Czytaj książkę: «Императрица Соли и Жребия»

Нги Во

Czcionka:

Original title:

The Empress of Salt and Fortune

THE EMPRESS OF SALT AND FORTUNE

* * *

Посвящается моей семье

Предисловие-спойлер

Если уж переродиться в мире, где действует и никого не удивляет магия, то в кого?

В могущественного придворного мага, повелителя погоды, способного силой своего искусства удерживать незримый, но от этого не менее прочный «щит меж двух враждебных рас» – между севером и югом? Долгие десятилетия не впускать на юг зиму, а вместе с ней и грозную кавалерию северян верхом на мамонтах, не переносящих жару, чуть ли не в одиночку спасать свою страну от кровопролитных нашествий. Но обнаружив, что остался просто пешкой, которую император по своей прихоти способен лишить самого дорогого, – близких людей, уничтожить их потом, когда пройдет минутный порыв, – в решающий момент смириться с пророчеством, выбрать бездействие, не противиться разрушению щита и покончить с собой, понимая, что юг уже проиграл и обречен.

Или, наоборот, не в придворного, а в самого что ни на есть ярмарочного, бродячего мага-предсказателя – зачастую голодного, босого и нищего, но неунывающего? С одинаковой лихостью уметь показать фокус и погадать по руке, составить гороскоп и пожонглировать подвернувшимися камешками. При этом быть преданным и верным, пусть даже опальной императрице, стать винтиком в ее грандиозном замысле, служить посыльным и связным, и ни у кого не вызывать подозрений, доставляя шифрованные послания на далекий север и обратно. И уйти от своей госпожи на верную смерть, без тени сомнений зная об этом, зная, что она не решится и не сумеет спасти его, зная, что его смерть будет медленной и немыслимо жестокой – не зная лишь одного: что он оставит невероятную, удивительную память о себе.

Или, того проще, в придворную служанку, еще малышкой проданную во дворец жителями глухой деревни в счет налогов, которые они не сумели заплатить? Бойкую и крепкую, выносливую и трудолюбивую – но добрую, чуткую, способную стать единственной подругой, помощницей, доверенным лицом опальной императрицы, вместе с ней пережить унизительную и тяжкую ссылку, вместе разработать и осуществить изощренный план мести. Дважды лишиться самого дорогого, что только у нее было, но сыграть непропорционально огромную ее скромному положению роль в истории целой страны.

Или, чем дхарма не шутит, в саму императрицу – дочь севера, потерпевшего сокрушительное поражение в борьбе с югом, потерявшую родных и родину, выданную замуж за императора юга по политическим соображениям, привезшую с собой обильные дары, но, по сути дела, пленницу? Оказаться во враждебном окружении никем не любимой и не понятой, родить сына, увидеть, как сразу же после появления на свет его отнимают у нее навсегда, по приказу императора немедленно подвергнуться варварской операции, чтобы у новорожденного сына никогда не появилось законных соперников в борьбе за трон, и еще не успев оправиться от двойного потрясения, быть обреченной на ссылку в далекое поместье, в насмешку прозванное «благодатным». Но не зачахнуть там: наоборот, пользуясь одними только доступными женщинам развлечениями, коих немного – играть по мелочи в немудреные азартные игры, болтать с придворными дамами-доносчицами, слушать предсказания прорицателей, среди которых полным-полно мошенников, да посещать храмы – продумать хитроумный план мести, и не только личной, но и план реванша для своей изнывающей под пятой юга родины. И с блеском осуществить его, вернуться в столицу во главе армии северян с маленькой наследницей на руках, править долго и счастливо и остаться в народной памяти одной из самых могущественных, мудрых и благосклонных императриц в истории.

Нет, если перерождаться в таком мире, то лучше всего служителем из уединенной обители, вся жизнь которого без остатка посвящена сбору, систематизации и хранению всевозможных сведений. Пройти длительную, строгую и нелегкую выучку, упорно корпеть в архивах обители над перепиской, неуклонно, с малых лет развивать память, внимание, наблюдательность, не расставаться с яркой и пестрой говорящей птичкой – обладательницей удивительной памяти, помогающей в работе, ничем не владеть, не иметь даже пола и ни жаждать никаких благ для себя лично. Легко ориентироваться во множестве языков, диалектов и видов письменности – столь же причудливых, сколь и замысловатых, в бесчисленных обычаях, божествах и суевериях, в событиях истории не только своей страны, но и всех сопредельных государств, знать наизусть большинство классических трудов и канонов по всевозможным предметам. Уметь составить толковую опись как драгоценных императорских реликвий, так и предметов, имеющих не материальную ценность, а символический смысл, найти подход и правильно обратиться как к дозорному-северянину, так и к тигру-оборотню (и не быть съеденным им), внимательно выслушать как призрака на кладбище, так и бывшую служанку. Заниматься своим делом увлеченно и ревностно, не упуская ни единой возможности, и явившись осматривать далекое поместье, рассекреченное, то есть избавленное от магических заклятий, делающих его невидимым, первым узнать величайшую тайну, способную изменить все представления об истории страны, о династиях и престолонаследовании. И не только эту важную государственную тайну, но и повесть о преданности, уме и отваге, на которые способны считавшиеся слабыми, веками занимавшие подчиненное положение женщины. А еще узнать, что разгневанные матери растят дочерей настолько яростными, чтобы не просто драться с волками, но и побеждать.

На горький жребий мы напрасно ропщем,
Не смея силы испытать свои.
Неужто слаб росток, пробивший толщу
За сонм веков утоптанной земли?

Ульяна Сапцина, переводчик

Глава 1

– Вас кто-то хочет сожрать, – сообщила Почти-Блистательная со своего насеста на ближайшем дереве, – и если ему повезет, то я жалеть не стану.

Колокольцы звенели. Служитель Тии вскочили на ноги, окинули взглядом периметр и прищурились: бечевка с колокольцами, натянутая вокруг их маленького лагеря, слегка подрагивала. На мгновение Тии вновь перенеслись в обитель, в Поющие Холмы, и будто снова опаздывали на еще одну череду молитв, работ и уроков. Вот только в Поющих Холмах не пахло призраками и влажным сосновым лапником. В Поющих Холмах волоски на руках не вставали дыбом от тревоги и сердце не ёкало в панике.

Колокольцы замерли.

– Что бы это ни было, оно прошло мимо. Можно спокойно укладываться.

Удодиха что-то пропищала, вложив в две ноты сразу недоверие и раздражение, однако слетела на голову Тии и беспокойно затопталась у них на макушке.

– Охранные преграды наверняка еще не сняли. Мы уже совсем близко к Алому озеру.

– Если бы не сняли, мы бы и сюда не дошли. – Тии на миг задумались, потом вставили ноги в сандалии и нырнули под бечевку с колокольцами.

Почти-Блистательная встревоженно вспорхнула и на этот раз опустилась Тии на плечо.

– Служитель Тии, вернитесь в лагерь! Вас убьют, и тогда мне придется рассказывать Божеству о вашей вопиющей безответственности.

– Постарайся расписать все в подробностях, – рассеянно отозвались Тии. – А теперь тихо: кажется, я вижу, что подняло шум.

Удодиха недовольно взъерошила перья и крепче схватилась когтистыми лапками за их плечо. Как бы Тии ни храбрились, мягкий комочек на плече придавал им уверенности. Они погладили нэйсиня по хохолку и двинулись вперед меж сосен.

Они знал, что дороги там нет. Ранее в тот день они прошли сквозь рощицу белых сосен, и, хотя под папоротником и палым лапником виднелись следы дороги, проехать на повозке здесь было нельзя. Тии догадывались, что некогда эта дорога соединяла Алое озеро с большим трактом – до того, как стараниями чрезвычайно искусного и преданного своему делу имперского чародея озеро стерли со всех карт и оно исчезло с лица земли.

Днем здесь не было пути, но по ночам дело, разумеется, обстояло иначе. Широкая, как баржа, дорога протянулась среди деревьев, и по обе стороны ее выстроились поблекшие призраки, бывшие хранители Алого озера. Тии знали, что еще несколько месяцев назад эти призраки напали бы на любое живое существо, с которым пересеклись их пути, разорвали бы его в клочки, а потом разрыдались, так и не утолив мучительный голод.

Теперь их взгляды были прикованы к паланкину, движущемуся по призрачной дороге с востока, со стороны Алого озера. Паланкин несли шестеро мужчин в покрывалах, и их ноги не касались земли. В лунном свете видение казалось серебристым, но Тии могли с уверенностью сказать, что процессия облачена в имперские цвета, багряный и золотой, а на занавесях красуются символы империи – мамонт и лев, – вышитые во всех роскошных подробностях.

Лишь одна женщина в мире имела право выставлять напоказ мамонта и льва, и вскоре ей предстояла коронация в столице на ее первом Драконовом суде.

Вернее, мысленно поправились Тии, ради собственного спокойствия накрыв ладонью Почти-Блистательную, лишь одна живая женщина.

Пока паланкин проплывал мимо, призраки замерли в низком поклоне, и Тии вместе с ними, всем сердцем желая, чтобы покойная императрица раздвинула занавеси и показала лик. Какой бы она оказалась – морщинистой женщиной, закутанной в плотные шелка, которую ребенком Тии однажды видели мельком в Хоксене, или гораздо более молодой Императрицей Соли и Жребия, какой она впервые приехала в Ань еще прежде, чем кончилось вечное лето, а мамонт растоптал льва?

Darmowy fragment się skończył.