Папа и коты. Веселые рассказы

Редактор Максим Высоцкий

Дизайнер обложки Наталья Никитина

Корректор Юлия Дунева

© Наталья Николаевна Алексеева, 2024

© Наталья Никитина, дизайн обложки, 2024

ISBN 978-5-0064-0333-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Литература мурлыкающая

Литературная котомания и литературное котоведение представлены в мировой литературе достаточно широко. Потому что есть в этих удивительных животных какая-то невероятная магия, запускающая разнообразные творческие механизмы. Уверена, что у каждого читателя есть свой любимый «литературный кот». Может быть, это киплинговская кошка, которая гуляла сама по себе, возможно, – улыбка Чеширского кота из «Алисы» или Джеймс, КоКо и Юм-Юм – коты-следователи из детективной серии о кошках Лилиан Джексон Браун. Или многочисленные коты и кошки, сошедшие со страниц сказок всех времен и народов. «Ваш дом всегда будет благословлен любовью, смехом и дружбой, если у вас есть кошка», – писал Льюис Кэрролл, а Эрнест Хемингуэй с иронией говорил, что «Если бы у меня был доллар за каждый раз, когда моя кошка заставляла меня улыбаться, я был бы сейчас самым богатым человеком в мире». Книжка Натальи Алексеевой без всякого сомнения заставит вас улыбаться, потому что она соткана из любви – не только к котам и кошкам (Борзику, Радистке Кэт, «Этому-Дополнительному», Кокосу и др.) – а ко всему миру Людей, прежде всего, конечно, к Папе. «Папа говорит по-немецки», «Папа расследует дело о коте», «Папа преподает Борзику мышеведение», «Папа читает лекцию», – эти и другие истории, как пазл, складываются в один текст с главным героем. Именно вокруг Папы и закручиваются абсурдные, смешные и трогательные «кошачьи» сюжеты. А читатель, у которого дома живут коты и кошки, уверена, почувствует еще и «эффект узнавания»: ведь при всей своей исключительности кошачьи характеры похожи. И каждая история Натальи Алексеевой заставляет мысленно продолжить ее: «А с нашим котом приключилось однажды…».

Мария Черняк

От автора

Как-то раз я приехала в гости к папе в деревню и услышала, как он разговаривает с котами, которые в обеденное (и ужинное) время волшебным образом оказываются у него во дворе. Эти коты – не только папины, они общедеревенские. Деревенское сообщество сделало их толстыми и упитанными котами. Потому что в каждом дворе их ждут, кормят и любят. А когда коты сытые и толстые, то вокруг автоматически образуется атмосфера любви. Это, кстати, не мешает котам проделывать проделки. И тогда к атмосфере любви примешивается дух радости и приключений, который пронизывает всю деревню с ее обитателями.

Так, наблюдая за котами и деревенскими старожилами, я и написала эту веселую книгу. Для радости, любви и умиротворения. И для всех вас, мои дорогие, добрые, жизнерадостные читатели!

А еще я хочу поблагодарить хороших людей:

Ольгу Михайловну Афанасьеву,

Марию Александровну Черняк,

Алексея Дунева за отличные идеи,

Юлию Дуневу за приведение текста в порядок,

Максима Высоцкого за редактуру, верстку и другие полезные вещи,

Наталью Никитину за прекрасную иллюстрацию для обложки,

Дениса Рочева.

Ваша Наталья Алексеева

Кэт и спецназ

Сколько помню моего Папу, он всегда считает, что у него котов нет. И сколько помню котов, они всегда считают, что они у Папы есть. Они живут во дворе и на сеновале (неофициально).

Еще с прошлого года у Папы есть (как бы нет) два кота: Борзик и Кокос. Они ловят во дворе всякую нечисть. В награду за особо крупную пойманную нечисть получают от Папы разрешение ходить с ним на рыбалку, а также имеют от него региональные надбавки: молоко, рыбьи запчасти и остатки жареных куриц.

В этом году к этим котам присоединился еще один кот, которого Папа называет «Этот-Дополнительный».

Особой пользы этот кот не приносит (видно, мстит за странное имя), но недавно привел свою беременную кошачью даму. Папа «Этому-Дополнительному» и его даме сразу сказал:

– Двор столько котов не вместит. Не разрешаю тут плодиться и размножаться!

«Этот-Дополнительный» плюнул и ушел, а дама уходить отказалась. Она прошлась по двору и устремилась на сеновал. Но Папа решительно сказал: «Нет!».

Дама сделала вид, что согласилась, а потом сделала вид, что ушла.

Но когда на следующий день Папа проверял банки с помидорами, на сеновале он обнаружил вышеозначенную даму. Она лежала на свежеизготовленном гнезде и смотрела на Папу глазами радистки Кэт, готовой к борьбе. Папа махнул рукой и ушел.

Наутро он обнаружил на пороге двенадцать (!) убитых кротов. Они лежали грустной горкой. Рядом стояла Кэт и теми же глазами смотрела на Папу.

Надо отметить, что Папа досадовал на кротов: с прытью кабанов-тинейджеров они разрыли всю картошку и хулиганили в свекле.

– Ладно, – сказал Папа радистке Кэт. – Живи на сеновале. Только смотри, чтобы твои котята вели себя прилично!

Кэт все поняла и скрылась на сеновале, а через несколько дней оттуда уже доносились пищащие звуки, которые легко можно было принять за сигналы передающего устройства.

Теперь у Папы не только Борзик, Кокос и Кэт, но и три котенка. Их папа назвал «Спецназ». Они ездят на дровах с поленницы на землю, качаются на помидорных кустах, как на качелях, и выпивают молоко, которое Папа выносит для ежика, Борзика и Кокоса.

Но, по словам Папы, у них (у Спецназа) есть одна хорошая черта: это их мать – Кэт. Как только Кэт видит, что Папа крайне зол на Спецназ за проделки, она ведет котят в глубь огорода. И уже оттуда, из глуби огорода, они возвращаются, держа в зубах мышей.

Но если вы и сейчас спросите моего Папу, есть ли у него коты, он, конечно, ответит: «Нет».

Папа говорит по-немецки

– Видерхолен айн маль, битте, – почему-то сказал Папа, выходя во двор.

Кокос оторвался от просроченного паштета и тревожно взглянул на Папу.

– Да ладно, – засмеялся Папа, – это моя учительница немецкого так говорила. Но не будем отвлекаться от темы разговора. Возьмем, для примера, простого советского кота…

Кокос снова замер и с подозрением оглядел двор: он не хотел брать никакого кота, даже для примера.

Но Папа советского кота для примера все-таки взял:

– Простой советский кот никогда не имел ни паштета, ни сухого корма со вкусом черной смородины. Простой советский кот просто хорошо разбирался в помойках и колбасных шкурках. А вы тут едите разносолы! Между прочим, после прошлых выходных, когда в каждый дом заехали карантинные, Борзик под забором не прошел: полвечера орал, пока я ему калитку не открыл.

Кокос, долизывая паштет, сузил глаза: еще бы! Борзик все выходные у дамы своей породистой просидел, а хозяева дамы просили к даме не приставать и откупались импортным кормом. Так Борзик и к даме с большим успехом приставал, и откупные все сожрал. Вот и разжирел!

Пока Папа беседовал с Кокосом, за калиткой остановилась старушка. Папа в старушке признал бабу Маню, но не по лицу, а по малиновому ватнику с логотипом комсомольской стройки.

На лице же у бабы Мани красовалась вязаная шапка, доходившая ей аккурат до подбородка. На месте глаз баба Маня вырезала и обшила аккуратные дырки.

– Слышь, Николай! – сдавленным голосом крикнула баба Маня. – Я отсюда говорить буду. Тебе молока-то не надо? Там лавка приехала молочная. Возьми себе три литра: творога сделаешь, бандитам своим нальешь!

Кокос замурлыкал, понимая, что бандиты, которым надо налить, – это он. Ну и жирный Борзик.

Но Папа отвечать бабе Мане не мог: он из последних сил сдерживал хохот. Еще бы: баба Маня в балаклаве и комсомольской форме смотрелась эффектно.

Баба Маня заворчала:

– Посмейся-посмейся! Ты иди лучше посмотри на новых дачников. Они все трое в противогазах сами себя на фоне заката фотографируют! И Борзика своего от дачников Петровых забери: у них там кошка какая-то породистая. Они ее себе купили, чтобы на породистых котятах зарабатывать, а там Борзик беспородный вовсю орудует!

Сказав это, баба Маня ушла, приговаривая: «Господи, ну, что за времена!»

А Папа взял бидон и пошел за молоком. В сопровождении Кокоса, трех спецназовцев и какой-то новой, неизвестной собаки, которую вечером точно придется кормить.

Папа расследует дело о коте

Наступила масленица.

Папа наелся блинов и пошел прогуляться по деревне. И не успел он сделать и пары десятков шагов, как услышал самый горький детский плач на свете: у нового, только что построенного домика стояла крошечная девочка в ярко-желтой шапочке и беленьком пальтишке и громко-громко плакала.

Папа подошел к девочке и спросил ее:

– А кто это у нас плачет?

– Я плачу! Я девочка Маша! У меня потерялся котенок! – выпалила девочка и зарыдала с новой силой.

Папа снял ушанку, почесал затылок, а потом достал из кармана гуляльного ватника свой столярный карандаш и маленький потрепанный блокнот.

Потом серьезным голосом сказал:

– Так, девочка Маша. Пожалуйста, перестаньте плакать и скажите мне приметы котенка. Мы сейчас же начнем его искать.

– Он красиииивый! Он самый лууучший! – не переставая плакать, ответила девочка Маша, а потом спросила недоверчиво: – А ты кто такой?

– Я дед Коля. Следователь по розыску особо важных котов! – солидно сказал Папа и добавил: – Давай, говори приметы котенка: цвет, размер, характер, особые приметы.

Девочка Маша на минуту замолчала, видно, начала соображать по поводу примет.

Тут из домика выбежала обеспокоенная молодая женщина:

– Господи, Маша, вот ты где! Я обыскалась! Ой, с кем это ты разговариваешь?

– Мама, это расследователь важных котов, которые потерялись. Его зовут дед Коля. – Маша всхлипывала, но было видно, как в ее душе поселилась надежда.

– Машенька, я ведь тебе говорила: не разговаривай с незнакомцами, – тихо сказала мама Маши.

– Он не незнакомый! – с новой силой заплакала Маша. – Он со мной познакомился, и он будет искать моего Тимошу!!!

– Мама говорит правильно, – сказал Папа, – с незнакомыми не надо говорить. Но раз мы познакомились (Тут Папа повернулся к Машиной маме и представился: «Я Николай Федорович – Ваш сосед вооон из того дома, – Папа прищелкнул невидимыми шпорами на невидимых мушкетерских сапогах), – давайте искать кота Тимошу.

– Он у нас два дня назад убежал, – грустно сказала Машина мама. – Мы боимся, как бы его собаки дикие не съели.

Тут Маша заплакала с тройной силой:

– Он пушистый очень! И по стенам любит лазать!

– Пушистый? И по стенам? – Папа почесал в затылке и улыбнулся. – Пойдемте-ка со мной.

В Папином дворе, на скамейке, на старом одеяле, который Папа вынес просушить, лежали Борзик, Кокос, Радистка Кэт и Спецназ и устало наблюдали, как неизвестный, очень пушистый котенок вот уже три часа ползает по стене дома параллельно земле.

Маша, увидев котенка, завизжала от радости:

– Тимоша!!!

Папа подошел к дому, осторожно снял котенка-обезьяну со стены и аккуратно передал его сияющей Маше и ее счастливой маме.

А вечером Машины мама и папа подарили Папе бутылочку с чаем. По крайней мере, Маше они сказали, что в бутылочке – чай.

Папа, поросенок Борька и коты-обезьяны

В Папину дверь тревожно постучали. На пороге стояла Марта Геннадьевна. Она выглядела крайне сердитой.

– Коты? – догадался Папа.

– Все семь! – строго подчеркнула учительница французского Марта Геннадьевна.

– Но их же шесть! – удивился Папа.

– Ну не знаю, – снова строго сказала Марта Геннадьевна. – Это банда, а не коты. С ними надо что-то делать.

Когда Марта Геннадьевна ушла, Папа выглянул во двор. Из-за старого корыта выглядывали четырнадцать разноцветных ушей.

– Выходите! – строго сказал Папа.

Уши не шевелились.

– Если не выйдете на разговор, я сам съем то, что хотел дать вам, – пригрозил Папа.

Коты медленно вышли. Их было действительно семь: Радистка Кэт, Кокос, Борзик, три спецназовца и один очень пушистый котенок.

– Марта Геннадьевна – такая тихая интеллигентная женщина, и она вне себя! – сказал Папа, медленно проговаривая каждое слово. – Она держит тихого интеллигентного поросенка. И пусть это выглядит странно: держать поросенка много лет просто так, – все-таки это ее право. И ни одна банда из семи котов не имеет права сжирать всю еду этой тихой интеллигентной свиньи.

Борзик нервно дернул хвостом. Он хотел сказать Папе, что Боря – это не тихая интеллигентная свинья, а непонятная свинья в шапке и шарфе, живущая в свинарнике с электрической батареей. И еды у нее полно. Но говорить Борзик ничего не стал: побоялся, что Папа не даст им того, что хотел дать до прихода Марты Геннадьевны.

– Вы съели Борькину кашу с печенкой! – Папа загнул первый палец. – Вы выпили все его молоко! – Папа загнул второй палец. – И вы распустили на нитки его новый шарф! – Папа загнул все пальцы на всех руках. – Но это еще не все! Вы развалили поленницу у Марты Геннадьевны и обманом пронесли дохлую мышь ей в гостиную!

Борзик не выдержал и возмущенно чихнул: во-первых, это не мышь, а крыса; а во-вторых, они эту крысу принесли ей в благодарность за печенку и молоко! А поленницу они развалили, потому что в дровах они эту крысу и ловили.

– Ладно, – сказал Папа, – ну что с вами поделаешь… Ешьте окуней… Вы же все-таки охотники, хищники. (Папа снял неизвестного очень пушистого котенка, который тем временем полз по стене дома вдоль земли.) Хотя некоторые и ведут себя, как обезьяны.