Czytaj książkę: «Кассандра в Тавриде»

Хорошо защищен тот город, который окружен стеной из мужчин, а не стеной из кирпича.

Ликург Спартанский.

Глава 1

Рука поднялась и осторожно ощупала влажный свод тоннеля. Внезапная мысль, что в подобных пещерах водятся противные летучие мыши, рефлекторно отдернула ее назад. Чертыхаясь, Александра с отвращением вытерла налипшую слизь с ладони и огляделась. Окутывающая тьма пугала, но маячивший впереди приглушенный свет показывал, что где-то в конце штольни есть выход. Безумно хотелось поскорее выбраться из этой давящей со всех сторон норы гигантского червя. Повинуясь врожденному инстинкту человека тянуться к теплу, Александра неуверенно двинулась к его источнику.

Нетвердо ступая подошвами по торчащим из земли камням, многократно спотыкаясь и соскальзывая, она с трудом добралась до крохотной слабо освещенной пещерки. Вход в нее был низкий – примерно на уровне груди. Присев на корточки, стараясь не удариться головой, девушка протиснулась в вырубленную в скальной породе округлую нишу. Внутри потолок оказался достаточно высоким, чтобы выпрямиться во весь рост.

Грот чем-то напоминал аскетичную келью отшельника, в центре которой возвышался валун из желто-серого песчаника. Верхушка камня была стесана и на гладкой его поверхности, словно на пьедестале стояла, замотанная в паутину бронзовая шкатулка. Небольшая – сантиметров двадцать на тридцать. Именно она источала вокруг себя этот мягкий магический свет. Немного посомневавшись, Александра с опаской протянула руку, и едва касаясь, осторожно стерла с резной поверхности толстый слой слежавшейся пыли. Ничего не произошло. Окончательно осмелев, двумя пальцами сдвинула замочек и медленно приподняла, позеленевшую от времени крышку . . .

Ударная волна с яркой вспышкой обожгла глаза и откинула назад. Неуправляемый крик вырвался из горла, а ноги сами развернулись и понесли к выходу. Но ослепленное зрение не позволило рассчитать высоту ниши, и Александра со всей силы врезалась лбом в каменный свод…

Лежа на циновке и корча лицо от боли, девушка пыталась сообразить, где находится. Мысли испуганно метались, а руки отмахивались от невидимой опасности. Открыв глаза, Саша с облегчением поняла, что свалилась с кровати и теперь лежит в узком проходе на полу старенького трейлера. Ругаясь и потирая шишку, которую набила о выступающий угол столика, она поднялась и села на край лежанки. Дурацкий сон! Кино и немцы! Точнее – Индиана Джонс. Но до чего же яркий и реалистичный!

Раннее, еще нежаркое солнце сквозь рулонные шторы освещало скромный интерьер домика на колесах. Две ее легкомысленные соседки сегодня ночью загуляли, и дома не ночевала. И, слава богу! Саша не выносила скученности и маленьких пространств. Утренняя толкотня перед работой возле туалета и умывальника ее раздражала.

Сладко потянувшись, она подошла к двери и открыла ее. Утренний прохладный бриз сдул прядь волос с лица и приятно прижал тонкую сорочку к голому телу. Увидев убегающее вдаль море, Саша мгновенно забыла и про кошмарный сон, и про разбитый лоб. Покой, тишина и расслабляющий сознание шорох волн. На рассвете море почти всегда тихое и прозрачное. Солнце уже поднялось над горизонтом, а бездонное небо с легкой дымкой обещало жаркий день. Это слегка испортило впечатление – Саша как северный человек не любила жару. Валяться на пляже или вкалывать целый день под палящими лучами – согласитесь, большая разница.

Когда весной один ее приятель из Института истории материальной культуры РАН – знакомый еще со времен учебы – предложил поработать на археологических раскопках, то идея провести полевой сезон в Крыму за казенный счет показалась ей весьма привлекательной. Новый опыт и впечатления могли дать материал для статьи, которую потом можно было разместить в каком-нибудь информагентстве, а смена обстановки слегка развлечь. Гуманитарная наука уже немного пришла в чувство, кое-какое финансирование для нее появилось, и теперь «Русское географическое общество» получило возможность обеспечить своим волонтерам бесплатное проживание и питание.

Но деньги для Александры значения не имели. Это был повод вырваться из-под контроля своей высокопоставленной номенклатурной семьи, где от нее требовали безупречного царственного поведения, дабы в дальнейшем породниться с еще более царственной. Если бог даст, из настоящей неприкасаемой аристократии, а не посконной и домотканой, как сомнительная постсоветская.

Разочарование на раскопе пришло быстро. К удивлению Александры, работа оказалась скучной, монотонной и грязной. Никакой романтики. Если кратенько описать процесс, то выглядело это примерно так: территория археологического поиска от кромки прибоя до точки свала береговой линии обкладывалась невысокой дамбой из мешков с песком, затем из образовавшейся лагуны гидравлическим грунтососом извлекали лишний ил и мелкую гальку. Воду откачивали помпой, а далее уже посуху постепенно слой за слоем работали более деликатным инструментом.

В поиске чего-либо ценного, перетряхивая массу породы, приходилось на полусогнутых проводить целый день на жаре. Ценным могло оказаться все: и осколки керамики, и кости животных, и ржавые наконечники, а если сильно повезёт – украшения или монеты. После чего все найденное следовало осторожно перемыть, тщательно отсортировывать, отмаркировать и заполнив полевой паспорт, разложить по коробкам. Определив предварительную ценность, наиболее интересные находки потом отправлялись в Феодосию на экспертизу, а после реставрации и консервации все это «богатство» передавалось в музей Керчи.

Крым с акваторией в археологическом смысле – Клондайк и лакомство – огромный, скрытый под водой и песком музей, где прячутся тонны несметных сокровищ. Начиная с неолита с его каменными орудиями и до пластиковой помойки, организованной современным туристом, каждая из эпох оставила о себе массу материальных свидетельств. Жизнь в этом благословенном крае не прерывалась никогда. Здесь архаичные пласты эллинистического или более позднего римского и византийского периода, перемешавшись в результате всевозможных природных катаклизмов, плотно накладываются друг на друга. Нашествия орд и землетрясения на полуострове случались регулярно, вследствие чего руины никто особо не разгребал, а слегка присыпав, возводил новые строения. Оползни, обвалы и выветривания со временем тоже сильно меняли ландшафт. Разобраться в череде культурных напластований мог разве что профессионал, владеющий специальными методиками.

От Александры ничего этого не требовалось. Поэтому любой новый артефакт не вызвал у нее того радостного трепета, что у прочих научных сотрудников, знающих, как поместить интересную находку в правильный исторический контекст. Простым людям подчас трудно разделить восторг ученых «червей», разворошивших кучу старого хлама. Ну, если это не оказывались какие-нибудь золотые пабрикульки или монеты. Золото – проклятие археологов. Сколько некрополей было разграблено, а ценного научного материала погублено руками всяких жадных недоумков-кладоискателей, даже представить сложно!

Уже более тридцати лет этим местом раскопок руководил отдел античного мира Эрмитажа. Когда в начале восьмидесятых в самой южной точке Керченского пролива у подножия мыса Такиль однажды после шторма ненадолго отступившее море, словно упавший полог, обнажило древние фундаменты, стало ясно, что произошло нечто. Керченские краеведы обследовали античное поселение и с радостью объявили миру о сенсационной находке. Так была найдена основанная еще в шестом веке до нашей эры, теперь уже легендарная, крымская Акра. После катастрофического землетрясения в древности город еще достаточно долго оставался погребенным на суше, но полторы тысячи лет назад большая его часть окончательно ушла в море. Все слои подводной части Акры до сегодняшнего дня оставались непотревоженными, поэтому сохранность объекта была уникальна.

Новый день начинался, как и все предыдущие. Ну разве что накануне над местом раскопок прошел грозовой фронт со шквалистым ветром и ливнем, и теперь научная часть экспедиции пребывала в возбужденном ожидании. Летом в жарком климате за счет разницы давления и температуры иногда случаются весьма эффектные атмосферные явления – высвободившаяся энергия спиралевидного циклона создает над поверхностью земли вертикальную воронку. В тот день Саша впервые в жизни увидела, как черный хобот смерча выходит из моря на берег. Зрелище до предела живописное и устрашающее! По силе, продолжительности и высоте такой «пылесос», конечно, не мог сравниться с торнадо Техаса, но и такому «зверю» хватило минуты, чтобы наделать массу неприятностей на стоянке раскопа и внести коррективы в работу дайверов.

Дело в том, что после почти каждого сильного шторма дно прибрежной акватории заметно меняется. Иногда до неузнаваемости. У подводной археологии есть существенные ограничения – не все можно поднимать на поверхность. Некоторые артефакты без предварительной консервации, соприкасаясь с воздухом, мгновенно разрушаются. По этой причине многое остается лежать на дне, до тех пор, пока не появятся новые технологии по сохранению. Можно представить себе разочарование ученых, когда все, что было найдено накануне, измерено, зафотографировано, законсервировано после катастрофического перемещения подводных масс вдруг исчезает. Или наоборот – внезапно открывается нечто новое. И там, где раньше для работы по разрыхлению осадочных пород требовался мощный эжектор, теперь море само освободило дно от тысячелетних наслоений, явив взору остов затонувшего корабля, обломки античной скульптуры или стены древнего города. Так, что повод для волнения у профессионалов сегодня был.

Глава 2

Брезентовый тент вздымался и хлопал над головой как раздутый на ветру парус. Саша сидела под навесом и, клюя носом, в полудреме скоблила черепок амфоры. Мерный шорох трущегося о прибрежную гальку прибоя, словно гипнотизер топил мысли в вязком «гудроне». Хотелось лужицей расплавиться на горячем песке и не шевелиться.

По приезде ее зачислили в группу наземных работ, для которых специальной подготовки не требовалось, а вот терпение и усидчивость приветствовались. Для подводных же изысканий привлекались исключительно сертифицированные специалисты. За месяц на раскопе Саша уже вполне освоилась, и даже понемногу начала разбираться, к каким эпохам принадлежат те или иные находки. Судя по клейму на горлышке сосуд, который она мыла, вероятнее всего, относился ко времени Боспорского царства под протекторатом Рима. Это был период бурного расцвета торговли, когда две тысячи лет назад понтийские купцы в таких глиняных емкостях возили товары вдоль всего черноморского побережья и даже доплывали до египетской Александрии.

Смахнув тыльной стороной ладони капельку пота, девушка подняла глаза к морю и увидела, как аквалангисты Леша и Паша тащат из воды сетку. Сегодня это было их первое погружение. Уже на берегу, сняв ласты и маски, они начали что-то обсуждать с Аристархом Львовичем – руководителем экспедиции. Судя по их активной жестикуляции можно было догадаться, что, как и ожидалось, после шторма открылись нетронутые культурные пласты, а для археологов новые перспективы.

Аристарх Львович, великолепно сложенный красавец в белой летней рубашке, присел на корточки и начал вынимать из сетки на первый взгляд бесформенные обломки. Когда артефакты поднимают на поверхность, то из-за слоя разнообразных наносов дилетант даже не заподозрит в них чего-либо ценного. По некоторым признакам, прошедший шторм оголил слои значительно более ранние, чем период царства Пантикапея, к которому принадлежало большинство последних находок. Чтобы прогнать скуку, Саша бросила щетку в таз, встала и решила подойти посмотреть поближе.

– Аристарх Львович, вам помочь? Не пачкайтесь! Давайте я сначала все это почищу.

Начальник приспустил темные очки на кончик породистого носа, улыбнулся и не в меру долгим взглядом прогулялся по ногам девушки снизу вверх. Он благоволил к этой прилежной волонтерке в коротких шортиках, и кажется, его нисколько не смущало, что та годилась ему в дочери.

– Спасибо тебе, добрая девушка. Верую, что Вседержитель наш узрит столь ревностное служение во славу Клио и пошлет тебе в мужья златокудрого бога в небесной колеснице. Кстати, сегодня он оказался к нам милостив, и кажется, здесь кое-что есть.

Ставшая уже привычной эта словесная игра с полунамеками и сомнительными комплиментами весьма развлекала весь коллектив экспедиции и давала пищу для завистливых пересудов у его женской части. Беспочвенных, с лукавой точки зрения Александры. Уловив за витиеватым пафосом очередную двусмысленность, Саша сухо поджала губы:

– Обычно девушки грезят о юных принцах – это безопасней. Те же, кого боги удостаивали вниманием, как правило, в довесок получали еще и кучу неприятностей.

Долгая макиавеллевская улыбка мужчины стала ответом:

– Верно! Но я бы и на счет юных принцев тоже поостерегся. Они еще не знают, чего хотят, а потому – всех.

Не заходящий слишком далеко за приемлемые границы харассмент шефа хоть и льстил слегка, но все равно не очень ей нравился. Феминисткой Александра не была, просто не выносила чьего-либо навязчивого покровительства или диктата. Территория ее личного пространства была обширна и неприкосновенна, куда забраться с ногами не удавалось почти никому. «Наша козерожица» – в сердцах называла ее властная мать, когда в детстве безуспешно пыталась заставить дочь сделать что-либо, чего та не хотела. Жесткий родительский контроль развил в ней дух противоречия, что, как правило, происходит с сильными натурами.

Не желая вступать в полемику, девушка молча сложила в пустой таз все, что извлекли из воды ребята, и понесла к себе под навес. Там, в тени, было прохладней. Мыть, скрести и сортировать ей нравилось больше, чем копаться мастерком в грязи на раскопе. Сверху груды из осколков краснолаковой посуды лежал похожий на кирпич, достаточно тяжелый, по сравнению с прочей керамикой, прямоугольный предмет. «Кирпич» был облеплен толстым слоем ракушечника и мелких скользких водорослей, что говорило о его несомненной древности. Повертев в руке, Саша осторожно царапнула скребком по его ребру, кусок известкового нароста отвалился, и изнутри показался темно-коричневый край бронзы. Это была невероятная удача! Видимо, бронза была достаточно чистой, что поспособствовало сохранности металлического ядра изделия. Если бы окислы проели его насквозь, то на воздухе без предварительной консервации артефакт рассыпался бы в труху.

Скуку как рукой сняло. Александра внимательно изучила поверхность «кирпича», и принялась за работу. Бережная расчистка через короткое время явила то, от чего холодный озноб пробежал по спине. Это была бронзовая шкатулка с едва различимым барельефом и знаками на крышке. Та самая! Саша тупо смотрела на нее, и с каждой следующей секундой доверие к реальности стремительно падало. Все изменилось! То, что она видела, ощущала или слышала вокруг вдруг показалось ненастоящим, даже бутафорским, словно она очутилась внутри сна. «Бред!» – промелькнуло в голове. Поморщившись, девушка осторожно потрогала все еще болезненный бугорок на лбу. Пугающие предчувствия иногда посещали ее и раньше, но настолько ярко – такое случилось впервые.

Через полчаса щель между створками была полностью выскоблена. По инструкции, сейчас Александра должна была встать и отнести находку как наиболее ценную руководителю экспедиции. Но что-то останавливало. Иррациональное внутри нее боролось с обыденным. Безотчетное чувство тревоги и страх от воспоминания ночного кошмара сцепились с непреодолимым любопытством и желанием открыть шкатулку. И как положено у современного человека, рацио, хоть и с усилием, но все же победило. Оглядевшись и убедившись, что никто на нее не смотрит, Саша осторожно отодвинула замочек и двумя пальцами медленно приподняла крышку…

Внезапный раскат грома заставил испуганно подпрыгнуть с места и выронить находку. Потом резкий порыв ветра – и брезент навеса захлопал еще сильнее. Неожиданная туча мгновенно закрыла солнце, и стало темно. В боевом кличе угрожающе загалдели чайки и сорвались с прибрежных валунов. Шуршание выходящего воздуха – было последнее, что зафиксировало сознание. Дальше мрак . . .

Видимо, обморок был настолько короткий, что когда она пришла в себя и подняла голову, то все были заняты своими делами, и никто не обратил внимания на лежавшую под навесом девушку. Солнце вновь ярко светило, а небо было ясным. Александра с трудом привстала и осторожно села на свою складную скамеечку. Немного мутило. А еще говорят, что в одну воронку снаряд дважды не попадает! Это выглядело издевательством над всяким здравым смыслом – она опять ударилась тем же самым местом, что и утром, когда свалилась с кровати. Теперь шишка на голове стала гораздо больше и саднила еще сильнее. Ладонью девушка стерла песок со щеки, и вытряхнула застрявшие в длинных волосах песчинки. Шкатулка лежала рядом. Створки закрыты. Что она там увидела внутри, Саша не помнила совершенно. Но на этот раз благоразумие взяло верх, и продолжать экспериментировать желание пропало. «Наверное, перегрелась» – подумала она. Логический разум изо всех сил цеплялся за порванные в клочья остатки рационального.

Аристарх Львович с ныряльщиками Пашей и Лешей, как капитаны эпохи Великих географических открытий, разглядывая подводные снимки, наносили свежие изменения в карту прибрежной акватории. Но то были героические времена смелых первооткрывателей, дерзких ученых и только что изобретенных хронометра, компаса и астролябии. Всего, что позволило европейцам, наконец, оторваться от материковой линии и двинуться на океанские просторы в поиске золота, пряностей и славы. К двадцатому веку белых пятен на глобусе уже не осталось. Но с появлением акваланга человечеству вдруг открылась доселе неизведанная Терра инкогнито – как оказалось, о лицевой поверхности Луны людям было уже известно больше, чем о дне морей и океанов. И с этого момента кладоискательство с варварским разграблением затонувших сокровищ из мародерства превратилось во вполне себе уважаемую научную дисциплину.

– Аристарх Львович! Можно к вам сейчас? – Саша стояла в конце длинного стола, за которым обедала вся компания экспедиции и, тревожно перетаптываясь, прижимала к маечке прямоугольный предмет. – У меня, кажется, что-то важное.

– Вам, красавица, можно не только сейчас, но и вообще в любое время суток.

Проявив мужскую солидарность, Леша и Паша подбадривающе хихикнули. Сделав вид, что провокационный смысл шуточки она не уловила, Александра протянула находку. Не отрывая долгого ироничного взгляда от лица девушки, Аристарх Львович взял ее не спеша.

– Ну-с, давайте поглядим, что нам сегодня послали небеса.

Увидев шкатулку уже очищенной, дайвер Паша радостно присвистнул:

– Вот это да! Кстати, я поднял. Сначала думал, кирпич, а потом понял – слишком легкий.

Аристарх Львович с интересом покрутил артефакт со всех сторон.

– Нда! Везет дилетантам! Как говорит один мой знакомый эзотерик, высшие силы дают удачу авансом, если новичок делает первый шаг в правильном направлении.

Александра пожала плечами. Неистребимое желание перечить было досадным свойством ее натуры, существенно осложнявшим ей жизнь.

– Новичкам еще и в казино везет – если что. Так что вряд ли про это меня.

– От цели своего рождения не убежишь. Если ты не идешь к цели, то цель сама найдет тебя. Иногда в самом неожиданном месте. Так что – как знать, как знать . . .

– И знать не надо. Археология – это совсем не то, с чем я бы хотела связать оставшуюся жизнь.

– Не верю я в случайности. Что-то же привело вас, моя красавица, на наш раскоп?

Только сейчас, к ее собственному удивлению, в голову волонтерки пришла аналогичная мысль.

– . . . Да, наверное . . . Крым давно хотелось посмотреть. А тут вот предложили . . .

– Я не о том, – лицо руководителя вдруг стало романтично загадочным, – Вот, что вы, Сашенька, почувствовали, когда взяли этот предмет в руки? Я вот, кстати, до сих пор помню тот почти религиозный трепет, который испытал, откопав свой первый черепок. Хотя времени прошло … До грусти, как это было давно.

Вспомнив мистический испуг, который она пережила, увидев наяву свой ночной кошмар, Александра решила, что будет умней ей сейчас промолчать. Предстать истеричкой или, того хуже, чокнутой, не хотелось совсем.

Но Аристарха Львовича уже понесло:

– Когда берешь в руки вещь, которой не одна тысяча лет, то восприятие реальности вдруг раздваивается и минувшее сливается с тобой в беспредельное единое. Оставаясь в настоящем, мы как бы заглядываем в некое параллельное измерение под названием «прошлое». Ты вроде бы здесь и синхронно там, в глубине веков. Я почти физически чувствую, как прикасаюсь к пальцам человека, державшего этот предмет многие столетия назад. Мистика? Не соглашусь. Навсегда исчезающее время – иллюзия. Обман ограниченного сознания. Время – абсолютная константа. Реальная основа всего сущего – замкнутая в кольцо вечность . . .

Но в следующее мгновение, увидев выражения лиц своих помощников, Аристарх Львович запнулся и мгновенно перешел на менторский тон:

– Комплексная геометрия квантового пространства показала, что теоретически время может перемещаться во всех направлениях и даже останавливаться. Как-то так, коллеги . . .

– Ну, вы поэт! – не скрывая восхищения, засмеялся Паша. Было видно, что шеф не на шутку распустил павлиний хвост перед молоденькой волонтеркой.

– Ну да, бывает – иногда накатывает… Коллеги, мы, кажется, немного отвлеклись. Не забываем, что первым делом самолеты …

Вооружившись лупой размером с блюдце, Аристарх Львович погрузился в исследование барельефа. Маска снисходительного флера слетела, насмешливый рот сжался в прямую линию, а под глазами образовался ряд морщинок, придав его лицу слегка хищное выражение. И в это мгновение Александра увидела его настоящего – не баловня успеха, привыкшего к всеобщему обожанию, а профессионала и хладнокровного расхитителя гробниц.

После минуты изучения поверхности предмета на лице мужчины проявилась то ли досада, то ли недоумение, или даже тревога.

– Не может быть . . . , – едва различимо прошептал он. Потом, подняв глаза: – Сашенька, а вы ее уже открывали?

От этого вопроса стало как-то совсем нехорошо. Даже затошнило. «Наверное, давление от жары упало», – сознание отчаянно пыталось зацепиться за что-либо материальное и осязаемое.

– А что, что-то не так, Аристарх Львович?!

– Да, нет… Просто подумалось, а вдруг это ящик Пандоры? – Потом, лукаво улыбнувшись: – Надеюсь, знаете кто такая?

– Конечно! Это та, которая выпустила из ящика все человеческие несчастья.

– Та самая. Первая женщина на земле после потопа. Гефест слепил ее из воды и глины в наказание людям за похищение огня Прометеем. С древнегреческого Пандора означает «всем одаренная». Уже в звукосочетании имени слышится «подарок». Подарков, кстати, было много. Афина преподнесла ей украшения и наряды. Афродита наделила красотой. Гермес хитрым умом и витийством. Женщина, столь щедро обласканная вниманием богов, просто не могла не стать самонадеянной. За что и попалась в коварную ловушку. Выйдя замуж за младшего брата Прометея, она узнала, что у того хранится подарок Зевса – шкатулка, которую смертным нельзя было открывать. Если табу нарушить, то человечество ждали бы неисчислимые беды. Но красивые женщины так самоуверенны! Поддавшись искушению, Пандора открыла ее. Ну, а дальше вы знаете: все несчастья обрушились на этот мир. Испугавшись содеянного, Пандора быстро захлопнула крышку, но было поздно – на дне осталась только одна надежда.

– Вот-вот, в мире все проблемы из-за женщин, – засмеялся второй помощник Леша, невзрачного вида худенький аспирант.

– Ничего подобного, коллега! Вы рассуждаете, как шовинист, а должны на все смотреть исключительно, как профессионал.

Почувствовав себя уязвленным в присутствии красивой девушки, Леша принялся отстаивать пусть и маленькую, но все же личную территорию недоминантного самца:

– Так уж и на все?!

– Только так! Коллеги, помните: «в каждом мифе есть зернышко истины, которое снова может стать нашим хлебом насущным». Этот миф отражает разрыв мистической связи с природой, за которую в архаичные времена были ответственны исключительно женщины, и переход к новому патриархальному укладу. С этого момента духовный мир становится для людей невидимым, а физический – более плотным. Аполлоническое начало побеждает, мужчина же начинает считать себя царем природы.

Чтобы прервать завязывающуюся на ее глазах борьбу мужских амбиций, Александра нетерпеливо встряла:

– Аристарх Львович, а что там на крышке написано? А то мне от всех этих ваших мифов как-то не по себе.

Начальник опять поднес шкатулку к глазам и долго щурился, вглядываясь в плохо различимые знаки, потом отставил лупу и тяжело вздохнул:

– Ой, Сашенька, написано, что житья мне теперь не будет.

– ?!

– Пока что различимы несколько слов: Мусагет и царица тавров Кассандра. Есть и другие пока нечитаемые следы. После реставрации информации будет больше.

– От, это да! – как-то став сразу серьезным, невесело отреагировал младший научный сотрудник Паша. – Ну, теперь помойка начнется! Так уже и слышу всех этих заплесневелых авторитетов: «Подделка, все не так, неубедительно, фальсификат, политиканство»!

– Аристарх Львович! Я, наверное, непроходимый неуч. Ничего не поняла!

– Ну, это все наши внутриведомственные разборки. Поборники европейской парадигмы выросли на определенных тезисах, типа той, что более-менее развитому человечеству чуть более пяти тысяч лет. Но под напором многочисленных несистемных находок их картина прошлого, откровенно трещит по швам. Отмахиваться от неудобных фактов с каждым разом все сложнее, вот поэтому в ход и идут разнообразные интриги.

– А кто такой Мусагет?

– Мусагет, Сашенька – это бог Аполлон, то есть, покровитель муз. Изначально Аполлон был верховным богом Трои. Гомер в «Илиаде» описывает его как главного божественного защитника Троады.

– А тавры?

– Точно не известно. Этническая принадлежность этого народа не совсем ясна. На каком языке говорили, тоже не очень понятно. Есть гипотеза, что на реликтовом индоарийском. И жили они именно здесь, между Керкинитидой – нынешней Евпаторией – и до самого Керченского пролива. Вот как раз где мы сейчас стоим. Это их территория. Таврика – древнее наименование Крыма. Первые упоминания о таврах встречаются где-то примерно с четвертого века до нашей эры. В дальнейшем смешались со скифами и уже назывались «тавроскифы».

– И что это все означает?

– А то, Сашенька, что Шлиман авантюрист на века. И сейчас мы, кажется, залезем кому-то в карман или больно наступим на чьи-то научные тестикулы.

Аристарх Львович потер вспотевший нос, и вроде шутя, как-то не очень уверенно произнес:

– Ну, что коллеги? Откроем ящик Пандоры? Или не станем рисковать репутацией, а лучше пойдем да и утопим его там, где оно до сих пор лежал?

– Еще чего! Шеф, кончайте тролить! – Паша был настроен категорически. – Открываем! Платон мне друг, но истина дороже.

Александра мысленно проклиная свое неумное любопытство, сделала пару шагов назад. Аристарх Львович заметил это и засмеялся:

– Все правильно, юная леди! Осторожность никогда не помешает. После взятия Трои при дележе добычи фессалийский царь Еврипил – тот, который был первым из пяти мужей Прекрасной Елены, забрал себе бронзовый ларец работы Гефеста. Того самого, что выковал ящик Пандоры. И когда Еврипил поднял крышку своего трофея, то мгновенно сошел с ума. Кстати, а вы знали, что Кассандра и Александра – это одно и то же имя?

– Да ладно!? Впервые слышу.

– В античное время в нескольких областях Греции находились храмовые святилища, где Кассандру почитали как богиню под именем Александра. Если память мне не изменяет, то в Таламах у нее было свое прорицалище.

Александра готова была заплакать: и черт же ее занес на этот раскоп?!

– И это еще не все. От Гомера до Лукиана с Еврипидом все поэты описывали Александру-Кассандру прекрасной синеокой девой в пышных светло каштановых кудрях, большой грудью и маленьким ступнями. То есть вас, Сашенька. Один в один. Прямо мистика какая-то.

Знание, что добром для нее все это не кончится, у Александры теперь уже было абсолютным. Здравый смысл или логику в этом знании искать было бесполезно, их просто не было.

– Шеф, хватит пугать! Ну не томите, открывайте уже! – Паша зашелся от нетерпения.

Аристарх Львович отодвинул замочек и поднял крышку. Александра зажмурилась.

– Ой! Что это?! – радостный голос дайвера немного успокоил, и Саша осторожно приоткрыла глаза. Мужчины стояли, сгрудившись, и, внимательно разглядывали содержимое ларца. На дне лежали две терракотовые скульптурки.

– А-нан-ке, – медленно прочитал надпись Аристарх Львович.

– Что-то знакомое …

– Богиня неотвратимости и рока, – задумчиво пояснил начальник экспедиции, – Мать трех Мойр, которые прядут нить судьбы на веретене, и когда приходит конец, перерезают ее.

– А вторая?

– Тюхе. С древнегреческого «случайность». То, что выпадает при игре в кости – богиня счастливого случая, шальной удачи или внезапного успеха. Так сказать, незакономерности и незаслуженности. В римской мифологии – Фортуна. У славян – Халява.

– Что-то я про такую богиню раньше не слышал. Не было Халявы в славянском пантеоне.

– А теперь есть.

– Шарада какая-то. Как будто Аполлон предлагает Кассандре на выбор две взаимоисключающие друг друга вещи. И что это означает?

– Вот не мыслите вы диалектически, мой молодой друг! Не исключающие, а не существующие друг без друга. Например, еще у самого Гераклита созвучие возникает через борьбу противоположностей. "Расходящееся сходится, и из различного образуется прекраснейшая гармония, и все возникает через вражду". Без борьбы, исчезла бы гармония, а без гармонии исчезло бы все. Вот как-то так.

– А почему именно Кассандре?

– При всем обилии любовников и любовниц именно с ней у Аполлона были наиболее драматические отношения. Почему она отвергла любовь бога – не понятно. Странная девушка, надо признать. Нетипичная, особенно для своего времени.

И в этот момент дежурный ударил в рынду, известив, что пора обедать. Народ радостно загалдел и начал подниматься из раскопа. Саша с мольбой посмотрела на руководителя:

– Аристарх Львович, так почему Шлиман авантюрист?

– Хотите подробностей? Тогда, моя прекрасная Кассандра, жду вас на этом месте на закате. Расскажу, не опуская самых неблаговидных. Придете?