Czytaj książkę: «Шагая в бесконечность»

Часть первая

Ливень из грез

Дождь. Тяжелые и быстрые капли падали на меня, покрывая мое лицо и одежду. Они скатывались по моим очкам, словно сноубордист, спускающийся с заснеженного склона горы. Я шел по улице, наступая в глубокие лужи, и чувствовал, как вода просачивалась в мои ботинки. У меня возникало ощущение, что вместо обуви на меня надели два аквариума, полностью наполненные водой. Я не обращал на это внимания. Человек, постигший горе, никогда не зацикливается на таких пустяках, ведь по сравнению с его трагедией, остальные проблемы являются мелочью, недостойной никакого внимания.

Солнце уже давно село за горизонт, и Москву накрыла непроглядная тьма. Тучи лишь усиливали эффект всепоглощающей тьмы, что засасывает вас, словно черная дыра на просторах космоса.

Мне казалось, что за мной кто-то следил. Я не должен был обращать внимания на остальное, но почему-то мой взгляд притягивался ко всем темным углам, что не освещались уличными фонарями. Единственной задачей было дойти до моего дома – моей бывшей уютной квартиры, некогда заселенной двумя влюбленными друг в друга людьми. Но больше этого уюта не было. Больше ничего в этом доме не было. Моя любовь ушла от меня. Вернется ли? Я не знал. Но надеялся, что когда-нибудь снова вернется. Прошло совсем немного времени, но каждая секунда длилась гораздо дольше, чем обычно. Секунда времени тянулась, как целый час.

Я продолжал идти по улице, наступая в каждую лужу, и иногда оборачивался по сторонам. Он был где-то здесь. Стоял за углом или выглядывал из-за кустов. Я не знал, кто он, но он или она следили за мной. Что ей или ему было нужно? Может, это она следила за мной и боялась подойти? Она захотела вернуться ко мне? Тогда ей не следовало бояться, нужно было лишь подойти, и я бы пустил ее к себе.

Я приблизился к своему дому. Фонарь у подъезда не горел, как и всегда. Сколько бы раз не пытались поменять лампочку, она всегда перегорала на следующий вечер. Никто не знал, как это получалось. По камерам пытались отследить вредителей, которые могли сломать или подменить лампочку. Сначала все подумали, что это местная шпана вредит своему же дому и своим соседям, но камеры ничего не показали. Лампочка просто переставала гореть. Однажды мне показалось, что лампочка начала гаснуть, когда Регина ушла из нашей квартиры. Покинула меня и разорвала любую связь между нами. Но я знал, что эта связь никогда не пропадет, я не позволил бы ей оборваться.

Я промерз и трясущимися руками начал искать ключи в заднем кармане джинсов. Вытащив связку ключей, которая чуть не выскользнула из моих рук, я приложил их к домофону, и дверь открылась, сопровождаясь раздражающим писком.

Войдя в подъезд и втянув носом гнилой запах отходов, я подошел к лифту и, нажав на кнопку вызова, понял, что он не работает. Я обернулся. Дверь подъезда медленно и со скрипом закрывалась, запуская последние порывы холодного ветра. Капли дождя падали с моих волос и одежды и образовывали подо мной лужу немалого размера. Но оглянулся я не для этого, мне нужно было проверить, не зашел ли кто-нибудь за мной в подъезд. Никого не было, я оказался один.

Подниматься по лестнице пришлось на седьмой этаж. На каждом пролете я продолжал оглядываться назад. Я был уверен, что за мной кто-то идет прямо по пятам, прячется за каждым углом и следит за моими движениями. Мой шаг ускорился. В пролете моргал свет, как в самом страшном фильме ужасов, качественно снятом в Голливуде. Ладно, меня это не испугало, но я ощущал, что тайный гость позади меня ускорял шаг и приближался ко мне все ближе и ближе.

Последний пролет, соединяющий шестой и седьмой этаж, я пробежал, по пути перебирая связку ключей и выбирая нужный, который сможет открыть дверь в квартиру. Я долетел до нужной двери с номером сто четыре, врезался в нее, не успев затормозить. Брызги капель летели во все стороны. Я открыл дверь и ворвался в квартиру, быстро передвинул задвижку двери, обезопасив себя от неприятеля. Но неприятель ли?

Я осмотрел коридор квартиры, встретившись взглядом с двумя дверными проемами, ведущими в гостиную и на кухню. Сделав несколько аккуратных шагов, я оставил мокрые следы на полу. Рукой снял ботинки и почувствовал легкий запашок гнилых листьев, что упали с подошвы.

Подняв голову, я увидел сиреневый шарф, висящий на дверце шкафа, где всю осознанную самостоятельную жизнь хранил куртки и прочую одежду. Это был шарф Регины. Никогда его не спутаю. Подойдя чуть ближе к шарфу, я почувствовал, что запах листьев сменился ароматом ее духов. Меня привело это в восторг и в шок одновременно. Она вернулась. Нашла ключи и вернулась, или нашла способ, как попасть в квартиру по-другому. Уж как – я не знал и, если честно, знать не хотел.

Она ждала меня в гостиной. Я был уверен. Опустив взгляд и повернув голову налево, я увидел ее сапожки. На них были нарисованы цветы. Стандартный набор Регины, состоящий из шарфа и любимых сапог.

Я зашел в комнату, включил свет, прошелся по ней. Никого не было. Тишина.

– Регина? Ты здесь? – спросил я, повысив свой голос.

Ответа, конечно же, не последовало. Никто мне не ответил. Возможно, она была в душе. Я не знал, где ее найти, но нужно было это сделать. После, я подошел к полке, что находилась возле телевизора. На ней было всего три вещи: статья из газеты, фотография и пыль. Много пыли, которую мне не хотелось вытирать. Глазами я пробежался по вырезке из газеты. В ней говорилось об автомобильной катастрофе. Журналисты написали о том, что девушка из-за сильного дождя не справилась с управлением автомобиля, и ее машину вместе с ней выкинуло в кювет и многократно перевернуло. Девушка погибла.

Регине было всего двадцать семь лет. Она покинула мой дом и меня навсегда. Но она никогда не сможет покинуть мое сердце.

На фотографии мы были вместе с ней, обнимались, целовались, а параллельно пытались кружиться в медленном танце. Я пришел обратно в коридор, окинул его взглядом и увидел только свои мокрые ботинки и опавшие с них листья. Шарфа не было, как и сапожек. Ничего этого не было, но я был уверен, что Регина приходила.

Капля воды упала на фотографию в моих руках и стекла по ней, грохнувшись на пол. Звук упавшей капли раздался эхом по всей квартире и звонко ударил по моим барабанным перепонкам. Это уже не была капля с волос или одежды. Упала моя слеза, которая падает почти ежедневно. Я надеялся, что Регина следила за мной на улице. Ее вещи в коридоре не были галлюцинацией, просто она хотела вернуться. Ничего… я буду ждать. Она попробует еще раз.

Рожденная печаль

Работая в роддоме, начинаешь привыкать к радостным лицам людей, которые впервые получают своего ребенка на руки. Сколько раз я видел эти довольные лица молодых людей. Новоиспеченные мамы и папы радовались каждому вздоху своего малыша. Их можно было понять. Немногие удостоены иметь счастливую жизнь. Ту самую, когда у вас есть любимый человек, и когда вы хотите иметь общего малыша – светлую частицу вас обоих.

Мне это не было знакомо, так как такой частицы у меня никогда не было. Зато я хорошо знал, что такое потерять свое счастье. Началось все совсем недавно, недели три назад, может уже больше. Я был обычным акушером (сейчас, естественно, уволился и ищу новую работу). Потом наступили дни, когда наше отделение больше не смогло радовать своих клиентов.

Как правило, малыши у нас лежали в отдельной палате, проживая свои лучшие беззаботные дни до тех пор, пока не начинали вливаться в жизнь тяжелых моментов и забот. Обычно, я проверял ту самую палату с новорожденными детьми. Заходил я и ночью, хотя и не должен был этим заниматься, но в нашем небольшом городке работников не хватало, поэтому приходилось выполнять обязанности некоторых других специалистов.

И вот, однажды ночью, я зашел в палату с детьми и беглым взглядом осмотрел их. Многие из них должны были отправиться в руки родителей уже следующим утром. Но, к сожалению, в ту ночь я понял, что обрадовать людей с самого утра не получится. По крайней мере, не всех.

В тусклом свете я заметил, что некоторые малыши были чуть перевернуты набок. Кажется, что в этом не было ничего страшного, но лежали они странно. Почему я посчитал, что они выглядели странно? Я это просто почувствовал, хоть и не знал каким именно образом. Мне что-то подсказывало, шептало в ухо, говорило: «Иди, проверь, что-то не так».

Я подошел к одному из малышей, взглянул на него и ужаснулся. Я думал, что меня стошнит прямо на собственные штаны, но ком в горле удалось сдержать. У малыша было все нормально, не считая того, что его бок был выеден. Куска не было, на его месте прыгали несколько мушек. Малыш был мертв. Он не дышал и не двигался. Скорее, он был похож на маленькую куклу, которой оторвали кусок пластмассового бока. Но я понимал, что это не игрушка. Адреналин ударил мне в кровь, ладони и колени задрожали.

Мои ноги сами по себе начали отходить назад, задевая все близстоящие стойки с остальными малышами. Я бросил свой взгляд на других новорожденных. У многих из них я увидел ту же самую картину. У детей не хватало некоторых частей их маленьких тел. В основном были выедены бока и спины. Редко, но я замечал, что у некоторых была выедена часть ноги.

– Господи, помоги! – сказал я.

Меня никто не услышал. Я был в комнате один, находясь среди груды мертвых малышей. Не успев сообразить, что происходит, я оказался в коридоре, ярко освещенном лампами с холодным белым светом. Мое тело уперлось в стену, и я застыл, пытаясь понять, что же делать и почему так произошло.

Я направился в кабинет врачей, где должен был дежурить мой хороший знакомый. Толковый мужик, который во многом разбирался. Именно он смог бы помочь. Я пошел по коридору ускоренным шагом, мое тело продолжало трясти от страха и внезапного шока. Кабинет оказался не так далеко, как мне раньше казалось. Легче мне не становилось, пот начал стекать по вискам, обволакивая мою щетину. Я ворвался в кабинет и закричал:

– Андрей, беда! Тамм ужжас! – сказал я, заикаясь.

Андрей ничего не ответил и не обратил на меня внимания, тогда я стал подходить к нему ближе, продолжая кричать ему в спину:

– Андрей, боже, у нас ЧП тут!

Подойдя вплотную, я увидел, что сам Андрей как-то обмяк на рабочем крутящемся стуле. Когда я взял за плечо Андрея, его тело чуть не свалилось на пол. Я осмотрел его лицо, и меня снова чуть не вывернуло прямо на месте. У него были проедены глазные яблоки. Из них лезли то ли черви, то ли мухи. Его руки также были объедены в некоторых местах. Уж очень было похоже на то, что произошло с малышами в палате.

В этот раз я не выдержал, меня стошнило прямо на пол. В блевотине я различил куски сэндвича, которым успел перекусить перед приходом на ночное дежурство. Я вытер рот рукавом, оставив на нем кусочки непереваренной еды.

На столе лежала довольно толстая книга, напоминающая энциклопедию. Присмотревшись чуть ближе, я понял, что оказался прав. Это была энциклопедия, только не по медицине, а по биологии. Страница была открыта на каких-то жуках с маленькими крыльями. Правее статьи, я увидел знакомый рисунок. Спустя время, я понял, что это те самые жучки, которые ползали по малышам и в глазах Андрея. Наверху страницы было заглавие: «Ало́кус».

Я вызвал полицию. Прибыли они довольно быстро и обнаружили меня заблеванным, трясущимся и в слезах. Если честно, то добавить мне особо нечего. Я не знал, откуда они взялись, и боялся узнать. Возвращаться в роддом я больше не стал. Но я был уверен в том, что довольные родители пришли утром забрать своих малышей. Их они не получили.

Клуб ценителей еды

Громкая музыка отдавалась ударами в моей груди, ушах и голове. Я сидел за персональным столом, забронированным заранее. Мимо меня проплывали люди с затуманенными головами от наркотических средств, качественного табака и крепких алкогольных напитков.

Раньше я никогда не появлялся в подобных местах, а если друзья и звали меня, то я всегда искал поводы не пойти с ними. Придумывал различные истории, проблемы, по причине которых я не мог отправиться с ними.

Посмотрев на весь этот сброд, что здесь собрался, я понял, что мои знакомые наверняка выглядели также. Они бродили туда-сюда и не понимали, что делают. Я первый раз прибыл в клуб подобного рода. На дворе была глубокая ночь, но здесь жизнь кипела, словно в час пик в подземном транспорте.

Идея прийти в ночной клуб посетила меня совсем недавно. Я сидел дома, наслаждался видами из окна, и вдруг меня осенило, что нужно пойти и развеяться. Идея показалась мне глупой, таковой она и являлась. Я перестал общаться со многими своими друзьями и знакомыми, посчитав их недоразвитыми персонами. Как оказалось, таким стал и я.

Сейчас я сижу здесь один, хоть мой столик и предназначен для компании из нескольких человек. Я долгое время хотел позвать кого-либо из своих друзей, но так и не решился. И вот теперь, я здесь совсем один, никого не слышу из-за громкой музыки и вдыхаю едкий запах сигаретного дыма. Причин покупать пачку папирос у меня не было. Достаточно было прийти сюда в заведение и подышать минут пятнадцать. Этого действительно хватало.

Еще до того момента, как мне принесли коктейль (а я заказал стандартную «кровавую Мэри»), мне захотелось сходить отлить. Почему я заказал именно эту смесь из водки и томатного сока? Да потому что это единственное название, которое я узнал из принесенного мне меню.

Я встал и направился в сторону уборной. Люди танцевали и толкали друг друга. Пару раз несколько пьяных молодых людей врезались и в меня. Я лишь слегка оттолкнул их от себя, выставив руку вперед.

Наконец, я добрался до туалета, зашел внутрь. Музыка там звучала гораздо тише, приглушеннее. Запах табака перестал меня преследовать. Я зашел в кабинку, не захотев находиться рядом с заблеванным писсуаром. В этот момент я понял, что зря сюда пришел, так как идея была довольно глупой. Нет, она была просто идиотской.

Я расстегнул ширинку и приступил к своим делам, как в это самое время из соседней кабинки послышались тихие стоны. Наверно это было обычным делом – приставить пьяную девушку к стене в грязном туалете и войти в нее сзади. Но я этого точно не знал. Закончив свое дело и выйдя из кабинки, я отправился к раковинам и тщательно вымыл свои руки.

Выйдя из уборной, я снова очутился в атмосфере едкого дыма и чрезвычайно громкой музыки. Все это ударило мне в голову. Она немного вскружилась, но при этом я чувствовал себя уверено и стойко. Я вернулся к своему столику, где меня уже дожидался стакан с коктейлем.

Сев за столик, я отпил немного красного месива. Не успел я проглотить, как меня вывернуло обратно, и я выплюнул все содержимое обратно на стол. Вкус был отвратительный. Не потому что я не люблю водку или томатный сок, просто это было что-то другое. Мимо меня проходил один из официантов VIP столиков, я махнул ему рукой.

– Слушаю вас, – сказал парень с подносом.

– Простите, я заказывал «кровавую Мэри», вы уверены, что не перепутали мой заказ? – с изумлением спросил я.

Официант бросил взгляд на стакан, а потом на лужу, растекавшуюся на столе.

– Нет, все верно. Я принес вам нужный коктейль.

– А почему вкус такой отвратительный? Я несколько раз пробовал подобный напиток, но ничего более отвратительного не пил, – возмутился я.

– Вы уверены, что знакомы с данным миксом? – спросил молодой парень.

Миксом? Серьезно? Почему нельзя сказать составом?

– Ну да, водка плюс томатный сок.

– Боюсь, что нет.

– Как нет? А из чего?

– Водка и кровь.

– Простите?

– Водка и кровь.

– Кровь?

– Так точно.

Я вспомнил ужасный вкус и меня передернуло. Официант тут же испарился, когда я отвлекся и посмотрел на стол с лужей. Какая к черту кровь? Чья? Что за шутки? Музыка стала громче, толпа завизжала. Я бросил взгляд на небольшую сцену около диджея. Туда вывели молодую девушку, перевязанную веревками, словно она была опасной преступницей, серийным убийцей. Люди начали подходить ближе к сцене. Связанная девушка была жива. Ее грудная клетка ходила вверх и вниз от ее дыхания.

Человек, который вынес ее к людям, выхватил нож из-за спины и начал бить прямо в сердце. Внутри меня все сжалось. Музыка сменилась, стала жестче. Было нанесено около девяти ударов. Кровь хлынула на близстоящих людей и потекла по сцене. Толпа заревела. Меня бросило в пот, а сердце выпрыгивало из моей груди. Мне показалось, что я упаду в обморок.

С трясущимися конечностями я встал из-за стола и направился к выходу. Люди мешали пройти к лестнице. В итоге я смог протиснуться и оказаться у дверей. Выход мне преградили два охранника, под два метра ростом.

– Мне нужно выйти, – сказал я дрожащим голосом.

– Куда именно?

– Мне нехорошо, хочу домой. Пустите меня.

– Не можем, – сказал один из верзил.

– Почему?

– Вы не заказали никакого блюда.

– Что?

– Закажите блюдо и можете выйти. Еще, конечно, вам придется его полностью съесть.

– Прошу вас, пустите.

– Мы вам не будем два раза повторять.

Я понял, что спорить бесполезно. Мне пришлось вернуться за стол. Кажется, я больше не выйду. Усевшись за стол, я увидел подходящего ко мне официанта. В этот момент люди на сцене начали растерзывать бедную девушку, разрезая ее на мелкие куски и раскидывая их прямо в зал.

– Что будете заказывать?

– Без этого никак? – спросил я.

– Никак.

– Принесите самое маленькое блюдо и самое дешевое.

– Сию секунду.

Официант отправился выполнять заказ. Я не знал, что он мне принесет. На сцене продолжали разделывать девушку. Мой организм больше не справлялся с увиденной сценой. Меня вырвало на соседнее место. Стакан с кровяной «Мэри» продолжал стоять на столе.

Молодой официант не заставил долго ждать и принес мое блюдо на подносе. Тарелка упала перед моим носом.

– Приятного аппетита, – послышалось мне сбоку.

Я посмотрел на тарелку. Передо мной лежали два глазных яблока. У меня затряслась челюсть. Я не был уверен, что это меня спасет, но другого выбора не было. Я схватил скользкое глазное яблоко, засунул в рот. Зубы задели поверхность глаза, и какая-то жидкость начала вытекать мне в рот. Одним движением я проглотил эту мерзость. Не раздумывая, я тут же схватил второй глаз и засунул себе в рот. Сдержать рвоту удавалось с трудом, но у меня получилось.

Меня затошнило, и, без осознания того, что я делаю, я поднял себя из-за стола и вновь направился к выходу. Два охранника повторно встретили меня и открыли дверь.

– Вы меня теперь просто выпустите? – спросил я.

– Да, проходите, – ответил один из коренастых охранников.

– А если я кому пожалуюсь на ваше заведение? – задал я дополнительный вопрос, осознав, что зря это спрашиваю.

– Можете заявить на нас.

– Вы не боитесь?

– Вы же тоже съели блюдо и находились в клубе. Вы тоже причастны к каннибализму. Всего вам хорошего, – ответил второй охранник и указал ладонью на дверь.

Больше вопросов у меня не возникало, я вышел из клуба. У ближайшей остановки я снова проблевался на землю.

Несчастливый билет

Я бежал как никогда. Сидя в желтом такси, мы попали в пробку на трассе. Ко мне пришло понимание, что если бы машины не двинулись дальше через четыре минуты, то я бы опоздал. Находясь в состоянии аффекта, я выпрыгнул из машины, оставив водителю денег, надбавив немного на чай.

При мне был лишь небольшой кожаный портфель, где лежали мои документы, удостоверяющие личность и билет на самолет. Идея бежать прямиком до аэропорта, пробегая мимо всех застрявших машин, изначально показалась мне глупой. Но когда начал помирать от одышки, я проверил свои наручные часы и понял, что у меня были все шансы успеть добежать до своего самолета и, в конце концов, улететь на нем.

До конца регистрации оставалось примерно пять минут. К этому времени я уже подбегал к столу регистрации и понимал, что волноваться больше не стоит. Я успел. Милая девушка в опрятной белой рубашке попросила мои документы и сам билет. Меня быстро зарегистрировали и отправили на посадку. Поспешно убрав все свои вещи в портфель, я помчался по зданию аэропорта, чтобы быстрее сесть в самолет и успокоиться по поводу того, что я мог не вернуться домой раньше.

Наконец, я подошел к трапу самолета, поднялся по нему, где меня встретили стюард и стюардесса.

– Добрый день, ваш билет, пожалуйста, – сказал мужчина с очень приятным голосом.

Нет, вы поймите меня правильно, я не был фанатом мужских голосов и их тембров. Просто, иногда, попадаются такие люди, лекции которых вы можете слушать по несколько часов подряд, и вам ни сколько не надоест.

– Здравствуйте, вот держите, – сказал я и протянул ему билет, который опять пришлось достать из своего портфеля.

Стюард быстро пробежался по нему взглядом, затем отдал его мне и сказал:

– Сэр, ваше место будет по правую сторону. Добро пожаловать на борт и приятного полета!

– Спасибо, – ответил я, а после посмотрел на стюардессу, которая не сказала ни слова, и заметил, что она лишь ехидно улыбалась.

Я зашел в салон и был неимоверно счастлив, что оказался на борту вовремя, и самолет не улетел без меня. Я прошелся по узкой дорожке и нашел номер своего места. Вот оно, сиденье А-38. Я сел и оказался прямо у края, где проходят стюардессы. Все люди уже были на своих местах, сидели они тихо, и никто не переговаривался. Довольно странная ситуация, хоть я и успокаивал себя мыслью, что самолет довольно маленький, и гул людей не так слышен. До вылета самолета оставалось совсем немного.

Стюардессы и тот самый стюард вышли в салон, чтобы провести инструктаж по технике безопасности, рассказать о масках, ремнях и выходах из самолета. Я пристегнул ремень и стал дожидаться взлета. Наверно, самого волнительного момента на борту самолета.

Двигатели взревели, взлетная полоса начала проноситься в окне. Весь самолет затрясло. Капитан самолета приступил к взлету. Во время тряски на мое плечо упала голова соседки, что сидела рядом со мной. Это была старушенция лет восьмидесяти. Вот так бывает. Некоторые переживают и молятся во время взлета, а кто-то просто дремлет, как ни в чем не бывало.

Я слегка толкнул голову старушки, и она снова перекинулась на свое кресло. Вспомнив, что полет в прошлый раз длился три часа, я надел маску для сна на глаза и решил вздремнуть, пока было время. Когда я в следующий раз открою свои глаза, то буду знать, что уже совсем скоро смогу увидеть свою жену и любимую дочурку. Ах, Настюша. Ей всего шесть, и она самый чудесный ребенок, которого мне когда-либо доводилось встречать.

Через какое-то время я проснулся из-за сильной тряски. Сняв маску, я увидел, что весь салон трясло. Мы могли попасть в воздушную яму. В этом ничего страшного нет, хоть такая ситуация иногда и пугала. Меня больше удивило то, что когда я посмотрел на людей в салоне, они все спали. Все до единого. Неужели все люди за время трехчасового полета решили поспать? Абсурд.

Я посмотрел на старушку, что сидела рядом со мной. Она была точно в таком же положении, в какое я ее вернул своим плечом. Ее лицо мне показалось болезненным.

Может ей стало не по себе? У пожилых людей бывают проблемы с давлением, а зачастую с сердцем или прочими органами. Я осторожно потряс ее за рукав. Никакой реакции. Я начал тихонько толкать ее в плечо, но она не двигалась.

– Эй, вы в порядке? – спросил я, не выдержав такого бездействия с ее стороны.

Старушка продолжала молчать. Я слегка дотронулся до ее щеки. Она все молчала. Возможно, ей действительно стало плохо. Я приложил два пальца, чтобы проверить ее пульс. Думаете, он был нормальным? Его не было. Вообще. Старушка была мертва, а я сидел рядом.

Незамедлительно, мне пришлось нажать кнопку вызова стюардессы. Синяя лампочка загорелась над моим креслом, а в салоне прозвучал характерный звук. Я начал оглядываться, но никого не увидел. Ко мне никто не шел. Все люди, сидящие рядом, продолжали спать.

Мне стало не по себе. Стюардесса ко мне не шла, как этого не делал и стюард с приятным голосом. Я не выдержал и расстегнул ремень безопасности, встал со своего места и подошел к соседнему мужчине. Я также легонько потряс его за плечо, но не получил никакого ответа. Провел проверку пульса, результат был тот же. Его нет. Я прошелся по салону и уже без церемоний начал проверять пульс каждого пассажира. Ни у кого его не было. Все мертвы.

Я поддался панике, но попытался себя успокоить тем, что проверяю пульс не в том месте. Тогда я попробовал нащупать его у себя. У меня он был, значит, я делал все правильно. Я побежал дальше по салону, зайдя в коридор, где обычно сидят стюардессы. Там они были усажены в мягкие кресла и тоже спали. Вечным сном. Что это все было? Массовый теракт? Или меня просто засунули в труповозку?

Меня затрясло от страха, я побежал дальше, направляясь к пилотам. Когда я стал подходить ближе к ним, то самолет затрясло сильнее обычного, и меня откинуло в стену. Я выровнялся и поймал баланс, после чего направился прямиком в кабину экипажа самолета.

Держась за стены, я смог пробраться к пилотам, и, конечно же, они были мертвы. А самолет? Я увидел, как он падает вниз, стремительно мчится, разрезая воздух пополам. Мое тело прижалось к стене, ноги подкосились. В голове осталась лишь пустота. Мне казалось, что жизнь должна была пролететь перед глазами, но после пустоты, я увидел лишь своих любимых жену и дочурку. Достав телефон из кармана, я начал набирать смс сообщение: «Я вас очень сильно люблю, береги Настюшу и себя».