Czytaj książkę: «Земля, моря», strona 7

3. На Рождество

Тьмы мне, тьмы в бокале!

Выпьем за сирот!

Ешьте до отвала,

Дети – Новый год!

Меценат одарит

Знанием всех вас,

Что нельзя задаром

Проводить и час.

Жизнь, друзья, сурова;

Бедным был и я –

Но поймал возможность…

Так и вы, друзья.

Вы не посмотрите,

Что ничтожен шанс –

Жизнь вы пригласите

На прекрасный вальс!

Потчуйте надеждой,

Радуйте трудом –

Будут вам и средства,

Будет вам – свой дом…

Дети все наелись,

Сонно разбрелись.

Ненависть вгляделась

Яростно в их жизнь –

И отворотила

Черное лицо.

Даст еще им силу.

Спите крепким сном.

Сказка со счастливым,

Может быть, концом.

Символ

Прошли те времена,

Ушли те бездны,

И Эвридикины луга

Сошлись бесшовно,

И зарастает вход в Аид,

И Феб небесный

Не отличит своих дерев

В аллеях ровных.

Что получили мы взамен?

Пожаром лавы

Мы подступили к стенам всех

Помпей на свете;

Мы выторговали –

Чугун державы,

Мы выцыганили

У звезд – их сети.

Солдаты встанут под ружье,

И мощь империй

Им будет петь, как нам поет

Святая лира –

Но будит скопом глас немых

Первоматерий,

И свяжет нить в казармах – их,

И нас – в квартирах.

И пусть прошли те времена,

Ушли те боги,

Но мы придем – и на песке

Начертим символ.

И будет жизнь в нем сведена

Сама с собою,

И кто-то глянет дальше всех,

И крикнет –

Прощай, грусть

Мое творчество –

Ваше вторчество,

Стильной пряди пустой лоб.

Мои шелесты –

Ваши бересты.

Мое право

сказать вам

«стоп»,

Если травы

связали

в сноп.

Мои шалости –

Ваши малости:

Баловство одно,

Мор да глад…

Ай, скелетики!

Ну, приветики!

Проходи, не стой.

В первый ряд.

Мои песенки –

Ваши лесенки.

Мою петельку –

Вам на крюк.

Ах, задорные!

(Вам – так вздорные!)

Мои бесики:

Вам – каюк.

Правда, ложе ли

Несусветное,

Знойной прелести

Чей-то сон…

Это мы пошли

Перелесками,

Начиная

осенний

гон,

Начиняя

во сне

патрон.

Разрушения

Все объявлены,

И – молчание

На фронтах.

Погашение

Вечной памяти

Аннулирует

древний

страх.

И манкирует

склепом

прах.

Мои радости –

Ваши гадости.

Все непросто, как дважды два.

Я спешу в князья.

Я грешу, друзья.

Я не знаю, что будет нам,

Если скво подпалит вигвам.

Да, ирония.

Но террор и я –

Вряд ли счастлив такой союз.

Все мы прокляты.

Водка розлита.

Грязь на шинах.

Дожди.

Напьюсь.

И машина

даст дикий

юз.

Но мы вечностью

Рассекречены,

С потрохами сданы властям

В чине ангельском,

С дудкой гаммельнской,

В население черных ям –

Непригодных иным гостям.

Туесок – в огонь

Поясок – не тронь.

Я и в безднах сих – не крещусь.

Дело славное –

Но не главное.

Так прощай

по-французски,

грусть.

(Навещай.

В этой блузке.

Пусть).

Гиблое место

Волки облезли в стаях,

Воронов – грай тревожит.

Там, где не раз бывали

Вы, побывал я тоже.

Там, где не раз плевали

В лицо: то вы, а то – вам,

Там, где за день склевали

Зерно, что на год, на два,

Там, где не раз бивали

С утра в барабан любви,

Где мяли, жевали, рвали,

Тянули, кромсали, жгли,

Где битый расклад сдавали

По кругу все двадцать лет,

Где шансы не выпадали

На выигрышный билет,

Где преданные дышали

С предателями одной

Виной, где в ответ молчали

И ерзали за стеной,

Там, где хитрили, врали,

Тратили, брали в долг,

Там, где отцы вбивали

В грязных детишек толк,

Там, где с презреньем яростным

Прыгали выше всех

Те, кто, успев чуть вырасти,

Холодно шли на грех –

Вечность теперь решает,

Будет ли возвращен

Им – кто неблизким раем

Шел – беспокойный сон.

Там, где открылись двери,

Где шевельнулась тьма,

Плачет ваш подмастерье

Что не сошел с ума.

Радуйся! Ведь старались,

Чтобы ты не воскрес.

Дети тебя чурались,

Взрослый с советом лез…

Друг мой, ступай. Будь счастлив.

Верь: не рассвет на мне –

Кровь солонее маслин,

Прикусов алых след.

Вы же – вы остаетесь:

В дырявой, как ад, строке,

В не знавшем Дианы гроте,

В последней пустой руке.

Ненужность

Ненужность,

Недужность,

Прямая,

Окружность.

Начало

В речах

Одичало

Немало.

Вот тьмы и металлы,

Огни и кристаллы…

Вот мы –

Это девочка

Нас наиграла.

Наружность.

Воздушность.

Соседские дети.

Вот мальчик,

Твердящий

Зимою – о лете

Святому семейству

В мышиной карете,

Творящий,

Горящий…

Люби тех и этих.

Метели.

Капели.

Звенящие трели.

Снимаемся с мели.

Успели.

В постели

Устали –

Но были

В нас дети уже.

Мы сели.

И встали –

Ребром –

На ноже.

Да будет весна –

Эта вера простая,

Да будем мы в снах

Все летать, подрастая,

Да будет поэт

Не всегда пулей мечен,

Да будет наш свет

И прекрасен, и вечен!

Недружность,

Рассыпься!

Ненужность,

Оставь нас!

Довольно нам пушек

И боеприпасов.

Довольно нам гордости –

Толику б мира

Из стершейся молодости

Канонира.

Заплыв

Когда мы вернулись (вода в волосах),

Когда мы вернулись – другие в слезах

Сказали, что с нами простились уже…

И к ангелу мы подошли в витраже.

Тот ангел нагой был, как греческий бог –

К нему не прилип ни единый листок;

Светил там один огонек, одинок –

У ног его теплился, тих и нестрог.

К нему подошли мы, не смея взглянуть

Поверх… В огоньке том – была наша суть.

Зажгли мы его перед тем, как уйти

На берег холодный, и в воду войти,

И плыть что есть сил, отдаваясь волне,

Чтоб небо решило: нам жизнь – или смерть…

Мы выжили. Взгляд поднимаем – а там

Наш ангел святой улыбается нам.

Ангел

Свесился до земли –

За шкирку меня схватил –

На небо затащил –

И вот мы уже летим.

Мы входим в облачную зону,

Мой ангел.

А дьявол – чинит ли препоны,

Мой ангел?

Давно ли ты ко мне приставлен,

Мой ангел?

А на земле – видать мне славы,

Мой ангел?

Но что-то я все не о том – да,

Мой ангел?

На небесах, слыхал, упадок,

Мой ангел?

А если я спрошу о боге,

Мой ангел?

Зачем он так – ну, с полдороги,

Мой ангел?

Свесился до земли –

Волосы пыль мели.

Нравится мне у вас…

Ладно. Летим. Сейчас.

Вымоюсь – наверху.

Жара дадим – греху!

Грома дадим – стиху!

Ливень – на засуху!

Стой. Пролетаем юг.

Здесь – загорать люблю.

Солнышко, боже мой…

Спустимся – будет бой:

Демоны – по пятам,

Демоны – здесь и там…

Видишь их? Стая псов.

Выше идем. Готов?

Вовремя я тебя

Выхватил: адский царь

Лучших послал – твоя

Шкурка ценилась встарь

Слаще медов и вин

В сумрачных погребах…

Образоносных глин

Пласт ты – моим рукам.

Хочешь, тебя лепить

Буду я день и ночь?

– Ангел, глаза слепит

Огненный бич их… Прочь!

Поздно. Удар. Глава

Падает, снесена.

Прахом пойдет трава,

Где упадет она.

Скатится до реки –

Примет ее волна.

Тела швырнет куски

Демон-хозяин – псам.

Огненный ятаган,

Кровью насыщен, смерк.

В безднах дрожит уран,

Ангела видев смерть.

Злом напитался мир,

Крови святой испив.

Грустно светил эфир…

Сгустился бог, гневлив,

Ад до корней сотряс,

Демонов – покарал.

Там он меня и спас –

Среди огней сыскал.

Путь мой на запад лег –

Морем кровавым плыть;

Там, где глава плывет –

Там мне навечно быть.

Сердце мне в урне дал

Ангела – со столов

Адских его он взял,

Где пировало зло.

Арфа его теперь

Мне одному звучит

Горечью всех потерь,

В путь подгоняет, мчит.

В мрак всех черней – войду.

Свет всех святей – найду.

Девы копьем – сведу

Вместе и плоть, и дух.

Тело из глины – тлен.

Белый в корзине – хлеб.

Мастер, ваяй! Ваяй!

Нами воскреснет рай!

Сердце вложу я сам

В камень, к резным устам

Чашу я поднесу –

Чтоб оживить красу.

Слышишь – идет! Идет

Трещиной! Мрамор бьет

Дрожь! Это идол твой

Чудом – опять – живой!

Ангел, анегл мой…

Ты, как щегол зимой,

Щуришься и дрожишь,

Мало ешь, много спишь.

Перезимуем – здесь.

Скоро весны к нам весть.

Летом ты загоришь.

Арфой звенящей – тишь.

К осени – вновь крылат:

Ярче, сильней стократ.

Пух облинял – до лат,

Снегом вихрит назад.

Гнезд опустелых грусть

Мучит случайных – пусть.

Мы же в эфир идем

Новой весны дождем.

Чувствуешь? Это – ты.

Чувствуешь? Это – я.

Это – мои мосты,

Это – твои края.

Англии неба брег,

Солнечный Альбион.

Роза ветров и рек.

Крылья над мглой времен.

Поэма о тьме

1

Сгустилась тьма. Поэмы нет.

Есть только тьма. Она сгустилась.

А никакой поэмы нет.

Зачем тебе стихи, поэт,

Когда есть тьма? О, просто тьма.

Да, тьма. Которая сгустилась.

И все. И больше ничего.

Но что с того? И кто кого?

Не надо вывертов, мой милый.

Не выдашь за стихи свой бред

Лишь оттого, что тьма сгустилась,

Лишь оттого, что день отпет.

Что с нами делает природа?

Утерян свет, забыт ответ,

Пуста полночная свобода,

И ты по-прежнему никто,

И гладишь ласково Тото,

И Гамлет скажет: знал его,

Поверишь ли, Горацио –

Лаская пальцами твой череп.

И хоть Горацио не верит,

Но это ты. Сгустилась тьма

В твоих мистических глазницах,

В дыре – вместилище ума,

Чей храм пронзив, стрела денницы

Завесу лжи разорвала,

Как смертоносная зарница,

А следом – мгла, и мгла, и мгла…

Огонь в висках: налево – справа.

Огонь на языке – отрава.

Организаторы расправы

Бледны: неясно, кто кого.

И все. И больше ничего.

Сгустилась тьма. Померк Парнас.

Поэмы нет. Кровавый глаз

На нас уставился из ада,

Где злые силы на параде,

И неизбежен ритуал,

Как скучный бальный мадригал:

Вот принцу бедному подносят

Твой череп, чтобы он взалкал –

И сделал все, что ни попросят

Творцы трагедии земной.

По склону черепа домой

Ползет усталая улитка,

А память, губ горячих пытка,

Пустые кости возмущает –

Твои, мой друг. А он в печали

Все смотрит в мертвые глаза,

И ждет: а вдруг блеснет слеза,

Как весть загробная немая!

Но тьма. Но тьма. Все угасает.

И, безутешный, он сникает.

Его уводит друг в ночи,

Но в яд опущены мечи,

И злой язык не умолкает,

И мудрость книг не утешает.

А женщина – в рукав вцепилась,

Сама набилась, напросилась,

Теперь не отстает, все плачет,

Чего-то хочет, что-то прячет,

И где река – вдруг отстает…

Сгустилась тьма. Суд божий начат.

Долги нам вечность отдает.