Czytaj książkę: «Цветы миндаля»

Цветы миндаля

Плавится зимнее солнце

Над вотчиной горцев

И согревает мёрзлую землю

До самого донца.

Только, пускай горячи,

Обманчивы эти лучи…

И выпал на ветки не снег –

Распустились цветы…

Дети наивной любви,

Чуть розоваты они

И беззащитны

В объятиях сонной зимы.

Тих белоснежный февраль,

Но цвета мне нежного жаль…

Когда, лишь услыша тепло,

Расцветает миндаль.

Святитель Митрофан

….Возлюбленные! .. Ища в прошлом уроков

мужества и терпения, не забудем и того благочестия,

каким отличались наши предки. При безза-

ветной  преданности Отечеству они имели…

и пламенную веру в Бога и умели горячо молиться………

Святитель Митрофан. Минские епархиальные ведомости.

1915.Часть неофициальная.1 июля.№ 13.с.324-327.

В дни народной беспросветной смуты

И братоубийственной войны

Верою одною жили люди,

Ею и спасались лишь они.

Русь под флагом массовых репрессий

Большевистский охватил террор.

Гибли жертвы адского замеса,

Всё равно: священник или вор.

И тогда была известна многим

Троицкая церковь – Божий храм.

Помогая сирым и убогим,

Там служил святитель Митрофан.

Шла угроза православной вере.

Батюшке укрыться предлагали.

И миряне на Страстной неделе

Место безопасное искали.

Но изрёк на то архиепископ:

«На моей груди распят Христос.

Он укором будет этим мыслям.

Я над малодушием возрос.

И ни в чём душою не повинен —

Знайте, люди, яко знаю сам.

Да не устрашуся впредь и ныне,

Как велит апостольский мой сан».

В УНКВД несли доносы —

Не дремал наркомовский агент.

Он был арестован без вопросов,

Как антисоветский элемент.

И просил за батюшку приход:

«Нет его безвиннее и чище…»

И ходил к тюрьме простой народ

День за днём, передавая пищу.

Следствие в то время не вели,

План расстрелов перевыполняя.

Бога не боясь, большевики

Человечность в лицах потеряли.

В камере одно святой отец

Много думал – о судьбе народа.

И носил терновый свой венец

Мученик без ропота и скорби.

В честь иконы Матери небесной

Раздавался звон колоколов.

А его чекисты, словно бесы,

Повели в расстрельную без слов…

…Молчали солдаты с винтовками

И ждали приказа они.

Встал отче, смиренный и кроткий,

У залитой кровью стены.

Он Господу тихо молился —

За души заблудших просил.

Пусть это его же убийцы,

Святитель их благословил…

Не гасло сияние веры…

А Царствие Божие – вот…

Ударил чекист револьвером

И выстрелил метко в висок.

Когда по утру иподьякон

В ЧК с передачей вбежал,

Конвойный позвал его знаком,

Во двор сквозь окно указал.

И холод прошёлся по коже…

Безбожны людские дела…

В повозке, накрытой рогожей,

Епископов мёртвых тела.

С трудом удалось у извозчиков,

Что трупы расстрельных везут,

Народу Христовых угодников

Забрать за великую мзду.

У стен монастырской обители

Схоронен смиренный отец

В одеждах священнослужителя.

Возложен наперсный был крест.

Гуляет ветер по Сибири

… Гуляет ветер по Сибири

И с ним, хромая, старый волк,

Проклятием клеймённый в мире,

Дик, отчуждён и одинок.

«Хромаешь, брат… видать, от смерти

Когда-то был на волосок…»

« Я лапу перегрыз, поверьте,

Чтоб увидать луны кусок…

Чтобы в чащобе раствориться,

Освободившись из капкана,

И с вольным ветром в поле слиться,

Не замечая боли раны.

И, спотыкаясь на ходу,

Такой матёрый и бывалый,

Был рад я, как щенок тому…

Тянулся долго след кровавый.

Тогда скатился я с горы,

На трёх не удержавшись лапах.

Но я считаю с той поры

Свободу наивысшим благом.

…Гуляет ветер по Сибири

И с ним, хромая, старый волк.

За что людьми он проклят в мире?

За то, что сделать это смог.

Не бросайте мусор в океан

Не бросайте мусор в океан,

Где слепые чайки, погибая,

Никогда уж не расскажут нам,

Как прекрасна бездна голубая…

И рассвет на огненных крылах

Над волной солёною взмывает.

Жизни новый день и каждый взмах

Птицы криком радостно встречают.

Но важнее мнимый нам прогресс,

Что разрушит всю экосистему,

А точнее, личный интерес,

Уводящий нас от этой темы.

Как слепые чайки по волнам,

Мы не видим сути изначально.

Большинство стремлений наших – хлам,

А для счастья нужно очень мало.

Не бросайте мусор в океан…

И «спасибо» скажут ваши дети.

Не бросайте мусор в океан…

Только мы одни за всё в ответе.

Обман

Обман – универсальная приправа…

Но вкус её со временем горчит.

Лжи во спасенье не бывает.

Бывает трудно говорить.

Не каждый может правду воспринять

Стоически, легко и адекватно.

Тогда-то и приходится играть,

Кривя свою улыбку беспощадно.

С позицией лжеца удобно жить,

Личины изменять по мановенью

Движений рук, вину желая скрыть,

А может, заслужить благоволенье

И нужных лиц к себе расположить.

От злобы дня куда им, грешным, деться?

Привычней по теченью многим плыть,

Чем научиться думать наконец-то.

Глупцы стоят всегда на пике моды

И не о них моё стихотворенье,

Но лживость человеческой породы

Я крайне редко ставлю под сомненье.

Молитва

Помилуй меня, Господи, грешна…

Я осквернила душу беззаконьем…

Разлита в божьем храме тишина…

Перед Тобой я, словно на ладони.

Моя молитва, как дитя, проста.

Нательный крест покоится на лоно.

В обители бесплотного Христа

Я с трепетом взираю на иконы.

Пустые разговоры ни к чему.

Я оправданий не ищу, тем паче,

И за свою судьбу не попрошу,

А за людей мне близких, как и раньше.

Усопших моих с миром упокой…

Молю Тебя и упадаю ниц я.

Живущих ныне благостно сокрой

От дьявольского ока плащаницей.

Убереги их от душевных мук

И укрепи духовно верой в чудо.

Пусть в жизни повстречается им друг,

Но имя его будет не Иуда.

Дай мудрости греха не сотворить,

Умы направя на благое дело.

Сподобься, долголетьем одарив,

Отворотить от них чужие стрелы.

Избавь, Господь, от злобы дня их грудь

И тех лжецов, что беды им пророчат.

Тебе лишь и известен каждый путь

Средь голосов лукавых и немолчных.

Помилуй всех, кто дорог и любим…

Услышь, Христос, как страстны мои речи.

Курится надо мной кадильниц дым…

Пред ликами святых сгорают свечи…

Море, предо мною расступись!

Море, предо мною расступись!..

Не доплыть от берега до брега.

Столько на сегодня стоит жизнь

Самого родного человека.

Краешка коснусь твоих одежд

С самой беспримерною любовью…

И пополню сонмище надежд,

О твоём задумавшись здоровье.

Мне не нужно призрачной мечты…

Огненным закатом любоваться,

На который мельком глянешь ты…

И того достаточно для счастья.

Без раздумий я легко отдам

Все свои богатства нажитые,

Пенным малахитовым волнам

Бросив те сокровища земные.

Полюблю, как песню, бедноту…

Но и оттого не обнищаю,

Если по янтарному песку

Где-нибудь нога твоя ступает.

Белая бабочка

Оголённые леса со  съеденной листвою.

Лета жаркого разгар. Небо голубое.

Гусеница-шелкопряд поедает листья,

Пробудившись ото сна из яичек к жизни.

А рождается она у корней деревьев

И ползёт всегда наверх – к кроне непременно.

Но затем, когда исчезнет сочная листва,

Станет куколкой и вот… бабочка она.

Белая та бабочка, над землёй порхая,

Лишь единожды любви миг переживает,

Чтоб потом умереть в несусветных муках,

Накрывая своим телом на зиму малюток.

И опять из этих яиц вылупятся черви,

Поползут они наверх от корней деревьев.

Жизнь стремится в вышину, бабочкой порхая,

В неизбежности на землю снова ниспадая.

Будто бы ещё недавно совершала взмахи

Белая та бабочка, что смешалась с прахом…

Моя Америка

Моя Америка – ни Буш и ни Обама,

Ни Пентагон, ни бургер, ни хот-дог.

Моя Америка – леса, костры, вигвамы,

Индейцы – коренной её народ.

Охотники, разведчики лесные

Большим трудом поддерживали быт.

Но, бросив скарб, весь род свой уводили,

За много верст заслыша стук копыт.

Бог денег бледнолицых иноземцев

Стремился покорить «детей ветров».

От этого быть стыдно европейцем

И трудно подобрать в волненьи слов.

Но «дикари» и «варвары» достойно

Согласьем не скрепили договор.

И захлебнулся непокорной кровью

Убийца женщин, пьяница и вор.

Исканье золота и новых территорий

Затменьем на захватчиков легло.

Слетелись, как стервятники, ковбои

И через алчность воплотилось зло.

Пытаясь отстоять свою свободу,

С ветрами прерий слившись на конях,

Индейцы не щадили свои годы —

И стар, и млад держались в стременах.

Не знали страха гордые, как птицы.

Не ведали и слабости в бою.

Позор был чужеземцам покориться

И жизнь за землю не отдать свою.

Так погибали лучшие мужчины.

Сыны их поднимали томагавк.

Америка в свой час прощалась с ними.

Превосходил во всём тот новый враг.

И вот остался от былой свободы

Лишь возглас, исчезающий вдали.

Надломлен дух, опущены поводья,

Мустанги полумёртвые в пыли.

В постылой резервации вигвамы

Стоят вкруг небольшого костерка.

Но знайте, что путями Вакантанки

Всё возвратится на круги своя.

Тигрица

…Неволя ей презреннее гиены…

Но чем ещё потешится народ?..

Там, где неволя клеткой душит зверя,

Тигрица за решёткою живёт.

Блестят опасно, словно на охоте,

Янтарных глаз нездешние огни.

Ей грезятся златые антилопы

И важные, степенные слоны.

В её крови растворена саванна

И гордый рык проносится в тиши.

Но держит клеть несбыточных желаний,

В которой сердце бешено стучит.

Пусть мир несовершенен, люди грубы,

Не предаёт инстинкт, звуча «борись».

О ту решётку стачивая зубы,

Она не в силах прутья перегрызть.

Кусок сырого мяса, как подачку,

Тигрице в лапы кинет человек.

Он вне вольера и его удача,

Что дикий зверь не совершит побег.

Ступая по каменьям грациозно,

Пружиня на подушках сильных лап,

В мельканье дней и постулатов ложных

Ей невдомёк людское слово «раб».

Пока жива, не истребить в ней память

О тех краях, где можно взять разбег…

Где в одночасье хочется растаять

Среди равнин и стать песком навек.

Однажды то, что грезится, свершится

И будет за верстой бежать верста.

Быстрее ветра в дали устремится

Узор полос от уха до хвоста.

Неволя ей презреннее гиены…

И оттого сердечко так стучит.

Тигрица будет ждать открытой двери,

Ведь дикой кошки вам не приручить.