Czytaj książkę: «Врут календари»

Глава 1

– Снег? – удивилась Женя. – Почти в середине июля? Да откуда он?

– Да ладно, мам, прикольно же, – сын схватился за телефон. – Клёвые фоточки сделаем.

Никита протянул телефон матери:

– На, сфотографируй меня на фоне этих сугробов.

Женя машинально взяла телефон, сфотографировала сына. В летних светлых шортах и растянутой майке на фоне сугробов он и правда смотрелся живописно. Женя вернула Никите телефон. Потрогала снег, Никита даже попытался слепить снежок.

– И правда, мам, откуда он? Не тает… Может, радиоактивный, – мальчик бросил снег, вытер руки о шорты. – Надо в интернете полазить, наверняка, есть новости.

Он попытался зайти в сеть с телефона:

– Вот, чёрт, связи нет. Я дома с компа посмотрю.

– Пошли отсюда скорее, что-то как-то жутковато стало.

– И мне, – признался четырнадцатилетний Никита, хотя в этом возрасте подростки все, как один, храбрые.

Они шли через старый заброшенный парк. Раньше, ещё в Женином детстве, там была больница, а сейчас здания разрушились, парк зарос, фонтан, конечно, тоже давно не работал. Только иногда ходили люди через этот парк, чтобы сократить дорогу, поэтому тропинка всё-таки была. Она как раз лежала возле старого фонтана, вот вокруг этого самого фонтана и возвышались пушистые горы сугробов, так удивившие Женю. Была середина июля, и снегу в самом деле там было не время. И не место.

Парк был пуст, никто не встретился семье на тропинке, не с кем было разделить удивление и испуг. Вскоре мать и сын вышли из парка, жаркое летнее солнце тут же растопило тревогу.

– Мам, я к Ваньке схожу, ладно? – попросился Никита.

– Нет, – строго посмотрела на сына Женя. – Ты опять уйдёшь и пропадёшь до ночи, знаю я тебя.

– Мам, ну я всё равно уйду, я не маленький, чтобы разрешения спрашивать, – упрямо сказал сын.

– И очень жаль, что немаленький. Маленький ты такой хороший был. И меня слушался. И на учёте в пдн не состоял, и к психологу мы не ходили, – в глазах Жени почти появились слёзы, она не хотела плакать при сыне, но вот опять не сдержалась.

– Мам, ну ты уже сто раз мне это говорила. Хоть на улице не надо, – сын оглянулся вокруг, стесняясь матери. – Всё, я пошёл. Буду сегодня, обещаю.

И мальчик убежал.

– Ну почему всё так? – вслух сказала Женя. И снова вспомнила, каким хорошим и послушным мальчиком был её Нититка в детстве. «Вот бы вернуть то время,» – уже не первый раз подумала она. «Воистину маленькие детки… маленькие бедки…»

Женя, конечно, понимала всё, да и психолог, которого они с сыном недавно начали посещать, объясняла ей про трудности подросткового возраста и нехватки мужского воспитания сыну.

Женя всегда была слишком мягкой, слишком «инь», как говорила её бывшая подруга Яна. Вот Яна слишком «инь» никогда не была, поэтому ничтоже сумняшеся «увела» парня у Жени. Женя тогда была беременна Никиткой. Вова, конечно, обещал, что с ребёнком будет всячески помогать, но к рождению Никитки они с Яной уехали из города, покорять столицу. А Женя с Никиткой остались. Видимо, Вове удалось всё же очаровать Москву, потому что деньги на Никитку пусть не сразу, но таки стали приходить Жене на карту исправно каждый месяц. Деньги были неплохие, грех жаловаться. Да Женя никогда и не жаловалась. Может, потому что она была слишком «инь», она простила Вову почти сразу. И Яну тоже простила. Что делать? Сердцу не прикажешь.

Да. Женя простила Вову. А вот мама Жени, Любовь Степановна, не простила ни Вову, ни Женю, ни даже Никитку. Хотя уж кто-кто, а Никитка точно ни в чём не был виноват. После рождения Никитки четыре года Женя с сыном жили у Любови Степановны, потому что в то время деньги от Никиткиного папы поступали нерегулярно, возможности снять квартиру не было, а замахнуться на ипотеку и подавно. Бабушка ни разу не купила Никитке игрушку, не угостила вкусненьким, почти никогда не оставалась с ним одна. «Хоть из дома не выгнала, и то ладно,» – была признательна матери Женя. Женя считала, что маме стыдно перед соседями и подругами, что её дочь «принесла в подоле», то есть родила не будучи замужем. Но ведь на дворе был двадцать первый век, никто уже строго не относился к таким вещам, как рождение ребёнка без отца, но Женина мама была в этом вопросе непреклонна. И невольно Жене казалось, что мама её не любит. Женя вспоминала своё детство, и в её воспоминаниях она почти никогда не видела материнской ласки, как после не видел бабушкиной любви Никита. Всегда только одни правила: «делай так, хорошие ребята так себя не ведут, будешь плохо учиться – станешь работать дворником.»

После того, как Женя и Никита съехали от Любови Степановны, бабушка с внуком практически перестали видеться. Мама Жени никогда не приходила к ним домой, сколько бы Женя её ни звала. Сначала Женя брала с собой сына, навещая мать, но та всем своим видом показывала недовольство от разговоров и игр мальчика. Никита, чувствуя, что ему не рады, стал капризничать и отказывался идти к бабушке. Женя перестала брать его с собой. Подрастая, Никита уже прямо говорил:

– Бабушке я на фиг не нужен. И значит она мне тоже.

Женя ужасалась этим грубым словам сына, но она, увы, тоже понимала, что Никита прав: бабушке он не нужен. Сама же Женя регулярно навещала мать, считая это дочерней обязанностью. Любила ли она свою мать? Да, пожалуй, всё-таки и любила. Женя иногда вспоминала о том, как мать изредка была нежна с ней в детстве. А, может быть, эти Женины воспоминания были иллюзией, просто Жене хотелось, чтобы так было. Когда Никите исполнилось двенадцать лет, приехал Вова, чтобы наконец-то познакомиться с сыном. Он спросил у Никиты, хочет ли тот приехать к нему в гости в Москву. Спросил у Никиты, разрешение Жени его не интересовало. Никита умоляюще рассказал о предложении отца, тогда сын ещё считал нужным интересоваться материнским мнением. Женя не смогла отказать ребёнку. Летние каникулы в Москве и общение с отцом сильно изменили Никиту, иногда Жене казалось, что отпустила она в столицу одного мальчика, а вернули ей совсем другого. Она тосковала по тому малышу, каким сын был, и не находила общего языка с этим часто грубившим ей подростком, имеющим своё мнение на любой счёт. Женя больше не была для него авторитетом, мальчик всё больше отдалялся от неё, предпочитая компании друзей, некоторых из которых Женя даже не знала. Он стал плохо учиться, драться с одноклассниками и грубить учителям. Классный руководитель посоветовала обратиться к детскому психологу. И вот уже полтора месяца, два раза в неделю Никита посещал врача. Сначала Никита сопротивлялся, но потом, Женя заметила, Никита сам ей никогда бы не признался, сын стал ждать этих встреч. И Жене стало немного легче. Беспокойство за сына перестало будить Женю по ночам. Она поверила, что постепенно, шаг за шагом, всё станет, как было, забывая о том, что «не бывает так, чтобы стало, как раньше.»

Телефон сына не отвечал, хотя было уже поздно. Женя снова стала волноваться и накручивать себя: подрался, украл товары в магазине, напился, да мало ли плохого может случиться со строптивым подростком вне дома. Женя «набрала» Ваню, его номер у неё был. Приятель сына ответил сразу: Никита ушёл от него час назад. Женя уже хотела звонить Никитиному инспектору в ПДН, так как её тревога за сына практически всегда лишала разума, как услышала звук поворачиваемого в замке ключа: Никита вернулся домой, живой и невредимый.

– Почему ты не отвечал? Ты же знаешь, что я переживаю! – кинулась к сыну Женя.

– Ну, мааам, – устало простонал сын. – Не начинай, а. Я есть хочу. Можно я просто поем, а твои нотации выслушаю утром. Про то, каким хорошим я был малышом, и что из этого распрекрасного малыша внезапно выросло, о том, что время вспять, увы, не повернёшь и в коляску меня снова не посадишь, чтобы я всегда был под твоим присмотром.

Женя невольно засмеялась от того, как сын точно передал её интонации, было очень и очень похоже.

– Иди ешь, обормот, только разогрей.

Сын пошёл на кухню, а Женя со спокойной душой пошла спать. Сынок дома, можно расслабиться, сегодня с её драгоценным мальчиком ничего плохого не случится.

– И руки помой, – крикнула она сыну.

– Ага, – покорно согласился Никита.

«День закончился хорошо,» – засыпая подумала Женя. – «А если бы завтра был выходной, было бы ещё лучше». Но, к сожалению, завтра Жене было нужно идти трудиться. Впрочем, Женя свою работу любила: она была художником-оформителем и одновременно костюмером в местном театре. Труппа возвращалась с каникул, начинались репетиции, у Жени было полно работы, нужно было подготовить декорации и костюмы к новому сезону. Просто Никита в эти дни оставался совсем без присмотра, и Женя еле сдерживала себя, чтобы не звонить ему каждый час, узнавая о том, где он, зная, что Никиту такая опека раздражает.

Солнце заглянуло в окно, Женя потянулась, улыбнулась новому дню и встала с кровати. Она всегда вставала до звонка будильника. Женя взяла телефон, чтобы посмотреть на время. Значка включенного будильника на экране не было. «Вот, чёрт!» – сказала Женя вслух. – «А если бы я всё-таки не проснулась вовремя!» Но тут она вспомнила, что будильник точно заводила. Женя ещё раз посмотрела на телефон. «Вот и доверяй технике,» – подумала она. Дата сбилась. У телефона было ещё вчера. «А может и время сбилось! – встревожилась Женя. – Может, уже и не восемь часов, и я должна давно быть на работе! Хотя если бы я не пришла, мне бы позвонили». Но тревожная Женя всё-таки волновалась, хотя опозданий за ней никогда не водилось, и будильник она заводила только для успокоения: она всегда просыпалась минут за пятнадцать до его звонка.

Женя зашла на кухню, там на стене висели большие круглые чёрные часы. Эти часы Никита привёз из Москвы: подарок отца. Жене часы не нравились. «Такого уродства и у нас полно, стоило их из столицы везти,» – сказала Женя сыну, увидев их. Никита возмутился: «Мама, ты древность, и ничего не понимаешь, это сейчас очень модно. И они жутко дорогие.» Сначала они висели в комнате у Никиты, но их тикание было громким и мешало Никите, поэтому сейчас они висели на кухне к неудовольствию Жени. Жене хватало часов в телефоне, других она и не покупала. И вот эти чёрные часы показывали, что Женя, как всегда, встала вовремя. Женя исправила дату в телефоне, заглянула в комнату к Никите: сын спал, его длинные, до плеч, волнистые светло-каштановые волосы разметались по подушке. Постригаться сын отказывался.

Женя позавтракала и вышла из дома. Соседи с первого этажа складывали инструменты в машину, явно собираясь ехать в сад.

– В отпуске? – весело поинтересовалась Женя.

– Да нет ещё. Вот отдыхаем на грядках в воскресенье, – сказала соседка Маша. – До отпуска ещё неделя. В Турцию рванём.

– В воскресенье? – не поняла Женя. – Сегодня же понедельник. Воскресенье было вчера.

– Тёть Жень, вы на солнце перегрелись, – захихикал, высунувшийся из окна машины сын соседей Павлик.

– Ничего не понимаю, – встряхнула головой Женя. Она вспомнила, что и в телефоне сегодня было воскресенье. Но воскресенье сегодня никак не могло быть, потому что воскресенье было вчера. Вчера Никита ходил к психологу, а Женя его встречала. К психологу Никита всегда ходил по средам и воскресеньям. Не приснился же ей вчерашний день!

Соседи смотрели на Женю удивлённо.

– Я, наверное, заработалась, – улыбнулась Женя. – Пропустила воскресенье. Как хорошо, ещё один выходной! А я уже на работу собралась.

И Женя побежала домой. Что происходит? Вчерашний день ей приснился? Но сон был таким реалистичным. Женя стала вспоминать вчерашний день. Встала она попозже, выходной же. Прибиралась, готовила, разбудила Никиту, он пошёл к психологу, она его встретила, этот снег… Снег? Ну, конечно, снег. Откуда снег в июле! Вчерашний день ей приснился, и сегодня и в самом деле воскресенье. Женя выдохнула. Ну надо же. Кому расскажешь – не поверят. Так. Сегодня воскресенье. Ещё один выходной. Через час нужно разбудить сына, чтобы он пошёл к психологу. Всё хорошо. Зря она не поехала в отпуск в этом году, согласилась на подработку, делала декорации для театра в соседнем городе. Никитка ездил с другом в деревню к его бабушке. Женя не хотела опускать сына, но тот не слишком и отпрашивался, поставил мать перед фактом: я еду и всё.

Женя тихонько сидела на кухне, пила кофе и вспоминала свой сон. Каким же он всё-таки был реальным. Пришло время будить Никиту. Женя вошла в комнату сына потрепала его по голове:

– Сынок, вставай, пора собираться.

– Куда ещё? – сонно пробормотал сын. – Я никуда не собирался, дай поспать.

– Как это никуда? Встречи с психологом мы не пропускаем.

– Мам! – Никита открыл глаза. – К психологу я вчера ходил. Ты чё? Сегодня понедельник. Почему ты не на работе? Ты дни перепутала?

Никита сел на кровати:

– Ты прогуляла? Подумала, что сегодня воскресенье и прогуляла работу? Ух ты! Мам, а ты вчера ничего не пила? Ну… алкогольного? – засмеялся Никита.

Женя оцепенела:

– Понедельник, говоришь? И вчера ты был у психолога?

– Мам, ты чё? – испугался Никита. – Ты заболела? Ты же встречала меня. Там ещё этот радиоактивный снег был. Чёрт, забыл посмотреть, писали ли о нём в интернете. Ну, мам! Что с тобой? – Никита схватил Женю за руку.

Женя не могла выйти из странного оцепенения. Происходило что-то необычное! Её зачем-то обманули соседи? Сегодня понедельник. Что за глупые шутки! Зачем им так шутить над Женей. Она кинулась к телевизору, включила его. Программа и в самом деле шла воскресная. Никита испуганно бегал за ней.

– Мама, что-то не так! Что случилось, мама?

– Ты точно помнишь, что вчера было воскресенье, а не суббота? – задала она вопрос сыну. – Тебе не приснился сон или что-то такое подобное?

– Мама, мне страшно, зачем ты меня пугаешь? – у Никиты на глазах неожиданно появились слёзы. Вот уж странность! Женя уже лет десять не видела, чтобы сын плакал. – Конечно. Ну, хочешь я Ваньке позвоню, он подтвердит. Он подрабатывает в субботу. А вчера было воскресенье, он был дома, я к нему ходил. Ну вспомни. У меня ещё фотки есть, помнишь, со снегом? – Никита кинулся к телефону, фотографий не было. Сеть показывала, что сегодня воскресенье. Тогда Никита позвонил Ване, Ваня ещё спал.

– Я же был вчера у тебя в гостях? Мама не верит, подтвердишь ей? – спросил Никита.

– Ага, – сонно ответил Ваня. – Подтвержу. Только я вчера на работе был, я же по субботам у дяди в магазине подрабатываю, если она у родителей спросит, то правда всё равно раскроется. А ты где на самом деле был? Мне расскажешь?

Разговор Никита включил на громкую связь, и Женя всё слышала.

– Сегодня и в самом деле снова воскресенье, – прошептала Женя, а затем просто рухнула в обморок.

Глава 2

– И что, это как в том фильме? «Счастливого дня смерти»? Мы обречены проживать один и тот же день всю оставшуюся жизнь? Какая-то временная петля? Инопланетяне? Что? Это когда-нибудь перестанет? Что мы должны сделать, чтобы перестало? – подбородок Никиты трясся, сейчас он снова стал маленьким мальчиком, который ищет спасения от горестей у мамы.

– «День сурка», – сказала Женя.

– Какого сурка?

– Ты, наверное, не видел этот фильм, там тоже один и тот же день повторяется.

– И что надо сделать, что не повторялся? Мам, я не хочу один и тот же день.

– И я не хочу. И никто не хочет, наверное, – растерянно ответила Женя. – Но с нами это случилось. И если сейчас мы пойдём и будем рассказывать об этом всем, то нас на пару спрячут в психушку. Мы должны найти выход сами. Нас двое, не как в тех фильмах. Нас двое – нам повезло, а вдвоём мы справимся.

– Ты думаешь, снег как-то связан с этим? – подумав, спросил Никита. – В этом дне была только одна странность – тот снег.

Женя удивлённо посмотрела на сына, как сама не сообразила!

– Конечно, снег… Собирайся, пойдём проверим, там ли он.

– Может, зря я не пошёл к психологу. Может, надо было делать всё, как вчера?

Психолог Марина Сергеевна позвонила, когда Никита не пришёл в положенное время, Женя сказала, что сын сегодня не сможет прийти по семейным обстоятельствам.

– Я не знаю, как правильно, Никита, но делать что-то нужно. Поэтому для начала мы пойдём к этому снегу.

– Если для того, чтобы стало, как раньше, нужно тебя слушать, то, мам, я буду. Может, это из-за того, что я тебя не слушаю. Так я буду, мам, правда, – бормотал Никита.

Женя прижала к себе сына.

– Мы найдём причину, Никита. Я обещаю. Только помогай мне, хорошо? Мы должны действовать вдвоём. Мы справимся.

– Конечно, мама. Не представляю, чтобы я чувствовал, если застрял бы один в этой временной петле, – Никита снова всхлипнул, в который раз удивив Женю.

– Пойдём. Может, сейчас потрогаем этот снег, и всё закончится.

Хотя Жене и самой в это не верилось. Раз уж такое странное событие с ними произошло, то вряд ли оно так просто закончится. Жене снова ущипнула себя за руку, нет, она не спала.

В парке, как и в то, вчерашнее, воскресенье, никого не было, а вот снег, как и тогда возвышался возле старого неработающего фонтана.

– И что теперь? – шёпотом спросил Никита. – Мы снова его потрогаем и завтра будет завтра, а не сегодня?

– Вероятно, да. Очень хочется в это верить! – также шёпотом ответила Женя.

Никита потянулся к снегу.

– Стой! – испуганно крикнула Женя. – А вдруг всё не так, как мы думаем! В прошлый раз мы потрогали снег и вот, что вышло. Может быть, сейчас попробую я одна… Мало ли что. Рискнуть должен кто-то один. И этот кто-то я.

– Что? – Никита тоже закричал в ответ. – А если ты уйдёшь вперёд, в будущее, а я один зависну здесь в этом чёртовом воскресенье? Что я буду делать тут, мам? Не бросай меня одного, пожалуйста.

Мальчик вовсю уже плакал. Женя прижала сына к себе.

– Как ты мог подумать, что я тебя брошу? Ну что ты такое говоришь, маленький ты мой. Ты прав. Мы должны быть неразлучны сегодня. Весь день. Я просто хотела защитить тебя. Конечно, я тебя не брошу. Никогда.

– Я подумал, что вдруг ты считаешь, что всё из-за меня. Вдруг это всё из-за того, что я тебя не послушал в тот день. Может, мне не надо было идти к Ваньке.

– Ну не может же причина и в самом деле быть в этом, – запротестовала Женя. – Ты и раньше меня не слушал, однако время шло своим чередом.

– А, может, мы с тобой просто сошли с ума? – горестно вздохнул Никита.

– «Это гриппом болеют коллективно, а с ума сходят по отдельности,» – попыталась процитировать кота Матроскина Женя. – Давай вместе уже возьмём снег.

Они нерешительно, но одновременно дотронулись до снега. Ничего не произошло, посмотрев дату в телефоне. – Ничего не изменилось.

– А если не будет? Мы ведь пока не знаем, в чём причина нашей…нашего… в общем этой странной ситуации, произошедшей с нами. Вот проснёмся завтра и… будет новый день.

– А вдруг мы завтра умрём? – заикаясь, прошептал мальчик. – Вдруг мы просто не проснёмся?

– Не говори ерунды! – одёрнула мать сына.

– Но откуда тебе знать? Мама, я боюсь. Тебе ведь тоже страшно!

– Мы найдём выход. Из-за чего бы с нами это не произошло, мы узнаем правду, и изменим ход событий. Всё станет, как раньше, – уверенно сказала Женя.

Но почему-то эти слова «всё станет, как раньше» резанули ей слух. Женя почувствовала, как будто кто-то её обманывает, заранее говорит ложь, не зная, что она уже давно в курсе всей правды.

Они с Никитой всё же решили прожить этот день осторожно, вдвоём, не разлучаясь. Женя предложила Никите навестить вместе с ней бабушку. Сын, вздохнул, согласившись, бабушку он не видел уже почти год, и ему не слишком хотелось видеть вечно недовольную мать его матери, но он почему-то всё-таки был уверен, что, если он будет вести себя хорошо, то их с мамой простят и этот странный день больше не повторится. За что простят, а главное, кто простит, Никита сказать не мог, но он искренне считал, что такие сверхъестественные события случаются с человеком только в качестве наказания.

Бабушка не открывала дверь. Женя звонила ей по телефону, но трубку та не брала, хотя гудки и шли.

– С ней, наверное, что-то случилось. У меня дома есть запасной ключ, ты беги домой, а я пока попробую достучаться, – заволновалась Женя.

– Может, она в магазин ушла, а телефон дома забыла? – предположил Никита. – Почему ты сразу начинаешь думать самое плохое? Вот и про меня ты всегда так думаешь, стоит мне чуть-чуть задержаться.

– Никита! – закричала на сына Женя. – Не время сейчас упрекать меня в том, что я беспокоюсь.

– А когда будет время? – слёзы в который раз за это странное воскресенье выступили на глазах у Никиты. – Время с нами больше не играет. И я боюсь идти один, мы же решили не расставаться сегодня, вдруг ещё что-то странное произойдёт.

– Ты прав, идём за ключами вдвоём.

И они побежали до дома, благо бабушка жила от них недалеко. О такси никто из них и не подумал. Время между тем уже подходило к полудню. Было восьмое июля.