Czytaj książkę: «Путешествие с изумрудом»
Любые совпадения имён, и событий, упоминающихся
в этой книге, не более чем случайность.
Пролог
25.05.1980
Шифрограмма. Весьма срочно. Временно исполняющему обязанности начальника областного управления КГБ по Крымской области подполковнику Соловьёву.
Довожу до вашего сведения, что 27.05.80 в поезде № 62 Москва– Симферополь прибывает гражданин Кравченко Юрий Олегович. По имеющимся агентурным сведениям, означенный гражданин имеет целью закупку большого количества иностранной валюты у неустановленного лица (лиц), проживающего в городе Ялта.
Приказываю: установить наблюдение за означенным гражданином сразу же по его прибытии в Симферополь, выявить контакты и пресечь возможную сделку по закупке иностранной валюты в зоне вашей ответственности. Для обеспечения операции использовать все необходимые средства аудиовизуального контроля.
Об успешном завершении операции по пресечению деятельности банды валютчиков доложить незамедлительно.
Зам. начальника 3-го управления
генерал-лейтенант Воскобойников.
Перечитав несколько раз шифрограмму из Москвы, подполковник Соловьёв обхватил голову руками и задумался. Поразмышлять было над чем:
– Как же это агентура валютчика проворонила, а? Дармоеды! Совсем нюх потеряли. Москва про нашу фарцу в курсе, а мы нет. Вон до чего дошло: сам Воскобойников телеграммы шлет. Ну, что ж, хорошо: обезвредить, так обезвредить.
С одной стороны это прекрасная возможность получить третью звездочку на погоны. А вот с другой… Ведь если валютчиков упустить, тут не то, что звезду потеряешь. Могут и вовсе погон лишить. А вместо пенсии – волчий билет в зубы. Здесь промашку дать нельзя. Иначе все годы службы псу под хвост. Подготовиться нужно основательно. Впрочем, еще больше суток впереди, успеем, – решил полковник, хлопнул ладонями по столу и потянулся к селектору:
– Надя, всех замов ко мне. Срочно!
Когда через десять минут они собрались в его кабинете, то по лицу обычно невозмутимого подполковника поняли, что случилось нечто экстраординарное.
– Вот, полюбуйтесь! – потрясая перед носами ошарашенных замов листком расшифрованного текста, басом гремел Соловьев. – Мало того, что валютчика доморощенного прошляпили у себя под носом, так ещё и в Москве об этом известно стало!
Это надо же до такого докатиться! Сам генерал Воскобойников указывает, что на подведомственной нам территории матёрый валютчик действует. Аж в столице деляги да фарцовщики знают, куда нужно за валютой ездить! А ваши оперативники в барах да ресторанах на казённый счёт только жопы просиживают. Почему до сих пор не пресекли? Каких-то хипарей, да мелких фарцовщиков ловите, а крупную рыбу проглядели!
Замы сидели, подавленно уставясь в полированную поверхность стола, боясь вставить хоть слово. Соловьёв не терпел, когда его подчинённые пытались оправдываться. Назначенный на эту должность совсем недавно, он не успел ещё проникнуться духом и спецификой оперативной работы в непростых условиях всесоюзного курорта.
Сидевший до назначения сюда замом в далёком Челябинске, он в жизни не видел живьём ни одного иностранца. Вся его прежняя работа сводилась в основном к одному: не допустить утечки информации с тракторного завода. Объяснить ему, что полторы сотни оперативных сотрудников, работающих в районе Ялты, просто не в состоянии физически проконтролировать тысячи иностранных граждан, прибывающих на отдых в Крым, было невозможно.
Кроме того, полторы сотни оперов, из которых добрая половина была направлена сюда из других городов для укрепления порядка в курортном городке перед Олимпиадой, должны были хоть изредка спать и есть. Чем не без успеха пользовались местные фарцовщики. Уж они-то не знали ни сна, ни отдыха, безустанно мотаясь по набережной, барам, ресторанам и заповедным рощам, которые так любили посещать иностранные туристы.
Поэтому местным оперативникам очень многое удавалось сделать только с помощью своей собственной агентурной сети. Ну а что собственные стукачи не донесли о крупном валютчике, так это значило только, что он крайне осторожен и не спешит светиться среди другой шушеры. Рано или поздно и о нём бы стало известно, но вот незадача: Москве стало известно раньше. Значит, приходилось терпеть, выслушивая несправедливые упрёки нового начальника.
– …Этот подонок, этот отщепенец, который окопался и действует у вас прямо под носом, мало того, что позорит нашу страну перед иностранцами, так ещё и подрывает экономические устои нашего государства… – еще полчаса вещал подполковник оперативникам городского управления, вошедшим в бригаду по разработке и проведению предстоящей операции.
Значит так, в силу особой серьёзности момента, а также особой опасности его деяний, приказываю: в предстоящей операции использовать любые средства для достижения цели. Необходимо установить и обезвредить валютчика в самые короткие сроки. Отличившиеся будут отмечены в приказе.
Приезжий скупщик обязательно выведет нас на продавца. Самый лучший вариант – взять их с поличным во время сделки. Через двадцать минут организуйте транспорт в Ялту. Поедем разбираться на месте. Обеспечьте проезд по всему маршруту и явку ответственных за предстоящую операцию лиц в городское управление Ялты. У меня всё, можете идти, – закончил Соловьёв, поворачиваясь к собравшимся спиной.
– Внимание, граждане встречающие: скорый поезд №62 по маршруту Москва-Симферополь прибывает на первый путь, – послышался из вечно хрипящего вокзального динамика певучий женский голос. – Нумерация вагонов от головы состава.
В мгновение ока слонявшиеся прежде туда-сюда вдоль перрона граждане встречающие встрепенулись, принялись суетиться, прикидывать, где же остановится тот или иной вагон, словом – забегали. И только молодой человек лет тридцати ничем не примечательной внешности лениво потягивал пиво прямо из горлышка бутылки, облокотясь на стойку ларька. Бегать и суетиться попусту ему не было нужды. Он отлично знал, где должен остановиться вагон №9 СВ и стоял ровно у того самого места.
Поезд катил вдоль перрона свои запылившиеся дорогой вагоны, плавно замедляя ход, пока, наконец, не остановился. Как и ожидал молодой человек, девятый вагон остановился ровно напротив ларька. Однако, он не поспешил, как иные встречающие, к открывшейся двери вагона, а всё так же стоял, изредка отпивая из горлышка.
Пожилой, усатый проводник, кряхтя и бормоча себе что-то под нос, протёр вагонные поручни сомнительной чистоты тряпочкой и встал чуть сбоку от ступеней. На перрон по одному стали вываливаться нагруженные чемоданами курортники. Носильщики, договорившись о цене, ловко перехватывали багаж, ставили на тележки и сноровисто катили их к выходу с перрона.
Одним из последних на ступеньках вагона показался высокий сутулый парень в голубой курточке-ветровке и такого же цвета джинсах. Никакого багажа кроме небольшого чёрного атташе кейса при нём не наблюдалось. Ступив на перрон, парень как бы нехотя пробежал взглядом по толпе встречающих, но, не обнаружив вокруг ничего заслуживающего внимания, неспешно двинулся к выходу в город.
Буквально следом за ним на перрон спустилась молодая пара. Пока девушка рассыпалась в благодарностях перед проводником, её спутник натренированным глазом прошёлся по толпе встречающих и, по каким-то, только ему ведомым признакам, мгновенно угадал оперативного сотрудника в молодом человеке у ларька. Обменявшись с ним понимающими взглядами, он кивком головы указал на движущуюся вдоль перрона сутулую спину в голубой ветровке.
Получив отмашку, пивший пиво молодой человек сунул пустую бутылку в окошко ларька и, забрав двенадцать копеек за сданную посуду, лениво пошёл вслед за сутулой спиной. Вокзальная суета, а также толпы пассажиров, заполнивших перрон, были ему только на руку: в такой толчее даже опытному человеку очень трудно обнаружить слежку.
Выйдя на привокзальную площадь, оперативник, не упуская из вида сутулого, подошёл к потрёпанной, видавшей виды “копейке” и, открыв дверцу, скомандовал:
– Витюша, подъём! Вон за тем, в голубой куртке.
Дремавший на месте водителя полный мужчина лет сорока, не торопясь, со смаком потянулся и повернул ключ в замке зажигания. Однако, вопреки ожиданиям, утробный рык мгновенно запустившегося и отлично отлаженного движка дал понять, что, несмотря на внешний вид скакуна, сердце у него не самое слабое среди десятков других спецмашин южного берега Крыма.
Тем временем объект их внимания потолкался среди кучки таксистов и частных извозчиков, наперебой предлагавших желающим с ветерком добраться до Ялты. Выбрав приглянувшуюся ему “волгу”, он перекинулся парой слов с водителем и уверенно забрался на заднее сиденье.
Провожаемый завистливыми взглядами остававшихся пока без пассажиров коллег, водитель “волги” залихватски заложил вираж по привокзальной площади и, влившись в поток машин, покатил по улице. Следом за “волгой”, но уже без излишнего лихачества, а наоборот, совсем неприметно, привокзальную площадь покинула потрёпанная “копейка”.
– Ты, Кеша, опять пивком пробавлялся, пока клиента ждал? – спросил водитель “копейки”, неодобрительно косясь на напарника.
– Маскировка, Витя, должна быть максимально естественной, – ухмыльнулся Кеша. – Чтобы никто не заподозрил фальши, тем более – объект. И даже сам Станиславский не смог бы сказать: “Не верю!”.
– Ох, Кеша, смотри, взгреют тебя вместе с твоим Станиславским, – неодобрительно заметил водитель, стараясь не упустить из виду лавировавшую среди потока машин “волгу” с объектом.
– Ладно тебе бурчать, лучше клиента не упусти, а то тогда не то что взгреют, а и яйца оторвут, – ответил на замечание Кеша, он же старший лейтенант Комитета Государственной Безопасности Иннокентий Порохов. И, поднеся ко рту микрофон портативной рации, заговорил:
– Первый, Первый, я Седьмой. Объект принял, следую за ним в сторону Ялты.
– Седьмой, я Первый. Смотри, чтоб он вас не засёек. Как понял?
– Сделаем.
Через полтора часа, когда так и не обнаруживший за собой слежку объект регистрировался у стойки администратора в гостинице “Ялта”, Порохов с лёгким оттенком зависти заметил:
– Смотри, Витюша, и бронь у этого сучонка самая что ни на есть крутая: из самого Совмина. Небось, и люкс получит с югославской мебелью.
– Сегодня люкс, а завтра нары, – философски заметил Витюша. – Зато у нас стабильность: и сегодня и завтра койка в общаге. Давай-ка, лучше пойдём, перекусим маленько.
– То-то и оно, что койка в общаге, – отозвался Порохов, двигаясь вслед за напарником в сторону буфета. – Никакой личной жизни! Когда ещё свою квартиру дадут? Надоело всё это!
Объект пасли плотно. Ещё бы: личное приказание самого Воскобойникова. Каждый шаг, каждое слово приезжего отслеживались и фиксировались на фото и магнитную плёнку. В наблюдении были задействованы даже коридорные и горничные гостиницы. Все, кто так или иначе вступал с приезжим в контакт, моментально проверялись на предмет их возможной причастности к валютным операциям. Но за двое суток непрерывной слежки за объектом никаких подозрительных контактов отмечено н6е было. В основном он проводил время на пляже, так, словно и в самом деле прибыл в Ялту на отдых.
Наконец, на третий день неусыпного надзора, старания оперативников были вознаграждены. Группа наружного наблюдения зафиксировала кратковременный контакт объекта с официантом гостиничного ресторана, неизвестно каким образом оказавшегося в рабочее время на пляже. Фланирующей походкой тот прогуливался некоторое время среди отдыхающих и в какой-то момент оказался совсем рядом с объектом.
Перекинувшись с ним парой слов, официант сунул тому в руки какой-то клочок бумаги, и быстрым шагом направился прочь. Объект развернул записку, прочитал послание и, прихватив с лежака гостиничное полотенце, направился к себе в номер. Буквально через десять минут бригадой прослушивания номера был зафиксирован телефонный разговор объекта с неустановленным лицом, звонившим в номер. Из разговора следовало, что встреча объекта с продавцом валюты состоится ровно в девять вечера в парке, прилегающем к территории гостиницы.
Тотчас же штаб, планировавший проведение операции, затрясло, как в лихорадке. Для её проведения был собран почти весь оперативный состав городского управления. Спешно выдернули из ресторана и допросили с пристрастием официанта, передавшего объекту записку. Из его показаний следовало, что автором записки является часовых дел мастер Полищук, промышляющий мелким ремонтом часов в палатке на набережной Ялты.
Словоохотливый официант был до поры до времени изолирован, а к часовой палатке отправилась оперативная группа. Ещё одна группа отправилась по месту проживания часовщика и устроила засаду неподалёку от его дома.
Поставленная задача была проста и незатейлива: задержать валютчиков с поличным. В целях исключения каких либо незапланированных ситуаций во время операции, почти все скамейки в парке определили под целующихся влюбленных, сплошь и рядом состоящих из работников городского управления.
На подступах к парку расположились две развесёлые компании, горланивших песни хриплыми, пьяными голосами. По задумке руководителя операции, они должны были отбить охоту у случайных, романтически настроенных парочек к вечерним прогулкам по парковым аллейкам.
К девяти часам, когда уже достаточно стемнело, в кармане куртки лейтенанта Порохова ожила рация:
– Внимание всем! Объекты приближаются к парку с разных сторон. Никакой самодеятельности не проявлять, брать только по команде.
Кеша Порохов уже истомился ожиданием, изображая вусмерть пьяного отдыхающего, разлёгшегося отдохнуть на травке неподалёку от зарослей юкки. Верный принципам Станиславского, он, в целях маскировки, на свой страх и риск прихватил в засаду небольшую фляжку водки и теперь, выпив её почти всю, страшно мучился от нестерпимой жажды.
Услышав сообщение по рации, он немного приободрился: наконец-то закончится томительное ожидание, и можно будет спокойно хлебнуть ледяного пивка в гостиничном буфете. Из всех радостей, которые изредка выпадали на его, Кешину долю, превыше всего он ценил именно это.
Так хорошо мечталось под кружечку пива о том времени, когда он станет майором, или даже полковником. Тогда ему не нужно будет часами сидеть в этих безумных засадах, выслеживая очередного мелкого фарцовщика. И у него будет не койка в ведомственном общежитии, а собственная двух-, а то и трёхкомнатная квартира. И тогда уже он сам будет приказывать в рацию: “Внимание всем!”.
Точка, которую ему определили для засады, находилась несколько в стороне от предполагаемого места сделки. Поэтому и в задержании валютчиков он, скорее всего, участвовать не будет. А значит и награда ему за эту операцию будет не ахти: ну, может быть, благодарность начальства. А внеочередное звание и новая квартира, как всегда уйдут начальнику горуправления.
Эти, а может ещё и какие другие мысли, лениво перекатывались по затуманенному алкоголем Кешиному мозгу до тех пор, пока операция не пошла, что называется, “под откос”. Что уж там у тех, кто должен был вязать злоумышленников, не заладилось, однако темнота парка вдруг наполнилась криками: “Ни с места! Лови его! Стой, стреляю!”. Однако, выстрелов так и не последовало. Очевидно, загонщики побоялись в кромешной тьме перестрелять друг друга.
В такой темноте не то, что ловить, увидеть бы кого! По аллейкам и тропинкам парка забегали оперативники. Кеша Порохов, обиженный на несправедливости судьбы, особого азарта не проявил. Чего бегать попусту, если парк всё равно оцеплен по всему периметру. В темноте бегать среди деревьев – можно и глаз ненароком о ветку выколоть. Так и лежал бы он, укрытый от посторонних глаз зарослями юкки, если бы не увидел в просвет далёкого фонаря, как прямо на него вдруг понеслась, размахивая каким-то пакетом, фигура сутулого мужчины.
Лейтенант мигом вспомнил внешность приезжего объекта. Такой же высокий, сутулый сверх меры. Определённо – он! Вот это был ШАНС! Шанс, что его, наконец, заметит начальство, что перестанут его посылать на самые мелкие и гиблые дела, что доверят, может быть, собственную разработку. А для всего этого нужно было лишь схватить того, кто и без Кешиных трудов сам шёл, даже не шёл, а бежал, к нему в руки. Он мгновенно вскочил на ноги и с криком: “Стоять!”, бросился наперерез валютчику.
Но и тот оказался не лыком шит. Сделав отчаянный рывок в сторону, он, извернувшись как заяц, избежал цепких Кешиных рук и широкими прыжками понёсся прочь вверх по склону. Всё: благодарность начальства, продвижение по службе и, наверняка – собственная квартира, уносились от старшего лейтенанта КГБ Кеши Порохова с высокой скоростью вверх по склону горы, к шоссе. И совершенно неважно, что там, на шоссе, валютчика перехватят другие опера. Главное, что задержит его не Кеша.
Эти мысли вихрем пронеслись в голове старлея, вызвав выброс в кровь такого количества адреналина, что старший лейтенант птицей понёсся за убегающим в гору валютчиком. Теперь, в такт широким прыжкам, в сознании билась только одна мысль: догнать! Догнать, во что бы то ни стало.
Расстояние между ними сокращалось столь стремительно, что пару раз Кеша уже торжествовал победу. Но каждый раз беглецу каким-то непостижимым образом удавалось уворачиваться. Однако, погоня не могла продолжаться бесконечно: рано или поздно она должна была закончиться триумфом оперативника.
Уже сообразив, что парк полон врагов и здесь его всё равно поймают, валютчик предпринял отчаянный шаг. Добежав до подпорной стены, отделявшей территорию парка от пролегающего выше шоссе, он попробовал взобраться вверх по практически вертикальной поверхности. Почти семиметровой высоты, она, выложенная из рустованного камня, всё-таки оставляла ему какой-то шанс на спасение.
С разбега прыгнув на стену, преследуемый преодолел по инерции пару метров и теперь судорожно шарил по стене рукой в поисках опоры. Другая рука была занята полиэтиленовым пакетом, который валютчик выбрасывать явно не спешил. Вот, найдя за что зацепиться, он поднялся ещё на метр, затем ещё и ещё. Подбежав ближе, Кеша стал карабкаться следом. Однако, его желание продвинуться по службе было всё-таки не было таким отчаянным, как попытка валютчика избегнуть восемьдесят восьмой статьи со всеми ее последствиями. Поэтому и подъём вверх проходил у Кеши не так успешно. Поняв, что валютчика ему не поймать, он спрыгнул на землю, и грозно крикнул ему вслед:
– Замри, сучонок, или яйца тебе отстрелю!
Услышав окрик, валютчик сделал всего одно неверное, но оказавшееся для него роковым движение. И тотчас же нога, не найдя опоры, скользнула по камню. Нелепо взмахнув руками, гражданин Кравченко камнем рухнул вниз с шестиметровой высоты. Подбежав к телу, распростёртому на земле в неловкой позе, Кеша начал было переворачивать валютчика лицом вниз, чтобы вязать его руки, но в какой-то момент понял, что тот совершенно не оказывает сопротивления. И вообще он какой-то неживой.
Чиркнув вытащенной из кармана зажигалкой, Кеша поднёс её огонёк к лицу задержанного, и чуть не вскрикнул: прямо на него почти в упор глядели совершенно стеклянные глаза мертвеца. А под головой валютчика, покоившейся на выпирающем из земли валуне, растекалась тёмная лужица.
Сомнений не было: бывший гражданин Кравченко Юрий Олегович, поселившийся в гостинице “Ялта” по брони Совмина, лежал сейчас перед ним на земле и был мёртв. Пульс ни в запястьи, ни на сонной артерии не прощупывался. Это была форменная катастрофа. Теперь всех собак спишут на него. Ещё раз чиркнув зажигалкой, Кеша осмотрел труп целиком.
В левой руке мертвеца, он заметил тот самый пакет, с которым так упорно не хотел расставаться убегавший. С трудом разжав его пальцы, Кеша потянул пакет к себе и свободной рукой залез внутрь. Деньги! Пачки денег, туго спелёнутые банковскими бандеролями, заполняли пакет почти целиком. Достав одну из них, он вновь чиркнул зажигалкой, и тихонько присвистнул: сторублёвки! Достал ещё одну. И в ней были бумажки того же достоинства. Кешу пробил холодный пот.
Самая большая сумма, которую прежде держал в руках старший лейтенант КГБ Иннокентий Порохов, составляла триста пятьдесят один рубль, сорок копеек. Да и то – отпускных. А здесь сразу огромная куча сторублёвых пачек! По меньшей мере – полмиллиона. А может и больше. Целое состояние! Было тут от чего ошалеть. Даже смерть преследуемого не привела его в такое волнение.
– А ведь за то, что он разбился, придётся отвечать, глядишь, и в звании понизят, – пронеслась в голове мысль. Но тотчас же её сменила другая: – А денег-то, денег сколько! С такими деньгами можно хоть и всю жизнь в лейтенантах проходить. А что?
Можно и машину, а можно даже и квартирку себе позволить кооперативную. Почему нет? Да только кто же мне позволит денежками этими порулить? Всеми – точно нет! А немножко если? Хотя, почему немножко? Воровать – так миллион! Ну, или сколько там будет, если я половину отмету? А куда прятать?
Рассовать такую прорву деньжищ по карманам было нереально. Кеша проворно сбросил с себя курточку и через голову стянул майку. Завязал низ узлом и в получившийся мешок начал судорожно бросать пачки денег. Следовало поторопиться, чтобы не быть застигнутым на месте преступления. Бросив в майку два десятка пачек, он подумал, и добавил ещё пяток. Затем завязал горловину майки так, что получился вполне компактный, увесистый узелок, набросил на себя курточку, вложил ручки ставшего гораздо легче пакета в руку мертвеца и побежал прочь.
В голове так некстати всё время билась фраза из чьего-то школьного сочинения: “Дубровский сношался с Машенькой через дупло”. Ах, если бы отыскать где-нибудь поблизости хотя бы самое захудалое дупло! Но как его найдёшь в кромешной тьме? Именно из-за неё он и не заметил канализационного люка, которые, как всем известно, наши коммунальщики всё время норовят устроить в самых неподходящих местах. Но, споткнувшись и ещё только падая на землю с вытянутыми вперёд руками, он уже знал, где спрячет свой узелок с деньгами…
Понедельник
Несмотря на яркое, сентябрьское солнце, заливавшее своим светом кабинет Председателя, там было довольно прохладно. Москва уже постепенно отходила от натиска жары, которая так изматывает жителей столицы каждое лето.
Хозяин кабинета устроился в неглубоком кресле сбоку от огромного, Т-образного стола, там, где на невысоком журнальном столике теснились несколько телефонов и стояла бутылка с минералкой. Понедельник начался с плохих новостей, поэтому и настроение у него было соответствующее.
Долив в стакан очередную порцию и поморщившись (замучила изжога), он по интеркому связался с секретаршей:
– Соня, Баринова ко мне.
– Сию минуту, Иннокентий Владиславович.
– Вот именно: минуту, а не десять, как в прошлый раз, – ворчливо пробурчал хозяин кабинета и отключил связь.
Председатель Правления банка "Северный", генерал КГБ в отставке Иннокентий Владиславович Порохов, очень не любил, когда подчинённые ему сотрудники банка задерживались после его вызова. Сказывались годы работы в организации, где беспрекословное подчинение и готовность тотчас явиться по вызову начальства, были непременным условием службы.
Однако здесь, в банке, всё обстояло несколько иначе: всё ж таки гражданка, не армия и уж тем более не Комитет. Но привычка осталась, подчинённые нередко получали нагоняй от Председателя, правда, не особенно обижались. Понимали, что комитетчик, он и до самой смерти останется комитетчиком, пусть даже в костюме от Гуччи и с престижным Лонжином на руке.
Единственным, кто получал поблажки от Председателя, был его референт, Костя Баринов. Естественно, имел он и отчество, но Порохов, общаясь с ним наедине, звал Костю только по имени, а в присутствии посторонних обходился фамилией.
Такая фамильярность объяснялась просто: Баринов, кроме официальных обязанностей, выполнял иногда и очень деликатные поручения председателя, причём до сих пор делал это достаточно умело. Что позволяло ему не торопиться на зов шефа так, как другим сотрудникам банка. Но в этот раз Костя появился в кабинете достаточно быстро.
– Вызывали, Иннокентий Владиславович? – не то спросил, не то констатировал он, прикрывая за собой дверь.
– Проходи, Костя, присаживайся. Воды выпьешь?
Спрашивая, он одновременно свободной рукой выдвинул ближний к нему ящик стола и, щёлкнув тумблером, включил генератор "белого" шума, как делал всегда во время конфиденциальных встреч. Даже самые новые и хитроумные подслушивающие устройства не могли помочь возможным конкурентам расслышать хоть слово, произнесённое во время работы такого устройства.
– Спасибо, Иннокентий Владиславович, налейте, не откажусь.
Хозяин кабинета плеснул в стакан минералки и протянул референту. Затем, выждав некоторую паузу, изрёк:
– Писец может приключиться с нашей задумкой, Константин. Всё идёт к тому, что и кредит из Таиланда и остальные наши планы прикажут долго жить. Похоже, не ходить тебе в белых брюках по Рио де Жанейро.
– С чего это, Иннокентий Владиславович? – забеспокоился Костя.
– Заартачились тайские кредиторы. Как только наши долбо… дефолт объявили, тайцы моментально отказались от дальнейших переговоров по кредиту. Боюсь, сорвётся наше предприятие. Эх, не успели мы до августа, а как хорошо было бы и кредит этот на дефолт списать!
– А поправить дело никак не получается?
Иннокентий Владиславович поднялся с кресла и прошёл к окну. За тонированным, бронированным стеклом по улице неслышно проносились автомобили. Какой-то бомж с тележкой, нагруженной пустыми бутылками, тщетно пытался найти просвет среди идущих на большой скорости машин. Интересно, повезёт ему, или нет?
– Сейчас мои коллеги, кхм… мои бывшие коллеги, – поправился Председатель, – разрабатывают одного человечка из окружения тайского премьера. Ищут пути к нему. Некий мистер Гош. Говорят, он может оказывать давление на инвесторов и решать такие вопросы через свои каналы. Думаю, это их, тайская мафия, отмывающая деньги на инвестициях, но об этом там помалкивают. Говорят ещё, он на драгоценные камни падок. Если найдут к нему путь, можно будет рассчитывать на успех. А если сможем с ним договориться, считай, кредит у нас в кармане.
– Вот именно, в кармане, а не в банке, – подумал про себя Баринов, однако вслух сказал нечто другое: – А если он падок на драгоценности, то, что мы ему можем предложить?
Тем временем бомж все-таки решился и, толкая перед собой тележку, засеменил, прихрамывая, через проезжую часть к противоположному тротуару. Водитель огромного, чёрного джипа, неожиданно вынырнувшего из-за троллейбуса, уже не мог ничего предпринять, чтобы избежать трагедии: бомж катил свою тележку прямо под колёса автомобиля.
Увидев несущуюся на него машину, человек с тележкой отпрянул назад, но было поздно: широкие колёса мощного "Chevrolet-Tahoe" смяли тележку, как пустую пивную банку. Осколки бутылок и жалкие пожитки бомжа полетели во все стороны, а джип, не сбавляя скорости, понёсся дальше.
Водитель троллейбуса попытался, было, затормозить, но моментально остановить такую махину, нечего было и думать. Зацепив самым краем передка незадачливого пешехода, он отбросил его прямо на раздавленную джипом тележку. Последнее, что успел заметить Председатель, отворачиваясь от окна, был распахнутый в немом крике рот бомжа.
– Ты помнишь, мы под совсем слабенькие гарантии давали кредит фирме "Автотрейд"? – повернулся к собеседнику Порохов. – Хотя нет, ты в это время в отъезде был. Под такие гарантии деньги давать – все равно, что самому себе могилу рыть. Но уж больно высокие люди просили за них. Пришлось дать…
Но чтобы деньги не пропали, пришлось все-таки подстраховаться. Так мы получили от "Автотрейда" изумруд. Камень, что и говорить, раритетный. Шестьдесят четыре карата, чистейшей воды, ценности огромной. Однако, проводить по документам подобный залог мы, как сам понимаешь, не имели права. Поэтому разместили его в хранилище безо всяких официальных документов. И не прогадали!
Поговаривают, что их салон вместе с автомобилями спалили конкуренты. Впрочем, кто спалил – неважно. Да нам это и неинтересно. Важно, что камень у нас остался. А акционеры о нем понятия не имели. И, что ещё более важно, когда вся эта катавасия с дефолтом связанная началась, когда всё с ног на голову перевернулось, мы под шумок изумрудик и замылили. Вот камешек тот и отдадим в подарок.
– А не дороговат ли презент? – Костю начинала мучить жаба при одном упоминании о дорогих подарках.
– А триста миллионов долларов кредита взамен? Тем более, что отдавать его не нам? Короче, если найдут к нему ходы, поедешь на переговоры с мистером Гошем.
– Уже с камнем?
– Камень до окончательного согласия принять его в качестве предварительного подарка пусть в моем сейфе полежит. Есть он не просит, только целее будет. А вот в интернет мы выгрузим его фото и описание со всеми характеристиками. При встрече, во время переговоров, просто зайдёшь на нужный сайт и покажешь клиенту. На всякий случай готовься к отъезду. Мой человек может позвонить в любой момент. Свободен.
Когда Баринов вышел, Иннокентий Владиславович вновь повернулся к окну и взглянул на дорогу. Вокруг лежащего навзничь тела уже начала собираться толпа любопытных зевак.
Водитель троллейбуса, немолодой уже мужчина с бледным лицом, сидел на ступеньках передней двери и нервно курил. Естественно, его признают виновным, если только у него не появится свидетель, видевший, как всё происходило.
Но самому идти в свидетели Председателю не хотелось. В конце концов, у него и своих забот по горло. Ему ведь тоже никто не помогает. Он вернулся в кресло, прикрыл от света глаза и задумался. Да, подумать было о чём.
Идея с получением кредита, который не нужно будет возвращать, родилась ещё весной. Натолкнул Порохова на эту мысль старый – ещё по службе в родном ведомстве – знакомый, с которым Иннокентий Владиславович встретился на одном из шикарных банкетов.
– Ты только посмотри на него, – говорил он, указывая рукой на лысого толстячка и расплёскивая от возбуждения шампанское прямо на туфли Порохова: – Хозяин! Да кем он был ещё год назад? Так, промокашка! За год поднялся! Сделал фирму – однодневку, написал бизнес-план и получил кредит под гарантии нашего с тобой родного правительства. Не бесплатно, понятное дело, ему те гарантии дали. Фирмёшка сгорела, кредит пропал, а он на самом гребне успеха теперь! А за кредит российское правительство наши же с тобой деньги возвращает. Эх, умеют жить люди!
Разговор тот запал глубоко в душу Иннокентия Владиславовича. А что, почему бы и ему хороший куш не сорвать? Верных людей и умных голов в его банке – пруд пруди. Фирму на подставное лицо создать – тоже не проблема. И людишки, которые на ключевых постах в правительстве сидят, тоже имеются. Так и родилась в уме Председателя идея с получением кредита, который можно будет разворовать. И завертелось…
