано ты истинное сучье обличье включила, – не отступает девушка, – только ты забыла, что ты в семье – ничтожество.
– Ошибаешься, – скалится Ханна и кивает в сторону Криса, – это ты забыла, чья я сестра, и на что он способен. Хочешь, чтобы я пустила твою семью по миру? – наступает.
Кэсси бледнеет и делает шаг назад. Ханна вдвойне бесится, потому что она права, с ней не считаются, а стоит намекнуть на старшего, как все готовы на колени падать.
– В следующий раз будешь знать и выбирать выражения… – уже не может остановиться девушка, которую душит обида, и чувствует, что что-то не так. Кэсси смотрит со страхом куда-то за плечо, а не на нее, и Ханна, резко обернувшись, утыкается лицом в грудь новоприбывшего гостя. От него потрясающе пахнет – первое, о чем сигналит возбужденный перепалкой мозг девушки, она еще раз вдыхает смешанный запах амбры и мускуса и только потом делает шаг назад, и жалеет. Смотреть в глаза Морского волка не стоило, в них нет угрозы, агрессии, но такой холод, что можно заморозить всю планету.
– Простите, – на автомате выпаливает первое, что приходит на ум, Ханна.
– Прощаю, – ухмылка трогает красивые губы Гидеона, а Ханна, которой надо бы обойти мужчину и исчезнуть как с его поля зрения, так и из поля зрения нескольких десятков пар глаз, прямо сейчас уставившихся на них с ненавистью, врастает в землю.