Czytaj książkę: «Клоповский фонарь. Эпопея в полифоническом ключе конспективно»
Корректор Яна Веретнова
© Николай Rostov, 2019
ISBN 978-5-0050-5426-5
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Пролог
О, сколько нам открытий чудных
Готовят просвещенья дух,
И опыт, сын ошибок трудных,
И гений, парадоксов друг…
Телепередача «Очевидное и невероятное»
…И случай, бог изобретатель.
А. С. Пушкин
Клопов, город областного подчинения, центр Клоповского р-на Клоповской обл. РСФСР. Пристань на р. Клоп (приток Клоповницы). Ж. -д. станция на линии Москва – Клоповск. 54 тыс. жит. в 1972; 21 тыс. жит. в 1939. Впервые упоминается в 1193. В 1785 К. стал уездным городом Клоповской губ. До 1917 К. славился своими клоповскими калачами и сохами.
В К. – швейная, мебельные ф-ки. Педагогический и-т. Краеведческий музей.
В. К. родился герой Гражд. и Великой Отечест. войн генерал-лейтенант Клопов Т. Г.
Большая Советская Энциклопедия, третье издание, Т. 12, с. 321
Часть первая
Глава первая
Страна, взъерошенная перестройкой, спала.
Ночь была июньская, беззвездная, безлунная, и только в городе Клопове, на его единственной центральной площади одинешенько горел в российской темени кромешной городской фонарь, демаскируя местность.
Вот этот фонарь и засекло с высоты в тысячу триста километров летящее неопознанное космическое тело, получившее у нашего народа, а потом у мировой и у нашей науки название, которое я позволю себе утаить, как говорит один из героев моего произведения, из чисто стратегических соображений (и не гадайте: не НЛО, и на последнюю страницу не смотрите: я, может быть, совсем его утаю).
К рассвету оно (XXX) уже находилось от него (от фонаря) на расстоянии невооруженного взгляда.
Глава вторая
Это город. Еще рано. Полусумрак, полусвет.
А потом на крышах солнце, а на стенах еще нет.
А потом в стене внезапно загорается окно.
Возникает звук рояля. Начинается кино.
Ю. Левитанский
Эпиграф к этой главе я выбрал, мягко говоря, не совсем точно.
Последний рояль в городе Клопове видели в апреле 1919 года в белогвардейском обозе полковника и уроженца здешних мест князя Борьки Клопова, отступающего под неудержимым натиском красных, которыми легендарно командовал начдив Клопов Т. Г., ныне мирно проживающий в городе Клопове генерал-лейтенантом в отставке. Что же касается всего остального содержания в эпиграфе, то оно соответствовало реальности: XXX зависло на высоте в четыре метра над фонарем, и в ту же минуту из своего окна, освещаемого городским фонарем и раннеутренним солнцем, подойдя к нему (к окну), проснувшись от нехорошего, но радостного предчувствия и надев шлепанцы, выглянул местный рэкетир Серега Клопов, намечаемый местной мафией города Клопова в лидеры местного неформального экстремистского движения «П***тъ» города Клопова.
Выглянул в окно он еще и потому, что ему приснился сон: XXX зависло на высоте в четыре метра над фонарем.
Убедившись в обратном, т. е. в том, что сон ему не врет, он отошел от своего окна с возгласом «Ну, кино!»; лег в постель, запихнув свои шлепанцы под кровать; повернулся на правый свой бок – и продолжил смотреть свой сон.
Глава третья
Серегин сон синхронно совпадал с действительностью.
Из XXX вылезли три инопланетянина, почти похожие на нас.
Глава четвертая
В восемь часов утра о прилете XXX и трех инопланетян знал весь город Клопов.
В восемь часов десять минут утра о XXX и трех инопланетянах было доложено в область.
И только на третий день в программе «120 минут» была дана краткая и устная информация о якобы прилете инопланетян со ссылкой на Би-би-си и районную газету «Клоповский фонарь».
А тем временем жизнь в городе Клопове давно потекла по новому руслу. Сперва робко, как весенний ручей в еще сугробистом овраге, а потом все звонче, полноводнее и голосистей!
С утра и до позднего вечера на центральной площади у фонаря шли митинги.
Митинг открывал Серега Клопов одним и тем же словом:
– Товарищи! – И говорил хорошо.
Говорил о России-Расеюшке, о ее бедах, о ее невзгодах и ее страданиях. Говорил, будто пел блатную песню – жалостную, со слезой. И настоящая слеза текла по его выбритой щеке и подбородку.
Потом предоставлял слово инопланетянам.
– Товариси! – начинал кто-нибудь из них. И так же говорил хорошо по-русски, как и Серега, правда с японо-грузинским акцентом:
– Дэрмо, а не жизнь у вас, у россиян, товариси!
Клоповцы на первом митинге «дэрмо» съели молча, даже с удовольствием.
Съели и на втором – и на третьем.
Съели и на четвертом, но уже без удовольствия. Кто-то даже крикнул (кажется, бывший легендарный начдив Клопов Т. Г.): «Сам дерьмо!» – и был удален милицией и спецвойсками (ОМОН еще нарождался).
На пятом же митинге Сереге, почти уже лидеру клоповского неформального экстремистского движения «П***ть», не дали договорить даже его первого слова «Товарищи!». Закричали: «Сам товарись, дэрмо инопланетное!» – и стащили с фонаря, после чего митинг мирно распустили.
Глава пятая
А на следующее утро в своем палисаднике Анфиса Петровна Клопова нашла труп убитого инопланетянина.
Глава шестая
Иван Иванович Клопов, бывший клоповский милиционер и уволенный из кооператива «Агент» по причине правды-матки, которую он за пятнадцать дней до убийства инопланетянина врезал председателю этого кооператива, полол свою клубнику, а его жена Пелагея ушла в гости к Анфисе Петровне Клоповой.
Это был высокий, тощий пятидесятилетний красавец мужчина, как говорила ему в глаза об этом его жена Пелагея – высокая, статная, сорокапятилетняя стерва-баба, как говорил Иван Иванович – и тоже в глаза.
Стояло июньское позднее утро. По синему небу неспешно плыли белые облака.
Итак, Иван Иванович полол клубнику и не знал, что Анфиса Петровна, к которой пошла в гости его стерва-баба, сегодня ранним утром нашла в палисаднике труп убитого инопланетянина.
Только через сорок минут придет Пелагея, и он узнает об убийстве инопланетянина, тяжело вздохнет, вымоет колодезной водой свои узловатые руки, закурит «казбечину», посидит-подумает, глубоко вздохнет – и начнет свое частное расследование убийства инопланетянина.
Итак, он ничего не знает и полет свою клубнику, а его стерва Пелагея сидит и слушает Анфису Петровну.
– Я так и охнула, Пелагея, так и спужалася. И вот здеся у меня защемило всю. – И Анфиса Петровна – красивая, сорокапятилетняя аппетит-бабеночка, как ласково иногда говорит ей об этом Иван Иванович, кладет свою правую полную руку на свою полную левую грудь. – Так и охнула и испужалася. Сияющий!.. Как… – она произносит, деликатно хихикнув, матерное слово (солидарно подхихикивает и Пелагея). – А руки у него… вот так! – И Анфиса Петровна взметывает свои полные красивые руки вверх.
Глава седьмая
Следственная группа Прокуратуры СССР приехала в город Клопов московским спецпоездом в тот же день.
Глава восьмая
Сторож морга Василий Григорьевич Клопов – философического ума старик, потому и спрашивает Ивана Ивановича:
– Скажи, Вань, что за штука такая эта перестройка? Весь закордон ее в одночасье в свой интерес и лексикон взял, а Михаил Сергеевич нам о ней уж сколько лет талды-талды, а мы ни в зуб – и ни в Красную Армию! Он даже, бедный, сам теперь в ней заплутал. А, Ваня?.. То-то и оно! Марксизм, одним словом. Опиум для народа. – Сторож замолкает, чешет затылок и уносится куда-то в своих мыслях (наверное, туда, где этот чистый, без единой соринки марксизма опиум для народа производят) – возвращается и продолжает философический монолог: – Или скажи, я вот всю свою жизнь при мертвяках прожил и смерти не боюсь, а жить почему-то еще хочу? Ответь-ка, Вань. Тогда уж, так и быть, покажу я тебе инопланетянина.
– Живой ты пока, потому жить тебе и охота, – отвечает бывший клоповский милиционер уверенно, но и с угрозой в голосе. Мол, могу это недоразумение в момент исправить, к инопланетянину этому отправить.
– Верно. В самую сердцевину вопроса сказал. В охотку живу, – как бы не замечает угрозы в голосе Ивана Ивановича и насмешливо добавляет: – А ты меня на должностное преступление, как шкета сыплющего, соблазняешь. Эх, Ваня. – Опять чешет затылок, потом смотрит в желтые, будто прокуренные, глаза частного сыщика таким беспощадно сиротским взглядом, что только один этот сплошной никотинный нагар может и выдержать.
Но не будем так уж сразу очернять бывшего клоповского милиционера. Просто Иван Иванович тертый калач, и на такие сиротские штучки-дрючки его не купишь, а про этого, с философическим складом ума, он такое знает, что к нему лишь из-за большой нужды пришел. Труп инопланетянина для своей частной экспертизы посмотреть.
А сторож морга продолжает издеваться.
– Если ты его так уж хочешь посмотреть, – говорит он простодушно, – то его вскорости хоронить будут. Там и поглядишь. Бесплатно! – И прямо-таки закатывается.
– Я сейчас хочу! – напирает ободренный словом «бесплатно» Иван Иванович, бывший милиционер, а потом за правду-матку выгнанный председателем кооператива «Агент» с должности агента по борьбе с нарождающейся в Клопове проституцией и давно процветающим Серегиным рэкетирством привокзальных старушек, торгующих на радость пассажирам проходящих поездов горячей картошкой с лучком и укропчиком, похмельным малосольным огурчиком, грибками-ягодками; агентом по ловле сбежавших из дома котов в период весеннего кошачьего беспутства; агента… В общем, выгнанный с должности агента по всякой перестроечной всячине, ободренный словом «бесплатно», напирает; а Василий Григорьевич, переспросив: «Значит, Вань, сейчас хочешь?» – бьет в самый корень его интереса:
– А зачем? Частный сыск запрещен. – И задумчиво добавляет: – Да у тебя, пожалуй, и не получится.
– Это почему же?
– Таланту в тебе такого нет.
– А поспорим?
– На ящик водки!
– А давай!!!
Они протягивают друг другу правые руки, как бы здороваясь.
– А кто же нас разнимет? – спохватывается сторож, и Иван Иванович сообразительно и глумливо подсказывает:
– Инопланетянин.
– А что ж, пусть разнимет.
Идут в морг.
В морге холодно и пусто.
– А где же инопланетянин, Василий Григорьевич?
– Он у меня, Вань, по первому мертвецкому разряду – в холодильнике. – И вдруг истошно орет: – Отбой! Его следствие сургучной печатью запломбировало.
– Не боись, Григорич, печать не трону.
– Ну да, ну да, ты же у нас главный франкмасон.
Подходят к холодильнику, Иван Иванович осматривает печать, говорит:
– Плевое дело. Дилетант ставил.
– Ишь ты, дилетант. Ее сам из Москвы засургучивал, а ты – плевое дело. Я даже его спросил: как там Гдлян? А он насупился сурово, по-прокурорски: разберемся!.. Ну, открывай, что ли, профессионал частного сыска!
Darmowy fragment się skończył.
