Czytaj książkę: «Настоящий русский триллер»
Действующие лица
Действующие лица:
Основные:
Егор Озеров, историк, знаток религий Среднего Востока.
Карпов, джентльмен, широкий круг интересов.
Полегаев, добрый русский человек, частный детектив.
Второстепенные:
Даша, любит цифры и Озерова, аудитор.
Кристина, бывшая жена Полегаева. Продолжает работать его Мойрой.
Артур, недобрый русский человек, специалист по проблемам.
Прочие:
Обычные люди без особых свойств, а также бандиты, злодеи, воры и негодяи всех мастей и полов.
Глава первая
Полегаев
В трудные моменты, когда иссушающие душу мысли были совсем уж невыносимы, сохранить рассудок Полегаеву помогало общение. Он представлял, что ведет разговор с самим собой образца двадцатилетней давности, только-только устроившемся на службу, оперативником. А представив, начинал рассказывать себе – прошлому, про жизнь свою – будущего. И это приносило успокоение.
Скажу тебе, говорил он, что я уже давно перестал понимать смысл происходящего вокруг и мотивы людей. Почему они делают то, что делают? Зачем живут? Чего он хотят? О чем мечтают? Иногда думаю, что может и людей то на земле уже не осталось вовсе. И теперь вместо них ходят только внешне похожие на них двуногие бипеды. Потому что происходящее не укладывается в голове. По крайней мере в моей.
Вот совсем недавно, был такой случай – задумали родители избавиться от своей дочки. «Двадцать лет ей уже, а образования нет, нигде не работает, своей семьи нет. Зачем живет?» – подумали они. «Все на нашем горбу, в нашем доме. Надоело. Нужно её убить», – решили они.
Мать заманила дочку в свинарник. Отец легко повалил на грязный пол и придавил дочь тяжелым телом. Задышал горячо и торопливо в самое ухо: «Ты не сопротивляйся, не надо, только хуже будет». Вдвоем замотали её руки скотчем. Мать ударила раза два по голове камнем – сильно брыкалась. Дочь обмякла. Затем с трудом затащили за загородку – прямо к огромной к супоросой свиноматке. Замкнули входную дверь свинарника и уехали в районный центр, к сестре матери. Те давно приглашали погостить, да все некогда было.
Вернулись через неделю. Смотрят, а свиньи уже начисто обглодали ноги трупа и выели живот. Но кости слишком твердые оказались. Отец нарубил мертвое тело на порционные куски и опять забросил к оголодавшим свиньям в хлев. Мать налила чистой воды в корыто. Когда свиньи доели, сдали их знакомому фермеру. Дружили семьями с ним, он всегда давал хорошую цену за мясо.
Тот, обнаружил в двадцатиметровом кишечнике одной забитой свиньи мелкие кусочки ослепительно белых костей. Они ему что-то напомнили, но не мог понять, что именно. Ночью вскочил с кровати в ужасе. Понял, что это за косточки.
Тут же набрал номер знакомого оперативника. И когда тот приехал, показал ему странные находки. Это были не до конца прожеванные кусочки человеческих зубов. Они прорезали кишечник и застряли в нем. На следующий день парочку задержали.
На допросах родители и не отпирались вовсе. На вопрос следователя, зачем они это сделали, отвечали спокойно и обстоятельно. «Надоела она нам. Вырастили паразитку на свою голову. Ни помощи по хозяйству, ни уважения к родителям», – спокойно поведали они.
Глаза отца – зеркало души – смотрели на следователя мягко и доверчиво. Ни сожаления, ни раскаяния. Только прозрачная синева ясного летнего неба. «А как иначе – то? Ведь бесполезную жизнь вела. Постоянно в своих интернетах пропадала» – добавил он.
Молодой следователь, гордившийся своей непрошибаемостью, смутился и не нашелся что ответить. А потом выбежал из кабинета и долго блевал в туалете. Из горла уже лилась только желчь и желудочный сок, а мучительные спазмы все не отпускали. Но даже этот случай – ничто, по сравнению с тем, что происходит вокруг.
Иногда это прорывалось на поверхность и тогда СМИ писали об ужасных преступлениях, случившихся неподалеку. А обыватели – обычные мещане – удивлялись: надо же что бывает. Затем легко забывая о прочитанном, погружаясь в бессмысленную суету своих никчемных жизней.
Карпов
Хорошо прожаренный, беспощадным летним солнцем, асфальт трассы – источал удушливые запахи гудрона и смолы. На обочине приютились два чисто вымытых внедорожника. Около них расслабленно стояли двое и негромко разговаривали, не обращая внимания на жару. Лениво провожая взглядом проносящиеся мимо них редкие машины.
– Сходил вчера к доктору? – обронил первый.
– Ага.
– И что там?
– Где?
– В потрохах.
– Ну, так. Не очень.
– Может ошиблись?
– Нее, вряд ли. Ты жесткое порно когда-нибудь смотрел?
– Бывало. А что похоже было?
– Ага. Мне засунули в глотку гибкий шланг. Такой, с камерой на конце. И начали там елозить им.
– Фига себе.
– Ага. А потом протолкнули его в желудок.
– И что там? Я всегда хотел посмотреть на себя изнутри.
– Ничего интересного. Дырка размером с пятирублевую монету.
– Гонево.
– Ну, может чуть меньше.
– И что теперь?
Язвенник пожал плечами и ничего не ответил.
Вдалеке, в мареве, показалась машина. Язвенник присмотрелся ней и кивнул собеседнику:
– Это к нам. – Он достал из кармана ключи от машины и сел за руль внедорожника. Развернулся и подал его задом к трассе. Второй подошел к багажнику, открыл и без видимых усилий, рывком выкинул на асфальт мужчину со скованными за спиной руками.
Когда машина, которую они ждали приблизилась, второй открыл заднюю дверь и запихнул туда скованного. Затем язвенник обхватил его наручники и с силой сжал пальцы. Стальные кольца глубоко въехали в кисти рук. Удовлетворительно хмыкнул и захлопнул дверь. Подошел к водителю. Тот сидел, уставившись прямо перед собой. Поздоровался, отдал ему ключи от наручников и сказал:
– Скорее всего это не наш. Квелый он какой-то.
– Как его зовут?
– Карпов вроде, документов при себе не было.
– Папа хочет посмотреть на него. Он – не он. Не нашего ума дело.
– Как скажешь друг. Как скажешь. Поехал – язвенник два раза хлопнул ладонью по крыше машины, и она, рванув с места скрылась из вида.
Язвенник спросил второго:
– В управление?
– Не я домой. Мне завтра на сутки – на дежурство заступаю.
– Ну, бывай тогда.
– И ты не болей.
***
Человек в наручниках сидел в машине неподвижно и неестественно прямо. Несмотря на мятый костюм и взъерошенные волосы – он выглядел элегантно. И если скованные за спиной руки и причиняли ему неудобства, то он этого никак не показывал. Заметив, что водитель, здоровенный детина, смотрит в зеркало заднего вида на него, он широко улыбнулся и подмигнул ему.
А затем, немного наклонился вперед, протащил кольцо скованных рук под собой и перенес руки вперед. Верхняя часть его тела во время этого акробатического номера, была практически неподвижна.
Выждав, когда машина слегка притормозила на повороте, он ловким движением перекинул руки через подголовник и прижал стальными ребрами наручников голову водителя к подголовнику. Затем уперся коленом в спинку водительского кресла и сделал резкий рывок руками на себя, одновременно откинувшись всем телом назад. В горле водителя что-то хрустнуло, и он резко вывернул руль, непроизвольно нажав при этом на педаль газа.
Мотор взревел, машина съехала на обочину и бешено понеслась по придорожным кустам к высокой траве. Водитель одной рукой безуспешно пытался высвободится из захвата. Но вскоре обмяк. Из его рта тонкой струей текла слюна – хрящи кадыка были сломаны.
Машина замедлила ход, потом остановилась – двигатель заглох. Запахло бензином. На поляне куда они выехали стояла безмятежная тишина. Только легкий ветерок колыхал зеленую траву. Водитель слабо шевелился, пытаясь открыть дверь, но руки соскальзывали с ручки.
Карпов вышел из машины. С видимым наслаждением потянулся. И не обращая внимание на стоны водителя, который уже начал приходить в себя, осмотрелся. Он был спокоен и не проявлял никакой нервозности. Карпов постоял еще немного и на мгновение его лицо приобрело такое выражение как будто он решал серьезную задачу по математике. Затем разгладилось и опять стало безмятежным.
Карпов открыл багажник, порылся в сумке с инструментами и достал оттуда кусок тонкой стальной проволоки. Пассатижами придал нужную форму и открыл наручники. Потом взял из сумки длинную отвертку и захлопнул багажник. Подошел к водителю – тот откинув голову на подлокотник со свистом втягивал воздух в легкие через свое сломанное горло.
Карпов вставил ему в ухо жало отвертки и пяткой ладони, с виду несильно, ударил по ручке. Двенадцатисантиметровое жало отвертки с легким хрустом скрылось в голове водителя. Тот конвульсивно дернулся несколько раз.
А затем, его тело, лишенное команд мозга, расслабило сфинктер прямой кишки и мочевого пузыря. С шумом опорожнился кишечник и мочевой пузырь – прямо в штаны. Резко запахло привокзальным туалетом, но водитель этого уже не почувствовал. Потому что был мертв.
Егор Озеров
Лекция по культуре древнего Ирана, доарабского периода, приближалась к завершению. Озеров стоял на подиуме. За спиной, на экране, составленном из четырех огромных панелей, демонстрировалось черно – белое фото квадратной башни. Башня была сложена из блоков белого известняка и напоминала куб. Сразу было видно, что это реальный и древний артефакт. А не новодел, как например истуканы с острова Пасхи. Смотреть на Башню было страшно. Глаза и мозг словно резало бритвой. Вызывая из самых глубин естества первозданный ужас и страх.
В зале перед Егором сидели магистры Университета, которым ему и предложили прочитать лекцию. В качестве приглашенного профессора. Хотя, конечно, никаким профессором он не был. Просто начальник кафедры был настольно поражен его знаниями того периода истории, что с помощью какой-то «кривой «схемы» заключил с ним договор на серию лекций для талантливой молодежи. И вот уже третий год, раз в неделю, Озеров приходил сюда и резонерствовал.
Надо сказать, что общение с умными и пытливыми юношами, и девушками ему нравилось. Они были молоды и его подкупало их искреннее стремление сделать мир лучше.
– Итак, перед нами прямоугольное строение, высотой четырнадцать метров, длинной стены около семи метров. Блоки соединены без раствора металлическими скобами. – Озеров сделал паузу.
Распахнулась входная дверь и в зал вошел мужчина. Он, не обращая ни на кого внимания пробрался на последний ряд и сел на свободное кресло. Маленький, круглый и подвижный как шарик ртути. Озеров уловил что-то знакомое в этом целеустремленности и фигуре вошедшего.
– И зачем его соорудили? – раздался голос из зала.
– А этот вопрос я переадресую вам! – Озеров улыбнулся. – чья догадка будет наиболее близка к правде, тот получит два приглашения на праздник молодого итальянского вина. Который устраивает очень известная компания, славящаяся своим отличным вином. Которые случайно оказались в моем пиджаке. Вот. – Озеров вытащил флаеры и улыбнувшись помахал ими в воздухе.
– А что внутри? – миловидная серьезная девушка с первого ряда поправила очки.
– Комната. Одна пустая комната.
– Вообще ничего нет?
– Ничего. Окон тоже нет. И нет никаких следов, что там когда-то что-то находилось. Судя по состоянию пола, стен и потолка.
– Храм огнепоклонников? – выкрикнул лохматый юноша. И пытливо уставился на Озерова.
– Насколько мы знаем, огонь внутри не горел – нет никаких следов копоти.
– Библиотека? – мужчина с заднего ряда, развалился в непринужденной позе. И заметив, что
Озеров смотрит на него помахал ему ладонью.
Увидев этот жест, Озеров наконец узнал его.
– Хорошая версия! Обосновать сможете? – Я посмотрел на мужчину и жестом пригласил поучаствовать в дискуссии.
– Так, а что там еще делать? – сказал кто – то и в зале раздались смешки.
– Хорошо, – Озеров поднял обе руки вверх. Минуту внимания. – на этом сделаем перерыв. Оставим вопрос на после перерыва. Пообедаем и через полтора часа жду вас здесь. Продолжим. Все свободны.
Магистры шумной толпой двинулись к выходу, на ходу обсуждая лекцию.
Озеров выключил экран, и поднялся к мужчине. Тот сидел на своем месте, не делая даже попытки встать.
– Здравствуй Саня.
– Привет Егор.
– Ты откуда вообще взялся?
– Оттуда. А теперь я тут. Поговорим?
– Ну отчего же не поговорить. Пошли прогуляемся.
– Слушай, а все-таки. Для чего построили эту штуку? – Саня кивнул на темный экран.
– Неизвестно. У ученых даже предположений никаких нет. Ни кто его построил, ни зачем. Хотя штука настоящая. Древняя – без дураков.
– Так я и думал. До сих пор как новенькая – бери и пользуйся. А мы даже не знаем, как. А студентов зачем мучил? Если сам не знаешь?
– А у меня был друг, в юности. Он считал, что иногда не нужно знать, что решения не существует. Уверенный, что решение есть – диверсант лучше справится с задачей.
– Друг говоришь?
– Да. Когда – то.
– Надо же – до сих пор помнишь. Но я уже так больше не говорю.
***
Они купили шаурмы на углу и прогуливались в старом парке. Озеров любил это место и часто тут бывал. Посреди парка стоял двухэтажный деревянный дом. До революции – поместье купца. Бездетный помещик завещал организовать в его поместье после смерти лечебницу для страдающих от «зеленого змия». А когда умер там обосновалась лучшая в России девятнадцатого века лечебница для алкоголиков.
Их лечили диетическим питание, длительными прогулками, по вековым липовым аллеям, раскинувшимися вокруг здания и покоем. Во время Великой Отечественной войны тут организовали санаторий для покалеченных партизан. А уже в восьмидесятые годы двадцатого века – дом пионеров. Сейчас дом стоял закрытым, смотря на парк слепыми заколоченными окнами.
Гуляя вместе с Саней и слушая его рассказ, Озеров хотел, чтобы парк оказал на него свое обычное действие – успокоил. А тревожиться было о чем. Саня был его однополчанином. Они вмести служили срочную службу по призыву, двадцать лет назад. И с тех пор виделись впервые. Хотя на службе были закадычными дружбанами.
Служба в армии у них была необычная. После курса молодого бойца, их двоих из всех салаг, заставили заполнять длинные анкеты. Потом опять прогнали через строй врачей и прочих непонятных людей в форме, совсем как перед призывом. А затем, еще через две недели, вызвали на комиссию.
Комиссия заседала в огромной комнате, по периметру которой были расставлены столы, за которыми сидели люди.
Первым вызвали Егора. Слегка волнуясь, он вышел на середину, представился и замер по стойке смирно. Подтянутый и гибкий как плетка, офицер в общевойсковой форме с погонами капитана, наклонился к сидевшему рядом, седому как лунь деду и что-то зашептал ему на ухо.
– Вы указали в анкете, что увлекаетесь культурой Среднего Востока? – грубым голосом спросил Егора неприятного вида офицер, развалившийся в свободной позе.
– Не совсем так. Только Персией, то есть древним Ираном. Культура, древние языки, мифология.
– А если Родина скажет, что нужно расширить свои интересы еще и на Афганистан или, например, Ирак?
– Только, если только Родина скажет. И то подумаю.
– Вы подумайте не спешите. Мы вас не торопим – вступил в разговор гибкий капитан и ухмыльнулся. – Секунд двадцать хватит на раздумья?
– Мне хватит десяти.
Капитан улыбнулся:
– И что – же вы решили? Поделитесь с нами?
– Я согласен.
– На что?
– На все.
Капитан обратился к сидящим:
– Возражений нет? – и опять к Озерову – Ну, что же тогда собирайтесь. Выезд через 30 минут. Саня тоже прошел собеседование и был принят.
На автобусе их привезли в закрытый военный городок, где-то на западе Подмосковья. Тут находился гарнизон ПВО. Внутри него была организована закрытая зона, где и располагалась школа. Там готовили специалистов для противодиверсионной работы. По замыслу высокого начальства, во время войны, нас должны были забрасывать на недавно освобожденные наши территории. А задача состояла в выявлении и ликвидации шпионов и диверсантов, которые могли быть оставлены там врагом.
Что-то вроде нелегальной резидентуры, только на своей территории. Подчинялись мы непосредственно центральным органам безопасности и действовать должны были без расшифровки себя местным властным и силовым структурам.
Готовили нас в полном соответствии с учебником по служебному собаководству. Жестко, но без излишней жестокости. Поэтому к концу обучения я не хуже дрессированного пса спокойно и без размышлений выполнял любую команду, поданную мне. Если, конечно, она подана уполномоченным на это лицом. В противном случае я мог легко разорвать на куски подавшего этот приказ. Буквально разорвать. Невзирая на чины и ранги.
Через четырнадцать месяцев, мне показали диплом об окончании. Но в руки не дали – неположено. И спрятали в сейф. А на руки вручили бумажку с печатью на которой было написано, что я с отличием закончил школу строевых сержантов мотострелков и теперь являюсь командиром стрелкового отделения вооруженных сил РФ. И военный билет с приказом неизвестного мне командира полка о моем увольнении. Переодели в гражданскую одежду и отвезли, на старой зеленой «буханке», к платформе электричек города Одинцова. Затем пожелав счастливого пути, оставили наконец в покое.
После этого я не видел Саню ни разу. Мы не общались и не созванивались. И вот он странным образом нарисовался в моей жизни.
– Давай друг мой, не стесняйся. Поведай мне как ты жил все эти годы, —сказал Озеров.
– Если коротко, то ничего интересного. Полгода поболтался после срочной службы и подписал контракт. Служил в танковом полку – разведчиком. Потом ЧВК. Африка. Сирия. Ушел, на гражданку. Работал начальником охраны в родном поселке. В сельхозпредприятии по выращиванию картофеля. В подчинении пятнадцать охранников. Затем плохой развод. Живу один.
– Поездил по миру, как я понимаю.
– Ну да, ну да. Потом меня нашли бывшие сослуживцы из ЧВК и перетащили к себе. В команде много наших. Официально – они служба безопасности крупного логистического холдинга.
– Они?
– Ну, да. Я как бы это сказать – неформально с ними работаю.
– А на самом деле чем занимаетесь.
– Да, делаем дела, разные. Ничего интересного.
– Хорошо, а от меня, ты чего хочешь? Зачем приехал? Соскучился?
– Озеров, ты единственный человек, в мире которому я полностью доверяю и про которого никто из моего окружения не знает.
– Так, понятно. Слушай, давай пока прервемся. Мне на лекцию пора. Встретимся вечером. Вот по этому адресу. Егор на клочке бумажки нацарапал адрес.
– Идет. Я всегда знал, что ты был самый умный среди нас. И сразу все поймешь.
– Если я самый умный, то мои деньги? – рассмеялся я
– Так вроде же ты их презирал всегда.
– Думаешь они мне отвечали взаимностью?
– А как иначе, то? До встречи.
***
Всякий раз, просыпаясь ночью, Озеров не мог понять, где находится. И только спустя несколько тягучих мгновений, слушая как сердце бешено колотится в груди, словно стремясь вырваться на свободу, он понимал, что он дома и в безопасности. Он открыл глаза.
Тонкие полоски теней на стенах комнаты, от веток стоящего под окном дерева, перемещались в яростном оранжевом свете уличного фонаря, рисуя ноты какой – то незнакомой Озерову мелодии. Город за окном спал. Где – то рядом, на улице, внезапно всхлипнула и оборвалась на полутоне, сирена автосигнализации. И опять все стихло. Вот и сегодня было также. Глянул в окно. Уже две недели, ночи шли темные и безлунные – мрачнее преисподней.
Поняв, что больше не уснуть, Озеров опустил ноги на скрипучий паркет. Вставая, мазнул взглядом по светящемуся циферблату электронных часов – «04.17», с силой потер ладонями лицо, отгоняя остатки сна и побрел в ванную.
Потом, долго умывался, словно пытаясь оттереть с лица накопленную в тревожных снах невидимую грязь.
Выйдя из ванной, нашарил на столе в прихожей пачку сигарет, встряхнул – последняя сигарета, взял зажигалку, вышел на кухню, открыл окно. Закурил. Долго стоял не мигая, вглядываясь в свое отражение в черном стекле.
В тишине, оглушительно щелкнуло древнее реле запуска лифта, в подъезде – Озеров вздрогнул, прислушался. Лифт, потрескивая всеми своими тросами и противовесами послушно поехал наверх. Согрел воду в чайнике, сыпанул в кружку растворимого кофе, быстро проглотил не ощущая вкуса. Вспомнил вчерашнюю встречу с Саней.
Внешне Саня был весел и энергичен. Он шутил и смеялся. Они вспоминали былое и ели огромные стейки, запивая их джином. Вот только взгляд у Сани был тоскливым. Это был взгляд конченного человека. Который понимает, что скоро умрет. И уже смирившийся с этим. Озеров понял, что Саня приехал попрощаться. Егор принял условия игры и не пытался выяснить, что происходит. Захочет – сам расскажет, знал он.
Они уже вышли из стейк-бара прогуляться и вдохнуть свежего ночного воздуха, когда Саня наконец решился. «Если тебе на почту придет письмо от меня, то это значит, что со мной все очень нехорошо», – сказал Саня. «Совсем нехорошо», – добавил он и криво улыбнулся. – по письму все поймешь. Знаю, что время мое закончилось, было – да все и вышло. Нутром чувствую, только смириться пока не могу». И не прощаясь пошел прочь.
***
Следующие несколько дней, у Озерова Егора, прошли в бессмысленной бытовой суете. Полезным для души и тела было только то, что он провел еще один семинар для магистров. И думал, как бы помириться со своей постоянной подружкой Дашей. Нужно было придумать непошлый план как заманить её в свою берлогу и наконец примириться как следует. Желательно на всю ночь. Но ничего оригинального в голову не приходило.
Егор вяло плыл по течению жизни, не делая даже попытки барахтаться. Куда вынесет, туда вынесет. Поживем увидим. А на восьмой день его почтовый сервер принял письмо. Судя по адресу, оно пришло с временного анонимного ящика. Который был заряжен на отправку только одного письма в определенное время и после этого самоуничтожался. Письмо было от Сани.
Озеров прочитал его один раз. Затем второй. Посмотрел прикрепленный аудиофайл. Скачал его на флешку. И удалил письмо. Затем попытался сложить последовательную картину, которую сумбурно описал в тексте Саня.
Команда Сани осуществляла силовое прикрытие сделки с партнерами из Таджикистана. Они переправляли деньги за товар к месту сделки, а обратно в Россию сопровождали уже товар, купленный на эти деньги. Что за товар – Саня не знал. «Наркотики? Оружие? Да мне все равно что там было. Мое дело обеспечить безопасность. И я ее с парнями обеспечивал», – говорил Саня. За каждую платили хорошие деньги. Такие командировки у них были раз в квартал. И все всегда было безупречно. Но не в этот раз.
Уже ожидая продавцов в Таджикистане, они узнали, что их командир – глава безопасности холдинга, убит в Москве. Хотя официально сообщалось, что он пропал без вести. Пришла так же информация, что их тоже зачистят. «Кто? Как? Что происходит? Никто ничего не понимал» – говорил Саня. А так как люди в команде были молотками по своей природе, то и всё их окружающее они считали гвоздями. Их старший сказал, что раз командира нашего больше нет, то и мы никому больше ничего не должны.
Когда продавец со своим силовым прикрытием прибыли на место сделки, то команда Сани просто перебила их всех. Забрали товар, деньги и засобирались обратно в Россию.
Товар и деньги по отработанному каналу, с которым были знакомы только три человека, включая погибшего командира, отправили в Россию. Саня это знал, потому что он и разработал эту схему. И теперь ближайший месяц доступа к нему не было. Контейнер с двумя паллетами денег и товаром ехал медленной скоростью, железнодорожным транспортом, во Владивосток, а потом посредник поменяет сопровождающие груз документы и тот поедет уже Мурманск. А сами ребята решили выбираться из Таджикистана горными тропами.
Планировали пересидеть пару недель в охотничьей избушке в России, недалеко от казахстанской границы. И уже потом, когда все уляжется разделить деньги и раствориться на бескрайних просторах нашей необъятной Родины. Саня с планом не согласился и одиночкой стал выбираться самостоятельно. От своей доли денег и товара он отказался. Очень уж ему не понравился блеск в глазах своего старшего. Не хотел тот отпускать Саню – человека который знал схему. Но все же убить не решился и обняв друг друга они расстались.
И вот Саня съехал и живет на никому не известной квартире в Твери. И чувствует, что его команды больше нет. Он не знает как, но уверен, что их достали. И в живых их больше нет. Просто чувствует это и все. Да и для него – похоже уже все кончено.
Поэтому да. Приехал попрощаться и дать адрес своей квартиры в Твери. «Если что – прошу тебя приехать туда, там фактура есть. И если письмо пришло – значит мои ребята, и я уже мертвы. Мою долю забери себе. И если получится – похорони меня по-человечески».
– Черт, – сказал Озеров. – Черт, черт, черт.
***
Гуляя по аллеям парка, Озеров признался себе, что едва он увидел Саню, как сразу понял, что это его шанс. Шанс стать полностью независимым и не подписываться на неинтересные проекты, чтобы только прожить.
То, что он любил – история древней Персии доарабского периода – не приносила вообще никаких денег. Наоборот. Все что он зарабатывал, проводя обучение, консультируя – он тратил на экспедиции. Денег оставалось только на еду и оплату квартиры. И если быть до конца честным с собой – в социальном смысле он пусть и медленно, но неуклонно опускался на дно. Год за годом. Сейчас дошел до того, что уже не мог себе позволить покупать те вещи, которые ему нравятся и есть ту еду, которую он всегда любил.
В такой ситуации заговаривать с Дашкой о совместной жизни – было верхом безумия. Она обеспеченная красивая женщина, младше его на десять лет. И если они начнут жить вместе, она уже через месяц начнет его тихо презирать. Такова натура женщин. Даже таких умных и правильных как Дашка.
И вот появился Саня. И вот появился шанс все быстро исправить. Это хорошая возможность попытаться дотянуться до денег. Огромная сумма, доставшаяся от Сани по наследству, где-то ехала в морском контейнере.
Егор думал, что он еще оценивает варианты, но на самом деле решение уже было принято. Он уже ввязался в непредсказуемую авантюру с непонятными и не просчитываемыми последствиями.
Для начала нужно проверить слова Сани. Нужно ехать в Сибирь. Вернее, на юг Омской области. В место, где по словам Сани был промежуточный лагерь его команды. А уже потом разбираться с грузом. Сначала – безопасность, только потом – деньги.
Озеров вкратце продумал логистику до Омска и пошел домой собирать вещи.
***
Утром, с первым проблеском света, Егор поднялся на холм. Там присел на корточки и стал в бинокль рассматривать долину. Искал следы людей, огонек, дым. Сидел пока окончательно не занялся новый день. Такой же серый, как и череда дюжины до него. Опустил бинокль, вокруг никого – ни единого намека на чье-то присутствие.
Минут тридцать ушло на то, чтобы пересечь открытое пространство. Затем он забрался на очередной холм и начал по кругу обходить точку, обозначенную на карте Сани как место ночевки его команды. Именно там они планировали отсидеться. Шел по суживающейся спирали, подбираясь все ближе и ближе. Если тут были люди – он это увидит.
Примерно в пяти километрах от места назначения начался мертвый сгоревший лесок. Обугленные черные стволы деревьев стояли без веток. Уже становилось темно, и Озеров устроил здесь стоянку. Не разжигая огня, поужинал протеиновыми батончиками запил холодной водой из термоса. Затем забрался в спальник и уснул.
Проснулся как от толчка. Прислушался. Тихо. Потом опять раздался громкий треск, разбудивший его. Упало мертвое дерево. Выбрался из спальника, допил оставшуюся воду и съел последний батончик. Проверил снаряжение, одежду, обувь. Сменил носки. Спрятал тяжелый рюкзак. И осторожно, не наступая на сухие ветки, пошел к прямо к месту.
Охотничья сторожка открылась взору сразу вся – большой пятистенный сруб на поляне. Пожар в лесу до нее не дошел. Озеров присел. Засек время, взял бинокль и стал квадрат за квадратом изучать местность вокруг. Посмотрел на часы – прошло больше часа. Никакого движения. Входная дверь вроде бы немного приоткрыта. И нет стекла в окне.
Дал себе еще час. Сидел все это время на земле на «пенке» прислонившись спиной к холодному камню, выступающему их земли. Слушал. Но слышал лишь бешенный стук сердца в груди и шум в ушах. Мучала жажда. Язык пересох и наждачкой тер нёбо. Встал и стараясь двигаться бесшумно, как учили, пригнувшись, длинным шагом, двинулся в сторону дома.
***
Пересекал поляну наискосок, чтобы осмотреть дом, с другой стороны. Метров за сто заметил бесформенный бугорок около боковой стены. Присел на одно колено, поднял к глазам бинокль. Похоже мертвый человек. Лицо черное и распухшее. Зверьё если и было тут, то лицо его не тронуло. Лег на спину, достал «Глок 23», перевернулся на живот, расфокусировал глаза, чтобы заметить любое боковое движение и держа оружие наготове, легкой трусцой пересек поляну.
Труп, привалившийся к стене, был убит выстрелами в упор в голову. Рядом с ним лицом вниз лежал еще один. Его спина была перечерчена косой строчкой пулевых отверстий. Из дырок торчал пух. Россыпь гильз на земле. Похоже их казнили. Стреляли из автомата в упор. Озеров, поднял одну гильзу, посмотрел на донышко. Калибр девять миллиметров. Гильза короткая, не автоматная, скорее пистолет – пулемет.
Перед дверью лежал еще один. Озеров его перевернул. Пошарил в карманах. Достал бумажник. Пусто.
Зашел в дом. Двое валяются на лежаках, в исподнем. Один завалился под стол – при полной амуниции. Похоже стрелки работали одновременно: одна группа внутри, вторая – снаружи. Пришли. Их встретили. Часть зашла в дом, часть оставалась снаружи. А потом по сигналу одновременно начали стрелять.
У трупа, лежащего под столом грудь и живот, были разворочены картечью. На лице удивленное выражение. Черная ямка вместо одного глаза.
Егор вышел наружу, хватанул свежего морозного воздуха, вытер лицо. Обошел дом. В выгребной яме, прикрытой листом железа еще три обнаженных трупа. У всех черные затылки. Сваленные как попало. Эти тоже казнены. Видимо сдались, когда поняли, что кривая на этот раз не вывезет. Но их все равно убили. Поставили на край ямы и убили. Перед этим заставив снять всю одежду и забрав обувь.
Озеров еще раз прошелся вокруг дома, зашел внутрь. Рядом с одним из трупов лежали старые часы с кукушкой и гирькой противовеса. Озеров повесил их на стену и подтянул гирьку. Тронул маятник. Часы заработали. Озеров еще раз осмотрелся. Вещмешки убитых пропали. Оружие и снаряжение тоже. Еды никакой нет. В карманах пусто.
Видимо на дом случайно вышли контрабандисты или еще кто-то. Но явно не команда убийц. В этом Озеров был уверен. Как и в том, что нападавших почему-то подпустили вплотную. Явно не ожидая от них ничего плохого. До того момента пока гости не начали расстреливать их в упор.
