Czytaj książkę: «Чужое зеркало. Стихи»

© Наталья Метелица, 2022

ISBN 978-5-0056-1242-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Чужое зеркало

 
У зеркала – вчерашние черты.
А я ему и завтра неродная,
твоим оценкам слепо доверяя,
хотя и вера – признак слепоты.
 
 
У зеркала нет зависти уже
к нарядам и фантазиям уставшим.
Оно – твоё. С твоей же рифмой «наше».
А я – поблажка ляпам в тираже.
…………………………………………………
 
 
Что у меня есть от меня самой
в чужой интерпретации портретов
и как остаться рифмой для поэта,
чтоб возвращаться
ж е н щ и н о й  домой?
 

«прикуривать от звёзд …»

 
прикуривать от звёзд —
привычка для высоких.
пора бы и себя
к высоким причислять.
да кто-то отпилил
нарощенные ноги,
и трётся мимо рта
голодная земля.
 
 
привычка вырастать
опасна для здоровья.
курилка в голове
окурки не вместит,
для труса не найдут
зеркального героя —
и всё, что выше дна,
ничтожное на вид.
 

«В твоих часах …»

 
В твоих часах —
                 минуты не мои.
В моих —
         и вовсе не отыщешь часа
для общей даты.
             Выходные дни
выходят боком.
             А за ними разом
 
 
ни разу не случившиеся мы.
Случаться – грех,
          когда без совпадений
двух версий одинаковой зимы,
и то вся одинаковость —
                           от лени.
 

Ум – чужак для таинства…

 
Ум – чужак для таинства стихов.
Вдохновенье ждёт не эрудитов,
а больные души.
Чудаков
меньше, чем хозяев
жизни сытой.
 
 
Меньше… И поэтому слова
в них предпочитают то размножить,
что важней количества.
Плевать,
что у размножения нет кожи
 
 
и что люди (в сытом большинстве)
никогда к больным не подобреют.
 
 
Не пиши того, что в голове.
Не читай того,
чей ум хитрее.
 

Жизнь

 
Здесь отменили остановки,
и всякий увалень неловкий,
как ни замедлен в гонке дней,
а до конца – участник в ней…
 

«Сезон цветов не дождётся дачи…»

 
Сезон цветов не дождётся дачи.
А даче нужен ли чахлый сад?
Весна в кредит ничего не значит.
Верните мне догово'р назад!
 
 
Бумажным краскам противен дождик.
Опасен ветер, который дул
в себя, и только. Но кто-то должен
считаться крайним в пустом саду.
 

22. 02. 2022

«Безумные спасаются в себе…»

 
Безумные спасаются в себе.
Ничто не потревожит их обитель.
А если кто нечаянно убитый,
спасибо, что  н е ч а я н н о. Убей
 
 
нарочно – и тебя постигнет то же:
один из самых преданных друзей
всю совесть проворонит, ротозей,
когда она голубкой крылья сложит.
 
 
Безумные доверчивей всего.
Их бог не успевает за лукавым —
и снова хитрожопые шакалы
в религию возводят голод свой.
 

25. 02. 2022

«Ведь мы однажды замолчим…»

 
Ведь мы однажды замолчим,
как упакованные книги,
которым не было причин
для новоселья. Вся интрига —
 
 
в самой паковке тишины
без посягательства безмозглых.
Слова до тех пор и сильны,
пока сюжет – в анабиозе.
 
 
Не соглашайся! Я давно
ни в чьи согласия не верю.
Язык признал сюжет твой… но
для слова заперты все двери.
 
 
***
(Второй вариант)
 
 
Ведь мы однажды замолчим,
как упакованные книги,
которым не было причин
для новоселья. Шёпот, крики
останутся за той чертой,
где нет великих и безмозглых
и дом делить на твой и мой
не приходилось ради позы,
в которой сам себе герой.
 

«Ненамеренно мартовский снег…»

 
Ненамеренно мартовский снег
намекает весне на погрешность.
Не намерен и любящий реже
признаваться в изменах весне.
 
 
Добрый, честный. И шёл бы ты, честный,
вместе с добрым, как снег в феврале,
а не в марте, когда повсеместно
исключили весь мир на земле.
 

Март 2022

«Все улицы Мира теперь вне Земли…»

 
Все улицы Мира теперь вне Земли.
Двуногий не плачет о мире —
скулит.
Надежда природна в основе своей.
Но нет больше правды
в природе людей.
 

25. 02. 2022

«Кровью не напиться…»

 
Кровью не напиться,
если гл'отка – прорва.
Высосаны вены —
виноватых (нет?).
 
 
А вина все лица
примеряет. Сорван
куш игры военной.
Чей эксперимент
 
 
круче по убийствам?
Кто кому обязан
быть и благодарней,
и послушней впредь?
 
 
Вытри рот нечистый,
прежде чем измазать.
Пауза в ударе —
тоже антисмерть.
 

«О том уже не ведает сошедший…»

 
О том уже не ведает сошедший,
дорогой ли закончится тропа
и почему в пропавших и первейших
на равных выдыхается запал.
 
 
Любимый не расскажет о любимой.
Единственной за честь – ассортимент.
И если жил доверчиво, но мимо,
то будешь понарошку и отпет.
 

«Образумь, пожалуйста, весну…»

 
Образумь, пожалуйста, весну.
Образы её галлюцинаций
кто-то дрессировкой обманул —
и они рвать душу не боятся
 
 
до поры, покуда у весны
кома не закончится прозреньем, —
и, своим, растерзанным, больны,
взвоют от рецепта искупленья.
 

Март 2022

«У годности – минус два срока…»

 
У годности – минус два срока.
Угоден ли мёртвый войне?
 
 
Стране без людей мало проку.
А людям – нет проку в стране.
 

«Трудно перемалывать слова…»

 
Трудно перемалывать слова
там, где мясорубка просит мяса,
а Твоё божественное «тварь»
погибать как люди не согласно.
 

Март 2022

«Так ли это холодно…»

 
Так ли это холодно,
что замёрзло намертво?
Так ли ты нелюбящий,
уходя навек?
 
 
У зимы нет повода
нас оставить н’а лето.
Ты и есть  м о й  будущий,
но прошедший, – рек
 
 
не тревожа прошлого,
утекая в нынешнем,
где замёршим двигаться
глубже, чем живым.
 
 
Вспомни по-хорошему,
если вспомнишь, – или же
я – пустая мыльница:
с грязью быть на «Вы».
 

«Трогать нечего. Воздух матовый…»

 
Трогать нечего. Воздух матовый.
Все туманы сошлись в одном.
Был ли этот нарыв заплатою,
не расскажет наряд о том.
 
 
Удивительно до жестокости,
что о белом забыл февраль, —
и для правды с её неловкостью
стыдно вспомнить, как ловок враль.
 

Вода

 
Вода размывала следы в никуда.
Вода не мутнела, но всё очищала.
Наверное, это другая вода.
Совсем не такая, что я проливала,
идя без ведра, но сама – решето.
Слова скоротечны. Мольбой не удержишь.
Здесь нужно промокнуть до буквы, и то
среди разодетых – ходить без одежды.
 

«Есть странности – как ясный день…»

 
Есть странности – как ясный день.
Есть очевидности – как каша.
Лес почитает старый пень.
Но и почёт – уже пустячный
упрёк дряхлевшей хрипоты
в гортани вечного младенца.
И тот младенец – это ты
без права в ангела одеться.
Ты остаёшься то ли пнём,
а то ли веточкой из леса,
где ясный день и не был днём,
а только манкая завеса.
 

«Подношений осенних…»

 
Подношений осенних
закрома не просили.
Им покой паутинный
пятый год по душе.
 
 
Все летевшие – сели.
Все сидевшие – в силе
умножались, отныне
не ища виражей.
 
 
А потом чья-то щедрость
подытожила осень.
Не под дых ли? не в темя?
Может, было б добрей
 
 
не мусолить манерность:
сразу срезать колосья —
да и выбросить с теми,
кто не дал им созреть…
 

Зимнее имя

 
Потом никто не вспомнит имя.
Оно смешается с зимой.
Как будто память вечно зимней
была – с промёрзшей головой.
 
 
У льда компактнее и звонче
произношение имён.
Особенно, когда грохочет
пустой рассудок. Не влюблён
и не рассержен – б е з р а з л и ч е н
ко всем, всему. Лишь грохот свой
и уважающий. Комичен,
но страшен гордой пустотой.
 
 
А лёд – откуда бы и взяться
ему? Да чуткая зима
готова в каждом самозванце
звучать фальшивкою сама.
 

«Я без тебя отказывалась жить …»

 
Я без тебя отказывалась жить —
а ты мне отказал и в доживанье.
И если пульс на строки разложить,
любимая – помехой на экране.
 
 
Читатель не отважится солгать,
что мыслится умнее, чем увидел.
И я к тебе заранее строга
за то, что не читатель ты,
а зритель.