Czytaj książkę: «Сказание викингов»

Czcionka:

* * *

Пару слов о викинге…

Воспряньте, севера герои!
Под звуки почести и честв
Нарушьте долгие покои
Соседних тихих королевств!

Возьмите в кованые руки
Свою воинственною сталь!
Сердец грохочущие стуки
Услышат боги через даль.

Услышит Тор, почует Один
Далёкий блеск бесстрашных глаз,
Что в свете северных угодин
Ослепят мир ещё не раз.

Бессмертный дух отождествляет
В своих владениях всегда,
Как сталь горячая пылает
Среди заснеженного льда.

Никто перечить вам не смеет
И путь великий преграждать,
Пока клинок дорогу сеет,
И щит способен отбивать.

Всесильный Конунг смотрит с трона
И ест добычу с топора,
Твердя под стать хмельного звона
О том, что в бой опять пора!

Нельзя держать, на месте стоя,
Подолгу верные мечи,
Пока кипит душа героя
И точит севера лучи…

Во взгляде Тора

Огромные камни миров
Энергию дней источают
На крепких, широких развалинах.
Здесь стены окутали ров,
Что блеск изнутри излучают,
И кузница вечно в окалинах.

Из дальних отрезков слышны
Под весом божественным неким
Удары железного молота;
Завеса пространства сквозь сны
Давно разбежалась по рекам
И звуком тяжёлым исколота.

И изредка тянется вдаль
Валькирий чарующий голос,
Зовущий своими затеями
Всех воинов, верят что в сталь,
За ветреный каменный торус,
Схватившись руками обеими.

За ними же, наперекор
Судьбе и скитаньям по древу
Миров под лучами скалистыми,
Стоит всеобъемлющий Тор,
Махает – и вправо, и влево,
Бросая слепящими искрами.

Глядя на ликующий пир
На Асгарда каменных стенах,
Стоит он в тяжёлом раздумий;
Руки продолженье – Мьёльнир,
И слов окончание – в тленах
Миров, утонувших в безумии…

В безумии мыслей его,
Что высятся так небывало
Над битвами столь небывалыми,
Где видят немало всего
И светят огнями устало
Над конунгом, ярлами, фралами…

Над целой огромной толпой,
В наплыве сражений ревущей
За славу, Вальхаллу и золото;
И сеют под их синевой
Свой клич всё игривей и гуще
Удары железного молота!

Вороны Одина

В тени рунических прародин
Под дивным Асгарда лучом
Сидит в раздумьях старый Один,
Склоняясь к северу плечом.

И ни о чём
порой так быстро
Мелькают призрачные сны,
Лишь среди серости, как искры,
Глаза двух воронов видны.

Они черны,
и в них сверкают,
Как блеск монет речного дна,
Верха пророчества, что тают,
И мыслей твёрдых глубина.

Она одна
берёт округу
Под назидательность свою,
Придав холодного испугу
И жару, будто бы в бою.

Как на краю,
судьба не тлеет,
Подобно отблеску в мече,
Где Хугин с Мунином чернеют
На крепком Одина плече…

Валькирия

Гласят золотые предания
Сказанием ветреных саг,
Как с битвы скатились стенания
В миров безответный овраг.

Сердца наполнялись полётами,
И воин, упавший в траву,
Окончил смертельными нотами
В сказаньи одну лишь главу.

Из сердца стальная пробоина
Легендою вырвалась ввысь,
Слова же последние воина
По небу всему разнеслись:

«Искал свой запрет в этом мире я
И Одина помнил закон,
И всюду тебя ждал, Валькирия!
И твой несгибаемый звон,

Мерцанье доспехов мифических
И голос лихого коня,
Что в тропах небесно-эпических
На гору доставит меня.

За тонкую, крепкую талию
Возьмусь я, усевшись в седло,
И вспомню над серой проталиной
О тех, кого в битву несло;

Кто лить был стальные звучания
До капли последней готов,
От битвы чеканить стенания
И ров меж соседних миров!»

Уже тот боец над Вальхаллою
Летит, как шальная метель,
В награду за храбрость немалую
С богами пить сказочный эль…

Орёл

Взгляните! Северный орёл
Порхает милостиво, словно
Само он небо превзошёл
Своим волнующим крылом.
Он под навесом голубым
С полётом душ единокровно
Несёт себя, как вечный дым
С неугасающим огнём.

На живописных облаках
Рисует он богов фигуры,
Полубожественный размах
Открыв земле, как некий знак.
Его далёкий дерзкий взор
С небес врезается под шкуры
Любому, словно приговор,
Поставив сверху не за так.

Его нет крепче и сильней
Среди воздушного обилья,
Где, под защитою когтей,
Он ввек не выбьется из сил.
Под Солнца яркий ореол,
За широту расправив крылья,
Он где-то вечность превзошёл
И время чуть опередил.

Рагнар Лодброк

Судьбу доверив силе и мечу,
Отбросилось желанье оглянуться,
И гордо встать бок о бок к палачу,
Чтоб в прошлое на миг лишь окунуться.

Успев едва проснуться, на глазах
Срывают мысли в зареве заката
О европейских славных берегах,
Чья жила плодородна и богата.

Душа порой распята на стволе
Потресканного северного древа,
И всё плывёт воинственно во мгле,
Куда-то в тон небесного напева.

Ни справа и ни слева нет сторон,
Где б ярость своё пламя не пролила,
Где меч из темноты доносит звон
И свежие пускает корни сила.

И чья рука разбила первый щит,
Раздув опять сраженье ненароком,
Чтоб разбудить того, кто крепко спит
Под Одина воинственным потоком.

И нет нужды встать боком к палачу,
И нет желанья снова оглянуться…

Лагерта

Куда ж ты смотришь, милая Лагерта?!
В какие рейды северной долины?
Душа твоя, как храмовая жертва,
Терзается меж холода и льда.
То о любви безропотно мечтает,
Что освежают снежные лавины,
То о зелёном плодотворном крае,
Где у проливов строят города.

Рука твоя то к бережному сердцу
Всё тянется с особой теплотою,
А то стремится к землям выбить дверцу,
Отдав свой пыл надменности меча.
И много в ней несметного пожара
Под белоснежной коркой ледяною,
Когда судьба сплелась с судьбой Рагнара,
Чья жизнь была не мене горяча.

И смотришь ты сквозь снежные просторы,
Как идол через огненные свечи,
На лес густой, на северные горы,
На волны, что у Одина в руках.
Как о подруге, думаешь о смерти,
Не смеет что до старости перечить
Непобедимой женщине Лагерте,
Которой до сих пор не ведом страх…

Бьёрн Железнобокий

Не зря тебя отец
Назвал железнобоким…
Ты храбрости венец
Заплёл над головой.

И в северных лесах,
Плечом своим широким,
Огромный взял размах
И сделал выбор свой.

Не смог тебе медведь
Закрыть дорогу к цели,
Теперь и волки впредь
Лишь воют для тебя.
И за тобой клыки
Несут, пока метели
До леса далеки
И маются, терпя.

Пожалуй, никого
Ты вовсе не боишься —
Ни брата своего,
Ни смертного врага.
Встречаешь день с лихвой
И на судьбу не злишься,
Что дышит вслед порой
И чересчур строга.

Перетирая бровь
О блеск стальной и прочный,
Вступаешь вновь и вновь
В извечную борьбу;
Сливаясь среди скал
Большим ручьём проточным,
Безумно повстречал
Ты конунгом судьбу.

Пускай же льётся эль
И там и в Каттегате,
И не сойдёт на мель
Твой ветреный драккар.
Умоется лицо
На солнечном закате,
И жизнь возьмёт в кольцо
Прекрасных вольных чар.

Валькирии тебя
С улыбкой ожидают,
Чтоб, сердце теребя,
До пира проводить.
В огромный зал богов,
Где боги принимают,
Чтоб эль с кривых рогов
С тобою, Бьёрн, испить.

И помнят сыновья
Страны лихой и снежной,
Как шёл, душой горя,
Норвегии герой.
Не зря ж тебе отец
Судьбою неизбежной
Из храбрости венец
Заплёл над головой!

В гости к дракону

В пещерном дне, из-за угла,
Под духом северным бесстрашным,
Из-под скалистого крыла
Природа место создала
Назло селениям и пашням.

Уставший призрак под травой
Без наставлений прочь уходит,
Когда с прохладой ледяной
Под полуогненной стеной
Клыком по воздуху он водит.

Из носа пар и злобный рык
Страшнее лавового дыма,
От страха рушится ледник…
Здесь двух миров невидный стык,
Чья сущность невообразима.

Лишь тот, кто страху чётко «нет!»
Сказал однажды по рожденью,
Нарушить сможет тот запрет,
Во взгляд его, под силуэт,
Войдя безоблачною тенью.

В сплошном агрессии пылу
И сталь, и щит дрожат под стужу,
И на пещеристом полу
Блуждает дрожь, что синеву
Трясёт, чуть вырвавшись наружу.

Пещерный северный дракон
Судьбой великой предрешён…

К южным берегам

На новых, красивых, чужих берегах,
У стареньких стен королевства,
Они, на снегах своих бросив свой страх,
Приметили свежее место.

Драккары остались стоять на воде
В немом ожидании бури,
Идёт что со сталью в лесной широте
Под духом свирепства и хмури.

И буря недолго заставила ждать
Бойцов скандинавской заделки,
Когда дикий клич разлетелся под стать,
И бросилась стенка на стенку.

И каждый, своих призывая богов,
Врага оставлял же без шансов;
Как в самом глубоком сознании снов
Идут северяне на саксов.

Идут по сияющей силе живой
Под взором прадеда и бога,
Что право им выдали – зуб золотой —
Отбить у чужого порога.

И битва окончится только тогда,
Когда на обманчивом поле
Останется только смертей череда
И правящий их на престоле.

Здесь плача по павшим и жалости нет,
И нет без вины виноватых,
И радужный новый английский рассвет
Взойдёт на трофеях богатых.

И мачты драккаров осветят лучи,
Оставив за твёрдой кормою
И кличи, и звуки, что дали мечи,
Готовясь к могучему бою…

Вороны Одина

В тени рунических прародин
Под дивным Асгарда лучом
Сидит в раздумьях старый Один,
Склоняясь к северу плечом.

И ни о чём
порой так быстро
Мелькают призрачные сны,
Лишь среди серости, как искры,
Глаза двух воронов видны.

Они черны,
и в них сверкают,
Как блеск монет речного дна,
Верха пророчества, что тают,
И мыслей твёрдых глубина.

Она одна
берёт округу
Под назидательность свою,
Придав холодного испугу
И жару, будто бы в бою.

Как на краю,
судьба не тлеет,
Подобно отблеску в мече,
Где Хугин с Мунином чернеют
На крепком Одина плече…

Медведь

Следы огромнейших когтей
На расписной древесной мощи
Бросают память для людей
Про сильный дух волшебной рощи.

Пусть целый лес ему как дом
Под полусонным серым мраком,
Напав на каждый полудрём,
Он метит всё звериным знаком.

Всех оборачивает в драп,
Кто не имеет интереса,
Бродя смертельным шагом лап,
Мохнатый зверь – хранитель леса.

В тени, под стрелами лучей,
Из-под дубовой кроны пышной,
Рисует путь совсем ничей
В долине целой неподвижной.

Его спокойствие сродни
Богам беспечным и могучим,
И взор – глубокие огни,
Мы по которым тайны учим.

Оскал бесстрашен и могуч,
Что оставляет только сколы,
И пыль летит с вершинных круч
На низлежащие подолы.

Его пронзительный же рёв
Сильней воинственного горна,
Под силой северных ветров
И не забытым духом Бьёрна.

А стать его – как ореол
Для сил великих притяжений,
Где многолетний каждый ствол,
Что всех в обхвате превзошёл,
В лесу как самый чистый гений…

Спустившись с Вальхаллы

Вот, битва прошла громогласно
Под кличем ревущих врагов,
И мимо раскатистых снов
Летает отныне неясно.
Какая-то здесь пелена
Повсюду ковром расстелилась
И вскоре вовсю покорилась
Оттенкам пришедшего сна.

Вокруг размелись после боя
Остатки былой суеты,
И битые с досок щиты,
Как камешки после прибоя
На голом морском берегу,
Лежат аккуратно с клинками
И сильных ветров голосами
Диктуют для саги строку.

Привычную с виду картину
С ветвей наблюдает орёл,
Который глазами обвёл,
Как всё превращается в глину
От часто ступающих ног
И топота в мерзостных стонах,
И трещин лихих на умбонах
От твёрдых бойцовских сапог.

Среди тех ребристых забоин
И стали исступлённой здесь
Лежал окровавленный весь
Врагами поверженный воин.
Десятки немаленьких ран
Украсили крепкое тело,
И тихо душа отлетела
В Вальхаллы всевидящий стан.

Он был молодым в этом мире,
Когда принимал этот бой,
Но вскоре позвала с собой
Прекрасная пара валькирий.
За ними, и Асгард пройдя
Такой золотой и нетленный,
Он к некой горе высоченной
Промчался, как будто с огня.

Там бог же седой одноглазый
Его за столами встречал
И эль из бочонка вливал
В рога, что блестят, как алмазы.
И воин, сидя на скамье
Своей необычно роскошной,
В какой-то задумке истошной
Чуть-чуть вспоминал о семье.

Там сын мелкий с дочерью дома
И любящей верной женой
Его не дождались домой,
Ведь строй его в битве был сломан.
А скоро зима из-за гор
Уже понемногу крадётся,
И тяжко семейству придётся
В холодный природный измор.

И строгий всевидящий Один
Вонзил в него меткий свой взгляд
И молвил: «Ты хочешь назад?!
Я вижу, как пылкость исходит
В тебе, как в кузнечной трубе…
Ну, что ж?! Так нельзя. Тем не менье,
Сегодня одно исключенье
Я сделаю, воин, тебе».

Своим серебристым Гунгниром
Вознёс старый Один над ним,
И тот с пожеланьем своим
За миг пролетел над их миром.
И в мир незатейливый свой
Опять несказанно вернулся,
Когда полусонным проснулся
В траве под опавшей листвой.

Вот, Мидгард родной под лучами,
С людьми и лесными зверьми,
Владения снова свои
Вовсю расстелил под ногами.
Лесные места у дубов
Ему показались знакомы,
И он до родимого дома
Побрёл безо всяческих слов.

В следах многогранных дорога
Ему приукрасила путь
К его поселению, чуть
Окутанным тайнами строго.
И воин, зайдя в поворот,
Откинув сомнения с глазу,
Но с радости понял не сразу,
Что дом его нынче не тот.

Повсюду лишь только чернели
Обломки сгоревших домов,
Как страхи ожившие снов,
Что часто ночами гремели
В задорной его голове
От жизни, избитой боями…
Тут даже мечи со щитами
Лежали кругом на траве.

Повсюду ошмётки валялись
И рядом разграбленный воз,
И воин же храбро, без слёз,
Подумал о том, что добрались
Враги, одержав в том бою
Хорошую в прошлом победу,
И в местность безвинную эту
Разгневанность вняли свою.

Он долго сидел на коленях
Пред домом истлевшим своим,
Вдыхая оставшийся дым
В лесных оглушительных трелях.
Он Одина звал без конца,
Свой меч поднимая всё выше;
Но долго никто не услышал
Озлобленных криков бойца.

Кричал он: «Зачем ты, всесильный,
Меня сюда снова вернул?!».
И ветер внезапный подул,
И дождь закружился обильный.
Селенье окутало сном
Бесцветным таким, непонятным,
И голосом леса обратным
Вонзился в селение гром.

А воин куда-то исчезнул,
Пропал на просторах лесных
И в тайны ветвистые их
Упал, словно в чёрную бездну.
В широкой дубовой тени
Всем телом своим растворился,
И сердца лишь проблеск искрился,
Как все проведённые дни.

Он взгляд свой не сбивчивый прячет
В огромной пучине лесной
И видит всегда пред собой
Одну лишь дорогу, иначе
Последней надежды искра
На неком распутье потухнет,
И вмиг в представлениях рухнет
Незримой Вальхаллы гора.

Он в вечных скитаниях ищет
Любимых жену и детей,
Обиды укрыв средь ветвей
И спрятав терзанья на днище.
Порой появляется там,
Где нет справедливости горсти,
И входит так призрачно в гости
С особою силой к врагам…

Когда умрёт последний викинг…

Когда умрёт последний викинг
В неравном, смешанном бою,
Потускнут северные блики,
И море яркость сдаст свою.

Высокий стан миров погаснет
Над цепью всех лесов и гор,
Закат зальётся лоном красным,
И молот свой отбросит Тор.

И гнев его ударит в скалы,
Моря вокруг разбушевав,
И зов торжественной Вальхаллы
Падёт без воинских забав.

Неиссякаемых Валькирий
Вся неземная красота
И в том, и в этом бренном мире
Начнётся с чистого листа.

Клинок, в бесстрашии померкнув,
В последний раз осветит высь
Над сном поваленных берсерков,
Что чужеземцу не сдались.

Затихнут кличи боевые…
Лишь острозубый старый фьорд,
Объяв бессмертную стихию,
За них, как прежде, будет горд.

Драконий взор впитает крики
И вспыхнет, стоя на краю,
Когда умрёт последний викинг
В огнём сверкающем бою!