Czytaj książkę: «Крылья за спиной»

Глава 1: Страшная мечта

Я закрываю глаза, и дед снова рядом. Кажется, я снова маленькая, сижу у него на коленях и вдыхаю терпкий запах его старой, любимой кожаной куртки. Она словно пропиталась запахом ветра и солнца, пылью дорог и чем-то ещё, что нельзя уловить, но это дразнит моё воображение.

– Знаешь, Лия, – его голос глубокий и спокойный, как небо в тихий вечер, – там, в небе, мир совсем другой. Всё кажется таким маленьким, что ни один страх не посмеет к тебе приблизиться.

Я вжимаюсь в его широкое плечо, ловлю каждое слово. В его голосе звучит тихая радость, когда он рассказывает о том, как самолёт уносит его над городами и лесами, как он видит яркие линии закатов, прорезающие небо на грани дня и ночи. Он говорил, что это самое прекрасное зрелище в мире – то, ради чего стоит лететь дальше.

– А ты не боишься? – я тогда всегда задавала этот вопрос. Мне казалось странным, что можно взлетать так высоко и не чувствовать страха.

Он чуть смеётся, качает головой.

– Когда ты видишь мир с такой высоты, Лия, понимаешь, что бояться нечего. Там, наверху, страх не удержит тебя. Он просто… исчезает.

Я представляю, как его руки лежат на штурвале. Это не просто работа – это целый мир, который он держит под пальцами, куда-то ведёт. Его слова проникают в меня так глубоко, что я уже не могу представить себя кем-то другим. Я хочу видеть этот мир так же, как он. Хочу чувствовать эту уверенность и силу, которые излучал он весь.

Каждое его воспоминание о полётах было для меня волшебной сказкой, и он рассказывал их так, будто мы с ним путешествуем вместе. Закрывая глаза, я видела его глазами: как он пролетает сквозь облака, как они расступаются перед ним, как он поднимается выше и выше, туда, где всё теряет смысл, кроме лёгкости и покоя.

В такие моменты я не чувствовала себя маленькой и слабой. Словно через его рассказы я впитывала его силу, его бесстрашие, и мне казалось, что однажды и я смогу лететь, как он, не чувствуя ничего, кроме радости от движения в этом бескрайнем просторе.

Для меня дед всегда был героем из сказки – не обычным, а почти сверхъестественным человеком, который умел приручать небо.

Я не помню, когда именно поняла, что моё будущее – в небе, но чувство это возникло так естественно, что казалось, будто оно всегда было частью меня. Всё началось как раз с дедушкиных рассказов. Он говорил о небе так, как будто оно жило в нём самом – не просто как место над головой, а как мир, которому он по-настоящему принадлежал. Он описывал, как облака расступаются перед самолётом, открывая простор, где нет границ и ничего не держит тебя на земле. В его голосе звучала тёплая тоска – будто бы он скучал по этому безмолвному миру, где каждая секунда полёта напоминала о его настоящем доме.

Я помню, как слушала его, затаив дыхание, вглядываясь в каждую морщинку на его лице, надеясь, что он расскажет ещё. В детстве мне казалось, что в его историях скрыта какая-то тайна, которую нужно разгадать. Его рассказы наполняли моё воображение образами закатов, что окрашивают небо в красные и золотистые тона, и мягкой синевы ранних рассветов, когда всё вокруг будто застыло в ожидании. Дед рассказывал об этом так, словно сам не верил, что можно описать это словами. Он говорил просто, без прикрас, но именно в этой простоте я чувствовала неподдельную любовь к небу.

С каждым разом мне становилось всё труднее оставаться просто слушателем. Сначала это были детские фантазии – я закрывала глаза и представляла, что уже в кабине, что держу штурвал так крепко, что воздух буквально осязаем под моими пальцами. Но со временем это желание становилось всё отчётливее, превращаясь в мечту. Я хотела, чтобы небо стало и моим домом. Не просто видеть его через дедушкины рассказы, но стать его частью, как он.

Когда над домом пролетал самолёт, я выбегала на улицу и задирала голову так высоко, что она начинала кружиться. Всякий раз, когда белый след тянулся по небу, будто тонкая линия, оставленная рукой художника, внутри меня что-то трепетало. Эта мечта заполняла меня до краёв, не оставляя места для других желаний. Я не могла и не хотела быть кем-то другим, кроме как пилотом. Когда в школе нас спрашивали, кем мы хотим стать, многие говорили о врачах, художниках, музыкантах. Но мне было не важно. Я мечтала о том, что казалось невозможным, и, может быть, поэтому эта мечта была такой сильной. Она была как тихий, но настойчивый зов, который слышала только я.

Иногда я ложилась в кровать и закрывала глаза, представляя, как поднимаюсь над землёй. Всё становилось маленьким, исчезающим, а небо вокруг раскрывалось, будто ждало меня. Внутри меня росла уверенность, что однажды это произойдёт.

Вот в моём раннем детстве высота не казалась мне чем-то страшным. Я даже не думала о ней, как о чём-то отдельном, опасном. Напротив, мне казалось, что весь мир принадлежит мне, и стоит только протянуть руку – и можно достать до любого облака, коснуться любой вершины. Но один день изменил всё.

Мама повела меня в парк аттракционов. Вокруг стоял запах сахарной ваты, дети смеялись, а отовсюду доносилась музыка. Мы катались на каруселях, ели сладкий попкорн и я чувствовала себя беззаботной и счастливой. Всё казалось таким простым.

А потом мы подошли к колесу обозрения. Оно возвышалось над всем парком, огромное и внушительное, и от одного его вида у меня внутри что-то дрогнуло, но я даже не поняла, что именно. Мама с улыбкой предложила прокатиться, и я, конечно, согласилась. Мы сели в кабинку, и колесо медленно тронулось, поднимая нас всё выше. Сначала это было даже весело. Я смотрела вниз, на крошечные фигурки людей, которые стали маленькими, как игрушки. Мы поднимались всё выше, и мир под нами становился таким крошечным, что было трудно поверить, что это всё тот же парк, где я только что бегала и смеялась. Я болтала ногами, ощущала лёгкость, наслаждалась этим странным новым чувством – как будто я парила.

Но потом… всё изменилось. Колесо остановилось на самой вершине, и я поняла, как высоко мы находимся. В этот момент моё сердце замерло. Я инстинктивно потянулась к поручню и вцепилась в него так крепко, что мои пальцы побелели. Внутри меня всё сжимается, будто от холодного воздуха, который пробирается сквозь кожу, оставляя на ней ледяные следы.

Земля подо мной казалась чужой и далёкой. Я смотрела вниз, и мир начинал терять свои очертания. Всё сливалось в одно сплошное пятно, которое крутилось и расплывалось перед глазами. Это было не просто страх – это было ощущение полной потери контроля, как будто я стояла на краю пропасти, откуда невозможно вернуться.

– Мама… – прошептала я, но голос сорвался. Мама, казалось, ничего не замечала. Она смотрела на виды вокруг, её глаза сияли, а улыбка была спокойной. Она наслаждалась моментом, а я, наоборот, была охвачена чувством безысходности, как будто оказалась в ловушке.

Я не могла понять, почему мне так страшно. Это было всего лишь колесо обозрения, аттракцион, который был создан для веселья. Но на вершине, когда я взглянула на этот огромный бездонный мир подо мной, мне показалось, что я стою одна, и ничто не сможет удержать меня на месте.

«Что, если я упаду?» – промелькнула мысль. Она была быстрой, мимолётной, но от неё в груди похолодело. Я попыталась её прогнать, но чем больше думала о высоте, тем сильнее этот холодный страх пробирался в каждый уголок моего сознания. В голове всплывали картины того, как мы падаем вниз, как всё вокруг рушится.

Я снова взглянула на маму, и её спокойствие казалось мне чем-то непостижимым. Как она может быть такой спокойной? Почему ей не страшно? Мой страх словно не существовал для неё. Она наслаждалась этим моментом, этим видом, а я чувствовала себя отвратительно.

Когда колесо снова тронулось, моё сердце забилось быстрее. Я смотрела вниз, чувствуя, как земля медленно приближается, но теперь высота пугает меня.

Сначала я думала, что это временно. Ну подумаешь, испугалась на колесе обозрения. Такое с каждым бывает, верно? Но потом я заметила, что это чувство остаётся со мной, как невидимый спутник. Смотрю в небо, представляю себя за штурвалом, и в груди сразу холодеет. Будто вместе с мечтой в моей жизни поселился её мрачный двойник – страх.

Раньше мне казалось, что мечта о небе – это что-то чистое, светлое, как рассвет. Но теперь всё иначе. Каждое моё представление о полёте завуалировано этой тенью, этим противным, липким чувством, которое не отпускает. Я начинаю сомневаться: а смогу ли? Ведь для того чтобы стать пилотом, нужно больше, чем просто желание. Нужно быть сильной. А я… я вдруг поняла, что слабачка.

Стыдно признаться, но мне страшно даже думать об этом вслух. Как можно бояться того, что любишь? Как можно смотреть на небо с восторгом и ужасом одновременно? Я начала замечать, что каждый раз, когда кто-то спрашивает меня о будущем, в голосе появляется колебание. Они, конечно, не замечают, но я-то знаю, что эти сомнения растут внутри меня. Я как будто живу в двух мирах: в одном я уверена в себе и иду к мечте, а в другом – боюсь сделать шаг и оступиться.

Всё время спрашиваю себя: что будет, если я не смогу? Что если мечта – это всего лишь красивый мираж, который рассыплется, как только я подойду ближе? Страх заставляет меня смотреть на себя иначе, как будто пытается доказать, что я недостаточно хороша для этой цели, что я просто увлеклась чем-то недостижимым. И каждый день он отнимает у меня кусочек надежды.

Я пыталась спрятать это чувство, зарыть его где-то глубоко. Притвориться, что страха нет, что он не может мне помешать. Но чем больше я стараюсь его игнорировать, тем сильнее он становится. Словно растёт, питается моими сомнениями, набирается сил.

В последнее время ночи стали чем-то вроде пытки. У каждого человека, наверное, есть свои маленькие тайны, которые оживают в темноте, когда засыпаешь. Но у меня это не просто тайна – это монстр. Днём я как-то справляюсь. Учёба, друзья, все эти повседневные разговоры и дела – они как броня. Пока вокруг люди и шум, у меня есть шанс забыть. Но ночью… когда я одна, когда тишина поглощает всё вокруг и мысли начинают кружиться, словно беспокойные тени, я остаюсь наедине с этим чувством. Оно медленно, но верно заполняет всё.